Следующим моим соседом до самого Ультидада оказался 13-летний парень. Звали его Красимир. Своё гиперборейское имя он охотно объяснил тем, что отец его уроженец Небесных гор, хотя мать была из Промедада.
- Жалко, что здесь нет окон. Отец как-то раскошелился и купил мне место в настоящем дилижансе с окнами, так что я много чего повидал. Правда обошлась папе эта поездочка в 58 циво.
Мальчишка мне понравился, и я заговорчески подмигнул ему.
- Мы тоже с тобой сделаем небольшое окошко. Только чтобы никто не знал, а то за порчу повозки с нас потребуют деньги, а у меня их нет.
Отцовским ножом я сделал в холстине незаметный надрез, и мы с моим новым приятелем через каждый час менялись местами, чтобы полюбоваться на окрестности, да и глотнуть свежего воздуха. И что самое интересное, я напрочь забыл про отвар из морфей-травы.
Величественные, поросшие густым лесом горы давно закончились, вокруг была степь с редкими перелесками. На следующий день на горизонте появились невысокие горы, но не такие как у нас. Безлесые и каменистые, они напоминали мне шишки на голове деревенского старейшины Тверда. Да и воздух стал каким-то другим.
- Морем пахнет, - потянул ноздрями Красимир.
И вот после трёх часов тряски по каменистой дороге мы выехали к воде. Мой сосед, чья очередь была любоваться дорогой, великодушно уступил мне место у борта. Не преминув при этом похвастаться, что он едет по этой дороге второй раз. Я поинтересовался, где его родители.
- Я еду один, - не без гордости заявил Красимир. – У меня в Ультидаде старший брат. И в прошлом году ездил без родителей.
И уже другим тоном спросил меня:
- А, правда, что небесногорцы с 12 лет уходят на много дней в лес?
- Ну, не на много, - отвечал я, - а всего на неделю.
- Но там же дикие звери! – воскликнул мальчишка.
Вместо ответа я достал из-за голенища отцовский нож, и пока этот городской недоросль с восхищением рассматривал его, рассказал о том, как сражался со стаей лесных кровососов. Звери эти не отличались большими размерами, всего-то с домашнюю кошку, но злобы и жажды крови в них было хоть отбавляй.
- А что ты слышал об Ультидаде? – вдруг перебил меня Красимир.
- Очень немного. Башня там высокая на центральной площади.
- Значит, ты ничего не знаешь о двадцати девяти псах Преисподней?
- Это что, какая-то местная легенда?
На лице подростка мелькнула горькая усмешка взрослого, повидавшего жизнь человека. Но я уже вовсю смотрел в дыру в холстине. Столько воды я не видел в своей жизни! И над всей этой свинцовой гладью висело бледное светило. Я догадался, что при более скудном освещении вода океана кажется чёрной как сажа. Отсюда, наверное, и название – Океан Тьмы.
Иногда из воды возвышались скалистые островки, а в небе носились морские птицы, названия которых я не знал.
Дорога пошла вверх, буцефалы медленно, но верно тащили повозку с тридцатью людьми в гору. Подъём то увеличивался, то становился более пологим, и так мы ехали часа три. Наконец, повозка остановилась, хотя в дырку никакого города я не увидел.
- Ночлег! – раздался зычный голос возницы.
Вот тебе на! Три дня мы ехали почти, не останавливаясь, если не считать часа в Промедаде, да пары коротких остановок чтобы напоить буцефалов. Даже спал наш возница не отпуская вожжи. А тут вдруг ночлег. И это, если верить Красимиру тогда, когда мы почти приехали.
Когда выбрался из повозки, то обнаружил, что мы на небольшом плато. А с него открывался великолепный вид на город Ультидад. Погружающееся в океан светило отражалось в куполах зданий, разноцветных окнах городских домов. Высоченная башня на центральной площади подобно сталактиту в небесногорских пещерах устремляла свой шпиль к серо-голубому небу. Зрелище было настолько впечатляющим, что я застыл у самого края крутого обрыва с открытым ртом.
- Нравится? – спросил подошедший Красимир.
- Неужели в городе всего двадцать девять сотен жителей? Отсюда сверху он смотрится таким огромным.
- Двадцать девять сотен постоянно живущих, - ответил парнишка, - ещё столько же приезжих на временную работу и ещё двадцать девять сотен несущих здесь службу по поручению Высшего Совета. Да рыбаки, которые каждый день доставляют в город дары океана.
- Мне кажется, здесь не мешая друг другу, запросто могут жить тысяч сто.
- Раньше так и было. Ещё лет сто назад здесь проживало двести тысяч жителей. Сейчас две трети домов в городе пустуют.
- Именно поэтому вашу цивилизацию называют последней, - горько произнёс я.
- В Высшем Совете считают, что чем меньше людей, тем живут они лучше.
- Ну, согласно их логике, лучше всех будет жить последний оставшийся на этой земле человек.
- Правильно, - отвечал Красимир, - ему не с кем будет ссориться.
- Но и некого любить.
Мальчишка с удивлением посмотрел на меня.
В это время пассажиры нашей повозки разожгли костры, около которых расположились, готовясь к ночлегу. Кто-то доставал припасенную снедь из дорожных мешков, кто-то пристраивался ближе к огню, готовясь ко сну. Вместо дров тут были сложены в огромную кучу древесные камни, видимо повозки останавливались на ночлег здесь постоянно.
Мы с Красимиром приготовили себе аккуратную кучку этих горючих камней, я достал кресало. И уже вскоре сидели, глядя на весёлые языки пламени, и жевали вяленое мясо горного козла.
- Скажи, Красимир, до города рукой подать. Почему мы остановились всего в часе пути?
- Ты действительно ничего не знаешь о двадцати девяти псах Преисподней.
- Нет. Ты ведь мне так и не рассказал.
- О, ты был увлечён морскими видами, что едва ли услышал бы меня.
- Но сейчас-то самое время послушать твою историю.
Продолжение здесь http://www.proza.ru/2016/05/14/357