Еще заря, лаская небо,
Стелила легкой дымкой шаль,
Еще в росе колосья хлеба,
А в золоте речная даль,
Еще к земле клонились травы
Роняя розовый наряд,
А смерть ждала, о, боже правый!
И жерло пушки жег снаряд.
Огнем и пеплом мир нарушив,
Взрывная вздыбилась волна,
И не было больней и суше,
Короче слова, чем – Война!
Плачьте, ивы.
Ивы, ивы! Плачьте, ивы, плачьте,
До земли, склоняя скорбно ветви,
Слез своих серебряных не прячьте.
Тихий шелест листьев, словно реквием.
Плачьте над могилою солдатской,
Словно над сыновнею судьбою,
Плачьте, ивы, над могилой братской.
К вам иду нехоженой тропою.
Плачьте будто матери и жены,
Плачьте, как невесты в горе плачут,
Если дождь шумит в листве зеленой,
Для меня так много это значит.
Плачьте, ивы, детскими слезами,
Каждой ветвью прикасаясь к звездам,
Вы своими видели глазами -
Жизнями солдат был мир воссоздан.
Плачьте над несбывшейся мечтою,
Над любовью плачьте неокрепшей,
Светлых слез здесь каждый воин стоит,
Да и мне здесь с вами плакать легче.
***
Незахороненным солдатам…
Как не возможно предсказать
Позор, величье или славу,
Как должно честь тому воздать,
Кто заслужил ее по праву.
Они лежат в земле сырой,
Забытые на поруганье.
И только вешнею порой
Раздастся краткое рыданье,
И слез березовый поток
В глубь тайной бездны устремится,
Да дрогнет трепетный листок
От стона зверя, крика птицы.
И вновь в молчанье гробовом
Лежат смиренные солдаты.
И только в небе грозовом
Еще сверкают смерти даты.
***
Русские церкви - святыни безгрешные,
плачете, видя разор?
Видите, вдовы стоят безутешные,
детства бессонного взор?
Слышите, стонут деревья сожженные,
Землю снарядами рвут?!
Души стреляющих опустошенные
к вам на поклон не придут.
Матери тают от горя великого,
кто вытрет слёзы платком?
Сколько в стервятниках страшного, дикого,
кара найдёт их потом?!
***
Ты замертво упал в колосья хлеба,
Свинцовый ветер несся над тобой,
В глазах отражены почти полнеба,
И облака в оправе золотой.
В размахе рук такая ширь сокрыта,
Мечты и грезы словно наяву,
И пулемет стучал как конь копытом,
И сыпал смерть в пожухлую траву.
Твой первый бой и он же был последним,
Огню навстречу сделан первый шаг,
И вечность, отражаясь в лике бледном,
В тот день была свидетелем атак.
И детским звонким голосом кричала,
Лилась дождем - слезами матерей,
Но ничего нельзя начать сначала,
Предсмертный взгляд из памяти стереть.
И шла война назад дорогой длинной,
На запад, где когда-то началась,
В развалины столь жалкого Берлина,
Где рухнула фашиствующих власть.
***
Поражение
И вновь я звания лишен,
В строю мой голос не звучит.
А значит: снова побежден,
А это значит: я – убит!
Что спросишь с мертвого теперь,
Когда под грудою камней,
Истлело вечное – поверь!
Но корни тянутся ко мне
И, поднимая ветви ввысь
Навстречу звездам и ветрам,
Кричат, безумствуя – держись!
Затягивая рваный шрам.
Что значит снова победить,
И дать трубе своей запеть?
Остаться в этом мире жить,
И что-то главное успеть!
Нам рано петь за упокой,
Не для того нам жизнь дана.
Оставить в памяти людской,
Свои поступки и дела!
***
Бывшим узникам к/лагерей --
Детей загнали в сумрачный вагон,
Где не хватало воздуха и света,
От горя выл взволнованный перрон,
Роняло небо слезы до рассвета.
Крик рвался в души и срывался прочь,
Оставив пустоту в грудном проеме,
И невозможно было превозмочь
Фашистскую, тупую неуемность.
Прикладов стук и блеск визжащих пуль,
И на одежде детской след ожога,
Предательской полиции патруль,
И окрик в сердце языка чужого.
И неподдельность ужаса в глазах,
Ладоней простирающихся к небу,
Отчаяние в детских голосах,
Где навсегда смешались быль и небыль.
И стук колес по рельсам в тишине
Гнетущей, устрашающей, жестокой.
И становилось холодно луне
Такой же, как ребенок, одинокой.
***
А колес перестук вникуда торопил,
Вслед составам кричали и выли старухи,
Знали, деток фашисты везут в Саласпилс,
Матерей, оставляя в тоске и разрухе.
