Повесть о патрульном катере кн. 1 Один файл

               ПОВЕСТЬ О ПАТРУЛЬНОМ КАТЕРЕ
                Книга первая. Олан Арзани


       Сентиментально-авантюрная промышленно-шпионская драма
                с кораблестроительным уклоном

               
Глава 1. Ланданор, пятница, 29 июня

   Лиана Георгиевна готовилась к приему гостей. Она любила и умела готовить, особенно печь что-нибудь эдакое. Если и не крокомбуш, то уже макруны четырех цветов – без проблем. Легчайшие эклеры, фирменный торт – все готово. Осталось накрыть на стол, да так, чтобы изысканность сервировки была очевидной, а приложенные усилия - незаметными.

   Компания сегодня, похоже, будет маленькая. Муж Эйно сообщил: к пяти точно не успеет. Сыновья… Когда это они в последний раз заскакивали на мамины пироги! 

   Старший такой талантливый художник, а по стопам отца не пошел, ни архитектура, ни дизайн не привлекли. Стал ювелиром. Всего-то. Да и это полбеды. Допустим, в родном Ланданоре негде учиться - стажироваться, ну и поехал бы в Стокгольм. Так нет же. С двадцати лет мотается черт те где, Флоренция, Нью-Йорк. С трудом отговорили от Дели. Теперь ему сорок два года, живет в Амстердаме. И женился рано. Нашел себе валлонку, девица внешности непородистой, коренастая, широкобедрая. Кожа, правда, хорошая и зубы ухоженные. У них уже четверо детей! С такой оравой, конечно, к собственным родителям с трудом раз в год вырвешься.

   А младший? Абсолютный слух, рахманиновская рука. Как он играл 2-й концерт! И что? Стал пианистом? Куда там. После училища даже не пошел в консерваторию. Изучает виноделие! Уму непостижимо. Перевалило за тридцать, живет в Бордо с француженкой. Длинная, тощая, в чем только душа держится. Не женятся, детей не заводят. Той, правда, всего 26, время есть, но все равно, не по-людски. И заняты они очень. Скайп поздно вечером, изредка телефон. Подарки экспресс - почтой, то есть в последний момент жены - подруги вспоминают.

   Разочарования, разочарования…

   Счастье еще - остались в Ланданоре Олан и Анита Арзани, отпрыски младшего брата Лианы Георгиевны, Александра. Cами – то родители никогда на месте не сидели, срывались в полчаса и улетали на месяцы, твердо зная, - у Лианы детям уютно, сытно, спокойно и надежно. А сейчас вообще находятся в Сан-Франциско и почивают на приобретенных в бурной молодости лаврах, преподают в «колледже креативного искусства» кинодокументалистику.

 Названия колледжа Лиана никогда не понимала: что есть альтернатива? искусство некреативное? несозидательное? неискусство?! Но с кем спорить, с американцами об английском языке?!

   Может быть, Аните все же удастся вырваться, тогда присоединится и Алар, он без жены уж точно не приедет. И с женой-то вместе далеко не всегда… Да ладно, чего обиды пересчитывать.

   Лиана Георгиевна вздохнула и  решительно убрала лишние приборы, оставив только четыре куверта.
   - Олан, посмотри, пожалуйста, как сервировка выглядит,- позвала она.-  Гина такая снобка, но при этом, действительно, кое-что видела и с кем-то за столом сидела. Ее дизайн вроде бы и классический, но с изюминкой, весьма элегантно. После того журфикса я посетила несколько специальных сайтов, нашла, конечно, откуда брались идеи…
- Тетка, ты неисправима,- засмеялся Олан, отложил журнал и подошел к столу. - Пришло же в голову проверять чью-то там сервировку! У тебя все красиво, но слишком симметрично.
 Олан схватил с двухъярусного блюда маленький эклер и слопал в два укуса.

- Ах ты, босяк! Принеси быстро из кухни, на подносе лежит заначка для Аниты,- тетка неубедительно изображала гнев. Олан, Олашка – был самым любимым, был ее гордостью, ее надеждой.

  Когда у Александра и его жены Дайны, уроженки Ланданора с норвежскими корнями,родился сын, пьемонтская родня категорически потребовала назвать его нормальным именем и предложила на выбор Винченцо, Альдо, Урбано. На это ланданорские родственники со стороны Дайны посоветовали получше присмотреться к голубоглазому блондину нескольких  дней от роду, по их мнению, имена Бьорн или Ингварр лучше ложатся в масть, а фамилия Арзани и так звучит, как княжеский титул.
   Потом Лиана предложила редкое кельтское имя Олан, и оно замечательным образом устроило всех.

   Утверждают, будто у блондинки и брюнета ребенок должен быть черноволосым. А почему папе обязательно быть брюнетом? Потому что итальянец? А вот Александр Арзани как раз наоборот, рыжеватый блондин с темно-голубыми глазами. 

   Сестра же, Лиана Арзани, пошла в родню по другой линии. И была она в юности вот именно черноволосой, черноглазой тоненькой итальянкой, c аристократическим римским носом. С годами превратилась Лиана Георгиевна из чернобровой красотки в хорошо сохранившуюся статную даму со жгуче-черными глазами и умело подкрашенной сединой. А нос, ну что нос, да, стал заметнее, зато добавил изысканности облику.

   Красивым выросшего Олана назвать нельзя, хотя ребенком он был очаровательным. В годовалом возрасте Лиана Георгиевна даже пристроила его в рекламу питательной смеси. Но карьера модели не сложилась, еще через полгода он наотрез отказался сниматься в фильме про подгузники.

   Огромные синие глаза стали серо-голубыми и обычного среднего размера. Светлые ресницы, белесые брови, крупный нос. Квадратный подбородок с намеченной ямочкой, конечно, хорош, но лоб хоть и широкий, но не высокий. Слегка оттопыренные уши придают внешности обманчивую наивность. А вот что действительно неплохо, это четкий рисунок губ классического фасона «лук Амура» и жемчужной белизны крупные зубы. И рост. Среди ланданорской молодежи его 196 см были нормальным явлением, но стоило выехать куда-нибудь южнее, и он уже из толпы торчал.

   Морское троеборье, которым Олан начал заниматься еще в школе, обеспечило этот рост  атлетическим сложением. И стоит добавить к портрету выразительную мимику, жестикуляцию, немного более  экзальтированную, чем принято в этих северных краях, и мы получим уверенного в себе, улыбчивого двадцатипятилетнего блондина. Одним словом, при длительном отсутствии рядом сыновей – тетушкину радость, Олана Арзани.
 
 - Лианочка, все очень вкусно, а такой «Добош» я никогда не пробовала, ни в одной стране, - бесшумно положив серебряную вилочку на опустевшую тарелку сказала Генриэтта Александровна. - В основе классический венгерский рецепт, я не ошибаюсь? Но в креме просто волшебные добавки.
- Лиана Георгиевна, тетя рассказывала о вашем хобби, но должна признаться, я и не предполагала, что такие пирожные вообще можно дома испечь,- добавила Эрика, изящно прикладывая салфетку к губам.
- Спасибо, мои дорогие, на здоровье, - Лиана довольно улыбалась, комплименты были заслуженными и звучали достаточно искренне. – Кстати, а ты знаешь,- она обратилась к Эрике, - использование патронима в таком славянском варианте для ланданорского языка традиция относительно недавняя? Еще сто пятьдесят лет назад меня бы звали Лиана Георгадоттир. Впрочем, вряд ли в те времена я жила бы в Ланданоре…
- Лианочка, какие сто пятьдесят? Ты выглядишь значительно моложе! – расширив глаза, воскликнула Генриэтта Александровна, Александрадоттир.

   Лиана пристально посмотрела на подругу, но насмешки не разглядела, просто неудачную попытку пошутить. Олан внутренне содрогнулся: тетка совершенно не переносила тупого комикования.
- Гина, может, приступим к делу? Я принесу свежего чаю и мы поговорим.

   Лиана Георгиевна взяла чайник – чай пили настоящий, то есть разливали хорошо настоявшийся напиток из большого фарфорового чайника, никаких разбавлений или, упаси боже, пакетиков - и вышла на кухню.

   Генриэтта Александоровна обернулась к Олану:
- Олан, Лианочка рассказала о твоих успехах в фотографии, поздравляю. А эти работы, они где-нибудь будут выставлены? Собственной галереи у тебя пока нет, а персональная выставка ожидается? Хотелось бы увидеть максимального размера, не в журнальном формате.
- Спасибо, Генриэтта Александровна…
- Это так длинно, называй меня тетя Гина или даже просто по имени, если, конечно, сможешь…
- Тетя Гина, насчет галереи вы точно заметили, безусловно, восприятие и впечатление будут разные. Но не знаю. Я так обрадовался, когда выиграл этот конкурс, и не стал ничего выяснять, даже в каком номере DigitalWorld снимки опубликуют. Это такая большая честь…
   Эрика негромко вставила:
- И очень приличные бабки…
- Эрика, как можно!- оборвала ее тетка,- извини, Олан, девочка порой  бывает бестактна, но это по молодости лет, не обращай внимания.

   Олан улыбнулся и молча покачал головой, что можно расценивать и как укоризну, и как отрицание. Деньги ему заплатили на удивление большие. Он-то готов был участвовать в объявленном конкурсе бесплатно, но и сам бы приплатил! Но обсуждать это ни с кем бы не собирался. Да, по части бестактности гостьи могли бы посоревноваться между собой.

   А Генриэтта Александровна тем временем продолжала что-то говорить об Эрике, о лакунах в ее воспитании при несомненной одаренности, об успехах в спорте… И вдруг Олан услышал:   
- …а я хотела, чтобы вы подружились…

   Олан оторопело посмотрел на Гину. О давней подруге тетки Лианы он, конечно, наслышан, но познакомились-то они два часа назад! О девчонке этой вообще никто никогда не упоминал, что за дела?! Теткина дурная инициатива? Беата ей никогда не нравилась, «простовата, грубовата», но, в любом случае, это уже перебор… Ответить он не успел. Гина засмеялась:
- Олан, я очень неудачно выразилась, извини, и к тому же забежала вперед. Все просто. Лиана рассказала и о твоем серьезном творческом успехе, и о том, как этот успех дал тебе возможность уйти в отпуск, и даже о том, что из-за ссоры с Беатой планов на этот отпуск пока нет. И все эти твои дела как нельзя лучше совмещаются с моей проблемой и решают ее.

   В столовую вошла Лиана с горячим чайником, который она несла двумя руками в силиконовых варежках, поставила его на дельфтскую  керамическую подставку и только после этого обратила внимание на некоторую натянутость за столом.

   Олан сидел с каменным лицом, напряженно выпрямившись, Эрика отвернулась от тетки и играла кольцом для салфеток. А Гина улыбалась знакомой со школьных лет улыбочкой. У нее были белые, но мелкие зубы, и когда она улыбалась, обнажались десны. Да еще сильно щурила глаза. Редкий случай, когда улыбка не идет человеку.

- Что случилось? Кто на сей раз неудачно пошутил? Олан, ты, конечно?
- Нет, Линочка, - успокоила Гина,- я только начала объяснять сущность моего предложения. Итак, с вашего позволения, я продолжу.
   Мои близкие родственники, родители вот этой юной леди, уехали в длительную экспедицию, и Эрика живет у меня. У нас опять поменялись планы на июль, причем не в мою пользу, я не смогу лететь с Эрикой в Палабрию, как предполагалось. Долгая история, связанная с необязательностью нынешней молодежи.
   Я, конечно, хотела бы посетить райский уголок, но, честно говоря, осенью или еще лучше - весной. А посему я предлагаю тебе, Олан, если это возможно, сопровождать Эрику в путешествии. Основную часть расходов, естественно, я беру на себя. Лиана дала тебе самые лучшие рекомендации, и я со спокойной душой могу доверить Эрику твоему попечению на две недели. Прими во внимание, вылетать надо буквально через несколько дней, чтобы не нарушить планы других людей.  Ну как, удалось мне объяснить ситуацию хотя бы вкратце?

    Гина и Лиана внимательно наблюдали за ошарашенным Оланом, а Эрика благонравно сложила руки на коленях и смущенно улыбалась.

Олан молча встал из-за стола, прошелся по комнате, остановился позади тетки:
- Да, тетушка, сюрприз. В Палабрии я еще не бывал, и это интересно. Но  нельзя ли как-нибудь без Эрики? – и, повернувшись к девочке, скорчил преувеличенно зверскую рожу.
- Гина, видишь, какой он, мой Олан?! – Лиана с облегчением засмеялась.
- Стоп-стоп, я еще не согласился. Ответственность великовата, ребенок-то взрослый и незнакомый. Она у вас не наркоманка случайно? – обратился  Олан к Генриэтте.
Гина досадливо махнула рукой:
- Олан, не говори глупостей. Даже возражать скучно. И, конечно, никакого принуждения, не захочешь - я найду другой выход. Разумеется,  удобный случай мы упускать не будем, и при этом одной девочке ехать не придется,- она положила руку Эрике на плечо.- Вы поговорите, а мы пока посплетничаем.  Потом продолжим. Линочка, будь добра,- Гина протянула чашку Лиане.
Олан обратился к Эрике:
- Ну, теоретически возможная подопечная, выйдем, поговорим?

    Эрика молча встала, и они вышли на веранду. Миниатюрная девочка едва доставала Олану до плеча, но великолепная осанка и длинная шея как будто делали ее немного выше. Эрика повернула большое кресло, сбросила туфельки и, подобрав под себя ноги, удобно в нем расположилась. Широкие хлопковые брюки не стесняли движений, вот в тесных джинсах так сесть не удалось бы…

   Олан развернул второе кресло и устроился на подушках. Свет теперь падал на его лицо, а Эрика оставалась в тени. Олан ощутил дискомфорт, поднялся и включил настенный светильник. Мягкий свет залил веранду.

- Так-то лучше. Давай знакомиться.
- Ну, давай,- протянула Эрика, - какой замечательный сад у Лианы Георгиевны и Эйно Оттовича.
- Угу. И погода прекрасная для этого времени суток.
- Ладно, поняла. Где родители?
- Гуляют. А твои?
- Гуляют. Девушка есть?
- Была.
- Умерла?
- Типун тебе на язык! Разбежались. Ты же слышала, Беата…
- Переживаешь?
- Переживу.
- Неразговорчив?
- Разговорчив, неболтлив. Ты десятый закончила? Какое направление?
- Химия, биология, математика.
- Ага, на медицинский собираешься?
- Не совсем. Меня интересуют вопросы функций мозга, в частности, сомнилоквия и сомнамбулизм.
- Да-а, ловить во сне сома  - к несчастью,- участливо заметил Олан, глядя на Эрику невинными голубыми глазами.
- Именно, морфологию буду изучать,- парировала Эрика.
- Давай-ка лучше про Палабрию. На случай, если я вдруг соглашусь. Какая там ситуация образовалась?

- Ну, так, у тетки есть подруга Изольда. У Изольды есть дочь Бирута, которая учится в Палабрии, в Либервильском универе и живет с другом Ларсом на съемной квартире в хорошем районе…Слушай, это такая длинная история, планы строились давно и сорвались в последний момент. Если ты поедешь, я двадцать раз успею рассказать. Там такие психологические этюды, обалдеть. А если не поедешь, на черта тебе эти сплетни о незнакомых людях?
- Разумна ты не по годам, девушка, давай суть.

   Эрика улыбнулась, помолчала, разгладила складку на колене, обеими руками поворошила густые каштановые волосы. Потом продолжила:
- В Либервиле две недели будет свободна двухкомнатная квартира с хорошо оборудованной кухней. Предполагалось, что мы с теткой используем ее как базу для поездок по стране.
   Предвосхищая вопрос: тетя Гина не любит гостиницы, поскольку не терпит прикосновения чужих рук к тому, что она ест. Оцени ее доверие к твоей тетке: видел, как она торт уплетала? Об этом тоже потом.
   Из-за дважды изменившихся планов пяти человек даты съехали, и Гина лететь не может, какая-то медицина. Но меня отпустит, если найдется надежный –hear! hear! - сопровождающий.
    Поэтому Гина, моя тетка, попросила Лиану, твою тетку, уговорить тебя. И учти, вовсе не потому, что я оторва какая-нибудь и за мной нужно следить, и даже не потому, что я наоборот такой нежный цветочек, как бы кто не сорвал, а просто у нас считается неприличным в моем возрасте путешествовать одной.

- Тетка сказала, тебе шестнадцать .
- Почти семнадцать. Точнее, шестнадцать и два  месяца.
   Так вот,  - продолжила Эрика, -  первые три дня, пока  Бирута и Ларс дома, живем в гостинице. Потом они уезжают  путешествовать по стране на велосипедах. Передают меня соседям-друзьям, Лене и Вадиму. Они по возрасту ближе к тебе, но у Лены есть младшая сестра Катарина, ей семнадцать, и она  все эти две недели будет дома. Нас знакомят и ненавязчиво помогают. Вот чтобы Лену и Вадима не слишком-то  напрягать, ты и нужен. Сам город не очень большой, но жизнь кипит, много туристов, чего посмотреть и где оторваться вечером очень даже есть. Пока понятно? – Эрика потянулась, поменяла позу.

- Ты не отвлекайся, я как-нибудь полезную информацию сам выужу,- хмыкнул Олан.
- Откуда это? – прищурилась Эрика.
- Из мутного потока твоего многословия, - Олан скривился и преувеличенно передернулся.  - Пардон, так себе шуточка.
 - Фи, а врал - "неболтлив"! Бог с тобой. И, знаешь,  давай-ка договоримся сразу: в клуб идем вместе, ты вроде не динозавр. На море, допустим. Что-то вроде монастыря молчальников или на север, тоже можно вместе. Но днем по магазинам, просто пошляться с Катариной - уж извини, будем договариваться о сеансах связи, но не более того. Ищи сам, как развлекаться.
- А ночевать ты будешь приходить?
- Олан, ты только при тетке так не шути. У меня есть друг, а «графини стойко хранят верность если не своим мужьям, то своим любовникам».
Олан кивнул:
- Понял, Дюма-отец.

- Предупреждаю вопрос: у моего парня есть родня в Шотландии, и он с родителями улетел в Глазго до конца августа. Вопросы о кильте не принимаются. Хотя ты таким уж примитивом не кажешься. И как тебе все это?
- Чего врать, выглядит заманчиво. Тетка твоя оплачивает дорогу, я правильно понял? Вы это обсуждали?
- Нет, финансовая сфера совсем не моя, но я слышала, как они с Лианой это перетирали. Вроде дорога плюс десять штук баксов на прогул. Но за точность не ручаюсь.
Олан закашлялся.

Эрика бросила на него быстрый взгляд, которого тот не заметил.
- Думай, халява неплохая. Я девушка спокойная, не пью, не курю. То есть все в меру. Одеваюсь скромно, со вкусом, в точном соответствии с ситуацией. Ни в ресторан в шортах, ни на пляж в черном платье не заявлюсь. Очень люблю новые страны, свет, цвет, запах. Я даже на местном рынке могу что-нибудь слопать. Тетке это -  нож острый. У тебя тоже рекомендации хорошие. Талантлив,  говорят. Характер нордический… В принципе, может получиться неплохая поездка. Полный простор для импровизаций.

- Ты понимаешь, деньги сейчас у меня есть, кто-то очень деликатно про «хорошие бабки» заметил. Не в этом дело. Просто слишком уж неожиданно. К тому же отвечать за такую самостоятельную девицу… Я еще бровью не повел, а ты уже выставляешь главным условием – не покушаться на твою свободу. Это напрягает. Когда там вы ответ ждете?
- Сегодня 29-е июня, вылетать надо 6–го июля, это пятница, нас даже смогут встретить в аэропорту. А 21-го домой. То есть если ты не согласишься, надо успеть проверить второго теткиного кандидата. Будь человеком, не затягивай. Да, а как у тебя с языками?
- Ланданорский родной, точнее, билингв ланданорский-русский, английский. Немного итальянский, норвежский, специально не учил, от родственников. Еще там по мелочи на уровне  разговорного.
- Да уж, слабовато будет.
- У самой-то как?- обиженно спросил Олан. Он этим набором обходился с легкостью и гордился отличным произношением.
- Ланданорский, английский, русский – на уровне родного. Французский и итальянский неплохо, но не в совершенстве. Еще там по мелочи…

   Оба засмеялись, с коммуникацией дело обстояло как нельзя лучше и молодые люди это почувствовали. Эрика спросила:
 - Так вот, о языках. Я уже прилично об этой Палабрии начиталась. Государственный, ясное дело, палабрийский. Нет проблем с английским. Итальянцев тучи и очень много русских. Вот государственным мы с тобой, к сожалению, не владеем. За неделю выучишь?   
  Эрика опять улыбнулась. Уж ей-то улыбка шла, и она это знала.

- Отстань, давай вернемся к разговору завтра вечером. А пока хорошо бы еще по эклерчику. Или что там осталось…

  Еще через полчаса Лиана Георгиевна и Олан вышли в просторную прихожую проводить гостей. Лиана Георгиевна взглянула на дорогую сумку из хорошей блестящей кожи, которую Эрика взяла со стола, и заметила:
- Эрика, деточка, не стоит класть ключи в переднее отделение: достаточно пару раз положить этой стороной на что-то твердое, и на коже останется потертость.
   Эрика посмотрела на сумку, на Лиану и сдержанно поблагодарила.
   Олан наблюдал эту сцену с иронической улыбкой, он-то привык, что тетка знает все и лучше всех и не скрывает своего знания, но на свежего человека такого рода замечание должно было произвести впечатление. И вряд ли положительное.

  Потом тетка с племянником вернулись за стол. Олан потянулся к пирожному, но утомленно откинулся на спинку стула:
- Тетка, ты превзошла самое себя. Очень удачно все получилось. Я имею в виду печево, не разговоры. Знаешь, вы с подругой чем-то неуловимо похожи. Манеры, даже местами лексика.
- Весь секрет в одинаковом воспитании, это наша женская школа БасАри. Бытовала шутка: «Басари – полпобеды», по созвучию с японским «вазари». Хорошая школа. – Лиана помолчала. – Ну, и как тебе эта змеюка?

Олан рассмеялся:
- Ничего себе, школьные подружки! Ты мне честно скажи, ты кому хочешь сделать одолжение, мне или этой Гине?
- Такая постановка вопроса неправомерна. Но если вдуматься, то тебе. С Гиной мы никогда особенно не дружили. Я занималась музыкой, она языками. Сразу после школы я уехала в Россию, в Гнесинку, как тебе известно, а ее семья куда-то переехала. И даже когда она вдруг вернулась в Ланданор, года полтора назад, мы практически не общались, только по телефону, да и то не часто. Иногда Изольда, еще одна наша одноклассница, сплетничала.
   И разговор-то о Палабрии возник случайно. Гина жаловалась, что ее какая-то молодежь подвела, теперь надо как-то организовывать, ну и так далее, неинтересно. А когда разговор зашел уже о тебе, вот это самое и предложила. По-моему, спонтанное предложение, обдуманным не выглядело. Я не хотела ничего заранее тебе рассказывать. Вдруг бы ты воспламенился, а она бы предпочла кого-нибудь постарше? Или компаньонку? Или бы решилась сама? Зачем же мне тебя разочаровывать? Ты художник, натура тонкая, впечатлительная…

 Олан подозрительно посмотрел на тетку:
- Иронизируешь?
- Совсем чуть-чуть. Так что ты думаешь?
- А ты?
- Может быть, и правда прогуляешься? У тебя деньги еще остались? Мы тебе добавим.
- Не в деньгах счастье, тетушка, когда они есть, а вот девица мне сюрприз не устроит? Ты о ней хоть что-нибудь знаешь? Из хорошей семьи – этого маловато. Вот я, из хорошей? – Олан горделиво выпрямился и выпятил нижнюю губу. - А ты меня все время балбесом называешь.

  Лиана поцеловала Олана куда-то в челюсть, куда дотянулась.
- Ты в полном порядке, Анька твоя любимая тоже. Хотя она и холодноватая, неродственная. И даже сегодня не приехала. Ну, она уже замужем, я ответственности больше не несу. Жалко только, Люкка растет, а с двоюродной бабкой два раза встречалась! Ты с Анитой, конечно, посоветуйся. Вот уж кто у нас разумный, все взвесит, ничего не отдаст на волю эмоций. Мы с тобой люди искусства, мы другие…
- Тетка, ты опять? А Эйно слышал о предложении?
- Да, я его мнением интересовалась. Но ты же знаешь, он чрезмерно осторожный. Можно было и не спрашивать.
- Так он считает - не связываться?
- Конечно. Но при этом чтобы я не давила, а ты бы решал сам. Взрослый.

   Олан поднялся из-за стола.
- Давай я тебе с посудой помогу и поеду.
- Помогать тут нечего. Подожди-ка, я вам сухой паек заверну. И побольше забери, нечего нас с Эйно пирогами искушать.
   И с этими словами Лиана Георгиевна, полузакрыв от наслаждения глаза, надкусила миндальное пирожное с фисташковым кремом.




Глава 2. Ланданор, суббота, 30 июня

   Олан нажал клавишу старого будильника Джамбо, открыл один глаз и посмотрел на табло: 5:15. Что за черт, почему это вдруг… и проснулся. Подошел к окну и с некоторым облегчением, смешанным, однако,  с сожалением, увидел, что опять идет дождь, посмотрел на лужи – крупные пузыри. Значит, затяжной. И забрался обратно под одеяло. Можно спать часов до девяти, планов на утро нет.
   Заснуть, конечно, не удалось, и Олан начать разматывать назад события, вернее, разговоры, вчерашнего вечера…

    Выйдя от тетки с двумя большими пакетами, он сел в новенькую Шевроле Спарк и позвонил Аните. Ответил Алар. Сказал, что жена до сих пор на работе, недавно звонила, надеется быть дома через 30-40 минут.
- Что-нибудь передать?

   Олан заколебался: конечно, хотелось бы поскорее выяснить, что Анита думает о предложении этой странноватой Гины, может, удалось бы и с родителями связаться,  поговорили бы, как люди, все вместе. Но потом представил, в каком состоянии вернется сестра после 12-часового рабочего дня и ответил:
- Можно я к вам завтра забегу? Мне тетка сюрпризик устроила, я хотел бы ваше мнение услышать.
- Не вопрос. Я завтра собираюсь рано утром на рыбный рынок. Хочешь со мной? Я за рыбой, ты – за этими, как ты их называешь, образами? типажами?
- Допустим. Хотелось бы. А если дождь? У меня камера-то какая!
  Алар никак не прореагировал на капризный тон и невозмутимо ответил:
- Давай так: я выезжаю в шесть и ни копейкой позже. Подъедешь - хорошо, не будет тебя – приезжай уже к обеду, время знаешь, в 12:30…  На шею не дави. На шею - не дави.
- У тебя что, Люкашка на загривке сидит?
- Если бы просто сидела, она ж меня пришпоривает и погоняет! Поговори с ней, она трубку вырывает! Ай! На, вот он, твой Олан любимый!

 В трубке раздался голос трехлетней Люкки:
- Оля? Ты где? Приходи скорее! Завтра придешь?
   Люкка говорила на удивление чисто, и «Оля» - это было не детское сюсюканье, а просто она так звала Олана. Олан как всегда разумилялся и восхитился, если он кого и любил страстно и бескорыстно, так это племянницу.
- Обязательно приду, Люкушка. Бабушка Лиана пирожные испекла, я принесу и тебя сфотографирую, хочешь?
- Хочу, у меня есть новое платье, красное, с цветочком вот здесь. Пирожные не забудь!  Ну, пока.
Алар взял трубку:
- Необыкновенный ребенок. Гений. В кого только? Мы договорились, так? До завтра…

   Рыбный рынок, конечно, интересно, и персонажи там будут колоритные, но вставать не хотелось. «Буду считать, что дождь – это мне за хорошее поведение», и он в очередной раз порадовался своей везучести даже в мелочах. Олан сбегал в туалет, на кухне глотнул минеральной воды и вернулся в постель. Заснуть не удавалось. Он смотрел на большой портрет Беаты, висевший низко на стене напротив кровати. Огромные синие глаза завораживали.

  Олан жил в большой квартире, принадлежащей родителям, в самом центре столицы. Занимался любимым делом и уже к 25 годам достиг в нем немалых успехов. И если в самом начале карьеры фамилия Арзани заслугами  мамы и папы работала на него, то теперь он не только доказал свою состоятельность, но и приумножает их славу. Пафосно, но ведь это правда, чего лицемерить.

   Конечно, письмо из DigitalWorld было настолько неожиданным, что поначалу Олан даже заподозрил розыгрыш. Компания в редакции «Элиты» подобралась молодая, буйная, за исключением двух старых интеллигенток, ведущей колонки «Манеры и этикет» и корректора. Да и эти дамы, обладая недюжинным чувством юмора, со вкусом и удовольствием принимали участие в разнообразных пакостях.

   Письмо было адресовано персонально Олану Арзани, фотокорреспонденту. «Бумажное» письмо в фирменном конверте, вложенном в бело-оранжевый пакет экспресспочты, это в наше время вообще нечто экстраординарное, поэтому вызвало нешуточный интерес всех, присутствовавших при торжественном его вручении адресату. Олан не стал сразу открывать письмо, предложил разойтись и начать, наконец, работать, и только потом осторожно вскрыл. Прочитал отпечатанное на фирменном бланке официальное предложение, уже не сомневаясь, что это мелкая месть двух сослуживцев, пострадавших от его последней practical joke. Олан мастерски делал коллажи и иногда развлекался, помещая  коллег в немыслимые ситуации.

    А в конце дня главный редактор сообщил, что получил мейл.
    По его словам, если предложенный аванс и оплата готовой работы, при условии победы в конкурсе, конечно, не превышают определенной суммы, выбор очень молодого неизвестного фотографа вполне объясним экономическими причинами. А поскольку фотографии, которые Олан делает для  «Элиты», действительно, выше среднего уровня, попросту великолепные, а он, главный, этот факт не педалирует тоже понятно почему, можно сказать, что эти хитрецы из DigitalWorld знают свое дело.

  И он не будет препятствовать и даже разрешит взять отпуск, естественно, без сохранения содержания, на эти полгода. Серия «Европа-экстрим», которую Олан за это время сделает, послужит к вящей славе  «Элиты».

   Вот об этом Олан вспоминать любил. И сумасшедшую гонку следующих четырех месяцев, и  сопутствующую удачу, ведь он сподобился в апреле сфотографировать извержение Эйяфьятлайокудля!  Куда уж экстремальнее!  А в марте нашел новый ракурс для Аврора Бореалис  - звучит-то как!  Казалось бы, кто только и как только не фотографировал Северное сияние, что там можно нового сделать, а у него получилось. Небо, многоцветная изогнутая занавеска в небе, синий снег и силуэты человека и оленя. Чисто, холодно и звонко.

И успел в срок, и работы его признаны лучшими из всех представленных серий, и денежку получил, и маме с папой рассказал подробности только постфактум. Конечно, они знали, что мотается по всей Европе и что-то там снимает. Но что и для кого, «а вот не скажу и все. Закончу, тогда». И вышел победителем. We are the champions, we are the champions… 

   Беатка, дура, ушла. Они часто ссорились в последнее время, а после получения  этих денег от DW вообще повела себя странно. Вернее, не странно, а в точном  соответствии с теткиными предсказаниями. Без конца заводила разговоры о «шикарной»  (Олана коробило от самого этого  слова)  свадьбе. Причем не о перспективах совместной жизни, жили-то они и так уже больше года вместе, а именно об атрибутах самого действа. Дошла до классического медового месяца в Италии, заявила, что в квартире абсолютно необходимо(!) поменять оборудование ванной, и так без конца.

   Как будто все уже решено и осталось только «заформализовать». Этот ее термин Олана доконал. Ссора получилась некрасивая. Хорошо еще, он сам не сорвался на крик, но сказал все, что думает, недипломатично и откровенно. Похоже, разрыв окончательный.
   И это здорово. Все-таки после трех лет знакомства другие уже разводятся, а они еще даже не поженились!

   Лиана с самого начала была против их связи, утверждала, что он пал жертвой похоти. Какая, к черту, любовь?!
   Тетка взывала к разуму, предлагала вспомнить, как девушка себя вела, впервые попав в квартиру. Хорошо, это он пригласил ее в студию сделать портрет. «А она в туалет уходила? Вернулась через полчаса? Да она присматривалась к твоему быту, оценивала, стоит ли тратить время на тебя, дурачину! А ты не задумывался, как это она после колледжа на работу в столичную мэрию попала? Отличница? На секретарских-то курсах?! Да таких специалисток и знатоков программ тринадцать на дюжину!».

   Ничего не помогало. Беата переехала к нему. Тетка несколько раз приглашала их в гости. Подавала на стол то курицу с фруктами, то рыбу, пекла «десерт Павловой», только чтобы потом указать Олану на немыслимые ошибки в манерах.

   Пыталась обсуждать сначала оперные спектакли, к которым она приохотила  всех детей, потом перешла на мюзиклы, потом на Битлз. Современную попсу Лиана просто не знала, дальше разворачивать фронт не могла.

  Ланданорская литература тоже не далась, ни классическая, ни современная. Провалилась попытка разговора о литературе сопредельных стран. Ни Ибсен, ни Марти Ларни, ни даже Ю Несбе отклика не нашли. С поэзией все закончилось на первой же цитате из Шекспира, настолько затертой, что нам и повторять ее неудобно.

   После третьего званого ужина Лиана вынесла вердикт: «Шарль Перро – дурак! Золушка так и будет подшивать принцу воротнички, а потом от скуки помогать на кухне…»

    Кроме плохих манер тетке не нравилось, что Беата не познакомила Олана с родителями, ни разу не пригласила на семейный хутор Бьернемайнен или откуда она там.

   А его все Лианины попытки их «развести» только веселили. Он любовался Беаткиным легким румянцем, невероятной шеей, бюстом, от одного вида которого Памела Андерсон помчалась бы вешаться… Девушка с такими ногами и грудью (для Лианы - «с такими глазами») – сама по себе приз для любого мужика. И какая разница, почему она с ним. Вообще-то, это он с ней.

    Но тут грянул DigitalWorld. И все встало на свои места. Не хотелось признавать, но во многом Лиана оказалась права. Беату интересовало только замужество, никакая мэрия, вообще никакая работа в планах уже не значилась

   А уж услышать ее истинное мнение о его, Олана, характере, который сформировал не мужественный отец, а ненормальная тетка-пианистка, мнящая себя истинной аристократкой и, черт побери, «натурой тонкой и артистичной»…Что там она еще о Лиане наговорила? Авторитарная, домашний тиран…что-то еще было интересное…а, энергетический вампир и манипулятор. И что она превратила племянника в капризного, инфантильного, упрямого…Что ему надо было уйти из теткиного дома несколькими годами раньше, как это сделали и ее сыновья, и Анита. И вообще, если  родители прославились  отчаянной смелости репортажами из Багдада и Афганистана, то он картинки делал, не слишком далеко отходя от собственной постели…

  До этого места он разбушевавшуюся Беату слушал, потом пошел в ее- ЕЕ! – комнату, вытащил из стенного шкафа громадный чемодан, молча поставил его на середину гостиной.
- Не могу принуждать тебя продолжать сосуществование с дерьмом, которое ты так красочно описала.  Я вернусь через час. Ключи положи, пожалуйста, на стол. Now! На случай, если будешь сильно хлопать дверью, я заранее уберу из прихожей мамину любимую вазу. Прощай.

  Так он сказал или нашлись другие выражения; какие гены возобладали, невозмутимые скандинавские или взрывные итальянские; поставил он чемодан или швырнул так, что замки раскрылись, Олан вспоминать и не собирался. Факт тот, что он ушел, а когда вернулся с упаковкой бельгийского пива и соленой рыбкой, Беатиного духа в квартире не было. Она ни-че-го не забыла, значит, повода забежать себе не обеспечила. Вот это славно.

    Олан поуютнее закутался в одеяло и перед тем, как окончательно заснуть, неотчетливо подумал: «Интересно, а как там в Палабрии в июле, наверное, никаких одеял не требуется, и так тепло…»

   Олан приехал к Бергам около двенадцати. Потаскал Люкку на плечах, она потаскала его за длинные волосы. Помог накрыть на стол. Потом долго и с удовольствие ели буйабес. Алар приготовил его по всем правилам, из четырех сортов рыб и креветок, с шафраном, с гренками и чесночным соусом. Запивали специально купленным для такого случая французским Каберне Совиньон.  В общем, получился редкостный обед.

   Действительно, нет в названии месяца «июнь» буквы «р». Ну и что? Времена меняются, так сказать, tempora mutantur. И «фи, мичман, рыбу – ножом!» тоже безнадежно устарело. И рыбу ножом уже можно, и даже котлету, если вам так удобнее, и вы делаете это уверенно и изящно. Почитайте колонку «Манеры и этикет» в Олановой «Элите», мадам Эдит соврать не даст.


   Олану не терпелось рассказать о полученном предложении, он продолжал колебаться, и мнение старшей сестры могло стать решающим. Но у Аньки  и Алара существовало правило -  не вести серьезных разговоров за едой, особенно, если это субботний обед, приготовленный многоуважаемым адвокатом господином Аларом Бергом.

   Наконец трапеза закончилась, Люкку уволокли спать, Алар заявил, что ему необходимо посмотреть по каналу Евроспорт повтор финала чемпионата Великобритании по снукеру, так как он не уловил, каким это образом Хиггинсу удалось переломить ход поединка и, проигрывая 2:7, все-таки выиграть. Кроме снукера Берги спортивных передач не смотрели, правда Анита иногда включала финалы крупных теннисных турниров в память о юношеских занятиях.

   Алар спросил:
- Братишки, я же вам не нужен ни для посуды, ни для разговоров? Я тогда пойду?
Аня поцеловала мужа в щеку:
- Не-а, не нужен. Да, свободен. Привет Хиггинсу, кого там он унес, Вильямса вроде? Иди, отдыхай, заслужил. Чай я тебе через полчаса принесу. С Олькой у нас пока прения сторон, то есть я не имею представления, что там случилось. Мы тебя известим, ежели что. Скажешь свое авторитетное «фэ».

   Анита и Олан собрали посуду и вышли на кухню. Олан сложил тарелки в мойку – посудомоечной машины почему-то не было - и обернулся к сестре. Анита села на стул и устало привалилась к спинке.
- Анька, у тебя все в порядке? Ты какая-то задуренная.
- Не выспалась, наверное. Умотанная, как я не знаю как...
- В субботу? Голову не морочь. Люкашка ведет себя идеально, заснула с полурева, обед Берг готовил, с чего бы сегодня так устать?

   Анита закрыла глаза и приложила пальцы к вискам.
- Анька, это  Михар?
Анита кивнула.
- Шо, опять?!
- Олашка, или отстань, или я сейчас разревусь.
-Так, поднимайся, давай-давай, быстро моем посуду и идем разговаривать. Реветь подожди.




Глава 3. Через полчаса.

   Алар лежал в кожаном телевизионном кресле в гостиной и наслаждался тишиной, хорошим чаем и Лианиными пирожными. Он хмыкнул, вспомнив, как Анюта принесла ему ма-а-аленькую тарелочку и сказала:
- Алар, это теткины пирожные, но сначала дай страшную клятву…
  Алар вскочил и неистово забарабанил по своей широченной груди.
Анита рассмеялась, уткнулась в него носом:
- Алька, ну пожалуйста, не лопай слишком много сладкого, не бегай за добавкой, а?

   Снукер с выключенным звуком – отдохновение души. Зеленое сукно, разноцветные шары, красивейшие точные удары. Все бы хорошо, но с Аниткиной работой пора что-то решать. Так продолжаться не может. Ладно, до понедельника дело не протухнет, не будем портить выходные. Брат тоже действует на нее успокаивающе, даром что младший, пусть пока сплетничают. Все равно за советом придут к нему. А интересно, что там у него с теткой? На вкусе эклеров, во всяком случае, это не отразилось. Люкашке можно будет дать кусочек миндального, но без крема, диатеза нам не хватает…

    Анита сидела на большом диване в позе сестрицы Аленушки, в комнате, условно называемой «маленьким кабинетом», и куталась в плед. Длинные светлые волосы упали на лицо, и Анита как будто спряталась за занавеской.

   Олан развалился в кресле возле большого письменного стола с включенным компьютером, и его километровой длины ноги в тапочках протянулись почти до Анькиного дивана, но она почему-то все не делала ему замечания. Даже здоровенная синяя с золотом чашка с чаем хоть и на почтительном расстоянии от клавиатуры, но все же на письменном столе, вопиющее нарушение! тоже не вызывала реакции.

   Олан взял одну из раскрытых книг, прочитал вслух название:
- П.И.Кунторовская, «Теория и устройство корабля. Конспект лекций, прочитанных в Ланданорской Кораблестроительной академии в 1965-1975 гг.» Древние фолианты почитываешь на сон грядущий? Может, лучше Библию?
- Положи, не трогай, это ценнейший экземпляр, не мой. Посмотри экслибрис.
Олан посмотрел, увидел Exlibris Magda Kraft с маленьким парусником, закрыл книгу, сдул пылинки и погладил по корешку.
- То-то же. Убери подальше от чая, пожалуйста.
Олан подтянулся вверх в кресле, с подчеркнутой скрупулезностью выполнил указание и серьезно спросил:
- Рыжая, так что это было? Может, пора бить морду?

   Анита вздохнула, подоткнула плед вокруг себя. Движения эти были суетливыми, излишними. Олан понял: сестра или собирается с мыслями, или раздумывает, пристойно ли вообще жаловаться на жизнь младшему брату. Тем более сегодня, когда он пришел к ним за советом. Еще раз тяжело вздохнула, откинула волосы назад и начала рассказывать.

- Я не рыжая, я белокурая. Сам напросился. Попытаюсь без подробностей и как можно короче.
   Понимаешь, кто бы, где бы ни засомневался в моих чертежах, Михар первым делом соглашается: «да, Анита ошиблась и немедленно исправит!». Не разбираясь, не проверяя, не показав мне. И почти всегда оказывается - никаких ошибок-то и нет! Просто люди или не дочитали, или не посмотрели куда надо, а чаще всего - просто не поняли.
   Конечно, я прихожу, объясняю, показываю-доказываю, но отрицательное впечатление о моей работе остается! Чертежи у меня сложные, такие казусы случаются часто.
   А вчера меня доконало, пришлось объясняться у Юриса в кабинете. Чего-то технолог не понял, а Михар тут же прямо на совещании пообещал «да-да-да, ошибки исправим»! Какие ошибки, ты хоть понял, о чем речь?!
   Меня позвали, я вообще ни фига не понимаю, в чем проблема! Вообще предел, чертеж-то на двух листах, а эти dumbheads (болваны) принесли только первый. Всё нужное как раз на втором, четко и подробно. И Михар мой разлюбезный в очередной раз оказался в дураках, да при начальнике.  Он меня теперь вообще со свету сживет. Дурная ситуация! Попыталась с максимально возможной вежливостью и даже без подколок… Уж лучше бы там ошибка какая-нибудь была.

