Про то, как мы с Соломоном пустились во все тяжкие...
12 мая. Позади праздники. В офисе пьют - поскольку 9-го сохраняли трезвость и будничность, чтобы не уподобиться 86% населения, которые горой стоят за Кремль. А вот теперь, когда эти 86% приступили к работе, можно и отдохнуть. У нас тут - не как вокруг. Мы - островок демократии и либерализма, затерянный в океане тоталитарной лжи и рабства. Ложь и рабство бушуют за окнами, девятым валом накатывают на наши стены, но мы держимся благодаря крыше - Запад с нами - сам американский посол, сам сенатор Маккейн, сам Барак... Короче, вы в курсе.
Наблюдаем за этим бардаком сверху. Я сижу на потолке, не таясь, иногда нарезаю круги над застольем и мучительно размышляю над тем, как бы им всё испортить. Соломон прячется за портретом Ельцина Б.Н. - чтобы не заметили и не грохнули раньше времени - на сегодняшний вечер у нас с ним конкретные планы. Иногда я присаживаюсь возле друга, и мы обсуждаем текущую ситуацию.
В районе шести часов, обожравшись шашлыков, которые доставили в офис из кафешки неподалёку, упившись бурбона, Тимур лезет с дерзкими ласками к моей бывшей Нелли. Мне остаётся только удивление - куда девался её недавний буддийский аскетизм? От аскетизма и след простыл. Аскетизм, ау!
С горечью делаю вывод о том, что женщины с готовностью и даже самозабвенно принимают веру того, кто их... От аскетизма до разврата один шаг - если найдётся тот, кто сопроводит тебя на этом пути. Нелли такого спутника нашла.
Вдруг вспоминаю один старый вопрос и спешу с ним к Соломону. Вопрос касается использованной белой ленточки, которую я обнаружил у радиатора в кабинете Виктора Вадимовича.
- А-а, - поводит усами Соломон, - можешь не париться, Нелли тут не при делах.
- Неужели Нюша?
- Мимо.
- Евгения Борисовна?
- Это твой лысый босс вызывал любовника. Наблюдал пару раз, как оно происходит. Я, в общем-то, толерантный парень, хотя и старомодный, но такое зрелище - за пределами моей толерантности.
- Босс голубой?
- В зависимости от настроения - голубой, зелёный, жёлтый, чёрный, красный, радужный. А если будет грант, то и серо-буро-малиновый.
Нелли с Тимуром встают из-за стола и с масляными глазками отправляются в туалет - ясно, зачем - созрели.
- Можешь слетать, глянуть! - предлагает мне Соломон.
Но я воздерживаюсь, меня и без того душат ревность и тошнота.
Когда офис, наконец, пустеет, мы перебираемся на стол. До появления Асмиры и наведения порядка у нас - вся ночь впереди. Сначала мы основательно закусываем холодным шашлыком, потом лезем в бутылку из-под бурбона. Того, что осталось, нам хватит упиться и проблеваться. Но мы ведём себя аккуратно - сидим в алкогольных парах, словно в бане, и тащимся, не потея. Соломона развозит, он сочувствует мне из-за Нелли и пускается в воспоминания о своей любимой.
После его смерти она перевелась с повышением в аппарат Коминтерна и конкретно там преуспела. Как-то зашла в бывшую контору к приятельницам - поделиться новостями из своей жизни. У неё появился мужчина - австрийский коммунист. Потом дошли слухи, что они поженились, а Сергей Петрович в секретном разговоре по пьянке сообщил товарищам, что Лилия с мужем стали разведчиками и под вымышленными именами отправились в зарубежную командировку...
- Представляешь, каково мне было? - терзается Соломон. - Она - где-то там, в Париже, в Буэнос-Айресе, а я здесь - рыжая бестия! Одно утешение, что меня увековечил Корней Чуковский.
- Не понял, ты о чём?
- Читал в детстве сказку про тараканище? Знаешь, кто выступил в роли прообраза?