Через травмы потерь, через горечь разлук
Ты прошла этот ад, оскорбленье и голод,
И в раскрытых ладошках измученных рук
Сохранился гнетущего ужаса холод.
Но в доверчивом сердце живет до сих пор
Неподдельное чудо – душевная сила,
Лишь остался в глазах бесконечный укор
Вслед кровавой войне, той, что насмерть косила.
***
Кровавый бой был яростно жесток,
Железный лязг, да краткий вскрик предсмертный,
И снова устремляясь на восток
Фашисты проходили километры.
А позади сожженные дома,
Да трупы искалеченных детишек,
Стрельбою раскаленный автомат
В глаза людей от ужаса притихших
Глядел, и нависала тишина,
И всем казалось, что вот-вот проснутся,
Но мокла под рубахою спина,
Поняв, что уж не смогут улыбнуться
Ни солнцу, ни ребенку в ранний час,
Преодолев животный страх и ужас.
О, сколько было смелых среди вас,
В крови лежавших на январской стуже!
Но наступил и сорок пятый год,
И бой последний был у стен Рейхстага,
Что завершил возмездия поход,
Сияя над Берлином алым стягом.
***
Ветерану войны г. Волгограда
Легко ступая по земле,
Ушла разведка в ночь,
Полк, исчезающий во мгле,
Не сможет им помочь.
И до рассвета мост взорвать,
Врагу, не дав пройти,
В плен не попасться, не предать
На огненном пути.
Сапог покрыла лебеда
Зеленою пыльцой,
Их было семеро тогда,
Бегущих, под свинцом.
И лай собачий нарастал,
Стучала кровь в висок,
Дон ослепительно блистал,
Манил к себе песок.
Седым ракитам не укрыть,
Не спрятать семерых,
Но брошен жребий, и прикрыть
Оставили двоих.
Все ближе беспощадный враг,
Не отступить назад,
Фашистский вопль и кровь собак
От взорванных гранат.
Вдруг захлебнулся автомат…
И обнял сын отца…
Но живы пятеро солдат,
Дошедших до конца.
Хранит затихший буерак
Святые имена,
Как орден вспыхнет алый мак
Вслед давним временам.
***
Мирные граждане на войне
И в лязге, и в скрежете черных металлов,
И в реве моторов угроза слышна,
Казалось, что просто дышать перестала,
Что больше уже никому не нужна.
Но окрик солдата привел вновь в сознанье,
Он, дернул за руку, толкнув прямо в снег,
Казалось мне вечностью то ожиданье,
Когда вновь поднимет меня человек.
Орудия где-то звучали устало,
И пламя рвалось их разбитых окон,
А снег подо мною стал липким и талым,
И тяжесть сдавила грудь с разных сторон.
С трудом выбиралась из страшного плена,
В прогорклые запахи до тошноты,
Но я, оставаясь стоять на коленях,
Смотрела в кровавый провал черноты
Зияющей раны лихого солдата…
Не встанет, не скажет: - Беги-ка домой!
Война или я перед ним виновата
Была той жестокой кровавой зимой…
***
Так долго отступая на восток,
Сердца томились грустью безотрадной,
Кровавый бой был яростно жесток,
Две силы бились насмерть беспощадно.
И содрогалось все в кромешной мгле,
Где вспышкам и разрывам было тесно,
И столько мертвых стыло на земле,
Их имена поныне неизвестны.
Отстроившись, поднялся Сталинград,
Смертельные омыла Волга раны,
И сколько б не считали лет подряд,
Не перечесть могильные курганы.
То маком вспыхнет поле иногда,
То васильком к утру займется, синим.
Нам не забыть погибших никогда,
Ведь каждый лепесток нам шепчет имя.
Я знаю, что кому-то невдомек,
Зачем так принимаю к сердцу близко,
Когда с цветком вихрастый паренек
Взволнованно стоит у обелиска.
***
Это я в сорок первом погиб на войне,
Ни креста на могиле, ни даты.
На восток, отступая в смертельном огне,
Второпях хоронили солдаты.
Но мой холмик размыт был дождями весной,
Никого не виню, в том ли дело?
Ведь к родимым местам птицы вновь надо мной
Высоко в небесах пролетали.
Твердо верю, друзья где-то песни поют,
По проспектам развешаны флаги,
И летит в поднебесье победный салют
Нашей славе и нашей отваге,
Офицеры России в едином строю,
И в солдатском «ура» троекратном,
Обжигающим сердце и душу мою.
Потому мне легко и отрадно,
Что не сломлен фашизмом великий народ,
И, пройдя через все испытанья,
В майский день завершил свой священный поход
Заслужив всей планеты признанье!
