Между Рябухами и Петьковым петляет дорога далеко вглубь полей. Рябухи и Петьково – села старые, казацкие, но дорога эта, говорят, еще более древняя. Километра через два она упирается в высокий пологий холм, густо поросший соснами. Люди рассказывают, что когда-то на вершине холма, тогда еще голом, высилась церковь, массивная, деревянная, построенная во времена правления Михаила Черниговского, родоначальника князей Долгоруких. Теперь от церкви ничего не осталось, лишь жалкий мазок в летописях да в смутной памяти народа. Сейчас на вершине заросшего соснами холма стоит заброшенный помещичий дом, длинный, одноэтажный, с мезонином и широким крыльцом, готовым обрушиться в любую минуту. Ниже дома разлит пруд овальной формы, который жители близлежащих сел окрестили Панским, на его берегах растут ивы, купающие ветви в его тихой воде. Пруд питается водой ручья, бьющего ключом на середине подъема к усадьбе, его называют Ручьем Трех Попов. Это название новое, ему около года.
Вода в ручье целебная, освященная Церковью. Даже летом, в сильную жару, она обжигает горло холодом. Год назад, когда ручей получил имя, воду в нем освящали трое батюшек. Помахивая кадилами, святые отцы перессорились: каждый хотел приписать ручей к своей церкви. Ссора закончилась большим скандалом. Батюшки, впопыхах пристроив по паре икон на полки, прибитые к стволу одной из сосен у истока ручья, подозвав дьячков, разъехались. Люди, пришедшие на освящение и оставшиеся после отъезда святых отцов у ручья, перекрестившись на иконы, увидели, что те стоят неправильно. Младенец Христос на руках у Богородицы оказался не в центре между матерью и Николаем Чудотворцем, а на краю. Все батюшки поставили иконы неверно. Но никто ничего менять не стал.
Усадьба была построена в конце восьмидесятых годов восемнадцатого века, почти сразу после обнародования Жалованной грамоты Екатерины II «На права, вольности и преимущества благородного российского дворянства», и на протяжении ста двадцати лет принадлежала старинному дворянскому роду Судовых. В 1911 году Платон Судов проиграл поместье в баккару профессору Киевского университета Степану Александровичу Воженицкому. Профессор Воженицкий, вступив во владение, бывал здесь только краткими наездами. В 1917 году, в самом начале революции, он был убит фабричными рабочими на выезде из Киева. В 1930-х годах в национализированном поместье была организована четырехклассная Первомайская школа, просуществовавшая вплоть до Второй мировой войны.
В 2010 году усадебный дом представляет собой полуразрушенное строение. Крыльцо, поддерживаемое когда-то четырьмя мощными дубовыми колоннами, потеряло одну колонну и грозит обвалиться; стекла в окнах давно выбиты; полусгнившие половицы протяжно скрипят под ногами; лишь потолки в барской части дома местами сохранили остатки лепнины. Лужайка перед домом заросла сорной травой, а большая часть редких сосен, привезенных саженцами из Тростянца Скоропадских, превратилась в сухой бурелом, активно растаскиваемый местным пасечником, арендующим часть былого поместья со сторожкой, в которой он живет. Пасечник, учитель истории на пенсии, за небольшую плату, непрестанно поправляя очки на носу, проводит экскурсии по поместью для туристов, приехавших к ручью за лечебной водой и с любопытства забредших в заброшенную усадьбу.
Бывший учитель истории охотно покажет барский дом, остатки приусадебных построек, проведет по едва теперь заметным аллеям парка, без умолку рассказывая о бывших владельцах усадьбы и о двадцати семи еще сохранившихся тростянецких соснах. И в завершение подведет вас к Панскому пруду, с ивами, купающими ветви в тихой воде, и кувшинками, растущими в середине пруда.
Природа здесь сочная и прекрасная, но усадьба умирает, и никто не хочет, а возможно, не может этого изменить.