По субботам, коротая долгие и холодные вечера, когда по окнам барабанит тоскливый дождь, временами срываясь на мокрый снег, который, прилипая к стеклу, тут же стекает тоненькими ручейками воды, Владимир Юрьевич с женой Юлией Михайловной любили посещать загородный дом старого друга Игоря Семёновича и его супруги Оксаны Петровны. Почти всегда, при этом, оставаясь на ночь.
После ужина, когда женщины, собрав посуду, уходили на кухню, мужчины усаживались в мягкие кресла возле камина и, пригубляя вино и покуривая сигареты, вели непринуждённые пенсионные, но далеко не старческие, разговоры на злободневные и не очень темы, переставляя фигуры на шахматной доске, расположенной на столике между креслами.
- Ну что, Семёныч, - предложил по традиции гость, - партейку в шахматы? Проведём лёгкую разминку перед матчем?
Но хозяин интеллигентно поморщился:
- Я сегодня не в том расположении духа. А когда полководец не чувствует прилива сил, энергии и не ощущает внутренней уверенности в победе, то лучше всего, априори, заключить перемирие. Подождём дам и сыграем в "дурачка". По семейным парам. А пока просто приятно поболтаем.
- Ладно. Это всё погода. Давно не было такой непонятной и капризной весны.
- Ты прав, погода великолепная. Замечательная погода!
- Великолепная? Замечательная? - удивлённо спросил Владимир Юрьевич.
- Для размышлений у камина.
Но и с этим гость не согласился:
- Не думаю, что подобные размышления будут иметь оптимистическую суть. А пессимистические думы не могут быть объективными, потому что они изначально окрашены в мрачные тёмные тона, за которыми спрятано всё лучшее, что имеется в жизни.
Хозяин высказал свою версию, не менее логичную:
- Оптимистические размышления также не могут быть объективными, потому что они изначально окрашены в слишком яркие тона, которые ослепляют мозг и мешают здраво мыслить и видеть всё худшее, что есть в жизни. - Помолчав с десяток секунд, дополнил. - Глядя на мир через розовые очки, оптимист заблуждается сам и вводит в заблуждение окружающих, сам, при этом, рискуя впасть в тяжелейшую депрессию, когда кто-то у него эти очки отнимет. Один остроумный мыслитель дал характеристику пессимизму, объединив его с оптимизмом:" Пессимизм - это оптимизм с большим жизненным опытом".
Владимир Юрьевич гнул свою линию:
- Да, но пессимизм негативно сказывается на здоровье.
Игорь Семёнович парировал:
- А к чему то здоровье, если его беречь обманным путём? Плевать на всё, но надо беречь здоровье ради самого здоровья. Так что ли?
Друг усмехнулся:
- Не совсем. Беречь здоровье ради экономии денежных средств, и ещё более сильного падения в меланхолию, апатию, а то и в ещё более жуткую депрессию. Хорошо размышлять, когда здоров, а когда приключится какая-нибудь хворь, то сразу забываешь о проблемах человечества и концентрируешь всё внимание на себе. Пусть даже и не очень любимом. Если такие есть, которые любят себя не очень?
- Есть, - воскликнул хозяин, а гость удивлённо на него посмотрел, - крупица здравого смысла в твоих умозаключениях.
После этого добавил в бокалы вина.
- Только крупица? - смеясь, спросил Владимир Юрьевич.
- Да, но крупица эта большая. Будь здоров!
Игорь Семёнович приподнял бокал, они чокнулись, сделали несколько небольших глотков и цмокнули от удовольствия.
- Всё-таки, - сказал гость, закурив и пуская струйку дыма в горящий очаг из настоящих берёзовых дров, - я рад, что успел дожить до пенсии в не слишком изношенном состоянии. И теперь, наконец-то, я избавлен от, уже порядком надоевших, служебных обязанностей. Я волен распоряжаться своим временем, а значит - жизнью, по своему собственному усмотрению.
- Да, - согласился собеседник, - это большое счастье - самому распоряжаться своим временем. - И задумчиво посмотрел на мокрое оконное стекло.
Товарищ проследил за его взглядом и развил начатую мысль о прелестях беззаботного бытия:
- И как прекрасно, вот так, сидя у пылающего камина, в тепле и уюте, смотреть на огонь, на дождь и предаваться философским позитивным размышлениям. - На слове "позитивном" Владимир Юрьевич сделал ударение. - Или даже просто молча получать душевное удовольствие.
- Совершенно с тобой согласен, - и на этот раз хозяин, выразив солидарность и вынув ступни из тапочек, протянул их к огню, получая, видимо, от этого то самое душевное удовольствие, которое имел в виду товарищ. - Это куда как лучше, чем сидеть в многолюдной камере, на "шконке" возле "параши".