***
Если я доживу до победы,
То, пройдя этот огненный ад,
Я с женой и детьми пообедать
Непременно приду в старый сад.
Под цветущею грушей, иль сливой
Стол накроем, поставим вино…
Как же детской улыбки счастливой
Я, ребята, не видел давно!
Не разрывами бомб и снарядов
Оглушенный я буду молчать,
Птичьей трелью, красою нарядов.
Будет сердце в восторге кричать,
Видя вспышки салюта в полнеба,
Самому орденами блистать.
Я так долго на родине не был,
Что о мире решил помечтать!
Но сегодня окопы седые,
Едкой гарью пропахла весна.
До чего же мы все молодые!
Жить отчаянно хочется нам!
***
Разве ты не любил, неизвестный солдат,
Не смеялся в цветущей сирени?
Только ночью война под огнем канонад,
Навалилась зловещею тенью.
Зазвучал по стране колокольный набат,
И бежал ты под пулей свистящей.
Сколько было тебе, неизвестный солдат,
И мечтам твоим к звездам летящим?
Сколько было другому, кто падая в снег,
Вспоминал, как в родимой сторонке
Над окном поселился скворец по весне…
Но могилою стала воронка.
Кем ты был в мирной жизни и кем мог бы стать?
Сколько весен мог встретить и женщин,
Дочка с сыном могли у тебя подрастать…
Холм могильный осколком увенчан.
Потеряли надежду ждать мать и отец,
Ни письма, ни могилы - невесте.
А в солдатское сердце попавший свинец
Сделал все, чтоб ты стал неизвестен…
***
Исповедь немецкого солдата
Столь жуткого не видел я нигде,
Позиции подобной не приемлю,
Его топили в ледяной воде,
И танками закатывали в землю,
Его на дню бомбили много раз,
А это может пережить не каждый,
Когда взрывался рядышком фугас.
Он умирал от голода и жажды,
Кусок горбушки, видя перед сном,
Укрывшись разноцветьем звездных мантий,
Но обожженный яростным огнем,
В атаку поднимался по команде,
И все-таки всем бедам, вопреки
Он не утратил чувства состраданья,
Внимал мольбам протянутой руки,
Взгляд, опустив стыдливо в оправданье,
Что нечем пленных накормить порой,
И ту старуху у сожженной хаты,
Но нарушая вдруг солдатский строй,
Бросался к ним с последним виновато.
Вот по руинам строем я иду,
Казалось бы – достиг, чего хотелось,
Но видя бесконечную беду,
Я содрогался всем промерзшим телом.
Ведь это я незвано шел сюда,
Круша, сжигая, все, что было свято…
Я знаю, не простится никогда
Мне это русским праведным солдатом.
***
Соседи.
Пока я бил врага под Сталинградом,
И мне свинцовый ветер рвал шинель,
В Алма-Ате ты отзвук канонады
Ложился слушать в теплую постель.
А я в окопах мерз, стрелял по танкам,
Ходил в разведку, хоронил друзей,
А ты плясал под старую тальянку,
И грабил потихонечку музей.
Краюху хлеба, дав за две картины,
Скупал, что мог, и продавал, что мог.
А я в болоте гнил, глотая тину,
Не чувствуя от ран ни рук, ни ног.
Я брал Берлин, входил с боями в Прагу,
И, возвратясь к обугленной избе,
Хромая, шел подписывать бумагу,
Трофейные часы, отдав тебе.
Не думал я, что возвратясь из пекла,
Засеяв землю, веря и терпя,
Отстроив дом, подняв страну из пепла,
С наградами увижу и тебя.
***
В чистом поле посреди вселенной
Памятник танкистам в небо взвился,
Чтобы вечной памятью нетленной
Разум человечества копился.
Зажигаю свечи вряд – четыре,
Словно души их горят, не гаснут,
Если я живу в беспечном мире,
Значит, смерть героев не напрасна.
В рюмке водка искорками светит,
Пахнет корка хлеба печью, домом,
И у них должно быть были дети,
Я ведь с ними даже не знакома.
Только верю, что в краю далеком,
Где-то на границе с Беларусью,
У могилы скорбно одинокой
Кто-то тоже выпьет с тихой грустью.
***
В мае грозы гремят над Россией,
В небе яркие вспышки видны.
Слава, мужество, доблесть и сила
Нас к великой победе вели
Через все испытанья и беды,
Миллионы разлук и смертей,
Чтоб триумф долгожданной победы
Отразился в слезах матерей.
