Утренняя прохлада осени.... года.
Возле вагончика, стоящего на опушке сосновой полосы, с каким-то невероятно скверным грохотом промчался гусеничный трактор. Через несколько секунд трактор встал, как вкопанный. Ему на перерез выскочил, не известно от куда взявшийся УАЗик. Из открывшейся двери, как из шахты для ракет с ядерными боеголовками, вылетел председатель колхоза. На лбу председателя была написана неописуемая ярость, которая превратила лицо в перезрелый, очень-очень красный помидор. Скулы с таким невероятным усилием ходили взад и вперед, что со стороны могло бы показаться, будто перед нами колоссальные мельничные жернова. Председатель, как стрела, выпущенная из арбалета, подлетел к кабине, вскочил с легкостью двадцатилетнего юноши на гусеницу железного коня и, с нескрываемым усилием, вытащил за шкирку, упорно сопротивляющегося тракториста. На лице тракториста была гримаса полнейшего и неописуемого ужаса, хаоса и паники. Пред, держа одной рукой за отрывающийся воротник, другой рукой, прямо с разворота, как заправский боксер, нанес сокрушительный удар, да прямо в глаз бедному колхознику. Бедолага сделав невероятный кульбит, отлетел в сторону. А кулак, я вам скажу, был чуть поменьше арбуза.
- Шожь ты, нехристь, опять соляру на водку менять приихав? Ах, ты, сволочь! Хер бычачьий тоби, а не зарплата! Убью, скотына! Убью, срань колхозна! - раздавалось по округе.
- Ой, просты барын, вэлыкодушно, - чуть было не выдали уста приподнимающегося тракториста, но он вовремя опомнился и промямлил следующее: - Отпусты, ради бога, бивш нэ повторыться!
- Валы от сэдова, падла… Ще раз, ****ына, я тоби туточки побачу, пэняй на сэбэ, - сказал председатель, потирая ушибленный кулак.
Он повернулся кругом и, смачно сплюнув, направился в сторону вагончика. От такого, неслыханного в этих тихих местах шума, конечно же, проснулся Владимир. Он потирая глаза, стоял около стола и, с нескрываемым удивлением, наблюдал за происходящим спектаклем, действующего театра на колесах.
Председатель, вальяжной морской походкой, словно всю жизнь прослужил на парусном корабле, подошел поближе и протянул вперед свою здоровенную лапищу.
- Вовка прывэт! Скоро сниг пыйдэ, а ты всэ дижурышь… - сказал председатель, и крепко, с каким-то только ему одному присущим уважением, пожал руку бахчевника.
- Здрастье, здрасте! - ответил на приветствие Вовка. - Поздновато посадили. Аж, в конце мая. А они вымахали все как один. Просвета земляного не видать. - Володя почесал затылок и всматриваясь в даль, продолжил начатую тему: - А полностью еще не поспели. Вот и приходится тут одному время коротать.
- А чежь, не продал ни Одного? - спросил председатель.
- У меня целиковая, еще не тронутая бахча, да вон и у тех ребят, что приехали из Ширяева… Во-о-он, МАЗДА стоит, на том конце поля.
- А-а-а! Цэ ти гандони, якы у моых мужыкив соляру на водку мэнять вздумали? - перебил Володю пред. - Ну суки, я их щас побачу… Бизнесмены хреновы! - пригрозил, показывая мощный кулак - кувалду, начальник местного колхоза.
Он присел на краешек скамейки с таким видом, с таким настроением, я бы сказал, что с нагловатой напористостью, которое непременно указывала на то, чтобы его тут хорошенечко пригостили. Вова, ни слова не говоря, налил тут же водки себе в небольшую стопочку, а своему напарнику полный граненый стаканяка. Затем он, с нескрываемым удовлетворением, ведь появился, наконец-то, собеседник, пододвинул надкусанную палку полу копченой колбасы.