От неожиданной циничной и кощунственной метафоры гость вздрогнул и поморщился. Игорь Семёнович если и заметил реакцию друга, то из вежливости и тактичности даже не подал вида, а невозмутимо продолжил:
- Иногда, самое главное в жизни - вовремя умереть, а иногда, намного чаще первого, самое главное - вовремя уйти на пенсию. Несмотря ни на что и вопреки всему. Несмотря на страстное желание остаться - уж очень комфортное кресло, и вопреки настоятельным уговором вашего внутреннего, алчного "эго" - авось, пронесёт. Именно благодаря нашему "авось", наш брат чиновник получает инсульт, инфаркт и срок. А всему должен быть свой срок: срок роста, срок карьеры, срок роста карьеры, срок удушения внутренней жабы и срок мудрого правильного выбора, выражающегося в добровольном прерывании срока полномочий, опережая тем самым потенциальное насильственное лишение тех же полномочий, но с возможной нежелательной нагрузкой в виде тюремного срока. Согласись, этот срок, из всех мною перечисленных, самый паскудный?
Друг по инерции кивнул и хотел что-то сказать, для чего уже приоткрыл рот, но хозяин ещё не закончил мысль:
- Я точно не могу знать, что было бы со мной, останься на своей должности начальника межрайонной инспекции по охране животного и растительного мира, но я рад, что в данный момент нахожусь под охраной государства от воров и бандитов в своём доме, а не под неусыпной охраной того же государства в тюрьме, с ворами и бандитами. Как вам, милый историк, такой взгляд на жизнь?
"Милый историк" слегка удивился, по причине отсутствия подробной информации о трудовой деятельности товарища, но на всякий случай решил утешить и обнадёжить.
- Помилуй, Игорь, это очень мрачная картина, но по-моему, ты её нарисовал чужими красками? Ты же начальник ни ЖКХ, ни строительного управления, ни даже какого-нибудь предприятия. Какие сроки? У тебя благородная работа и почётная, ответственная должность!
Бывший владелец благородной работы и почётной должности иронично улыбнулся:
- Эх, Вова, беда человечества в том, что почти все благородные должности занимают не очень благородные джентльмены. А если точнее, совсем не благородные и совершенно не джентльмены. И я не исключение, хотя, полагаю и надеюсь, не окончательно падший субъект. Даже, может быть, вовсе и не падший, но и над землёй не парящий. Если бы я написал правдивые мемуары - их, конечно, никто и никогда ещё не писал, - то рукопись стала бы бестселлером... для правоохранительных органов. А сколько приходится совершать мелких сделок с совестью, о которой начинаешь вспоминать и всерьёз задумываться только после выхода на пенсию?! Страшно вспоминать!
Владимир Юрьевич неловко улыбнулся, не зная, как реагировать на несвойственные другу сентенции:
- Игорь, я тебя не узнаю. Ты сегодня сам не свой, - он попытался образумить старого товарища и направить на путь истинный, то есть - путь позитива и оптимизма. - Ты честь и совесть нашей эпохи, по крайней мере, в пределах нашего района.
Игорь Семёнович неожиданно опять согласился:
- Ну, если сравнивать меня с белыми и тигровыми акулами нашего районного водоёма, то я, несомненно, имею меньший размер... зубов и более светлый окрас... совести. Но меня, почему-то, преследуют мелочи.
Собеседник и тут успокоил:
- Право, не стоит печалиться из-за пустяков. Мелочи не существенны, если только они не совершаются главами государств и не несут за собой разрушительных последствий.
Игорь Семёнович удивлённо посмотрел на друга:
- Володя, ты в самом деле так думаешь? Я был другого... мелочи - самое главное в жизни! Именно они наполняют наш внутренний мир и определяют его колорит, тональность и диапазон.
- Что-то тебя, дорогой, сегодня потянуло на самоуничижительную философию? - Владимир Юрьевич улыбнулся и взял бокал с вином, любуясь играющими на нём огоньками, отблесками горящих дров. - Надо стараться не делать в жизни дурных поступков.
Хозяин вздохнул, но головы к собеседнику не повернул. Он молча смотрел на огонь, а потом, сделав ртом подобие улыбки, с налётом грусти сказал:
- Как у тебя всё просто. Иногда жизнь вынуждает делать дурные поступки. И что такое - дурной поступок? И с какого угла зрения на него посмотреть? Вот, например, ловим мы с поличным матёрого браконьера, составляем протокол и инцидент исчерпан. Всё по закону и по совести. Но вот другой случай: попадается по глупости простофиля-недоросль, поймавший несколько радужных форелек. При чём ловил по правилам - ограничения на время нереста: с берега и на один крючок, но она, форелька эта, в Красной книге! И знаешь итог?
Друг, естественно, итога не знал, что и выразил отрицательным движением головы. Но товарищ просветил:
- Оказывается, он нанёс государству ущерб в размере четырёх моих пенсий! Эту глупость ещё и по телевизору показали. Стоит растерянный растяпа, а на травке лежат глупые, но дорогие рыбёшки.
- А почему растяпа, простофиля и недоросль?
