Если обратиться к словарям, как в них определяется значение "юмор" и "комическое" (например, БСЭ - словарь с более развернутыми определениями) то буквально с первых строк нам сообщается о трудности объяснения сущности комического.
Первая из причин, указывается на "универсальность" комического, где всё на свете можно рассматривать «серьёзно» и «комически».
КОМИЧЕСКОЕ - (от греч. — весёлый, смешной, от — весёлая ватага ряженых на сел. празднестве Диониса в Др. Греции), смешное. Начиная с Аристотеля существует огромная лит-pa о К., его сущности и источнике; трудность его исчерпывающего объяснения обусловлена, во-первых, универсальностью К. (всё на свете можно рассматривать «серьёзно» и «комически»), а во-вторых, его необычайной динамичностью, его «природой Протея» (Жан Поль Рихтер), игровой способностью скрываться под любой личиной.
Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.
Мы начнём сразу с ответа на этот вопрос. Не только потому, что мы его знаем, а потому, что это действительно самый общий и основополагающий вопрос.
Кстати, ответ на него можно найти в этом же словаре БСЭ, где даётся трактовка «юмора».
«В согласии с этимологией слова, Юмор заведомо «своенравен», «субъективен», личностно обусловлен, отмечен отпечатком «странного» умонастроения самого «юмориста».
Единственное, здесь стоит объяснить, что «своенравность» и «странное умонастроение юмориста» есть не что иное, как игровое поведение.
Само предназначение игрового поведения - развитие вида и приобретение навыков.
У человека основным эволюционным достижением является интеллект.
И юмор, и сама шутка суть специфика человеческого игрового поведения, где юмор и остроумие вполне удовлетворяют требованиям социальной и интеллектуальной игры.
Кроме того, юмор – лёгкая и весёлая форма игры.
Ещё Аристотель отметил, что смеяться свойственно только человеку.
И одним из простых доказательств прямой связи смеха с человеческим интеллектом, это необходимость интеллекта (острого ума – остроумия) чтобы создать хорошую шутку и вызвать смех. Не зря же существует определение: «хорошая» и «плоская» шутка.
Дети, кстати, тоже не реагируют на банальные и примитивные шутки и игры, несмотря на свою игровую (баловливую) природу. Их можно привлечь лишь чем-то новым, вызывающим интерес и поистине смешным.
Всевозможные шутки, загадки, считалки для детей – всё выдумывается для того, чтобы заинтересовать и вдохновить ребёнка. А развитие образного мышления, опыт эмоционального сравнения, оценка в творческом постижении - это то, с чего берёт своё развитие чувство юмора.
Человеческий юмор играет немалую роль в чувственном аспекте консолидации вида.
Сама игра в своём основании социальна. Как ничто другое игра по своей природе сближает, даже, в состязании.
И именно человеческий смех и веселье "в игре" сближает людей безоговорочно на момент такого общения, и способствует положительному развитию отношений.
И можно сказать, в веселье, игре и переживании смеха человек переживает экзистенциальную полноту жизни, и себя, как существа социального.
Это переживание он познает с младенческого возраста, когда начинает распознавать улыбку матери, улыбаться в ответ, и смеяться, когда с ним играют.
Поэтому когда человек улыбается, он тем самым как-бы говорит: "в данные мгновения я счастлив... всё красиво и любимо..."
Но шутка часто, как бы она ни была остра и в тему, и с ней игровое поведение, в том или ином месте (обществе) может расцениваться, как бестактность.
Иными словами, «своенравность» и «субъективность» юмора вместе с игровым поведением, не может быть безоговорочной нормой.
Даже, по интеллектуальной шкале, какой-бы ни была великолепной острота, она «более поверхностна» и «в стороне» в сравнении с лаконичной деловой или мудрой мыслью. Как изрёк Аристотель: «Всего приятнее для нас те слова, которые дают нам какое-нибудь знание».