      Олан не понял, кого или чего Анита боится, но сначала надо спасать, разбираться можно потом:
- Так, вы по утрам за руку здороваетесь? Впрочем, на рукопожатии обвинение в харрасменте не слепишь. Или попробуешь?

  Анита испепелила брата взглядом, отпила из чашки, стоящей на столике возле дивана. Похоже, ей стало легче. Во всяком случае, тарелочку с пирожным она в руки взяла, но поставила обратно.

Олан продолжил:
- Ладно, давай серьезно. Анюта, мелковаты претензии. Михар - твой начальник, в конце концов, за исполнение отвечает он, да и вряд ли он хочет навредить тебе лично. Ты для него так, пацанка не без способностей.
- Ну, а я о чем?  Такое отношение -  от полного недоверия и пренебрежения. При этом чертежи подписывает, вообще не глядя, я, говорит, тебе доверяю. Логика где? А?!
- Анька, ему по должности не положено в мелочи вникать. Он стратегические задачи решает, а ты тактические. К тому же он уверен, ты во всем разберешься и доложишь. Ошиблась – исправишь, все правильно – пойдешь и объяснишь. Ему же так намного проще, чем самому на месте в твоих каракулях копаться!
- Шовинисты чертовы, да еще солидарность мужская пресловутая, вот и весь твой сочувственный комментарий. ФилозОф доморощенный.
- Да, мы, мужики, такие. Алару ты подробностей не рассказывала, так?
- А чего человека зря дергать? Я его мнение и так знаю: работа ни в коем случае не должна быть в тягость. Правильно! Так  весь  ужас в чем: в целом-то мне платят за мое хобби!
   Олан пробормотал что-то вроде «пафосно-то как».
- И вообще, что может сказать младший  «Берг, Берг эт Штайн»?  «Ну и сиди дома.  Люшка будет в восторге. Я вас уж как-нибудь обеспечу. Пока только девочек. А там, глядишь, и мальчиков…» И подруг моих в пример приводит, а я от этого зверею.
- Может сказать или уже говорил?
- Говорил, говорил. Когда я ему в прошлый раз рыдала. Ну ты помнишь, этой ненормальной весной. Плюс 40, а у нас с Михаром работа в машинном отделении.

   Рабочие ушли, мы спустились, жара адская, он минут через пятнадцать заявляет, что ему нужно в туалет и сматывается. Что смогла сделать одна, закончила, сижу жду, остались еще замеры в четыре руки. Через сорок пять минут чувствую, сейчас помру, плюнула, поднялась, иду к нему в кабинет.

   Олан, мне положен орден за выдержку: Михар развалился в своем вонючем кресле, поза - как твоя, кондиционер пашет, босс пьет кофий, читает журнальчик и ржет! Я так грохнула дверью, что орден за выдержку с моих грудей упал. Сижу у себя в стойле, меня трясет, он прибегает: «Аниточка, я разве не велел тебе заканчивать?! Завтра утром, когда не так жарко, поручу студентам домерить? Сказал ведь?»

   Я тебе не рассказывала? А, ну да, я же определенно рассказывала только один раз, и это был Алар.
   И ведь что обидно, Михар -  прекрасный инженер. Таких специалистов, наверное, больше нет, уж в Ланданоре точно. И образование серьезное, и опыт громадный. Я за эти два года многому у него научилась.
   Но мне это ужас как не интересно! Мало - я с непосредственным начальником не срабатываюсь, мне еще и сами системы поперек глотки. Я со «Сворда» уходить не хочу, но и продолжать так не могу. Ну не этому меня учили, можно еще пышнее выразиться: не об этом я мечтала, в корабелку поступала…
Ой, Опашка, я тебе еще стих не читала. Погоди, дай сосредоточиться…
  Анита сбросила плед, спустила ноги с дивана и прочитала с выражением и всхлипами:

«Клинок» вам -  не корыто,
Он создан шито крыто
Технической элитой,
Блистающей умом.

Но чьей-то злою волей
Я не участник боле,
Как беззащитный кролик
С подрезанным крылом.

Под палубой - как в сказке,
Вся в фиттингах и смазке,
И, не сгущая краски,
На полпути в дурдом.

Анита опустила простертую руку и сказала:
- Вчера по дороге домой, чтобы от злости не взорваться, сочиняла. Уловил настроение, Оланка-поганка?
- Сама ты Анка – засранка, но «кролик с подрезанным крылом» - это хорошо, это сильно. Плохо дело, свихнешься. Как мы с Аларом Люкке объясним? А как мама
расстроится…

- Вот и я так подумала. Судостроительных контор в Холстаде больше нет, зато есть «Беркут». Надо думать, меня туда возьмут. Буду конструировать крылья там всякие. Гайка - она гайка и есть, хоть на лодке, хоть на пылесосе.

   Олан двинул мышку:
 - А что это у тебя на дисплее? Корабельное, не самолетное. Всё верно: кто собирается сваливать всегда берёт работу на дом...

- Как это ты разглядел, хотелось бы знать?
- Элементарно: Люкашка таскала меня по всему дому, комп твой толкнули, скринсейвер и отключился. А там такая красота непонятная, то ли фас, то ли профиль, но точно кораблик.
- Это называется корпус. И это не с работы, а на работу.
- А вот с этого места подробнее, пожалуйста. И если можно, без терминов. На пальцах, для тупых. Меня же не лодки интересуют, а твое безрадостное настоящее и счастливое будущее.
- Ну и болтуна же мы вырастили! – Анита подошла к компьютеру и согнала брата с кресла. Он подтянул к столу пуфик и сел. При таком-то росте  было удобно и на пуфике.

   Анита открыла другой файл, и Олан увидел трехмерную модель катера без кабины, без палубного оборудования, один только корпус. Эта бирюзовая модель на черном фоне показалась ему верхом элегантности, спросить же, как она умудрилась построить такую красивую синюю с красными краями выпуклую полосочку вдоль борта, он не успел, Анита комментировать не стала, но задумчиво произнесла:
- Хорошая кошка ловит мышь, полудохлую кладет к ногам хозяина и ждет благодарности.

   Олан молча смотрел на сестру круглыми глазами, она продолжала:
- У нас на «Сворде» начинается техническая революция...
Олан отметил многозначительное «у нас». Никуда Анька от любимых катеров не уйдет,  «Беркуту» придется обходиться своими силами
- ...мы уже отстаем по скорости и маневренности и от русских, и от Палабрии.  И разрыв будет увеличиваться, если не принять меры сейчас.

   Анита была серьезна, сосредоточенна, похоже, речь была продумана и отрепетирована заранее, не для него, конечно.

 - Высоколобые во главе с Юрисом и Магдой решили, что наращивать мощность двигателей при старых обводах –  идеологически неверно. Конструктивная преемственность, конечно, соблюдается, то есть «Клинок» будет прототипом для новой модели, «Кинжала». Дело это дорогое и небыстрое. Но наши получили правительственную субсидию, Кронберг уже подписал. Кстати, напомни потом, в этой связи  у меня еще один зуб на Михара. Не хочу отвлекаться, пока ты не заснул.
- Я?!!! Да я могу все процитировать, и про кинжал, и про правительство! Мне знаешь, как интересно?! Кронберг – это Мартышкин муж? Шишка из правительства?

   Анита засмеялась, потрепала брата по волосам и с воодушевлением продолжила:
- Ну да, Марты Тейлор. Только он не в правительстве, а в парламенте, председатель Комитета по науке и технологии.
   Так вот, Юрис, Магда и Крис  начали расчеты. Ты представляешь, если бы мне удалось сделать самой-одной в тему?! То есть принести Магде «полудохлую мышь»?! Ты понимаешь, Олашка?
- Про мышь, да, а вот как ты… - и замолчал.

- Я все обеденные перерывы - и не только -  изучала обводы «Клинка» уже с этой колокольни, я же еще шесть лет назад  строила большой кусок модели. Перечитала техническую документацию. Пересмотрела все университетские конспекты по теме. Кстати, сама Магда читала нам ТУК,  - Анита бросила взгляд на брата, - ну «теорию и устройство», тупой, а Крис – «Статику и динамику корабля». Нашла курсовую, все выглядит  упрощенно, но работа серьезная. А уж черновики дипломного проекта – просто клад. То есть я реально могла бы сделать обводы, которые, не побоюсь этого слова, но боюсь сглазить, увеличили бы максимальную скорость на полпроцента. 
   И если смогу эту работу закончить, покажу Магде. Опыт у меня, конечно, мизерный, но я девушка очень умная,– Анита быстро намотала себе на нос прядь длинных белых волос, высунула язык  и прищурилась, - а? То-то же.
    Магде я готова кофе варить и портфельчик за ней таскать, но вступает в силу фактор незамыленного глаза. Моего то есть. Использует она мою разработку или нет, не знаю, я этого и не жду, но хоть продемонстрирую потенциал. Мышку кошка тоже придушивает не до конца, оставляет это удовольствие хозяину.  Улавливаешь аналогию?

- Так ты же что-то там уже построила, вот этот кораблик, он еще не мышь?- Олан показал на экран.
Анита опять сникла.
- Нет, это симпатичная игрушка. Я изучала программу, которая в самом конце разработки построит поверхности. Фокус в расчете цифирок, которые в эту программу забивают. А это так, проверушки.

    Ну нет у меня прототипа, нету! Я ж тебе втолковывала: для нового «Кинжала» прототипом является нынешний старенький «Клинок», то есть он - печка, от которой оне пляшут. А мне придется сначала найти в открытой печати что-то на него похожее, подогнать, построить и потом уже нАчать ошущештвление мечты. Вот этим я и занимаюсь. А время идет.
    Конечно, я могу и эту лодочку показать, в ней тоже заложена пара неплохих мыслей. Этот кораблик я до ума доведу обязательно, большая работа проделана, однако. Но не то. Не то.


   А как славно все начиналось на «Сворде»…
   Начнем с того, что нескромное замечание о собственном уме имело под собой почву. Но ум и талант – не одно и то же. В том, как Анита ссорилась с непосредственным начальством, тем самым Михаром, высокого интеллекта заметно не было. А вот принципиальная новизна решений, быстрота, упорство и трудолюбие, что в совокупности и называют талантом, да, этого хватало. И самоуверенности тоже. Естественно, если она все школьные годы -  первая в классе. Да с золотой медалью. Да магистерская степень с отличием.

   В Холстадский морской университет, в миру - Ланданорская корабелка, Анита пошла по призванию. Она участвовала в олимпиадах и конкурсах, которые университет  организовывал для привлечения толковых старшеклассников, и занимала высокие места. Со второго курса занималась в студенческом конструкторском бюро. И работу на степень бакалавра Магда Густавовна Крафт предложила делать у нее в Отделе общего проектирования СКБ «Сворд».

   Действительность оказалась «выше ожидаемого». Нет, Аните не поручили теоретические расчеты нового изделия, но и построение трехмерной модели корпуса «Клинка» во всех деталях, до последнего стрингера, оказалось делом сложным, кропотливым, но страшно  увлекательным. Пригодилось все, и умение читать самые сложные и заковыристые чертежи, и знание нескольких графических программ – слава студКБ! и свободное владение техническим английским. Анита легко вошла в коллектив. Написала и защитила магистерский диплом там же, на «Сворде», под руководством Магды, имя которой Анита произносила с придыханием. И работать начала, фактически не меняя позы. 

   Замечательно прошли первые два года. Аните все безумно нравилось, у нее все получалось. Она даже умудрилась подать и внедрить довольно серьезное рацпредложение. А вот это она сделала зря. Предложение касалось не конструкции лодки, а одной из систем, а системами занимаются другие люди, из другого отдела, и начальник у них - Михар Иллур.

    Тогда же Анита встретила Алара. И они поженились. И родилась девочка, которую назвали Люкка, Счастье по-ланданорски. И счастье продолжалось еще целый год, пока Анита оставалась дома и пасла дочь.

    А когда она вернулась на работу, за ЕЕ рабочим столом сидел какой-то студент и тыкал пальцами в ЕЕ клавиатуру. Для нее же было приготовлено «стойло» рядом с кабинетом Михара: шкафы для документов и чертежей, ее кресло, новенький, самый современный и сильный компьютер с самым большим экраном. На пустом столе - ваза с розами и шоколадка.   

    Как объяснил главный инженер Юрис Слуцкис, центр тяжести работ переместился, и Михар очень просил перевести ее, Аниту, в Отдел разработки и конструирования систем. Они уверены: такая перестановка кадров послужит на благо проекту.  Для Аниты же будет очень полезно вплотную познакомиться с новой тематикой, тем более, она уже год назад проявила инициативу и продемонстрировала свежесть технического взгляда и гибкость мышления.

   Так начался новый этап трудовой биографии. И через два года Анита уже была готова ловить мышей и укладывать их штабелями к ногам любимой Марты, лишь бы заниматься алюминием, а не трубами и шлангами.

   Анита вернулась на диван, глотнула остывшего чаю и скривилась. Олан встал с пуфика, медленно  наклонился вперед со сцепленными за спиной руками, зафиксировал позу, медленно разогнулся.  Потом удобно устроился на диване рядом с сестрой и помахал рукой с двумя загнутыми пальцами:
- Напоминальнички! Уже можно?
   Анита кивнула:
- Давай, спрашивай.
- Первый: про деньги от государства.
- А, это про Кронбергов. Не, Олан, надоело плакаться, как-нибудь в другой раз.
- Как тетка говорит: «Не надо пересчитывать обиды, они от этого размножаются»?
- Умножаются. Лиана говорит «умножаются». Следующий вопрос.
- Ты помянула Палабрию в контексте вашего отставания. Это про что?
- У российского «Миража» максимальная скорость 50 узлов, палабрийская «Барракуда» по разным источникам развивает 45-46. А «Клинок» только 42. Этого сегодня для рынка недостаточно. Все?
- Слушай, Палабрия большая, где они эту «Барракуду» строят?
- В Либервиле. Юрис из Турина привез видео по «Барракуде». Ты бы видел, какие формы! Такие радиусы, такие углы… А почему вопрос?

  Олан обалдело помотал головой, потом расхохотался:
- Вот это да, ничего себе совпаденьице! Я до вчерашнего вечера об этом Либердянске вообще ничего не слышал, а тут ...
- Да в чем дело-то?
- Я чего к вам напросился, меня теткина подруга собирается командировать в Палабрию, с базой – где ты думаешь? Вот именно в этой самой Либерданке! На две недели, ее родственницу, гимназисточку шестнадцатилетнюю, сопровождать! А я весь в колебаниях и сомнениях. Хотел твое и адвокатово мнение услышать. Вы ж умные  и старшие. Мама мне велела с тобой консультироваться, а не с теткой, потому как тетка старая, хитрая и всегда права. А это вредно для душевного здоровья окружающих!

    Олан продолжал смеяться. Он закинул голову, хлопнул руками по коленям, стукнул кулаком в подушку, в общем, веселился от души. Анита не поняла причины такой радости и просто любовалась братишкой и ждала продолжения.

   Олан немного отдышался и спросил:
- Анька, ты поняла? Я на тетки-подругины бабки поеду в Либервиль и привезу тебе «Барракуду» для прототипа! Хочешь?
- А, ну да, только доплата за перевес багажа, тонн так 70-80, твои командировочные сожрет.
- Тогда морем, через Индийский океан и Берингов пролив!
   Теперь уже развлекались оба. Обсуждение вариантов переправки многотонного катера на дом к Аните продолжалось.

- Анька, а этот городок, он на побережье? Из рекламной речи Гины Александровны я этого не уловил.
- Представления не имею, мне как-то без разницы... Теперь давай подробности предполагаемого вояжа, кто, с кем, зачем. Почему ты. Про Гину я слышала, давай про девочку.

   Олан кратко пересказал условия путешествия, но слова произносил машинально, думая о другом. И резко поменял тему:
- Анита, железяку я, конечно, тебе не привезу…
- Алюминий.
- Чего? А, ну хорошо. Я, конечно, не инженер, но с мы тобой одной крови. А ты нам всем плешь проела - скока? Шесть лет назад? Когда ты магистерскую степень рисовала. Мы все тогда дома жили, с родителями. Как ты по контурам шпангоутов строила их трехмерные модели, выставляла  в линеечку и получала такую форму, такую форму! Ах, «Клинок», ох, «Клинок» и Магда-Магда-Магда!

   Анита пяткой стукнула брата в каменное бедро:
- А ты, оказывается, тогда не только слушал, но и понимал!
- Еще бы! Фотографию помнишь? Как ты схватила рыбкин объеденный скелет и начала нам, тупым, объяснять наглядно: ребра – это шпангоуты, а хребет, допустим, киль, и как все это определяет форму. Глаза горят, воодушевлением брызжешь. Как я тебя сфотографировать успел? Впрочем, это как раз не фокус, ты целый час дифирамбы Магде пела и хвасталась, хвасталась! Я как раз с того обеда слово «обводы» знаю.

 Анита улыбнулась.
- Помню я этот снимок. Но ты к чему это, братишка?
- А давай я тебе такие контурные линии раздобуду? Ты по ним модель построишь, все анализы сделаешь, любимые углы-радиусы, гемоглобин и холестерин…
   Анита махнула рукой:
- Не, лучше морем.
- Аня, я серьезно! Я же как раз туда через неделю лечу! В самое логово «Барракуды»! То есть в гнездо.
- Да перестань ты. Шутка, повторенная дважды…- Анита взглянула на Олана и испугалась. – Ребенок, успокойся и включи голову.
Во-первых… Слушай, здесь вообще нечего обсуждать и объяснять! Поразвлекались -  и забыли. Все, тема закрыта. Дошло? Еще передачи тебе через полмира возить! Псих. – Анита разозлилась, и Олан пожалел, что вообще перевел разговор о прототипе в серьезную форму.
- Ну ладно, только успокойся. Не знаю я таких слов, прото-шмото, шпангоут-дуракоут. ОК?
- Дуракоут и есть, - Анита положила голову брату на плечо,- Олашка, главное, не строй из себя супермена. Мама не зря сокрушалась, рановато ты прославился, - почувствовав, как напряглось плечо, быстро добавила,-  хоть и совершенно заслуженно.

      И это чистая случайность, что зам главного редактора DigitalWorld хорошо знаком со знаменитыми Арзани-старшими, и что его дочь изучает «Визуальную журналистику» в Сан-Франциско в том самом колледже. Тем более Олан об этом представления не имеет, и если ему повезет и никто не проболтается, то никогда и не узнает. В любом случае, конкурс-то он действительно выиграл! Какие-то привходящие обстоятельства могут помочь на нулевом этапе, но побеждать придется  самому. Мама добавила еще: ей кажется, Александр вдруг почувствовал вину за их длительные отлучки и  решил потихоньку вмешаться в дела сына, хотя она и была решительно против. Но, слава Богу, все прошло наилучшим образом, Олашка победил честно. У него отцовский глаз и прекрасная техника.

Меньше чем через три недели Анита с зубовным скрежетом и душевными терзаниями будет вспоминать, как этим «дуракоутом» братишка пресек воспитательный  процесс.

 Анита уходила прочь от напугавшего ее разговора, погладила Олана по волосам:
- И почему у тебя такие волосы мягкие? У меня тоже мамины, но жесткие. Шампунь поменять… Как там Беата?
- Беата? Да ну её, я ж тебе подробно рассказывал. С тех пор никто никому не звонил. В городе не пересекаемся, тропинки разные. Лиана, наверное, была права. Меркантильная девица, хоть и красавица, даже красивее тебя!
  Анита поднесла кулак к Олановому носу:
- Смертью не пахнуло?! Ладно, вернемся, к тебе, барашек. Или ты у меня козленочек? Так ты чего сам хочешь, поехать или дома отдохнуть?

   Олан задумался. Идея помочь любимой сестре "овладела массами". Стоит попробовать, интересно же. Ничего заранее не планировать, все по месту. И вдруг получится? Да, ехать надо.
- Я б поехал. Ты как думаешь?

- Куда собрался? На севере диком побывал, теперь в Антарктиду, пингвинов пугать? – В кабинет, потягиваясь, вошел Алар. – Так ты про поездку хотел поговорить? А над кем смеялись?

  Анита поднялась с дивана:
- Я пойду чай поставлю, скоро уже Люкашку будить. Она под дождем нагулялась, на Ольке накаталась, утомился ребенок, долго спит. А поспали, можно и поесть. И мы с ней. Алька, Олан тебе теткину инициативу очертит. Интересно, ты там какую-нибудь пакость увидишь или все невинно. А смеялись над собой, - и вышла.

- Ну выкладывай, что на этот раз ваша гениальная Лиана придумала, - сказал Алар и растянулся на диване, вытолкав Олана обратно в кресло.
   Олан выложил.
- Ну? В чём проблема? – недоуменно протянул адвокат, - Звучит нормально. Девочка одна ехать, конечно, не должна. Ты человек известный, тетка ручается за благонадежность, не маньяк какой-нибудь. Насколько мне известно, конечно,- Алар хмыкнул,- с их стороны выбор правильный. А ты сам-то чего опасаешься?
- Да ничего, по здравому размышлению все нормально, но вдруг она все-таки рецидивистка, и из гимназии ее выперли за приставания к молодому красивому преподавателю или того круче, директорше? Совершенно не знакомы ни с ней, ни с семьей! - ответил Олан.
- А вот мы сейчас про нее мно-о-о-гое узнаем. Или не узнаем, и это предпочтительно. Как фамилия подследственной? – встрепенулся Алар.
- Не зафиксировал, - Олан помотал головой, - сейчас у тетки спросим.

   Позвонили, объяснили, спросили.
   Лиана немного удивилась вопросу, потом задумалась и ответила, что Гинину-то она знает, а вот Эрики - нет, ее упущение, и пообещала через полчаса перезвонить, только предлог придумает, как не обидеть подругу какими-то подозрениями.
   Лиана Георгиевна перезвонила минут через двадцать, назвала полное имя девочки, Эрика Донатовна Миллер, спросила, какие пирожные понравились больше других, с чаем или с кофе употребили, поинтересовалась, как там Люкка, и разговор окончился. Как там она врала подруге, не рассказывала: всем известно, на то она и Лиана, выкрутится.

  Пока Олан развлекал тетушку и нахваливал «Добош», Алар задал поиск в Гугле по полному имени. И сайтов, и  блогов оказалось много, ещё бы, с такой фамилией, но ничего общего с шестнадцатилетней девочкой из Ланданора эти дамы не имели.

   Тогда он зашел на сайт Первой Холстадской гимназии, нашел в списках фамилию Эрики и быстро закрыл, все равно фотографий учеников нет, зато есть переизбыток раздражающих  мелькающих баннеров да еще со звуковыми эффектами.

- В домогательствах по отношению к преподам не замечена. Под следствием не находилась. В гимназии учится. Терпеть не могу эти детские сайты, все шумит, крутится, а информации чуть. Давай, лети с этой Донатовной. В крайнем случае, звони, приеду выручать, - Алар хохотнул, встал с дивана, похлопал Олана по плечу и со словами «хочу «Добош» вышел из кабинета.

   Олан посидел еще немного в удобном кресле, рассматривая висящие на стенах постеры с глиссирующим «Клинком» в разных ракурсах. Фотографии профессиональные, неплохо снят катер на вираже, пенный след удачно подчеркивает малый радиус разворота.

   Да, вот здорово было бы привезти Аньке обводы «Барракуды»! Ну повыпендривалась бы, ну поорала, и не бы использовала бы?! Мышь для любезной Магды? Это вы расскажите кому-нибудь, кто не видел ее сегодня и не слышал, как любимое дитя Люкка на вопрос «что такое прототип?» хватает одну из своих многочисленных лодочек да еще и объясняет, где ватерлиния!

    Он, конечно, наслушался достаточно и понимал: обводы совершенно индивидуальная характеристика, впрямую их не забьешь, профессионалы сразу узнают «Барракуду». Ну так Анита их как раз и изменит, как захочет! Прототип же, а не модель для копирования. Он для Аньки вывернется наизнанку, но что-нибудь придумает. Да не может такого быть, чтобы ему, Олану Арзани, не подвернулась возможность! Удача играет за нашу команду. Все, вопрос исчерпан.
Интересно, остался там хоть один эклер?





Глава 4. Палабрия, пятница, 6 июля

- А когда Бирута заявила, что у вас опять поменялись планы, я испугалась: ну точно, тетка или телефон разобьет, или пошлет кого-нибудь вас пристрелить!

  Эрика хохотала до икоты. Олан поискал на столе чистый стакан, налил минеральной воды, протянул девочке и, перекрикивая всеобщее веселье, провозгласил:
- Ребенку больше не наливать! Знакомство состоялось, повода больше нет. Вино, надо сказать, превосходное, взрослым не возбраняется,- и протянул бокал Вадиму.

  Ужин продолжался уже часа два. Кроме хозяев квартиры, Бируты и Ларса, и  прилетевших Олана и Эрики, за столом сидели еще друзья-соседи, Вадим и Лена.
  В этой гимназическо-студенческой компании двадцатипятилетний Олан был самым старшим и ощущал себя аксакалом. Молодые люди перезнакомились, причем вопросы практически не задавались, рассказывали о себе только то, что каждый считал нужным. Взаимопонимание возникло сразу. Выросли они, конечно, в разных странах, но всемирная-то деревня – одна. И два объединяющих языка – русский и английский, так как Лена и Вадим на ланданорском научились только ругаться и признаваться в любви.

   Бирута начала объяснять, обращаясь не к Эрике, а к Олану:
- Я почему поторопилась позвонить, для вашего же материального блага! Чтобы «этта Генриэтта», ну мамина подруга, успела отменить заказ на гостиницу. Чего платить зря за три дня, да за два номера, да в разгар сезона, если уже завтра в пять ноль-ноль за нами приедут. Да и сегодня тесно не будет, мы в спальне, один из вас на этом диване,- она показала на простую, но широкую и очень длинную тахту, -  а второй у Лены, у них такой же диван.
    Как вы тут потом будете устраиваться, ваше дело. Типа кто где.  Постельного белья хватает, полотенца всякие разные, можете использовать все. Перед улетом только постирайте, пожалуйста, мне в первый же день возиться точно не захочется, ладно? Доедим, все покажу. Кто у вас на хозяйстве?

   Эрика подняла руку с вытянутым указательным пальцем:
- Я. Все будет в порядке, ничего не сломаем, постираем, но фрукты сожрем все. Какие вкусные! Я в Италии была в прошлом году в августе. Там тоже фрукты понравились. Но по-моему этот виноград еще слаще. И сколько сортов! – Эрика отщипнула от большой грозди сразу две виноградины и с видимым удовольствием съела.
- На здоровье. Лен, давай уберем со стола, надо бы пораньше лечь. Вставать-то в четыре.
    Эрика подскочила:
- Я вам помогу, - и взялась за тарелки.
- Нет, спасибо, сегодня ты еще гостья, сиди,- остановила ее Бирута, - Лен, неси большой поднос, здесь работы всего ничего.

   Девушки быстро собрали посуду и вышли на кухню. Лена выглянула в дверь, оценила обстановку и сказала:
- Рут, а этой Эрике, ей правда шестнадцать? Совершенно недетская пластика. Она больше похожа на тощую женщину, чем на девочку. Шестнадцать лет – еще подросток. А эта, ну ты посмотри, какой поворот головы!

  Бирута на секунду задумалась, потом ответила:
- Я с ней не знакома совершенно. Генриэтта, моя мама и тетка Олана  учились в одном классе. Генриэтта - вдова, детей нет. Вроде бы. Мама рассказывала, но я пропустила мимо ушей. Или дочь живет где-то в Южной Америке, не помню. А девочка -  ее дальняя или близкая родственница. Мне без разницы. Поживут две недели, мама с Генриэттой урегулируют аренду между собой. Нам все это удобно. Два месяца -  конечно ровно в четыре раза удобнее,  - девушки рассмеялись, - это у вас с Вадимом нет проблем с оплатой, а нам с Ларсом чуть сложнее. А насчет Эрики… Это Ланданор. Знаешь, у нас там нравы намного свободнее, чем в вашей Палабрии. В шестнадцать лет она вполне может быть женщиной в техническом смысле. И не первый год! 
   Девушки понимающе засмеялись  и продолжили энергично мыть посуду.

   Уставшая за этот длинный день и наевшаяся Эрика перебралась на диван и задремала, а Олан, Ларс и Вадим наполнили бокалы несладкой вишневой наливкой, которую Вадим привез из какой-то крохотной деревни на севере страны. Олан спросил:
- Я толком не понял, кто ногу сломал? Может, за его здоровье?
- Лидер наш, организатор, - ответил Ларс. - Выпить-то за него мы выпьем, но он ишак. Одно слово – трейсер. Попрыгал за неделю до выезда! Тут же, практически не выходя из-под наркоза, со всеми созвонился, согласовал, что надо отменил, что-то перезаказал. Теперь неделя в кемпинге на побережье и неделя на Северных  Озерах. С дальнейшим разберёмся. А велосипеды отложили на следующее лето. 

  Ларс сделал глоток и отсалютовал бокалом Вадиму:
- За такую наводку тебе респект. Куплю несколько бутылок. Вам тоже перепадет.

   Олан отпил глоток и сказал:
- Мы, конечно, на Озера тоже съездим. Это в джентльменский набор входит. И в теплом море побултыхаться следует. Это не наша Балтика, уезжали, вода была +19. У вас +27 сейчас, так? Я в сети много чего прочитал. Мне девушку выгуливать.
- Да, вода теплая. Но смотри, на побережье планируй только однодневную экскурсию, гостиницы забиты, кемпинги и общежития тоже, или ночевать в машине на стоянке. Ты будешь арендовать?- Олан кивнул. - Бери AVIS, оставишь потом в аэропорту,- посоветовал Вадим.
- Да, я так и забронировал, с восьмого, раньше не получилось, все впопыхах. Слушай, а почему вы с Леной в городе сидите? Каникулы  же? – спросил Олан.
- О, у нас целых несколько причин. Главная -  Лена целый месяц будет рекламировать свадебные платья. Эта ненормальная увидела объявление в кампусе, позвонила. Просто так, из чистого любопытства! Красивая она слишком, - Вадим притворно вздохнул, - сбегала на просмотр и прошла. Справедливости ради, я когда договор увидел, заткнулся.

   На словах «свадебные платья» Эрика подняла голову от подушки, а к концу предложения уже стояла рядом с Вадимом:
- И можно посмотреть? Ее только в студии снимать будут или еще где-нибудь? Ой, а может она по «языку» тоже ходить будет? Ой, как бы попасть?!

   Вадим рассмеялся:
- Ну, бабье, гимназию окончи сначала! А вообще я тоже иду. Первый  показ будет в следующую среду в Зеленом театре, красивое место. И фотографировать можно, не гоняют, если не лезть за кулисы, конечно. Надо только Лену попросить заранее билеты взять. У нее есть квота, - произнес Вадим с нескрываемой гордостью.
- Да мы можем и купить, лишь бы поближе, - запротестовал Олан, - я тоже буду снимать, поразвлекаюсь.
- Почему это «поразвлекаюсь»? Не понял, - обиженно произнес Вадим.

  Он не собирался делать фотографию профессией, не зря же тратил лучшие годы жизни на университет. Его отец, Том Ленорман, - известный журналист, погибший в тридцать пять лет. Он и привил Вадиму любовь к этому виду искусства. Точнее, показал разницу между фотографией как элементарным бездумным  фиксированием момента и истинным вИдением.

- Факт, ты не понял. Я же фотокорреспондент. Ага, в DigitalWorld конкурс выиграл. Вы не знали? Я потому и в отпуске! Потому и поехать сюда смог. А то бы пахал в своей «Элите» все лето.
- Стоп, - встрепенулся Ларс, - мы DW покупаем, хоть он и дорогой, зараза. Ты про какой конкурс… Эй, так ты тот самый Арзани?! А чего ж сразу не сказал?  Ничего себе! Девчонки! – он бросился на кухню. - К черту вашу посуду, быстро сюда!

   Встревоженные Бирута и Лена влетели в комнату, столкнувшись в дверях с Ларсом:
- Что случилось?! Ты чего орешь?
- Девушки, дамы, - немного успокоившись, продолжал Ларс торжественно,- разрешите представить вам Олана Арзани, м-а-а-аленький портретик которого мы видели в DW в объявлении победителей конкурса «Европа – экстрим»! Это с ним мы сидели за столом весь вечер, это его Вадим привез из аэропорта на раздолбанном Пунто, это он сопровождает какую-то неизвестную, хоть и очень миленькую, девчонку из Ланданора! Вадим, встань и попроси автограф! Рутка, беги краситься! Когда еще представится возможность сфотографироваться у Самого!  Лена, ты свободна,  мы-то уезжаем завтра в пять утра и больше этих друзей не увидим, а ты, счастливая, еще две недели будешь в контакте! – Ларс перевел дух. – Ладно, если серьезно, Олан, ты корифей. Мы следили за всеми публикациями. ИМХО, это действительно хорошие снимки.

   Слегка растерявшийся от такого напора Олан встал, прижал руку к сердцу, низко поклонился, не распрямляясь, повернул голову к Бируте и вдруг сказал:
- Рутка, беги краситься!
 Теперь он выпрямился, прищурился и начал давать указания непререкаемым тоном:
- Блузку надень белую, бижутерию выберу сам, неси все сюда. Тени – серые, помада – темно-розовая, перламутровая. Так, пудры чуть. Румяна не смей. Времени тебе на все двадцать минут. А как быть со светом?

  Теперь пришла очередь опешить всем остальным. Бирута мгновенно сориентировалась и убежала  в спальню, а Лена спросила:
- Олан, ты серьезно? Сделаешь фотографии? Прямо сейчас?!
- Ну да,  в чем проблема? – повернулся к ней Олан.
- Я тоже хочу! Чего откладывать, вы с Эрикой будете по стране ездить, у меня работа, начнем организовывать, я все и пропущу.  Можно мне тоже?
Олан поднес руку Елены к губам и поцеловал:
- Почту за честь.

Тут запротестовал Ларс:
- Девочки, Лена, я же пошутил! Уже полдесятого, нам в четыре вставать, и Олан с дороги, он нафотографирует, крокодилиц из вас сделает!

   Его прервал Вадим, которого заинтересовала возможность посмотреть, как будет работать «мэтр», профи, пятью годами старше его самого:
- Если маэстро не побрезгует маленькой любительской студией, то можно провести фотосессию у меня. Фон есть, немного ламп тоже. Посмотришь?

  Из спальни выскочила Бирута с косметичкой в руках, она успела переодеться и распустить длинные, совершенно прямые блестящие белые волосы. Она выглядела очаровательно и была похожа на Паркер из «Воздействия»:
- Вадим, не скромничай, у тебя отличное дорогое оборудование. Ларка, выспишься в машине. Да чтоб мы с Леной упустили такую возможность и потом всю жизнь каялись? Ну уж нет! И вообще, если тебе не интересно, ложись. Вещи собраны, посуда вымыта. Покажи Эрике, где у нас что, и свободен.
- Бирута, угомонись, конечно, мне интересно,- отмахнулся Ларс, -  давай так: Вадим с Оланом разбираются и готовятся, Лена причесывается и причепуривается, мы с тобой инструктируем Эрику. В любом случае, эта ваша сессия дольше часа не продлится. Поехали?

   Польщенный и не скрывающий этого Олан и немного обеспокоенный Вадим перешли в соседнюю квартиру. На первый взгляд она по планировке была зеркальным отражением первой. В большой нише у северян стоял обеденный гарнитур на шесть персон, а Вадим приспособил ее под фотооборудование.  В пять минут можно выдвинуть из ниши стойки, штатив и прочие аксессуары и устроить в гостиной неплохую маленькую студию.

    Олан проверил штатив, две импульсные вспышки, интерфейс управления, два зонта, подвигал белый и черный тканевые фоны в нише, сел в кресло с брошенным на него алым покрывалом  и поднял большой  палец.
- Очень толково организовано и вполне достаточно. Ну, давай девчонок веселить.
 Да, еще: все файлы, как они есть, необработанные, я сброшу в твой комп, чтобы Бирута сразу могла посмотреть. Потом ты сегодняшнюю директорию удалишь и оставишь только те файлы, которые я вечерком отберу и тебе перешлю.
   И, Вадим, шутки шутками, но все портреты, которые я сейчас сниму – моя собственность, ты их не сможешь ни выставлять, ни, тем более, продавать на стоках. Даже при наличии релиза от Лены и Бируты. Устраивает?
- Олан, ты пьяный? – удивился Вадим, - мне и в голову бы не пришло! Давай, работай, вон мадам Деро-Ленорман уже копытом бьет в нетерпении!

     Час - не час, но к полуночи импровизированный мастер-класс закончился, файлы скопированы.  После просмотра на большом Вадимовом дисплее все вопли были изданы, восторги высказаны и Олан расцелован в обе щеки очень довольными девушками. Олан был в ударе, атмосфера благоприятна, количество выпитого вина оптимально. Снимки получились изысканными, и девушки на них могли поспорить с Голливудскими звездами. Второй величины уж точно.

   Бирута и Ларс вернулись к себе, где в гостиной на тахте давно спала Эрика, Лена тоже отправилась спать, выдав Олану постельное белье и летнее одеяло.

    В этой квартире оказалась еще одна комнатка с узким окном. Там поместился только диван, стол-стойка для ноутбука, простое, но удобное кресло. В углу стоял большой вентилятор. На стене висели забавные часы в виде ходиков с кошачьей мордой. Было уже начало первого.

    Вадим и Олан развалились на диване, вытянув ноги почти до противоположной стены, и разговаривали.
- Это старый дом с толстенными стенами, теплоизоляция отличная, комнаты очень большие, со стенными шкафами. Хозяин ее давно перепланировал и сдает как трехкомнатную, на 80 долларов дороже, чем соседнюю, - объяснил Вадим.- Мы  с Леной как поженились, сразу сняли на три года с опцией продления. Нас устраивает. Пять минут пешком до университета. А в сессию постоянно кто-нибудь из группы остается ночевать,  двое здесь и еще двое в гостиной. Причем то мои, то Ленкины. И каждый норовит с компом. И еще у Ларса два. Я когда тут все организовывал, это учел, это же моя специальность. Купил беспроводной роутер, а сеть оставил открытой. Но если ты настаиваешь, утром запаролю, всех дел на пять минут.
Олан кивнул:
- Да, пожалуйста, я физически не могу подсоединиться к открытой сети, паршивый профи, понимаешь. Кстати, в Германии вообще запароливание домашних сетей обязательно.
- Нет проблем. А теперь давай еще немного про DW.

   Надо отметить, воодушевление, с которым Бирута и Лена бросились фотографироваться, Вадима задело. Конечно, девчонки красивые и, что важнее, фотогеничные. И он, конечно, любитель, а Олан - признанный мастер. Но все равно, Лена, портретами которой увешаны все стены, могла бы, по крайней мере, с меньшим энтузиазмом благодарить эту дылду ланданорскую.
 
   Но потом Олан внимательно рассмотрел несколько работ Вадима, профессионально покритиковал – похвалил, и неприятное чувство исчезло.
   Естественно, Вадима интересовало все, связанное с конкурсом вообще и с каждой фотографией в частности, «творческая мастерская» Олана: искал «под идею» или наоборот, увидел - и понял: оно. Чего больше, импровизации или подготовки.

   Олан с удовольствием отвечал, но при первой возможности соскользнул на другую тему, сделав довольно неуклюжий заход издалека:
- Я прилично погулял по сети, разобраться с этим вашим Либервилем и вообще Палабрией. Нам с Эрикой придется импровизировать, ничего же заранее не заказано. К тому же она хочет меня бросить и погулять с Катариной, просто по магазинам кредитками помахать. На здоровье, большая девочка, а я для себя на это время  интересное подыскиваю.
- Катарина завтра, нет, уже сегодня, возвращается. Обещала Ленке сразу за Эрику взяться. Ядовитые создания, эти тинэйджеры, я тебе скажу! Спрашиваю: «где свитерок купила?» «места знаю», и весь ответ. Но обещания выполняет, этого не отнимешь.

- Так я к чему, - гнул свою линию Олан, -  я вычитал, у вас тут в роли местной знаменитости «Барракуда», патрульный катер. Слышал про такой? Я на сайте видел неплохие снимки, но сам бы снял по-другому. Это вообще где?
- Это вообще в промзоне. Ворота с вывеской сможешь сфотографировать, хоть так же, хоть по-другому,  дальше не пройдешь, - засмеялся Вадим и похвастался с еле заметным злорадством:
- А я его вблизи видел и внутрь залезал…
- Ну?!  И я хочу! Слушай, как это устроить?
- А никак. Мой дядька, муж маминой сестры, там главный инженер, а попал я на территорию все равно только со школьной экскурсией! Дядя Леша вообще никому не разрешает по заводу без дела болтаться.

   Олан ошарашенно смотрел на Вадима. Он вообще-то относился к знакам и знамениям настороженно, считая дремучим суеверием, но при этом, если случались какие-нибудь совпадения или симметричные события, с удовольствием это отмечал. И теперь не мог понять, как расценивать происходящее: то ли как большую удачу на пути к шпангоутам - в первый же вечер попал на родственника, то ли как полный облом – к «Барракуде» не подберешься, сам племянник доложил. 

   Олан запутался. Как фотографу, ему безумно интересно снять знаменитый катер в процессе производства, на стапеле, потом в море, а если бы еще сверху как-нибудь… Какая серия вырисовывается!..  Но для Аньки требуется совсем иное, фотографии будут бессильны, контуры нужны, контуры!

   Вадим тем временем продолжал:
- Даже мне не разрешили взять с собой камеру. Ничего секретного, конечно, все равно не увидели, электроника и вооружение  - все закрыто. Что видно – это внешние формы, а их и так все знают, ну каюты. Рулевая рубка еще, мостик, камбуз…
  В обеденный перерыв нам каски раздали, и кто был в закрытой обуви, смог подняться на палубу и через здоровенный люк рассматривать кишки машинного отделения. Нет, скелет, кишок там еще не было. Дядя Леша сам показывал и слова говорил. Я, честно, понял немного, тема не моя, я не по железу.
- По алюминию.
- Чего? А, ну да, лодка алюминиевая. Не в том дело. Контора серьезная, из лучших в городе. Социальные условия, говорят, классные. Но мне еще учиться два с половиной года, да и вряд ли я захочу вообще работать у Гарди. Это же теткин муж. Будут слишком большие сложности с карьерой.

   Вадим гордился «Барракудой», как и большинство жителей Либервиля. Даже сетования насчет возможных карьерных затруднений из-за близкого  родства с руководством только подчеркивали отличную репутацию СКБ.

