Р а с с к а з в е з д е х о д ч и к а
В тот год, уже после ледостава, по Печоре прошёл ледокол с караваном судов. Последним рейсом завезли то, что по какой-то причине не было вовремя доставлено ранее, а таких причин всегда хватает. Разгрузившись в морском порту Нарьян-Мара, караван ушёл в Архангельск, оставив после себя широкую полосу торосов. Если кому-то не приходилось видеть их, то я кратко скажу, что это такое.
Помните в фильмах о войне так называемые «ежи» из рельсов, которые устанавливались на направлении главных ударов немецких войск, чтобы остановить вражеские танки? Так вот, торосы были ещё, похлеще этого, так как они зачастую были даже выше этих «ежей». Передвижение на технике по таким участкам, когда всё замерзало, было почти невозможным. Человеку и то было непросто пройти через эти поля.
После морозов, сковавших нашу матушку-Печору, начались метели. Снег припорошил тундру, посёлок Искателей, где располагалась база нашей экспедиции, не осталась исключением и Печора. Какие-то торосы были заметены, но большая часть их возвышалась, как памятник человеческой нерасторопности.
В один из этих зимних дней возился я с вездеходом, а тут передали, что меня срочно вызывает начальник партии. Ну, подумал, опять у них какое-то ЧП. Вчера только вернулся с участка, дома давно не был, вездеход надо подшаманить: то в одном месте бренчит, то в другом постукивает. Бросил гайки крутить, помыл руки и – в контору.
Захожу в кабинет, а начальник сразу:
– Всё понимаю, Боря, что ты давно работаешь без отгулов, но такое дело, что кроме тебя некого послать, выручай! Надо срочно до Василково топографов увезти. Вернёшься, отдохнёшь, железно тебе обещаю.
Хотел я послать этого начальника партии куда-нибудь подальше. Вот так всегда, у них аврал, а мне опять ехать не отдохнувшим.
– Ладно, до Василково я увезу людей, но после этого я встаю на прикол, вы если людей не жалеете, то технику пожалейте, за ней тоже уход нужен и делать это надо в гараже, а не на морозе. Сломайся в дороге, что будет с людьми при такой погоде? На дворе не лето, да и расстояние приличное, 80 километров – это не шутки. И вообще, что вы с утра думали? Вчера вечером нельзя было об этом сказать? А то как снег на голову.
– Понимаешь, – начал оправдываться начальник, – срочно позвонили с участка, мы и сами не думали, что скважины, которые были намечены, так быстро отбурят, а простоя допустить, сам понимаешь, никак нельзя. Ладно, поезжайте с Богом, вернёшься, мы с тобой обо всё обговорим. Счастливой дороги!
Вот думаю, пожелал, называется. Вездеход толком не подремонтировал, в семье пробыл всего ночь и опять – поезжай. Но что делать, люди не виноваты, что начальство не продумывает работу наперёд. Бегло проверил всё, собрал весь инструмент, заправил соляркой полные баки. Выгнал вездеход на улицу, сказал топографам – грузиться, а сам скорей до дома за рюкзаком. В дороге всякое бывает, поэтому без тёплых вещей, продуктов и прочего никак нельзя при нашей работе.
Если с утра немного мело, то когда выехали, метель не на шутку разыгралась. Световой день короткий, солнце вообще не показывается, темнеть очень рано начинает.
Василково – участок, где нашли газоконденсатное месторождение. Расположено оно ниже по Печоре. Зимой ездят иногда по реке, так как это ближе, да и дорога более ровная, вот если бы не торосы.
Еду, стараюсь выбрать участки, где их меньше, маневрирую между ними. От гусянок снежная круговерть по глазам бьёт, так как приходиться постоянно ехать, высунувшись из кабины – стекло, сколько не очищай, тут же забивает снегом. В этом вездеходе гул такой стоит, что ничего не слышно, говорить бесполезно, только на пальцах приходилось общаться. Протру глаза от снега, шапку сильнее на лоб надвину, чтобы голову не продуло окончательно, да за рычаги только успеваю подёргивать, объезжая очередной торос.
Добрались до Василково, стали выгружаться у балков, а мне ночевать там никак нельзя из-за вездехода. Не стану вдаваться в подробности, но ситуация именно такой была. Одно оставалось – обратно возвращаться. Чтобы было быстрее, сам помогал с выгрузкой.
Через какое-то время подходит начальник топографов и говорит:
– Борис, я посмотрел в балке, там дров совсем мало, а мы с собой ничего не взяли, думали, что здесь есть. Может, ты дашь бревно, что у тебя приторочено к вездеходу, иначе мы, как мамонты, вымерзнем.
Ну, думаю, опять не слава богу. Любой, кто работал в тундре, знает, что на бортах вездехода всегда закреплены одно или два бревна, без них никак нельзя. Зимой заносы, а летом болота тебя поджидают.
