Упоительные вечера

 
          случай из жизни
Игоряша осторожно заглянул в комнату, где спал его друг. Вчера они хорошо погуляли и Вовка остался у него ночевать. Он хотел, как обычно, пошутить, засмеяться и разбудить друга, вспоминая вчерашнее. Вовка всегда у него  вызывал прилив шутливого настроения. Он открыл рот, чтобы сказать: «Вставай, дружище! Хватит носом подушку мять…» Но в этот раз он почему-то не смог этого сделать. В воздухе будто носилось что-то такое, что не давало ему улыбнуться и начать балагурить. Друг, просыпаясь, шевельнул рукой и глубоко вздохнул.  И тут Игорь увидел это. Оно лежало на коврике около дивана, на котором спал Вовка, и источало характерный запах испорченности.  «Что это? - подумал Игорь. – Это он сделал… Точно он… Герцог! А кто еще мог?.. НЕ Вовка же… Вот негодяй… Надо как-то убрать, пока друг не проснулся. А то нехорошо получится». В этот момент с кухни в комнату стал проникать запах подгорающей пищи, который начал смешиваться с непотребным запахом. «Яичница», - встрепенулся Игорь и пронзенный новой мыслью поспешил из комнаты.

Вова просыпался постепенно, как любил это делать. Он открыл глаза, поморгал ими, приходя в себя. Тело затекло, как-то задеревенело после вчерашнего и просило его не беспокоить. Вова поднял руку и приблизил ее к лицу, не воспринимая, как свою. Ему показалось, что он космонавт и  чужая рука парит в невесомости перед его лицом.  Он сделал усилие над собой и попробовал пошевелить пальцами. Ему это удалось, что говорило - рука именно его. 
Во рту  послевкусие от вчерашнего было отвратительное. И обоняние улавливало запах, который говорил, что не все в жизни хорошо. «Неужели от меня так воняет», - подумал Вова. Присел на диване, обхватил руками гудевшую голову и потер щеки. Спустил ноги с дивана и тут увидел это. Увиденное произвело на него сильное впечатление. «Неужели? – подумал он. – Неужели это я?..  Вчера мы ходили в баню… И там выпили… Ничего не помню. Кажется, Игорь пригласил меня к себе домой… И я… И я ему… Сувенир…  Такую пирамиду в миниатюре воздвигнул… - Вова осмотрел всего себя. Ноги трусы. Все чисто. – Не может быть.  Тогда кто же? Ну, я и  козел… Козлина последний!.. Человек пригласил меня в гости и я ему такое учудил… Это как же надо было вчера… Чтобы до такого нравственного падения опуститься? Как я мог? Как?..  Все помню… Как парились, пили водку и пиво… Как смеялись… Смеялись так,  что со скамеек падали от смеха. Помню, как прощались с друзьями и как Игорь вел  к себе домой.  Дальше не помню… Как разделся и как ложился не помню… Вчера так было хорошо. Смеялись и вот… Как?.. Как я мог?.. Такой позор… Пятно на всю жизнь. И кому? Лучшему другу…  Надо быстрее встать и убрать все это пока Игоряша не проснулся…»
Володя хотел подняться и в это время в комнату вошел Игорь.
- Прости меня, - сказал Вова. – Прости, пожалуйста. Я не знаю, как это все получилось.
- Это ты меня прости.
- Игорь, прости. Я не хотел…
- Нет, ты прости, Вова.
- Игорь, не подходи сюда. Здесь видишь?
- Да, вижу.
- Ты пригласил меня в гости, а я как последний негодяй…
- Это не ты Вова.
- А кто же, кроме меня? Я все уберу. Я помою тебе всю квартиру… Друг.
- Не надо, друг. Я сам все уберу.
- Нет, это должен я убрать.
- Не ты, а я.
- Кто сделал, тот должен и убирать.
- Это не ты сделал?
- Как не я? А… - Вова посмотрел прямо в глаза Игорю.
- И не я.
- А кто же?
- Герцог!..
- Какой еще герцог?
В комнату мотая большой морщинистой мордой зашла собака.
- Это вот он… Собака… В нем смешалось столько пород. И, похоже, от каждой этот кобель взял что-то плохое.  Кобелино проклятый. Только на вид огромный важный и умный. А так…
- И что? Он?.. – посмотрел на собаку Вова.
- Он. Герцог… Он любит спать на этом диване. И когда диван кто-нибудь занимает, Герцог выражает так свое неудовольствие.
Герцог подошел, понюхал то, что лежало между друзьями на коврике, и печально посмотрел на хозяина и затем на его друга.  На Володю он посмотрел совсем грустно и с некоторой укоризной.
- Прости старина, что я занял твое место, - сказал ему Вова.
- Ну, что может пива холодненького? – спросил Игорь у Вовы.
- Нет, - ответил тот, еще переживая глубину не вполне состоявшегося нравственного падения.
- Тогда яичницу! – предложил Игорь. – Немного подгорела. Не доглядел, прости…
Они обнялись и пошли на кухню.



Конец.