Олан неожиданно спросил:
- А кто там работает?
- Где?
- На «Барракуде».
- В каком смысле? На заводе? Люди работают, откуда я знаю, местные все. А тебе – зачем? Подработать в отпуске решил? Гастарбайтеров не берут, -  оба рассмеялись.
- Не, я премию получил, мне некспеху. – Олан уже почувствовал, что зарулил не туда, что вопросы задает дурные, и начал выкручиваться. – А спросил, потому что у вас население очень пестрое, так? И коренные, и со всего средиземноморья, и из бывшего СССР. Почему-то подумал про дискриминацию по национальному признаку, ну кого-то принимают, а кого-то нет. Военная техника все же.
- Да брось ты! В Палабрии об этом вообще не слыхивали. Кстати, Ленкин отец, Рамон Габриэль Деро-и-Руис, по присхождению испанец и вообще дон. Так он генерал и к тому же консультант в какой-то парламентской комиссии. И жена моя не очень-то Ленка, а Мариелена Бланка Деро де Ленорман. Каково?! Сеньора Ленорман. И я при ней вроде сеньором становлюсь…
- Почему ж она не жгучая брюнетка, а наоборот рыжая?
- А жена у дона Рамона кто? Правильно, Яэль Нешер, не просто ашкеназка, а настоящая гражданка Израиля. А потому моя сеньора по большому счету еврейка. А ты говоришь. - Вадим встал, потянулся. - Заболтались, однако. Не пора ли нам поспать?

   Олан, довольный, что удалось быстро и вроде бы ловко соскочить с опасной «Барракуды» на приятную для хозяина тему, молча кивнул и тоже встал, но решил закрепить успех:
-  На завтрак, естественно, кошерная колбаса?
 Вадим с серьезным видом ответил:
 -  А как же, пренепременно! Дон Рамон любит хамон… Ну ладно, Рута ключ оставила, иди забирай барахлишко, тапочки к примеру, - сказал Вадим, разбирая стопку постельного белья. - Вот, сеньора тебе комплект выдала. Утром встанем, только когда выспимся. Никто никуда не торопится, в пять утра не выезжает, хорошо-то как! Кто разбудит, того убьем.

   Но заснуть Олану не удавалось. С одной стороны, восторженная молодежь форсировала его эго, и без того раздутое последними достижениями. Надо же, в незнакомой стране, другая возрастная категория, а оказался знаменитостью! И какие элегантные портреты получились. Не пожмотился, не стал капризничать. У девчонок лица хорошие, чистые, глаза большие, шеи длинные. Блондинка и рыжая, классика! И двигаться умеют. Он, конечно, использовал собственные наработанные приемы. Получилось хорошо, но, возможно, без творческих открытий. А никто их и не ждал, просто резвились. С вентилятором всем понравилось… 

   Но с другой стороны, какие-то дети похвалили его работы, было бы от чего размякнуть! И так по-идиотски затеять совершенно ненужный разговор о лодке! Олан подергал ногой, невразумительно промычал, чтобы отогнать неприятно смущающую мысль. А вот закончили они удачно. Звучные испанские имена, к тому же Вадим про тестя сказал интересное... А, ну да, парламентская комиссия. Кронберги. Анькин зуб на Михара…

 ...В тот судьбоносный день буйабеса Анита устала жаловаться на жизнь и плакаться Олану в плечико, поэтому Алар взял на себя скорбную миссию пересказа. Анита почти не вмешивалась, только изредка уточняла реплики и рычала при упоминании определенного имени.

   Это произошло в конце марта. Анита возвращалась в свое «стойло» после часа, проведенного в трюме. В толстых ботинках, в синей рабочей куртке, длинные волосы, скрученные в узел, растрепались, только успела руки вымыть. Да еще продолжала на ходу решать технические проблемы. И вдруг ее кто-то окликает:
- Добрый день, госпожа Берг, вот, оказывается, чем вы занимаетесь!

    Анита подняла голову от планшета и увидела улыбающегося элегантного господина в дорогом костюме, сверкающих ботинках, при галстуке, при свите. Присутствовали и  местные руководители, Юрис Слуцкис, Магда Крафт и Михар Иллур.

   Анита улыбнулась и вежливо поздоровалась. Это был Морис Кронберг, муж ее близкой университетской подруги Марты. Не далее как вчера они с Аларом пили кофе у них дома, а Люкка играла с Кронбергами - младшими. И Морис даже не намекнул, что назавтра он будет с визитом на  «Сворде»!

    А член парламента продолжал:
- Анита, вы не могли бы показать что-нибудь интересное на дисплее? Господин Иллур рассказывал как вы теперь строите пространственные модели систем. Интересно взглянуть.
- С удовольствием,- Анита сняла куртку,- файл большой, будет загружаться минуту, ничего?
- Ничего-ничего, загружай! – влез Михар Иллур, - это наше предложение, строить трубные обвязки в моделях. Большая экономия времени при сборке…

   Анита скрипнула зубами и сосредоточилась на собственных действиях. Потом она повращала модель с объяснениями, перешла в чертеж и показала, как легко программа справляется со сложнейшими сечениями… Демонстрация заняла минут десять, Кронбергова свита заскучала. Наконец все тепло распрощались, и Анита смогла переобуться, заглянуть в зеркало и увидеть грязное пятно на лбу. Она тихо рассмеялась.
      
      Марта Тейлор-Кронберг ни дня не работала.  Сразу после защиты диплома она вышла замуж за Мориса, родила девочку и мальчика - погодков и была очень довольна жизнью и собой. Анита представила, как вечером Морис будет ей рассказывать, в каком живописном облачении он застал ее подругу и каким удачным оказался серо-зеленый макияж.

   И в этот момент в ее угол влетел пылающий от злобы Михар. У него вздернулась верхняя губа, и обнажились зубы, как у рычащей собаки. Он навалился обеими руками на стол и прошипел:
- И давно ты знакома с Морисом Кронбергом?!

Анита отъехала в кресле как можно дальше, невольно подняла руки, защищаясь:
- Давно, но какое это…
- Вы дружите семьями?! - наступал Михар.
- Да, я с его женой училась, он и с папой моим знаком. Но что тут такого необыкновенного?! Почему вы на меня кричите?
- А ты знаешь от кого зависит, получим мы финансирование для «Кинжала» или к чертовой матери обанкротимся?! Ты, оказывается, могла уже давным-давно поговорить с ним в неофициальной обстановке! Не строй из себя … непонимающую, не делай вид, будто не знаешь, как это делается! – Михар уже кричал в полный голос.

   Анита вскочила на ноги, оттолкнув кресло в сторону:
- Даже если бы и знала, ни в коем случае не стала бы  разговаривать об этом с Кронбергом! Вы не понимаете, где проходит грань?..
 У нее перехватило горло, но на помощь уже спешила, цокая каблучками, седовласая красавица Магда Крафт.

  Она встала возле Михара спиной к столу и тихо и отчетливо произнесла:
- Немедленно прекрати орать и идем к Юрису, он ждет,- повернулась и пошла прочь.

   Михар застыл с полуоткрытым ртом, резко хлопнул обеими руками по Аниному столу и быстро вышел из отсека.

   В огромном зале с перегородками - черт бы побрал эту американскую выдумку под названием «open space»! - стояла полная тишина. Постепенно задвигались стулья, над перегородками появились лица, послышались шаги, сочувствующие  в очередной раз бежали успокаивать Аниту и заодно выяснять подробности.


   Олан тяжело вздохнул, повернулся на другой бок. Любым способом надо доставать  обводы, пусть строит по ним прототип, по прототипу - все, что ей заблагорассудится. У Аньки наблюдается полная несовместимость с непосредственным начальником, а это вредно для здоровья. В том числе, и окружающих. И заснул.




               
Глава 5. Палабрия, суббота, 7 июля

   Олан проснулся, когда на ходиках с усатой мордой было восемь. Сообразил, где находится, посчитал разницу с ланданорским временем, решил, что можно вставать.  Вовремя вспомнил угрозу Вадима убить того, кто разбудит. Тихо оделся, еще тише закрыл за собой входную дверь и вошел в соседнюю квартиру.

   Эрика в спортивных шортах, маечке с эмблемой Холстадской гимназии, с кроссовками наготове сидела на собранном диване с нетбуком на коленях. Постель была аккуратно сложена и прикрыта пледом.
  Эрика подняла голову, улыбнулась и помахала рукой:
- Доброе утро! Выспался?
   Олан кивнул.
- Пятнадцать минут и побежали?
  Олан опять кивнул и ушел в ванную.
   Так началось это замечательное утро.   

   Девушка оказалась отличным партнером. После получасовой пробежки вокруг университета они вернулись на улицу Архимеда, быстро приняли душ, и Эрика сообщила: она обследовала запасы и обнаружила, что Бирута  - потрясающая и очень гостеприимная хозяйка. Холодильник заполнен всякими творожками, йогуртами, сырами. Нашлась неначатая упаковка яиц и большой кусок ветчины в фольге. Не говоря уже о помидорах, огурцах и более прозаических луке и картошке. Фрукты лежали на большом блюде, залепленные пищевой пленкой. На дверце магнитиком с ухмыляющейся черной кошкой прикреплена записка: «Съесть все! Если не увидимся до вашего отъезда – поклон моему Ланданору и заодно Ларсовой Норвегии! Бай!»

   Но завтракать дома им не пришлось, забежал Вадим и пригласил их к себе. Бирута не сказала Лене, что позаботилась о гостях ("легче сделать доброе дело, чем не вспоминать о нем", Бирута и тут оказалась на высоте), и сеньора Ленорман приготовила завтрак на всех. Кроме того, он защитил сеть паролем, как просили уважаемые господа «паршивые профи».

   За завтраком Вадим предложил:
- Сегодня будете на нашем попечении, если, конечно, захотите. Тем более, вы сегодня еще безлошадные. Сделаем обзорную экскурсию по городу, покажем всякие нетуристские тропы, туристские сами найдете, покажу, где контора автомобильная. На обед вы приглашены к нам, я вчера утром заехал к маме, поднабрал всего: паштет из куриной печенки, - Лена прикрыла глаза и сказала «м-м-м», Вадим продолжал перечислять, -  котлеты из индейки, баклажаны, артишоки и какое-то новое из цуккини с фенхелем, пахнет – убиться можно. А после обеда предлагаю Галерею стекла.

- Зачем в первый же день в музей? Убежит? – возразила Эрика.
- Дитя, это не музей, это галерея, и там выставка Чиули. Объяснять не надо? Вы без меня  не попадете, очередь часа на два. Фокус в том, что сегодня на входе дежурит чувак из нашей группы. И давайте без лицемерия, этично – не этично. Мы с Леной идем в любом случае, но вас никто не тащит.
- Не слушай ее, конечно, обязательно, всенепременно и спасибо, - сказал Олан.
- Можем так проболтаться до вечера. Сегодня суббота, в Старом городе на площади две-три группы разных направлений и световое шоу, как в Брюсселе. Это дело совсем новое, не уверен, что на сайте города появилась информация. От нас до центра полчаса ходу, и если обойдемся без машины, попьем фирменного пивка. А завтра уже  гуляйте по собственному плану. Захотите, поможем составить, не захотите – большой привет.

    По воскресеньям  мы у родителей, а с понедельника у Лены  начинается работа, свадебные платья те самые. Большой показ в Зеленом театре 18 июля. Билеты будут не простые, а в VIP зону, да, Зайка? – Лена кивнула, Вадим отпил глоток кофе и добавил, - Катарина сегодня часов в пять Зайке позвонит, договаривайтесь. Одно условие, Катька как штык должна быть либо дома, либо у нас в ноль часов, никакие объяснения не принимаются, уважительных причин неявки не существует. Санкции немедленные и суровые, как у Золушки.

   Катарина с малолетками в какой-то щенячий клуб плясать ходит. Эрика, документы с собой обязательно, до 16 лет вообще никуда на порог не пустят.

   Олан, а тебя сразу предупрежу, чтобы потом не забыть: за рулем ни капли алкоголя, даже пива. У нас на этот счет совершенно драконовские законы. Поймают, каталажка обеспечена, хоть ты сто раз турист и двести лауреат. Там еще отымание прав и жуткий штраф. Мы сами не рискуем и тебе не советую. Хау, я все сказал, - он перевел дух, - а во всех остальных отношениях и проявлениях - «Да здравствует великая страна, счастливец, кто в Палабрии родился…»,- неожиданно пропел он начало государственного гимна.
   Все засмеялись, и на этом завтрак – инструктаж  завершился.

   План, предложенный Вадимом, одобрили и немедленно приняли к исполнению. Олан лишний раз проверил кофр LowePro со скорострельным  дорогущим Canon 1D MkIII и кучей аксессуаров.  Вадим собрался было захватить с собой  любимый Nikon, но во время сообразил - в присутствии маэстро снимать он, скорее всего, не будет.

   Компания загрузилась в Фиат Пунто, Олан сел рядом с водителем, максимально сдвинув назад кресло, так что за ним могла поместиться только миниатюрная Эрика. Лена уселась за Вадимом.  Конечно, тесно, места для ног не хватает, но два часа ради зарубежного гостя, да к тому же лауреата-фотографа можно и потерпеть.

   Либервиль – небольшой, зеленый и очень удобный для жизни город, которому повезло с тремя последними мэрами. Первый из них главным считал рабочие места, успел создать промышленный парк и добиться серьезных налоговых послаблений для малого бизнеса. Второй, бывший военный летчик, перенес в окрестности города Авиационный музей и открыл Школу штурманов. Третий, тридцатипятилетний меломан и театрал, построил Дворец молодежи, Центр сценических искусств и много поспособствовал созданию Института театра и кино.

   Вадим город знал хорошо, и маршрут оказался удачным. Он пересек район старых вилл Бета, интересный смешением архитектурных стилей разных эпох, заросший акациями всех цветов, жакарандой, сиренью, бугенвиллеей и старыми раскидистыми смоковницами.  Показал белую двухэтажную виллу генерала Деро, но выйти из машины не разрешил, напомнив - все согласились сегодня гулять только на колесах. Продолжил дальше на север, выехал из города километров на десять и свернул на запад по второстепенной дороге.

- Зайка, а ты прибамбасы захватила? А то я уже повернул, а не уточнил, - спросил Вадим.
- Не волнуйся, всё взяла.- Лена вытащила из кожаного рюкзачка маленькую пеструю связку и какую-то круглую коробочку.

   Они подъехали к группе из пяти очень старых деревьев. Четыре росли по углам воображаемого квадрата, а пятое оказалось в середине. Вадим припарковался на асфальтированном пятачке и предложил покинуть помещение. Надо сказать, гид из него получился отличный, и, что весьма импонировало Олану, он не пытался каждую минуту натужно острить. (Черта, которая ему очень не нравилось в главном редакторе «Элиты», хороший мужик, но утомительный. Писатель, одним словом).

   Лена раскрыла коробочку, оказавшуюся обыкновенным компасом. Четыре дерева указывали точно на четыре стороны света.
- Эти секвойи очень старые, считается, им по тысяче лет, и расположились они так, как вы видите, по воле природы. Может правда, может легенда, но зато интересно. Среднее дерево, естественно, «Древо желаний». Надо только ленточку привязать, и все сбудется.
- Проверено? – рассмеялся Олан.
- А то! – ответил Вадим. - Я, когда Лену обхаживал, притащил ее сюда, заставил привязать бантик и пожелать, чтобы я согласился взять такую рыжую маху себе в жены. Вот, сработало же! -  Он обнял жену и поцеловал в щеку.

   Лена, улыбаясь, протянула четыре разноцветные ленточки:
 -  Разбирайте. Цвет значения не имеет, главное, четко сформулировать, подойти к каждому дереву, поклониться, погладить ствол,  потом можно на среднее привязывать, чем выше веточка, тем быстрее сбудется. Олан, используй преимущество! Отсмеяться заранее, возле деревьев даже не улыбаться, и не фотографировать, - добавила она, увидев, как Олан открывает кофр, -  так положено, иначе ничего не получится. Не найдете ни в одном путеводителе, и туристов группами сюда не возят, такой вот негласный договор. Поэтому от «здесь был Вася» и уберегли. Пока.

   Когда ритуал был успешно завершен, компания загрузилась в машину и экскурсия продолжилась.
- А вы знаете, я странное почувствовала возле этих деревьев, - вдруг нарушила молчание Эрика,- мурашки по коже и пить захотелось.
- Значит, правильно себя вела и будет тебе счастье, - Лена вытащила откуда-то бутылку минеральной воды и протянула девочке,- кто еще хочет? Мурз, ты не пьешь совсем. У тебя там слева, я подготовила. Олан, твоя бутылка справа.

   Они вернулись в город по другой дороге и оказались в «Гамме». Вадим притормозил, показал в глубь зеленого тупика, обсаженного высокими старыми липами:
- Это владения Ленорманов. Тут моя мама живет. Не заходим, а то до вечера не выберемся. А это,- он показал на небольшое кафе со столиками и яркими зонтиками,- лучшие на всем Средиземноморье пончики. Рекомендую. Теперь проедем через новые районы. Там застройка совсем другая, очень эффектная.

 Они въехали в район пятнадцати - двадцатиэтажных зданий, окруженных зелеными лужайками и детскими площадками. Здесь росли пальмы, симметричные ливанские кедры, платаны и те же разноцветные акации.
- Моя мама архитектор, верно, но вообще-то она занимается дизайном кухонь, и как раз из этого района, когда он заселялся, получила кучу заказов! Вот ее мастерская крутилась! Днем и ночью вкалывали, - сказала Лена.

   При этих словах Олан почувствовал легкий укол совести: он напрочь забыл о главной задаче - поиске информации для сестры. А он кайфует в приятной компании. Да ладно, сегодня фактически первый день, еще две недели впереди, успеется.

   Тем временем Вадим свернул на восток, миновал более старые и потому не очень интересные жилые районы и въехал в центральную часть города. Притормозил у Центра сценических искусств, странного здания, состоящего из косых непараллельных плит  розово-коричневого мрамора.
- Внутрь входишь, сразу голова начинает кружиться, это почти все отмечают,- рассказывала Лена.- Но акустика в Главном зале просто потрясающая. Одна девочка из моей группы говорила, собираются покупать орган. Но это пока на таких ранних стадиях обсуждения, даже в газетке нашей не было. Стоит посетить, там еще экраны по бокам для перевода. Такой культуриш!

  Вадим проехал еще три квартала и показал  маленькое здание театра  «Либервиль».
- Здесь хороший зал, уютный такой. Но кто и какие спектакли  дает, не знаю, давно не были.
   Вадим развернулся, проехал немного назад и повернул на юг.
   Он миновал высотный комплекс административных зданий стекло - бетон и оказался на въезде в Старый город.

- Все, дальше пешеходная зона. Огромная. Вся ночная жизнь сосредоточена здесь, - перехватил инициативу  Вадим.- И не только. Почти все галереи в этих переулках. Допустим, центральная площадь - фокус паутины. Есть еще две концентрические окружности, а все боковые переулки точно по радиусам. Надо не забыть сегодня же купить карту города. И отдельно Палабрии. Там,- он показал рукой,- Дворец молодежи. Славен площадью перед входом. Чего там только не устраивают! Сами увидите.
   Баров и ресторанов в Старом городе полно, любых. А магазинов мало, только сувениры и всякое барахло на потребу туристам. Что-либо покупать в не советую, цены неприличные. Вокруг куча стоянок, мест пока хватало. Оставляете машину и гуляете. Поехали дальше.
   Он свернул на юг и через несколько кварталов выскочил в промзону.
 
   Теперь Лена указывала на разнообразные вывески, написанные на двух или трех языках, и комментировала:
- Палабрийский – государственный, английский – само собой, а русский - самый распространенный. Поэтому вывески разные, понятно? Улица Опеля, в чью честь, неведомо, но если учесть, что здесь раньше размещались только автосервисы и мастерские, может быть, и самого Адама Опеля…
- Или в честь автотехцентра, у нас все возможно, - вставил реплику Вадим.

  Лена продолжала:
- Теперь все отремонтировано и облагорожено, а что не приукрасишь, то спрятано за забором.  Причем это не хай-тековская зона, та еще дальше на юг и совсем другая архитектура. Стоит как-нибудь заехать, они устроили открытый парк скульптур. Для понимающих это интересно, современно, актуально, нет, концептуально, или и то, и другое… В общем,  мы с Мурзом эстетически отсталые и сваренное дырявое железо нас не впечатлило.
   А здесь небольшие заводы, большие – они еще дальше от города, там неинтересно. Вот конструкторские бюро всякие,  «Стриж» какой-то, понятия не имею, чем они занимаются, «Молния» - трансформаторы, слышала от кого-то. «Стрелец» - так и написано, охранные системы.
   О, ну а это «Барракуда», краса и гордость Либервиля в целом и нашей семьи в частности. Вадь, притормози, глянем. Иногда у них кораблик прямо от ворот просматривается… Нет, не видно.

- А какое отношение вы имеете к «Барракуде»? – спросила Эрика.
- Вадькин дядя, Леонид Гарди, имеет честь быть главным инженером и одним из создателей, как самого СКБ, так и одноименной лодки, - ответила Лена. Если в ее голосе приправой к гордости и звучала ирония, то самую малость.

    Вообще молодые Ленорманы отличались полным отсутствием сентиментальности. Домашняя кличка Мурз восходила не к Мурзику, как кто-то мог подумать, а к татарскому князьку. Она прилипла к Вадиму в раннем детстве стараниями маминой сестры, когда он восседал на высоком стуле и царственными жестами раздавал указания.

- А что это за «Сверкающий луч»? – показал Олан на огромную вывеску над воротам на противоположной стороне широкой улицы,- почти «Сияющий путь» !
- «Сендеро луминосо»? Не думаю, ни на перуанцев, ни на террористов не похоже, - засмеялся Вадим, - я думаю, куют чего-то оптического. Возможно, как раз для «Стрельца» или  «Стрижа». Здесь большинство предприятий друг с другом связаны. Уменьшение транспортных расходов, как-то так. Лен, вам уже читали по экономике?

- Не интересно, мы уже прое-е-ехали и въезжаем в очередную достопримечательность, - отмахнулась Лена. – Это самая большая во всей Палабрии торговая площадь. Когда ее только строили, мы еще удивлялись: вокруг мастерские занюханные, покрышки валяются, какие-то обрезки по всей дороге ветром носит, мусорные баки снаружи. Не вяжется как-то с Версаче и Аромой. То есть оказались дураками с полработой. А наш юный мэр взялся за весь район комплексно, и теперь, говорят, этот торговый центр уже приносит баснословный доход городу, а он еще и расширяется. Там мы погуляем, но есть не будем.
   Вадим свернул на громадную стоянку, полную машин.

   Торговый центр Магнус - Аркадия представлял собой целый город с улицами и аллеями, образованными длинными одно- и двухэтажными павильонами, с тупичками и площадями, где расположились бесчисленные кафе, бистро, сэндвичбары и ресторанчики. Судя по очереди в кассы, и кинотеатр ХМАХ 3D с пятью небольшими залами оказался здесь очень к месту.

   Вадим продолжил рассказ:
- Я читал в «сплетнице», то есть в «LiberNews», куча народу из всех этих предприятий, ну где мы проезжали, теперь предпочитают не питаться в заводских столовых, а получать «обеденные» наличными и час перерыва проводить здесь. А какие-то ресторанчики по соглашению даже принимают в оплату талоны. Хорошо получилось, толково. Теперь и в будни в рабочее время все это удовольствие не простаивает, хозяева тоже в выигрыше. Магнус уже открыт полностью, а в Аркадии, это через дорогу, еще кое-где отделочные работы.
   Ну ладно, мы с Оланом, наверное, в ФотоСпорт, а девочки – в Пассаж. Встречаемся возле машины через… сколько? Получаса  на посмотреть хватит? У нас сегодня только обзорная, за сувенирами и тряпками успеете. Если нет возражений, запоминаем стоянку, зеленая 3В, и вперед.
   Возражений не последовало, и компания разбежалась по интересам.

   Через 45 минут пунктуальные Лена и Эрика сидели в машине на передних сиденьях и язвили по поводу уже пятнадцатиминутного опоздания парней. Они рассматривали изысканные украшения «Магнолии», которые Эрика мгновенно высмотрела и безошибочно подобрала под цвет своих карих глаз. Она уже сменила маленькие золотые серьги на новые из ажурного серебра с топазами и надевала колье от другого комплекта, с гранатами. Просто так, полюбоваться:
- Я же с майкой такие украшения не ношу, это совершенно понятно. Но как красиво-то!

  А возле машины уже стояли Олан и Вадим.
- Ну, кто это сидит на моем стуле? – сурово спросил Олан.
- А кто первый, того и тапки,- ответила Эрика, но тут же вышла из машины, - садись уж, дылда ланданорская!
  От неожиданности Вадим поперхнулся водой, он-то был уверен в своём авторстве клички и точно, вслух не произносил!

   Вадим выбрался из уже переполненного Магнуса, проехал дальше по той же широкой улице имени Опеля, которая пересекала всю промзону и заканчивалась в наименее привлекательном районе пятиэтажных панельных жилых домов, с крышами, утыканными солнечными бойлерами и с оконными кондиционерами.

- Это район Альфа, домам лет пятьдесят-шестьдесят, - продолжила комментарий Лена. - Тогда строили очень быстро, много и дешево. Стандарт, конечно, низкий, но это касается, в основном, отделки. А так  - все есть, ну не два туалета допустим, а один. Маленькие квартиры студенты снимают, побольше – многодетные семьи.    Нам-то с Вадимом повезло, нам-то помогают. Но не у всех же папа – генерал, а мама,- она щелкнула Вадима по затылку, - доктор. Но здесь тоже вполне ничего, большой парк, хороший супермаркет. Смотреть, в принципе, нечего, просто сейчас налево – и мы дома.

   Они выехали в район университета.  Вадим сделал большой круг,показал его многочисленные разновозрастные, разностилевые корпуса, и, наконец, выехал на улицу  Архимеда. Олан обернулся и переглянулся с Эрикой: после запущенных пятиэтажек Альфы отремонтированное здание, где они проживут две недели, показалось верхом респектабельности.

   Эта бесконечная суббота была среди прочих удовольствий была отмечена обедом от «мастер-шефа» доктора Маргариты Ленорман. Поскольку на выставку Чиули решили идти пешком, появилась возможность котлеты запивать Шардонне 2005 года. После второго бокала Вадим вдруг вспомнил:
- Мы же тебе машину брать собирались! Теперь все, только завтра. Придется уже самому.
Олан рассмеялся:
- Вадя, я очень большой мальчик, знаешь, я справлюсь, и вообще у меня бронь только с восьмого.
- Мальчик-то ты большой, да иногородний.  Могли бы взять уже сегодня после восьми вечера. Правда, вечерний загул по пивку кому-то пришлось бы отменить… - он взглянул на Лену, но та быстро замотала головой. -  В общем, как получилось, так и правильно. Просто придется вам завтра до конторы на автобусе пилить! Или пешком. Мы вечером рядом с конторой будем, посмотрим, когда открывают. Стоит прийти пораньше.
- Действительно - так критично? Бокал вина за шесть часов до?
- Абсолютно. Года три назад была эпидемия автокатастроф, за три месяца погибло двадцать семь человек, все как один после пьянки. Ну начальство и взялось за это дело. МВД вместе с транспортниками. Понавесили камер, по выходным патрулей тучи, штраф в размере двух зарплат! Небось, на дополнительные камеры…
- А студенты? Или безработные?
- У студентов или две стипендии, или тысяча долларов. Безработные в ту же секунду теряют пособие и еще что-то. Или три месяца отсидки. Я нюансы забыл, уже не важно. Вколотили однозначно: выпил – трамвай, такси или вон Зайка за тобой приедет.
- Понял. Эрика, запомнила? Ни-ни! Никаких конфет с ликером в общественном месте!
- Есть только дома и под одеялом, -  адекватно отозвалась девочка.

    Первый день палабрийских впечатлений закончился около полуночи. Все получилось замечательно, включая шоу «Звук и свет» на центральной площади Старого города под пиво с кусочками острейших местных сыров. Олан сожалел только, что вышел без камеры: в Галерее стекла не было запрета на съемку. Фантастически красивые, безукоризненные по технике и безупречные по сочетанию цветов работы Чиули потрясли Олана. До сих пор он их вживе не видел, хотя, конечно, имя знаменитого художника знал и фотографии в журналах встречал. Ничего, впереди еще почти две недели, прорвемся еще раз.




Глава 6. Палабрия, воскресенье, 8 июля

   Когда наутро Олан с Эрикой выходили из квртиры, открылась соседняя дверь, и заспанный Вадим сказал:
- Я вас все-таки поймал. Посидите на скамеечке десять минут, сейчас выйду и отвезу, - и, не слушая возражений, закрыл дверь.

   По дороге к Старому городу он начал объяснять, что вчера малость лажанулся, у него позднее зажигание, надо было сразу предложить подвезти к прокатной конторе, доспать можно будет и потом, хорошо еще, проснулся рано и услышал, как они выходят… На этом был прерван короткой фразой на ланданорском, по интонации понял смысл, и инцидент был исчерпан.

    Поскольку забронировать автомобиль до отъезда из Холстада Олан все-таки успел, процедура оформления Тойоты Ярис заняла пятнадцать минут. Документы, ключи, бензин, GPS. Они попрощались с Вадимом, который дождался, пока Олан сел в машину и отрегулировал кресло под свои 196 см.
- Надо же, поместился все-таки, дылда ланданорская! Я тоже не маленький, но сантиметра два все же проигрываю, – ввернул он на прощанье. - Пока вы с GPS развлекались, я вам упаковку минералки закинул. Пить надо много, влажность очень низкая. Ну, пока, счастливо.
 
   Не станем подробно описывать ни знаменитую сталактитовую пещеру, с которой Олан и Эрика начали знакомство с природными красотами Палабрии, ни ущелье с водопадами и гуляющими по склонам горным козлам, ни древний «путь благовоний» с колодцами и развалинами. Все эти достопримечательности многократно описаны, сфотографированы, признаны мировым наследием. Находятся они довольно далеко от Либервиля, поэтому круг завершился поздно вечером.

   За ужином Олан спросил Эрику:
- Ну, что планируем на завтра? Как насчет культовых сооружений? В самом Либервиле имеется православный собор шестнадцатого века…
- Но не Василий Блаженный? – подняла брови Эрика.
- Ясно, не хочешь. Есть Голубая мечеть…
- Но не Султанахмет?
Олан с интересом взглянул на девочку:
- Продолжим. Синагога пятнадцатого века? А?
- Да запросто, ведь не пражская Old-New? Тринадцатого?
- Небось реферат писала по теме?
- Не-а, просто отличаюсь умом и сообразительностью. И памятью. Ты еще не оценил, старичок?
- Ладно, а как насчет посетить католический собор, послушать орган? Или  начнешь выпендриваться, типа в Домский абонемент был, в Сакре-Кер поднималась…
- СакрЭ-Кер. Вот видишь, мое благотворное влияние начало сказываться, все уже понимаешь. Точно, абонемент на четыре концерта был, ездили, больше не хочу. А вот почему бы нам завтра не смотаться в «Касадо»? Часов до двух. Вернемся, оклемаемся, и мы с Катариной  пойдем погуляем. А ты свободен. Как тебе?
- Вполне. Час в одну сторону, нормально. Выезжаем в восемь, встаем в семь. Но опять пробежку пропускаем. Хорошо, а на сегодня впечатлений хватит, я даже в Старый город не хочу.
- Да, я тоже устала. И тетке написать надо. Прошено держать в курсе.
- А я файлами займусь. Сгружаю все без разбору и back-up не делаю. Полный бардак.  А побегаем мы с тобой завтра от страусов, они там гуляют без намордников, не боишься?
   Эрика в ответ хмыкнула и начала сметать крошки со скатерти специальной гнутой щеткой. За три года в демократичной Палабрии Бирута не растеряла чопорных ланданорских манер: стол был застелен льняной клетчатой скатертью, только салфетки были бумажные, но и они в тон.

Понедельник, 9 июля
------------------------
  Палабрийский парк «Касадо» - это огромный зоопарк, где на свободе спокойно гуляют те самые страусы и прекрасные, но очень глупые венценосные журавли, где дорогу могут перегородить выпрашивающие морковку козлы и где изысканный бродит жираф… То есть вегетарианцы на свободе, а хищники все-таки за  решеткой, но…

   Бриджет Джонс загремела в тюрьму тайскую. А Микаэль Блумквист, парень девушки с татуировкой дракона, отбывал наказание в шведской. Допустим, клетки для хищников в других зоопарках мира – это первый казенный дом, тайский. Тогда вольеры для львов, тигров и прочих кровопивцев в палабрийском «Касадо» - это второй, шведский, смахивающий на санаторий-профилакторий. Потому звери здесь не перестают радоваться жизни, безоглядно размножаются и  хулиганят напропалую к восторгу восхищенной публики.
 
   Олан какую-то часть размеченного маршрута проехал на машине, но возле первой же стоянки заявил, что здесь он хочет быть фотографом, а не водилой, поэтому они оставили машину и пересели на многоместный электромобиль. Потом гуляли пешком.

   На четвертом часу наконец сели отдохнуть и перекусить в одном из многочисленных кафе с видом на львиный прайд. Причем шауарму из индейки они ели как истые палабрийцы, с лимоном, перцем чили, салатами и чипсами.

   Олан с  лепешкой справился, хотя к концу темп сбавил, а Эрика силы переоценила. Ничтоже сумняшеся, она затолкала остаток – больше половины порции – поглубже в фольгированный пакет, в котором лепешка была подана, дополнительно упаковала в полиэтилен и на недоуменный вопрос Олана ответила:
- Чтобы я такое выбросила? Да уж, сейчас. На обратном пути слопаю, ужасно вкусно, только слишком много. Вдруг в другом месте такого не подают? Но если ты проболтаешься тете Гине…
- Чего мне словами болтать, я все твои манипуляции снимал, предъявлю фотографии как свидетельства ужасающих пробелов в воспитании. Еще и компенсацию затребую, поскольку ты меня перед вон той львицей опозорила.

   Потом они сверились с планом «Касадо» и наметили маршрут до машины между вольерами, которые они пока пропустили. Примерно через полчаса остановились на «coffee break», Олан позволил себе два маленьких пирожных, Эрика вздохнула и воздержалась.

   Час обратной дороги пролетел незаметно. Конечно, Эрика к шауарме не притронулась, заявив, что она  вообще никогда в жизни ничего есть не будет. Разговор со сбежавшего удава, поимку которого им посчастливилось увидеть и запечатлеть, свернул на Гарри Поттера, и Олан спросил:
- Где же все-таки родители? Куда экспедиция?

   И опять, как и в самолете, когда все четыре часа лета они болтали и знакомились друг с другом, Эрика замкнулась. Просто замолчала.
- Ну, как хочешь, но Генриэтта Александровна, она тебе с какой стороны тетка?
- Двоюродная сестра отца. И все. Сочинение «Моя семья» написано, -  в голосе Эрики звучало раздражение.
- Да не злись ты! Не буду я спрашивать! Ты сама, Эрика Донатовна, партнер хоть куда. Я б с тобой в разведку пошел. Если уж ты марабу не испугалась, когда он к    тебе в окно клювом лупить начал…
Эрика внимательно посмотрела на смеющегося Олана и ткнула его кулаком в бок:
- Трепло ты, Олашка, а обещался быть молчаливым.

   После чая с какими-то остатками Бирутиного угощения они договорились о сеансах связи и впервые расстались. Эрика ушла с Катариной. Оказалось, эти девчонки договорились заранее, и Катя уже поджидала их у сестры. Олан успел бросить взгляд на Эрикин наряд и отметил минимальные отличия от прикида местной ровесницы только в цветовой гамме – скинни, маечка выше пупка, сандалии и сумка на длинном ремне – и попросил все-таки вернуться не позже десяти.

    Было уже начало пятого, когда Олан наконец поехал в промышленную зону, пока только осмотреться. Не гулять же, в самом деле, он сюда приехал! Это для обеих теток и Эрики – прекрасная Палабрия, туристский рай. А у него миссия. Пора браться за дело.

    В самом начале фоторепортерской карьеры Олану приходилось и караулить, и поджидать, и бросаться наперерез. Но он всегда знал, зачем или за кем прибыл на точку. Сегодня не было даже приблизительного плана. Он вообще не очень понимал, что надо делать. Поехать в Либервиль. Приехал. Найти «Барракуду». Нашел. Спасибо племяннику, сэкономил время на поиск. А дальше? Ох, темна вода в облацех…

   Олан ехал по широкой улице Опеля, пересекающей промзону. Неспешно проехав мимо «Барракуды» отметил, что большая стоянка перед территорией СКБ почти пуста.  Значит, работают до четырех – половины пятого. Заметил шлагбаум на въезде на стоянку.  Большая асфальтированную площадку непонятного назначения с внешней от шлагбаума стороны. Останавливаться, конечно, не стоит, да и что он еще может увидеть? Однако через минуту, доехав до Магнуса, все-таки развернулся и поехал в обратную сторону. Широкий, вымощенный плиткой тротуар проходил только со стороны «Барракуды», а со стороны «Сверкающего Луча» вдоль всего каменного забора было расширение проезжей части. Олан на секунду задумался, поднял бровь «ну и что нам с того?» и покинул интересующую его зону.

   Олан ехал на Живописную аллею, где находятся галереи, намеченные для посещения, и продолжал размышлять. Он-то четко знал разницу между «мыслить» и «размышлять», но пока занимался именно этим вторым.

   Итак, Анита в каком-то из многочисленных плачей Ярославны  о работе объяснила, почему у них на «Барракуде» не натуральное хозяйство. Мол, Холстад – не Неаполь, и «Барракуда» очень не FIART MARE* (*крупнейшая судоверфь Италии). Поэтому им экономически невыгодно, например, гнуть трубы на месте или резать здоровенные шпангоуты у себя на заводе. И многие такие штуки изготавливаются на других предприятиях. Куда ей, бедненькой, приходится ездить на целый день до вечера без оплаты сверхурочных, поскольку Михар уже пообещал Юрису… ну и далее по знакомой схеме.

    Будем считать, что «Сворд» и «Барракуда» - заводы одного масштаба. Площади, по крайней мере, схожи. Да, не FIART MARE.
   Надо полагать, законы экономики от географической широты не зависят,- думал Олан, - тогда и эти друзья заказывают интересующие его шпангоуты где-то в другом месте. Можно что-нибудь из этого вытянуть? Можно, но на виртуальном уровне. А ему железо-то и не нужно. Ему ж контуры. Контуры - шмонтуры. Линии. Кривульки такие. И где ж их взять? Так, давай сначала.

   Олан уже бродил по Галерее современного искусства между какими-то странными инсталляциями. То это был старый ободранный чемодан на трехногом стуле с прозрачным переливчатым шарфом на спинке.

   В другом углу зала  - продуктовая тележка с львиными лапами вместо колес, причем к ручке был приделан рыжий задранный вверх хвост с кисточкой на конце.

   Олан внутренне содрогнулся, увидев на мраморной колонне наполовину препарированную голову. Вторую половину украшал парик. Голубой глаз дивной красоты выглядывал из водопада длинных прямых черных волос. Назывался этот кошмар «Рождение мысли».

   Олан отвернулся от головы и надолго застрял возле большого, диаметром в полметра, аккуратного клубка  светящихся нитей, подвешенного на трех еле заметных струнах. В этом произведении было что-то завораживающее. Олан пытался взглядом проследить путь волокна в глубине полупрозрачного шара; понять,  где кончается голубой и начинается фиолетовый: как создана эта волнующая изменчивость; действительно ли шар вращается или создаётся такая иллюзия…

   И в этот момент Олан понял, что именно ему надо искать! А обнаружив, умыкнуть, спереть, слямзить, стырить… Если все придуманное до сих пор верно, то конструкторы должны передавать с «Барракуды» на режущий завод эти проклятые контуры. В какой форме? В виде каких-то файлов. Ручками никто ничего не режет, а делают программу и суют файлы в станок. Он же знает, Анита рассказывала, как и она превращает листовые детали в контурные линии и преобразует их в файл… черт его знает, какого формата, не важно же! Олан торопился думать, только бы не упустить мысль.
   Он продолжал отслеживать ход световода в клубке и вспоминать…

   …И вот один раз кто-то из технологов должен был переслать по мейлу на резку и шпангоуты, и пару десятков Анькиных мелких деталек. И умудрился стереть именно ее файлы, и ей, бедненькой, пришлось все делать заново вдобавок к срочной работе и без сверхурочных из-за этого гада Михара…см. выше.

   Олан разозлился на Аниту. Не могла еще дома объяснить по-человечески, что делают с этими, мать их, шпангоутами после конструирования! Как именно гениальные мысли воплощают в металл! Почему он доложен теперь с трудом выуживать из памяти слова и превращать их в нечто вещественное, типа модель-контур-файл-мейл или диск-резка?!

   Олан сморгнул: он внезапно увидел, как в центре шара ритмично бьется-пульсирует  бледно-розовая субстанция. Наваждение исчезло, но клубок стал неприятен, вполне в стиле остальных инсталляций этого зала. Он перевел дыхание и отошел от шара.

   Галерея со всеми страшноватыми произведениями уже его не интересовала. Хотелось просто пройтись по вечерним улицам, продышаться.  Жалко, приморского бульвара в Либервиле нет. Он шел по ярко освещенной площади в толпе праздношатающихся туристов и пытался привести мысли в порядок.

   В принципе, все достаточно просто, надо только найти, на какой такой заводик  с «Барракуды» пересылают файлы. Если вообще пересылают, а не передают диск. Хакером он никогда не был, как-то обнаружить эти мейлы через Сеть –  мимо денег. К самой «Барракуде» не подберешься, не стоит терять времени, а вот к «жестянщикам» можно попробовать. Вряд ли там такая же система охраны, как на самой «Барракуде». И там купить или украсть файлы, присланные для резки. Осталось вычислить этот «резак».

   И тут Олан, впервые осмысленно, без дурацкого шуткования и эвфемизмов назвав кражу кражей, задумался - а не является ли весь его план преступлением, правонарушением, в общем, уголовщиной?!

   Он помотал головой, отгоняя неуместное беспокойство. Глупости, во-первых, никому никакого вреда  не будет. Анька эти контуры, если он вообще до них доберется, впрямую не использует, только как печку, от которой будет строить собственный кораблик. Во-вторых, никто ничего не докажет. Это был не я. Я вашего палабрийского языка не понимаю, начальник, ты меня не путай! Кто видел, где видел?  Мало ли в Палабрии высоких блондинов в белых «найках»? Какой заводик? Да, знать бы, где этот чертов заводик…

   Олан в зародыше придушил все сомнения и развеселился. Нарядные девушки уже оглядывались на улыбающегося белобрысого верзилу. Это было привычно и приятно. Но он должен звонить подопечной, уже половина восьмого.