- Демократичные литературоведы намекали, что это про Сталина. «Вдруг из подворотни Страшный великан, рыжий и усатый Та-ра-кан!» И все перепугались...
- Полная фигня! Чуковский написал сказку после того, как забрёл в нашу контору и я на него напал. Схлестнулись мы в тот вечер конкретно - не по-детски.
- Не врёшь?
- Зуб даю, мацой клянусь.
Негоже, думаю я, поминать мацу, нажравшись шашлыка с бурбоном.
Тут мы замечаем из своей бутылки, что непонятными путями на остатки хавчика с улицы налетели мухи и прочая живность. Жалко, что скончался сионист Вениамин - какая нелепая смерть! Всё из-за нервов - надо избегать стрессов! Вот бы он порезвился! Сама собой появляется мысль о лёгком флирте - чего мне хранить верность Нелли, если она такая? На минуточку - сейчас в разгаре брачный период.
Но зов плоти, который я испытал в бутылке, испаряется и глохнет, едва мы выбираемся наружу. И меня тянет рвать от той же самой мысли про соитие.
- Эстетическая проблема, - сообщает Соломон. - Я ведь тоже так и не смог зажить нормальной половой жизнью с себе подобными. Хотя постоянно обитаю на полу. Банальная человеческая брезгливость. Даже под мухой ты не можешь чувствовать себя комфортно под мухой или на ней.
Отмахиваемся от назойливых насекомых, которым очень захотелось с нами пообщаться - типа мы такие два брутальных мачо, офисные звёзды. Соломон тащит меня в туалет. Я спрашиваю, зачем, если можно справить нужду, не отходя от стола - на то мы и тараканы. Он предлагает чуточку потерпеть:
- Братан, скоро увидишь! Оттянемся по-взрослому! В натуре!
Меня ведёт налево, заносит, кружится голова, и я не могу слёту попасть в дверной проём, бьюсь о косяки. В итоге спускаюсь на землю и плечом к плечу со своим собутыльником двигаюсь дальше. Нас преследуют уничижительные смешки и реплики - так над нами потешается уличная приблуда, местная московская гопота.
В туалете мы забираемся на сливной бачок унитаза, и Соломон показывает мне микроскопические остатки от кокаиновых дорожек.
- Кто же это? - удивляюсь я.
- Не поверишь!
Поскольку туалет - микс, я горазд подумать на кого угодно, но все мои догадки - мимо.
- Это ваша Евгения Борисовна, - открывает тайну Соломон. - Подсела два года назад, потому что других плотских радостей у неё в жизни не осталось. Кстати, Тимур и Эдик дуют травку, Нелли в день твоих поминок пошла той же скользкой тропой. Нюша получает кайф от голодания. Асмира - если плюёт в чайник, которым вы потом пользуетесь. Ну, а Виктор Вадимович бухает, смотрит ЛГБТ порно и вызывает любовника.
- Офигеть! - выдыхаю я.
- Да уж, - соглашается Соломон, - тот ещё гадюшник. Хотя в мои времена было не лучше, тогда баловались морфием. Ну, так чего?
- Чего?
- Хочешь попробовать? Только осторожно - у Евгении Борисовны поставщик из Колумбии, товар чисто стопроцентный.
Я робко смотрю на частицы кокаина - дед и бабушка боялись, что в Москве я стану наркоманом. Впрочем, чего уж теперь...
Собираюсь с духом - пьяному море по колено, даже если ты - пьяная муха. Заглатываю пылинку и тут же теряю сознание - ощущение такое, будто у меня взорвалась башка. Может, она и в самом деле взорвалась. Надо будет завтра утром спросить об этом у Соломона.
P.S.
О честности Соломона. Забегая вперёд, скажу, что однажды навёл справки - сказку «Тараканище» Чуковский написал в 1921 году, когда мой друг, будучи прыщавым и неказистым человеческим подростком, ещё сам давил насекомых в своём тихом местечке.
P.P.S.
Если вы думали, что ад быстренько всех исправляет - ошибочка. Кому-то и века не достаточно, чтобы отучиться врать.