Подробнее всего вспоминаются те случаи из жизни, которые эту самую жизнь невежливо так подталкивали к грани исчезновения.
В связи с этим вспоминается, как наша геологическая бригада возвращалась из Центрального Казахстана в Алма-Ату. Дело было в конце октября 1974 года, когда мы закончили работу в районе рудничного поселка Каражал, что в Карагандинской области. Мы - это группа в количестве шести человек в следующем составе: зам. начальника экспедиции кандидат географических наук и член КПСС товарищ Свистов, старший научный сотрудник товарищ Виноградов, шофер Вовка, практикант-третьекурсник Андрюха, его сокурсница Кузнечик (тоже практикантка - а почему Кузнечик, а потому, что она вечно прыгала через скакалку) и Ваш покорный слуга, молодой специалист - геохимик Леопольд. Некоторые имена изменены, а то мало ли кто чего может подумать.
Так вот, закончили мы полевой сезон и собрались домой. Перед отбытием в Питер нам надо было сдать по описи машину и бытовые шмутки в КазВИРГ (Казахский филиал института разведочной геофизики), что в Алма-Ате. До Алма-Аты, расположенной более чем в тысяче километров к юго-востоку, классический маршрут представлял собой букву "S" - вел он в обход двух препятствий, первым из которых была безводная необитаемая пустыня Бетпак-дала, а вторым - озеро Балхаш. Надо было ехать сначала до города Атасу в противоположном от цели направлении, потом поворачивать на юг к Балхашу, огибать озеро с запада и через Бурылбайтал - Сарышаган - Моинты выходить на финишную прямую.
Расстояние можно было сократить километров этак на триста, срезав угол напрямую через Бетпак-далу в направлении Сарышагана (западная оконечность озера Балхаш - Прим. авт.) Кому-то такая мысль могла показаться авантюрной. Чтобы развеять сомнения скептиков, я должен рассказать, что из себя представляют казахстанские дороги (точнее, что они представляли собой в те времена).
Дорожного полотна нет - есть следы машин, протащившихся по этому маршруту ранее. Но там, где прошли машины, почва подверглась так называемой эрозии, стала рыхлой и совершенно непроезжаемой. Поэтому водитель вынужден был искать свой путь по более-менее твердой почве, и тем увеличивал масштаб экологического бедствия. Намного проще было ехать не по дороге, а далеко в стороне от нее - не завязнешь в рыхлятине и пыли не наглотаешься.
А что представляет собой пустыня Бетпак-дала? Представьте себе гравий, рассыпанный по поверхности и примятый катком перед укладкой асфальта. Так вот, Бетпак-дала большей частью похожа на такое гравийное поле. Ехать по нему - одно удовольствие. В этом я самолично убедился в ту пору, когда, не имея ни водительских прав, ни практики вождения, гонял экспедиционную машину за водой на так называемый "кудук", расположенный в двадцати километрах от базы.
Едешь по этой гравийно-галечной пустыне - под колесами твердь, пыли нет. На горизонте - уходящие в небо пыльные шлейфы, исходящие из невидимых точек. Ясно: точки эти - машины, движущиеся по государственной трассе Караганда - Балхаш - Алма-Ата.
- Ну что, едем напрямую через пустыню? - Ага, едем. Таково было единогласное мнение бригады.
Машина наша - автобус на базе ГАЗ-51 с очень длинной кормой, далеко выступающей за расположение задних колес. Автомобилисты знают, что такое задний угол свеса, или угол съезда. Так вот, у нашего автобуса он был крайне невелик, каковое обстоятельство (если забежать вперед) и определило нашу печальную судьбу.
Вечером погрузили барахло. Проверили жизнеобеспечение: запас жратвы на три дня, бензиновая кухонная плитка, две 12-литровых канистры с бензином, три алюминиевых "колхозных" бидона с водой. Ранним утром тронулись.
Успешно едем. Абсолютное безлюдье. О том, что на свете существует человек, напоминают только мазары - могильники средь пустыни. Тревожит, что все чаще стали натыкаться на барханные пески - приходилось искать объезды.