   Оказалось, что Эрика и Катарина наслаждаются жизнью на площади перед Дворцом молодежи, где в эти минуты проходит праздник шоколада. Они уже сыты по горло и можно назначить встречу где-нибудь в районе стоянки и ехать домой.
- Ага, щас! А я? А мне? – возмутился Олан.
   Короче, Катарина объяснила, как с Песталоцци – угол Эразма Роттерадамского, где он сейчас стоит, за десять минут дойти до Дворца, и Олан двинулся на запах.

 Палабрия, вечер 9 июля 
----------------------------
   После безумного праздника шоколада Олан отвез Катарину домой к родителям. На обратном пути они с Эрикой забежали в супер  «Райский сад органик», пришло время заполнять холодильник. Накупили разных оливок, копченой лососины, сыров в очень удобной упаковке, новых йогуртов, ржаных булочек. Нашли маленькую баночку красной икры, Эрика потянулась еще и за селедкой, но Олан убедил потерпеть: это после шоколада, завтра уже не захочется, да и когда ее есть, не тот режим. Зато взяли по паре бутылочек бельгийского пива, «Kriek» и «Framboise» для Эрики и «WitteTrappist» для Олана. Остаток вечера они собирались провести дома за компьютерами. Сделали упор на фрукты, в кассе удивились небольшой сумме и отправились домой.

   И опять за ужином - это уже входило в традицию -  начали строить план на завтра, но тут позвонила Катарина. Пять девочек из ее класса собрались  рано утром поехать на термальные источники в пятидесяти километрах от Либервиля. Это большой водный парк с горячими и холодными бассейнами, джакузи, водопадами и кучей развлечений, вроде танцплощадки с гейзерами и водных горок для взрослых. «Возможно, там же и пообедаем. Но если надоест, часам к двум вернемся».

 Едут они на маршрутке, которые по расписанию отъезжают каждые полчаса, и Олан им, в общем, не нужен. И если Эрика хочет…  Разумеется, Эрика захотела. Возражений не последовало, но последовало продолжение: вечером в старом здании театра молодежная труппа дает спектакль, нечто модернистское на английском. У Катарины образовались два лишних билета, не сочтет ли Олан возможным… Олан почтет за честь, но оставляет за собой право свалить, если пьеса, сценография, режиссура и т.п. окажутся ему не по силам. В любом случае он вернется к концу спектакля и развезет по домам всех, кого потребуется. И таким образом к всеобщему удовлетворению завтрашний день обрел структуру.

   Олан и Эрика устроились с нетбуками, каждый в своем углу. Эрика писала отчет для Генриэтты Александровны и, судя по издаваемым звукам, упражнялась в остроумии. А  Олан, как обычно, начал с новостей. Ланданорских? Нет. Палабрийских? Нет, первой он всегда читал San Francisco Chronicle.

   Никогда и никому Олан не признавался, как тоскует по маме с папой. Здоровенный двадцатипятилетний  успешный профи, а вот поди ж ты. Даже Анька не знает. Сегодня в этой галерее он смотрел на шибко натуралистический голубой глаз и спрашивал отца, правда ужас-ужас-ужас, или это он при всей своей подготовленности не врубается и не видит творческого новаторства и психологичности произведения?
 
Авантюра по добыванию информации для сестры тоже имела подтекст: а вдруг достанет? А вдруг Анюте подойдет? А вдруг она сможет «ошущештвить» мечту? Тогда это будет означать, что он реально спас Аньку от сползания в депрессию. И мама убедится, какой он смелый, ловкий, предприимчивый…

  Олан продумывал дальнейший план действий. Сейчас он порыщет в интернете, а завтра можно будет попробовать некий финт…





Глава 7. Вторник, 10 июля

  В половине седьмого Олан довез Эрику до Центральной автобусной станции, сдал с рук на руки Катарине и поехал в Большой парк.

   Он бежал по тропинке вокруг озерца и продумывал комбинации «если - то». Картинка посепенно обретала контуры. Нужно послушать разговоры. Где люди расслаблены и болтают без оглядки? Например, за обедом. Из рассказа барракудова племянника Вадима Олан понял две вещи: на территории завода есть столовая. Приятного аппетита, но это не для него. Зато некоторые работники обедают в разных ресторанчиках  Магнуса. Вот там он и проведет сегодня время, допустим, с 11:30 до 13:30. Где-то перекусит, где-то попьет кофе. Хорошо бы обедающим еще и бейджи не снимать, почему бы и нет? Штука эта несекретная.  Ну написано на таге «Стриж», «Кристалл», «Хром»… И? Для тех, кто ничего не ищет?  В общем, надо пробовать.

   Сайты оказались далеко не у всех предприятий, названия которых Олан нашел, прочесывая промзону. Только «Хром», «Озон», «Вулкан» и еще парочка дали полноценное описание изделий, с каталогами, фотографиями. Ничего похожего на «резак» не обнаружилось. Ну и ладно, мы не ищем легких путей! Хотя и обидно, конечно. Можно подумать, реклама им не нужна.

   Олан с наслаждением размялся, выполнил несколько упражнений для восстановления дыхания и поехал домой. Конечно, он заметил оценивающие взгляды, которые бросали на него бегуньи всех возрастов. Но сейчас не об этом. День обещал быть насыщенным.

    До открытия Галереи стекла оставалось еще полчаса, а к входу уже выстроилась огромная очередь. Олан оценил обстановку и пошел прогуляться по окрестным улицам. Он рассматривал дома в мавританском стиле с башенками и минаретами, которые прекрасно уживались со старыми массивными зданиями с элементами барокко. Замечательно выглядели на фоне ярко-голубого неба современные строения в стиле "хай-тек". Городской пейзаж  украшали многочисленные скверики, иногда представляющие собой одну большую клумбу с розами,  скамейки вокруг нее и пять-шесть старых деревьев, платанов или акаций, дарующих спасительную тень.

   Олан подошел к охраннику с удостоверением «PRESS» наготове и попросил разрешения поговорить с администратором. Сотрудничество с DigitalWorld предоставляло еще и такое симпатичное преимущество, как свободный доступ на разнообразные культурные мероприятия. Олан был готов купить билет, если потребуется, но никак не терять несколько часов в очереди.

   В кофре у него лежали два экземпляра номера DW с его работами и портретом, как победителя конкурса. Так, на всякий случай, для разговора.

    Администратором оказалась высокая, чуть полноватая брюнетка лет тридцати по имени Лаура. Фамилию Арзани она, конечно-конечно! же знала,  и даже не перепутала Олана с его отцом.

   DW с автографом госпожа Лаура приняла с нескрываемым удовольствием, проводила Олана к началу экспозиции Чиули и посоветовала прийти завтра пораньше, позвонить по такому-то номеру, и ему будет предоставлена возможность работать без помех. Олан не стал скрывать, что он здесь не по заданию редакции, а просто очарован не только работами мастера, которому не требуются ничьи комплименты, но и превосходной организацией выставки. (Тетка Лиана оценила бы его галантность).
После чего его оставили в покое, и почти три часа он развлекался своим любимым делом. Да, и равного в этом деле ему нет! А вот так!

   Олан фотографировал. И отнюдь не только фантастические скульптуры, но и лица рассматривающих их зрителей. Получалось интересно, и Олан уже мысленно выстраивал серию, которую почему бы действительно не предложить DW? Но было уже двенадцать часов, и он вдруг вспомнил, что по плану сегодня должен выслеживать обедающих барракудцев – барракудинцев – барракудов, в общем, носителей нужной ему информации. Выставка закроется только в октябре, он еще успеет повторить серию, если захочет.

  Олан спросил охранника, где находится кабинет госпожи Лауры, и без труда обнаружил его на втором этаже. Он вошел в маленькую пустую приемную. На большой черной с золотом табличке возле закрытой двери значилось «Эжен Крам»,  возле открытой – «Лаура Крам». Олан остановился на пороге и получил приглашение войти. Кабинет был небольшой, но очень элегантный, с электрохромным окном во всю стену.
- Я хотел вас поблагодарить,- сказал Олан.- Кажется, получились интересные снимки.
  Лаура встала и протянула руку:
- Не сомневаюсь! Мне знакомы ваши работы, у вас прекрасная школа и интереснейшие интерпретации.
Олан пожал протянутую  руку:
- Спасибо, я очень ценю ваше мнение. К сожалению, мне придется сейчас уйти. Можно будет еще раз злоупотребить вашей любезностью? Дня через два?
- Вы у нас желанный гость, в любое время.
- Госпожа Лаура, на табличках фигурируют только имена, значит ли это…
- Да, Олан, я не администратор, мы с отцом, Эженом Крамом, совладельцы, - Лаура засмеялась, глядя на растерянную физиономию посетителя и показывая крупные белые зубы.
- Знакомство с вами - для меня большая честь, - ответил Олан и улыбнулся, продемонстрировав белейший набор такого же качества. 

    В Магнусе было полно народу, но автомобилей непропорционально мало, и означало это только одно: работники близлежащих предприятий проводили здесь обеденный перерыв, пришли пешком.

   Олан зашел в кафе со смешным названием «Бистро», выбрал мясное блюдо и салат и сел в самой середине небольшого зала. Он был напряжен, вкуса не чувствовал, только вслушивался в разговоры. Ну, не дурак ли я?! Они же все местные, с чего бы им на английском-то разговаривать?! Или по-русски?

   Палабрийский относится к романской группе, а он если и воспринимает слова на слух, то это языки скандинавские и немного летто-литовские, балтийские. Идиот, болван малограмотный.

Расстроенный Олан продолжал ковырять салат, оказавшийся неожиданно  вкусным, и вдруг понял, что отдельные слова он все-таки понимает. Лингвистической культуры хватило понять-угадать: «шипо» - корабль,  «райо» - луч, а «бандидо», скорее всего, бандит. Но дальше дело не пошло. Олан даже не успел разглядеть бейджики двух девушек за соседним столиком, как они упорхнули. Может быть, они обсуждали отпуск на круизном лайнере и над ним луч солнца золотой.

   Так, это путь в никуда. Но намеченное положено выполнять, и Олан зашел в  кафе «Артист», откуда доносился великолепный кофейный аромат, по ассоциации вспомнив амстердамские кофешопы с совсем другим сладким запахом.
   Он усмехнулся, купил у стойки двойной эспрессо и маленькое пирожное с вишней, огляделся и сел на диванчик у окна. Соседний занимали два немолодых мужика.

  Олан не сразу сообразил, почему он вдруг обрел слух. Джентльмены общались на английском. Эх, если бы они еще обсуждали интересное! Ага, щас. Это были туристы,  по одежде мог бы определить. Вряд ли мужики их возраста и благообразной внешности  - Олан бросил взгляд на руки – сидят в палабрийских офисах в бермудах и майках. Даже дизайнерских.  Даже летом. Да, с английским у Олана проблем не было, он различал акценты, диалекты, но толку-то…

   Олан допил кофе, потом еще немного поболтался в павильонах Магнуса, съел стаканчик мягкого мороженого. Группу работников «Барракуды» он узнал, - их таги были очень похожи на вывеску на главных воротах, - даже немного попреследовал. И оценил прдуманный финт как убогий. Ладно, зайдем с другого боку.

   И вообще, он в свои планы не посвящал абсолютно никого. Не получится - ну и не надо, он никому ничего не обещал. Будем считать такое развлечение просто способом борьбы со скукой.

Продолжим наши игры. Надо подъехать к концу работы,посмотреть на толпу. Может эти барракудцы– барракуды сами подскажут план действий. Он вчера еще прикинул - конец работы где-то в районе четырех. Сейчас уже два. Олан решил ближайшие полтора часа провести здесь, в Магнусе, пройтись, наконец, по магазинам, а потом посидеть в каком-нибудь кафе. Намеченная выставка карикатур в небольшой галерее неподалеку от Дворца молодежи подождет до завтра.
   
   Без десяти четыре Олан подъехал к «Барракуде». Вдоль забора «Сверкающего Луча», то есть через дорогу от «объекта», он с удивлением увидел не менее десятка автомобилей, припаркованных перпендикулярно проезжей части. В некоторых, кроме водителей, были и дети. Олан встроился в шеренгу, оказавшись как раз напротив асфальтированной площадки перед шлагбаумом, отделяющим стоянку «Барракуды». Он сдвинул на лоб козырек бейсболки, съехал в кресле пониже и стал наблюдать.

    На площадку подъехали друг за другом два автобуса и заняли места между уже находившимися там двумя такими же. Олан разглядел, что автобусы парковались под углом к неширокому тротуару, каждый напротив большой таблички, прикрепленной к забору, и понял - это развозки, наверное, в разные районы города. Вадим  рассказывал про отличные социальные условия на заводе, похоже, комфорт доставки домой после работы явно обеспечен. Створки главных ворот разъехались в стороны, и счастливчики, работающие в этих самых условиях, начали покидать территорию.

   Шлагбаум поднялся, и сплошной поток автомобилей без промедления двинулся со стоянки, пересекая автобусную площадку.

  Олану с его наблюдательного пункта было хорошо заметно, что к автобусам люди шли не спеша, разговаривая, здороваясь и прощаясь. Занимали места в автобусах и продолжали беседовать, смеяться. А к машинам в его шеренге почти бежали, резво садились, целовали водителей или занимали их места и немедленно отъезжали.

   Через десять минут, оставшись в одиночестве, Олан понял причину. Автобусы, а кроме четырех больших, на той же площадке стояли еще и три микроавтобуса, одновременно завелись и начали выворачивать и отъезжать. Шлагбаум в этот момент опять опустился, отсекая не успевших, и со стороны заводской стоянки автомобили выстроились в длинную очередь. 

    Выезд автобусов напоминал тщательно отрепетированное автородео. Первым отъехал задним ходом дальний от шлагбаума, за ним один за другим елочкой все остальные, последними вывернули и уехали микроавтобусы. Олан невольно рассмеялся: улица Опеля оказалась перекрыта в обоих направлениях, и пробка образовалась плотная. Через 5-7 минут все разъехались, и он тоже тронулся.

  Ну, и что мы имеем? Олан задумался и поехал не в ту сторону: надо было бы доехать до Альфы и повернуть к университету, а он как попал в колею после Магнуса, так и не развернулся. И так во всем! Это его серьезный недостаток. Но он его осознал и, значит, победил. Раб, понявший, что он раб, наполовину не раб. Допустим. Если план не удался, надо менять концепцию, а не заниматься мелкими усовершенствованиями.

   Итак, какие новости он почерпнул? Люди едут домой. Расслабившись, расковавшись, и надо надеяться, разболтавшись. А о чем им разговаривать? Во-первых, в автобусах они группируются по территориальному признаку, а не по производственному. Во-вторых, дневных впечатлений у каждого вагон, и при этом разных. У каждой Аниты свой Михар и у каждого Михара своя, допустим, Магда. И еще какие-нибудь общие «бандидос». Вот этими-то впечатлениями работающие в разных отделах и обмениваются. Наверняка что-нибудь услышит. Может, кто-нибудь и по-русски там заговорит. В любом случае, сейчас он подготовлен намного лучше, слова «резать», «металл», «завод», «транспорт» и еще десяток по теме он нашел в самоучителе палабрийского и, сидя в кафе, выучил намертво. «Мелодику языка» уловил там же, в речевом потоке сможет выделить название, было бы что выделять.

   Завтра надо будет еще покрутиться в промзоне, запомнить, как все эти «Стрижи» и «Химприборы» называются именно на палабрите. Обучаться азбуке с вывесок – не новость. А как попасть в развозку, он еще придумает.

   Олан кружным путем выехал, наконец, на Архимеда. Пробки - не пробки, но на дорогах было тесно.

   Он устал, а еще этот модернистсткий спектакль вечером. Ладно, сейчас душ, файлы из камеры в компьютер, резервное копирование на внешний диск -  береженого Бог бережет -  пообщаться с Эрикой и, может, удастся часок поспать.

   Да, вот черт, со всеми этими «акулами» чуть не забыл главное: он решил отобрать десяток наиболее выразительных снимков с выставки Чиули, перенести их на флешку и показать галерейщице  Лауре. Почему бы им не встретиться еще раз? И почему бы благородной донье не заказать фотографии для еще одного каталога? В другом стиле? Очень красивая женщина…
   
   Все окна в квартире были раскрыты, кондиционер выключен, Эрика мирно спала. Олану даже не пришлось особенно принюхиваться, чтобы уловить запах «кофешопа». Он растерялся,  необходимо как-то реагировать, воспитывать, а как? Эрика сразу проснулась, посмотрела одним глазом на Олана, сидящего на краю кровати:
- Сейчас встану. Молчи. Все нормально, ничего не случилось.

   Вернувшись из ванной, она рассказала, что в термальном парке они с Катиными подружками развлекались до одиннадцати часов, а потом там начался какой-то детский праздник, стало шумно, и они уехали. Побродили по Аркадии, это напротив Магнуса, попробовали фирменные блюда в трех кафе, салат, спаржу и лосося со сливками,  в четвертом поели мороженого. А потом она, Катарина и Анхелика приехали сюда и немного пошабили.

- Кто принес? – сурово вопрошал Олан.
-Анхелика, она у братца Карлоса стянула. Олан, ты, главное, Ленорманам не проговорись. Не  ланданорское это дело, кто, что и сколько курит, угу? Тем более, мне показалось, что для Катарины это чуть ли не первый опыт.
- Люкс. Предел. Абзац. И ты в этом участвовала. Где сейчас две другие дуры?
- Карлос приехал и забрал обеих. Не волнуйся, генерал с супругой в столице, оттуда не унюхают.
- Я должен тебе объяснять или ты уже осознала, насколько это опасно, нехорошо, некрасиво,  неженственно…
- Последнее утверждение спорно…
- Эрика, иди ты к дьяволу. Я тебя очень прошу, не создавай нам проблем, а? Вернемся домой, я тебя сгружу тетке на руки и делай, что заблагорассудится. Хоть на смолу переходи, если ты такая идиотка, но уже без меня.
- Обещаю, - Эрика вытянулась в струнку, опустила голову, положила левую руку на правую грудь, сменила руку и грудь и сказала:
- Никогда не клянусь и сейчас не буду. Но ты не волнуйся, это так, шутка, для завязывания более близких отношений с палабрийской молодежью. Ты же понимаешь, мы в гимназии этот этап прошли лет в …ну, года два назад. – Она помолчала и добавила,- Олан, я серьезно. Не переживай, - и неожиданно поцеловала его в щеку. – Как с театром? Поедем пораньше или к началу?
- У меня голова разболелась. Давай я часов до семи отдохну, потом соберемся и поедем. Катарина явится прямо к театру?
- Да, договорились встретиться у второй колонны…
- Так нет же там колонн, ты мне зачем башку дуришь?!
- Это я тебя веселю и проверяю, помнишь ли ты, - она хмыкнула,- как улыбалось нам счастье.
- Помню ли я? Я не вспомню, так GPS доведет.
- И я тебя прошу, нет, я вас просто умоляю, не проводи беседу с Катариной, ладно? Один косячок на троих нас наркоманками не сделал. Ты вернулся почти на час раньше, чем обещал, мог бы и не унюхать. А кстати, ты-то запах узнал в минимальной концентрации! Тоже мне, святая невинность.
- Я совершеннолетний! И был тогда не заграницей!  Ладно, я устал. Все. Закончили.

   Олан принял душ, успокоился и решил перед самым отъездом все-таки Лене тет-а-тет деликатно намекнуть, замолчать это дело нельзя, неправильно. Он перенес сегодняшние снимки в комп, бегло просмотрел, однозначно неудачные сразу удалил. Отбором, резервным копированием и флешкой он займется уже завтра. А эта Лаура, с ее роскошной черной шевелюрой, весьма пикантна. И духи у нее хорошие, Беаткины любимые, даром одна брюнетка, а другая блондинка…



   
Глава 8. Палабрия, четверг, 12 июля

Олан бежал по самшитовой аллее в районе университета. Раннее утро, воздух после ночного дождя чистый, полный цветочных ароматов, но никак не пыльцы. Аллею эту он обнаружил позавчера, подъехав к улице Архимеда с другой стороны. 

   Позавчера, во вторник, получилось так, что с Эрикой они в последний раз связались по телефону в половине четвертого, она уже была дома. Олан пообещал вернуться часа через два. Дорога оказалась немного короче, он приехал раньше, чем предполагал, и уловил остаточные явления наглого нарушения конвенции со стороны подопечной, попросту – запах выкуренного косяка. История эта имела неожиданные последствия, одним из которых и была его сегодняшняя одиночная пробежка.

   Спектакль молодежного театра Олану понравился, как он снисходительно выразился -  выше ожидаемого. С Катариной проводить воспитательную беседу не стал, нечего мельтешить  и занудствовать. Девушка и так чувствовала себя неловко, это было видно по неуверенной улыбке, по осторожным вопросительным взглядам. Забавно было наблюдать совершенно детское выражение лица у высокой рыжеволосой красавицы.
«У этой Катарины отличные данные, грация, пластика, цветовая гамма»,  - некстати подумал Олан.

   А вчера, в среду, они с Эрикой уехали на целый день в столицу Палабрии, Армилон, «город без перерыва», «белую столицу», «средиземноморский голубой бриллиант» и т.д. и т.п. И любое из этих определений подходило городу как нельзя лучше. Они постояли на парапете и полюбовались морем, в очередной раз отметив разницу в цвете между родным Балтийским и разноцветным, от бледно-зеленого до темно-синего, сверкающим, но чужим Средиземным.

   Олан же в сотый раз отметил: симпатичная девочка Эрика не любит фотографироваться. Она уже объясняла,  что мимика у нее богатая, лицо подвижное, поэтому в замороженном виде на фотографиях всегда получается плохо. И, кроме того, ей самой не нравится, как она покрасила волосы перед поездкой, прямо скажем, перевыпендривалась.
   
   Тут предмета для спора не было. Когда Эрика вышла из дому, чтобы ехать в аэропорт, Олан остолбенел: прядки четырех-пяти цветов, включая кремовый и малиновый, украшали ее голову. Эрика с независимым видом села к Олану в машину, произнесла «no comments» и после этого поздоровалась. Невероятная эта причесочка с длинной косой челкой поперек левого глаза ей шла.

   Ничего  удивительного, подумал Олан, да в шестнадцать лет, да еще если нет юношеских прыщей или, упаси господь, пирсинга, хоть дреды плети или наоборот в шашечку выбривай, все равно будешь нежный ландыш.

  Они прогулялись по знаменитой набережной. Выпили кофе в новом заведении, принадлежащем Роберту Де Ниро. Просто так, из снобизма. Посетили Армилонское отделение Алмазной биржи и выставку «Ар-Деко в интерьере», открывшуюся в Музее Палабрии. Прошли насквозь весь городской базар, пробуя клубнику невиданных размеров, свежие финики и ломтики бананов десяти сортов. Пообедали в итальянском ресторане. Обошли пешком центр города, потом  устроили себе «светофорный маршрут»: ехали без плана, просто, куда позволяет движение на дороге, и любовались тем, что успевали рассмотреть. А когда стемнело и они решили еще немного прогуляться пешком и посмотреть городскую иллюминацию, случайно попали на грандиозный фестиваль китайских фонарей, просто шли куда-то в густеющем потоке и издали увидели разноцветное свечение над стадионом. Ворота драконов, битвы китайских царей, милосердная Гуаньминь…Яркое, шумное, причудливое гуляние явилось достойным завершением первого знакомства со столицей.

   Вернулись в Либервиль в начале десятого, только успели переодеться, как раздался звонок в дверь, это была Лена. Олан заметил, как она переглянулась с Эрикой и та еле заметно покачала головой.

- Девочки, так не пойдет, - Олан нахмурился, - Лена, вы о чем? Если о вчерашнем,  давай, наконец, поговорим.

  И Лена рассказала, что Катарина, которая и организовала вчерашнюю эскападу, типа грех не воспользоваться пустой хатой, она уже сто лет хочет попробовать травку и все никак, вечером поняла, что накосячила. Лена извинилась за невольный каламбур и продолжила:
- У Катьки есть очень хорошая черта: она ничего от нас не скрывает. А тут еще ты был с ней подчеркнуто холоден, и эта длинная дурында вдруг осознала, что Эрика, во-первых, самая младшая из них троих и вообще несовершеннолетняя, во-вторых, иностранка, и в третьих, Катька должна была ее опекать, а не оказывать пагубное влияние. Она представила, что было бы, если бы их застукали, и задним числом перепугалась.

Так что утром Катарина позвонила, вся обрыданная, все рассказала и спросила, что же теперь делать?! Вадим позвонил маме, и она достала два билета  на четверг, на завтра то есть, в СПА «Астра-гарден» на День восточной неги.

 Олан, это типа того, извинение за мою безбашенную сестру. К сожалению, билеты не бесплатные, туда вообще-то записываются за три месяца, и если бы я попросила пригласительные, вообще ничего не получила бы. С девяти утра до семи вечера, – и она положила на стол два больших синих буклета.

 - ОК, извинение принято, инцидент исчерпан, больше не вспоминаем, - милостиво согласился Олан. Он открыл брошюру, пролистал.
- Теперь насчет СПА. У меня есть бзиг: я ненавижу массажи еще со времен моих спортивных занятий, и в жизни не залезу в джакузи в толпе посторонних ног, рук и прочих членов. А поэтому я предлагаю, пусть Эрика и Катарина проведут этот день в «Гардене-как-его-там», мучаясь угрызениями совести и выгоняя из неокрепших организмов остатки дури.

  Олан в третий раз добежал до конца аллеи, пора заканчивать. В 8:30 они с Эрикой заедут в Бету за Катариной, он отвезет девочек в «Астру-гарден», это где-то недалеко от виллы Деро, и свободен. И эт-т-то  хорошо-о. Еще как кстати.

   Вчера вечером он поговорил по Скайпу с мамой, случайно поймал ее дома. Десятичасовая разница во времени, конечно, не способствовала регулярному общению. Времени на обстоятельные письма не было, а «переписку посредством СМС» они считали оксюмороном. Так что вчерашний почти часовой  разговор был подарком судьбы, бальзамом на душу или как говорит гениальный ребенок Люкка, «сладенько так».

   Ну что ж, Анюта, сестренка ты моя истеричная, morituri te salutant! План уже готов в деталях.
   Но сначала надо поработать с файлами, снимков много, есть что выбрасывать. И он до сих пор не сделал резервное копирование на внешний диск и не подготовил флешку для мадам Лауры, галерейщицы. Непрофессиональное поведение, эт-т-то пло-о-хо.

   Далее предполагается Международная выставка карикатур, Олан заметил знакомые имена на афише. Кроме того, он выяснил, что Эрику карикатура не интересует как жанр. Она, понимаешь ли, не видит в нем искусства, рисунки как правило примитивны, темы пошлы, подписи неостроумны…  Ну и сиди себе в джакузи.

   Пообедает опять в Магнусе, слова он уже выучил, есть время повторить и найти еще какие-нибудь термины по теме в многоязычном интернетовском Словнике. А в четыре он появится у «Барракуды». Настало время переходить к активным действиям, хватит с нас полумер, в атаку!

    Подслушивание в двух новых кафе результата не принесло. Ни степенные разговоры, ни веселое щебетанье выученных терминов или названий предприятий не содержали. Или он их не идентифицировал, может, оно все произносится как-то
по-хитрому. Языки надо учить, dumbhead (олух), готовиться к путешествиям: не везде английского достаточно, тем паче русского! Олан был собой недоволен, но вкусная еда, отличный кофе и предвкушение «иду на вы» настроение улучшили.

   В точном соответствии с планом ровно в четыре Олан стоял у первого от шлагбаума автобуса. Машину он оставил на стоянке в Магнусе и к «Барракуде» подошел пешком. В оливкового цвета  хлопковых брюках карго Timberland и светло-бежевой майке Lacoste, панамке-«дурике» цвета хаки и кожаных сандалиях на босу ногу Олан выглядел типичным туристом. С очень впечатляющей атлетической фигурой при этом. Экипировку дополняли солнечные очки RayBan aviator и, конечно, кофр.

   Он прошел к воротам навстречу потоку, постоял там, вернулся к тому же автобусу, остановился, скрестил руки на груди и начал пристально рассматривать приближающихся  девушек. Поднялся в автобус, оглядел пассажиров, снова вышел. Конечно, за ним наблюдали во все глаза. Олан посмотрел на часы, помрачнел. В этот момент от группы курящих водителей отделился шофер этого автобуса, уселся в кресло и крикнул по-русски:
- Ну чё, ты едешь или так и будешь маячить, верста коломенская?

   Олан растерянно улыбнулся, поднялся в автобус, нашел свободное место в середине и сел. Все получилось lege artis (по всем правилам искусства), он в развозке. Автобусы, как вчера, выполнили автошоу поочередного выезда «елочкой» и двинулись по маршрутам. Его автобус отъехал последним, повернул направо и набрал скорость.

   А народ все молчал. Они уже ехали в сторону университета, а никто никому не жаловался вообще ни на каком языке. Немолодая женщина, его соседка, сидела с закрытыми глазами, да и с кем ей разговаривать, с ним самим что ли? Девушки через проход переговаривались на палабрите, с интересом погладывая на него. На заднем сиденьи наконец началось громкое обсуждение, послышалось что-то знакомое. К сожалению, это были слова «футбол», «гол», «манчестер» и «барса». Олан не сдавался, хотя с каждой остановкой вероятность услышать что-нибудь интересное неумолимо стремилась к нулю.

   Он вышел, когда в передней части автобуса уже никого не оставалось, и позади него тоже все разговоры смолкли, только кто-то шуршал пакетом.

   Олан развернул карту, по названиям улиц сориентировался, куда его занесло, сообразил, в какую сторону ехать, какой транспорт туда следует и выбрал троллейбус. Через полчаса он был в Альфе,  дошел до Магнуса, сел в машину и вздохнул с облегчением. Половину задуманного он сегодня выполнил, отрицательный результат – тоже результат. Он, конечно, сделает все, что в его силах, но может ничего и не получиться. Завтра продолжим.

   Сейчас бы к морю или хотя бы на Приморский бульвар, или как там он в Армилоне называется, Променад. Рокот волн, запах моря, бесконечная даль горизонта, соленый вкус на губах, а если еще идти по песку и не просто переставлять босые ноги, а ощущать его каждым миллиметром подошвы… Какие СПА, какие массажи! Но нету моря в Либервиле, двести километров до столицы, ладно, шестьдесят по прямой до ближайшего пляжа. И пива нормально не выпьешь. 

      Олан доехал до университетского городка, купил пармской ветчины, греческой феты, соленой барабульки, теплый французский багет и упаковку бельгийского пива, местное не стал покупать принципиально.

   Интересно, какие впечатления будут у Эрики. Из «Астры-гарден» девочек заберет Вадим, вот Олан спокойно пивка и выпьет. Он проверил, достаточно ли для Эрики ее любимых творожков-йогуртов, булочек и шоколадных конфет ручной работы, и занялся приготовлением ужина для себя.

    Сделал серьезного размера бутерброд с ветчиной и добавил к ней три инжирины, это классика. Переложил сильно пахнущую рыбу в стеклянную коробку с крышкой. Нарезал фету. Осмотрел натюрморт и ощутил дисгармонию: ветчина требует сухой Мальвазии, сыр – Божоле или Пино Нуар и только рыбка - пива. Вздохнул и открыл бутылку.
   
   От Эрики исходил неземной аромат, да и вся она была эфирно-воздушной и светящейся.
- Кайфуешь, плесень?!
  Эрика подплыла к журнальному столику, на котором стоял поднос с тарелками и полулитровый бокал с пивом и, не обращая внимания на обалдевшего от такого обращения Олана, подхватила маленький кусочек сыра.  Понюхала и вернула его на тарелку:
- Красота какая, жаль, совсем есть не хочется.

   Эрика поставила рядом с подносом маленький мешочек из бежевой замши:
 – Смотри, еще и прощальный подарок получила.
- Ну, давай подробности. Погоди, может, хоть чаю? – улыбнулся Олан и передвинул подушки поудобнее.
   Эрика впорхнула на диван, грациозно откинулась на спинку и отказалась.
- Ничего не хочу, спасибо. Ты ешь.
   Эрика все-таки покрутила пальцами возле блюдца с инжиром, махнула рукой и начала рассказывать.

- Такой класс вообще! Ты не знаешь, мама Вадима, она какой доктор?
- Представления не имею, какой-то врач, а что?
- С нами так носились, я и подумала, неспроста это.
- Мама - не мама, а триста долларов за билет -  само по себе рекомендация. Пахнешь ты, обалдеть! Да и выглядишь на миллион.
- А- а, это «органическое масло ши с ароматом меда и цветов абрикоса».Чуешь? Волосы намазаны. Сравнивать мне не с чем, врать не буду, я на такой сеанс попала в первый раз. Стоило пыхнуть с Катариной ради такого кайфа, как считаешь? Не буду - не буду, - Эрика заметила, что Олан сразу разозлился. – Тебе тайский массаж делали? Настоящий, коленками?
Олан хмуро помотал головой.
- Олан, ну ладно, не занудствуй, шутка же,  - она протянула руку ладонью вверх.
   Олан ответил на примирительный жест, но недвусмысленно сжал кулак:
- Давай дальше.

  Рассказ затянулся, день и вправду был полон неги, восточной или дальневосточной – не суть важно. Двухчасовой тайский массаж, когда по ощущениям была реальная опасность остаться коленками назад на всю оставшуюся жизнь. Основы чайной церемонии. Вегетарианский обед из ростков бамбука в коричневом соусе и еще много чего неопределимого, названия есть в буклете. Час упражнений тай-чи с очень симпатичным инструктором - этническим китайцем. Эрика еще выбрала обертывание лепестками роз, а Катарина – сеанс прогревания какими-то булыжниками, но ей не понравилось, она потом пожаловалась, что потеряла час. И еще маски, тоже разные, Катя пошла на шоколадную, а Эрика решилась на грязь Мертвого моря, название показалось вполне готичным. И уже после совсем-совсем последнего зеленого чая с пирожным вагаши в форме рыбки их пригласили сделать маску для волос с маникюром и педикюром и подарили сумочки с какими-то тюбиками, она еще не открывала и не нюхала. Между всеми этими мероприятиям полагался отдых в шезлонге с видом на цветущий сад. 

- А как ты без меня развлекался? – Эрика подсунула голову под нос Олану,- пахнет абрикосом? Я уже не чувствую.
- Пахнет, хорошо пахнет. А я разобрался с файлами, посмотрел выставку карикатур, походил по городу. Снимать особенно-то и нечего, современная архитектура на уровне, но я такого видел уже очень много, ну старый город…  Да, в субботу в Центре сценических искусств Спиваков. Билеты есть, я заранее брать не стал. Пойдем?
- Давай, а какая программа?
- Чайковский и Сен-Санс.
- ОК, -  Эрика потянулась с блаженной улыбкой,- наверное, я сегодня пораньше лягу. Что-то я от этого сплошного кайфа притомилась. А что у нас завтра?
- А «завтра» будет завтра, - ответил Олан,- а как же абрикосы? Их смывать надо?
- Вот ты  хуторянин Ланданорский! Маску смыли, только аромат держится! И еще укрепились корни, на 30 процентов усилились блеск и шелковистость…
- И лохматость повысилась. Я немного ящик посмотрю, а то совсем за эту неделю от жизни отстали. Ну, бай.

   Эрика отправилась пассивно отдыхать от активного отдыха, а Олан включил телевизор, нашел CNN и Sky News и выключил звук. Пусть молча мелькают, ему есть о чем подумать. Завтра он продолжит действовать по плану.



 Глава 9. Палабрия, пятница, 13 июля

   Вчера вечером, когда Олан осторожно заглянул в спальню, Эрика спала. Он надел последнюю чистую спортивную майку, шорты и вышел на пробежку. Физической активности не хватало, наверное, стоит бегать два раза в день. А впрочем, осталась неделя.
   Вечерний воздух оказался не таким свежим, каким был утром. Зато в самшитовой аллее никого не было, и Олан смог немного размяться, не привлекая внимания прохожих.

 - А давай никуда не поедем, - предложила за завтраком Эрика. –  Пора заняться хозяйством, постирать, пропылесосить, в холодильнике покопаться.
- Молодец, я как раз хотел тебе это предложить. Правда, не из хозяйственных соображений, а просто далеко ехать лень, а в Либервиле смотреть уже нечего. Давай стирать-убирать. До обеда управимся?
- Шутишь? Да часа за два! Программу на стиралке поставим часовую, твое-мое прогоним. Да по такой погоде до обеда бельишко уже высохнуть успеет. Тебе пылесос, мне тряпка и поехали? А пообедаем в Магнусе, там такие кафушки симпатичные.
- Ну, девушка, ты телепат.  Я там тоже нашел, «Бистро», представляешь? Это название, в кавычках, а?

- Ой, а я тебе вчера не рассказала. В этом СПА такие миллионерши развлекались! Бассейн, гимнастика в воде, а они в бриллиантах, серьги, браслеты. Как в кино. Мы с теткой не бедствуем, вы тоже, как я понимаю, middle class, но таких, знаешь, я еще не видела. И не слышала. Они там завсегдатайши. Разговоры – только между собой и снобизм, понимаешь, из каждой поры. Они все массажи и даже сласти японские сравнивали с аутентичными, ах-ах. А одна была с настоящим телохранителем! Мы его как засекли, так и начали с Катариной наблюдать.

   Цирк, лежим в розовом саду, дышим, все неглиже, максимум – парео или халатик шелковый, они шли в комплекте с полотенцами, красивые такие, яркие… А тут мужик в белой рубашке, в куртке и темных очках стоит и озирает окрестности! Представляешь?
- Да, вот был бы кадр. Я такие люблю. А я-то как бы там смотрелся! С кофром и камерой с вот таким объективом! А бодигард с вот такой мордой меня уже в чем-то подозревает и тянется за пистолетом! А ты кричишь:  «Не убивайте его! Он наш! Он больше не будет!»

   Эрика и Олан хохотали. Хорошее было утро пятницы. Последнее.

   Обедали они в кафе «Арома-бар», Эрика нашла место в центре небольшого зала. Народу было довольно много, и девочки-официантки бегали между столиками. Эрика выглядела задумчивой, говорила мало и даже отвечала как-то нехотя. А Олан, разглядев все-таки бейджики с символами «Барракуды», решил сделать последнюю попытку уловить сочетание слов «резать», «лодка», «корабль», «алюминий» с названием какой-нибудь фирмы. Не стоит и сомневаться, ничего он не услышал.

   Олан не стал допытываться, почему девочка вдруг сделалась тихой и молчаливой,- у него сестра такая же, с перепадами, - а просто пригласил ее выпить кофе с пирожными в кафе «Шоко-мокко». Эрика нехотя согласилась, но сначала зашла в туалет и отсутствовала так долго, что Олан забеспокоился. В «Шоко» Эрика быстро повеселела и с удовольствием уминала птифуры.

    На пятом или шестом пирожном, крохотной корзиночке, которую Олан присмотрел для себя, да не успел, у Эрики запел мобильник.
- Привет, Катя, обедать заканчиваем,- ответила она, сделав большой глоток чая, - а ты? Приехал? Довольна? – она со снисходительной  улыбкой слушала Катарину.- Думаю, да. Ты что наденешь? Тогда я  - элбиди. Ой, Кать, не разочаровывай, это же LittleBlackDress, маленькое черное платье. Еще какое, самое то. Да, спасибо. Мне спуститься в восемь ровно? Так и говори. Ну, до вечера, Киму привет, - и она отключилась.

- Ты не хотела бы посвятить меня в своим планы? – недовольным тоном спросил Олан.
- Ещё как хотела бы! Мы вечером пойдем потанцуем. Слушай до конца, повода для волнений нет. Клуб называется «Teen dancing club 16-21». Единственный, работающий с восьми до часу. Остальные только открываются в одиннадцать. Пока все в порядке?
Олан кивнул:
- «16-21» -  это IQ?
- Сам такой, это возраст. Аксакалов, как ты, туда фэйсконтроль не пропустит. Мы идем втроем,  Катин парень, Ким, приехал в отпуск на выходные. Он в армии, ему девятнадцать. Без четверти восемь они меня заберут, около двенадцати привезут.
- Как это привезут, кто за рулем? – всполошился Олан.
- Так Ким же! Ему девятнадцать, у него есть и права, и машина. А, ты про выпивку! Нет, в этом клубе, мне Катя уже рассказывала, нет ни алкоголя, ни наркотиков, очень строго. Его же закроют после первого же инцидента, не шуточки! У тебя
какие-нибудь возражения есть? – она проницательно прищурилась, - братишка, ты же не ожидал, что я сначала испрошу высочайшего соизволения, а уже потом буду с Катей договариваться?
- Ну вообще-то для порядка хотелось бы… Да ладно, танцуй. Но вторую корзиночку не трожь!

   Они вышли из кафе, не спеша направились к машине. Олан спросил Эрику:
-  Чем собираешься заняться? Сейчас два. До вечера уйма времени.
- Помнишь, мы проезжали мимо Большого парка, там где-то недалеко старый многоэтажный торговый дом «Либервиль»?
- Да, видел. И еще когда вокруг озера бегал без тебя, обратил внимание, этакий местный «Herrods». Хочешь наконец прогуляться по бутикам?
- Типа того, - ответила Эрика и добавила,- но без контроля времени и сопровождающих. Можешь меня туда отвезти и оставить? Часа на три. Я бы напримерялась от души.
- Почему бы и нет,- Олан продолжил уже в машине, - но! Кредиткой не махать, кошельком не хвастаться, сумочку от себя ни на шаг…
Эрика перебила:
- И карты ближе к орденам.
- Я не закончил инструктаж! Эрика, у тебя никаких желудочных проблем не возникло? Ты не стесняйся, я путешественник опытный, у меня всякие пилюльки при себе…
Она изумленно повернулась к Олану:
- What? ой, Hva? Ну ты даешь, я аж в языках запуталась. Олашечка, у меня все в порядке, с чего это ты… А-а-а, понимаю, нет-нет, все в норме, не волнуйся, - и она с неожиданной нежностью посмотрела на него. – Олан, что это? У тебя ухи покраснели!

   У него не только уши стали рубиновыми, вся голова напоминала пожар в осеннем лесу. Но через несколько секунд кровь отхлынула от лица, он помотал головой и продолжил:
- Проехали. Дальше, я не хотел бы гулять в этом молле столько времени, мне достаточно получаса. Давай я займусь своими делами, а за тобой приеду,  допустим, в полшестого. Устраивает?
- Вполне. И в любом случае есть мобильник. И если кому-то придется подождать партнера – мы партнеры? – не проблема. ОК? – Эрика протянула Олану кулак, и они классическим голливудским жестом стукнулись костяшками.
- Ну, тогда поехали, обойдемся без навигатора, тут весь город 20 улиц и три площади… Хоть и красивых. Тоже мне, база туристская, перемудрила твоя тетка.