- Хорошо, можно заменить эти три слова одним - дурак! Вот, как ты думаешь, каким образом мои бывшие подопечные его поймали? Ведь не мешок рыбы наловил, а всего горсть.
Было видно, что хозяин раздражён. Он повернул своё, с орлиным носом, высоким лбом и тонкими губами, лицо к товарищу и, не мигая, уставился на того карими глазами, в пронзительном взгляде которых светилась искринка озорства.
Владимир Юрьевич, затягивая паузу, погладил левой рукой - в правой он по-прежнему держал бокал - с длинными пальцами лысину, и не найдя, а может и не желая искать, логичного ответа, развёл руки в стороны.
Игорь Семёнович снисходительно улыбнулся:
- Не надо пытаться мыслить, применяя здравый смысл, метод логического анализа и прочую дедукцию с индукцией. Всё гораздо проще. Истина, что называется, лежит на поверхности... того же водоёма и окружающего ландшафта, к коему причисляю и рыболовов. Так вот, этот молодой болван, в порыве совершенно детского восторга, стал хвастаться соседним рыбакам, что поймал красивую рыбу. А кто-то из них, испытывая острое чувство любви к природным ресурсам и защищённым Красной книгой особям фауны, позвонил, как раньше говорили, куда следует. Для парня был сюрприз. Неожиданный и неприятный. Кстати, если ему и подсказали название этой красивой рыбки, то, с умыслом или без него, забыли намекнуть о Красной книге, о которой, как выяснилось позднее, он имел самое смутное представление, оставленное школьной партой, сидеть за которой ему, видимо, не доставляло не только никакого удовольствия, как большинству, но и терпения.
- Да, действительно, глупость, достойная наивности ребёнка. А надо было просто-напросто тихо положить её в свою сумку. Или с чем он там был?
В глазах Игоря Семёновича искорка озорства, усиленная пламенем очага, вспыхнула ярче:
- Даже такая предосторожность не могла бы гарантировать полную уверенность в собственной безопасности и избавить от страха на весь путь домой.
Владимир Юрьевич возразил, предваряя вопрос логической преамбулой:
- Если бы он знал, что пойманная рыба находится под охраной и её лов запрещён, то ему следовало её выпустить. А если он не знал об уникальности сей рыбёхи, а рыбаки, по какой-то причине, не удосужились как следует объяснить всю опасность улова, то я не вижу причины, по которой он без тени страха и сомнения не мог положить злосчастную рыбу в свою сумку?
Хозяин сделал несколько глотков вина, закурил сигарету и, подняв значительно указательный палец, пафосно сказал:
- Правильный выход ему должна была подсказать его рыбацкая интуиция! Ну, и , конечно, сама рыба. Это не щука, не окунь, не карась, не плотва, не лещ и даже не толстолобик. Это очевидно!
И тут друг нашёл правильный вопрос:
- И чтобы сделал ты на его месте?
Ответ последовал незамедлительно, будто этот вопрос давно ожидался:
- Я бы там же развёл костёр, на прутке обжарил эту треклятую форель и сожрал бы со всеми потрохами. А потом хвастал бы, какую дорогую рыбу кушал в походных условиях. Я уверен, ни в одном нашем ресторане таких дорогих рыб в меню не имеется!
После этого Игорь Семёнович неестественно, как-то нервно, рассмеялся. Успокоившись, серьёзно сказал:
- Вот, по закону всё верно, а чисто по-человечески жалко парня. А вот того, слишком чувствительного к малейшим колебаниям природного баланса, мерзавца, который из-за нескольких рыбок подвёл бедолагу под крупный штраф, я бы оштрафовал втройне. За подлость и зависть! Да и наши служители закона тоже хороши! Ну нельзя же так! Надо подходить индивидуально, надо уметь выслушать, посмотреть, наконец, пристальней в глаза человеку. Там можно прочитать о человеке больше, чем он расскажет о себе сам. Но всем плевать: все заняты выполнением, а лучше - перевыполнением плана, от которого зависят премии, поощрения и накапливаются бонусы, как кирпичи, для честного построения карьеры. Заметь, для честного! Не по блату, не интригами, не избыточным подхалимством, а честным и старательным трудом. Только такой труд хорош на стройке или возле станка, а не в работе с людьми. Но ни в трудовом законодательстве, ни в одном параграфе трудового договора не упоминается о совести. То, чего нельзя пощупать, не существует. - Мгновение помолчав, поправил. - То, что мешает получению любых дивидендов, уничтожить!
- Ну я же говорил! - воскликнул Владимир Юрьевич. - У тебя обострённое чувство справедливости. Так что, и честь и совесть, пусть и не всей эпохи и даже не всего района, но они в тебе присутствуют. А значит, - ты настоящий человек!