Что оставалось делать? Поворчал-поворчал, а бревно мужикам отдал, не замерзать же им.
И вот снова в путь. След от вездехода уже начало заметать, а это было совсем нехорошо. Если днем по-светлому, мне ещё удавалось объезжать торосы, то в сумерках это было непросто.
Когда проехал больше половины дороги, уже полностью стемнело, ранее оставленный след был виден только фрагментами. Но, тем не менее, как-то приспособился, держал нужное направление и опять попадал на него. Самое неприятное было бы отклониться в сторону и попасть в сплошное поле торосов.
Но пока всё шло хорошо, и вскоре у меня появилась уверенность, что я нормально доберусь до Искателей. Однообразный гул мотора убаюкивал, в кабине было относительно тепло, так как ветер поменял направление.
Представлял, как поставлю вездеход в тёплый гараж, доберусь до дома, где ждёт семья, хорошо отосплюсь за всё время, пока мотался по участкам. И пусть мне начальник с его восточной горячностью хоть что говорит в запале, но положенные отгулы я у него выбью.
Но в этот момент по днищу АТЛ раздался такой удар, что меня оглушило. Вездеход вздыбило, раздался скрежет. Ничего не понимая, я постепенно стал приходить в себя. То, что впереди не было высоко выступающих льдин, я был уверен, а тут вообще не понятно, что могло произойти?
С трудом выбрался их кабины, а когда заглянул под вездеход, то всё стало ясно. Я наехал на торос, который был скрыт под снегом. При слабом освещении это было не мудрено. Первой мыслью было – надо использовать бревно и тут как обухом по голове – я же его оставил на Василково.
И начались мои мучения. Я пытался газовать, чтобы раскачать вездеход. Брал чуточку вперёд и во всю мощь назад, но всё было безрезультатным.
Давно подмечено, что по-молодости мы менее осторожны в наших действиях, чем в более зрелые годы. И знаете, до чего я додумался? Залез под вездеход и стал ломом скалывать верхушку тороса. Это было всё равно, что рубить сук, на котором ты сидишь и даже хуже. Что бы было со мной, если торос вдруг рассыпался под тяжестью вездехода?
Но что оставалось делать, другого выхода я не видел, а о последствиях, к чему это может привести, не думал.
Поработав под вездеходом, я садился за рычаги и опять делал попытки съехать с этой треклятой льдины, и так повторялось много раз. Одно было ясно, что только какие-то действия могут мне помочь.
В какой-то момент, может не совсем к месту, вспомнилась известная притча, которую когда-то я читал своим ребятишкам. Это история, как две лягушки попали в крынку с молоком. Одна, трезво оценив ситуацию, что выхода нет, сложила лапки и пошла ко дну, а другая – оптимистка, боролась до конца, плавала, барахталась из последних сил и в итоге сбила молоко до сметаны и сумела выбраться наружу.
Вот так и я не терял надежду. И что вы думаете? Мне удалось! Я победил! Но то, чего я боялся, всё-таки случилось. Не хотел говорить про это, но скажу. Торос в итоге рассыпался именно в тот момент, когда я был под вездеходом. Когда раздался треск, я успел распластаться на льду, чтобы меня не придавило.
Лежу, а сам думаю, что же дальше? Вперёд ползти – бесполезно, так как там основание разрушенного тороса преграждает путь, только одно оставалось – назад пытаться выбраться. Расстояние меду льдом и днищем было такое – я спиной чувствовал его – всё тютелька в тютельку.
Ракам хорошо, они «спецы» это делать – пятиться, а вот человеку не совсем это удобно. Развернуться у меня не было никакой возможности, пришлось попытаться ползти так. Через метр куртка вместе со свитером задрались комом, не пускают дальше, да и спину холодит – спина-то голая. Пришлось податься вперёд, всё заправить и опять назад. Вот так, с горем пополам, с остановками, я выбрался из-под вездехода. Можете себе представить, насколько мир после этого показался мне хорошим, даже независимо от того, что продолжало мести, всё это были семечки. Недаром говорят, что всё познаётся в сравнении.
Пока продолжалась эта эпопея, прошло много времени, но, тем не менее, оставшуюся дорогу ехал с большой осторожностью. Если впереди был снежный занос, который нельзя было объехать, то я выходил проверять, есть ли под ним ледяная глыба.
Начинало светать, впереди замелькали долгожданные огни Искателей. Мне показалось, что в какой-то момент, даже вездеход, предчувствуя скорую стоянку в тёплом гараже, заработал веселей.
Крутой подъём от реки, чтобы въехать в посёлок, он преодолел махом, как бы оправдываясь передо мной за ту ситуацию, в какую мы с ним попали. А кто его знает? Существует же мнение, что у механизмов, да и у всего неживого, даже камня, тоже есть душа, только мы этого пока не познали.
24.11.2014