В черном мраморе скорбные плиты,
Но над ними колдует весна,
И в деяньях ее и молитвах
Оживает сирень ото сна,
Как невеста идет на причастье,
Наряжаясь в свой белый наряд,
И салютов огни всем на счастье
Над Россией, взлетая, горят.
Слез не прячут счастливые лица,
Ветеранов объятья крепки,
И сверкает слеза на ресницах,
Если строем идут моряки,
А за ними шагает пехота,
Замыкая победный парад,
Как когда-то за ротою рота
Шли в огонь защищать Сталинград.
И под Курском дрались и в Берлине,
Алой кровью пылал небосвод,
И к Победе дорогой былинной
Шел в бессмертье великий народ.
***
Крепись, страна!
Когда закончится война,
И вновь домой вернутся дети,
Вздохнет уставшая страна
И всем простит на этом свете.
Слезу горячую смахнет,
И, заломив до хруста руки,
Распашет землю, хлеб пожнет,
Чтоб только сыты были внуки.
А будет ветер злобно выть
Кровавым всполохом заката,
Не опуская головы,
Ударит в колокол набатом!
Крепись, любимая страна!
Придет конец твоим терзаньям.
Наступит новая весна
Во славе, доблести, признанье!
***
Мы верим погибшим солдатам,
И мертвые верят живым.
У насыпи братской могилы…
Я. Смеляков.
Мы верим всем, погибшим в ту войну,
И тем, кто возвратился после ада,
Застав живыми мирную весну
На площадях московских в день парада.
Мы верим им, как сыну верит мать,
Как верят женам, выжившим в блокаду,
И никому той веры не отнять
У переживших ужас канонады.
Ударов сердца их не заглушить,
Не замутить все пламенные души,
Мы победили, чтобы вечно жить,
И никому той веры не разрушить!
***
Лежат цветы у обелисков,
Горит огонь меж черных плит.
В бессмертье путь такой не близкий,
Он неразрывно с жизнью слит.
Бьют барабаны, плачут трубы,
Идут полки за рядом ряд,
И вдов запекшиеся губы
Молитвы горестно твердят.
Народ и армия - едины,
Пусть будет крепок их союз.
Веками люди-исполины
С мечом в руках хранили Русь!
***
В мае грозы гремят над Россией,
В небе яркие вспышки видны.
Слава, мужество, доблесть и сила
Нас к великой победе вели
Через все испытанья и беды,
Миллионы разлук и смертей,
Чтоб триумф долгожданной победы
Отразился в слезах матерей.
В черном мраморе скорбные плиты,
Но над ними колдует весна,
И в деяньях ее и молитвах
Оживает сирень ото сна,
Как невеста идет на причастье,
Наряжаясь в свой белый наряд,
И салютов огни всем на счастье
Над Россией, взлетая, горят.
Слез не прячут счастливые лица,
Ветеранов объятья крепки,
И сверкает слеза на ресницах,
Если строем идут моряки,
А за ними шагает пехота,
Замыкая победный парад,
Как когда-то за ротою рота
Шли в огонь защищать Сталинград.
И под Курском дрались и в Берлине,
Алой кровью пылал небосвод,
И к Победе дорогой былинной
Шел в бессмертье великий народ.
***
Весна 45 года
Громкие шаги. Удары сердца.
Ты в дверном проеме. И живой!
Все казалось век не отогреться
Мне на гимнастерке полевой.
Пересохли за войну все слезы,
Не щадила проклятая нас:
Беженские грабила обозы,
Разрывала в клочья, как фугас,
И бомбила без конца и края,
Голодом морила в холода,
Два полена нам казались раем,
Если в котелке была вода.
И сегодня всем еще несладко,
Полдеревни выжжено дотла,
Но в твоей потертой старой скатке,
Столько долгожданного тепла!
На лице рубец косой и синий,
А в глазах сквозь радость - боль и грусть.
Сколько вас таких по всей России?!
Сколько обещавших: - Я вернусь!
Сколько по лесам, гнилым болотам,
В городах разрушенных могил?
С фронта недождавшихся кого-то,
Сколько их? Ответить где взять сил?
И молчу, в объятьях замирая,
Горестно вдыхая дым войны.
В окна довоенного сарая
Рвется крик Победы и весны!
***
День Победы
Опять весна и праздничный салют,
И в сорок пятом было так когда-то,
И снова в скорбной памяти встают,
Как чудо, уцелевшие солдаты,
И павшие в заснеженных полях,
В горах, болотах, городах и селах,
Могилами усеян длинный шлях,
Путь до Берлина трудный невеселый.
И матери, и жены тех ребят,
Невесты в черных траурных накидках,
И сестры до сих пор еще скорбят,
Повиснув в ожиданьи на калитках.