Хозяин хмыкнул:
- Я знал, выражаясь тавтологией, по-настоящему настоящего человека. Но он недолго у нас проработал. Не смог любыми методами выполнять план. Ушёл добровольно, по собственному желанию, из такого "кайфового" места! Пошёл в лесхоз помощником лесничего. А я настоящим человеком с обострённым чувством справедливости стал совсем недавно - после выхода на пенсию. А раньше я строго и слепо следовал букве закона, весь алфавит которого держит народ, правда, руками своих избранников - депутатов, которые, в свою очередь, его читают либо по подсказке свыше, либо в своих корыстных интересах. А штрафы у нас, вообще, придумывают либо астрономы, либо фантасты, меньшая цифра у которых - парсек!
Гость приосанился, допил вино, поставил бокал и заявил:
- Я не юрист, но как историк, со всей ответственностью заявляю, что во все времена и у всех народов законы придумывали власть имущие для власть неимущих. Это тоже закон!
- А налоги? Их становится всё больше и больше. Смешные, дикие, несуразные, придумываемые, как заявил один министр, от балды. Это уже беспредел на государственном уровне!
Владимир Юрьевич горько усмехнулся:
- Точно, от балды, но руководствуясь высшими интересами. Никогда не задумывался над фразой "высшие интересы"? В этом наша беда, что мы не задумываемся над избитыми фразами. Всё предельно ясно и честно. Чтобы удовлетворить высшие интересы, надо зажимать интересы низшие. Это железное правило управление нашим миром, только уровень зажима всегда колеблется. Мы всегда хвастались и хвастаемся своим миролюбием, что мы против агрессии, а за добрососедские отношения. Всё это очень хорошо, даже прекрасно, если бы не одно "но". Почему, уважая на словах человека и говоря на каждом углу о гуманности, наши правители, ещё от царей и до самого светлого будущего, всегда, как нигде в Европе, душили собственный народ, доводя иногда до грани выживания? У нас всё держалось на силе и страхе, и никогда ничего не объяснялось. Если что-то хотят сделать безнаказанно, без апелляций и без объяснений, то подводят деяние под высшие государственные интересы с грифом "совершенно секретно".
Гость закончил речь и сразу почувствовал себя неловко. К чему эти дурацкие, серьёзные разговоры? От них всегда ухудшается настроение и повышается кровяное давление. Повернув лицо к другу, Владимир Юрьевич, чуть улыбнувшись, то ли в шутку, то ли не совсем, поинтересовался:
- Ходят слухи, что наши высокопоставленные чиновники работают над проектом введения сезонного налога на собирание грибов.- При этом, сделав ударение на слове "работают". - Это твоя сфера, ты что-нибудь слышал?
Игорь Семёнович прищурил один глаз, и уверенным тоном сообщил:
- Этот вопрос уже решённый. Свершившийся факт. Насчёт ягод пока ведутся дискуссии. А боровик, вообще, будет находиться под особым контролем и на право его срезать необходима лицензия. Естественно, не бесплатная.
Владимир Юрьевич обрадовался смене настроения друга, и с энтузиазмом поддержал игривый тон:
- Может, пенсионерам предусмотрены скидки?
Но товарищ надежду разрушил:
- Как раз-таки, наоборот! Для пенсионеров введён лимит: не больше пяти боровиков на человека. Вам только дай волю, бездельникам! А труженик, поехавший в выходной день в лес, что после вас найдёт? Корешки? За нарушение - штраф. Могу по дружбе договорится на семь боровиков?
Но собеседник, вместо ответа, пошёл в атаку:
- А тебе, значит, как почётному хранителю природных угодий, льготы предусмотрены?
Хранитель, на этот выпад, вздохнул и с грустью поведал:
- Увы, мон шер ами, никаких льгот мне не положено. - Затем также монотонно добавил. - Пока меня знают и помнят, я имею бесплатную лицензию на собирание всего, что произрастает в лесу. - Улыбнувшись, уточнил. - В любое время года. Имею право выйти на охоту в любое время суток, как до открытия сезона, так и после закрытия. Могу ловить рыбу когда угодно, где угодно и на что угодно. Только, видишь ли в чём дело: грибы собирать я люблю, люблю посидеть с удочкой, исключительно ради получения наслаждения, а вот охотиться я не люблю вовсе. Я не могу застрелить даже зайца. Жалко. - Помолчав, он, как бы извиняясь за пищевую человеческую слабость, закончил. - И это при том, что я совсем не вегетарианец, Люблю и жареный бифштекс и курочку. Впрочем, об этом ты прекрасно знаешь.
- Ещё как знаю! Совсем недавно имел наглядный пример в этом убедиться. - Оба рассмеялись, а друг успокоил. - В этом мы с тобой схожи. Я, конечно, не такой, что даже муху не обижу. Прихлопну и не дрогнет рука: и муху, и комара. и таракана. А вот животное или птицу...
- В таком случае, - резюмировал Игорь Семёнович, перебив товарища, - будем удить рыбку и ходить за грибами. - Выдержал паузу. - Когда заплатишь налог. - А через пару секунд окончательно уничтожил собеседника. - Но если не купишь лицензии, то будешь собирать сыроежки и маслята, а я боровики.