Однако, если не абсолютизировать, то значение юмора (шутки) в социуме и в самых серьёзных делах невозможно переоценить. И об этом, также, можно найти у Аристотеля:
«Шутить надо для того, чтобы совершать серьезные дела».
«Шутка есть ослабление напряжения, поскольку она — отдых».
Итак, отвечая на главный вопрос об «универсальности» юмора и комического, и локализуя этот феномен, стоит признать, что основа юмора и комического - это игровое поведение и присутствие шутки.
Игровое поведение - это многоцелевая инстинктная программа развития интеллектуальных и физических навыков со всем необходимым тому - активностью и волевой устремленностью, любознательностью и стремлением экспериментировать, устойчивое и длительное пребывание в состоянии повышенного жизненного тонуса.
Примерами реализации данной программы здесь будут различные парковые аттракционы, спортивные состязания, викторины и другое, где присутствует азарт, находчивость, сообразительность, степень риска, переживание и в итоге, радость - положительные эмоции.
Само свойство психики - когда за неглубоким, но импульсивным стрессом физиологический маятник оказывает компенсирующее действие положительной эмоцией, породило образ шутки, в котором присутствует 'неожиданность' (обман, розыгрыш) и тактика 'взять на испуг'.
Иной род шутки использует чувство удивления.
То есть, для того, чтобы породить эмоциональное возбуждение (чувство смешного) необходимо удивление.
Удивление - это реакция на эстетическое, интеллектуальное и необычное. А в связи со спецификой юмора, также, гротескное, парадоксальное, в человеческом и социальном контексте добавляет сентиментальность и щепетильность.
И здесь, также, ключевую роль играет встреча с неожиданным.
В этом случае, происходит психический 'затор'. Какие-то мгновенья мозг даёт команду, и надпочечники вырабатывают адреналин, мобилизуется психическая энергия для осмысления предмета удивления.
Параллельно, эстетическое переживание - это психический процесс обновления и синтеза положительной эмоции. Поэтому мы часто употребляем такие определения: неописуемо впечатляюще, невероятно фантастично и т.д.
Психологически (с последующей физиологической реакцией) в шутке есть момент "разочарования" от неожиданной потери (поворота) смысла. "Разочарование" в шутке (розыгрыше) как "скорость под уклон", "маленькое падение", или "безобидный, но неожиданный тычок". Это сопровождается выбросом адреналина.
Здесь же, критическая, социальная оценка.
И тут же эффект озарения с выбросом в мозге гормона радости и счастья ...от того, что действие, смысл, образ, так обманчив или просто, непонятен, однако, через мгновение возвращается свет понимания. И приходит эстетическое удивление на "экзотику" происходящего - 1, рождается ирония - 2, и создается комизм - 3, с рефлексом игрового поведения - 4.
Чувство юмора (юмор) – это эстетическое чувство, художественная интерпретация мысли или образ, действие, содержащие в себе шутку, иронию, пародию.
Шутка – это сентиментальная веселая игра, построенная на обмане чувств, на обмане разума, а также (2) - это удивительно выстроенная мысль или просто неожиданное остроумное замечание по поводу всего, жизненно и социально значимого для человека и олицетворенного в его воображении; игровое поведение предполагает азарт и чувство успеха, триумф.
Ирония - художественная разновидность шутки и критика в шутливой форме.
Пародия – утрирующий художественный образ, заостряющий внимание (увеличивая - гипербола, или уменьшая - литота, эвфемизм) на всех, подлежащих критике-осмеянию деталях пародируемого, неожиданно высвечивая (или рисуя) его странным и смешным. В интеллектуальном и эстетическом аспекте - это "шутка в гротеске", а пародийный иронический момент и обращение к персоне - сентиментальный и социальный, аспекты комического. Взаимодействие этих факторов - как гремучая смесь в эмоциональной сфере.