О память, память! Ты еще хранишь
Тревожный год, тот страшный сорок первый,
Его испепеляющую тишь,
Надрывами истерзанные нервы.
Жестоко ранишь всякого, кто знал
Какой ценой нам всем далась победа,
Чтоб ненавистной злобы арсенал
Никто на всей планете не изведал!
***
Россошки
Над Россошками синее небо
Развернуло свое полотно,
Как давно я с друзьями здесь не был,
Многим пасть было здесь суждено.
Истомленные жаждой и зноем,
Находясь под прицельным огнем,
Под бомбежки пронзительным воем
Мы мечтали все лишь об одном:
Сокрушить нечисть злобную эту,
Прочь прогнать с нашей русской земли,
Но ее паутинные сети
Мы тогда разорвать не могли.
Бились долго, жестоко, натужась,
Не щадя истребляя свинцом,
И фашиста охватывал ужас,
Видя жуткое смерти лицо…
Поле брани, по счету какое?
Куликовское. Бородино.
Величайшее горе людское
Испытать было русским дано.
Здесь в Россошках два траурных поля,
Сотни ль, тысячи павших солдат
Уместились на этом раздолье?
И звучит колокольный набат,
Реет гордо священное знамя
Здесь, где бились бойцы до конца;
И разносят ветра нашу память,
Проникая потомкам в сердца.
***
Война несет народам лихолетье.
И как позволил только человек
Воинственность двадцатого столетья
Перенести опять в грядущий век?
О, Родина моя! В огне пылая,
Вновь по погибшим плачешь ты, скорбя.
От голода, разрухи изнывая,
Ты столько горя вынесла, терпя.
Вела бои за Тулу, Керчь, Одессу,
За Сталинград, за Киев, Ленинград.
А сколько о войне сложили песен,
А сколько на груди солдат – наград!
Немало их без времени ушедших,
В родной земле нашли они приют.
Для них - дурман сирени сумасшедший,
Для них гремит блистательный салют!
Все меньше их, но за спиной героев –
Афганцы, Приднестровцы, из Чечни
Шагают воины единым строем,
Надежный и реальный щит страны.
Присягу принимают вновь курсанты,
Отдать клянутся жизнь родной стране.
И отбивают новый век куранты,
И гимн звучит о мире и весне!
Сады цветут и подрастают дети.
Мы на пороге выбора стоим.
Остановить все войны на планете
Мы можем, если только захотим.
***
Я пришел с войны домой.
Я пришел с войны зимой,
Встретил снег тоскливым хрустом,
Возвратился вновь домой,
В нем так холодно и пусто.
А в печи огонь погас,
У икон огарок свечки,
И не рук, не милых глаз,
И на зов мой ни словечка.
Что, скажи, ждет впереди,
Ветер – странник одинокий,
Льются черные дожди,
Льются черные потоки,
Растекаясь по крыльцу,
На ресницы льют и щеки,
По холодному лицу
Бьют меня с небес высоких.
И откуда, не понять
Ни тебе, ни мне, попутчик,
Сил брала родная мать,
Разгоняя эти тучи.
Снова ливни на плацу,
Льются черные потоки,
По холодному лицу
На ресницы и на щеки.
Приходил с войны зимой,
Снег встречал тоскливым хрустом,
Приходил с войны домой,
Где без мамы стало пусто.
***
Мы Европу с тобой отстояли,
И Варшава цела и Париж,
И соборы, что в Вене ваяли,
И Рейхстаг, где сегодня стоишь.
А страна наша в пепле и дыме,
В грудах камня лежат города.
И земля ковылями седыми
От смертей поросла навсегда.
Вновь вернемся на Волгу и к Дону,
И в Хатынь, ты - фашист, так и знай!
Синевой вод байкальских бездонных
Не сравнятся ни Рейн, ни Дунай.
Мы омоем смертельные раны,
Восстановим Отчизну свою.
Над Москвою-рекой утром ранним
Соловьи, заливаясь, споют.
***
Блеск орденов.
Как долго рубцуются раны
От пуль, от осколков, огня.
Редеют ряды ветеранов
В преддверьи победного дня.
Все меньше их лиц благородных,
Отважных и храбрых сердец.
За то, что б стране быть свободной,
Когда-то погиб мой отец.
Не встретил он майское утро,
Не видел победных огней…
О, жизни великая мудрость,
Чем горше, тем люди сильней.
Не меркнет с годами их слава,
В их честь все народы встают.
Защиту Отчизны по праву
Вновь юным сердцам отдают.
С трудом заживают все раны,
Но статус солдата не нов.
Всё реже ряды ветеранов,
Но ярче блеск их орденов!