Но Владимир Юрьевич оказался не робкого десятка:
- И я буду собирать боровики! И без лицензии.
- Получишь вначале астрономический штраф, потом от переживаний, инфаркт, а я даже ничем помочь не смогу.
Но у противника оказался ответный аргумент:
- Есть боровик белый, есть боровик польский - они всем известны, а я скажу, что у меня Генрих Боровик, и он в свободном доступе. Пусть твоя достойная смена докажет обратное. Я не думаю, что из молодёжи кто-либо знает об этом Боровике?!
Игорь Семёнович рассмеялся:
- Не шибко, конечно, остроумно, если подобную глупость высказать интеллигентному человеку с эстетическим чувством юмора, но для нашей молодёжи сойдёт. - Затем спросил. - Ну что, веселее стало?
- А тебе?
- Забота хозяина - не дать скучать гостю. Тоже ведь закон. Закон гостеприимства. Который также давно попирают. Мы всё больше уединяемся, обособляемся и погружаемся в себя, запирая стальные двери на железный засов.
Друг эту мысль подхватил и развил:
- Совершенно верно. Отсюда - массовое человеческое одиночество. Я недавно у какого-то поэта встретил такие строки:" Живём: в обществе, коллективе, семье, а по сути мы все одиноки". Мы запираемся в домах, где телевизор с сотнями каналов, где компьютер, по которому, почему-то, общаемся с удовольствием. Мы становимся вежливыми и культурными только виртуально, а в жизни: на работе, в магазине, в транспорте - озлоблены и раздражительны. Даже без веских причин.
- И наглы, - резко добавил Игорь Семёнович. - И бессовестны. Раньше проехать в общественном транспорте "зайцем" считалось зазорным, унизительным и, когда попадались, чувствовали себя неловко и, краснея от стыда, платили штраф. - Собеседник согласно закивал головой. - А теперь?
- А теперь хамят кондукторам нецензурной бранью! - запальчиво воскликнул Владимир Юрьевич, на что друг как-то лукаво ухмыльнулся.
- Это не самое страшное. Кондуктора, за редким исключением, редко оставались в долгу, демонстрируя отменную словесную подготовку. Другое дело, когда от слов переходили к делу. Опять тавтология. Вот раньше, помню, не просто хамили, а кондуктора в автобусе не пускали. Вытолкали взашей, и осталась стоять бедная женщина, утирая слёзы с соплями, а весёлая компания укатила. Вот потому сегодня кондуктора сопровождает почётный эскорт из двух сотрудников милиции.
Товарищ горестно покачал головой:
- Да, дожили, кондуктор, как инкассатор, ездит с усиленной охраной.
- Которой, кстати, автопарк ежемесячно выплачивает определённую суму.
- Всё, это конец всей этике и всем нравам. Чтобы заставить оболтуса уважать человека, нужна милиция?! И никакого выхода их этого тупика не видно.
Но неожиданно друг обнадёжил:
- Ну почему же? Нашли. Если и не нравственный выход, то экономия средств автопарка налицо. В соседнем районе на работу кондукторами набрали сильных ребят с тёмным прошлым и смутным настоящим.
Игорь Семёнович встал и подбросил несколько поленьев в камин. После чего сел и закурил. Владимир Юрьевич ждал продолжения, но, не дождавшись, нетерпеливо спросил:
- И что, сработало?
- Ещё бы! Теперь не то что никто не хамит, но платят штраф даже граждане, прокомпостировавшие билеты, но чем-то не понравившиеся кондукторам.
И хозяин опять расхохотался. Гость нервно прикусил губу и задумался. Но через мгновение глаза его блеснули.
- Ты слышал, - спросил он, - что поступил приказ учёным-историкам переписать нашу историю?
- Ха! Эка невидаль! Её постоянно переписывают, сообразуясь с требованиями новой идеологии и в угоду апологетам этой идеологии. - Затем, решив произвести на историка, работавшего заведующим отделом образования горисполкома, впечатление, блеснул исторической эрудицией. - Если не взрыхливать пласты истории, лежащие на поверхности, а углубиться в "предания старины глубокой", то я даже знаю одного хитрого, но глупого китайца, который зачеркнул не только историю своей страны, но и всего мира до него. История мироздания должна была начинаться с его правления. Даже императоры, которым предстояло унаследовать власть, должны были иметь не имена, а номера: второй, третий, ну и так далее. А убеждать они всегда умели - у кого власть, у того сила... убеждения.
- Ты, конечно, имеешь ввиду Цинь Ши хуанди?
- Вот-вот, именно его. А с несогласными поступали всегда одинаково, только менялись средства и методы.