Смех – это рефлекторный всплеск эмоции природного веселья в критической, социальной и эстетической оценке столкновения (игры) двух смысловых контекстов, представляющих собою своеобразную щекотку ума, лёгкое социальное противоречие, «псевдоразум», «псевдосовершенство», гротескное превращение. «Виновником» комизма всегда является человек (образ чудака) - на фоне позитивного чувства или веселья, экзистенциального переживания радости жизни, социального чувства единения, человеческой сентиментальности.
Смех может ограничиваться сентиментально-эстетическим чувством, а в насмешке – добавляется чувство триумфа и превосходства.
Можно создать карикатуру, пародийный образ, используя «кривое зеркало» (гиперболу, литоту, эвфемизм) и по содержанию это будет являться игрой-шуткой.
Для интеллектуального удивления здесь будет пищей сам процесс «превращения» и двуликий образ персоны, как «смысловой конструкт, смысловая композиция».
Осуществление данного действия по отношению к человеку, а также, наличие зрителя (слушателя) - это социальный фактор юмора (шутки) эмоциональный состав которого: сфера человеческих взаимоотношений, взаимодействий и игровой инстинкт.
Игровой инстинкт включается в интеллектуальную игру, как обучение и приобретение соответственных навыков.
Но если карикатура, пародия, вскрывают человеческий реальный недостаток: внешнего вида, неуклюжесть действия, глупость, расхождение с социальными нормами, здесь плюс к сентиментальному (социально-эстетическому) смеху появляется настоящая насмешка.
Или как приводит пример Ю.Борев: с упавшими у человека штанами нечаянно и эпизод из французского фильма, где упали штаны, которые герой сшил сам.
В такой ситуации социальный, игровой и обучающий факторы суть не только объект присутствия, но и сила содержания.
И здесь в «насмешке» добавляется чувство превосходства и триумфа, как поощрительный экзамен обучающего игрового поведения за «усвоенный навык интеллектуального понимания» в созерцании комического и чудачного. Если же ты сам создаёшь юмор, то чувства триумфа полнее.
Стоит добавить, что образ чудака уже имеет наследственный архетип и наследственное интеллектуальное понятие, обобщение.
Природа комического – это игра. Игра, способная доставлять не только удовольствие, но саму эйфорию. Далее, это социальная игра, требующая сообщества и единения душ.
Сам повод "игры" чисто "человеческий", дарованный природой человеку - радость переживания экзистенции (сущности) жизни.
Поэтому и объектом внимания здесь тоже является человек.
«В празднично игровом, глубоко объективном по своей природе смехе как бы сама жизнь празднует и играет, а участники игры — лишь более или менее сознательные органы её. Высшие образцы этого (извечного, а по истокам —фольклорного) «собственно комического» в искусстве — это насквозь игровой образ Фальстафа у Шекспира, а также роман «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле» (Л.Е.Пинский).
Радость – это всегда внутренний праздник души, и для того, чтобы «праздник» продолжался, на нём всегда должно быть "что-нибудь новое, удивительное и взбадривающее".
Наверное, не будет ошибкой, если, например, вместо музыкального концерта (что тоже можно считать атрибутом праздника) мы выберем веселье и шутку. Шутка, это пусть тривиальный, но достаточно эффектный, на какие-то мгновения, способ удивить.
Самой простой, древней и распространённой шуткой можно считать гримасу.
Обратите внимание, гримаса нисколько не утратила себя в мире современного юмора.
1. В гримасе и чудачестве присутствует элемент нескромности, что немного озадачивает (приводит в недоумение) и смущает разум. Но на волне игры и веселья, это вызывает сентиментальность.
2. Вместе с этим, гримаса всегда неожиданна, и по образу, и по действию. Неожиданность здесь работает на удивление, которое здесь, также, есть.
3. Существенный момент, удивляемся здесь мы на весёлой и сентиментальной волне.
В действии и образе гримасы присутствует лик бескультурья. То есть, это своеобразный диссонанс культурному и социальному атрибуту. Или как трактовали комическое Арисотель, Декарт и др., в комическом присутствует некое безобразие, ошибка.
