Как я потерял и нашел кошелек

Дело было на Кольском полуострове, в Хибинах.

Отправились в зимний поход на лыжах. Было нас семь человек. Будучи старшим по возрасту в нашей студенческой группе (затормозился в развитии из-за трех лет отсидки в Советских Вооруженных Силах), я был назначен на ответственную должность казначея. В кармане моих штормовых штанов, добросовестно сшитых из пожарного брезента толстой капроновой ниткой, покоился объемистый бумажник, содержащий семь  паспортов, семь студенческих билетов, маршрутный лист, сотню рублей на обратную дорогу до Питера и маляву с обращением к местным парт-проф-и-прочим организациям с просьбой оказывать помощь заспортивленно-туристской группе, свершающей поход по местам какой-то там боевой, а может быть, трудовой славы.

С утра вышли в сторону перевала. Тут же крепко запуржило. Чем дальше в лес, то бишь чем выше, тем хуже - видимость катастрофически ухудшается и растет риск элементарно потерять друг друга из поля зрения. Движемся почти вслепую. Прозвучала команда начальника: связываемся "паровозиком" (семь 7 рыл одной веревкой, чего не делается в альпинизме - но тут не альпинизм, тут задача не потеряться) и валим вниз, к покинутой нами  стоянке. Что и сделали. Через пару часов уже гоняли чай на старом месте в уютном шатре, а снаружи бесновалась вьюга.

Надравшись чаю, лезу в карман за сигареткой. В тот самый карман, где у меня лежит бумажник. Но нащупать кармана почему-то не могу. В ужасе вскакиваю и сотворяю тщательную экспертизу своих штанов. Обнаруживаю: швы порваны, содержимое отсутствует, карман плоский, как рыба камбала, попавшая под многотонный пресс и под асфальтовый каток впридачу. И тут вспоминаю, что на обратном пути, будучи замыкающим связки, я прогромыхал сколько-то метров по каменно-ледовому крутяку, и мои мысли о сохранности кармана полностью переключились на процесс самозадержания. Видимо, в тот момент карман и накрылся медным тазом.

ААААА!!! - заорал я не своим голосом и начал бросаться во снежную тьму, чтобы разыскать проклятый крутяк с лежащим на нем бумажником. За отсутствием смирительной рубашки меня просто затолкали в спальник и задернули молнию возле самого носа.

Пурга бесновалась три дня. Трогаемся снова, дороги не узнать: где был снег, его смело к чертовой матери, а где торчали скалы, их завалило по дальше некуда. Наверняка завалило и кошелек. Или кто-то уже подобрал его - множество групп выползло из своих берлог раньше нас. Ежу понятно, что отыскать дорогу, по которой мы шли, нет никакой возможности.

Плетусь в хвосте как побитая собака и слышу негромкие разговоры остальных: а может, пойдем обратно к станции... а может, вечером обойдем стоянки и спросим - не нашел ли кто... а может, одолжим у кого-то денег, чтоб как-то вернуться... а может, добредем до Кировска и заявим в ментовку о потерянных паспортах... а может... Я готов был сделать себе харакири лыжной палкой.

Вдруг лыжная палка (левая) проскальзывает, я теряю равновесие и чуть не падаю. Странно - ибо штычки моих палок специальные, самолично сделанные из инструментальной стали и заточенные до невероятной остроты, они надежно держат не только на льду, но и на камне. Причиной проскальзывания острия оказался насаженный на оное полубесформенный, покрытый льдом предмет. Обломок дерева? Трупик замерзшей белки?? Объект сел на острие весьма прочно и никак не хотел стряхиваться. Переворачиваю палку и не без труда стаскиваю со штычка обледенелый бумажник.

Немножко арифметики:

Площадь кошелька была примерно 2 квадратных дециметра.
Площадь долины, по которой мы шли - 1х10 = 10 кв. километров, то бишь миллиард квадратных дециметров.
Вероятность случайного тыка в потерянный кошелек - 1/500000 (одна пятисотмиллионная). Это без учета обстоятельства, что кошелек вполне мог оказаться под толстым непробиваемым снежным пластом.

_____

Когда Лешка Линьков, будучи уже далеко не студентом, а крупным ученым-экономистом, прилетел ко мне в гости в Америку, первые его слова были не "Здорово, отец!" (в такой форме он приветствовал друзей) а прозвучали так: "А помнишь, как ты в Хибинах кошелек нашел?"

_____

Дабы читатель не упрекнул меня в брехне, привожу список свидетелей, которые не дадут мне соврать: Александр Мишарев, Ольга Сусарева, Галина Прокофьева (химики), Алексей Линьков (экономист), Татьяна Галайдина, Людмила Зубова (филологи), все из Питерского университета.

Чудом сохранившийся у меня в Штатах советский гражданский паспорт доселе хранит след прокола (см. картинку).

Аминь.