18 август, 2011
Чтобы поехать из равнинной части Дагестана в высокогорные районы Ботлихского направления, можно использовать несколько путей. Наиболее удобной среди них у тамошних жителей всегда считалась дорога, проходящая через Ведено на Андийский перевал. Это до войны. Конечно, и теперь, по прошествии десяти послевоенных лет, дорога эта стала иметь то же значение, но у многих дагестанцев особого доверия пока не вызывает. И напрасно. По рассказам людей, уже давно ездящих здесь, она совершенно безопасна, стала более широкой и ровной, чем была в советское время, а посты ДПС – раз-два и обчелся, и даже там тебя редко остановят. Я, конечно, не совсем об этом. Это так, к слову. А дальше расскажу о другой дороге, то же чеченской, и об одной поездке по ней. Было это года три назад.
В году 2008, по одному неотложному делу мне нужно было попасть в г. Нальчик. И, недолго подумав, решил сделать это не через Ставрополь и Буденновск, как мне советовали некоторые, не любящие рисковать товарищи, а по более короткой и удобной трассе Баку-Ростов, через Чечню, - уже давно безопасной и железной рукой Кадырова, в пример другим соседям, качественно отремонтированной. На своей машине, взяв собой товарища - веселого и смелого парня, поздно ночью выехал из Хасавюрта. Сделали так, потому что не хотели застревать в автомобильные пробки, образующиеся, как нам рассказали, на пограничном КПП в светлую часть сутки.
КПП, не пункт, а целая крепость, был пуст, в смысле, не было проезжающих машин. Одни сонные милиционеры и пара солдатских касок, торчащих из-за бруствера с мешками, наполненными песком. Помимо нескольких бронированных Уралов и БМП с расчехленной пушкой и закопанной наполовину в землю, были два шлагбаума: один на въезде, а другой на выезде, которых поочередно открыли и закрыли солдаты в полной боевой амуниции. В машину залезли всюду, куда можно залезть, а нас отправили зарегистрироваться, где офицер милиции со славянской внешностью долго сверял нас со списками фамилий и имен в его компьютере. Задавал вопросы, типа, почему так поздно и, вроде, удовлетворенный ответами, и, не найдя ничего криминального за нашими душами, вернул документы и отпустил. На чеченской стороне, через мост, нас и не пытались останавливать. Было похоже на то, что и делать это некому: два сотрудника милиции сидели у небольшой будки и на нас не реагировали. На первый взгляд все это выглядело как-то странно: «мирный» Дагестан на фоне Чечни, послевоенной. «Мы свое отвоевали, а теперь ваша очередь!?». Дорожный покров стал уже другим. Более ровным и с яркой разметкой. Свет фар засветил баннер, высотой в трехэтажку. А на нем отец и сын Кадыровы, с российскими звездами героев. Все вокруг в бетоне и в мраморе. Не поленились провести электричество, поставить трансформатор. И днем и ночью, и на виду у всех, хозяин республики с лозунгами, действительно воплощаемыми в жизнь. Так по всей трассе, почти на каждом перекрестке. То с отцом покойным, то с Путиным, то с аксакалами. «Высокомерие!», - скажут многие. Нет. Здесь что-то психологическое, нужное на данном этапе восстановления того, чего совсем недавно казалось невозможным восстановить.
Проехав занавешенный кранами, строящийся Гудермес, совсем скоро мы оказались у поста КПП, издалека похожий на башню с бойницами. Нас остановили и подошедший сотрудник ДПС, ничего не говоря, забрал все: документы на машину, на меня, на товарища. И нам ничего не оставалось, кроме как пойти следом.