- Твоё знание истории достойно похвалы, - чуть иронично, но без намёка на усмешку, дабы не обидеть друга, сделал комплимент Владимир Юрьевич.- Но и здесь Ин Чжэн не был первым в мире, а лишь первым императором династии Цинь. До него подобную авантюру затеял фараон Египта Рамзес II. Но это так, наиболее яркие примеры, а сколько было властителей мира и истории поменьше - не перечесть. Эта болезненная страсть возникает тогда, когда человеку подвластно очень многое, а хочется абсолютно всего. Им овладевает непомерная гордыня и мания величия, а это, мой друг, прямой путь к шизофрении. Думаешь, в нашу эпоху тотальной демократии все здоровы? Редкий человек может выдержать испытание славой, а властью - тем более, и остаться при этом человеком. По крайней мере, прежним человеком не остаётся никто. "Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно". Вся история тому подтверждение.
- Но чтобы этого не происходило, надо рассекречивать, пусть постепенно, архивы с грифом "совершенно секретно", и доводить до обывателя исторические факты в их первозданном виде. Не тот сумбур, которым пичкают читателя многочисленные писатели исторических разоблачений, по своему интерпретируя факты и навязывая своё мнение, а только документы, предоставляя человеку самому делать выводы. Народ должен знать правду!
Теперь же гость усмехнулся снисходительно открыто:
- Ну, положим, народ никогда не знал, не знает и не будет знать всей правды. Да и зачем? Грубо говоря, она, историческая правда, ему, обывателю, в подавляющем большинстве, и не нужна. Как говорит молодёжь - она ему по барабану. Народу надо всё то, что связано с деньгами. А их, как известно, много не бывает. Отсюда - бесконечная погоня и бесконечное разочарование, потому что поймать фантом невозможно.
И вдруг, повернув голову к другу, спросил:
- Тебе, как любителю и тонкому ценителю исторических казусов и парадоксов, полагаю известен факт переписки в эпоху Просвещения просвещённой императрицы Екатерины второй с просветителем Вольтером?
Друг утвердительно кивнул, давая понять, что сей факт известен каждому просвещённому человеку. Но следующим вопросом просвещённый человек был поставлен в тупик:
- Этот самый Вольтер написал много чего, но знаешь ли ты фразу, за которую Екатерина любила его больше всего?
Товарищ, покопавшись в своём просвещённом уме, вынужден был спасовать. А гость без злобы, но с удовлетворением сообщил:
- "Народ - это рабочий скот: ему нужен кнут, ярмо и корм". Вот и вся цена гуманизму и просвещению. Всё для избранных. Так вот, эта крылатая фраза, в узких кругах, является первой заповедью каждого правителя. По сей день.
Хозяин неожиданно замахал руками:
- Всё, всё, всё. Мы опять перешли на серьёзные и скучные вопросы. Ты ради этого затеял эту белиберду с историей, или, всё-таки, у тебя есть другое развитие этой истории с нашей историей? Что-то я сегодня слишком увлекаюсь тавтологией?! Прямо, мания какая-та! Ну, колись, Юрьев сын, что там у тебя?
Владимир Юрьевич добродушно засмеялся:
- Вы слишком проницательны, господин главный инспектор!
- Бывший главный инспектор.
- А вот тут ты не прав. Если бы ты проработал лет пять в своей отрасли, я бы согласился, что ты бывший, а когда человек посвящает всю свою жизнь какому-то делу, то это до смерти. Бывших профессионалов не бывает, как и бывших алкоголиков. Они тоже, в своём роде, профессионалы.
- "Ближе к телу, как говорил Мопассан".
- Хорошо, мой нетерпеливый друг. Услышал, значит, я эту новость о переписи истории, и понял, что у меня появился железный повод навестить по делу старого приятеля Георгия Максимовича. При исполнении, так сказать, своих обязанностей.
Игорь Семёнович воодушевлённо удивился:
- Жорку? Его ещё не выгнали на пенсию?
- Уже на грани, - успокоил друг. - Более молодые настойчиво требуют перемены кормушек. Ты слушай! Так вот, прихожу к нему на работу - после обеда, когда он свободнее, - и через дежурную часть добиваюсь аудиенции. Мы, конечно, обнялись, перекинулись парой фраз о том, о сём, а потом он и спрашивает.
- Ну, рассказывай, что там у тебя случилось?
Я, состряпав, насколько возможно, серьёзную физиономию, твердым голосом сообщаю:
- Готовится зверское изнасилование! Причём, не просто групповое, а массовое!
Он смотрит ошарашенно, потом задаёт обычные, рабочие вопросы:
- Кого, где и откуда сведения?
- Сведения самые достоверные, об этом сообщил сам... - и показываю пальцем в потолок. - Собираются изнасиловать госпожу Клио, а произойдёт сей неблаговидный акт, по всей вероятности, где-то в Академии наук.
Наш тугодум Жора тут же расслабился, улыбнулся и встал из-за стола. И весь мой пафос и эффект был мгновенно уничтожен и растоптан милицейским сапогом не свойственной ему иронии и эрудиции.
- Дорогой мой друг детства, - ласково проворковал наш железный лоб. - Кому как не тебе знать, что эта дама самая затасканная в мире. Ни один историк никогда не вспомнит, кто был тот первый мужчина, который лишил её девственности.
Он подошёл к двери и запер её на ключ.