    Ровно в четыре Олан стоял возле автобуса, на сей раз - последнего от «барракудского» шлагбаума. Майка на нем была светло-зеленая и вместо
панамки-хаки он надел бейсболку. В остальном вчерашний спектакль повторился. Олан достоверно, и не переигрывая, изображал ожидание, нетерпение, удивление… И так же как вчера потерявший терпение шофер предложил пройти внутрь или не мешать закрыть дверь.
  Олан сразу прошел в конец салона, куда его активно подзывали четверо или пятеро парней. Он сел  на свободное предпоследнее сиденье напротив задней двери, снял с плеча кофр и развернулся к парням.

 Но не успел произнести ни слова, как к нему обратился невысокий худой юноша с подвижным  смуглым лицом и коротко стриженными блестящими черными волосами, сидевший через проход от Олана и тоже развернувшийся назад:
- Палабрит? Инглиш? Русский?
Олан ответил:
- Русский, можно английский, палабрийского не знаю совсем. А скажите…
- Не-ет, турист, это ты нам скажи, в чём дело. Мы и вчера тебя видели с этим же чемоданом,- чернявый показал на кофр. - Ты же турист?
- Да, турист. Вы мне скажите, у вас в логистике работает Рангхильд, так?
Парни переглянулись, один пожал плечами, другой покачал головой, а брюнет спросил:
- Черненькая такая? Миниатюрная? С родинкой? – он ткнул себя в левую щеку.
- Нет, почему черненькая, - нахмурился Олан,- высокая блондинка, метр семьдесят, не меньше. И родинки никакой нет…

  Автобус тронулся, развернулся, первым отъехал от тротуара, повернул налево и остановился в пробке.
   Брюнет спросил:
- Ну допустим, так что не так с твоей-нашей Хальрид?
- Рангхильд, а не Хальрид. Так есть или нет? В логистике?
- Может, в бухгалтерии? Как она сказала и на каком языке?
- Смотри, я с ней познакомился два, нет, уже три дня назад. Все хорошо, но телефон не дала, велела ждать ее после работы у первого автобуса. Если не приду, она уедет. ОК, я планы скорректировал, пришел, это вчера. Я так понял, она имела в виду первый автобус от шлагбаума. Ну, ее не оказалось. Well,  допустим, неправильно понял. Сегодня жду у того, который стоит последним, зато отъезжает первым. Ну и где? Так есть у вас Рангхильд или…
- Или, - подал голос блондин с внимательными светло-серыми глазами, сидевший на заднем сиденье у окна, – похоже, кинули тебя, турист. Имя у нее какое,  финское?
- Нет,  норвежское, - ответил Олан.
- По-моему, нет у нас норвежек, или я что-то пропустил?
Парни заржали, а сосед блондина, краснолицый крупный шатен, спросил:
- Так ты норвежец?
- Нет, я ланданорец. Но скандинавские языки немного знаю. На меня какой-то козел кофе плеснул, ну я и  приложил его. Вы, наверняка, ругаетесь по-русски, а мы по-шведски или по-норвежски. Крепче звучит. Вот. А она говорит: «не беда, здесь кофе всегда холодный». Причем тоже по-норвежски. Так и познакомились. И про логистику она тоже на «норске» сказала, я не мог не понять. Так что, кидок, блин?!

Краснолицый кивнул и протянул Олану руку:
- Эдик. Не переживай, не ты первый. Красивая хоть блондинка?
Олан ответил на рукопожатие и представился:
- Олан, турист из Ланданора. Да уж. Я на другую бы не повелся. Не привык я, понимаешь, к таким делам. Ну чтобы так нагло...

Брюнет церемонно склонил голову, представляясь:
- Афос, грек. Да уж, Улоф, по тебе видно, что не привык, - он согнул руку и поиграл невпечатляющим бицепсом.
   Олан обменялся с ним рукопожатием и повернулся к блондину. Тот кивнул и назвался Домиником.

   Автобус тем временем уже выехал из промзоны и направлялся по тому же маршруту, по которому они ехали с Вадимом, только в обратном направлении, в город.
- А куда едем? – спросил Олан.
   Ответил ему сосед Афоса:
- Мы домой, а вообще-то в Гамму через весь город. Пользуйся случаем, любуйся.
   Олан вопросительно посмотрел на парня и тот тоже представился:
- Илия, nice to meet you, - и добавил, -  а я твоем Ланданоре был в прошлом году, в августе. Море у вас холодное, жуть.
- Море, допустим, холодное, да люди теплые. Я про такое бессмысленное кидалово вообще никогда не слышал. Разве что она из-за забора с подружками наблюдала и радовалась, хоть какой-то кайф.

  Парни опять засмеялись.
- Вот- вот, - взмахнул рукой Олан,- одна накалывает, даже не разводит, а просто так, из любви к искусству,  а другие ржут. Палабрийцы, понимаешь…
- Это ты брось, - завозмущались палабрийцы, а грек обратился к Доминику:
- Дим, а не взять ли его с нами? А то у него плохое впечатление от Палабрии в целом и от Либервиля в частности останется, загладим ему эту Хальрид?

   Дима, в котором сразу чувствовался лидер, кивнул, и Афос продолжил:
- Слушай, Улоф, ты пиво пьешь?
- Улоф - это швед, а я ланданорец, Олан, и пиво я пью.
- Да что у вас за имена такие? Хальрид, Улоф, то ли дело Парменион, Клитемнестра…Черт с тобой, так вот, мой кузен на прошлой неделе открыл ирландский паб, «Улисс», и мы сегодня все,- он широким жестом показал на друзей, - идем туда. Ты турист-одиночка или с группой?
- Сегодня практически одиночка, - среагировал Олан. Беседа приняла интересное направление, но от шпильки он не удержался:
- Так у тебя кузен - ирландец?
Афос усмехнулся:
- Он такой же ирландец, как я архиерей.
- «Ты не похож на архиерея..."!
- «Я это и говорю»*,- с удовольствием закончил грек, он посмотрел в окно,- я сейчас выхожу, ребята объяснят где - когда. Ну, до вечера.

- Смотри сюда,- сказал Эдик и протянул раскрытую левую ладонь. – Это улица Опеля, - он провел по запястью, - пальцы, допустим, Альфа. Здесь, - он похлопал по краю ладони, – Магнус. Знаешь, где все это или отдельно объяснять?
Олан кивнул:
- Знаю, я там уже гулял.
Этик продолжал:
- А вот тут мы встречаемся, - он покрутил большим пальцем. - В этом районе вскорости будет полностью готова новая торговая зона, Аркадия, и как раз на въезде Стратос открыл этого «Улисса». Мы явимся к восьми, за вход не платим, но все, что будешь брать внутри - за полную цену. Глянем, интерьер там, я слышал, стильный, выдержан по теме, посидим часа три – три с полтиной, попьем пивка и свалим. Тут же новые набегут, чужие, они уже и за вход будут платить. Усвоил, ланданорец? Хочешь?
- Конечно, спасибо за приглашение,- искренне ответил Олан. Его дурацкое предприятие явно терпит крах, но заканчивается неожиданно хорошо.
- Только уехать на своей тачке после пива не сможешь, это ты знаешь? – вмешался Дима.
- Да-да, мне объяснили, только на оленях или пешком.
- Ну и ладно. Постарайся не опаздывать: нам откроют раньше, так-то он с девяти работает.   

   Дима встал, за ним поднялся и Эдик.
– Мы тоже приехали. Погуляй здесь, это новый район, архитектурные решения очень интересные. Двух одинаковых зданий не увидишь. Ты же фотограф? – Доминик кивком указал на кофр, - тут есть, что снимать. И парк «Серебристые ивы» в двух шагах. Пруды, лебеди, утки плавают, лепота. Ну, пока, -  и протянул Олану руку.
   Олан проехал еще одну остановку, попрощался с Илией и вышел. Было уже почти пять. Он поймал такси и поехал в Магнус, где на стоянке его ждала Тойота.

  Олан смотрел в сторону включенного без звука телевизора. С таким же успехом его можно было бы и не включать, но тогда Эрика, которая на другом конце длинного дивана разбирала покупки, спросила бы, где он витает.
- Вот зараза, все-таки прозевала! – воскликнула девочка.
- Проблема? Размер не тот? – вынужден был отозваться Олан.
- Да нет, по-другому лопухнулась. Я стараюсь не покупать одежду, которую нельзя постирать в машине. И вот смотри, какая маечка, между прочим, Серджио Тачини. Но только ручная стирка. Придется кому-нибудь подарить. А ведь проверяла вроде бы. Нет, удавлюсь, не подарю, – и она продолжила инспекцию.

   Олан вернулся к своим баранам. Собственно, «баран» - то был только один, он сам, любимый. Из грандиозной затеи найти для Аниты обводы катера, чтобы она их использовала как прототип для собственной разработки, получился громкий неприличный звук. Хорошо еще, никто не знает ни о попытке, ни о результате. А он уж  как-нибудь втихомолку неудачу переживет. Но до чего неприятно! Он-то из породы победителей!

   Недорассчитал. Лопухнулся. В первую очередь, конечно, язык. Даже если бы ему сегодня удалось вместо трепотни с парнями – примочка с Рангхильд оказалась нехилая! – сесть и послушать разговоры, все едино, ничего бы не понял.

   Далее - слишком поверхностное знакомство с технологией, и наивность не по возрасту. Сделал выводы из ни к чему не обязывающих рассказов и замечаний Аньки, Вадима и Лены  и на этом построил стратегию, как найти «резак» и скопировать файлы контуров. Ну почему он был твердо уверен, что шпангоуты не нарезают прямо на заводе, а привозят откуда-то? Потому что заводик в один квартал? Как «Сворд»? Но если и везут, почему «резак» должен быть поблизости, в Либервиле, в промзоне? Может, им выгоднее откуда-нибудь из Африки или Восточной Европы? Или Китая. В общем, будем считать - все закончилось знакомством с местными и приглашением в пивбар. Следующая неделя загружена: поездка на Северные озера, Ленкины показы, отдых и расслабуха.

-  Ой, Олан, вот бы забыла! – будто прочитав его мысли, воскликнула Эрика. - Мне звонила Катарина, генерал с супругой приглашают на обед в воскресенье, если у нас время от 13.00 до 16.00 не занято. Катька отцовскую манеру пародирует постоянно, ты бы слышал! Так мы свободны? Пойдем к Деро-и-Руису и супруге его, Яэль?
- Конечно! Ты ведь уже ответила за нас обоих, нет?
Эрика сокрушенно завздыхала, развела руками с зажатыми тряпочками и кивнула.
- Так, многочисленные свидания отменяются ради палабрийского генерала. Про  него я потом хоть в книге упомянуть смогу, а про девиц  - нет.
- Или он о тебе расскажет. Ты и сам - Арзани, не хухры-мухры. Ты только воскресные отменяешь? А на сегодняшний вечер так и не застрелился?
- Я тебе еще не сказал? Конечно, ты же всю дорогу из «Либервиля» трещала и тряпками хвасталась. Я случайно познакомился с местными чуваками и пойду с ними пить пиво в новеньком пивбаре. Ирландском пабе, однако.
- Кто такие? Почему ирландском? – спросила Эрика, вчитываясь в очередную инструкцию по эксплуатации чего-то пестрого невесомого.
- Не знаю почему, потому что «Улисс». Надо же как-то стилизовать, иначе пресно. А ребята как ребята, моего возраста плюс-минус, с «Барракуды». Ну с заводика этого, помнишь, Вадим там чей-то племянник?

  Эрика на секунду застыла с тряпочкой в руках, потом равнодушно ответила:
- Да, помню, корабли какие-то. А чего так рано? Вроде такие заведения позже открываются.
Олан вкратце объяснил про грека-кузена и спросил:
- Слушай, я же туда без машины, а пешком с полчаса, не меньше. Может, подбросите? Спроси Катарину, как насчет проехать отсюда до Альфы? Обратно-то ясно, на такси. Но это если сразу домой. Может, мы тоже поплясать пойдем…
- Нет проблем, сейчас позвоню. А ты вообще-то танцевать умеешь? Ох-ох, сумлеваюсь я, однако.
- Ха! Да я был король школы! Ты вообще про спортивный рок-н-ролл слышала? Найди музыку, снимай шлепанцы и не напрягайся, сейчас покажу!

   Через пятнадцать минут налетавшаяся, закрученная, практически не касавшаяся пола Эрика упала на диван:
- Вот это да! Олашечка, плюнь ты на пиво, пошли с нами! Мы с тобой такой Ланданорский класс покажем, все умрут! Твой рок плюс моя художественная гимнастика! Полчасика порепетируем и вперед! Мы ж там все призы отхватим! Я даже костюмчик другой  под это дело подберу. А? Ну пошли!
- Так я же старый для «16-21», меня не пустют, опозорют на входе…
- А мы за тебя поручимся! Мы скажем, что у нас в Ланданоре все такие, в шестнадцать лет два метра! Не наглеем, в двадцать. А документы дома забыл…  Да, жаль, могло бы получиться забавно. - закручинилась Эрика, заметив ухмылочку Олана. – Что поделаешь, пей пиво с этими, с барракудами.
- Не переживай, мы с тобой в Холстаде еще натанцуемся, идет? Платье-то покажи и какие к нему туфли и прочее.

   Эрика принесла черное платье и два пояса, серебряный и черный.
- Посмотри и выбери пояс, а серьги я надену новые, вот эти, - она покопалась в ворохе вещичек на столе.
   Семь тонких серебряных цепочек длиной примерно шесть сантиметров были скреплены крупной серой жемчужиной, и на конце каждой нитки тоже были серые жемчужинки, только совсем маленькие.
- Ничего себе! Это, часом, не Merii ?
- Нет, это какой-то местный дизайнер, но красиво. Жемчуг, чай, натуральный, выращенный.
- На танцы -  не советую. Слишком тонкая работа. Ты купила «Магнолию» с гранатами, давай лучше на них посмотрим. Демонстрируй прикид, не тяни.

   Эрика подняла плечики с платьем и показала Олану. Прилегающий лиф из черного матового шелка и широкой атласной бейкой держался на тоненьких бретельках, на спине переходящих в редкую шнуровку до талии. Короткая юбка – баллон тоже была матовой, а подхватывающий подол манжет – блестящим.
   Когда выяснилось, что на туфельках есть серебряная отделка, вердикт был однозначным -  пояс черный, иначе повторяемость отделки покажется назойливой.

- А гранатовые вставки на серьгах вполне гармонируют с твоими серо-буро-малиновыми волосами. Бретельки - ты молодец, я терпеть не могу, когда девчонки все время поддергивают платье, хватают подмышками и тащат вверх. Ты ж прыгать собралась, так подумай заранее, откуда куда у тебя сползать будет. Каблук нормальный? И какая сумочка? Удобнее на длинном ремне, поперек груди кондуктором повесишь, и можно с ней не расставаться. На плечи и спину – пудру с блестками, у тебя есть такая?

Эрика слушала Олана с изумлением:
- Пудра есть, все есть. Из тебя потрясающая нянька, откуда ты детали-то знаешь?
- У меня сестра, она на три года старше, но я на тридцать сантиметров выше. Кто кого опекает всю жизнь, как думаешь?
- Она уверена, что она, а ты - что ты?
Олан засмеялся:
- В точку. Да и Беату я сам экипировал, она красивая, но вкус совсем не развит. Так, а как мне одеться? Не в босоножках же в «Улисс» идти, аборигены не поймут.

   Без четверти восемь они вышли из квартиры и тщательно заперли дверь: кофр с камерой оставался дома. Олан надел светлые хлопковые брюки, клетчатую рубашку от Бена Шермана, ее можно надевать навыпуск, и невесомые туфли ручной работы Fluchos. В последний момент положил в застегивающийся карман рубашки флешку со снимками, которую он вчера вечером все-таки подготовил для Лауры-галерейщицы. В гениальной истории с Рангхильд он выставил себя лохом, если не полным идиотом. Ладно, он сознательно на это пошел, нужна была легенда, чего это он возле автобусов отирается. И как оказалось, не ошибся, спросили. Но теперь пусть на всякий случай будет при себе доказательство его профессиональной состоятельности, те самые конкурсные снимки и новые, из галереи. Где, как и кому он их будет показывать - дело десятое. Вечер длинный.


* М.А.Булгаков "Мастер и Маргарита"



      
Глава 10. Палабрия, пятница, 13 июля, продолжение

   Короткая экскурсия по пабу «Улисс» закончилась, гости поздравили Александроса Стратоса с открытием и поблагодарили за приглашение. Теперь автобусная компания сидела за длинным столом, делилась впечатлениями  и выбирала закуски.

  По-настоящему стильный интерьер с большим количеством деталей подчеркивал ирландский характер заведения. От рыцаря в доспехах до якобы старинных портретов дам в плоеных воротниках. Нашелся даже уголок для двоих, одна стенка которого была декорирована книжным шкафом.

   Пиво, конечно, Morphy’s, как же иначе, с него и решили начать. На этом ирландскую часть трапезы закончили и еду заказали по-палабрийски обильную и разнообразную. Заказали плату со всевозможными  морскими гадами, устрицами, мидиями, креветками и вторую – мясную, то есть ожидалась горка миньонов, стейки из куриной грудки, кебаб, чоризос и прочая и прочая.   

   Патрик Дойл, шестой собутыльник, полноватый невысокий шатен лет тридцати, заявил, что поскольку его предки вот именно ирландцы, он все-таки обязан взять черный пудинг. Но когда его попросили описать блюдо, и он начал рассказывать, как его готовят из смеси овечьей крови, молока и каких-то диких трав, все запротестовали, а Илия заявил о своей готовности нарушать субботу ради хорошей компании, но никак не ради такого кошмарно некошерного блюда. На это Дима резонно заметил, что заказанная морская плата тоже вряд ли получила разрешение местного раббанута. То есть Пророк и миноги есть не будет?
   Тот ответил: «на это я пойтить не могу», но предложил вместо пудинга заказать ирландский картофельный хлеб, все-таки звучит более аппетитно. Когда же оказалось, что в меню нет ни того, ни другого, очень огорчился: только он настроился на пудинг, и такой облом… Вечер начинался хорошо.

   Пиво и наборы соленых орешков принесли сразу, и Афос рассказал весьма необычную историю самого пивбара.

- Алик Стратос, мой двоюродный брат, если кто забыл, после армии сделал бакалавра по электронике. На армейский подарок. А тут кризис, старт-апы закрываются, работы нет. Он туда-сюда, все мимо денег, собрался уже отвалить в Штаты. Его отец, моего папы брат, созывает семейный совет. Алику дают деньги на открытие киоска и помогают все это провернуть. Первый год ему мать помогала, а тетка проверяла бухгалтерию. Потом мой отец добился, чтобы там еще и пункт Лото установили. Алик, конечно, вкалывал сутками, но дела пошли отлично. И место хорошее – в Старом городе, в переулке. И центр, и тихо, и есть стоянка. Кофе, пирожные, бурекасы, сигареты. Газеты на трех языках. Для солдат в форме скидка 50 процентов.

   Олан слушал с большим интересом, хотя понимал не все. Что такое «армейский подарок»? Почему Стратос сначала пошел служить, а не учиться? Скидка для солдат? Тоже что-то новенькое. Но ни о чем не спрашивал, внимал. На то и Гугл, потом найдём. А Афос тем временем продолжал, периодически прикладываясь к кружке, и изредка просил кого-нибудь перевести слово с палабрита на русский.

- А через три примерно года это все и случилось, - он сделал драматическую паузу.- Какой-то солдат купил попить-поесть, посчитал сдачу и сказал: «Жаль, хотел лото послать, тридцати сантимов не хватает! В другой раз». Алик молча дал ему бланк, вытащил из кармана полтинник и сказал одно слово: «заполняй».

   Афос замолчал и с преувеличенным наслаждением захрустел соленым печеньем. Дождался требования не морочить голову и продолжать, хотя все уже и так понятно, дальше предсказуемо, и если ему лень, они расскажут сами.
- Ну уж нет, ничего вы не знаете. Что такое греческая семья вообще и Стратосы в частности. Через две недели раненько утром приходит этот солдат, Алик его вообще не узнал, он его просто не запомнил. Большое дело, солдат кофе пил. А надо сказать приз в ту неделю был крутой, мало двойной, вообще экстраординарный. Эти из управления лотерей такую агрессивную рекламу крутили, народ и так дурной, а тут вообще валом повалил. И этот солдат взял максимум, причем в одиночку, там комбинация выпала - не фраерский вариант.

    Афос повернулся к входной двери и торжественно простер к ней руку. Все послушно обернулись посмотреть. Прямо напротив стойки  над входной дверью торжественно сияли семь цифр.

   – Так вот. Вы -то не знаете, поскольку лопухи и не выигрывали, а это принято, если хорошо огреб, делать подарок хозяину точки. Немного, от ста до пятисот палов, в зависимости от куша. И этот солдат вытаскивает чек. Алик понял, что тот выиграл, поздравляет, и только хотел отказаться от подарка, все-таки солдат, как увидел сумму. И сел. Смотрит то на парня, то на чек. А там не пятьсот палов, а пятьсот тысяч. Ты, говорит, чувак, опух от радости? Или ошибся? А тот ржет, довольный, и головой мотает. Кофе, говорит, мне нальешь?  Ну, сели, Алик спрашивает: «Ты сколько взял-то? Если не секрет?»  А он и говорит: «Пятьдесят миллионов. Зеленых». Это его по телеку показывали, но на морде-то колпак до шеи, и голос искажен. Двести миллионов палов, понял, швед?   

   Афос повернулся к Олану и изобразил руками маскирующий колпак. Олан округлил глаза и кивнул. Афос продолжил:
- Да, солдат и говорит: «Сколько тебе - то тебе, еще в больницу, и все. Ну там маме - папе, сестрам, это понятно. Остальное в банк. Мне еще служить полгода, успею подумать. Наверное, в универ вместо компьютеров пойду на экономику. Чтобы дураком при деньгах не остаться. Ну, пока, удачи». И ушел. Даже кофе не допил.

   Афос опять сделал паузу, принесли заказанные платы.
    Все захотели еще пиво, Олан встал и подошел к стойке:
- Шесть кружек, и я сразу заплачу, - попросил он.
- Ты чего торопишься, - удивился парень за стойкой, - вы же в конце расплачиваетесь.
- Потом все остальное, а эти шесть же я заказываю! Ну у нас так принято, у вас не так?
- Да на здоровье! Хочешь, сам их ребятам и отнеси, - засмеялся бармен, оглядев фигуру Олана, -  развлекайся.
   Тот с удовольствием нагрузил на поднос кружки и на одной руке принес к столу.

   Когда возбуждение улеглось, Дима вдруг сказал:
- Сто двадцать пять штук баксов – это хорошо, но не для такого паба! Проект, само строительство, да одна отделка чего стоит! И работа дизайнера. Не говоря уж об оборудовании и всем остальном.
- Точно, - ответил Афос, - Дима как всегда в корень. Опять собрали совет. Во-первых, решили киоск не продавать, Алик его отлично раскрутил,  а во-вторых, открыть этот паб и всем войти в дело.  Алик вносит эти пол-лимона. Дядья у меня -  люди серьезные. Только один брат образование не получил, так у него гараж «Мерседес». И это мой старик. Александросу дали полную свободу решить концептуально и обещали не лезть с советами. Вот и все. И вот мы здесь, и ланданорец нас угощает ирландским пивом.
- За греков, ирландцев, за солдат и за удачу! – воскликнул Олан и поднял кружку.
- За «Барракуду»! – добавил Эдик.

    После хорошей порции горячего мяса и следующей за ним очередной литровой кружки разговор естественным образом свернул на производственные темы. Как всегда и везде в мире. Парни работали в разных отделах, Афос  разрабатывал электронные схемы, Илия (Пророк) и Эдик были слесарями, Патрик работал в экономическом отделе, а Дима  - в конструкторском. Олан пропустил начало спора.  Илия, Дима и Эдик уже говорили на смеси палабрита с русским, а технические термины произносили по-английски. Он понял только, что кто-то, кажется, Илия, подал рацпредложение, а его зарубили, и это неправильно, и он пойдет напрямую к Леше.

   Олан усмехнулся: а где же обязательная связка  – «о бабах»?  И  когда сидящий рядом с ним Дима замолчал, чтобы перевести дух и сделать очередной глоток, спросил:
- Леша – это кто?
 Дима с недоумением посмотрел на Олана, «вернулся», и засмеялся:
- А, ну это у нас обычное дело, с чего ни начнем, все равно на лодку свернем. Ты о чём хотел?
- Так Илия вроде к Леше собрался, а это кто?
- Главный инженер «Барракуды», Леонид Гарди. Толковый мужик…
   Илия, самый молодой в компании, чуть за двадцать, смуглолицый, с вьющимися волосами и большими черными глазами, просунулся сбоку:
 - Вы за Гарди пьете? Я с вами. Гений. Но высокомерный, сволочь. Вот у меня уже раз был случай…
Дима взял парня за плечи, развернул:
- Пророк, мы разговариваем, ты давай ешь, вон сколько стейков, ешь, пока горячие. Дотянешься?
Илия послушно занялся большим толстым антрекотом.

- А я с его родственником знаком, - неожиданно для себя заявил Олан. – Вадим, фамилии не помню. Тоже, наверное, Гарди.
- Тебя к нам прям судьба ведет. То Рангхильд, то родственник, - равнодушно ответил Дима.
   Олан осознал, что ляпнул лишнее, можно неправильно истолковать, и начал неуклюже и многословно объяснять:
- Нет, я по другому ведомству, я фотограф, а этот Вадим – он студент, но тоже фотограф, мы вашу лодку с эстетической точки зрения обсуждали, формы красивые и все такое.
   Олану никак не удавалось вспомнить, как у них с Вадимом зашел разговор о  «Барракуде», поэтому он продолжал рассуждать о совершенстве обводов корпуса, о мореходных качествах, используя слова, которые неоднократно слышал от Аниты и встречал на сайтах.

   Дима слушал внимательно, поддакивал, спросил, не Хальрид-или-как-ее-там ли ему так много успела рассказать, потому как вообще-то с улицы не видно,  «Барракуда», - это катер или бульдозер какой-нибудь. Теперь уже Олан удивился:
- Я перед отъездом в сети про ваш город читал, там и фотографии есть. Не слишком удачные, кстати. И этот родственник что-то рассказывал, не помню конкретно, разное. Почему бульдозер, если это корабль? На воротах написано «Барракуда», да и визуальный символ ваш тоже не маленький. А с Рангхильд  мы вообще-то о другом разговаривали, она только объяснила, куда прийти. Знаешь, давай еще по кружечке?
   Пошла очередная литровая кружечка.

   Примерно в половине девятого Афос привел еще четверых парней. Они уселись за соседний стол, громко приветствуя уже хорошо повеселевшую компанию и с интересом поглядывая на раскрасневшегося Олана.

   А тот вдруг сообщил:
- Вот смотрите, у меня сестра – она тоже конструктор, вообще фанатка ненормальная, как вы. Но их «Сворд», это «Меч» по-ланданорски, стоит прямо на берегу. Там все понятно, собрали, сварили, оснастили -  и в море. А Либервиль, он же от моря черт те где, на суше, почему «Барракуду» здесь строят? Не пойму.
- Так у тебя и сестра есть? – Эдик подал голос с другого конца стола,- она с тобой приехала? Блондинка, как Хальрид?
  Олан отрицательно помахал рукой и дополнительно помотал головой, а  Дима поднял кружку, салютуя Эдику. Потом Дима ответил:
- Ну и что? Да, на суше. Так и самолеты строят не в воздухе!
- Это дежурная шутка?  Я в интернете ее уже читал,- засмеялся Олан и обругал себя за болтливость. Он вообще многовато о лодках разговаривает. И точно, заметили. Теперь вступил в разговор Патрик, сидевший рядом с другой стороны:
- Так ты специально  с «Барракудой» знакомился?

   Олан уже не знал, как выкручиваться. Ну не станешь же объяснять, что поначалу да, интересовался, перелопатил статьи на всех доступных языках, искал - изучал, но ничего не получилось, и, слава Богу, даже вспоминать скучно. Он попытался ответить как можно проще и убедительнее:
- Я интересовался вообще всей Палабрией и особенно, конечно, Либервилем, если уж у меня тут база. Где какие галереи; что снимать такого, чего в других местах не увижу. Заходил по  ссылкам. Наверное, наткнулся. Лодкины фотографии на ходу, они на каком сайте выложены?
- На всех,- подтвердил Патрик. - И даже в ангаре снимали, на стапеле. И потом у мореманов. Видел?
- Да, точно. И на вираже. Вот это отличный снимок. А ты говоришь.
- Я говорю?!!
- Ну, хорошо, не говоришь,- возникшая было напряженность сошла на нет и была залита очередной порцией пива.

   Олан вдруг вспомнил: у него же с собой флешка с десятком высококлассных снимков! Надо найти способ показать. И нечего тут, это же его работа, не заемная, он тоже кое-что умеет.

   Между тем зал постепенно заполнялся посетителями, девушек практически не было. «Какой-то мужской клуб», подумал Олан. Ему все здесь нравилось. И общая атмосфера, и еда, и пиво, и количество того и другого. Он вспомнил рассказ Афоса: есть, есть удача на свете! Правда это - судьба один раз в жизни протягивает руку каждому, надо только ее заметить! И не сразу услышал, как к нему обращается Патрик:
- Олан! Или все-таки Улоф? Этот грек меня задолбал, как правильно имя-то? Олан?
Олан кивнул:
- Точно.
- Слушай, ланданорец, а как звучит ваш язык? Мы тут все по-русски да по-английски - это из уважения к тебе, цени. Я еще гэльский понимаю, а ланданорского не слышал. Анекдот расскажи какой-нибудь или стишок. Дай мелодику языка почувствовать!
- Ланданорский? Да зачем же анекдот, я вам гимн спою! -  откуда-то из памяти вылезло, как Вадим, рассказывая о Палабрии, спел несколько строк государственного гимна.
- Ленорман. Ну родственник этот, фамилия Ленорман.
- Вспомнил, и молодец, ты петь вроде собрался?! – не дал отклониться от темы Афос.

    Олан встал, прижал руку к сердцу и к полному восторгу окружающих запел низким, хорошо поставленным голосом. Понятны были только два слова, «Ланданор» и «Балтик», но звучало красиво.
- «Ланданор, холодное море, прекрасная страна, Ланданор, Ланданор, свободен навсегда»,  примерно так, - перевел Олан, все еще держа руку у сердца.
   Раскланялся на бешеные аплодисменты, сел и рассмеялся: это ирландское пиво крепче, чем кажется. Надо взять еще.

   Не он один почувствовал жажду, на столе появились четыре больших кувшина.

- О! – воскликнул Олан,- вот это правильно! У нас пиво так и подают, и еще копченое сало, кусочками такими квадратными, с вареным горохом, это называется…
- Это называется «салус журнис». Хай-фай! Ты чего козла дерешь?

   Олан резко обернулся, меньше всего он ожидал услышать в Либервильском пабе холстадский несколько устаревший сленг. Возле него стоял один из четверки сидевших за соседним столиком, высокий  худощавый блондин с тонким лицом, пронзительной синевы глазами и густыми темными ресницами. В руке он держал литровую кружку с элем:
- Стэн Унга. За Ланданор и за Палабрию!
- Олан Арзани. Мин сколь, дин сколь! (за меня, за тебя!)
   Они обменялись взглядами, отсалютовали кружками и выпили по большому глотку.

Потом Олан спросил:
- Ланданорец, ты здесь живешь? Ничего себе! Погоди, пойдем наружу, потреплемся,- он встал,- ребята, а я земляка встретил! Вот вам и ланданорский! – он отодвинул стул,- мы пойдем, поговорим.
Ответил, как и следовало ожидать, Дима:
- Стэн, ты нашего-то ланданорца не обижай! А почему мы не знали, что ты тоже из тех краев?
- Да разговор ни разу не зашел.
- Так палабрит у тебя какой, звучит, как совсем родной!
- Да ладно тебе, но спасибо.  Мы пойдем снаружи посидим. Я видел, здесь что-то вроде заднего крыльца есть,- и снова перешел на ланданорский,- пошли, земляк, возьмем еще по бутылочке чего-нибудь и посидим.

   Олан взял две бутылки бельгийского La Trappe, опять сразу заплатил, причем у Стэна это не вызвало никакого удивления, и они вышли в боковую дверь. Здесь находился только один длинный деревянный стол со скамьей возле него. На столе лежали круглые картонки с логотипом паба, на которые они поставили кружки и бутылки. Ланданорцев вполне устроила некоторая уединённость: никто не станет прислушиваться к «мелодике языка», можно спокойно поговорить.

   Они сделали по глотку, и Олан сказал:
- Ну, со мной-то все примитивно просто. Турист. Работаю в Холстадской «Элите», помнишь такую?
- Конечно, это же старая газета.
- Я в отпуске.  Мы с подругой сегодня решили разделиться, вот сижу, пью с ребятами, она танцует со своей  школотой. Двадцать первого домой. Стандарт. Ты про себя лучше расскажи, я так понял, ты здесь осел давно?

   Стэн поиграл кружкой, отпил и начал рассказывать. Сначала медленно, нехотя, словно сомневаясь, но Олан был отличным слушателем, а говорить на родном языке – так комфортно... И Стэн разоткровенничался. 
 
   Чтобы потом не прерываться, сразу скажем: на середине душераздирающей истории Олан сбегал, принес Стэну еще кружку Амстэла, а для себя -  бутылку любимого Трапписта. И по одному разу они наведались в туалет, причем для этого через зал им проходить не пришлось, нашелся боковой вход в этот важнейший для пивбара отсек.



Глава 10.1 История Стэна Унги

 Стэн - младший из четырех братьев Унга и единственный, похожий на мать. Три старших - типичные потомственные фермеры, крупные, сильные, работящие, с широкими лицами и квадратными подбородками. Ферма располагается неподалеку от Бьернемайнена.
 - Слыхал о таком?
Олан кивнул, кто же не слышал об этом хуторе! Стэн подозрительно взглянул на него, но Олан был сама серьезность.

  От матери Стэн унаследовал красоту, а от отца – склонность, если не талант, к живописи. Отцу мечту  стать художником  реализовать не удалось. Он был старшим в семье, получил ферму в наследство и всю жизнь занимался коровами, кормами, случками и телятами. Зимой иногда вырезал из корней фантастических животных или строил с сыновьями ледяные замки. Получалось у них красиво, со всего района люди приезжали смотреть. 

   Когда после окончания школы Стэн сообщил о своём желании учиться в Холстадском художественном училище, отец его поддержал. Братья восторга не выказали, хозяйство разрасталось, работы хватало всем. Но отец был тверд, а мама поддерживала отца всегда и во всем.

   Учился Стэн хорошо, участвовал в студенческих выставках, но славы не снискал. Хотя кое-что из задуманного воплотить удавалось.
- Летом после третьего курса мы с другом умудрились получить заказ на роспись ночного клуба в Лиепае, это в Латвии. Народ там продвинутый, мы оторвались по полной. Думали, убьют, а нам заплатили по договору и еще премию за творческий подход…

   И вот сидим мы с этим другом, его Гунар зовут, как-то весной, это уже три года назад было, на набережной, пишем этюды. У нас манера разная… Ладно, не важно. Подходит мужик, долго смотрит, сравнивает. Потом дает визитки и говорит: «Вам, ребята, надо в Италии побывать, там другой свет, другой цвет моря. А то пишете-то вы по - разному, а глаза замылены этим серым небом одинаково. Попадете в Трапани, это на Сицилии, позвоните, сведу с кем надо».  В-о-о-т.

   В общем, дали нам родители денег на билеты, мне каждый из братьев втайне от остальных еще подкинул из семейного бюджета, они все взрослые, женатые. Взяли мы с собой ланданорские работы и, два идиота с амбициями, прилетели в Рим. И только оттуда позвонили. А мужик этот, Альберто как-то-там-не-помню, уже срок мотает.

   Что делать, Рим – город дорогой, домой – ну уж нет. И тут Гунар вспомнил,
 кто-то ему рассказывал о Палабрии. Страна не хуже Италии, зато жилье в разы дешевле. Не в Армилоне, конечно, а вдоль побережья, хоть Парста, это на севере, хоть южный Букстафир, хоть Оста.

   Выбрали Осту, сняли домик, две комнаты, удобства есть, кухни практически нет и что-то непонятное с отоплением. Да ладно, до зимы полгода. Главное, недорого, 75 долларов в месяц.
   Пытаемся куда-нибудь пристроить привезённые работы. Естественно, мимо кассы. Но в одном книжном тетечка посоветовала в субботу съездить в Либервиль, в Квартале художников ярмарка: живопись, прикладное. Далековато, но действовать надо.

 Приехали утром, осмотрелись, все оформили по закону. Нам даже столик выделили. И что ты думаешь? Через два часа Гунар продал мой портрет, а я «Набережную»! Конечно, это прикольно: вот портрет, а рядом – модель. У меня тогда еще волосы были длинные,- он провел ладонью по своей очень короткой стрижке,- длиннее твоих. И мой этюд тоже отличался, он-то весь - французский серый, экрю, очень элегантный, а у здешних -  сплошная берлинская лазурь. Жаль, по одной работе с собой взяли. Ничего, не последняя суббота в нашей жизни.

   Через неделю мы еще раньше приехали, встали. И все. Я кончился.
Марина пришла покупать сережки.
Возле нас стендик такой, девочка продает, с полудрагоценными камнями.
Марина серьги выбрала, к ушам приложила, ко мне поворачивается и спрашивает:
- Нравятся ли вам…
   Ну, думаю, если сейчас спросит «нравятся ли вам мои цветы?» это все, это фарс. А она как раз по делу, про серьги! И голос веселый. Я такой женщины не встречал. Брюнетка, глазищи цвета шоколада, а рот! А кожа! И знаешь, я ей тоже понравился.

   В общем, встречаемся мы полгода. Она местная, родители погибли в авиакатасторфе, живет с младшей сестрой, Татьяной. А мы с Гунаром уже поняли: Оста - тупик. Ничего не пишем, пару раз где-то малярили, какие-то вывески.  Повторили лиепайский вариант, получили, но маловато. Гунару повезло: тетка, которая мой портрет купила, заказала ему свой. Оказалось, вообще миллионерша, с бодигардом ходит.

- Любовница? – спросил Олан.
- Не думаю, да и какая мне-то разница? Что рассказывать, у него студия на Живописной, Гунар правда хороший портретист. Лучше меня.

   Во-о-от.  Тут эта Татьяна, сестра, выходит замуж, и Марина уходит на съемную квартиру. Я не сказал, она студентка, экономика, бухгалтерия и аудит. Платить за университет еще два года.  На это вообще-то деньги есть, родительские, но за квартиру, и кушать хочется, и платья... Представляешь? В общем, мы стали с ней жить вместе, сняли двухкомнатную в Альфе. У меня еще оставались деньги с продажи ланданорских работ и с малярки. Но я чувствую, Марине не хватает материальной стабильности. Купили картину – хорошо, а нет? Я такое на нее вешать не могу. Закончил курсы. Работаю. Зарплата не бог весть, но нам на все необходимое хватает. И главное, каждого десятого. Пока моя жена учится, она работать не будет. Зарабатываю у нас я.

   Олан встал и совершенно серьезно пожал Стэну руку. Тот удивился, руку отдернул.
- Ага, целый год было уже хорошо, Марина на последнем курсе, следующей осенью защита. А неделю назад я наделал делов.

  Понимаешь, как обстоятельства стеклись. Как раз про этот паб рассказали, и Афос пригласил на сегодня. Я так понимаю, у Стратосов это вроде рекламной акции, молодцы, правильно… Ты семь цифр над дверью видел? Точно не помню, то ли сам Александрос выиграл, то ли кто-то из родственников. Но выигрыш был крупный. Так говорят. Я играть не умею, никогда билетов не покупал и Лото не отсылал. Взял наши деньги на квартиру за полгода, платить пятнадцатого, и назаполнял бланков. Без системы, даже не посмотрел цифры прошлого тиража. Чувствую ведь, глупость делаю несусветную, да ладно: и дуракам везет, и новичкам. А я как раз и то, и другое. Семьдесят семь палов выиграл, dumbhead (дубина)… Как я Марине скажу, не представляю. В-о-о-т.




 Глава 10.2  Операция «Шпангоут»

   Стэн упер локти в стол, сжал кулаками виски и замер. Олан посмотрел на часы, была уже половина десятого. Ему хотелось вернуться в веселую компанию, заговорить о фотографии,  все-таки проблемы Стэна его не касались, и помочь он не мог. Но из вежливости продолжил разговор:
- Так ты тоже на «Барракуде»?
- Нет, я насупротив, мы четверо на «Сверкающем Луче» пашем.
- Странное за название, вы фотовспышки изготавливаете? Или оптические системы какие-нибудь?
Стэн слабо улыбнулся:
- Это жена хозяина придумала, поэтесса, понимаешь. Плазменная резка всего-то.

   Олан не поверил своим ушам. «Резак»?! Вот так просто? Он с деланным равнодушием задал ключевой вопрос:
- И что режете? И как ты туда встроился, художник?
- Заказов хватает, но в основном для Гарди. То есть для «Барракуды». Ты их лодку видел когда-нибудь?
Олан с трудом кивнул, у него одеревенела шея.
- Сплошной металл. Пока у них есть заказы, нам работы хватит. И рядом. Мы Питеру, это зам главного, как-то почти всерьез предлагали, давай на руках перенесем, а разницу нам наличными. А он ржет, мол, согласен только на шпангоуты, и чтоб каждую секцию один человек волок!

   При слове «шпангоуты» Олан судорожно сглотнул и спросил:
- Чем же ты там занимаешься?
- Я на курсах выучил несколько программ. Мне присылают файлы с линиями контуров, я их проверяю, стыки там, еще какие-нибудь дефекты, потом вручную строю карту раскроя, это дешевле, чем автомат, и не хуже. Там много правил, я наблатыкался.  И все, даю номер и посылаю хмырю на установку.
Должен быть строгий порядок, чтобы все эти их железки не перепутались случайно. На каждой секции номер красочкой, файлы в директориях по толщинам. На складе все так аккуратно, по номерам.

   Что скрывать, тоска смертная. Зато платят аккуратно, от дома десять минут пешком. Все сверхурочные разрешенные делаю. И сегодня мы с чуваками до семи работали, поэтому и пришли позже. Во-о-т.
   Ничего, мы прорвемся. Марина – железная леди, я тоже парнишка не простой, я с ланданорского хутора. Мне бы сейчас вылезти, больше такого идиотизма не допущу. Козел, хотел жене сюрприз устроить. Устроил.

