(по В. А. Обручеву) (Разное (поэзия)) - 2000-09-24
Тибетский затворник я, имя – Лобсын.
Что знаете вы о Лобсыне?
Ушел я от мира. Живу я один
В темнице средь мертвой пустыни.
Во Лхасе я принял священный обет
По нашим законам суровым,
Доставлен в пустынный Центральный Тибет
И в келью навек замурован.
Полста на полста, шестьдесят – высота,
Не слишком обширен простор мой.
Но жить мне, довольствуясь вроде крота
Такой вот жилищною нормой.
Зажаты тисками затекших колен
Давно уж оглохшие уши,
Терзает мне тело сей каменный плен,
Спасая заблудшую душу.
От вечного мрака ослепли глаза,
Изъедена язвами кожа,
Дыхание сперто, иссохла слеза
И голод нутро мое гложет.
Безжалостно давит гранитный мешок,
В бездействии члены немеют,
За долгие годы вросли в потолок
Колени, затылок и шея.
Сижу взаперти и судьбу не кляну
Под гнетом тяжелого свода
И жизнь коротаю в телесном плену
Во имя духовной свободы.
Окошко иль дверца? Да как бы не так.
Глухая стена предо мною!
Лишь дырка у пола размером с кулак
В той стенке с аршин толщиною.
То жизни основа, единственный ход
Для воздуха, влаги и пищи,
Которою делится, коль повезет,
Со мною какой-нибудь нищий.
Он горсточку проса и чашку воды
Просунет сквозь ход на лопатке
И выгребет ей же продукты нужды,
Что смрадом гнетут меня гадким.
Вот раз пилигрим сердобольный один
Скребок мне просунул железный
И молвил: Скребись на свободу, Лобсын,
Чем век тут влачить бесполезный!
О, рваться на волю, монах, поостынь –
Не тешь себя глупою целью!
Бессонная, грозная стража пустынь
Увидит разрытую келью!
Бредя через мрачные горы и снег,
Ты будешь в пустыне безбрежной
Настигнут, и каре за дерзкий побег
Подвергнешься вмиг неизбежно.
Легко беглецу не дадут умереть
Пустынные грозные стражи -
Сначала уменьшат жилище на треть,
Цементом все своды обмажут.
Просунут подачку, захочется жрать -
Но нюхом почувствуешь вдруг вдруг ты,
Что это тебе возвращается вспять
Не снедь, А ТВОИ ЖЕ ПРОДУКТЫ.
А может, несчастный, тебе повезет
(Конец не такой будет жуткий),
Коль стражники просто заделают ход -
Умрешь от удушья за сутки.
Мне жить, отрешившись от пагубных дум,
Не зная свободы телесной,
Бубнить без конца: "ОМ МАНИ ПАД МЕ ХУМ!!"
В сей келии узкой и тесной.
Устал, утомился иль ночью заснул,
Затих в отвлекающей думе -
Тебя однозначно поймет караул:
Не молишься – стало быть, умер!
Проснешься, опомнишься - вой и кричи,
Стучись с ужасающей силой,
но тщетно. Цемент прихватил кирпичи
и сделал жилище могилой...
...Мне жить и молиться Всевышний велел
Молитвы словами простыми,
От чувств отрешившись, от мыслей и дел
Средь мертвой тибетской пустыни.
**********
Аннотация.
Попробуйте забраться в пространство под двухтумбовым письменным столом и посидеть там в скрюченном положении, зажав голову меж колен, десяток минут. Вряд ли это вам удастся. Очень быстро затекут ноги, руки и шея, а голову просто некуда будет девать. Глубоко вздохнуть будет невозможно. Захочется поскорее завершить этот дурацкий эксперимент, вылезти из-под стола и распрямиться.
Знаменитый исследователь Центральной Азии Н.М.Пржевальский, ночуя вблизи скал в тибетском высокогорье, услышал бубнящие слова буддийской молитвы "Ом-мани-пад-ме-хуммммммммм...", доносившиеся непонятно откуда. Это было странно, поскольку место было пустынным и абсолютно необитаемым. К поискам источника звука подключились сопровождавшие Николая Михайловича казаки и вскоре обнаружили дырку в скале на уровне грунта, откуда молитва и доносилась. Рядом с дыркой валялись на земле грязная чашка и вымазанная дерьмом деревянная лопатка с длинной ручкой, а чуть поодаль высилась кучка засохших экскрементов.
Вооружившись ломами и кирками, путешественники с большим трудом раздолбали кубометр породы - это оказалась старая кирпичная кладка, усиленная стальной арматурой - и обнаружили в скале крохотную и страшно вонючую келью, в которой сидел скрюченный затворник, прижавший колени к ушам, а затылок к потолку.
Затворник был слеп, глух, на нем клочьями висели остатки истлевшей одежды, а кожа была изъедена язвами и кишела паразитами. Несмотря на то, что узник был освобожден, он и не подумал распрямиться - он сохранил свою скрюченную позу. Он продолжал бубнить молитву "Ом-мани пад-ме-хуммммм". Скорее всего, он не понял, что его извлекли из узилища.
Единственное, что соединяло узника с внешним миром - наклонный ход в скале длиной около метра и диаметром с кулак. Этот ход имел множество предназначений: он был и вентиляционным отверстием, и каналом для стока мочи, и единственной трассой для передачи узнику пищи и удаления экскрементов, для чего и предназначены были грязные лопатка с чашкой, найденные казаками.
Пояснение: в Тибете существует религиозная секта, члены которой по достижении 18 лет обязаны доживать свой земной срок в крохотной келье высоко в горах и постоянно при этом молиться. Спать нельзя - если стража, проверяющая кельи, не услышит звуков молитвы, она решит, что затворник умер, и сразу же заделает ход камнями и цементом. Кормить, поить и удалять из кельи продукты жизнедеятельности узника страже не положено - этим занимаются бродячие нищие, странствующие по Тибету.