- Расстроився от ширявцив. Ну давай нервы хочь трихо пидличим, - сказал председатель, опрокинув полнехонький стакан в свой огромный председательский рот.
Затем, он рявкнул, крякнул и положил туда же, почти все палку колбасы. Буквально, секунду погодя, провалилась в брюхо остальная ее часть.
- Вот, блин, дает! - подумал про себя Володя. - Мне бы ее на два дня хватило, - причитал он про себя.
Вова вылил внутрь своих возможностей, причитающуюся ему дозу и закусил небольшим кусочком арбуза.
- Вкусная, наверное, колбаса-то? - виновато спросил он.
- Ежели чисно, ни хрена не разобрав… Плесни ще пив стакана, да поиду, - ответил самоуверенный коллега по употреблению крепких спиртных напитков и при этом ну ни сколько не смутился.
Дело было сделано и председатель, не подавая ни малейшего вида на то, что он только что уфигачил почти целую бутылку самогона, и что самое обидное, умял в полприсеста батон колбасы (причем без хлеба), пристально вглядываясь в противоположную сторону поля, подошел к машине. Небрежно пнув ногой по колесу, он ввалился в салон автомобиля. Не спеша, вставил ключ и, рванул в сторону Ширяевских бахчевников.
- Милицию не будет вызывать. Н-е-е-т. Никогда в жизни. Сейчас, просто набьет морды этим спекулянтам, и прекратит всю водочную самодеятельность. - думал про себя Володя. - Далеко… Ничего не видно, - жалел он, что нет бинокля.
Председатель, действительно, довольно быстро разобрался с деятельностью приезжих мошенников, укатив восвояси. В стане водочных магнатов наступило полное смятение, окончательный и без поворотный развал крепко налаженного бизнеса. Ну правильно, все было поставлено на поток: ребята, чтобы не терять напрасно время, прихватывали с собой на период сторожевания пустые канистры и бочки под горючее, которые наполняли в обмен на левую водку, закупленную по дешевке в Воронеже. И в то время, когда рушилась вся Российская банковская система, замораживались вклады и разорялись люди, мужики села Глубокое вовсю гульвонили… Лица были довольные и радостные от наплыва дешевого спиртного. Им было очень далеко плевать на то, что происходило за пределами их пьяного самосознания. Тракторный отряд села спивался прямо на глазах почтеннейшей публики. Бывало, что председатель сквозь пальцы смотрел на подвыпивших мужиков, потому что сам был не прочь опрокинуть стопку, другую. Причем, чтобы это ни в коем случае, не мешало работе и не влияло на производительность труда. Но тут дело совсем другое - началась полнейшая смута и беспредел. Председатель никогда не пользовался административными методами по пресечению всяческих безобразий и катаклизмов, возникающих в трудовом коллективе. Он хотя и пугал, но никогда не увольнял нерадивых работников и никогда не лишал, ни премий, ни зарплаты, потому что от этого страдали прежде всего сами семьи, а не нарушители. Поэтому глава добивался порядка одним единственным способом: мощный удар кулаком промеж глаз и тут же восстанавливались добропорядочные отношения, наступали покой и тишина. После того, как справедливость в окружающей среде колхозников была восстановлена, наступил мир и нарастающее благополучие, а вместе с ними благосостояние в семьях.
У Володи этих горячительных напитков тоже было предостаточно. Я бы, даже сказал, что навалом: спирт, водка всех сортов и названий, самогон различных выгонок и крепостей. Ежедневно к вагончику подъезжали машины, пять – шесть щтук, чтобы надыбать в свою пользу арбузов. И чтоб желательно подешевле. Брали, в основном, в небольших количествах. Кто за деньги, кто за деньги и водку, а кто и просто - за одно спиртное. Так что с этим делом проблем не было. Этой горькой гадости было, ну просто завались.