***
Когда отгремели, затихли бои,
И пушки в чехлах замолчали,
Отец, перечли мы все письма твои,
О чем вы на фронте мечтали.
Чтоб ранней весной распускалась сирень,
Чтоб солнышко в окна светило,
Военной годины зловещая тень
Страну стороной обходила.
Чтоб смерть не косила безусых солдат,
Их кровь на снегу не алела,
К зеленым дубравам склонялся закат,
Душа по ночам не болела.
Чтоб дети росли, зацветали сады,
В полях колосилась пшеница,
Чтоб женщины наши не знали нужды,
Чтоб вспыхнул салют над столицей.
Давно отгремели, затихли бои,
И пушки в чехлах замолчали,
Отец, наизусть помним письма твои,
О чем вы на фронте мечтали.
***
В одном строю, чеканя шаг, шагают ветераны,
И, развивающийся стяг былые лечит раны,
Им нелегко сейчас идти, но в молодость былую
они весь мир смогли пройти, спасти страну родную.
коварный беспощадный враг вел бой ожесточенный,
но поднимался алый флаг к победе возрождённый,
и гнали лютого врага до самого Рейхстага,
кому Отчизна дорога, дрались под красным стягом.
И воскрешали города, и строились плотины,
хоть были платою всегда морщины и седины,
Победу одержал солдат, жизнь стала высшей платой
звон на параде от наград, когда идут солдаты.
***
Ветераны на Мамаевом кургане.
По ступеням, шагая вверх,
Вспоминаем с тобою тех,
Кто в свинцово кровавой мгле,
Прижимался к сырой земле,
Тех, кто раненный шел вперед,
Поднимая в атаку взвод,
И под танком в последний миг,
Видел радостным этот мир,
По глоточку из фляжек вновь,
Мы с тобою пьем за любовь,
Что сжигала сердца солдат,
Грозной силой вела в закат,
За того, кто не долюбил,
Или чашу сполна испил,
За Россию и за детей,
За любимых и матерей.
И за тех, кто теперь стоит,
На заставах, как грозный щит,
За пропавших солдат в Чечне,
Кто в афганской погиб войне,
Пьем за чести святой закон,
За союз золотых погон.
Наш салют и бокалов звон,
До земли им от нас поклон.
***
На вершине Мамаева Кургана
Передо мной синеет океан
Небес и Волги, слившихся в безбрежье,
Как остров славы - мужества курган,
Здесь - Сталинградское правобережье.
На этой стороне шел страшный бой,
Здесь бились насмерть и во имя жизни,
Здесь, где стою с поникшей головой,
Гордясь своим народом и Отчизной.
Здесь, где был сломлен оголтелый враг,
Несущий миллионам смерть и ужас,
Струился на руинах алый флаг
Зарей победы на февральской стуже.
И потому запомнился навек
Горящей Волги небывалый пламень,
Здесь каждый камень мстил как человек,
И каждый человек был тверд как камень.
Тропой священной поднимаясь вверх,
Я каждым нервом чувствую и знаю:
Чей стон, чей крик – напоминанье тех,
Кто нес к Рейхстагу боевое знамя.
Передо мной синеет океан
Небес и Волги, слившихся в безбрежье,
Войны священной мужества курган -
Могилы павших на правобережье.
***
Я помню страшный год в конце войны,
Как вряд дома сожженные стояли,
Как таял снег от гари и весны,
И женщины в безумии молчали.
Рыдал ребенок, спрятавшись за мать,
И в саже пальцы трепетно дрожали,
И чувства невозможно передать,
И взгляды, что войска сопровождали.
Ведь шли на запад воины теперь,
А в их домах разруха и унынье,
Разбиты стекла, выломана дверь,
И пахло прошлогоднею полынью.
В пальто потертых, стареньких платках,
От нищеты кромешной души рвались,
Голодные детишки на руках,
Надеждой только в холод согревались.
Но в каждом сердце женщины – любовь
К ребенку, проходившему солдату,
А я сегодня с болью слышу вновь,
Как мать малютку поливает матом.
Что испытала, вынесла она?
Какое горе очерствило душу?
Афганская, Чеченская война
Сумели доброту ее разрушить?
Окурок непогасший на губах,
И маникюр, и волосы в ажуре,
И все-таки неласкова, груба,
Хоть в доме муж пьет чай под абажуром.
Но слезы льет безудержно малыш,
И стынет в сердце горькая досада…
Я помню, мама, как ты все твердишь:
- Не плачь, родная доченька, не надо…
***
Факт из воспоминаний детей Сталинграда
Как белый мрамор детское лицо,
В глазах раскрытых синий пламень неба,
Убит ребенок огненным свинцом,
Хотя ни в чем он виноватым не был.