В связи с вышесказанным, на волне веселья и радости (или просто, позитивного духа) происходит энергетический «провал», «вклин», «разворот» в душевном тонусе – что переживается, как щекотка души, но после чего происходит больший положительный эмоциональный всплеск.
«Диссонансом» в гримасе может быть антипод разумного или физического образа, координации, и всего, что можно отразить в ней (и в шутке вообще) связанное с человеком и его деятельностью.
«Единственный предмет комического — это человек (и человекоподобное в зверях, птицах и т.д.). Комическое поэтому чуждо архитектуре, а другим искусствам свойственно в разной мере». Чернышевский Н. Г
4. Промежуточной эмоцией комического веселья, относительно смеха, можно обозначить игривое любопытство, забаву. Например, детская игра ку-ку, для ребёнка ещё не есть "комическое" и смеётся он здесь в основном на волне азарта и динамики чувств.
Тоже самое, когда ребёнка подбрасывают и, естественно, ловят.
Но уже это есть та "весёлая игра", которую мы переживаем в чувстве комического.
5. В итоге, гримасу можно считать полным комическим образом. Она гротескна. Гротеск для интеллекта, это удивительный, загадочный, фантастичный и причудливый образ.
Также, существенным моментом здесь будет то, что удивляемся «причудливому» или «глупому» мы здесь на интеллектуальной волне. Мы знаем и понимаем, что такое шутка, то есть, имеем чувство юмора. Это у человека заложено наследственно, в развитии вместе с интеллектом.
Поэтому проявление глупости человеком в каком-либо курьёзе, каким-нибудь изящным эстетическим образом, в попытке блеснуть разумом – всё это воспринимается как весёлая интрига, удивительный случай, перевёртыш, гротеск.
Обычное хвастовство, напыщенность и другие, вроде бы, не яркие образы, всегда выглядят комично.
Происходит это на волне сентиментальности, позитивного поведения, переходящего в игровое, и в некоторой интриге – где «виновник торжества» не осознаёт сего факта.
Это всё со стороны воспринимается, как игра, вызывающая игровое поведение.
А вообще, важным психологическим заключением здесь является то, что сам курьёз и любой комизм в среде с сознательным его восприятием, не являются историческим новообразованием. Всё, что можно видеть, как историческое и культурное новообразование: язык, развитие научного мышления, эстетическое восприятие, всё это через юмористическую мысль работает на более древний механизм выше описанного «человеческого игрового поведения».
Которое, совершенно верно показал Л.Е.Пинский , как «всенародно обрядно-игровой праздничный смех»! - В самом, объективном образе и действии данной традиции, передаётся внутренний субъективный характер сути комического переживания.
Впрочем, как и современный Клуб Весёлых и Находчивых объективно отражает весёлую шуточную игру-соревнование интеллектуального юмора. Хотя, юмор, это и есть «умная шутка».
Юмор исторически определяет специфику игрового поведения «гомосапиенс», как социальную эмоционально-интеллектуальную игру, способствующую развитию интеллекта. Но роль интеллекта в специфике комического лишь в том, чтобы его определить, искусно высветить или создать гротеск. «Рубашка беленька, да душа серенька». «Близорук: через хлеб да за пирог». «Наш пострел везде поспел». «Хвастать — не косить: спина не болит». «Глаза завидущи, руки загребущи».
А сам комизм остаётся эмоциональным клише на «оригинальные» несоответствия, противоречия, в человеческом образе и социальных нормах. Ибо первое – эстетично, а второе – сентиментально.
Данный комизм рождает сентиментально-эстетический смех.
Этот смех в не воли сознания, и механизм запуска его зависит от свойств психики.
Иной случай комизма полностью базируется на игре.
«На карнавальной площади, как и в частном доме за пиршественным столом, всегда и везде где миром правит игровой смех «комоса», воцаряется двузначная атмосфера действительности, преломленной сквозь призму изобретательной фантазии: богатый на выдумки «играющий человек» как бы подвизается в роли изобретательного «творческого человека». Все элементы смешного образа при этом взяты из жизни, у реального предмета (лица), но их соотношения, расположение, масштабы и акценты («композиция» предмета) преображены творческой фантазией; один из источников наслаждения от К. — это наше «узнаванием предмета под преображенной до неузнаваемого, например, в шарже, карикатуре, маской; сотворчество зрителей и слушателей» - Л.Е.Пинский. БСЭ.
