В этот мартовский день 1969 года, "Феникс" выступал в психоневрологическом диспансере, где-то в районе Московского проспекта. "Феникс" – заурядный самодеятельный коллектив, существующий на птичьих правах и голом энтузиазме. Музыкальный руководитель рок-квинтета – долговязый очкарик Олег Лебедев, двадцати лет от роду. После музыкальной школы, он поступил в институт Культуры им. Крупской, среди студентов именуемый "кулёк", где учится на втором курсе дирижёрско-оркестрового отделения.
"Феникс" поддерживал на плаву пронырливый и ловкий администратор Петр Абрамович, попросту Петруша. Он умудрялся "доить", как редкие хозрасчётные организации, так и госучреждения. Петруша организовывал халтуры в жилконторах, красных уголках, неопрятных общежитиях и прочих второстепенных организациях. Про заработок и условия существования лучше не спрашивать, такие вопросы директор игнорировал. Играй вволю, оттачивай мастерство, а в коммерческую "кухню" носа не суй. Этого принципа придерживались все музыканты, благо творить свои "нетленки" и громко тиражировать западные шлягеры, Петруша не то что запрещал, а заставлял! Чего же ещё требуется творческим личностям?
Как назло, у Олега сильно разболелась голова! Может результат неустойчивой и слякотной питерской погоды, а может особенности организма. За час до выступления, музыканты собрались у чёрного входа в диспансер в ожидании инструментов. Когда подъехал грузовик, стали извлекать из под брезента самопальные колонки, "лохматые", начала шестидесятых, усилители УМ-50, раздолбанную органолу "Юность", барабанную установку, стойки и прочий реквизит.
Из кабины выпорхнул Петр Абрамович и стал помогать. К семи вечера аппарат был выставлен, зрители в полосатых пижамах рассажены, а главврач с Петрушей пошли решать финансовые вопросы. Головная боль достала, Олег не выдержал:
– Ребята, я сейчас…
Он вышел в коридор, неподалёку мелькнула фигура кого-то из медперсонала. Олег ускорил шаг и обратился к женщине в белом халате:
– Девушка, простите, пожалуйста!
Девушка, которой на вскидку можно было дать не меньше пятидесяти, обернулась и возмущенно произнесла:
– Больной, почему в верхней одежде? Из какой палаты?
– Простите, я не больной. Я музыкант, мы у вас даём концерт. Голова раскалывается,, нет ли какой таблетки?
Лебедеву не надо притворяться – на лице неподдельное страдание. Сжалилась:
– Ну, ладно. Подождите.
Она зашла в кабинет с надписью "Процедурная" и вскоре вышла, держа в руках мензурку c водой и таблетку.
– Примите, должно помочь.Олег поблагодарил медсестру и поспешил в актовый зал к своему органу. "Феникс" отыграл стандартный набор из лирико-патриотических песен, а чтобы совсем не было скучно, размочил совковый песенный официоз несколькими убойными западными хитами. Психи заученно улыбались и награждали исполнителей жидкими аплодисментами. Через час можно было опускать занавес, но за отсутствием такового, музыканты просто откланялись. Привычно зачехлили инструменты, загрузили в арендованную полуторку громоздкий реквизит, и разъехались по своим делам.
Лебедев чувствовал себя странно: голова стала проходить, на смену пришла вялость и сонливость. Неотложно потянуло домой – скорей бы добраться до кровати. Он выполз из трамвая и ели переставляя ноги, доплёлся до квартиры. К удивлению бабушки, отказался от ужина и завалился спать. Вот тут всё и началось. Привиделось, что он окунулся в привычную для себя обстановку то ли рок-концерта, то ли репетиции. Ирреальные фигуры каких-то музыкантов окружали его со всех сторон. Картинки были настолько яркие, а музыка так прекрасна и Олег замирал от счастья. Потрясающие композиции звучали на английском языке, но Лебедев всё понимал. Изумительные мелодии, классные аранжировки, фантастическая атмосфера музыкального праздника завораживала, влекла и доставляла бесконечное наслаждение.