Осколком мины срезана рука,
Другой жестоко впился под лопатку,
Но у солдата не было платка,
Накрыл ребенка просто плащ-палаткой.
Бежали рядом дети и бойцы,
А вслед летели пули и снаряды,
И проклинали Гитлера отцы,
И матери сражались в Сталинграде.
Безбожная кровавая война.
Не плакал ли Господь на царском троне?
Быть может, ждал, когда падёт страна
Пред нечистью фашистскою в поклоне?!
Но мы не ждали милости тогда,
И выдержали в тяжком испытаньи,
Врагу, сдавая в битвах города,
Мы отмеряли горю покаянья.
Страны великой силу взяв в кулак,
Ударили по гадине коварной,
И водрузили над рейхстагом флаг
В великий день победы легендарной.
Мы трудно поднимались из руин,
Штыком врезались в небо обелиски,
Неизгладимой горечью седин
В нас отзывался тот поход неблизкий.
Над Волгой глыба Памяти стоит
А белый мрамор, как ребячьи лица,
Он боль потерь в себе теперь хранит,
Чтоб никогда войне не повториться.
***
… упала на столбик сосновый
звезда из фанеры…
Сергей Орлов.
Только смысл сознанье обрело,
Тело набралось не дюжей силой,
Черное зловещее крыло
Заслонило надолго Россию.
И в полях, у речки в камышах,
Где росла несметная лавина,
Умолкала хрупкая душа
Русского солдата-исполина.
Но опять штыками рвали тьму,
Пробиваясь в месиве кровавом,
И не веря Богу самому,
На планете бой вершили правый.
Памятник солдату в полный рост
Не ваяли над землей сырою.
Сколько на земле фанерных звезд
Выросло той страшною порою!
Было ль всем тогда до красоты
С черною армадой за плечами?
Ведь глядят созвездья с высоты,
Освещая звезды те лучами.
***
Лежат цветы у обелисков,
Горит огонь меж черных плит,
В бессмертье путь такой неблизкий,
Он неразрывно с жизнью слит.
Над площадями гул метелей,
Февраль засыпал все пути.
Снег на погонах и шинелях,
Снег на висках седых блестит.
Бьют барабаны, плачут трубы,
Идут полки за рядом ряд.
И вдов запекшиеся губы
Молитвы горестно твердят.
С мечом в руках иль с автоматом
Россию свято берегли.
Наград, не требуя, солдаты
Ей отдавали что могли.
***
Сколько о войне уже сказали,
Сколько спето песен о боях,
Как бойцы в окопах замерзали,
Как горели в танках на полях.
Траками с земли срывая кожу,
Рвали в клочья пашни и луга,
А война вела по бездорожью,
И кипела Курская дуга.
Каждый дом пылал под Сталинградом,
Все потери трудно перечесть,
Для страны высокою наградой
Были стойкость, мужество и честь.
Празднуя Победу, а не тризну,
Вспоминаем павших каждый год,
Что сердца отдали за отчизну
И многострадальный наш народ.
Чтобы войны землю не терзали,
В детских душах не селился страх,
Много войне уже сказали,
Многое останется в сердцах.
***
Победа нам досталась нелегко,
И потому в сердцах хранится свято,
Ведь чувство веры слишком велико
В бессмертие советского солдата.
Он все прошел во имя нас с тобой,
Кровавым потом поливая землю,
Россия – мать вела своей мольбой
Его к победе, и надежда крепла.
Мы поднялись над тяготами бед,
Утраты отсчитав весомой мерой,
Чтоб запылал над радугой рассвет,
И в космос полетели с мощной верой
В народ российский, в дерзкую мечту,
В науку и несокрушимость силы,
Чтоб русский дух поднять на высоту
Бесценной нашей родины- России!!!
***
Все дальше мы от страшной той войны,
Все реже боль о ней напоминает,
Но вдруг приходит к нам из тишины
Та память, что все чувствует и знает.
Она нам спать ночами не дает,
Так тяжелы картины Сталинграда,
Беспрецедентен этот тяжкий гнет
Кромешного испытанного ада.
А кто мне скажет: Было ль это где?
Пусть мне ответят, я бесспорно внемлю.
Бушующее пламя на воде,
И тысячи снарядов треплют землю.
Там трупы женщин, крики их детей,
Развалины домов и холод лютый,
Но не было мощнее крепостей
И в феврале красивее салютов.
Все дальше мы от ужасов войны,
С каким трудом зарубцевались раны…
Спасибо вам, Защитники страны!
Поклон вселенский, наши Ветераны!
