Очень издалека начну своё повествование.
Оттуда, почти из раннего детства, берёт начало
эта история, такая неординарная и такая ... обычная.
Кому как покажется.
*
В давние времена мы бегали на фильмы, которые по времени начала их
демонстрации и цене, квалифицировались, как "детские".
Часто они таковыми были и по сути, но не всегда.
Например: "Козара", "Радуга", "Память сердца", опера "Иоланта"...
Я всегда с замиранием смотрела фильмы, ничто не могло меня отвлечь -
ни шалости мальчишек, ни хохот девчонок.
После некоторых фильмов я выходила настолько впечатлённая, настолько
придавленная, часто напуганная, что вечером просила маму лечь спать
со мной в комнате. Мама, ни словом не возражая, приходила ко
мне, ждала, когда я засну и уходила в свою спальню.
И вот запомнился мне эпизод, на всю мою жизнь запомнился.
Молодая женщина ухаживала за раненым. Наверное, он был очень слаб,
или у него были перебиты руки, но сам он не мог мыться.
Женщина приготовила воду, мужчина склонился над тазом...
Не уверена, что всё так и было, как теперь мне это представляется,
но моё видение со мной, и я не хочу его перепроверять, отыскивая
этот фильм, эту сцену.
Она мыла ему голову... а я, не моргнув ни разу, впитывала эту картину!
Вот она ладошками проводит ему по лицу,
носу, глазам, подбородку... захватывает пенной воды и... ласкает
нежит... любит...
Волосы - крупные кольца кудрей - ершатся под её пальцами, крупный
красивый, какой-то необыкновенно мужественный нос смешно покрыт
белой пеной. Наконец это волшебство заканчивается и женщина вытирает
мужчину полотенцем...
Прошли годы. Много лет. Мне уже лет двадцать пять.
С мужем мы приехали к моей маме. У неё гостил её племянник,
мой двоюродный брат. Он старше меня на 9 лет, но казался
мне очень взрослым, не старым, конечно, но... пожившим.
Виктор очень красив! Очень! Его тип красоты - тип Е.Урбанского,
моего любимого актёра. Виктор врач-окулист. Наша забота в том,
что Виктор не женат. Сколько около него вьётся прекрасных
женщин, девушек! Но он, почему-то, никак не решится.
*
Мой папа выстроил замечательную баню! Его уже с нами нет, а это
чудо радует нас. Хотя и лето, мама протопила баньку, пригласила
желающих.
Что мне такое пришло в голову? Наверное, просто из особого
уважения и привязанности к старшему брату, и заранее уверенная,
в том, что он откажется, я вдруг сказала:
- Витя, хочешь, я вымою тебе голову?
Я поймала быстрый взгляд моего мужа и улыбнулась ему и...
своему неожиданному и нелепому предложению.
- Хочу, - вдруг сказал Витя.
Отступать мне было некуда и незачем.
Мы вошли с ним в баню. Я быстро окинула взглядом полочки -
на них есть всё, что мне нужно.
Виктор разделся до пояса и присел на полок в ожидании.
И я вспомнила тот фильм!
Не знаю, что ещё в меня вселилось, озорство или проснувшаяся женственность,
но я вся приобрела какую-то особую грацию, почти кошачью гибкость и плавность,
точность и размеренность каждого движения, подозреваю, и их красоту.
Как-то по-особому я брала тазы, ковшики, доставала шампуни,
какие-то мамины настои на травах... Я открывала эти бутылочки
и, томно помахивая ладошкой над ними, вдыхала бесподобный запах.
Мои глаза прикрывались, улыбка наслаждения появлялась и
задерживалась на моём лице.
Я подходила к брату, подносила к его носу бутылочку, молча,
но с особым значением. Он вдыхал запах и неотрывно смотрел
мне в лицо...
Воду я не задевала... черпала! Упругая струя вливалась в таз сначала
с особым звоном, потом переходила на булькание, очень похожее
на воркование женщины.
Я проверяю достаточно ли вода горяча. И всё плавно, почти как в танце!
И вот, всё готово. Виктор склоняется над тазом. Я сначала ладошками,
не ковшиком(!) набираю воды и поливаю ему на голову,
потом одну руку кладу ему на спину, почти на шею.
Рука тёплая, мягкая, лёгкая, но спина Виктора мгновенно напрягается
и покрывается крупными мурашками.
Я начинаю действо! Летающими, едва касающимися движениями
рук, омываю волосы, покрепче намыливаю, подушечками пальцев
ворошу и ворошу необыкновенные по красоте и цвету
кудри ... они пружинят, щекочут мне ладошки и ...моя
спина от этого изредка непроизвольно выгибается...
Ноготками я прохожусь по всей его красивой голове
и она...не выдерживает, склоняется под моими руками.
Перехожу к лицу...что же это за чудо такое - мужское влажное,
всё в пене лицо! Я вспоминаю, как та женщина мыла раненому
нос... улыбаюсь... я сама знаю (откуда?), как это надо делать.
Мои руки ласкают, увлажняют, легонько растирают и нежат, но
изредка - почти чего-то требуют. Я то сильными, то нежными касаниями,
кажется, изучающе, но тут же уверенно пленяю его такое
прекрасное лицо и отпускаю, только когда сама решаю... Всё.
Я заканчиваю колдовство щедрым обливанием - брат шумно набирает
воздух ртом, как-будто он только что вынырнул из глубины.
Я тихонько смеюсь. Потом движениями рук - сильными,
сжимающими, сгоняю воду с великолепия, венчающего моего брата - головы -
и берусь за полотенце.
Когда я, выпрямившись и чуть откинувшись перед высоченным Витей,
поднимаю руки с полотенцем к его голове, я вижу его глаза - они
налиты кровью... но я не спрашиваю, не попало ли в них мыло,
знаю, что - нет.
Полотенцем я растираю, промокаю, оглаживаю его и... быстро выхожу
из бани, оставив Виктора закончить своё купание.
Когда гость вышел к нам из бани, он улыбался. Мою маму он
называет няней и обращается к ней одной:
- Нянь, когда Варенька мне мыла голову, я думал - женюсь!!!
Ради того, чтобы жена мне мыла голову! А потом я подумал:
нет! Не женюсь: так ни одна женщина не сможет, а по-другому
мне не надо!
И ведь он так и не женился...