- И что самое главное, - продолжил Жорик, подходя к сейфу, - никто и никогда не пытался добиться у неё взаимности нежностью и лаской. Только грубой силой! Она до того свыклась с ролью самой доступной женщины, что перестала обращать внимание как на насильников, так и на свой, ставший неряшливым и скукоженным, внешний облик. Но... - сделал паузу, собираясь сказать что-то важное. - Несмотря на свой преклонный возраст и ужасный вид, по-прежнему пользуется бешеной популярностью. - Произведя после этих слов нежное соприкосновение бутылки с рюмками, замер, явно получая слуховое удовлетворение от своей примитивной импровизации.- А сегодня, как никогда! Такой наплыв ухажёров из разных стран, бесцеремонно хватающих пожилую даму за все части изношенного тела, что она может не выдержать и умереть. А это означает конец человеческой эволюции.
- Ты представляешь?! - обратился рассказчик к внимательно слушавшему хозяину. - И это говорит наш не очень далёкий Жора?!
Как ни странно, но Игорь Семёнович ответил спокойно:
- Он всегда был самым хитрым и лукавым из нас, а знания с долей иронии приобрёл вместе с жизненным опытом, с чем и сделал карьеру в ОВД. Ты просто с ним давно не встречался, вот и был удивлён. Он давно не железный лоб.
- Я убедился в этом из дальнейшего разговора. Заявив о потенциальной смерти Клио и конце человеческой эволюции, он продолжил:
- Особенно, - говорит, - преуспели в этом Прокопенко и Чапман со своими группировками. Одна с лёгкостью, без всяких признаков стеснения и скромности, раскрывает все тайны мира, а второй, специализируясь на военных тайнах, но строго соблюдая государственные, без труда проникает на любую секретную территорию, где царят заблуждения, и легко обнажает самые шокирующие гипотезы . И программы его, меняя названия, рождаются, как личинки колорадского жука на ботве картофеля, на благоприятной умственной почве очень любознательного обывателя, всегда предпочитающего слушать и запоминать, чем вникать и анализировать.
Я ему возразил:
- Это коммерческий проект, с чётко выраженной идеологической направленностью. Все эти гипотезы, версии, фантазии вдалбливаются зрителю на уровне сенсационных открытий и шокирующих фактов с определённой целью. Официальная наука с этим официально либо не согласна, либо иронично нейтральна, но и те, и другие играют в одной команде.
На что он привёл не лишённое остроумия сравнение:
- Ага, насильники без государственной лицензии, но с большими демократическими полномочиями. Значит, в одном случае получаются законнорождённые дети, а в другом - нет?
Я был вынужден согласиться:
- Ну, что-то вроде того. Байстрюки!
Но это Жору не удовлетворило. Я уже был и не рад, что из моей шутки выросла дискуссия.
- И то, и другое, - заявил он, - весьма печально, потому что и законные дети, и байстрюки, хоть и рождаются жизнеспособными, но с сильными отклонениями в вегетативной нервной системе. Видимо, генное наследие больных отцов!
И на этот раз у меня не нашлось аргументов возразить. Я лишь предположил:
- Отцы больны, в основном, двумя болезнями: отсутствием исчерпывающей исторической информации, либо строжайшим запрещением её публиковать. Отсюда вытекает свобода творчества, если она не противоречит идейным постулатам существующих догм. Ещё ни один учёный-историк не написал той книги, в которой говорилось бы абсолютно вся правда.
Ему, как милиционеру, это казалось логичным и понятным:
- Здравый смысл и инстинкт самосохранения. Лучше иметь звания, регалии и должности, нежели нападки, травлю и страх. Я сам, в свободное время, люблю посмотреть и послушать того же Прокопенко, но очень выборочно. Есть темы, действительно заслуживающие внимания, а есть, если откровенно, откровенная галиматья.
Владимир Юрьевич посмотрел на друга и заключил:
- Ты, знаешь, Игорь, я уже был достаточно удивлён и поражён интересам сегодняшнего Жоры, его остроумными метафорами, что решил перевести разговор на насущные бытовые темы, тем более, что на столе стоял коньяк, по клятвенному уверению подполковника, не изготовленный в ёмкости, находящейся в багажнике автомобиля, который куролесит по ухабам вокруг гаражей до полной готовности, а впоследствии благополучно конфискованный и расфасованный.
А закончил свой рассказ, вежливо в концовке упомянув собеседника:
- В общем, посидели мы с ним по-дружески, выпили: сначала за Клио, чтобы выздоровела и ни в коем случае не собиралась умирать; потом за всех её сестёр, чтобы тоже здравствовали и держали себя в рамках приличия; а следом уже за всех женщин мира - всех рас, национальностей и характеров. Тебя вспоминали.
Игорь Семёнович мгновенно вставил реплику:
- Нехорошим словом.
-Да ну, что ты! - стал оправдываться Владимир Юрьевич. - Как...