***
Ты говоришь – пора забыть о прошлом,
Что темы есть куда теперь важней,
Что бой – смертельным называть так пошло,
Что есть стихи и слаще и нежней.
А я вновь поднимаюсь по ступеням,
И, ветви ивы отстранив рукой,
Склоняюсь перед ними на колени,
Слезами не нарушив ваш покой,
Кладу цветы на срез гранита пыльный,
Где блики солнца – памяти печать.
У обелисков и холмов могильных
Подолгу научилась я молчать.
Читаю даты смерти и рожденья,
Святые дорогие имена,
И мне плевать на чье-то осужденье,
Ведь где-то вновь беснуется война.
Еще летят снаряды, гибнут дети,
В ущельях гор идет смертельный бой,
И вновь выносят мертвых на рассвете
Мальчишек не известных нам с тобой.
И что мне те, дельцы и наркоманы,
И бомжи в их потертых сюртуках,
И доллары, лежащие в карманах,
На счете в банках или в сундуках?
И что мне чьи-то низменные вкусы,
Когда в стране давно царит разбой.
Я ненавижу выскочек и трусов,
И славлю защитивших нас с тобой.
***
Не затихает боль земли,
Стучит в сердца набатом память,
Там, где солдаты полегли,
Горит немеркнущее пламя.
И миллионы душ в огне
К живым взывают бесконечно,
Чтоб помнили в грядущем дне,
Служа отчизне безупречно,
Тот жуткий дух концлагерей,
И страшный запах крематорий,
И детский крик: - Меня согрей!
И жуткий материнский вторил…
Нет, не затихнут боль и гнев,
Забыть нельзя страданья эти,
Идет, сквозь время страх презрев,
Народ космических столетий.
***
У меня было мирное детство,
Жизнь была беззаботно легка,
Мне от деда остались в наследство
Полноводная Волга – река,
И земля, что пропитана кровью,
И кудрявые ветви берез,
Что сажали с великой любовью,
Орошая их каплями слез,
Птичий гомон и хлебное поле,
Перелески, дороги, луга,
Всему миру, знакомый до боли,
В скорбных плитах Мамаев Курган.
Мне остался серебряный иней
На пушистых ресницах детей,
Шепот листьев и свист соловьиный,
Бескорыстие русских людей.
Что еще мне в наследство осталось?
Задаю себе вечный вопрос:
-- Как смертельную боль и усталость
Дед с народом в войну перенес?
По погибшим мы правили тризну
И венчали могилу звездой.
Нам беречь завещали отчизну,
Ясный месяц над тихой водой.
В Волгограде могила святая.
Теплым воском стекает свеча.
Я, страницы наследства листая,
Рубану резким словом с плеча:
Все живем мы сейчас не по средствам,
Бьет страну лиходейская дрожь.
Мы теряем такое наследство,
И историю ставим не в грош.
Завещали нам мирное братство,
Всех народов большую семью.
Где наследное это богатство?
Что скажу над могилой ему?
У меня было мирное детство.
Жизнь была и светла и легка.
Мне от деда остались в наследство
Жизнь, свобода и мир на века.
***
Когда закончится война,
и сыновья домой вернутся,
чтоб благодарная страна
могла с надеждой улыбнуться.
Прольется чистый светлый дождь,
Тела омоет всех погибших,
на удушающую ложь,
На всех, бесчестье сокрушивших.
Когда закончится война,
Солдат свои залечит раны,
Придет желанная весна,
Воронки зарастут бурьяном.
На обжигающей золе
Кровь запеклась смолой густою,
Там маки вспыхнут на земле,
Поля - пшеницей золотою.
Когда закончится война,
свои откроем настежь двери,
быть может, встанем у окна,
чтоб в мирный день с трудом поверить!
Уймется детских страхов дрожь,
Когда наступит примиренье,
Пусть долго льётся сильный дождь,
Во очищенье и прозренье.
***
Вот и снова июнь – эта черная дата,
Миллионы людей унесенных войной,
Убивают не только на фронте солдата,
Умирают они в мирной жизни порой.
Слишком много в стране развелось бюрократов,
Им в подмогу – чиновники и произвол,
Замордуют бумажками нашего брата,
И нацелят в сердца самопишущий ствол.
Если выгоды нет, запускают по кругу,
Кабинеты плодятся как та саранча,
А вчера в неотложку звонила супруга,
Инвалиду войны вызывала врача.
От бездушья не найдено верного средства,
О прививках от зла – непроверенный слух,
И стреляют уверенно в самое сердце
Чтобы реже все мы беспокоили слуг.
И воруют избранники – «слуги народа,
И хитрят», как однажды сказал нам поэт,
И откуда берется такая порода,
Выбирает их кто? Знать бы точный ответ.
***