Лебедев проснулся, пёстрое соцветие музыкальных образов исчезло. Олег несколько минут пытался осознать, где реальность, а где сон. Поднялся с постели и подсел к старенькому пианино. На инструменте играла бабушка, не позволившая извести инструмент на дрова в суровую блокадную зиму и привившая внуку любовь к музыке. Опустил пальцы на клавиши и сразу вспомнил одну из ночных композиций. Лихорадочно стал наигрывать мелодию – получилось! Схватил гитару, обозначил аккорды, попробовал басовую партию и тут всё пошло, как по маслу. Фантастика! Стал набрасывать табулатуры ведущих инструментов. Пока Олег лихорадочно заполнял нотный лист, подсознание, к собственному изумлению, услужливо надиктовало текст песни. Через час работа была закончена, а на столе валялись черновики с партиями инструментов и готовый текст. Он пробежал глазами строки:
Если время вдруг пришло несчастий,
Мамин образ предстаёт,
Тихо мне напомнив: всё пройдёт
И в трудный час напастей
Предо мною вновь она встаёт,
Тихо мне напомнив: всё пройдёт
Всё пройдёт, всё пройдёт,
Всё пройдёт, всё пройдёт
Тихий этот голос: всё пройдёт*
Пора собираться на лекцию в институт. Двое участников "Феникса", также осваивали профессию будущих руководителей художественной самодеятельности. Обычная студенческая жизнь: лекции, зачёты, дешёвые пьянки, девчонки, плюс самодеятельная рок-группа, как увлекательная альтернатива досуга и дополнительного заработка. Олег разыскал бас-гитариста Игоря Зубакова. Путаясь от волнения и без конца поправляя очки, поведал коллеге о ночных "чудесах".
– Обалдеть можно! Ведь я всё запомнил и утром записал. Там ещё были темы, но одну точно можно репетировать и текст готов.
Игорёк, краснощёкий упитанный крепыш и вечный балагур, слушал исповедь открыв рот. То, что Лебедев талантливый музыкант, знали все. За два года совместной деятельности, авторитет художественного руководителя не вызывал сомнений. Но чтобы, вот так во сне поймать песню и текст, а утром выдать готовый музыкальный продукт. Тут попахивало гениальностью. Вспоминалась история о таблице Менделеева, явившаяся великому химику во сне. Когда после второй пары, выдалось время, Олег наиграл и напел новую песню Зубакову и гитаристу Сашке Терешко. Коллеги испытали шок, композиция выглядела даже в черновом варианте просто замечательно. Дело за малым: отрепетировать партии, сделать аранжировку и явить опус просвещённому музыкальному миру.
Ни в этот, ни на следующий день, ночные откровения не возникали. Молодой организм исправно отправлял хозяина в царство Морфея, увы, без сладкозвучных фантасмагорий и незабываемых композиций. Спалось без сновидений – крепко и сладко Олег задумался, стал мысленно восстанавливать события необыкновенной ночи. Логическая цепочка обстоятельств привела его к памятной головной боли и таблетке. Музыканта осенило: а может здесь кроются ответы?
Не прошло и недели, как Олег входил в знакомое учреждение психологического диспансера. Медсестра не попадалась, проблуждав по коридорам, наткнулся на жидкую очередь в кабинет главврача. Решил махнуть на всё рукой, но тут открылась дверь и вышла та самая женщина. Он качнулся на встречу и отрыл было рот, но медработник, как отрезала:
– Гражданин, со всеми вопросами к Николаю Павловичу и в порядке очереди.
Ладно, можно и подождать. Олег прочитал табличку на двери: "Зав. отд. д-р Зубковский Николай Павлович". Когда подошла очередь, он шагнул в кабинет и начал сбивчиво объяснять пожилому мужчине, в накрахмаленном халате и белоснежной шапочке, свои проблемы.
– Послушайте, юноша, а что вас так удивило? Если имеются проблемы с психикой, записывайтесь на приём к невропатологу. Что вы от меня-то хотите?
– Понимаете, в тот раз, когда мы выступали, у меня жутко болела голова, а ваша медсестра, которая только что была здесь, дала мне что-то от головной боли. – чтобы доктор проникся, Лебедев усилил акцент. – У меня начались глюки! Я хочу узнать, что это было?