- Да ладно, - махнул рукой хозяин. - Я же не покойник, о котором либо хорошо, либо ничего. Пусть лучше хоть чего, но подольше, чем слишком хорошо, но очень скоро. - И тут же переключил акцент внимания. - Давненько мы с ним не встречались в приватной обстановке. Вот вытурят на пенсию, будем собираться втроём. Соображать, так сказать, на троих. А, здорово! Говоришь, ему не долго уже осталось...доставать коньяк из сейфа?
- Да, пару месяцев. Хоть на пенсии, может быть, действительно будем собираться чаще?
-Обязательно будем! На то она и пенсия! Оформлю на вас бесплатные лицензии на неограниченное собирание боровиков и ловлю редких видов бабочек.
Игорь Семёнович вновь расхохотался, а гость приподнялся, взял кочергу, пошевелил ею поленья, налил по бокалам ещё вина и глубокомысленно сказал:
- Ты, вот, в начале нашей беседы говорил, как важно бывает вовремя уйти на пенсию?! А ещё - как важно бывает вовремя умереть?! Так вот, я добавлю - иногда очень важно бывает вовремя родиться!
- Я что-то не совсем уловил твою мысль? - убирая улыбку с лица, спросил хозяин и пытливо посмотрел на друга. - Что ты имеешь в виду?
Ну, наконец-то, он поставил старого товарища в затруднительное положение, и Владимир Юрьевич почувствовал, хоть чуточку, себя хозяином положения.
- Всё просто, - медленно пояснил гость, делая глоток вина. - Если бы мы родились чуть позже, то ещё неизвестно, когда бы получили право на заслуженный пенсионный отдых.
- А, ты вот о чём, - успокоился Игорь Семёнович, сочтя разгадку не заслуживающую похвалы ,из-за мизерного наличия оригинальности и остроумия. - Ты прав. Нам повезло. Уже добавили три года стажа, но это, по-моему, цветочки?!
Уже было не понять, где шутка, а где жизненная прибаутка.
- Скорее всего, - сказал гость и мило улыбнулся своему отражению в бокале. - Уже ходят упорные слухи, переплетаясь со сплетнями, но прикрываясь тогой версий из достоверных источников, что постепенно ещё увеличат общий трудовой стаж, а значит, по их логике, и общую продолжительность жизни.
В глазах Игоря Семёновича моментально вспыхнул дикий озорной огонёк, который имел свойство быстро вспыхивать и также быстро прятаться:
- Да это ещё что! Окончательно отчаявшиеся оптимисты утверждают, что пенсионный возраст отменят вовсе, только не думаю, что ими движет желание дать человечеству бессмертие. Только радость. Работай в своё удовольствие..., пока можешь хоть что-то делать.
- А если уже ничего не можешь? - спросил Владимир Юрьевич, принимая игру.
- Ну, если есть дети, согласные ухаживать за морщинистым и дряблым телом, то повезло. А если нету, то...в утиль. Соблаговолите влезть в кремационную камеру, уважаемый товарищ! Давайте-ка я вас подтолкну, а то лезете нехотя, а очередь волнуется.
- Перспектива не радужная, как та форель. Тут уж действительно - лучше вовремя умереть.
- Да, а лучше всего на рабочем месте. На каждом предприятии будет дежурить усиленный состав медперсонала, умеющий ловко делать только эвтаназию, а рядом стоять просторный катафалк. А в таких циничных конвейерных условиях не до сентиментальной эфтелии, о которой усиленно ратовал профессор Ласло Бито.
Владимир Юрьевич сделал заключение:
- При таком раскладе, очень большое, если не решающее, значение имеет следующее: где работаешь? кем работаешь? и самое главное - любишь ли свою работу?
- Абсолютно верное замечание. Очень много людей, которые готовы приплачивать, лишь бы продлить радостный миг трудового контракта. Да и мы, я думаю, при благоприятных обстоятельствах, ещё очень долго, находясь на своих должностях, мозолили бы глаза медицинским работникам со шприцем.
Оба рассмеялись, и в это время, после кухонных разговоров, появились дамы.
- Мужчины! - деловито обратилась Оксана Петровна. - Мы готовы к матчу! Какие будут предложения по вариантам пар? Семейная битва? Мэн против вумен? Или разнофамильный микст?
Игорь Семёнович, вначале предполагавший семейную "драму", резко поменял своё мнение:
- А давай-ка, Юрьевич, надаём "дурочек" нашим любимым феминисткам!
- Если бы мы были феминистками, - парировала Юлия Михайловна с обворожительной улыбкой. - то мы с Оксаной раскладывали бы карточные пасьянсы, а вы, дорогие и незаменимые, вымыв посуду, кололи бы во дворе дрова для нашего камина. В лучшем случае.
О худшем случае матриархата мужчинам не захотелось даже слушать, и они быстренько направились к карточному столу, втайне надеясь доказать своё преимущество в игре - мужским умом, мужской логикой и мужской памятью, которая, в отличие от носителей этой памяти, начинает изменять всерьёз только в старости.