- Так ты держишь файлы шпангоутов в компе? – хрипло спросил Олан.
- Естественно, а почему?.. – удивленно ответил Стэн.
   Олан молчал. Он уже напрочь отказался от идеи «контуры-обводы», но такая возможность… Может, это та самая одноразовая рука судьбы??
- Похоже, мне тебя ланданорские небеса послали.
  Стэн напрягся:
- Ты о чем, земляк?
- Заработать хочешь?
- Если никого не убивать и не наркотики,- он засмеялся и махнул рукой. – Тебе вещички поднести? Или картину маслом?
- Слушай, мне нужны файлы шпангоутов. Я правильно понял, твои файлы - это контуры, по ним ты вырезаешь, и потом именно эти железки образуют корпус?
- Только не железки, а алюминий. А на хрен тебе? Это вообще тебе или куда-то дальше?
- Сестре. Правда, моей сестре, она инженер-кораблестроитель, ей для работы. Долго рассказывать. Так сможешь?
- Скопировать файлы?
- Двести долларов. За каждый. Сколько их там, штук десять?
Стэн сглотнул:
- Вообще-то больше…
- Черт с ними, пусть будет десять, начиная с тех, которые ближе к носу. Итого два лакана, – и после паузы, - и еще сто за риск. ( «Лакан» - это на шведском сленге «тысяча». Ланданорцы определенного образовательного уровня замусоривают свой прекрасный язык чужеродными, чаще всего шведскими, словечками, тостами…  Ужас.)

    Стэн вскочил и заходил вдоль столика. Он бормотал что-то вроде «И кому от этого хуже будет? Ничего материального, какие-то кривые разрозненные…»

   Можно было разобрать и отрывки из «народной мудрости», которая, как известно, способна оправдать противоположные действия.
   «Коготок увяз, птичке кирдык» - это о чём, один раз лажанулся, и судьбу на помойку? Тогда уж лучше «Семь бед, один ответ» или «Кривая вывезет»! Смотря как трактовать.

 Наконец он решился:
- У тебя деньги при себе? И куда копировать?
Олан резко выдохнул. Ему стало не по себе. Все, приехали. И фанфары с небес. Или просто в ушах зазвенело.
- Деньги есть, а куда писать – вот.
Он вытащил из кармана флешку и поцеловал ее.
- Шестнадцать гига, занято всего пятьдесят мега, места навалом.
- Пошли отольем и на дело. Займет у нас минут двадцать. Черт, неужто все так просто?!

   Олан думал теми же словами, и ему тоже не терпелось скорее начать и кончить. Хмель улетучился полностью, но в голове еще шумело. В туалете он зашел в кабинку, вытащил из набрюшника две тысячи сто долларов, тщательно пересчитал и переложил в карман рубашки.

   Они вышли со двора, пересекли пустую стоянку и свернули направо, на улицу Опеля. Стэн остановился, выключил телефон.
- Скажу на вахте - забыл мобильник в конторе. Мне до места идти три минуты. Комп загрузится  - еще минута, скопировать,  допустим, минут пять, файлы маленькие. И обратно. Жди в сторонке. Деньги готовь, шпион Ланданорский.

   Он нервно всхрапнул и побежал в переулок. Вход на территорию был с боковой улицы, а ворота с вывеской напротив «Барракуды», наверное, транспортные. «Это чтобы не увеличивать пробку в четыре часа», догадался Олан. Он ждал.

   Через пятнадцать минут все было кончено. Стэн выбежал из переулка, и злоумышленники быстро пошли обратно. Не доходя до поворота к пабу, Стэн остановился и протянул Олану флешку.
- Здесь директория «БАР117». Если обнаружишь баг, где меня найти, знаешь, гарантия год,- сказал он с нервным смешком.
   Олан вытащил из кармана сложенную пачку долларов, отдал. Стэн засунул деньги в карман джинсов:
- Пересчитывать не буду. Что-то мне хочется поскорей отсюда слинять. Возвращайся-ка ты один. Ребятам скажешь – вспомнил Ланданор, расчувствовался, башка разболелась. Сестре привет. Если она у тебя и вправду есть. А у меня дела.
   Стэн свистнул проезжавшему такси и уехал.
   «А говорил, в Альфе живет. Лото отправлять поехал?! Ну это уже его проблемы», подумал Олан, свернул налево и побежал в паб. Было уже около половины одиннадцатого, заболтались они со Стэном.



Глава 11. Палабрия, бесконечная пятница, 13 июля.

    Олан бегом пересек стоянку перед «Улиссом» и увидел человек тридцать перед входом. Черт, как же войти? Как-как, да напролом! Он раздвигал публику, как огромный ледокол отбрасывает в строны ледяную кашу, в которую он своей мощью сам и превращает метровой толщины лед…

   Неужто мы отважились на такие стилевые излишества?! Ни в коем случае, это Олан так подумал! Да что там ледокол, он себе казался человеком, ухватившим не только судьбу за палец, но и Бога за бороду! И Санта Клаусом для Аниты в то же время. А вот интересно, если бы охранники его не узнали, смог бы он вернуться в зал? Сомнительно, однако.

   Как бы то ни было, он добрался до стола, сел и потянулся к кувшину. С наслаждением выпил. Сказал:
- Хорошо поболтали.
- А где ты Стэна бросил? – спросил Дима.
- Он домой ушел, перепил, наверное.
- Они же только пришли, когда ты гимн запел, какой там «перепил»!
- Ну не знаю, сказал, голова разболелась. Может, устал.
- Так ты его провожать ходил? – спросил Патрик, тоже наливая себе свежего пива.
- Нет, зачем, он большой мальчик, к тому же ланданорец. Я просто сидел на скамеечке, допивал, отдыхал. Пиво любимое, погода хорошая и комаров нет.
- А я выходил посмотреть, куда вы подевались, тебя не видел, - гнул свое Патрик.
- Пару раз ходил в сортир. Туда же вход сбоку, чтобы через зал не проходить. Все продумано. Когда Стратос еще и садовую часть достроит, вообще такой европейский класс будет.
- Не цепляйся к человеку, уймись.  Давайте за Стратоса и вообще за знакомство, - Дима поднял кружку, но тут же поставил и полез в карман за мобильником, посмотрел на дисплей, - пардон, Лиля звонит.
Заметив взгляд Патрика, объяснил:
- На вибрации. В этом гаме не услышу, Лилька потом яйца оторвет. Выйду посмотрю, где там комаров нет.

   Доминик встал из-за стола, хлопнул Олана по плечу и вышел во двор. Но не сел за столик, на котором все еще стояли опустошенные ланданорцами бутылки и кружки, а прошел в дальний, затененный высокими кустами жимолости угол, огляделся и набрал номер.

- Добрый вечер, это Доминик Раптор.
- Привет, Дима, что случилось? С мамой, не дай бог?
- Нет, почему, с ней все в порядке. Вы где, можете говорить?
- Я в машине, выкладывай.
- Дядь Леш, что за хрень…

   В такой фамильярности не было ничего удивительного. Давно овдовевшая Димина мама и родители Леонида Гарди уже десять лет жили на одной лестничной площадке. Доминик фактически вырос у Леши на глазах. И на «Барракуду» его пригласил Сам, все время  следивший за Димиными университетскими успехами. Они это давнее знакомство не афишировали, Дима всегда выдерживал дистанцию, привилегий не ждал, не просил и не получал.

- Дима, без эмоций, я сегодня устал. Что-то со здоровьем?
- Да нет! Я хочу…
- Давай так, я спрашиваю, ты только отвечаешь. Так быстрее. «Барракуда»?
- Да. Мне кажется…
- Уже случилось?
- Не знаю, может быть.
- Все в порядке, но что-то не нравится?
- Точно.
- До утра не ждет? Ты где?
Дима посерьезнел:
- Мы в пабе. Дядя Леша, боюсь, не ждет. У меня одного еще может быть паранойя, но и Патрик забеспокоился. А ты же его знаешь, «твердолобый Пэдди».
- Дойл? Да уж. Тогда так. Я подсоединяю Алона. Ты берешь бумагу и десять минут пишешь. Потом не рассказываешь, а зачитываешь. Без вводных слов, междометий и комментариев. Готов?
- Через десять минут звоню.

   Леонид подъехал к тротуару и остановился. Они с женой Александрой провели несколько приятных часов у Гарди старших и собирались ехать домой в Лукошко, элитный поселок в семи километрах от Либервиля.

- Саша, у нас на «Барракуде» что-то происходит, - обратился он к жене.- Я сейчас позвоню Алону, разберемся. Ты пока вздремни, ладно?
- Кто звонил, Дима?
- Да, это и настораживает. Он очень уравновешенный и вменяемый. Сейчас, правда, малость под мухой. Но уж если Пэдди Дойл в теме… В общем, я звоню.

 Он нажал одну кнопку, номер начальника службы безопасности «Барракуды» АлОна Гора был в быстром наборе.
- Алон? Привет. Леонид. Говорить можешь?
- Добрый вечер, я еду. Остановиться?
- Да, пожалуйста… Стоишь? Ну, так. Звонил Доминик Раптор. Его и Патрика Дойла что-то очень беспокоит. Он позвонил мне сейчас из паба…
- Леш, может, ключевое слово - паб? Небось в «Улиссе» пивком ирландским накачиваются. Нет?
- Я тоже сначала так подумал, но он в пивбаре, а по голосу - трезвый,  это настораживает. Минут через десять перезвонит и доложит тезисно. По моей системе, ты знаешь.
- Понял. Мы с Ширли едем из театра. Ты где?
- Главный вход в «Серебристые ивы». Я с Сашей.
- Буду через семь минут. Конец связи.

Алон достал мигалку, установил ее на крышу и подмигнул жене:
- Покатаемся? Специально для вас, мадам.
   Изредка коротко взревывая сиреной и с включенной мигалкой, Алон за пять минут доехал до парка, где одиноко стояла белая Мазда. Встал за ней и мигалку выключил, но с крыши не убрал.
- Детка, перейди, пожалуйста, к Саше, - попросил он жену.
Алон приоткрыл дверцу и помахал рукой:
- Сашенька, добрый вечер, как дела? – ответа такое приветствие не требовало, и он позвал Леонида, - Леша, садись ко мне. Еще не звонил?

   Леонид, с мобильником в руке, на ходу чмокнул в щеку стройную брюнетку в нарядном платье и туфлях на десятисантиметровых каблуках, быстро занял пассажирское кресло и установил телефон в держалку.
- Нет пока. Привет. Как дела? -  Они обменялись рукопожатием.
- Было хорошо, - хмыкнул Алон.- пока твой Димка кайф не сломал. Думаешь, реальное?
- Мне тоже напакостил. Я так хорошо поспал у отца в кабинете, пока Александра родителям своими переводами слух услаждала. Перед этим поели… Реальное? Возможно. Вероятность не нулевая. Парень не дурак и не истерик. А вот и он. Одиннадцать минут, – он поднял трубку, - Доминик, ты на громкой связи, здесь Алон.
- Дима, добрый вечер,- вступил Гор, - если готов, читай.

- Добрый вечер. Значит так, -  Дима резко выдохнул, выровнял дыхание и начал.
Раз. Олан Арзани, ланданорец, лет 25, из Ланданора…
    В машине Алон выразительно пощелкал по шее.
Дима уточнил:
- То есть из Холстада. Документов не видели. Очень много врет.

Два. Ждал девушку по имени Рангхильд, не дождался, но  из-за нее два раза ехал в наших развозках. То есть якобы попал на людей из «Барракуды» совершенно случайно. Мы повелись, пригласили с собой в паб.

Три. Оказалось, у него о лодке масса информации! Собрать столько стоит многих часов поиска в сети или еще где-нибудь. Фактов о «Барракуде», с которыми он знаком, на  туристских сайтах Палабрии и Либервиля нету. Они есть только на заводском и еще на том самом, вашем, хе-хе, «любимом», «Вооруженные силы Палабрии».
Я тут сбоку приписал... А, «обсуждено с Дойлом, это точно». Ланданорец не хвастался, а проговорился. При этом врет, говорит - умышленно ничего не искал.

Четыре. Фотограф - профи, а знает очень много судостроительных терминов, употребляет их к месту, но не совсем правильно. Все касаются обводов, элементов корпуса и систем.

Пять. Познакомился с Вадимом Ленорманом, знает, что он племянник Гарди.
А теперь последнее вранье.

Шесть. При нас познакомился со Стэном Унгой из «Сверкающего луча», они долго, больше часа, сидели вдвоем. Потом оба исчезли. Ланданорец вернулся один и врет, что из бара вообще не уходил. А я из сортира шел и сам случайно увидел, как он возвращался, бежал через стоянку. То есть не из заднего садика, куда ушел, а с улицы. Там окна большие и освещено как надо.
  И чего тебе жужжать, если ты не пчела, а, дядь Леш? Чего врать на каждом шагу? Какая нам разница, куда вы ходили, да хоть по бабам.

Семь. Вернулся счастливый, уши горят и протрезвевший. Пили перед этим много. Положил руку на сердце, поглаживает, как папа мой. Я испугался, думал, заболело, вот только приступа сейчас и не хватает. Но он не кривился и не щурился. Наоборот, сидит очень довольный и опять пьет.

И последнее. Эдик во вторник застрял в выездной пробке, так он - с девяностопроцентной уверенностью - видел ланданорца в прокатной машине на «расстрелке». Вспомнил не сразу. Да, на всякий случай: этот ланданорец два метра и сто двадцать килограмм, навскидку. Спортсмен. Все. Еще поминал какой-то штык или меч, но я забыл, в какой связи.

  Минуту все молчали. Потом Алон сказал:
- Интерес повышенный, но конкретизация не проглядывает.
- «Фламбо» упоминал? – спросил Гарди.
- Нет.
- Источники энергии?
- Нет.
- Опции вооружения? Производители?
- Нет.
- Радар -  тип, изготовитель?
- Нет.
- Вот, сенсорный комплекс? Комплектующие, кто поставляет?
- Нет, ни слова.
- Берем другой конец. Куда продаем?
- М-м-м, у-у.
- Ты нервничаешь, что-нибудь наболтали?
- Вроде нет, но сидели все вместе, разговаривали. Про Илюшину рацуху зарубленную. А она же на поворотное основание. Может, слово «пушка» и произносили. Может, и «Фламбо»…
- Ладно, это потом. Давай про Вадима Ленормана. Рассказал, где и как с ним познакомился?
- Нет, по-моему. Что-то они обсуждали, как фотографы-эстеты. Формы лодок разных. Но не сто процентов. Мне было неинтересно, я лицо держал, а думал о другом.

   Все помолчали. Потом Леонид обратился к Алону:
- Какие соображения? Вроде, все чисто. Меч... В Холстаде есть КБ нашего профиля, так и называется, «Сворд»… По-английски «меч», по-ланданорски «сабля».  Или наоборот.
- Точно, «Сворд»! У него там то ли жена, то ли мать работает! – вспомнил Дима.

Леонид с облегчением рассмеялся:
- Димка, тебе «синекдоха» или «метонимия» знакомы?
- А как же, это…
- Не стоит, верю. Потому как Лилия твоя – филолог. А вот Алон не знает, у него жена тренер. Но зато он знает «шавасану» и «уддияну». Понял, гигант мысли?
 
Терминология домашнего приготовления, от жены, употребление неграмотное – так он не специалист. Этот парень перед вами, профессионалами, выпендривался!
У Вадима я спрошу утром, с кем он там познакомился, но с этой стороны проблем быть не должно, он даже на территории не был. Ну и отлично…
Пиво - то какое?
- Пиво-то «Мэрфи» и «Гиннес», но какого он все время выкручивается?
- Дима, расслабься и не переживай, ты все сделал правильно, я тоже терпеть не могу, когда врут. Особенно, когда без видимой причины. Алон, мы закончили? Я домой поеду, вон, дамы наши заждались.

- Не суетись, пожалуйста. Дима, вспомни поточнее время, когда парочка уединилась и когда Олан вернулся, - задумчиво попросил Алон.

- Момент… Примерно с девяти пятнадцати до десяти тридцати. Могу даже точнее: Илюха заметил, что наши горячие ланданорские парни куда-то пропали, может, одного от другого уже спасать надо, пошел посмотреть. Это было около десяти. Там стеклянная дверь, он подглядывал. Говорит, Олан сидит пьет, а Стэн вокруг стола мечется. А потом Олан один примерно в половине одиннадцатого вернулся через главный вход. Влетел. А зачем врать, будто все время на скамеечке в садике с задней стороны сидел, а?
- ОК. Возвращайся, выпей за наше здоровье. На всякий случай ланданорца далеко не отпускай, но особенно не усердствуй. Я позвоню, ответишь «да, дорогая», получишь или инструкции, или отбой. Но вы с Пэдди молодцы. Обещаю походатайствовать перед начальством о премии за бдительность… - Алон и Леонид рассмеялись. – Не парься, все ОК. Только я один звоночек все-таки для порядка сделаю.

Алон заменил в держалке сотовый Леонида на свой и набрал номер. Ответили на десятом гудке.
- Вы позвонили на завод «Сверкающий Луч». Сейчас 22:56, нет, 57. Ветер слабый, - развлекался молодой голос с простонародными интонациями северных районов страны,- температура воды в Средиземном море…- на втором плане слышался полузадушенный смех.

Алон прервал веселье:
- Алон Гор. Начальник службы безопасности СКБ «Барракуда». Кто на вахте?
- Ох, извините, господин Гор. Факлер и Дуглас.
У Леонида глаза стали квадратными, он беззвучно спросил Алона:
- Правда такие фамилии?
Алон кивнул Леониду и сказал:
- Вы на громкой связи. Час назад на завод заходил Стэн Унга. Зачем?
- А он мобилу в конторе забыл. За ней и забегал.
- Долго бегал?
- Минут пятнадцать.
- Свет в конторе включал?
- Ну-у,  Горыныч, как же мобилу без света искать? По запаху? Включал и в коридоре, и в комнате, нам отсюда видать.

   Алон выразительно взглянул на напряженно молчащего Гарди и покрутил пальцем у виска:
- Я знаю. Нашел?
- Да, показал. Простая мобила, даже без камеры.
- Время зафиксировали?
- А как же! Вот, записано: Стэн Унга, вход 22:03, выход 22:26. Цель: забрать мобилу и отлить. Ха, это ты так написал, Дуг?! Это ж официальный журнал! Ну, ты лось!  - в ответ послышалось довольное ржание.
- Все, ребята, вольно. Спасибо.
- Спокойной ночи. А чо случилось-то?

   Но Алон уже отбился. Повисла пауза. Алон нахмурился и набрал новый номер. Ответили почти сразу:
- Добрый вечер, я слушаю.
- Мишель, Алон Гор, извини за беспокойство. Ты один?
- Увы-увы…
- Ты на громкой связи, здесь Леонид Гарди.
- Ух, ты! Здравствуйте, мальчики! Ну какое же беспокойство. Чем могу быть вам полезен?

   Томные интонации не оставляли места для сомнений в сексуальной ориентации говорившего.
- Мне нужны – срочно - последние действия твоего юзера Стэна Унги, - попросил Алон.
- Этот синеглазый красавчик работает в ночную смену? Вот не знал…

   Послышалось энергичное постукивание клавиш и тон сразу изменился:
- Однако, с 22:07 до 22:21.
- Действия?
- Упс! Копирование файлов на внешний носитель, имена файлов важны?
- Да, Мишель, диктуй,- в голосе Леонида уже слышалась ярость.
- Одна директория, в ней раз, два… Десять файлов. У всех начало БАР117 минус, далее следуют группы цифр: 003, 005, 007, 008…
- Какой  последний?- нетерпеливо спросил Гарди, он уже понял, что скопировано.
- 017.
- Алон, это шпангоуты. Мишель, чем конкретно этот Унга у вас занимается, знаешь?
- Естес-с-сно. Он следит за порядком на промежуточных складах, строит карты раскроя для плазменной установки. И еще его занимают по мелочи: на маркировках, на оформлении, у него почерк красивый…
 - Достаточно, большое спасибо. Это строго конфиденциальная информация, прошу тебя…
- Мишель, - перехватил инициативу Алон, - а я даже не прошу. Я напоминаю тебе подписку.
- Обижа-а-а-ете, господа...
- Все, Мишель, спасибо. Бай.

Алон уже нажимал кнопку быстрого набора.
-  На этом, мать его, «Луче» один вменяемый человек, да и тот – гей… Джек? Дай мне Марко. А ты, - он повернулся к Леониду,- звони пока Диме, дашь мне трубу. И отправь Ширли и Сашу к нам. Марко? Ну, так…

   Леонид одним ухом слушал сигнал телефона, а другим – краткие точные команды Алона Гора. Гарди выскочил из джипа и быстро подошел к Мазде, открыл дверь. Саша и Ширли сидели на заднем сидении и разговаривали. Напряжение нарастало, незапланированная остановка явно затянулась.

- Ширли, Саша, у нас небольшое затруднение. Мы с Алоном должны кое-что проверить, а вы сейчас поезжайте к Горам. Саша, как закончим, я тебя оттуда и заберу. А если история затянется, Ширли тебя приютит на ночь. Приютишь?
- Приютю. Приючу,- Ширли засмеялась, - работайте. Все будет хорошо.
   Саша пересела за руль и они уехали.

   Пока идет подготовка к решительным действиям, мы можем перевести дух и рассказать немного об Алоне Горе.

   Гениальность Леонида Гарди странным образом давала сбой во всем, не касающемся непосредственно архитектуры корабля и его мореходных качеств. Не хватало его на все аспекты деятельности завода. Он занимался и общим проектированием, и конструированием, и значительной частью вопросов производства. Безусловно, это шло на пользу конечному продукту – патрульному катеру «Барракуда», поскольку ни один вопрос не повисал «между стульев», не было никаких шансов свалить на кого-то другого ошибку, все дельные предложения рассматривались без промедления. Патентный отдел СКБ тоже был загружен работой. И, конечно, Гарди обладал немалым авторитетом среди себе подобных, а это благотворно влияло и на успехи в международном маркетинге.

   Но вот безопасностью и охраной должен был бы заниматься кто-нибудь другой, с иными навыками и знаниями. И после одной из самых провальных проверок  Министерство безопасности Палабрии  рекомендовало руководству СКБ призвать под свои знамена израильтянина Алона Гора, бывшего спецназовца, уволившегося в запас после ранения. Ничего удивительного в такой рекомендации не было, многие компании по всему миру нанимают израильтян, известных как прекрасно подготовленных специалистов. В каком подразделении Гор служил у себя на родине и чем занимался – тайна сия велика есть.

  Веселый темноволосый сероглазый  парень среднего роста с комплекцией штангиста приехал, обследовал существующие службы завода и впервые произнес ставшее потом популярным «аз каха» (ну, так). Рассказывают, что во время бесед, осмотра территории и чтения документов он ахал, охал, задавал неудобные вопросы и вынес вердикт: «край непуганых идиотов». Согласился и организовать службу безопасности как это принято в цивилизованных странах, и возглавить ее. На определенных условиях: не ставить палки в колеса, верить, что он - таки знает, как надо, и взять в штат его соратников, проверенных предыдущей работой в Торонто и Марселе.

   Алон переехал в Либервиль, купил небольшой дом в Гамме и перевез семью – жену и двух младших – из Рамат-Гана. Старший остался в Израиле заканчивать школу и служить в армии.

   Вот такой супермен отвечает нынче за безопасность всего и вся на «Барракуде». Но ему так и не удалось убедить Гарди поручить ему, Алону, организацию всей системы по своей части и у основных субподрядчиков, в частности, на «Сверкающем луче». И вот результат.

   Джип  уже подъезжал к Аркадии, когда Алон закончил инструктаж своей армии и, остановившись под ярчайшим фонарем, занялся ответившим Димой.
- Доминик, говори «да, дорогая жена» и вылезай из-за стола, немного отойди, будешь чувствовать себя удобнее, но ланданорца из виду не выпускай.
- Да, Лилечка, сейчас, солнышко,- Дима отошел от стола и прислонился к колонне. – Все-таки это ж-ж-ж неспроста, милая? – он заметно повеселел,– Лилечка, радость моя, я весь внимание, только не злись!
- Ты особенно-то не увлекайся! Обрадовался… Ланданорца держишь на коротком поводке, очень коротком, даже в сортир. Сможешь включить Патрика, не выпуская ланданорца из поля зрения?
- Нет, конечно! Сейчас я его позову, ты уж сама ему скажи, ласточка. Пэдди! – он поманил Патрика, -  иди сюда, Лиля хочет меня тебе лично поручить.

   Патрик подошел к другу с кружкой в руке, взял телефон:
- Люлёк, мы ведем себя хорошо, ты когда за нами приедешь?
- Патрик, здесь Алон Гор, не поперхнись.

  Патрик, конечно, поперхнулся, но присутствия духа не потерял:
- Ничего, дорогая, вот не ожидал. Ты можешь быть настолько убедительной...
- Мы с Гарди уже подъехали. Я жду ребят. Ну, так, ты и Дима должны выйти с ланданорцем последними. Пообещаешь ему, что Лиля развезет вас по домам. За остальными уже едут?
- Да, дорогая.
- Расплачивайтесь. Сортир обязательно, всем троим.  Когда Гай и Джек займут позицию, я перезвоню. Идете на Братьев Гримм, там увидите мой Чероки под первым фонарем. Я подхожу, вы валите в сторону. Без импровизаций, быстро и молча. Все. Молодцы, хвалю. Трубу Доминику.

   Ошарашенный Патрик передал телефон хозяину и вернулся на место. Перехватив заинтересованный взгляд ланданорца, покрутил головой и прошептал:
- Не знаю, как он с ней уживается? Умница, красавица, но язва, ты меня прости! Она отвезет и тебя, и меня. Тебя куда?
- Спасибо, но может я на такси? – смутился Олан.
- Нет уж, мы тебя доведем до конца.
- Мне близко, к университету, на Архимеда.
- Вот и ладно, – Дима подошел к столу, – берем счет, я плачу. Рассчитаемся в понедельник.
- А я? – недоуменно поднял брови Олан. – Моя доля?
- Мы тебя пригласили, это раз, ты нас тоже угостил, это два. Разговора нет, - отрезал Дима.
Сдать мужика и еще взять с него деньги – это уже за гранью. Да и разделенная на пятерых одна шестая - невелика потеря. Он махнул рукой обслуживавшему их официанту и отошел к барной стойке.

- Спасибо, парни! Мы здесь еще неделю, может, встретимся где-нибудь? Я снимки покажу. Я же типа того, лауреат! А вы в Холстад приедете, позвоните, мы с друзьями вам такой загул устроим! Патрик, ты номер запиши… - расчувствовался Олан.
- Давай, ланданорец, и номер запишу, и встретимся. Возможно, - ответил Патрик.
- Эх, вот это вечерок получился! Никогда не забуду…
- Да уж, мы тоже, - ответил за двоих Дима, убирая в карман счет и квитанцию.- Так, Пэдди? Пошли, на дорожку отольем. Не дай Бог напакостим Лильке в машине - убьет.
- А я в вашу машину-то помещусь? – вдруг спросил Олан,- я ж здоровый!
  Дима растерялся, он не знал, кто приедет и на какой машине! Настоящая Лилия, жена, никуда ехать не собиралась и, скорее всего, уже спала. Выручил Патрик:
- Тебе джип Чероки по росту? Вот на нем и поедем.
- Ничего себе! У тебя Чероки! У нас он жутких денег стоит! – восхитился Олан.
- У нас тоже, - усмехнулся Дима, - Лиля у отца на вечер угнала. Мало ли, кого куда везти придется! – Дима протянул Патрику ладонь и тот от души по ней хлопнул.

   Конечно, поначалу друзья чувствовали себя не в своей тарелке. Нет, не потому что настучали на собутыльника, как раз к иностранцу они никаких сантиментов не испытывали. Он их несколько дней держал за идиотов, чего уж теперь… Они долго колебались и советовались, может, все их подозрения яйца выеденного не стоят, а они дернут Леонида, да еще в пятничный вечер. Но после посиделок со  Стэном и очередного грубого вранья – ланданорец вернулся откуда-то в такой эйфории, что попер через главный вход, забыв, где сидел! – стало ясно, надо звонить. Ну ладно, думал Дима, в чем риск, максимум, дядя Леша поднимет на смех. И то не на людях. Он тактичен. Но с глазу на глаз вспоминать будет долго и язвительно.
    Зато теперь парадом командует сам Алон, а значит, он, Доминик Раптор, не верблюд и дело серьезное.


   
Глава 12. Палабрия, все еще бесконечная пятница, 13 июля

 - Афос, твоему брату перед уходом спасибо говорить будем? - Илия прикончил кружку и встал.
   Афос огляделся, заметил в углу Александроса  и энергично замахал руками. Но тот не заметил, а услышать что-нибудь в изрядно повеселевшем зале было  нереально.
- Ребята, надо ли? У него самая работа. Давайте я за него все ваши «ого-го» приму и передам, идет? Тогда пока, я остаюсь помогать. Всем привет.

   Спорить не стали, тем более,  жена Эдика уже подъехала и ждала мужа и Илию в машине, сегодня была ее очередь работать «трезвым шофером». Компания распрощалась с Афосом и вышла. Патрик, Доминик и Олан немного задержались: Дима где-то оставил мобильник и очень долго искал его то у барной стойки, то в туалете. Нашел, и они, наконец, вышли на воздух. 

- Лиля подъедет на Братьев Гримм, это параллельная Опелю,- объяснял Дима, пока они проходили через большую толпу жаждущих и пересекали  стоянку, - на два шага дальше, но развернуться удобнее. А народу подвалило уже много! Шесть человек мы своим уходом осчастливили. «Cчастьем обеспечены пять сердец»…
- «И девять почек»…- продолжил Патрик.
- «И четыре печени!»* - Олан и сам  был почти счастлив.
- Вообще нормальный паб, скажи? И стиль, и обслуживание. И качество, конечно. Надо будет вскорости еще раз наведаться. С Лилькой и Кейси, - продолжал Дима.
- Это ваши жены? – спросил Олан, - а то я уж подумал, где же ва-а-ши-и  же-е-ены? Там что, мужской клуб?
Парни рассмеялись.
- Мы-то договорились, сегодня - разведка боем, а на посторонних девушек ты просто внимания не обратил. Кстати, Алик и вино подает, и безалкогольное всякое, и кофе. Мы еще до пирожных не добрались, а выглядят красиво.

 Олан посмотрел на часы, было около половины двенадцатого.
- Я через полчаса должен партнерше позвонить, она в клубе «16-21» с друзьями. Уже из дому позвоню. Если у нее хотя бы вполовину, как у меня, отпадно, тогда…- он запутался в словах и помотал головой.
  Дима и Патрик промолчали. Они уже подходили к месту.

   В двух шагах позади них от самого паба шли двое парней, один атлет ростом под два метра, это был Гай, второй – Джек, обладатель шестого дана тэквондо. Он был пониже, и походка у него была удивительная, он не переступал, а перетекал. Чем ближе все пятеро подходили к стоящему под фонарем джипу, тем плотнее бойцы Гора опекали Олана. Тот продолжал упоённо декламировать, когда вдруг заметил, что Дима и Патрик отошли немного в сторону, и рядом с ним теперь идут не новые знакомые, а две здоровые гориллы. Олан дернулся, но парни приблизилась вплотную и блокировали любые его движения.

   Все еще ничего не понимая, Олан увидел, как из джипа вышли три человека: крепкий, хорошо одетый мужик среднего роста, еще один, высокий, худой, в клетчатой рубашке, джинсах и кроссовках и третий, намного моложе, в свободной темной куртке с эмблемой на груди и портативной видеокамерой в руках.
   Прямо под фонарем крепкий подошел вплотную к Олану и поднял раскрытое удостоверение:
- Алон Гор. Начальник службы безопасности СКБ «Барракуда». Представьтесь, пожалуйста.
- Олан Арзани, турист из Ланданора,- внезапно охрипшим голосом ответил Олан. Коротко откашлялся и спросил,- а в чём дело? -  И сам удивился, каким слабым оказался его хорошо поставленный голос.

   Алон протянул руку раскрытой ладонью вверх. Долю секунды Олан думал, что это розыгрыш, и надо хлопнуть по руке, но Гор спокойно произнес:
- Давай.
- Что давать? – искренне удивился Олан.
- Прекрати, Стэн Унга уже все рассказал. Давай сюда и голову мне не морочь.

   Олан почувствовал, как сердце подпрыгнуло в горло (а вовсе не ушло в пятки!), и дышать стало нечем. «Вот и все. Все так просто»,- в очередной раз за вечер подумал он и вытащил из левого нагрудного кармана флешку. Судорожно вздохнул  - и успокоился. Теперь от него ничего не зависело. Скорее бы все закончилось -  и забыть. Правила поведения за границей он знал по долгу службы очень хорошо, но что делать в экстремальной ситуации - только теоретически. Пока надо плыть по течению.

   В руках у парня с камерой оказался небольшой прозрачный пакетик, и Олан опустил туда флешку. Только теперь он обратил внимание - все происходящее этот молодой в куртке снимал на видео. Олан усмехнулся:
- Вот почему под фонарем, светочувствительность не очень? На флешке мои авторские работы, ни у кого другого их быть не может. Моя это флешка, моя. Записал?

   Алон с удивлением посмотрел на усмехающегося ланданорца и сказал:
- Как ты понял, я не полицейский. Мы хотели бы с тобой поговорить, выяснить детали. Садись в машину, подъедем на «Барракуду». Не захочешь, через две минуты здесь будет полиция. И тон разговора изменится.
- Поехали. А можно и пешком. Здесь близко, я знаю…
- Ты чего развлекаешься, ланданорец? – удивился Алон, - успел переслать?
- Нет, наоборот, как раз ничего не сделал и вообще ничего не случилось, нет причин нервничать.
Но возбуждение уже спадало, и Олану стало не по себе. А тут еще сбоку подошел Дима и жестко сказал:
- Ты, главное, Рангхильд привет передай. От нас от всех,- и прибавил несколько коротких отрывистых слов на не знакомом Олану языке.

   Гор сел за руль. Клетчатый,  до сих пор не проронивший ни слова, но наблюдавший за происходившим под фонарем с совершенно детским интересом, занял сиденье рядом с ним. Гай, Джек и Марко, который снимал это захватывающее видео, загрузили Олана на заднее сиденье и спрессовались по обеим сторонам от него.
- Быстро приедем, шпиён аргентинский, терпи,- с сильным акцентом сказал по-русски Гай и все рассмеялись. Кроме Олана, которому остатков самообладания хватило только на то, чтобы узнать цитату.


    Через несколько минут джип миновал поднявшийся шлагбаум, ворота открылись, и Олан въехал на «Барракуду». Все происходящее казалось ему совершенно нереальным, а выбравшись из машины и посмотрев направо, Олан остолбенел окончательно: перед ним возвышался громадный корабль. Долго любоваться «Барракудой» ему не дали, кабинет Алона Гора находился здесь же, в одноэтажном здании, примыкающем к воротам, рядом с центральным постом охраны. Гор отпер дверь, за ним вошел Марко с камерой.
   Стодвадцатикилограммовый Гай слегка подтолкнул центнер живого веса Олана и тот как-то сразу оказался внутри.
- Куда его? – спросил Гай.
 Алон молча махнул рукой и Олан оказался на одном из двух стульев в углу. Рядом разместилась горилла.
 Последним вошел клетчатый и почему-то сел в кресло начальника.

- Леонид, - обратился к нему Алон, - не спеши, дай я хоть махшев включу.
   Он подождал несколько секунд, потом взял флешку, высвободил из прозрачного пакетика только разъем и подключил к гнезду USB компьютера. Замигал индикатор, великоватый пакет свалился. Алон, чертыхаясь, поднял его, осторожно закрепил резинкой на корпусе. 
- Надеюсь, не смазал. Вот обязательно тебе смотреть именно сейчас? Мы ж улику компрометируем! Марко, ты весь этот кошмар снимаешь?
- А как же, все ваши упражнения зафиксированы,- ухмыльнулся Марко, - и как вы под столом кувыркались тоже.
- Свободен, - махнул рукой Алон, и Марко, оставив камеру, вышел.

- Вот оно. Никаких сюрпризов. Контуры десяти шпангоутов. Детский сад какой-то, - не то с досадой, не то с удивлением произнес Леонид, как его назвал Гор. И до Олана наконец дошло - этот «клетчатый» и есть легендарный Гарди, главный инженер, гений и т.п.

   Леонид рассматривал Олана с нескрываемо брезгливостью, и тому было очень неуютно под этим взглядом. Он почувствовал себя самоуверенным идиотом, полезшим неизвестно куда неизвестно зачем. Как мазнуть пальцем по объективу Картье-Брессону.
- Ну и зачем? – будто подслушав, спросил Гарди.
Олан не успел сообразить, рассказывать ему правду или попытаться что-нибудь на ходу изобрести, как вмешался Алон.
- Подожди, Леня. Давай все по порядку. Сядь в почетное кресло и слушай. А вообще-то… Выйдем-ка.

   Они вышли, и Алон предложил:
- А хорошо бы нам здесь иметь доктора Ленорман, как считаешь? Приедет? Смотри, мы обязаны вызвать консула, а пока он приедет из Армилона, мы бы поговорили, и она бы послушала. Это нам здорово картинку прояснит.
- Ты думаешь, он что-нибудь расскажет?
- Думаю, да, а если вдруг нет, Маргарита поможет.
- Пожалуй, - Леонид кивнул, чуть помедлил. - Ночь на дворе или мне кажется? Ладно, звоню, - он набрал номер.

- Рита? Это Леша. Ты уже спала? Это хорошо, но все равно извини. Нет, все здоровы, все в порядке. Ритка, можешь сейчас приехать ко мне? Почему в Лукошко… Нет, «ко мне», значит, на «Барракуду». В Лукошко – это было бы «к нам». Мы тут общаемся с одним молодым иностранцем, проявившим нездоровый интерес к нашим делам. Дела несекретные, поэтому он у нас, а не сразу в полиции. И Алон сообразил, что ты могла бы нам очень сильно помочь в оценке происходящего, слишком уж глупо все выглядит. А ты умница… Конечно, и красавица, но сейчас это менее актуально. Я высылаю машину. Спасибо, подруга!

   Начальник СБ и главный инженер вернулись в кабинет. Леонид сел в большое кожаное «почетное» кресло, задвинутое в угол за спиной хозяина.
- Олан, я хочу видеть твои документы. И можно на «ты», ничего? – сказал Алон, усаживаясь в кресло. Он мельком посмотрел на экран, закрыл бледный невыразительный файл и открыл первый файл в корневой директории флешки.

Это оказался снимок-победитель северного сияния.

- Ничего себе! Это твоя фотография?! Круто! Тем более, паспорт или что у тебя есть, продемонстрируй. И телефон, пожалуйста. Леня, - он показал пальцем на экран, - посмотри пока, интересно. Куда красивее твоих загогулин…

   Гарди подъехал поближе к столу и начал листать файлы. «И как это понимать?»  молча недоумевал Леонид, перед ними сидела не тупая гора мышц, а серьезный профессиональный фотограф-художник. Если, конечно, это действительно его работы. Где-то он уже их видел, может, этот тип умыкнул, как шпангоуты…

  Олан встал, чтобы вытащить из кармана  документы. Гай тоже немедленно поднялся. Олан невесело усмехнулся и протянул бумажник Алону. Гор вытащил журналистское удостоверение и паспорт. Внимательно прочитал. Записал что-то на подготовленном листе бумаги. Передал Леониду. Тот не стал рассматривать паспорт, а уткнулся в удостоверение «PRESS».

- Мне нужно позвонить консулу,- тихо сказал Олан. – Я знаю, при задержании надо сразу звонить. Мне не приходилось, но так положено. Можно я позвоню? И еще надо предупредить девочку, с которой я приехал, она будет волноваться.
   Леонид и Алон с интересом на посмотрели на говорившего. Гор сказал:
- Ну что ж, звони. Консул будет счастлив сейчас ехать в Либервиль. Номер телефона записан?
Алон кивнул и автоматически полез за мобильником, дёрнулся, обнаружив пустой карман, но облегченно хмыкнул:
- Так у вас же, а я испугался…
   Леонид и Алон переглянулись, парень казался или совсем потерявшимся, или простоватым.

   Гор заглянул в какой-то блокнот, молча набрал номер, подождал и заговорил на палабрите. Подождал. Передал трубку Олану:
- Можешь говорить на любом языке, не смущайся. Это секретарь.

   Олан взял трубку, представился и, запинаясь и путаясь, объяснил, что он, возможно, сделал что-то не то, сейчас находится там-то и там-то и ему известно, что он должен поставить в известность консула и ждать. Ответили ему на прекрасном ланданорском с интонациями северного Холстада, то есть его собственными, что он не задержан, а приглашен для беседы, что беспокоиться в любом случае не стоит, что кого надо сейчас известят, и через несколько часов за ним приедут. А участвовать или нет в беседе, ему решать самому, поскольку это «а» - не арест и «б» - не Штаты. Но личный совет – лишнего не болтать. Если он кому-то дал в морду – это одно, а если подложил фугас под «Барракуду» и его на этом повязали, к сожалению, другое. Но коль скоро его до сих не передали полицейским, лучше гусей не дразнить и разговаривать вежливо. Он же, секретарь консульского отдела Урмасс Тесслерис, со своей стороны приложит все усилия…

  Олан устал. Совета он не понял, все равно уже решил все рассказать, тем паче, внешнюю сторону происшествия они уже знают от Стэна Унги, так хоть объяснить, какого черта он все это затеял. Он вежливо поблагодарил, заверил, что его действия ни в коем случае не могут повредить взаимоотношениям стран, и попросил, елико возможно ускорить развязку.
   Отдал трубку Гору, тот поговорил на палабрийском еще несколько минут,  и на этом первая часть Марлезонского балета закончилась. Теперь надо как-то сообщить  Эрике о вознихших проблемах. Пожалуй, он вернется не скоро.

   Сделать это оказалось неожиданно просто. Раздался чуть дребезжащий телефонный звонок старого аппарата – Олан выбрал такой рингтон для мобильного. Гор посмотрел на табло:
- Эрика – это и есть та девочка?
- Да, не надо ее встраивать в мою историю, если можно. Ну хотя бы пока, - попросил Олан и протянул руку.
   Алон нажал кнопку громкой связи и передал мобильник.

- Олашка, ты еще резвишься? – раздался веселый голос, девочка говорила по-русски, очевидно, по инерции всего вечера.
- Я да, а ты где? – Олан облегченно вздохнул и ответил тоже по-русски. И то хорошо: не пришлось объяснять Эрике, почему сейчас неуместно разговаривать на родном ланданорском.
- Я-то уже дома, как обещано. Вот зашла и сразу докладываю. Падаю с ног. Хорошо поплясали, не как с тобой, конечно, но тоже ништяк. Напрасно ты отказался. Подумаешь, наврали бы фейсконтролю, что тебе двадцать один!

