Созидая Бога 4

Виктор Решетнев
                http://proza.ru/2016/06/01/744               

                IV

     Стоп!!! Что это?? Мысли? Откуда они во мне?
     Да очень просто. Солнце нагрело воды залива сильнее, чем воды океана, и зародились устойчивые течения. У дна холодные струи потекли из океана в лагуну, а из лагуны, поверху, в виде тёплых слоёв, обратно. Аура, окутавшая течения, образовала мои мысли. Подул ветерок, побежали волны, создавая мои новые страстные чувства.
     Я посмотрела вверх и увидела над собой Гранитный Утёс.
Он отражался во мне и о чём-то неспешно думал. Я попробовала перехватить его мысли. Кажется, он думал обо мне и о том, как я появилась. Его тоже нагревало Солнце, и в его гранитных жилах тоже текли каменные мысли. Я сразу почувствовала, что он не равнодушен ко мне и поняла, что я другое, не одинаковое с ним. Я – женщина.
     Каменный Истукан вгляделся в меня пристальнее и, кажется, остался доволен.  Миллионы лет он стоял в Сухом Логе один и общался только с самим собой.
Теперь нас стало двое, и он размышлял о том, что только двое могут наполнить жизнь смыслом. Одному это не под силу. Он представил одинокого Бога, решившего начать Творение.
    «Бог был всегда, – думал Утёс, – целую вечность от безначального начала времён. Но даже Ему существовать в одиночестве сделалось невыносимым. Бог начал Творение нечаянно, спонтанно, не позаботившись о последствиях. Он не хотел покрасоваться. Чем? Он и так был само совершенство. И похвастать Он не думал. Перед кем? Перед Самим Собой? Нет. Просто, играючи, экспромтом, Он сделал первый шаг, решив посмотреть на себя со стороны. Понравился ли Он Себе, и успел ли понравиться, только вдруг Он понял, что теперь не один, что состоит теперь из двух частей, не совсем тождественных друг другу: Себя и Творения.
     Одна из этих сущностей обрела материальный вид и стала жить по своим законам. Появилась Природа. Она тоже могла творить, но не так как Бог, а как умела. Она оказалась капризной, словно ветреная женщина и всем недовольной.
     Бог посмотрел на свое детище и, не успев сказать, что это хорошо, пропал. Теперь Он создавал всё только для неё, всё быстрее и совершеннее. А ей было мало. Ей хотелось большего. И Бог старался. Он сделал всё для неё: и планеты, и звёзды, и голубые лагуны с каменными истуканами, и много чего другого – прекрасного и чудесного сотворил Он и поместил на этом Свете. Его охватила страсть, неведомая Ему ранее, и Он упустил тот момент, когда природа стала творить не просто как умеет, а Ему назло. Солнца взрывались, туманности гасли в ночи, живые существа страдали и умирали понапрасну. Природе нужна была любовь, обыкновенная, которая вспыхивает между двоими и потом светит им всю жизнь. Бог продолжил творить, и теперь у Него на всех планетах во всех неисчислимых галактиках всегда получались двое: Он и Она»...
     Так думал Гранитный Исполин, и его мысли волновали меня.
Ведь я была ещё совсем юной, мне не исполнилось ещё и одного дня. Солнце забралось на самый верх и оттуда тоже смотрелось в меня.
     — Все в меня смотрятся, значит, я нужна, – обрадовалась я, – и я живая. Да, я теперь живая, – эта мысль захватила меня, наполнив приятной истомой, – я есть. Я существую. В меня смотрятся, значит это так нужно. А может я просто красивая!?  Последнее, мне нравится больше.
     Каменный Исполин улыбнулся моим мыслям, и эта улыбка-искра засветилась внутри его камня-тела, создавая новые мысли.
     — Как же теперь я? – подумал утёс, – я теперь в двух лицах? И ещё кто-то третий недавно внедрился в меня и теперь копошится внутри. Его мысли совсем необычны и сам он странный, тщедушный какой-то и жалкий. Что же мне делать, Всевышний, подскажи?