Зубковский, замялся, затем позвонил куда-то. Через минуту появилась старая знакомая.
– Молодой человек, подождите в коридоре.
Когда его вновь позвали, обстановка была слегка накалена. Медсестра, бросив злобный взгляд на проблемного посетителя, обозначила оскорблённое достоинство и удалилась.
– Садитесь, как вас зовут? Очень хорошо, Олег. Произошло недоразумение, вам дали дозу фенобарбитала. Не волнуйтесь, это противоэпилептическое средство, мы прописываем его нашим больным. Поверьте, для вашего здоровья никакого вреда. Судя по тому, что вы рассказали случай интересный. Примите извинения, надеюсь, инцидент исчерпан?
– Доктор, я не ругаться к вам пришёл. Хочу узнать, нельзя ли мне выписать рецепт этого барбатала?
У Николая Павловича удивлённо поднялись брови.
– Фенобарбитала. Я же уже сказал, запишитесь к невропатологу? Он вас обследует, поставит диагноз, если будет необходимость, пропишет лекарство.
– Вы меня не поняли, мне нужны таблетки, чтобы во сне…, как бы это сказать, услышать ещё какие-нибудь мелодии, темы. Я музыкант, пишу музыку, мне это очень интересно!
Убелённого сединами и большим опытом заведующего отделением, было трудно удивить. Он задумался, но гнать нахального юношу не спешил.
– А вы знаете что?! Я дам телефон сына. Александр пошёл по моим стопам, у него тема будущего диплома посвящена подобным аномалиям. Свяжитесь и поговорите. К тому же он увлекается вашим роком.
Младший Зубковский оказался вполне нормальным парнем, совсем не похожим на будущего психиатра: длинные волосы, новомодные джинсы, весёлый нрав. Хоть и старше Олега на пару-тройку лет, никакого высокомерия и предвзятости. Он с интересом выслушал рассказ рокера и уже как специалист задал несколько вопросов по здоровью, затем подытожил, переходя на "ты":
– Забавно, симптоматика не прослеживается. Надо изучать, – и неожиданно добавил, – а как бы послушать твои песни. Я ведь роком увлекаюсь, у меня и записи и пласты имеются.
– Это запросто, ты сегодня сможешь? У нас репетиция в студенческом городке на Новоизмайловском проспекте.
В тот же вечер, Олег и его новый приятель приехали на репетиционную базу. Официально так назывался красный уголок в одном из общежитий, где знакомый комендант Петруши, не бескорыстно, естественно, держал музыкальный реквизит коллектива. Два раза в неделю комендант разрешал занимать зал и репетировать до отбоя. Иногда музыканты играли импровизированные сейшены на радость хиппующей молодёжи.
От новой песни все были в восторге: отличная мелодия, чёткие музыкальные фразы, да и текст неплох. Разучили быстро, спели несколько раз и включили в репертуар под названием "В трудный час". Зубковский возбуждённо заметил:
– Слушай, здорово, что-то от битлов есть. Та самая тема из сна?
– Та самая! Я во сне много чего слышал и очень реалистично. Сейчас чего-то плохо вспоминается. В общем, думаю, надо попробовать ещё вашего фенобарбитала. Если меня озаряет с него – скоро накропаю песенный сборник. Хоть в Союз композиторов тащи, – тут же поправился, – да только кто возьмёт?
– Ладно, выпишу рецепт. Принимать под моим наблюдением и никакой отсебятины. Не чаще раза в неделю, есть риск кумуляции и побочные эффекты: нистагм, атаксия и чего похуже. Узнаю, что нарушаешь – живи сам по себе!
– Ха, ну ты наговорил! Я что враг себе.
Эксперимент прошёл блестяще! После вечернего чая, Олег проглотил таблетку. Через час, парня потянуло в сон. Зевнул, выключил телевизор и отправился в кровать. Утром бросился к инструменту, пробежался по клавишам и лихорадочно стал расписывать партитуру, бросаясь то к пианино, то к гитаре, при этом чего-то мычал себе под нос. Удивлённые родители заглядывали в комнату и перешёптывались. Налицо был всплеск творческой активности с утра, чего раньше за Олежкой не замечалось. Вечером группа уже разучивала слова и напевала под изумительный гитарный перебор:
Эта леди твердит:
Злато всё, что блестит,
И она купит лестницу в небо.