Вовка по натуре очень добрый человек, а когда подвыпьет, последнюю рубаху отдаст и ничего взамен не спросит. Поэтому он и угощал всех подряд, кто мимо проходил или проезжал. И люди тянулись к нему со всех волостей и окраин. Не забывали добродушного и приветливого сторожа. У кого совесть еще не до конца была пропита, то везли и колбасу, и хлеб. Даже, кое-что из мясного. Некоторые граждане, просто приезжали с водкой и закуской, дабы скоротать время на лоне природы, в самом центре красочной, умопомрачающей и незабываемой осени. Один раз привезли целый литр такого вонючего и противного самогона (либо бурячного, либо паточного), что Вовка по началу хотел его выкинуть, но потом передумал. Он взял самый большой и красивый арбуз, а так как нож всегда был под рукой, то вырезал довольно таки крупный треугольник. Почти до самой середины. Затем потихонечку влил в отверстие вонючее содержимое бутылки и плотно закрыл вырезанной пробкой – треугольником. Арбуз Володя поставил на край стола, где вскоре, дней через несколько, настоялась замечательная арбузная водка - Крюшон.
Окружающая обстановка по-прежнему радовала глаз. Солнце уже давно ярко светило. Оно упорно проникало своими вездесущими лучиками во все потаенные уголки. Сосновые иголочки переливались при ярком свете очаровательной зеленью. Сквозь этот обворожительный изумруд пробивались желтые и оранжевые листочки, готовящейся к зимнему покою, березы. Ко всем этим непередаваемым краскам добавились неописуемые в своих переливчатых тонах серебристые листья, кое-где стоящей ольхи. И как бы завершая эту работу неизвестного художника, высился здоровенный клен. Именно он, своими ярко-красными, с причудливыми узорами листьями, добавил значительный шикарный мазок ко всему прочему великолепию. Володя сидел на лавочке и упершись локтем о край стола, докуривал сигарету. Вскоре очнулся внутренний голос и выдал необходимую информацию для тупой Вовкиной башки:
- Ну, че ты расселся, ишак? Давай, поднимай свою пьяную задницу и займись приборкой окружающей территории! Как намусорил, так и убери!
- Да, иду- иду, - ответил наш бахчевник, затем встал и, неторопливо передвигая ноги, направился копать еще одну яму, под накопившийся мусор. - Пока никого нет, надо порядок навести, а то уже самому не приятно, - рассуждал про себя горе – уборщик, воткнув лопату в мягкую землю…
Через небольшой промежуток времени, земляной контейнер был окончательно готов. Вовка собрал все ненужное барахло: бутылки, склянки, пакеты, обрывки тряпок и бумаг, а также остатки остальной ненавистной нечисти. Всю эту дрянь он сложил в яму и, с глубоким чувством удовлетворения, засыпал почвой. Главный этап в данной работе был несомненно сделан и Володя перешел к другому пункту упражнений. Он подошел к столу, смахнул с него оставшийся мусор, оставив на нем удивительное полосатое чудо со спиртовым арбузным нектаром. Затем он уверенно побрел в полосу, собирать дрова, которые должны вечером очень даже пригодится, хотя бы для костра. Во время сбора, под руки попалась хорошо сохранившаяся коряга, сучки которой, если внимательно приглядеться, напоминали человеческие руки и ноги. Владимир вкопал данное природное изделие на повороте к вагончику, надел на него штаны и рубашку, насадил на шею арбуз и аккуратно вырезал в нем очень умные глаза и улыбающийся рот. Вместо носа вставил шишку, вырезал и насадил очень привлекательные уши. Затем, напялил на новоявленную голову кепку. Под руку попался здоровенный стакан фирмы «Пепси – Кола», на котором было написано «Выпьем на счастье!». Наш художник – скульптор привязал его к вытянутой руке и с большим удовольствием стал со всех сторон осматривать свое сотворенное произведение искусства…
- Если в сумерках вдруг вывернешь из-за сосны, -пробежала в голове неожиданная мысль, - можно и в штаны наделать от внезапного призрачного явления!