   Присутствующие переглянулись. Гор покачал головой. Разговор был пустой, но интересный.    
- Да уж, возможно… В общем, ты меня не жди, ложись спать, завтра уже поговорим.

 Эрика помолчала. Потом осторожно спросила:
- Олан, у тебя все в порядке? Ты какой-то напряженный, или мне кажется?
- С чего ты взяла? Все ОК! Ну, я закругляюсь, меня ждут. Мы, походу, можем вообще до утра догулять.
- Ты еще в «Улиссе»?
- Нет, мы уже в другое место перебазируемся, тут недалеко.
- А, в Магнус? – обрадовалась девочка.
- Ага, туда. Пока, не шали, не шуми. Спать ложись. До завтра, – и нажал отбой.
   Он смотрел в пол. Плечи опустились, голова поникла. Из парня как будто вышел воздух. Сдулся.

    Олан вспомнил «Древо желаний» и вздохнул: вот бы перезагрузиться! Уж точно, никаких обводов-шпангоутов он бы не загадывал. Ни в каком виде, ни в виртуальном, ни железками.
   В кабинете было тихо. Гарди и Гор ждали Маргариту Ленорман. Олан уже не ждал ничего и только мечтал, чтобы весь этот  кошмар поскорее рассосался.
   Алон вытащил из маленького холодильника молоко, включил кофеварку. Нашлось и печенье. Есть Олан не смог, но хороший кофе пил с удовольствием. И молчал.





   Кому еще звонил Алон Гор, неизвестно. Куда следует, туда и звонил. Но часа через два позвонили уже в квартиру к Стэну.
   Только не спрашивайте про ордер, про Миранду… Все было проделано в строгом соответствии с нормами, правилами и законами Палабрии. А если обнаружатся лакуны (мы допускаем - кто-то знаком с законодательством этой страны лучше нас), что ж, составьте список, возьмите на карандаш и положите закладки.

   Дверь открыла Марина, девушка среднего роста с очень большим количеством блестящих каштановых волос. Она пропустила полицейских в маленькую гостиную, выслушала, что они пришли поговорить со Стэном Унгой, подтвердила - да, он здесь живет, одевается и сейчас выйдет. Предложила воды. Полицейские поблагодарили, и Марина открыла небольшой холодильник, стоящий тут же, между гостиной и открытой кухней. Пока она вытаскивала большую бутылку минеральной, один из копов отметил заполненный холодильник. Но не кастрюльками – мисочками, то есть уже  приготовленной едой, а всякими банками, свертками, пластиковыми коробками с яркими этикетками, яйцами и молоком, то есть купленными продуктами. Наметанный глаз стража порядка, человека немолодого и семейного, углядел и свежую курицу, завернутую в пленку.

   Пока Марина приносила из кухоньки чистейшие стеклянные стаканы, второй коп прочитал лежащий на столе рядом с большой тарелкой яблок официальный бланк-расписку в уплате тысячи восьмисот долларов США за аренду квартиры – адрес такой-то – за двенадцать месяцев вперед. Подписи, дата 13 июля 2011 года.

   Марина предложила всем сесть и первой опустилась на стул. Теперь, когда волосы были наскоро заплетены в подобие косы и не отвлекали взгляд от всего остального, стало понятно, почему Стэн Унга, молодой художник из Ланданора, таскает железки в Либервиле.

   Марина была очень похожа на Еву. На двух Ев, Лонгорию и Мендес. Со всей изысканной элегантностью и темпераментом первой и грубоватой страстностью второй. И с такими-то данными в бухгалтеры?! Нет, в экономику. А потом в менеджеры высшего звена, где невыносимая для окружающих сексапильность вкупе с дипломом бакалавра должны привести семью к длительному процветанию.

Копы, налюбовавшись истинной красотой и женственностью, наконец заметили, что Марина не удивлена их визитом и взволнована меньше, чем могла бы, и ни о чем не спрашивала.
   В полном молчании они рассматривали украшающие стены нездешние сумрачные пейзажи, один вполне реалистичный портрет улыбающейся Марины и еще один, более интересный - хмурого синеглазого блондина с палитрой и кистью.

   Из второй комнаты вышел Стэн. «Автопортрет!» – поняли гости. Художник был полностью одет и в руках нес небольшую дорожную сумку. Он поздоровался с присутствующими и обнял поднявшуюся ему навстречу Марину.
- Стэн Унга? – спросил пожилой коп.
- Да, это я,- ответил ланданорец и протянул паспорт.
- Нам необходимо с вами побеседовать,- вступил третий человек, тихий, очень спокойный, в штатском,- было бы удобно, если бы вы согласились проехать с нами.
  Стэн с не слишком веселой улыбкой приподнял сумку:
- Да я уже понял.
- Вот и славно, трам-пам-пам, - произнес штатский.

 Марина приникла к Стэну, крепко и длинно поцеловала (пожилой полицейский с удовольствием наблюдал за молодым) и тихо сказала:
- Я тебя все равно очень люблю, хоть ты и псих ненормальный.
   И они вышли, оставив Марину ожесточенно мыть стаканы и по пять минут вытирать каждый. Потом она вернулась к столу, взяла расписку, вздохнула и, наконец, расплакалась.



   Стэн вернулся из «Улисса» намного раньше, чем предполагалось, Марина еще досмотривала какой-то старый фильм. Стэн был трезв, взбудоражен и нагружен кучей пакетов из супермаркета. Он сборосил их на пол у холодильника, вытащил из кармана расписку и торжественно вручил жене.

   Потом все рассказал Марине. Про Лото, про Олана, про разбуженного хозяина квартиры, к которому Стэн поехал сразу после «операции».
- Я даже толком не понимаю, это круто, что я сделал, или чепуха,  - пробормотал он, уткнувшись в удобную ямку у ее плеча.
- Боюсь, мы это очень скоро узнаем, бестолочь ты моя ланданорская. Пустой наш конверт для денег я случайно заметила дня три назад. И решила не спрашивать: когда сочтешь нужным, тогда и скажешь. Может, ты холст решил купить, да и вообще…

  Стэн вынул из кармана оставшиеся доллары:
- Убери подальше, никому не отдавай. И зарплата за июнь – тоже наша по-любому, в понедельник будет на счету… А нам счет-то не арестуют?! Вот же… Ты как думаешь, может, проскочим?
- Обязательно. И не смей сомневаться! Нам еще персональную галерею для тебя открывать! И вообще, пока-то ничего не случилось. Расстраиваться будем потом. Пошли спать, ворюга.

   А потом к Стэну пришли.

   Когда там, под фонарем, Алон Гор заявил Олану Арзани, Стэнову подельнику, что Унга уже все рассказал, он не наврал, не взял на понт. Он просто часа на три предвосхитил события.

   Когда Стэну разъяснили, что его действия могут квалифицироваться не только как кража интеллектуальной собственности, это очевидно, но и как промышленный шпионаж в пользу иностранного государства, Унга чуть не расплакался. Он рассказал все от начала до конца. И адвоката не требовал. Тот сам пришел.
   Стэн говорил про Лото и Олана, про десять файлов и флешку, про хозяина квартиры и про Марину, которая при любом раскладе должна продолжать учиться. Даже вспомнил, как Олан упоминал сестру – инженера, вроде бы это все для нее и ради нее.

   Поскольку все, что мог, Стэн уже совершил и непосредственной опасности для общества не представлял…
   Мы ступили на зыбкую почву процессуальных норм, поэтому оставим для специалистов все эти «как, когда и на каком основании». Для нас важно, что в полдень воскресенья, в  полном соответствии с законом, Стэн был освобожден из-под стражи и уже находился под домашним арестом. То есть за решеткой Унга провел пока меньше двух суток, показавшихся ему вечностью.
   (Это Палабрия, господа, не забывайте. И прокуроры доступны в выходные, и судьи, да и КПЗ не переполнены.)

   Тем временем на «Барракуду» приехала ученая дама, известнейший специалист по преступному поведению, доктор Маргарита Ленорман, бывший сержант полиции, нынче штатный психолог в крупной многопрофильной фирме, где занималась, в основном,
«стратегиями обеспечения безопасности разных уровней».
  Леонид Гарди был ее давним другом и мужем младшей сестры Александры.




* А.и Б.Стругацкие "Волны гасят ветер"



 Глава 13, предпоследняя. Палабрия, суббота, 14 июля

   Черная пятница наконец-то перевалила на субботу.
   Олан прислонился головой к стенке и закрыл глаза. Он долго был действующим спортсменом, и умение справляться со стрессом составляло большую часть психологической подготовки. Олан проделал несколько незаметных дыхательных упражнений, напряг и расслабил разные группы мышц. Поговорил с печенью. Убедил надпочечники не гнать волну и не вырабатывать адреналиновую команду «бей или беги». Внутренне улыбнувшись, вспомнил, как тренер велел открывать одни чакры, закрывая другие. Чакры чакрами, а отчаяние, в котором он пребывал последний час, отступило, и Олан стал разрабатывать стратегию выживания. Через некоторое время он успокоился и, наконец, смог рассмотреть своих антагонистов.

   Широкие плечи начальника службы безопасности облегала отличная светло-голубая, почти белая рубашка в еле заметную полоску. Воротник на массивной шее расстегнут. Вытянутые толстые ноги немного торчали из-под стола, и были эти ноги в модных темно-синих брюках и явно дорогих черных туфлях. Олан пытался рассмотреть рисунок, вытканный на серебристой шелковой ткани приспущенного галстука: он готов поклясться - это маленькие  черепа с костями, темно-красные и темно-синие! 

   На высоком худом «гении» неплохо сидела беспородная клетчатая рубашка навыпуск. Наряд дополняли хорошие джинсы, разношенные дорогие кроссовки и навороченные часы на браслете, издали похожие на Breitling. Естестственно, с якорем.

   Одинаковая очень короткая стрижка. Но если темно-русые с намеком на седину волосы главного инженера были густыми, то главный безопасник заметно полысел. Олан скосил глаза на огромного даже по сравнению с ним самим Гая: тот был брит налысо. Все трое были внешне спокойны, и это вселяло надежду.

   Гарди и Гор тихо разговаривали на палабрите, рассматривая файлы с флешки.
- А почему ты не проверяешь его махшев? – спросил Леонид.
- ВременнАя раскладка, Ватсон. Файлы скопированы в 22:21. Быстрым бегом до «Улисса» пять минут. Зашел внутрь в 22:32, не вспотемши. Это Джек уточнил у охранников. Значит, не бежал. Если не принимать всерьез предположение, что ланданорец предусмотрительно спрятал нетбук под забором, возможности переслать у него не было. А если все-таки отправил, то они давно уже где-то там. Спешка нужна только при ловле блох, как любила говорить моя учительница русского. Поговорим, послушаем Маргариту. Доберемся и до махшевов, – спокойно ответил Алон.
- А ты заметил, что у вас имена симметричные? Ты АлОн, а ланданорец Олан.
- Прям близнецы-братья. «Олан», если не ошибаюсь, имя кельтское, а что означает… Арзани, что означает твое имя, знаешь?

Олан вздрогнул от неожиданности, растерянно посмотрел на Гора:
- Имя Олан? Это кельтское, означает «согласие». Я когда родился, итальянцы с норвежцами мировую войну устроили. Потом тетя-итальянка нашла это, и все успокоились.

- Привет. Отлично начато, lege artis* (*по всем правилам искусства), я тут под дверью подслушивала. Клиент готов, можете общаться, - разрешила вошедшая в кабинет доктор Ленорман.

   Все встали. Олан немного замешкался: Гай, развалившийся на соседнем стуле, блокировал любое движение.
- Кресло мне, - приказала Маргарита, и неизвестно откуда в кабинете появилось еще одно «почетное» кресло,- Ага, вижу объект. Какой красавчик, однако! Любопытное уже было? Интересненькое?

   Она легко передвинула тяжелое кресло к торцу стола и села. Все мужчины сначала тоже заняли свои места, но потом Гор предложил Олану пересесть на стул напротив него. И первым делом тот рассмотрел галстук вблизи: щиты и скрещенные мечи под ними! А никакая не «мертвая голова»! Тоже кич, но не до такой степени.

-  Он нас порассматривал и мы ему понравились. Особенно почему-то мой любимый галстук. А вот  Лешину ковбоечку не одобрил,– ответил Маргарите Алон и перешел на русский.

- Начнем, - он переложил поближе лист бумаги и включил диктофон. –  Я еще раз напоминаю, ты не арестован, и это не допрос. Консул приедет под утро, а пока мы хотим разобраться в происшествии. То есть цели, задачи и идеологическая подоплека. А в соответствии с этим нашим пониманием мы решим, кому тебя передавать, консулу или сразу полиции. Почувствуйте разницу. Ну, так. Олан Арзани, русским ты владеешь свободно? Проблем с коммуникацией не будет?

- Да, я билингв, нет, не будет, - Олан был готов к более жесткому началу. Может, еще не катастрофа? Интересно, кто эта дама. На какую-то секунду Олан решил, что она уже из консульского отдела, но тут же сообразил: из Армилона до Либервиля ни на каком невиданном сверхбыстром самолете за пятнадцать минут не добраться…  Ах да, сказано же, под утро. Все равно уже скоро.

- Ну и отлично. Как давно ты знаком со Стэном Унгой?..

   Олан ответил, перехватил инициативу и начал действовать по собственному плану. А план был примитивно прост: по возможности коротко рассказать об Аниткином желании построить модель, без объяснения причин конечно, о проблеме, с которой она столкнулась, и его желании помочь сестре. То есть альтруизм в чистом виде, но с негодными средствами.  Да, дурак кромешный. Но никаких других намерений не было. Заигрался. Поставил перед собой цель и думал только о том, как ее достигнуть. Собственно, это все.
   Олан рассказывал, и по мере углубления в детали сама идея нравилась ему все меньше и меньше. Поразительно, как ее вообще удалось реализовать!

   Слушали его очень внимательно, ни разу не перебили, даже когда он начал повторяться.
  - Так ты утверждаешь - спросил Гарди, - твоя сестра собиралась использовать мою лодку в качестве прототипа?
- Нет, - воскликнул Олан, - она не собиралась! Она понятия не имеет, что я все-таки это сделал! Когда я только намекнул, ну перед поездкой в Палабрию, что можно попытаться раздобыть для нее обводы «Барракуды», она чуть меня не убила!
- Допустим, - сказал Гор.- Теперь подробно, почему ты выбрал для отпуска именно Палабрию и где ты живешь в Либервиле.

   И опять Олан рассказывал, опуская только несущественные подробности вроде «сговора» тетушек. Упомянул всех, и Эрику Миллер, и Бируту с Ларсом, и Мариелену с Вадимом. Рассказал о знакомстве с Лаурой Крам, галерейщицей, и о том, что  флешка была подготовлена для разговора с ней. И он не флешку прихватил с собой в паб, а снимки, фотографии!  Очень хотелось показать новым знакомым, пусть не дуцмают, он же не просто лопух ланданорский, а профессионал. А тут появился художник–земляк и…

- Дальнейшее известно. Расскажи о знакомстве с Вадимом. Как его фамилия, ты знаешь? – прервал его Гор.
- Да, знаю, Ленорман. Есть такая книга, «Только не ври», автор тоже какой-то Ленорман. Наивно немного, но читать можно. У нас по мотивам фильм снят со всеми звездами. Я ее в самолет читать взял. Поэтому и запомнилось, - старательно объяснял Олан. Чтобы никому в голову не пришло подозрение о намеренном знакомстве с родственником «Барракуды»!

   Гарди посмотрел на Маргариту - и ничего по ее лицу не прочитал, он этого не умел. Даже скользнувшей легкой улыбки не заметил.
   «Ну, паршивец! Наивно, понимаешь! Да я тебя вижу не хуже рентгена! И ты не врешь»,- подумала доктор Ленорман.

   Когда Алон назвал имя и фамилию «красавчика», Маргарите стало не по себе: Вадим рассказывал о знакомстве с ланданорской знаменитостью, оказавшейся у него в соседях. А теперь вдруг выяснилось - этот новый знакомый шпионил на «Барракуде»! И фамилию Гарди фотограф услышал именно от ее сына. Ситуация складывалась очень неприятная. Но невинное замечание о книге доказывало - никакой специальной информации о Ленорманах Арзани не собирал. Тут-то Маргарита и позволила себе легкую улыбку.

   Гор развеселился, но держал poker face. Интересно пронаблюдать, доктор среагирует, когда представится момент, или проигнорирует?
  А Олан уже подробно описывал фотосессию в соседней квартире и прогулку по городу на машине Вадима.

- Перечисли все адреса, куда ты отправил файлы, - внезапно прервал его Гор.
- Какие файлы? - опешил Олан, - Эти кривые в смысле? Шпангоуты?
- А твои фотографии нас не интересуют. Конечно, контуры!
- Да никуда я не отправил!  И не собирался. Я хотел утром бэкап сделать на внешний диск, чтобы с флешки делитнуть, и все, - воскликнул Олан, опять ощутивший отчаяние.
- А где именно сейчас твой махшев?
- Мой кто? – не понял Олан.
- Да компьютер твой! - с досадой в голосе пояснил молчавший все это время Гарди. – Махшев – это на иврите, мы все так компьютер называем, короче.
   Он почти успокоился. Его мнение - налицо глупость, а не злоумышление. Сейчас выслушаем вердикт и можно заканчивать. Хорошо бы Рита подтвердила. Ну до чего же не любил Леонид Гарди все, связанное с детективщиной, психологическими фокусами и тем более, «отправлениями правосудия»! Не любил и сторонился.

- Ничего я не прятал, мой нетбук дома. На квартире то есть. Внешний диск в сумке. И вот флешка. Я, правда же, никуда ничего не отправлял! Даже свои снимки! А эти…  Куда их посылать, Аните? Да я сначала должен… был бы,- он запнулся,- большую подготовительную работу провести, чтобы она их согласилась использовать!
- А какие махшевы там еще есть? В квартире? – продолжил Алон.
- Эрики и два хозяйских, но они выключены.
- Ну, все это мы проверить успеем. Ну, так. Гай, бери подсудимого и посидите на лавочке. Пусть пока вблизи полюбуется.
- Как это, можно на «Барракуду» посмотреть?- вздрогнувший на «подсудимого» Олан не поверил своим ушам.
- Да что ты там увидишь? - засмеялся Гарди,- красиво покрашенную лодку. И чтобы больше к теме не возвращаться, обводы – характеристика настолько индивидуальная для каждого корпуса, что только такой игнорамус как ты, мог их украсть для последующего использования,- его передернуло. – Бред-бред-бред.
   Гай и Олан вышли, плотно закрыв за собой тяжелую дверь.

– Да, доктор, припечатали вас! – Алон рассмеялся и вытащил из стола эту самую книгу, раскрыл и с удовольствием перечитал автограф автора:  «Супермену Алону Гору в предвкушении ответного дара». И зачем же это я ее перечитываю? Наивная «Теория брехни»!

  А Леонид, отсмеявшись, сказал:
- Ох, Ритка, я тебя еще в университете уговаривал, брось ты эту муру, иди на компьютеры!

   Рита молча смотрела на развеселившихся участников собрания.
- Все? Я пошла? Леша, давай машину. Я, между прочим, чай с коньяком пила, когда ты позвонил, и оделась в пять минут. Или у вас что-то серьезное, или пошли вы оба-два…
- Рита, извини, пожалуйста. Очень неожиданно он это «наивно» выдал.  - Гор посерьезнел. – Ты уже всё поняла. Есть мнение? О парне?

- «Аз каха»,- передразнила доктор Ленорман, встала с кресла  и продолжила, прохаживаясь по небольшому кабинету. -  Все рассказанное - правда. Это главное. К сестре привязан очень сильно. Он сирота?
- Не знаю,- удивился Алон, - не спросил.
- Ладно, далее. Тип победителя. Успешный, удачливый. Не изворотливый. Прямолинейный. Неглуп и образован. Гуманитарий по всем параметрам. Ксиву его дай мне, пожалуйста, - протянула она руку Алону. -  Журналюга. Газетка местная какая-то. Держится не по чину? – Рита задумалась. – Ну конечно! Он же лауреат! Вы о профессиональной деятельности спрашивали?
- Нет, он меня с этой стороны не заинтересовал.

- А меня – да. Итак. Файлы с флешки он никуда не пересылал. Способ скопировать нашел  случайно, но подвернувшуюся возможность не упустил. Не врет -  цель такая была. Раскаяние искренно, но примешивается гордость - задуманное-то выполнил. Даже полное фиаско операции в целом не обескуражило. Говорит правду и сильно трусит. В общем, ребята, происков мировой закулисы я тут не усматриваю. Неизощренно как-то, тривиально. Да, а вы консулу-то сообщили? По закону нужно немедленно связываться.
 
- Конечно, доктор, мы протокол знаем, чай не лопухи ланданорские какие-нибудь, – успокоил Гор.
- Хочу задать два вопроса, представиться, хе-хе, вот кайф-то будет! А потом?
- А потом Марко смотается с ним и проверит махшевчики. Да-да, ты уверена, но я так хочу. Вернем его сюда, попугаем и будем ждать консула. Старший советник не приедет, кто-то из отдела, конечно. С ним Арзани уже отправится давать показания. Я еду с ними.

   Гарди удивленно посмотрел на Алона.
- А ты как думал, он продолжит прогулки по солнечной Палабрии? Послушай, как все это может квалициро…квалифиро… Э-э, называться, - он открыл брошюру, уже лежавшую на его почти пустом столе. -  «Подстрекательство к краже интеллектуальной собственности», «попытка незаконного использования информации», и вообще, незаконное добывание сведений, составляющих твою, Гарди, коммерческую тайну. То есть промышленный шпионаж нетто. А посему, Леша, продумывай  записку для Наума,- резюмировал безопасник. - Все эти пунктики я парнишке зачитаю, как вероятностные, конечно. Чтобы без сюрпризов, пускай у него в памяти прочно сидит, когда будет подписывать протокол допроса.

   Вопросы, заданные доктором Ленорман Олану, касались родителей, которые всю его сознательную жизнь подолгу отсутствовали и сейчас тоже работали в Штатах, и этих замечательных фотографий, которые на флешке соседствовали с украденными файлами.

   Выслушав, удовлетворенно покивав, она сказала:
- Итак, Олан Арзани. Жалко, что наше знакомство состоялось при таких обстоятельствах. Я планировала пригласить временных соседей моего сына Вадима на ужин в среду. Поговорить о твоих путешествиях, показать книги. Я видела портрет Мариелены, удачный, стильный, выразительный. А моя специализация -  психология лжи, это захватывающе интересная тема и к тому же поддается популяризации. Одну из моих книг вот даже ты в самолете читал.
   Рита переводила взгляд с Леши и Алона на Олана. Трудно сказать, что было интереснее.

   Олан секунду переваривал услышанное, потом запылал. Уши как будто увеличились и заалели. Лицо и шея стали невозможно багрового цвета. Даже лоб порозовел. Он с ужасом смотрел на доктора.
   Гор и Гарди подались вперед и не отрывали взгляд от несчастного нарушителя спокойствия. Интересен был и Гай. Он неплохо знал русский, но не настолько, чтобы различать иронию в интонациях. Но и он приоткрыл рот и округлил глаза. У парня его комплекции это выглядело забавно.
 
  Олан в сопровождении Гая и Марко уехали.

- Доктор, что думаешь как юрист какой-никакой? – спросил Леонид.
- Во-первых, из консульского отдела приедет как минимум советник.
- С чего бы это?
- Не скажу, я так думаю. Увидишь. Во-вторых, до суда дело не дойдет. Суд нужен, в основном, чтобы установить, виновен ли подозреваемый. Здесь же вопроса нет. Максимум, будет слушание для постановления о наказании. Да, а как там второй ворюга?

   Алон показал пальцем на Риту и набрал номер. После короткого разговора поблагодарил и удовлетворенно сообщил:
- Полное чистосердечное признание и раскаяние. Арзани сдал с потрохами. Хорошо как, никакого продолжения, а? Верно?
  И сам себе возразил:
- Еще как есть!  Ну, Леша, теперь-то я займусь безопасностью на этом fucking «Луче»?!
- Ты сначала эту fucking развозку в порядок приведи! Он же в наших автобусах катался, не в чужих! Да, кстати. Что такое «расстрелка»? Дима сказал, Эдик вроде бы этого Арзани там видел раньше. Это где?

   Алон улыбнулся:
- Ага, дожили, я тебе русский сленг объяснять буду!  Тут двойная игра. Во-первых, «стрелка» - это  встреча. А во-вторых… Если бы ты хоть раз в четыре часа вышел, увидел бы, как жены-мужья приезжают и выстраиваются вдоль «Лучевского» забора носом к проезжей части. Там площадку заасфальтировали в прошлом году. Выглядит, будто к стенке на расстрел поставили.
Хитрожопый, но тупоумный ланданорец вроде бы оттуда высматривал твои обводы. Этот Эдик точно давно вспомнил, но трусоват парнишка. Пока Патрик с Димой не вцепились бульдогами, молчал. Да, а теперь все это надо…

- Алон, Леня, чем я еще могу быть вам полезна? Хотите, чтобы я с вами дождалась посольских? - прервала его рассуждения Рита.
- Нет, наверное, чего тебе здесь до утра торчать. Доктор, ты была, как всегда, великолепна. И с моего сердца тяжесть сняла,- искренне заверил ее Леонид. – Алон, давай отправлять мадам Ленорман домой. Александра, наверное, спит у тебя, будить не будем. Я ее уже утром заберу.
   Он поцеловал Риту в щеку, Алон благодарно пожал ей руку, и доктор Ленорман уехала.

   Гарди и Гор вышли из кабинета. Пройтись, продышаться.
- Алон, как ты догадался? - спросил Леонид на ходу.
- Я не догадался. Я решил исключить. Предположим, эйфория этого молодца связана со Стэном. Не секс. Если бы Унга был геем, я бы знал, давно доложили бы. Теперь смотри на меня,- Гор повернулся лицом к Лене и положил руку на сердце. – Что думаешь?
- Сердце заболело или в брюхе урчит…
- А так? – Алон провел левой рукой по сорочке и блаженно улыбнулся.
- Карман душу греет.
- Вот. Но ты увидел, а я, со свойственной мне прозорливостью, представил. Интересует меня только «Луч». Если Унга толкнул ланданорцу бабушкино обручальное кольцо, «мой не дело». От паба до «Луча» несколько минут ходу. Стоило проверить.
- А Мишель?
- Это уже проще. Что можно стырить на плазморезе за пятнадцать минут? Да еще в конторе? Авторучку? Мишель мою проницательность подтвердил. Я почему-то подумал про мини-CD. Но он бы на кармане выделялся. Поэтому я и сказал «давай». Что даст, на том и благодарствуйте.

   Сделав круг по территории, сразу в помещение не пошли, а сели на скамейку. Помолчали.
- А вдруг все-таки отправка была? А вдруг там еще кто-то третий был, да с махшевом? – тоскливо произнес Гарди.

- Леша, ты устал, - спокойно ответил Алон, -  мы же именно для этого Маргариту пригласили! Она почище любого полиграфа! У нее и кликуха такая, если ты не знал. А она тебе четко сказала, этот не врет. Не отправил. Если честно, я Марко поручил проверить махшевы только страху нагнать, чтобы этот ланданорец понял, чем пахнет, и в последний момент не передумал давать признательные показания. Неплохо и самому хотя бы в этой части быть уверенным. А если еще честнее,  проверушка-то не вполне законна. Но Арзани схавал, и хорош.

 Он помолчал, встал, потянулся. Потом продолжил, стоя напротив Леонида:
 -Теперь так, нам надо обеспечить герметичность. Кто там участвовал, Патрик Дойл, Доминик Раптор, этот Эдик, как его?
- Янша.
- Все? Для остальных как был турыст, так пусть и остается. А этих активистов предупредить. Но есть еще родня Арзани, девочка, художник тоже не сирота… Подписочки, подписочки… Ладно, только бы от прессы Бог уберег. Большого шума не допустим.

   Алон внимательно посмотрел на Гарди:
  - Леша, ты, в принципе, свободен. От тебя сегодня уже никакой пользы. У меня тоже только протокольные дела остались. Я даже разговаривать с этим шпиёном больше не собираюсь. И мне все равно, его вышлют сразу или посидит. Куда тебя отвезти? Проще всего ко мне, но всех перебудим.
- Не надо никого будить. Я, правда, устал, пойду-ка я к себе в отдел. С завода не ухожу, мало ли…
Утром Саша за мной заедет. А насчет герметичности я как раз тоже думал. Сам факт может очень сильно навредить репутации «Барракуды». И об этом мы подумаем завтра, прямо с утра. Съездим домой, вернемся и начнем думать. И у Нёмы выходных не будет, не только у нас! – оба рассмеялись, и Гарди пошел вдоль длинного ангара в одноэтажную пристройку конструкторского отдела.



  Разъехались ворота,  двор осветился светом мощных фар, из  джипа вышли Марко, Гай и Олан. Гор отпер дверь, пропустил в кабинет Олана и Гая. Сам остался снаружи с Марко:
- Коротко.
- Ничего. В том числе нетбук девочки. Кстати, имей в виду, она рассмотрела наши нашивочки. Последняя операция - мейл постоянному адресату в пятницу тринадцатого утром,  в 8:21. Адрес зафиксировал. Махшев Арзани – четверг вечером, в 23:52. Внешний диск – последняя запись тоже  двенадцатого, в 23:08. Проверять файлы не стал. Но скопировал.
- Йа-мАньяк!* (*ну ты придурок!) – восхитился Гор. - Проверим – и немедленно уничтожим!
- Yes, sir. Я понимаю, но… Помнишь, в Марселе как получилось? Если бы я тогда не потырил…
- Прав. Но стереть немедленно. Но после того. Он крутой и очень известный фотограф. Эти снимки – его собственность, это тебе не семейный альбом. Дай мне флешку от греха. И свободен.
- Домой?!
- Ага, щас. На пост!

   Марко отсалютовал на израильский щегольской манер, резко бросив руку ко лбу и сбросив ее вперед и вниз, и вошел в центральный пост охраны. Алон помедлил, прошелся вдоль стоящего на «телеге» катера и вернулся в кабинет.



   Олан сидел в углу, где Гай полностью перекрывал ему движение. Вид у Арзани был убитый. Гор пристально посмотрел на него, ничего говорить не стал, пусть переживает. Насчет файлов, похоже, он сказал правду, возможности передачи не было. А его душевные страдания Алона не интересовали.

   Олану, действительно, было тошно.
   …По дороге на Архимеда, 3 -  четырнадцатую квартиру  «домом», как в первые веселые дни, называть уже не хотелось, - он попросил разрешения позвонить Эрике, подготовить девочку. Конечно, ему не разрешили. Глупо было и пробовать.

Он открыл дверь и крикнул по-русски:
- Эрика, это я, и я не один.
  Через две минуты из спальни вышла заспанная девочка в халатике и застыла.  Удивленно, но не испуганно посмотрела на Олана, на Марко, уже включившего первый нетбук.

- Я наделал глупостей, рассказать не могу, не разрешили. И что будет дальше, не имею представления. Испоганил тебе все каникулы,- Олан тяжело вздохнул,- хоть ты на меня не злись, ладно?

   Глазастая Эрика, разглядевшая на куртке Гая эмблему «Барракуды», украдкой показала себе на левую грудь, вопросительно посмотрела на Олана, указала глазами на Гая. Олан проследил за ее взглядом, кивнул. Вот теперь на лице Эрике точно прочитывался испуг.  Гай невозмутимо наблюдал за этой пантомимой.

  Когда все проверки были закончены, Эрика подошла к Олану, крепко его обняла, дотянулась до щеки, поцеловала:
- Эх ты, Олашка-дурашка. Я сейчас позвоню Гине. Обо мне не беспокойся. Наверное, утром из консульства подъедут, я ж несовершеннолетняя. Ты теперь веди себя правильно, дылда ланданорская. А может, утром уже вернешься? Какой у нас план на субботу?!
   Гай уже аккуратно взял Олана под руку, а Марко открывал дверь.

-Ты же никого не убил? И не наркотики? И не взорвал? Остальное нещитово! - девочка продолжала говорить ему вслед уже у самой двери.
  Олан обернулся, поцеловал ее в макушку:
- Нет, нет и нет, партнер…

   
   
Глава 14, последняя. Палабрия - Ланданор

   Доктор Ленорман оказалась права: за Оланом Арзани, как и было сказано – под утро - приехал советник консульского отдела в ранге секретаря первого класса. Фамилия задержанного в Ланданоре очень уж известна и уважаема. И Эрика не ошиблась: с советником приехала служащая консульского отдела, имеющая опыт решения проблем несовершеннолетних.

   Все со всеми переговорили, все выяснили, посоветовались.
   Эрика осталась дома ждать Генриэтту Александровну, она должна прибыть первым же рейсом. Ну, действительно, с чего бы девочке улетать домой? Квартира оплачена, обратный билет есть. Кстати, за две недели проживания Изольда взяла как за месяц. Страну почти не видела. Да и тетя Гина успела разделаться с неотложными делами, можно и по Палабрии погулять. Выглядит некрасиво? Из солидарности следовало бы?.. А вот это уж mille pardons. Еще неизвестно, кто перед кем извиняться должен!

    Олан Арзани подписал признательные показания, явил чистосердечное  раскаяние и в воскресенье ближе к вечеру вернулся в родной Ланданор. Как ему настоятельно порекомендовали в консульском отделе посольства. Там же ему посоветовали быстро найти Очень Хорошего Адвоката. На работу не выходить, сидеть дома, поменьше общаться и ждать указаний этого самого адвоката. И потребовали о происшествии не рассказывать никому совершенно, даже родителям. От объяснений уклоняться.

   Версия для всех, созданная общими усилиями Алона Гора и представителей посольства, звучала так: после паба Олана отвезли на Архимеда,3, но он в квартиру не поднялся, а поехал на машине кататься. Благополучно доехал до «Барракуды» и попытался сотовым телефоном сфотографировать вывеску на воротах. Его немедленно остановили, но он кричал, что должен отправить эти снимки вместе с другими в DigitalWorld. Именно поэтому пришлось проверять домашние компьютеры. А поскольку законы Палабрии предельно жестоки к вождению в нетрезвом виде, как иностранца, его из страны выдворили.  Эх, не увидела бы  Эрика нашивочки, вообще можно было бы «Барракуду» не упоминать.

   Далее в игру вступили Очень Хорошие Адвокаты:
  От СКБ «Барракуда» - начальник юридического отдела Наум (Нёма) Зиддис.
  Олана Арзани представляли  Алар Берг и его помощник Дюран Лекс, который потребовался, поскольку дело предполагало многократные поездки в Палабрию.
Доктор Берг от гонорара отказался сразу (ещё бы), но помощник записывал и представлял все часы и расходы. На то у Олана и родители, чтобы в свое время об оплате побеспокоиться.

   У Стэна Унги адвокат уже был, тот самый, молодой, подающий большие надежды, назначенный Сэд Алекс.
   И эти зубры юриспруденции сошлись на том, что преступные деяния – подстрекательство и собственно кража интеллектуальной собственности – существенного вреда юридическому лицу СКБ «Барркуда» не причинили. Что судебная тяжба негативно скажется на имидже компании. Что лучший выход – внесудебное мировое соглашение.

   После завершения всех многочисленнейших процедур (бюрократы Палабрии были вне конкуренции ровно до того момента, как познакомились с крючкотворами Ланданора), Олан Арзани был наказан штрафом в размере двадцать пять тысяч долларов США,то есть сто тысяч палабрийских палов. Деньги эти он должен перевести в виде анонимного пожертвования в кардиологическое отделение городской больницы Либервиля. Кроме того, в течение ближайших пяти лет доступ в страну для него будет закрыт.

   Теперь Стэн Унга. Незаконное использование в корыстных целях сведений, ставших ему известных по работе, повлекло наказание в виде домашнего ареста сроком на четыре месяца. Альтернативное наказание – штраф – применено не было в силу очевидных причин, связанных с личностью правонарушителя.

   Руководство «Сверкающего луча», признавшее полный провал заводской системы безопасности, почло за благо уйти в тень и отдельного иска Унге не предъявлять. Да и вообще, судить Унгу за кражу и при этом не упоминать «Барракуду»? Ну, и чего мы добились? В общем, доводы адвокатов оказались убедительными.
   С работы Стэна Унгу уволили с понедельника, поэтому зарплату за июнь и даже за половину июля он все-таки получил.

   А теперь, рассматривая происшедшее как игру с нулевой суммой, проанализируем, кто выиграл и кто проиграл. И может ли определение победы-поражения быть однозначным.

   Анита Берг
-----------------
Олан приехал домой в воскресенье 15 июля около десяти вечера, совершенно оглушенный, усталый, голодный. Принял душ, нашел банку венгерской ветчины, пачку сухих хлебцев, упаковку печенья. Съел все это, запил очень горячим чаем и лег спать. Сестре позвонит завтра, сегодня он на объяснения не способен.

      Наутро, стоило Аните переступить порог отдела, ее позвала Линда, секретарша Слуцкиса, и предупредила, что Юрис пришел нетипично рано, и ещё сказала - таким злым она его никогда не видела. Анита забросила сумку на стол, прошла через предбанник Линды и постучала в открытую дверь начальника. Он сидел за столом и хмуро рассматривал сжатые кулаки. На стук поднял голову, велел войти и закрыть дверь.

   Леонид Гарди был давно и хорошо знаком с главным инженером «Сворда». Более того, они пересекались во время стажировки в Англии, только Слуцкис опередил более молодого Гарди на два года. Приятельствовать они не могли, поскольку были конкурентами на нешироком рынке быстроходных патрульных катеров, но относились друг к другу с большим уважением. Месяц назад в Турине, на Международном Салоне, они проговорили в ресторане отеля около двух часов, выпили бутылку отличного Gattinara.
   Поэтому не было ничего удивительного в том, что в воскресенье вечером Леонид позвонил Юрису и рассказал о происшествии, в котором прямо или косвенно замешан его инженер.

  В субботу же днем Гарди вернулся на завод и позвонил Науму. Пятидесятилетний нерелигиозный юрист задал несколько вопросов и пообещал приехать часа через два, после того, как он прочитает показания Арзани, переговорит со следователем и, если удастся, с консулом. До позднего субботнего вечера и еще полвоскресенья Гарди, Гор и примкнувший к ним Нёма Зиддис обсуждали кражу с разных сторон: технической, криминальной, политической, и занимались оценкой целесообразности судебного иска. И по здравому размышлению пришли к выводу, что предпочтительно дело до суда не доводить, ибо широкая огласка повредит деловой репутации СКБ. Возможно.
Необходимо еще проработать все правовые аспекты этого дела, чем Зиддис прямо с утра понедельника и займется, отложив все текущие. А пока необходимо обеспечить дискретность. То есть предотвратить утечку информации в прессу.

   И в разговоре со Слуцкисом Леонид это подчеркнул. Конечно, разбор полетов провести необходимо, но не в ущерб реноме обоих КБ. И не допустить международного скандала.

   Таким образом, несчастная Анита попала, как кура в ощип. Но она искренне никак не могла взять в толк, в чем ее обвиняют! Какая кража, какие файлы?! У нее дочь приболела, сопливится, на работе завал, она напрочь забыла, о чем болтал братишка перед отъездом в отпуск!
А когда вдруг вспомнила, пришла в дикий ужас, напугав начальника - как бы девушка в обморок не грохнулась. Действительно, Олан не звонил уже дня три, боже мой, он в тюрьме, идиот несчастный?!  Слуцкису пришлось ее успокаивать, и он приоткрыл секрет: насколько ему известно, Арзани не арестован, но из Палабрии выдворен и, возможно, уже на пути домой.

   Конечно, она дословно воспроизвела весь разговор, состоявшийся перед поездкой в Палабрию. Пришлось объяснить, почему вообще возникла тема обводов… Тут порядком повеселевший Слуцкис -  ну совершенно же очевидно, госпожа Берг лично не замешана, не смогла бы она так притворяться - прервал Аниту и вызвал к себе Магду. Предупредил девушку, чтобы рассказывала только и исключительно о своих попытках моделирования и ни слова – о преступлении. Слово «преступление» было подчеркнуто, и Анита опять заплакала. «Я же ему категорически запретила даже думать о «Барракуде»,- сокрушалась она.

   Рассказ продолжился в присутствии обожаемой Магды Крафт. Её очень заинтересовало, как далеко сумела продвинуться Анита практически без начальных данных. Потом Аниту услали приводить себя в порядок и пока продолжать работать.
- Почему «пока?», - в ужасе спросила девушка, - меня уволят?!
- Посмотрим. Мы сейчас все обсудим с Магдой Густавовной, потом тебе сообщат, - сурово произнес Слуцкис. - Анита, ни один человек не должен знать о происшествии. Линде что-нибудь наври. Она обязательно спросит, почему нос красный. Михару вообще ни полслова. Чаю выпей.

   Через полчаса в кабинет Слуцкиса прошел начальник отдела безопасности с какими-то бумагами. Анита - она естественно, не столько работала, сколько наблюдала из-за дисплея за обстановкой - сжалась в кресле не  в состоянии ни думать, ни прогнозировать, ни даже перемалывать услышанные новости. Рассудок отключился, осталась одна паника. Она и Олану-то до сих пор не позвонила.

  Охранник вышел через пять минут и даже взглядом не удостоил. «Это уже хорошо»,- почему-то обрадовалась девушка. Хорошо, сразу не арестовали?! Воистину паника – отличный советчик! Вспомнила, как она разревелась в кабинете начальника и почувствовала такой стыд, что с трудом подавила стон. Будто бы недостаточно - брат крупно подставил и родную «Барракуду» и весь Ланданор, так еще и сама в очередной раз проявила постыдную несдержанность.

   Анита разозлилась на Олана до красной пелены перед глазами. Она любила брата как самое себя, но иногда готова была убить за невыносимое упрямство. И вдруг совершенно неожиданно вспомнила детство.
 
Когда Олану исполнилось четыре года, им овладел неумолимый дух противоречия. Семилетняя  Анита быстренько научилась этим пользоваться на радость всем окружающим. Она говорила: «Олашка-какашка, не смей приносить мне тапочки!». Олан согласно кивал головой в белых кудрях, затем на его тогда еще очень красивой, кукольной морде появлялось выражение «хочу и буду», и он как миленький приносил тапочки, книжку, подушку… Подружкам этот фокус демонстрировался в другом варианте: «Олашечка, посиди с нами, пожалуйста, не уходи из моей комнаты, ладно?» И через секунду он, довольный донельзя, уже куда-то убегал.

