Неподалеку от моей деревушки пролегала железная дорога. Еще в довоенное время для её строительства привлекались жители попутных селений, чтобы работа спорилась и полегче было. Как раз мой отец и попал в ряды добровольно-принудительной дружины, задачей которой было проложить железку на определенном отрезке пути. Ярки в памяти моменты, когда с другом, Юркой (ныне Юрием Васильевичем) бегали до дороги, чтобы своим отнести чего-нибудь. По два-три раза на дню мы таскали туда по бидону воды колодезной, носили харчей, так как не всегда дружинников отпускали до дома на перекус, чтобы не пропали. Ну и пару раз носили инвентарь и то, что требовалось для дела. Бывало, мать даст хлеб из печи, несешь его, и аромат веет... Ух! Не помню, случалось ли так, чтоб доносил целую буханку. Чаще всего бате доставался покусанный хлеб. На что он всегда улыбался и спрашивал, хочу ли я еще?! И как бы я не отвечал, он отламывал мне часть, и мы не спеша кушали, сидя на пригорке. Строили эту часть дороги относительно быстро. Работа пришлась на весну и осень. И если по весне, в самом начале, через поля и огороды, проходить было не очень отрадно, то летом, когда пшеница всколосилась было одно удовольствие, бежать сквозь поле. Тогда я еще и ростом-то был с колос, а Юрка и того ниже. Прятались в траве друг от друга на обратном пути. На то время, честно говоря, жаловаться не приходится. Детство...
Изначально этот новый путь назывался «Западным», именно по этим рельсам поезда достигали Европы, а с 1941 года дорога невольно оказалась «Фронтовой». Я как сейчас вижу момент, когда отец уходил на войну. Болотного цвета мешок за спиной с какими-то вещами и паника во взгляде, которую он спрятал под свою внешнюю серьезность. Знаю точно своего отца, он боялся не за себя, а страшно было оставлять нас - свою семью - без защитника, без кормильца. Но уже в следующий миг, помнится, как я шел сквозь те самые золотистые колосья, но уже без детского задора внутри, словно лет на десять стал старше. Поезд надолго не застаивался, отец поцеловал матушку и сестру, затем, крепко обняв меня, велел, чтобы я берёг нашу семью, погладил по макушке и запрыгнул в вагон. Мне казалось, что я тогда его понял. Но, как мог я уберечь нашу семью, когда мне шёл восьмой год.
Отец воевал. Враг продолжал давить. Поезда то и дело убегали в сторону фронта и обратно. Я приходил к железной дороге, садился на тот пригорок, где во время стройки обедали с отцом, и смотрел на уходящие поезда. Я каждый день, с самого начала войны, ждал... Над деревней несколько раз пролетали эскадроны советских самолетов. Мимо проезжали машины. Поезда вновь забирали новобранцев. Иной раз по железке тянулись в сторону фронта пушки и техника.
Матушка просила отца писать весточки хоть иногда. Но так вышло, что его первое, и, как оказалось, единственное письмо пришло даже позже возвращения его самого. Как мы потом выяснили, удача в неподходящий момент покинула его. И при первом же артобстреле наших рубежей рядом с ним разорвался снаряд и осколок не оставил ни малейших шансов для жизни.
Поезд в моем детском представлении превратился в конвейер по переработке людей. В сторону фронта в вагонах мчались молодые, крепкие и живые мужчины. А обратно поезд возвращался битком наполненный ранеными и опознанными трупами. Остальных зарывали в братские могилы. Либо поле бое всё целиком становилось таким кладбищем...
Как сейчас, так и тогда, я понять не могу, кому и зачем это было надо. Пусть те люди, которые придумывают войны, посмотрят через мои глаза то прошлое, которое навеки со мной. Они могут взглянуть на тяжкое бремя ветеранов, переживших военные годы. Но люди сменяют друг друга, поколение на поколение, и тех, кто способен рассказать быль собственными устами всегда будет становиться меньше. А потому вновь будут повторяться бессмысленные и ужасные дела.
Мой отец строил будущее. Он помогал развитию нашей страны. Вносил посильную лепту в то общее, благое дело. Железная дорога уходила на запад. Но для отца, в конечном итоге, этот железный путь стал лестницей в небо...
Через несколько дней после его похорон, пришло то самое письмо, в котором он сообщал, что с ним всё в порядке. И знаете, я до сих пор верю, что почта опоздала неспроста, а мой отец действительно писал ОТТУДА. Представьте себе, за всю свою долгую жизнь, я так и не проехал ни разу на поезде, ком в горле вставал при такой мысли. Хотя, уже сколько времени утекло. Но сейчас я понимаю, что как бы мы не пугали свою судьбу, и не пытались бы её обмануть при удобном случае, в конце концов, каждый из нас сядет в свой одинокий вагон, чтобы отправиться в последний путь.
08.05.2016 г.