«БЫТЕТИНА»
В небольшой лесной деревушке организовался колхоз. Пять крестьянских семей свезли семена, рабочий инвентарь и согнали домашний скот на колхозный двор, состоящий из двух больших сараев и недавно выгороженного загона. Другие односельчане с любопытством скрытно наблюдали за новоиспеченными колхозниками и между собой неизменно перемывали им кости. От их внимательных глаз не уходил ни один промах или просчет коммунаров.
Старший Жерносек, Игнат, также выжидал, чем закончится создание коллективного хозяйства. Однако после того как раскулачили его брата Панаса, жившего в соседней деревне, он не стал дожидаться, когда «агитаторы» придут к нему сами. На следующий день он с сыном Иваном перегнал свой скот на общественный двор. Председатель колхоза, высокий однорукий мужчина средних лет, привычным движением оправив под ремнем застиранную, линялую гимнастерку, подслеповато прищурившись, оглядел трех лошадей, пять коров и небольшого бычка по кличке «Кудрик», испуганно жавшегося к корове-матери.
— Это и вся твоя живность? — равнодушно спросил он, по-хозяйски проведя рукой по коровьей шее. — Что-то я, Жерносек, свиней твоих здесь не вижу?
— Так закололи мы их недавно… — замялся Игнат.
— Закололи, говоришь? Всех трех закололи?
— Сколько было, всех и закололи…
— Значит, хотел от нас мясо спрятать? — председатель снова зло прищурился и чуть ли не приказал: — Раз без нашего ведома и разрешения заколол скотину — вези мясо и сало на колхозный склад! Так справедливо будет? — спросил он уже у мужиков, стоящих рядом с ним.
Те одобрительно загудели и закивали головами.
— Справедливо! Истинный крест как справедливо! — заискивающе заглядывая председателю в глаза и теребя седенькую бороденку, невысокий мужичок попытался раньше других колхозников выслужиться перед начальником.
— Пусть везет! И про колбасу с киндюками тоже пусть не забудет! Нечего Жерносеку в одиночестве свининой отъедаться! Взвесим и поделим все поровну, — предложил чернявый колхозник, раскуривая «козью ножку».
— На каждый рот общественную свинину делить нужно! — просипел мужичонка, у которого даже горло перехватило от предвкушения дармовых мяса и колбас.
— Я вам сейчас наделю! Тоже мне здесь делильщики выискались! — прервал рассуждения колхозников председатель. — Все сдать на склад, а там я решу, что и как делить будем!
Игнату ничего не оставалось, как везти в колхоз и свинину. Каждому взрослому колхознику перепало по куску сала и мяса, остальное потом «испортилось» на складе. Жерносеку, ссылаясь на то, что он свою долю мог уже давно съесть или припрятать, не выделили ничего.
— Пируют, гады! Свеженину нашу трескают! — с нескрываемой обидой злобно выругался Игнат, проходя поздно ночью мимо председательского дома, откуда доносились громкие голоса, смех и переливы гармошки.
— Какой же я простофиля! — сказал старший Жерносек, когда, вернувшись домой, застал всю свою большую семью сидящей за обеденным столом. — Это же каким нужно быть дураком, чтобы отдать все нажитое добро в руки проходимцев! Я же думал, что при дележе и нам что-нибудь выделят, так нет, выделили только фигу с маком!
— Присядь, Игнат, и поешь чего-нибудь, — предложила ему жена.
— Поешь, поешь! Заладила, поешь! Сегодня поешь, а завтра зубы на полку?! У тебя так все гладко получается?! Чем, скажи, детей кормить будем? Восемь ртов по лавкам сидят, да добавь Ванькину семью! — кипятился хозяин дома. — Только из нищеты стали вылезать, а тут эти колхозы-молхозы появились, будь они неладны!..
Прошло более полугода с того дня, как отец и сын Жерносеки вступили в колхоз. Наступила холодная осень. Как-то утром по селу прокатилась весть — на колхозном дворе обнаружилась пропажа бычка. Уже к обеду в деревню приехали двое чекистов. Два дня они обследовали окрестности. Не добившись ничего от местных крестьян, они сели на лошадей и отбыли восвояси.
Зимой чекисты снова нагрянули в деревню и стали ходить по хатам.
К Жерносекам зашли тоже. Один из них, поздоровавшись с хозяевами, растерявшимися от визита непрошеных гостей, бесцеремонно открыл кухонный шкаф и стал внимательно рассматривать хозяйские припасы. Не постеснялся он пошарить в кладовой, а также подняться на чердак.
Второй чекист, заметив бегающего по комнате грязного голопузого хозяйского внука Вовку, присел на лавку и посадил его к себе на колено. Чтобы позабавить малыша, он стал напевать ему песенку:
— Ходи хата, ходи хата —
ходи курица хохлата!
— Кулица хохлата! — весело повторял малыш за незнакомым дядей.
Затем чекист ради шутки несколько раз ткнул мальчишку пальцем в живот, при этом приговаривая:
— Пуп, пуп, пуп —
наелся круп, круп, круп!
— Не клуп, а бытетины, — заливаясь бубенцом от смеха, со знанием дела поправил его Вовка.
Отец и сын Жерносеки, побледнев, переглянусь. Это они прикормили бывшего своего бычка Кудрика, чтобы одной из осенних темных ночей выманить животину из колхозного двора и беспрепятственно отвести в лес. Зарезав бычка и освежевав тушу, мясо они спрятали в специально вырытом схроне. Близилась голодная зима, урожай не удался, его загубила засуха. Уповать на продукты, что выдали Жерносекам на трудодни, не приходилось — многодетной семье до нового урожая продержаться не было никакой возможности. Вот и решились мужики…
Чекист поставил Вовку на пол, а сам подошел к печи. Сняв крышку с закопченного, старого чугунка, он обнаружил внутри посудины обглоданные кости от тушеного телячьего рагу.
Отпираться было бесполезно. Почесав в затылке, Игнат без лишних слов повел чекистов в лес показывать свой схрон…
5 октября 2005 г., Слуцк
3 ноября 2008г., Минск