Помещение поста, оказавшийся довольно просторным, трехэтажным зданием, был полон работниками милиции и, поэтому казалось и не постом вовсе, а отделением ВД. Некоторое время к нам никто не подходил: стояли у окна и через стекло глядели, как один майор, сидевший за компьютером, возился с нашими бумагами. Потом подошел сержант и объявил, что с ними полный беспорядок, поэтому они вызвали из Грозного патруль и нас скоро доставят в город. Эта новость нас сначала немного сконфузила, но уверенные в том, что этого не может быть и сержант блефует, пришли в себя, и, смеясь, выразили ему это, добавив, что мы самые законопослушные граждане страны. Эта наша веселость его сразу же заразила, что скоро перешла и на остальных. Так как нам была обещана «экскурсия» в город и неизвестно с каким гидом, мы начали давить на их совесть, говоря, что это не честно, так с земляками и гостями в Чечне не поступали и не поступят, и, мол, разговоры о том, что чеченская милиция это не то, что наша, дагестанская, а более отзывчивая и добрая, оказывается, была неправда. Думаю, поэтому, чтоб не быть похожими на «недобрых» своих коллег из Дагестана, нам вроде уступили и сказали, что в Грозный отправлять не будут, но энную сумму штрафа заплатить придется. Сумма была немаленькая, и это обстоятельство требовало от нас продолжение «давления». Объектом, на ком оно было направлено, был тот же сержант, довольно интересный малый и очень словоохотливый переговорщик. На наши жалобы о том, что сумма слишком велика, отвечал, обвиняя наших ментов (так и говорил), которые, по его мнению, начиная от Хасавюрта и до самой границы, на каждом шагу грабят коммерсантов из Чечни, поэтому, мол, это совсем ничего. Наши уверения, что это не мы простые граждане, а его же коллеги по «цеху» подобное творят, и не по кавказски, так же и не мусульмански за грехи отдельных представителей наказывать всех подряд, похоже было, никак на него не действовали, и разговор наш продолжился, но уже в присутствии всего личного состава поста. В связи с этим обстоятельством тема разговора расширилась, и он скоро стал похож на «круглый стол», где представители различных народов Кавказа обсуждали между собой вопросы своей истории и взаимоотношений друг с другом. Модератором «встречи» выступал тот же самый сержант, который нелестно отзывался об одном дагестанском народе, хваля в то же время, почему-то, андийцев. Достался и остальному Дагестану, за то, что это его ваххабиты принесли в Чечню вторую войну, в результате которой последняя потеряла независимость. И Шамилю, за бесславную сдачу русским, не послушав Байсунгура Беноевского, просившего его не делать этого, и не убившего Имама только за то, что не смог стрелять в спину. Конечно, свою порцию «похвалы» получили и ингуши, за их пассивность и не оказанную поддержку в обеих Чеченских войнах. Хотя вначале мы все это, молча и улыбаясь, «хавали», в последующем, посмелев (вопрос вед, как видите, касался чести целой нации )), начали возражать и выражать свое видение затронутых проблем. Почему, спрашивали мы, вы такие вот смелые и не делающие ошибки, в отличие от остальных народов Кавказа, хотя бы не продолжили свою, как вы говорите, справедливую борьбу, а стоите здесь на этих постах, под русским флагом и в форме российской милиции? «Потому что»,- отвечал нам наш сержант, - «Россия нам строит то, что она сама разрушила. И, если мы надели ее форму, это не значит, что мы с ней и спим в обнимку, как это делаете вы или другие наши соседи…» Был, конечно, диалог также и с другими собеседниками. Все не перескажешь. Часы показывали третий час ночи, когда нами было сказано, что к утру нужно быть на месте, и давай-ка, ребята, мы поедем что ли. Без каких либо возражений принесли документы и, обменявшись номерами телефонов, и попрощавшись так, как это делают давнишние друзья и знакомые, мы тронулись в путь. Вот, что значит разговор по душам, даже, если разговор этот заранее обречен…
Потом был пост ингушский,- с одним постовым, и где нам вначале предложили чай, а потом потребовали сто рублей. Видимо, за то, что мы сразу же по приезду начали этого постового дразнить, передав ему слова, сказание в адрес его нации соседями, на что тот очень бурно среагировал и постарался не остаться в долгу… Дальше уже - «крепости» осетинские и, наконец - кабардинский, на которых нам с одинаковым «успехом» приходилось раскошеливаться, и наша машина, вместе с восходом солнца, подъезжала к Нальчику.