    Анита вздохнула и позвонила Олану на мобильник. Ответа не было, и она оставила сообщение с категорическим требованием позвонить немедленно, черт бы тебя побрал.

   Еще через полчаса Линда позвала к Слуцкису Михара. И почти сразу раздался его возмущенный крик. Закрыв дверь, ведущую в секретарскую, Линда отсекла шумовое оформление очередного скандала.

   В результате же Магда Крафт вернула к себе в отдел талантливого молодого инженера.
   Анита еще раз продемонстрировала умение самостоятельно и творчески мыслить, а также упорство, граничащее с фамильным упрямством. И была переведена на свою старую должность в Отделе общего проектирования.




   Вот кто точно проиграл, так это Михар Иллур.

   Анита закончила все начатые разработки, однако  к новым приступил уже Эдвард Скарва, только что окончивший университет с отличием. Мальчик из провинции, все шесть лет учебы проживший в общежитии, он точно знал, чего хочет и как этого добиваться. Бакалавра Эдвард сделал по «Судовому оборудованию», магистерскую степень получил по специальности «Судовые энергетические установки»,  докторат будет писать либо по водометным движителям, либо по судовым дизелям, как сложится.
 Впервые за всю карьеру у Михара появился не только помощник, но и умный, голодный и злой конкурент.
    Более того, стоило Михару по своей всегдашней привычке повысить на парня голос, как Скарва - наорал в ответ? Набил морду? Расплакался, как Анита?!

Нет, он написал докладную записку Слуцкису, что считает такой стиль общения абсолютно неприемлемым, оскорбительным, и в случае повторения оставляет за собой право жаловаться, для начала в профсоюзный комитет.
   Работает Скарва практически безошибочно, спрашивает, учится у всех.
Очевидно, Михара ожидают нелегкие времена.




Ланданор

   Ланданор тоже проиграл: такой красавчик как Олан Арзани, скорее всего, не станет президентом. Он вообще не будет баллотироваться на сколько-нибудь заметную выборную должность, не займется политикой. Скандал-то замят, но дорогие братья-журналисты, буде случится в том нужда, докопаются, найдут и, ничтоже сумняшеся, опубликуют.



Олан Арзани

   А вот с самим Оланом все достаточно двусмысленно. В активе у него появился неоценимый жизненный опыт, за который двух небитых дают. Пять лет без Палабрии он как-нибудь проживет, но в его «личном деле» или как это называется в обоих государствах, его деяние вырублено топором. Какое-никакое, а пятно в безупречной до сих пор биографии.

   Родители прилетели из Штатов при первой же возможности, 22-го июля. Как раз, когда должно было закончиться так хорошо начинавшееся путешествие. Смешно и предположить, будто Олану и Аните удалось скрыть от мамы с папой, что они натворили. Это посольское требование, действительно, было совершенно нерелевантным. Да и просто деньги нужны! От премии немного осталось, но вряд ли этого хватит. С Генриэттой Александровной надо рассчитаться.
А когда было объявлено наказание в виде солидного штрафа, стало совершенно понятно - в одиночку Олану не справиться.

    Из газеты он уволился. Творческая личность, решил перейти на свободные хлеба. Бывает. И как только представилась возможность, о чем его уведомил Алар, уже  в середине сентября улетел в Сан-Франциско. Человек талантливый, с именем, с заслугами - не забудем выигранный конкурс! – не пропадет. Еще и выбирать будет, кого осчастливить.



Лиана Георгиевна

   Проиграл господин Эйно Гросс, известный нам как муж Лианы Георгиевны.
   Тетка остро чувствовала вину перед любымым племянником, поскольку именно она втравила Олана в авантюру с поездкой в Палабрию. Ничего подобного не могло бы произойти, если бы мальчик провел отпуск во Фриско, или во Франции, или в Голландии… 
Дернул ее черт ввязаться! Ничего неподелаешь, она просто обязана заплатить этот ужасный штраф.

    Кругосветное путешествие на теплоходе, приуроченное к выходу Эйно на пенсию, превратится в полет в Японию. Тоже, конечно, неплохо, но вот, жалость какая, ему же стоило большого труда уломать жену на круиз. И теперь дяде Эйно почему-то кажется, что Лиана слегка лукавит, очень сильно переживая за Олана. И вообще, такой большой штраф только за вождение в нетрезвом виде? Даже без создания аварийной обстановки? Хотя он еще на секретный завод полез… Нет, имеются очевидные нестыковки в рассказе. Ну да ладно. Все здоровы, это главное. Дядя Эйно был философ.



СКБ «Барракуда»

   Поразительно, но утечек в прессу удалось избежать, что совершенно нетипично для Палабрии с ее разнузданной демократией и пресловутым «народ имеет право знать». Замечательная газетная фраза «сегодня ночью на секретном совещании узкого кабинета министров было решено…» уже никого не удивляет.
   Как бы то ни было, репутация предприятия из-за оказавшегося возможным доступа к конфиденциальной информации не пострадала. О краже не болтали, и лишние люди ничего не узнали.

   Перед шлагбаумом появился еще один пост охраны, теперь праздношататься и крутиться возле автобусов никто больше не будет. Посторонним проезд в автобусе запретили. Ну, только если у мужа или жены, допустим, колесо прокололось, куда ж деваться. Так они и не посторонние.

   Доминику Раптору и Патрику Дойлу были выписаны премии в размере оклада за бдительность и помощь в задержании преступника. Эдуард Янша получил благодарность и дополнительный день отпуска за помощь в разоблачении шпиона. Конверты с расчетными листками и грамоты им вручили в кабинете генерального директора СКБ, и тут же Алон Гор взял с героев подписку о неразглашении.



 Завод «Сверкающий Луч»

   Проиграли сторожа - их даже охранниками нельзя назвать. Всех выгнали.
   Выиграл Алон Гор. Он, наконец, заново организовал службу безопасности этого серьезного делового партнера «Барракуды». Изменил критерии отбора. Всё, случайные люди теперь развлекаться на посту не будут. И «Горынычем» его не назовут…

   А «Сверкающий Луч»,  в конечном счете, выиграл, поскольку с полным основанием разместил рекламу своей деятельности с упором на безопасность и сохранность информации.



Стэн Унга и Марина Кемпбелл

    Со Стэном, на первый взгляд, все ясно: находится под домашним арестом, потерял работу. Грядущее иль пусто, иль темно. В первые несколько дней Марина даже боялась оставлять его дома одного. Стэн вздрагивал от любого шума на лестничной площадке, не мог спать. Практически не ел. На шестой день, в пятницу утром, к ним забежал адвокат Сэд Алекс и рассказал, куда склоняется мнение экспертов. Что, весьма вероятно, юристы «Барракуды» сочтут судебный иск нецелесообразным. Что, скорее всего, мерой наказания останется домашний арест на срок до полугода. Может быть, в последние месяцы будут некоторые послабления режима изоляции. То есть можно будет выходить не только к врачу и к адвокату.

   В этот день Стэн смог немного поесть, а Марина рассказала, как она все обдумала и сейчас пойдет в бухгалтерскую контору, где у нее есть знакомые, и устроится на временную работу. Пока только до октября, до начала семестра. На Стэне - все домашнее хозяйство, уборка-готовка-стирка. И если будет оставаться время, может быть, попробует встать к мольберту? Чтобы не закиснуть.

  А вскоре выяснилось: Унга просидит под домашним арестом до 15 ноября, судимости у него не будет, и ему, как дипломированному художнику, разрешено работать дома.

  В последних числах июля, вернувшись с работы, Марина увидела, как Стэн увлеченно печатает на компьютере. Оказывается, он уже неделю пишет роман. На палабрийском языке пишет!  И не хотел ей показывать, пока не выяснится, сложился сюжет или разваливается. Марина прочитала начало и поразилась, насколько легко и весело читается невероятно душещипательная любовная история.

   Там была и богатая, красивая, но совершенно несчастная девушка, и бедный талантливый художник, готовый жертвовать всем ради ее любви. И брат, злодей-остроумец, и художникова полубезумная сестра, вообще-то не очень-то и сестра… Стэн успел написать достаточно, чтобы Марина оценила язык, сюжет, характеры.

   Она бросилась на шею мужу и заявила, что достоверность описания двух эротических сцен требует немедленной проверки. Кроме того, предложила заменить имена испанскими, поскольку Хуан, Эсперанса, Селесте и Педро выглядят в контексте романа более органично.
Подумала и добавила: если бы  кто-то из героев страдал синдромом Хорейшо, можно было бы запихнуть его вместе невестой в Иланию, и тогда еще одну незабываемую любовную сцену они смогут воспроизвести по памяти и поместить участников в те же незабываемые условия…

   Илания – уникальное место на юге Палабрии. Грязь из неиссякающего древнего источника – единственное средство на земле, за два – три года излечивающее  редчайшее заболевание, синдром Хорейшо. Множество пансионатов и небольших отелей предоставляют услуги больным со всего мира.
   Но не только и не столько грязью славен этот крохотный городок. Палабрийская магнолия, эндемик, привлекает сюда и туристов, и местных жителей. Дивной красоты и невыразимого дурманящего аромата крупные бело-розовые цветы, усеивающие высокий кустарник, цветут с марта по октябрь. Палабрийская Магнолия является одним из символов страны.
 
   Все предложения были с радостью приняты и воплощены в слова. Через месяц роман был написан. Марина прочитала, внесла минимальные коррективы в части использования палабритских идиом и ненормативной лексики и осталась недовольна только названием:
- Слово «душа» в названии – дурной тон. Давай назовем «Сантехники тоже любят».
- Но там же нет никаких сантехников! – возмутился автор.
- А пусть художник временно переквалифицируется, а? Так ему и в дом попасть легче, и вообще…
   На последний аргумент возразить было нечего. Еще несколько штрихов, и Марина отсылает файл своей младшей сестре.

    Марина и Татьяна Кемпбелл – погодки. Внешне они очень похожи. Но если Марина прекрасна гармоничностью черт, то Татьяна – избыточностью. Если у Марины темно-карие большие глаза и брови вразлет, то у Татьяны глаза огромные, черные, под сросшимися бровями. Пухлые, четко очерченные губы Марины у Татьяны превращаются в большой чувственный рот. Татьяна на голову выше старшей сестры, и бюст у нее на два размера больше.

   Родители оставили дочерям хорошую квартиру и деньги,  достаточные для получения образования. Ни на что иное по условиям завещания потратить их невозможно. Марина, как мы знаем, через год получит университетский диплом, а Татьяна заявила, что она шила, шьет и будет шить и согласна только на курсы по истории костюма. А деньги пойдут детям, коих планируется не менее четырех.

   Татьяна вышла замуж год назад и теперь ждет первого ребенка. Беременность протекает тяжело, и Марина старается любыми способами развеселить сестру. Мужа Татьяны, Антонио, она не понимает, хотя и отдает должное его жгучей красоте. Антонио был нападающим команды Либервиль Юнайтед, в двадцать семь лет после травмы завершил карьеру и сейчас работает тренером детской команды Либервиль Кидс.

   На свадьбе Марина с некоторой опаской поглядывала на родственников и друзей Антонио, а наблюдательная Татьяна хохотала, тискала сестру и шептала ей на ухо, что даже если у человека итальянские корни, принадлежность к мафии не самоочевидна.

   Сестры всю жизнь очень много читали, обладали хорошим литературным вкусом. Не чурались сочинительства, но не принимали свои опусы всерьез. Марине удавались пародии в прозе, а Татьяне – стихотворные. Марина отправила роман о влюбленном сантехнике с уверенностью, что он будет оценен по законам жанра и повеселит страдающую токсикозом сестру.

    Через два дня вечером Татьяна позвонила и сказала Марине (Стэну разговаривать по телефону пока запрещено):
- Ваш роман прочитали и сказали только одно: он, к сожалению, окончен. Это такая роскошная хохма, я так ржала! Тони взял файл и отнес флешку одному из знакомых. А этот знакомый ему чего-то должен и умеет быть благодарным. А Тони обожает тебя, в основном, по-моему, за то, что ты свалила на съемную квартиру.

   Короче, сестрица, если вы согласны издать «Сантехника» под псевдонимом, например, Маргарет Белл, а все права оформить на твое имя – Стэн под арестом, это никому не нравится – то в начале года он выйдет в серии любовных романов из ненашей жизни. Гонорар символический, как для начинающего автора. Если годится, пусть твой ненормальный рисует макет обложки.


  Вот оно! Вот он, предугадываемый поворот! Так? Не-ет, мелковато будет.


  Синдром Хорейшо – напасть внесословная и географически неразборчивая. С равной вероятностью болезнь может приключиться как у чукчи в чуме, так и у барона в наркодворце.
   Несколько лет назад первые симптомы появились у дона Педро Альвареса, небедного человека из Мексики. Вот уже третий год подряд в апреле он прилетает в Иланию. Всегда в сопровождении секретаря, который прекрасно владеет палабритом, но не упускает возможности его улучшить.
 
   Прогуливаясь по магнолиевой роще, дон Педро увидел на прилавке книжку, её обложка ненавязчиво перекликалась с окружающим пейзажем. Сияющий цветок магнолии, намек на грязевой источник, изысканный абрис прекрасного девичьего лица…Дон Педро книжку купил. Секретарь прочитал в одну ночь и наутро восторженно, с длинными цитатами пересказал боссу. Особенно тронуло обоих описание страданий юной девушки, так некстати, накануне первого свидания, ощутившей грозные симптомы синдрома Хорейшо. И так сладостно было через два с половиною года и триста страниц присутствовать на ее свадьбе! 
   А вот теперь все. Потому как дон Педро оказался успешным продюсером мексиканской компании «Телепарадисо». Он даже название романа менять не стал.

   Марина и Стэн Унга живут в Армилоне. Студия находится тут же, в левом крыле пентхауза. Стэн готовит персональную выставку и целых четыре квадратных метра стены собирается предоставить старому другу Гунару. 
   Марина работает в отделе международного маркетинга крупной хай-тековской фирмы, но токсикоз уже дает о себе знать.




Глава 15, самая последняя. Ланданор - Палабрия

Ланданор, 28 мая, понедельник

  За месяц до ужина у Лианы Георгиевны худенькая невысокая девушка лет двадцати сидела в плетеном кресле на веранде небольшого коттеджа в пригороде Холстада. Длинные белые волосы, разделенные прямым пробором, собраны свободным узлом на затылке. На коленях у нее лежала раскрытая книга, но девушка не читала, а, прикрыв глаза, наслаждалась одним из первых теплых дней. И заодно прислушивалась к телефонному разговору, доносившемуся из сада. Несколько сказанных слов заставили ее сорваться с места и броситься к немолодой женщине, сидевшей в таком же кресле под кустом цветущей сирени.
- Гина, есть новости?! – воскликнула блондинка.
- Эрна, все хорошо, и давай без эмоций,- поморщилась Генриэтта Александровна. – Новостей,  действительно, много. Много и интересных. Пойдем в дом, время чая.
- Ну ты и интриганка, – беззлобно проворчала Эрна, взяла тетку под руку, и они прошествовали на кухню.

   Через некоторое время чай был разлит в чашки тонкого английского фарфора, крохотные бутерброды поместились на тарелочках, и Гина соизволила начать.
- То, что ты услышала, это хвостик хвостиков. Но давай о самом для тебя важном. Свидание разрешено, и в сентябре мы с тобой летим в эту треклятую…тьфу-тьфу, от греха, ругать ее грубыми словами будем, когда все кончится. Спокойно! – Эрна бросилась на шею Гине, и та сначала отстранилась, но потом все-таки обняла. – Детка, это еще не все. Я неправильно выразилась, не свидание, а свидания! То есть не только с мамой, а и с отцом тоже…
- Гина, я боюсь верить, - Эрна сделала первый глоток чая, судорожно вздохнула, прикрыла глаза. Через минуту она уже была спокойна.

   Генриэтта Александровна с удовольствием наблюдала за воспитанницей.
- Андреа прилетит? Ты ей сообщила?
- Еще нет, сначала тебе. Но я почти уверена, твоя сестра найдет повод не покидать Рио. Ей не нужны в родственниках… Не будем, плохая примета, - Гина проглотила канапе с красной икрой, запила чаем, как бы поставив точку. – Теперь дальше. Давай заварим свежий и спустимся, - сказала Гина и встала.

   Разговор продолжился в большом кабинете, устроенном в подвальном помещении. Мебели там было немного, но это был бельгийский комплект из четырех кресел и круглого столика с толстой стеклянной столешницей, на который Эрна поставила большой поднос с чайными принадлежностями и печеньем. В углу стоял высокий узкий шкаф, украшенный такой же резьбой, как и деревянные элементы кресел и столика. Часть полок использовали  как буфет, две были заняты книгами, нашлось место для всяких мелочей.

   Две стены занимал рабочий стол с двумя десктопами. К одному компьютеру были подключены четыре дисплея, ко второму два. Системные блоки стояли на специальных подставках рядом со столом, а два выключенных и закрытых ноутбука лежали рядом на угловом расширении. Кроме того, на территории Эрны лежали еще красный нетбук и планшетник, а перед конструкцией из четырех дисплеев -  большая кожаная папка для бумаг и ручка Монблан с золотым пером. Одно рабочее кресло было кожаное, второе – с обивкой из какой-то мягкой ткани, и на него был наброшен клетчатый плед.

   Генриэтта Александровна бегло посмотрела на дисплеи, оценила таблицы и графики, перевела взгляд на четыре циферблата над столом, показывающих время в Лондоне, Нью-Йорке, Токио и Пекине. Холстадское – среднеевропейское - фигурировало на правом нижнем экране как «display gadget». Сегодня на биржах был спокойный день.
   Гина села к чайному столику в низкое кресло, единственное, обитое искусственной замшей. Три других были кожаными. Эрна села напротив.
- Итак, Палабрия, - без предисловий начала Гина.
- Шо, опять? – удивилась девушка. – Ты же только в марте отменила командировку!
- Да, страна та же, но уровень иной. Если вначале предполагалось только общее ознакомление с новым районом, а это связи, слухи, атмосфера, словом, подготовительная работа для кого-то другого, то теперь есть конкретное поручение. Организационная часть втуне не пропадет, адрес тот же, но летишь ты одна. И это будет отпуск, который ты заслужила блестящим выполнением предыдущего задания. Но отпуск, совмещенный с новым, персональным.
   Собираются ли наши друзья возвращаться к первому варианту, мне не сообщили, но в любом случае решено - я в Палабрии вместе с тобой появляться не должна.

   Эрна слушала внимательно. Генриэтта Александровна излагала кратко и ясно, изредка отвлекаясь на детали. Но и они были существенными.
- Теперь суть. У наших друзей появилась информация: на последних катерах «Барракуда» может быть установлена лазерная пушка. Та самая, за которой они охотятся уже полгода и не могут найти даже хвостика. Даже страну-изготовителя. Практически не подлежит сомнению только сам факт существования изделия уже в железе и дальность поражения 160 км.
- Ничего себе! – воскликнула Эрна. – Откуда дровишки?
- Блоггеры болтают. «Болтун – находка для шпиона» в новой редакции звучит как «Блогосфера – рай для разведки»…

  На Рождество дядя Пауль из Мергиона рассказывал, что его друг вне себя от счастья: испытания прошли успешно, и теперь будет изготовлен пилотный образец их лазерной пушки. А это бонусы, заказы и новый дом в пригороде. А сам дядя Пауль, козел, из этого проекта ушел, ибо не верил, и теперь рвет на себе лысину.

   Потом парень из Аризоны попал в обслугу на испытания аналогичного устройства наземного базирования. Рассказал, пИсал кипятком. Много рассказал.

    А френд из России в комментариях написал, что его брат был в турпоездке по Италии, и в Турине их повезли на аэрокосмический салон на «открытый день». Брат в самолетах блюет, смотреть на них обрыдло,  шлялся по выставке. В каком-то углу показывали кино про корабль, а на нем тоже стоит лазерная пушка. Данных он не помнит, он визажист, ему тысяча киловатт и сто килобайт - один хрен. Но слово красивое, как в «Звездных войнах». Прикинь, такая же?..

  - Очевидно, аризонская и туринская пушки - это разные изделия по дальности, мощности, энергоемкости, - объясняла Гина. - Но друзья зацепились за сам факт существования пушки морского базирования и решили идти от клиента - судостроителя к разработчику лазера как поставщика. Мгновенно выяснили, кто привозил в Турин киноматериалы. Про лазер в ролике говорилось только как об опции, этакий рекламный ход.
   Но просто так эту лазерную пушку на место обычного орудия не установишь, она идет со своими источниками энергии и прочим огромным комплектом. Значит, хороший кусок корпуса корабля переконструирован, компоновка изменена. Без детальной проработки никто рекламировать себе головную боль не станет. Значит, у хозяев ролика вся документация на пушку, а то и она сама, уже есть. А вдруг уже и установлена? Пока все ясно? 

    Гина подошла к маленькому холодильнику, взяла пачку апельсинового сока.
- Хочешь? Чая совсем остыл. У нас тут еще вишня и грейпфрут.
- Давай вишневый, - Эрна достала из шкафчика два высоких стакана. - Непонятно, у наших друзей никого в Турине не было?
- Были, но лопухнулись, они же специалисты по авиационному оборудованию, в сторону морфлота даже не глянули. Нашим друзьям свойственна некоторая узость мышления, с этим мы уже сталкивались.
- Как конкретно формулируется задача?
- Просто: они заинтересованы в любой информации о лазерной пушке, которой, предположительно, вооружен патрульный катер «Барракуда», разрабатываемый в одноименном СКБ, Либервиль, Палабрия.
- Насколько заинтересованы? – улыбнулась Эрна.
- Год или больше сможем не работать. В зависимости от ценности информации, разумеется.

   Перечень проблем, я полагаю, может быть таким:
    Раз. На какой именно из палабрийских баз находятся модернизированные «Барракуды». Скорее всего, внешне они не будут отличаться от немодернизированных. Это очевидно с учетом возможностей спутниковой разведки.

   Два. Если подтвердишь наличие этого лазера на катере, надо узнать, где именно пушку и ее комплект монтируют - на заводе или на базе.

   И три, высший пилотаж: если лазер на «Барракуде» есть, проверить возможность инсайднуться на завод. Именно на завод, к базам ВМФ подхода нет ни в одной стране, Палабрия не исключение. Я не проверяла, так говорят.

 Женщины понимающе посмеялись, и Гина продолжила:
- Еще раз: сам катер их не интересует, только пушка и ее причиндалы. И никто не ждет, что ты с первого захода найдешь на нее документацию. Задание, но не миссия.

- Поня-я-тно…- протянула Эрна. - Мы используем как базу Архимеда,3, так? А там нужные люди. Или нет, люди-то нужны были только по первому варианту,  для тебя? Тетка, ты меня запутала.
   Гина рассмеялась:
- Да нет, правильно, но ты не все знаешь. Давай я тебя немного байками поразвлекаю.

   По первому варианту, ознакомительному, было так. Когда прозвучала «Палабрия», я начала, как положено, изучать язык, историю с географией, политическое устройство, персоналии. Оказалось, члены парламента, числом сто восемь, в столицу только приезжают, и двадцать три из них имеют местом постоянного жительства Либервиль и  его окрестности. Название города знакомое, Изольдина дочь Бирута изучает палабрийский язык  и литературу в местном университете. Изольда рассказывала много и нудно. Я была собою недовольна, так как умудрилась забыть детали. Мою подругу слушать долго невозможно, утомляет. Вот я и утомилась. И важное пропустила. Сразу звоню. Разговорить ее может даже наша кошка…

- Гина, но у нас нет кошки!

-Тем более. Навожу куда надо. И - вот оно: у Бируты в соседях чудная девочка, настоящая родовитая испанка, из  очень богатой семьи. Отец у нее то ли в генеральном штабе, то ли министр.

   А недавно эта соседка вышла замуж, такая красивая свадьба, Бирута была приглашена, конечно, со своим мальчиком. Так у этой Мариелены Бланки, невесты, молодой муж тоже не из простых, там столько журналистов было! И буквально бегали за мужниным дядей, он знаменитость, гений, корабельный конструктор. Каково?! – Гина сделала драматическую паузу. – Тогда, весной, я этого дядю запомнила, он тоже мог бы пригодиться, но, как я тогда предположила, - только в долгосрочной перспективе.  Представляешь? Ты же не думаешь, что в этом занюханном Либервиле два разных гения два разных корабля строят! И пушками балуются.

- Да уж, удачно. Но для меня - только как резервный вариант. Весьма вероятно, племянник далек не только от лазера, но и от моря вообще. Только как связь, возможно… Но это путь долгий.
А как мы на Архимеда,3 вышли? Я деталей не знаю, только палабрийский на всякий случай зубрила по твоей милости…

- Так я же и рассказываю. Я уже собралась тот, весенний, разговор вежливо прервать, мне Мариелененого папы было достаточно для начальной разработки по стандартной схеме. Но Изольда вдруг говорит, мол, детки летом хотят попутешествовать по стране, а такую удобную съемную квартиру покидать жалко. Хотели бы на два месяца пересдать. Она уже давно про планы на поездку рассказывает, а я все прокручиваю возможности… Вот и все. Потом у них отменилось, потом у нас, а потом все вернулось на круги своя.

   Женщины помолчали, потом Генриэтта Александровна подошла к рабочему столу, включила ноутбук, села в кресло, то, которое с пледом.
- Эрна, подъезжай сюда. Есть одно осложнение, - Гина повернулась к Эрне, усевшейся во второе кожаное рабочее кресло, провела рукой по длинным платиновым волосам девушки.
 - Ты так похожа на моего брата, иногда мучительно видеть в тебе его детские черты. Дождемся ли?

  Эрна удивленно посмотрела на тетку, такое проявление чувств было совершенно нетипично и звучало фальшиво.  Тем более, отец Эрны Гине брат двоюродный, да и росли они не вместе.
- Гина, ты здорова? У меня билет в одну сторону? Ты же сказала отпуск, любая информация, и вообще, задание, а не «миссия»!
- Не знаю, возраст, наверное, начала уставать...

   Так вот, о Палабрии точно известно - они очень настороженно относятся к молодым путешественницам-одиночкам, особенно блондинкам твоего возраста. Было немало шумных скандальных историй, в которых именно такие туристки были замешаны. Из России, из Швеции. Поэтому уже в аэропорту проявляется пристальный интерес, бывают задержания. Все это попадает в газеты, оппозиция заявляет о нарушении демократии и так далее. А нам ни к чему не только скандал, а даже малейшее внимание.
   И поэтому ты полетишь хоть и без меня, но не одна, это раз. И «блондинкой твоего возраста» не будешь, это два. Я подготовила эскизы, посмотри, пожалуйста.

 Гина открыла файл с недавней фотографией ненакрашенной Эрны, сероглазой, белокурой девушки с тонкими светлыми бровями, темными ресницами и очаровательной улыбкой.
– Такая блондинка нам в Палабрии не нужна. Поэтому две либервильских недели ты будешь вот такой, -  Гина открыла следующий файл.
  Чередующиеся прядки четырех цветов, остромодная стрижка с намеком на готику с челкой, закрывающей пол-лица, уже этого было бы достаточно, чтобы кардинально изменить внешность, но вдобавок брови стали гуще и намного темнее, а темно-коричневая тушь для ресниц придала законченность новому облику. Это была и Эрна – и не она.

- Я не думаю, что придется вставлять линзы. Ресницы у тебя темные, днем только слегка подкрашивать, а  для завтрака достаточно. И немного изменишь комплекцию. Тебе легче похудеть или поправиться?
- Похудеть, конечно. Но зачем все это? Меня же там никто не знает!
- По двум причинам. Первая – это возможность изменения имиджа для выполнения последующих заданий в Палабрии. Интерес к стране возник, и я уверена, друзья захотят продолжить разработку. И поедет туда уже не девочка Эрика, которая все-таки крутилась возле «Барракуды», а какая-нибудь Эрнестина лет так двадцати четырех. Твои двадцать плюс-минус четыре… Это ты умеешь.

   Вторая причина проще и сентиментальней: чтобы твой сопровождающий смог все-таки вернуться в Холстад. Маловероятно, что вы когда-нибудь встретитесь, он старше, работает, много ездит... А главное, из Ланданора мы уезжаем сразу после вашего возвращения.

- Гина, так не пойдет, - рассердилась Эрна, - почему я ничего не знаю?! Куда уезжаем? У тебя какие-то большие планы, а я…
- Не нервничай, это сюрприз. Ваш дом в Слогании готов, - Гина пристально посмотрела на вздрогнувшую Эрну, - спокойствие, только спокойствие. Третье свидание с заключенными за год, как тебе нравится?
Такое послабление, действительно, симптом, тебе не показалось. Последнее прошение о помиловании до сих пор не отвергнуто.
Да, я тебе не говорила, не хотела внушать беспочвенные надежды. Это последняя информация от… неважно, это мои дела. И весьма вероятно, в течение этого года они вернутся в свой дом. Отремонтированный и расширенный.
Поживем немного вместе, потом я уеду к себе, а может, в Париж…

 Эрна изумленно смотрела на Гину, потрясла головой:
- И ты только сейчас об этом говоришь?! Ну, тетка!
- А ты смогла бы сосредоточиться на задании, если бы я выдала последнюю информацию до того? Я же не только старая, но и умная. Закончим обсуждение дела, помечтаем о счастливом будущем. 

   Про сопровождающего я тебе расскажу завтра, это не срочно. Когда успокоишься, начинай читать. Темы знаешь. Палабрит на слух обязательно. Да, тренируй пластику, тебе будет шестнадцать лет и зваться будешь Эрика Донатовна Миллер, Первая Холстадская гимназия. Фамилия уже в списке, фотографий на сайте нет. Оцени, девочка, тебе даже подпись менять не придется. Ты посиди, все-таки подумай о поездке, сформулируй первые вопросы. Я вернусь через час,  договорим.

   Расспрашивать и тем более спорить было бесполезно, и Эрна вытащила из нижнего отделения шкафчика маленький толстый коврик, расстелила на полу. Подготовительные упражнения и собственно медитация заняли полчаса. Эрна была готова к работе.

- Ты мне линки переслала? – спросила она Генриэтту Александровну, когда они продолжили обсуждение задания.
- Еще нет. Блоги, Туринский рекламный ролик и два видео из интернета получишь, остальное ищи сама.
- Понятно. На каком языке ролик?
- Дикторский текст – английский, титры на русском и палабрите.
- А блоги?
- Английский, френд туринский – русский. Почему вопрос?
- Да турист-визажист этот, он хоть текст понял или брат-блоггер просто интересничает? Об объекте вопросов нет, по причине информационного вакуума по теме,- Эрна постучала себе по голове. - Кажется, стучат?
- Не повторяй бородатые анекдоты, дурной тон, - улыбнулась Гина.

- Как мы познакомимся с парнишкой и как я должна выглядеть? – был следующий вопрос.
- В гостях у еще одной моей одноклассницы. Парень, Олан, ее близкий родственник. Это раз.
   Блондинкой ты, естественно, уже не будешь и похудеть успеешь. То есть Олан познакомится с плоскогрудой гимназисточкой,  шатенкой спортивного сложения с нещипанными темными бровями. Это два.

   Фризуру сделаем перед самым отъездом. За две палабрийские недели волосы-то немного отрастут, а такое разноцветье поможет скрыть светлые корни. Как вернешься, сразу опять станешь длинноволосой блондинкой. Или блондинкой же, но с миллиметровым ежиком, выберешь. Длинные волосы маскируют лучше, но очевидно, сначала придется использовать парик. Изольда тебя никогда не видела, и имени Эрна я не упоминала. В любом случае, общение и с ней, и с Лианой – исключительно моя проблема. За стыковочные двое суток, надо полагать, ничего экстраординарного не произойдет, не встретитесь.  Еще вопросы?

- Как это я в таком юном возрасте выучила кучу языков, включая ланданорский?
- Правду говорить легко и приятно: родители ланданорцы, но уехали отсюда вскоре после твоего рождения. Путешествовали. Сейчас в длительной экспедиции. Твой врожденный талант к языкам отшлифовался учебой в разноязыких школах. А ланданорский выучила дома. Приехала сюда со мной, теткой по отцу. Я тоже здесь не бывала почти 45 лет.
- Почему мне шестнадцать? Машину в прокат не взять, в ночной клуб не пойти. Как работать-то?!
- Чтобы у этого Олана неподобающих мыслей не возникло во избежание осложнений. Шучу, но не вполне.
     Главная причина, конечно, въезд в страну, это я объяснила.  Кроме того, у соседки-испанки семнадцатилетняя сестра. И ей поручат тебя опекать, это я устрою через Изольду. С высоты разницы в возрасте девушке будет проще общаться и знакомить тебя с одноклассниками. Школа ее элитарная, дети откуда надо. В общем, подходящая компания. И когда ты идешь гулять с этой девочкой, сопровождающий, естественно, тебя не сопровождает. А уж куда гулять, зависит от тебя.

   И последнее: если, не дай Бог, Олан уже здесь захочет с тобой увидеться и, минуя меня, начнет разыскивать, пусть ищет девочку Эрику шестнадцати лет. Неизвестно, какой масти. С татуировкой. Пусть ищет, мы уже будем далеко. В списке гимназии появится стандартное примечание: «выбыла в связи с переменой места жительства». Да еще я там лихо с отчеством поиграла, никто не разберется.

 Эрна схватилась за левое плечо:
- Погоди, при чем тут татуировка? Ты хочешь сказать, моего дракончика?!..
- Ты сделала эту особую примету без разрешения, а я предупреждала. В Палабрии красуйся и демонстрируй. Не исключено, где-то появятся фотографии. А в день возвращения мы его удалим. Не только шрама, намека не останется. То есть используем ошибку себе во благо, затрудним идентификацию.
  Полагаю, на сегодня хватит. Срок – июль, и на сей момент база, как и было сказано, Архимеда,3, квартира 14.




Палабрия, 19 июля, четверг

  Приморский бульвар в Букстафире короткий, не более километра, подстать самому маленькому южному городку. Но чистый, оживленный, веселый от обилия цветочных клумб, деревьев, пальм и многочисленных небольших разнообразных фонтанов.
   Песчаный пляж, с его буйством разноцветных солнечных зонтиков и навесов, расположен ниже прогулочной части бульвара примерно на метр, и разделяет их парапет, вдоль которого установлены удобные деревянные скамейки.
   Через каждые 200 метров на бетонных стойках смонтированы большие стационарные бинокли, чтобы гуляющая публика могла за символическую плату любоваться морскими пейзажами. Или сверкающими парусами серферов в подходящий день, или мчащимися спортивными глиссерами, или просто бликами на разноцветных, то бирюзовых, то изумрудных, то сапфировых  волнах.

   Генриэтта Александровна и Эрна-Эрика шли вдоль парапета и негромко разговаривали на ланданорском. Гина была в легких белых брюках, светло-зеленом хлопковом жакетике и широкополой соломенной шляпке с зеленой лентой. Эрика, в коротком сарафане и сандалиях с высокой шнуровкой, выглядела совсем девочкой. Ветер с моря трепал ее многоцветную прическу, и у корней уже проглядывали платиновые миллиметры.

   Гина прилетела в воскресенье, 15-го, дневным рейсом. Оланова эскапада нарушила все тщательно проработанные планы: появляться в Палабрии ей было совершенно ни к чему. Но оставить шестнадцатилетнюю девочку одну в чужой стране, да еще втянутую в пока не разразившийся, но потенциально возможный международный скандал -  в консульском отделе посольства этого бы не поняли. И Гина по обыкновению решила обратить поражение в победу. Она прилетела, познакомилась с обитателями квартиры Nо15 и вручила им небольшие ланданорские сувениры в качестве извинения за пассаж, допущенный ее протеже. Переоформила на свое имя арендованную Тойоту. Прогуливаясь по самшитовой аллее, выслушала доклад Эрики.

   На первый взгляд, девушка поработала неплохо, во всяком случае, наличие «Барракуд» последней серии на базах ВМФ Палабрии было подтверждено. Требовала уточнения информация, что катер с модернизированным корпусом будет базироваться в Букстафире. Рабочие туда ездили, и сверхурочные им оплачивались без ограничений. Зафиксированы также несколько фамилий -  начальников производственного и экономического отделов и «крутой тетки» из логистики.

   Устроиться на «Барракуду» на временную работу трудно, но выполнимо, например, в столовую или на уборку. Но оттуда до документации не ближе, чем из Ланданора. Однако косвенную информацию получить будет можно. Если уж в ресторанчиках вне завода служащие, да и инженеры, разговаривают на производственные темы, можно предположить, насколько они раскованны за обедом на «родной земле».

   Все это хорошо, да мало. Друзья заплатят только за конкретную информацию, а пока - Гарди это, Гарди то. А о пушке - ни полслова!

   И уже в понедельник Гина и Эрика уехали в Иланию. Да почему же туда? Неужели магнолией любоваться?! Не без того, но - и это более существенно - городок расположен в сорока километрах от побережья, а именно, от Букстафира. В конце июля в том районе жарко, туристов и больных с синдромом Хорейшо меньше, есть возможность заказать номер в отеле, там жить и отдыхать, а работать в самом Букстафире, «градообразующим предприятием» которого является база ВМФ.

   И еще Гина решила, что если до конца недели реальных результатов не будет, они освобождают квартиру, покидают Либервиль, переезжают в Армилон и составляют новый план, включающий следующую  базу, на сей раз  в Нортпорте. Объяснение для интересующихся, тех же Ленорманов: если уж Генриэтта Александровна выбралась в Палабрию, то она проведет здесь не меньше месяца,  осмотрит побольше достопримечательностей и даже съездит на Северные озера.

   А пока – прекрасная погода, бульвар, Букстафир. И в пяти километрах от города база ВМФ Палабрии, страны, последний раз воевавшей четыреста лет назад с великой морской империей - Португалией. И вчера они видели идущий параллельно берегу патрульный катер. Подойти к биноклю не успели, ближайший облепили отталкивающие друг друга дети. Но это не важно, рабочий орган сейчас ухо, а не глаз.

   Настроение у обеих было средней паршивости. Время идет, надежды ухватить хвостик информации тают. В конце концов, они не волшебницы. Если и Нортпорт окажется дохлым номером, Гина передаст ту малую толику, которую Эрика накопала в Либервиле, и они «сдадут вахту».

   - Почему бы благородным доньям не поесть мороженого? – спросила Эрика и показала на маленькое кафе. Три столика под ярко-красными зонтиками стояли возле самого парапета, еще три  во втором ряду, - мне талия позволяет, а тебе можем  взять без сахара.

   Они подошли к прилавку с огромным количеством лотков с разноцветным мороженым. Над правым краем холодильника висел рекламный плакат с белоснежной улыбкой и надписью «sugar free».
   Эрика взяла себе семь разных шариков пломбира, а Генриэтта Александровна  подумала-подумала, и взяла только четыре, зато нормального, не диетического. Усаживаясь за крайний из трех столиков у самого парапета, она с удовольствием произнесла:
- Лучше меньше, да лучше. Кто сказал?
- Представления не имею, это трюизм, – ответила Эрика, поставила сумку на свободный стул, и дамы занялись мороженым.

   Через несколько минут за соседний столик с разбегу приземлились два мальчика лет десяти, брюнет и рыжий, в широких штанах до колен и майках на два размера больше, чем нужно. В вазочках у каждого красовалась солидная пирамида шариков, политая шоколадным сиропом. Опытные пожиратели мороженого заранее запаслись бутылочками газированной воды.
   Гина и Эрика  продолжали тихо беседовать. Эрика уловила в палабрите мальчиков незнакомое слово, вытащила из сумки словарь, определила и заучила жаргонизм «обалдеть». Через минуту ее словарный запас обогатился еще одним словом. Потом еще одним.

   Рыжий взглянул на раскрытый словарь и спросил друга:
- А вам много задали читать на лето?
- Много, ужас! – громко ответил брюнет, - совсем не остается времени на погулять! – и радостно расхохотался.
- Нам тоже. По-английскому - Тома Сойера, по-русскому - инженера Гарина и еще на палабрите двести страниц. Я уже этого Гарина прочитал, - похвастался рыжий.
- А, нам то же самое задали! – вскричал брюнет. Наверное, его голосовые связки были так устроены, тихо говорить он не умел. – Жалко ветра нет, серфера классно смотрятся, мне нравится. Я у брата борд выпросил, - он опять расхохотался, - вот навернулся!  - он потер локоть. - Нужен попроще, для начинающих. Брат так и говорит. И еще он сказал, что книжка про Гарина – совсем фигня дурная, и что у автора фантазии, как у меня мозгов. Я его за это поколотил…
- Ты  - братана? – теперь повалился на спинку стула рыжий. – Ой, мамочки! Ты же до него не допрыгнешь, если он только руку вытянет! – как-то невнятно сквозь смех и мороженое проговорил рыжий, но друг его понял, и теперь умирали от смеха оба.
- Нет, правда, он говорит, этот гробоболид из книжки – полная херня по сравнению с пломбой, которая у них на лодке стоит!
- А что такое пломба?
- Они так «Фламбо» называют на своей «счастливой», - брюнет прищурил один глаз, вытянул руку и указательным пальцем медленно повел из стороны в сторону.
- А «счастливая» – это седьмая?  - спросил рыжий, запивая мороженое газированной водой из бутылки. - Всё, больше не хочу, - он отодвинул почти пустую вазочку. - Ты еще долго?
- Ага, седьмая. Я тоже обожрался. Теперь до завтра не захочу!
  И мальчики, смеясь и толкаясь,  удалились в сторону моря.



   Генриэтта Александровна и Эрика продолжали наслаждаться мороженым. Но надолго их тренированной выдержки все-таки не хватило. Они купили минеральной воды и пошли по бульвару вдоль моря. Чокнулись бутылочками, и Гина подмигнула Эрике:
- Думаю, хватит на год. Уж на полгода – точно!

  Вечером они уже ехали в Либервиль. Не искушать судьбу, не искать от добра добра, довольствоваться малым…
 Эрика и Гина наперебой вспоминали  заезженные мудрости, чтобы оправдать скорый отъезд. Остановились на фраере, которого сгубила жадность.

  Уже на въезде в Либервиль Генриэтта Александровна задумчиво произнесла:
- А знаешь, Эрна, мне парадоксальным образом в этой истории понравился Олан Арзани. Только необходимо выяснить, зачем он полез на нашу «Барракуду». Тебе не кажется, у парнишки есть неплохой потенциал?
               
               
Приложение. (Необязательное чтение)


Палабра      -  слово (испанск.)
Либер        -   книга  (латинск.)
Букстафир    -    буква (исланд.)
Иллур        - средний (исландск.)
Унга         -  молодой, незрелый ( шведск.)
Скарва       -  заноза (шведск.)
Фламбо       - факел (англ.)
Касадо       - от cazador  - охотник (испанск.)
Дуглас Факлер – коп-тупица из «Полицейской академии»


март 2011