Стоит слово сказать –
И своё можно взять
В час, когда не достать даже хлеба.
Знак висит, где стена,
Но не верит она,
Ведь бывает у слов по два смысла.
Возле речки в кустах
Запоёт певчий птах,
Но опасны порой наши мысли.
О, как это странно**
В город трёх революций пришла классическая питерская зима, с оттепелями и непролазной грязью от плохо убираемых улиц. В положенное время обозначилась весна, а там и лето. Олег уверенно сдал сессию и перешёл на следующий курс. Алекс, при встрече, похвастался, что успешно защитил диплом и был распределён на должность, младшего научного сотрудника в НИИ Бехтерева. Зубковский поддерживал дружбу с музыкантами "Феникса", причём, не только вежливыми телефонными звонками, но встречами на нелегальных рок-концертах, также репетициях с совместным распитием алкоголя и долгими дискуссиями. Алекс был полезен Олегу и его коллегам своими возможностями, он делиться новинками рока из-за "бугра", а также знаниями в области, западной молодёжной субкультуры; заодно подсказывал что-нибудь путное.
Опыты продолжались, но с научной точки зрения потеряли интерес. Доктор не мог понять и объяснить странные метаморфозы сознания после музыкальных путешествий в параллельный мир сновидений. Подымать вопрос на более высокий уровень и привлекать всю мощь советской медицины, Алекс откровенно боялся, объясняя товарищу, что музыканта могут элементарно залечить. Особенно после шутки Олега, как привести народ к победе коммунизма и сделать всех счастливыми.
– Сдуру ляпнешь подобное, точно упакуют в психушку пожизненно. Занимайся любимым делом и не дури, это я тебе не, как врач советую, как друг.
Уже было написано добрых два десятка потенциальных хитов, пользовавшихся устойчивой популярностью. К Олегу даже стали приглядываться профессиональные музыканты. Но однажды…
Зубковский позвонил вечером.
– Олежка, ты должен немедленно ко мне приехать! Сегодня "лекарство" не принимал?
– Нет. А что случилось?!
– Лучше не спрашивай, пулей ко мне, это что-то запредельное!
Лебедев в армии не служил, но оделся молниеносно и уложился в норматив молодого бойца на "отлично". Общественный транспорт работал по старинке и двигался не спеша. Оттого, когда измученный догадками Олег предстал на пороге квартиры Зубковских, прошло не меньше часа.
– Скорей! Проходи в комнату.
В маленькой каморке, которую Алекс очень любил и ни за что не хотел переезжать в гостиную, на сервировочном столике лежала пластинка. Такую Олег ещё не видел, на конверте стояла надпись "The Beatles – Let It Be".
– Ого, что новый альбом битлов?
– Новый, новый, а теперь послушай!
Алекс нацелил иголку проигрывателя на музыкальную дорожку. Заиграла мелодия. Олег остолбенел! Эта была один в один песня, которую Лебедев услышал во сне и сочинил восемь месяцев назад. В комнате повисла тишина.
– Ты мне можешь что-нибудь объяснить? – Вымолвил Олег.
– Это ты мне объясни, где ты её мог слышать? Зачем был нужен этот спектакль со сновидениями. Песня-то записана в апреле этого года. А ты якобы сочинил её в октябре, то есть за полгода до битлов!? Что за мистификация, Алик? Ты же обосрался полностью и команду свою подставил. Плагиат это называется, знаешь такое слово?
– Да нет же, Саня! Всё по честному – именно так и было. Никогда этой битловской темы не слышал. Клянусь чем угодно, никого не разыгрывал. Слышал во сне и записывал. Ведь текст у меня на русском. Ну да, сейчас скажешь, что подогнать слова, не велика заслуга. Я в шоке! А как же остальные композиции, тоже битлы сочинили?
– Ничего не понимаю! Может тебя действительно на обследование положить. Электроэнцефалографию провести, пригласить специалистов?