Данный смех разогревается на гормонах игрового поведения и заключает в себе насмешку: азарт, чувство триумфа, чувство превосходства.
И этот смех, по определению А.Бергсона, «требует как-бы кратковременной анестезии сердца».
Ускользающая природа комического.
«Начиная с Аристотеля, существует огромная литература о комическом, его сущности и источнике; исключительная трудность его исчерпывающего объяснения обусловлена, во-первых, универсальностью К. (всё на свете можно рассматривать «серьёзно» и «комически»), а во-вторых, его необычайной динамичностью, его «природой Протея» (Жан Поль Рихтер), игровой способностью скрываться под любой личиной». БСЭ.
Попробуем проследить разновидности комического, исходя из выше обозначенных двух типов комизма.
Первый - «природный» тип комизма, суть человеческий курьёз.
Особенностью курьёза является «жизненный сюжет», за реализмом которого обнаруживается иная реальность, или суб-реальность, не учтённая данным сюжетным контекстом.
Курьёз – это уже вполне достойный художественный комический литературный жанр.
Однако, курьёзом можно назвать небольшое недоразумение, незначительную забавную ошибку, и даже, допущенную двусмысленность.
Курьёз, в свою очередь, целесообразно разделить на
1. курьёзы «по человеческому недоразумению» и…
2. «обличения человеческих недостатков и пороков».
Здесь требуется всего лишь запомнить последовательность.
Реалистический комический стиль свойствен рассказам А,П.Чехова.
Так, А.Вулис "В лаборатории смеха" даёт своё понимание сатире А.Н.Чехова:
"Ибо у Чехова пародийная ситуация чаще всего не какие-то навязанные персонажам правила поведения или свойства применяемой наблюдателем оптики, кривизна сатирической призмы, а реальный факт человеческого существования, поставленный в определенную, главным образом в будничную связь с другими столь же реальными фактами. ...В рассказах Чехова «ложная действительность сама себя опровергает». Сила чеховского сатирического искусства — в его безыскусственности. Сатирический анализ Чехова, сочетая пародию с иронией до их полного взаимного растворения, ведет нас непосредственно к комическому".
"Пародийно-иронический образ больше, чем какой-либо другой, воздействует на читателя эмоционально. Он не требует интеллектуальной расшифровки комического противоречия, как образ рационалистический или сатирико-психологический. Он не рассчитывает, как они, на «редуцированный», приглушенный отклик, на смех «в уме». Показывая нам жизнь в непосредственно комическом облике, он и вызывает непосредственный смех, который приходит к читателю сам".
Напротив, если мы обратимся, например, к гротескной сатире.
«Великим сатирикам (Дж. Свифт, М. Е. Салтыков-Щедрин) нередко свойственно перемежать серьёзное (социально значительное) с алогично забавным, абсурдным, как бы шутливо незначительным (персонаж с «фаршированной головой» у Салтыкова-Щедрина) — компенсаторная (восстанавливающая бодрость) функция смеха, в которой наглядно сказывается генетическая связь сатиры с собственно комическим» - БСЭ.
И теперь вспомним карнавал, «когда в свои права вступает игровая фантазия, применимо из общих определений комизма: «фантазирование... рассудка которому предоставлена полная свобода» (Jean Paul's S;mmtliche Werke Bd 49 В. 1827 Tl 1, S. 161).
Карнавал наполнен гротеском во всём: в самих шутках, в различных сценах и трюках, в карнавальных костюмах.
То есть, сейчас мы говорим о воплощении второго типа базовой комичности, основанной на игре.
