Пробило полночь. Двенадцать ударов отозвались в её висках давно знакомой болью. Хрипы и стоны старых часов стали такими привычными, что было бы странно, если бы в этот раз обошлось без них.
Ступни Маргариты снова сжали тесные туфли, «сделанные по ноге одной китайской принцессы». Тяжёлый наряд сковал тонкий стан. Кожа, привычная к ссадинам, уже давно перестала реагировать на колючие цепи, так удачно лёгшие в старые рубцы. На мраморно-белой плоти, давно не видевшей дневного света, проступали красно-синие линии — как диковинные растения, распустившиеся на белом покрывале.
Виски сдавила серебристая корона и Маргарита с досадой дёрнула головой. Седые волосы, как будто специально в тон металлическому обручу, расплескались по плечам.
- Пора! - сказал Коровьев.
Путь был долгим, но Марго этого не замечала. Как не замечала и крови, сочащейся на пол. Бегемот уже не спешил вытирать её батистовым платочком и камни, побуревшие с годами, лениво поглощали очередную порцию благородной жидкости.
- Мы в восхищении! Мы в восхищении! - раздавалось со всех сторон.
А Марго лишь улыбалась и кивала очередным, вновь прибывшим. Никакого предпочтения. Никому. Новые убийцы, висельники, проститутки, отравители, ещё недавно бывшие скелетами, шуршали роскошными тканями нарядов и льстиво улыбались ей, заглядывая в глаза. Отъявленные злодеи. Люди, как люди.
Маргарита искала и не находила. Не находила тех просящих глаз, той оступившейся души, за которую могла бы отчаянно просить. Благодаря которой могла бы снова почувствовать себя нужной.
Но вот поток гостей иссяк. Колокольный звон наполнил бальный зал. К Чёрной Королеве подошёл дряхлый старик. Марго знала, что стоит тому испить вина из любимого черепа-кубка, как произойдут разительные перемены.
- Пей! - величественный хозяин преисподней поднёс кубок к её губам.
Маргарита пригубила терпкую, с железным привкусом крови, жидкость. Вино вдруг ударило ей в голову.
- Ненавижу! - закричала она. - Я вас всех ненавижу!
И бросилась прочь. Кровь стучала в висках, стекала из-под обруча, обжигавшего голову ледяным пламенем. А вокруг бесновались хохочущие и гогочущие лица гостей, кривляющиеся жуткие гримасы. Казалось, все черти ада решили сопроводить Королеву в её погоне за прошлым.
Лица, мелькавшие перед её взглядом, стали исчезать. Лишь одно остановилось перед глазами. Безумное, с искривившей рот горькой усмешкой.
- За что? - закричала Маргарита, падая на колени. - За что ты так со мной? Ты отпустил меня, любя. Дал мне свободу от своей любви. А как же моя любовь?!!
***
Азазелло заботливо укутал Королеву в мантию.
- Кажется, последний стакан спирта был лишним, Бегемот. - заметил вполголоса Коровьев.
- Не тебе ли знать, любезный Фагот, что я никогда не могу отказать прекрасной даме. Тем более в такой мелочи.
- Ненавижу, ненавижу... - пробурчал себе под нос Азазелло. И без того некрасивое лицо его исказила страшная усмешка.
Демон нахохлился и стал похож на старого ворона.
- Пусть. Ненависть — обратная сторона любви. Она даже сильнее, чем любовь. Любимый и любящий может предать, даже из благих побуждений. - взгляд Воланда скользнул к Маргарите, но тут же вернулся обратно. - А вот ненавидящий всегда будет верен тебе в своей ненависти. Твой ход, Бегемот!