Монотонное движение нарушилось резким торможением и диким грохотом падающего барахла - ящиков с аппаратурой и документацией, инструментов, мешков с образцами, канистр, бидонов. По кузову растеклась лужа. Когда, отшвыривая лишняк, добрались до бидонов, узрели печальную картину: бидоны упали (не привязанные по легкомыслию организаторов путешествия), вода почти вся вылилась - а виной тому были неисправные крышки у всех трех.
Оказалось, что Вовка-шоферюга просто заснул и впоролся в так называемый сай - русло пересохшей речки. Колеса проскочили, но "задница" (вспомним про "Угол съезда") грохнулась об скальный ригель и тормознула наше движение.
Ведущие колеса - задние - болтаются в воздухе и не трогают автобус с места, как ни дави на газ.
Надо сковыривать зад машины со скальной полки. Нужен домкрат. Домкрат нашелся, но толку с него - сломан, гидравлика оказалась накрытой медным тазом.
В наличии были два лома и шесть лопат. С лопат тоже никакого толку - сгибаются, черенки трещат. Лом удалось подсунуть под задний габарит, вцепились втроем - лом гнется, обшивка кузова сминается, результата нет.
Учинили "военный совет", в котором шоферюга Вовка, горько переживая свою вину, не участвовал. Андрюха: - "Я пойду пешком обратно в Каражал (Кызылжар, Жайрем, Аксай) и вызову помощь". Не пустили и правильно сделали. Свистов: "Сложить большой костер в форме слова "Помогите", или, чтоб было короче и проще, "HELP" Ночью летчики с неба увидят. Замысел крайне интересный, но невыполнимый - растительность отсутствует, костер сложить не из чего. Виноградов: "Ждать. В ВИРГе в конце концов догадаются, где нас искать надо. Мобилизуют авиацию". Я: "Молиться, прощать должников и обидчиков, стремиться во царствие Божие еси. Аминь".
Кузнечику мужской совет слова не предоставил.
*****
Воды из опрокинувшихся бидонов удалось собрать порядка шести литров.
*****
Остаток первого дня прошел относительно комфортно. Воду берегли, никто к ней не прикоснулся.
*****
В середине второго дня началась пыльная буря. У правой стенки - у той, где пассажирская дверь - вырастал песчаный сугроб, который надо было постоянно раскапывать, дабы нас не погребло внутри автобуса. Водительская дверь в принципе не открывалась, давно была в глухом заклине. Очень шустро уходил остаток воды. Все прикладывались к воде, кроме Кузнечика - она стойко держалась.
*****
На третий день вода была выпита. Почти у всех, и у меня в частности, начались глюки. Мой личный глюк представлял собой следующую картинку: подхожу к автомату с газировкой, опускаю 3 копейки, жду. Раздается звук: "Хрр-р-р-р-р-р....." - три копейки провалились, воды нет. Опускаю снова 3 копейки, жду. Раздается звук: "Хрр-р-р-р-р-р....." - три копейки провалились, воды снова нет. И так далее.
Во рту - наждак. Язык и нёбо пересохли, вместо голоса - хрипение. Глюки усиливаются. Кто еще способен был говорить, это Кузнечик. Она разговаривает то с одним, то с другим, приводит в чувство, успокаивает. А святая мать Тереза, эта общеизвестная заступница и спасительница Божия, нервно топчется в сторонке.
Песчаная буря кончилась. Автобус по крышу завалило песком.
*****
Четвертый день. Из забытья нас вывели звуки выстрелов. Вовка-доходяга ущучил тракторный звук, вывалился наружу и пальнул в воздух двумя оставшимися зарядами. К счастью, звук был услышан и правильно воспринят. Буровики на гусеничном ходу волокли буровую вышку по пустыне. Подъехали, отцепили вышку, взяли нас, грешных, на буксир, сдернули. Помню: едва не утонул в ведре воды, когда пил.
Вернулись в Каражал, поехали в Алма-Ату по "правильной" дороге.