Олег постепенно стал приходить в себя и растерянно сказал:
– Ладно, раз уж такое невероятное совпадение, придётся объяснить ребятам, что это такой долгоиграющий сюрприз. Выпить есть?
Доктор после паузы выдохнул:
– Да, пожалуй, надо бухнуть. У меня голова кругом. Ведь не в машине времени ты путешествовал? – Сказал, и со страхом посмотрел на "композитора".
Лебедев поправил очки и ехидно бросил:
– Точно, в машине времени, только что-то там сломалось и я двигался не в будущее, а в прошлое, ха-ха.
По настоящему жутко стало спустя месяц, когда заглавная композиция с дебютного альбома неведомой доселе группы Uriah Heep коснулась ушей Алекса. Напуганный прошлым разом, он ждал чего угодно, но не такого. Вновь был вызван "плагиатор" и Зубковский предъявил ему очередной "сонный опус", названный "Бронированная душа". Лишь отчего-то в трактовке британских рокеров композиция была озаглавлена Gypsy.
– И что теперь скажешь, великий сочинитель современности?
– А теперь могу смело заявить: эти черти содрали мою вещь! Когда вышел альбомчик? Только что! Сейчас июль, я же записал "Бронированную душу" перед новым 1969 годом! Так что извини, в жизни никаких записей я слышать не мог. Если, конечно, ты не допускаешь, что англичане приезжали к нам делиться опытом и сдуру наиграли мне мелодию?
– Не язви! Это, уже не укладывается ни в какие рамки! Как такое могло получиться? Бывает, случайно где-то услышал, долговременная память сохранила. Но как можно повторить композицию, которая ещё не прозвучала и будет написана спустя несколько месяцев после твоих ночных видений?
– Вот и разбирайся, ты же у нас психиатр, кажется, в аспирантуру собрался? С чего начнём?
Пришло время сострить Зубковскому:
– Собрать консилиум на тему "синдром путешествий во времени", у отдельно взятой психопатической музыкальной особы, в условиях развитого социализма". Вот бы и ломали себе головы светила науки, как это простой парень записывает мелодии из своих снов, а затем выясняется – такая песня уже существует, причём в капстране. Правда, чудеса? Но мне почему-то не смешно, страшно.
– Слушай, психолог хренов. Я виноват, что твои чёртовы таблетки творят такое. Я и без них могу песни писать, если надо.
Они долго спорили, виртуозно используя специфические слова, не принятые в литературной речи. Закончили пьяной расслабухой под аккорды английских рок-музыкантов. Алкоголь не помог разрулить возникшие проблемы, но сбил накал страстей до минимума. Договорились:
– ничего не менять
– все композиции обозначить, как кавер-версии
– приём барбитуратов прекратить навсегда.
Лебедев вздохнул: как же здорово, вот так, штамповать чужие хиты. Но как музыкант осознавал, при вновь открывшихся обстоятельствах, порочность такого метода. Чужие музыкальные идеи кончились, значит пора сочинять свои. Олег закрыл глаза, чего переживать, вся жизнь впереди.
*****
По мере выхода новых зарубежных релизов, случаи "отложенного плагиата" повторялись. В "соавторство" стали набиваться группы Deep Purple, Led Zeppelin, а спустя ещё пару лет выстроилась очередь из ведущих коллективов мирового рока. Друзья, давно привыкли к подобным казусам. Но, доступ к волшебному музыкальному ключу был закрыт и песенные хиты, прочно обрели своих подлинных хозяев.
Олег Лебедев защитил диплом, правда, чуть не завалил композицию. Группа "Феникс" прекратила существование. Зубковский с головой ушёл в научную работу. В узких кругах питерских меломанов передавалась слухи об одарённом композиторе, сочинявшем рок-композиции в точности повторявшие зарубежные хиты. Да скоро история забылась – мало ли чего насочиняют фантазёры и завистники.
* – перевод "Processor из Nowhere" с оригинального текста The Beatles "Let It Be" (1970)
** – перевод Владимир Бойко с оригинального текста Led Zeppelin "Stairway To Heaven" (1971)
Санкт–Петербург, ноябрь, 2010