Чтобы соприкоснуться с этим «фантастическим», однако, архаическим направлением комического, и чтобы понять данный игровой каприз, необходимо уметь погружаться в соответствующий дух игрового поведения или иметь гротескный вкус – интерес к необычному.
5. Современный комический литературный жанр большей частью, будь то реалистический или фантастический образ, высмеивает различные общественные пороки и культивирует светлые идеалы. И потому, зачастую произведение не нуждается в как таковом смехе – оно направлено на критику через остроумную мысль, а игровой аспект здесь присутствует формально.
Всем известно, что бывают случаи, когда не до смеха, но юмористическая критика в самый раз.
Это ещё одна разновидность юмористическо-комического воплощения, где комическое – суть аспект художественного выражения мысли (красноречия, остроумия).
а) Сюда можно отнести фельетон и «не весёлую» (уподобляющую, уязвляющую) сатиру
б) Другой род творческого мыслепродукта в комическом аспекте, составляет обычное красноречие и остроумие, используя приёмы шутки, к чему можно отнести оригинальные остроумные обороты речи и неожиданные выразительные гротескные образы, сравнения.
Случаи, когда сам юмор суть интеллектуальный аспект комического, относятся к пункту 3 и 4.
Итак, нам теперь известна главная формула алхимии комизма.
Это гормоны игрового поведения и когнитивный (интеллектуальный) компонент: эстетический образ проявления человеческих странностей, недостатков, ошибок, социальных противоречий, безобидных общественных пороков.
А также, относящаяся к человеку, его деятельности и социальной жизни, сентиментальность.
Мы, также, разобрались в социальном, психологическом и психофизиологическом действии шутки, которая, как и создание комического образа, требует интеллектуальной творческой мысли.
Шутка - конструкт и алгоритм юмора. Поэтому, в своём простом обличии, она сама является юмором.
И теперь мы можем наблюдать главные действующие силы в различных видах юмора, понимать его состав и идентифицировать его протеический лик.
Мы уже знаем, что вне игрового поведения, чьи-то субъективные забавные гротески, или чудачество, нам могут быть не смешны.
Чтобы нам войти в игровое поведение, нам нужна умная, близкая, реалистичная, актуальная, злободневная, человеческая и социальная шутка. Анекдот, например, который «из жизни». Или нам достаточно выиграть в лотерею, или иметь хорошее настроение по множеству других причин.
Поскольку в человеческом обществе игровое поведение почти всегда, это норма культурного цивилизованного поведения, также, это нормальный и необходимый жизненный (психический) тонус человека, то здесь очень важно отметить, что «игра» (эмоция игрового поведения) всегда обуславливает юмористическое восприятие, достаточно сработать хорошему юмору.
Разве что, чувство (и сам инстинкт игрового поведения) здесь находится под управлением разума. Но при любой возможности явить шутку, игровое поведение растормаживается и наполняет чувство настолько, насколько юмористическая ситуация это позволяет.
И это одно из главных положений, без которого объяснение юмористического феномена будет по праву оставлять ощущение неполноты.
Более того, можно добавить, что присущее «вольное чудачество» примитивного игрового поведения здесь «интеллектуализируется» в гротескную импровизацию, но также, в адекватном отношении «игры» и «разума».
Например, герой одного фильма возвратился с войны и встретился с товарищем. Они, радуясь друг другу, беседуют и шутят.
– Джек! - спрашивает товарищ – ты где потерял ногу?
- Да вот – тот отвечает – утром проснулся, а её уже нет.
В данном диалоге нет умного, тонкого или искрометного юмора. Но он здесь и не обязателен. Здесь атмосфера радости встречи, где главным является духовное переживание и побочно ненавязчивое игровое поведение. А также, нежелание отвечать на данный вопрос культурно парирует его в юморе. И то – что может восприниматься нелепо и абсурдно при серьёзном отношении, будет адекватно (и даже интересно) при игровом. Гротеск, в данном случае, это интеллектуальное чудачество.
Психология юмора и комизма - 2
http://proza.ru/2018/01/13/822