     — Я не хотел давать тебе сознание раньше, когда ты был один, – сказал Он спокойно, – нести бремя разума одному не каждому под силу. Это оказалось тяжело даже Мне. Одному всегда плохо. Должен быть ещё кто-то, кто тебя понимает. И любит, – неожиданно добавил Он, – предыдущая твоя жизнь была спокойной, размеренной, но она ничего не стоит. Я не оставил тебе воспоминаний о ней. В жизни должны случаться события: волнующие, тревожные, страстные. Потому что это и есть жизнь. Всё значимое случается лишь при участии двоих. Теперь вас двое или даже больше. Ведь тот третий, которого ты нашёл внутри себя, он также и в Голубой Лагуне, и в жаркой звезде над твоей головой. Прислушайся, может быть, ты услышишь его мысли. Потому что все вы часть Меня.
     Я прислушался... Я прислушалась... Мы прислушались...
     — Я звезда. Светило. Голубой Сверхгигант. Мои звёздные двадцать лет, подаренные Творцом, вот-вот кончатся. Я скоро взорвусь огненным вихрем и спалю всё дотла. И цветущую планету Вид, и тебя-меня-лагуну, и даже память о всех нас. Но так надо. Всегда смерть является предвестником нового. Она не приходит просто так. Она приносит с собой другую жизнь, более сложную, более волнительную, а значит, более прекрасную. Простое должно исчезнуть, но исчезнуть не без следа, канув в небытие, оно должно породить из себя ростки будущего, того будущего, которое оправдает всё. Своим взрывом я произведу на свет новое Солнце, жёлтое и маленькое. Оно будет светить миллиарды лет, ровно столько, чтобы на третьей планете появились люди, жалкие беззащитные существа. Они будут носителями разума и станут первым звеном в длинной череде свершений по созиданию Творца.
Пока они не знают об этом, а потому несчастны. Копошатся, страдают и сами сеют страдания. Посмотри на берег... Посмотрите.
     На песчаный пляж выходит человек. Мужчина. Я знаю его. Это Пётр Сергеевич, Петя. С ним женщина. Красивая брюнетка с роскошными волосами. Но вроде она не одна, ещё какие-то женские фигурки, едва заметные просматриваются в воздухе. Они прозрачны и почти невесомы.
     — Кто это? – спрашиваю я у Солнца.
     — Мы... Ты приглядись внимательнее. Те, кто имеет тело и реальные очертания, были с нами до конца. А те, чьи силуэты лишь просвечиваются, были нашими попутчиками. Но и их мы любили, порой очень сильно. Они тоже часть нас. Эфемерная. В наших воспоминаниях. В наших несбывшихся грёзах...
         Вон Лёша, залезающий в ванну с лезвием в руке.
         Вон Витя, нетвёрдой рукой открывает дверь тамбура, пытаясь шагнуть в пустоту.
         Вон Колю тащат санитары в реанимацию с печёночной комой.
         Вон Боря склоняется над гробом своего младшего брата...
     Почему-то это не стирается из моей-нашей памяти. Раньше я не понимал, зачем всё так. Я не мог простить Бога. Я не видел в этом и толики смысла.
     Я припоминаю мои переживания, почти всегда на грани отчаяния. В прошлой жизни, в обычной человеческой, я жил начерно, походя исправляя ошибки, делая новые, оставляя помарки на чистых листах и заливая чернилами самые патетические места.
     Была у меня одна мечта, заветная...
Но о ней потом. А сейчас я вижу, как мой чёрный котейка Стёпа трётся у ног своего хозяина. Он по-прежнему живой. Он любит Петра Сергеевича. Он не помнит зла...
     Пётр Сергеевич разбегается, вскидывает руки и летит над Голубой Лагуной. Сны подсказывают ему явь, и он не боится упасть. Оказывается можно сделать всё с первого раза ещё в этой жизни.
     Его женщина прислонила к глазам ладонь и смотрит на летящего мужа. Охотничья собака улеглась у её ног и не даёт ей сделать шага. И котик Стёпа смотрит вдаль умненькими глазками. В этой жизни он тоже всё понимает, а может понимал и в прошлой, только не успел нам ничего сказать. Как не успел тот парень, который упал между вагонами на железнодорожной насыпи перегона Пангоды – Старый Надым...
     ... Я снова проснулся, проснулся окончательно, или я не спал совсем? Высоко за стеклянным куполом мерцала голубая звезда.
     «Это она взорвётся через двадцать лет», – подумал я и посмотрел на посапывавшую рядом Элен. Во сне её лицо стало совсем детским. Захотелось поцеловать эти пухлые губы, этот маленький нос, подуть на рассыпавшиеся по плечам волосы. Но я не сделаю этого. Она проснётся, и чудо этой ночи исчезнет. Лучше просто смотреть на неё и мечтать. Хочется подарить ей всё, сделать что-нибудь необыкновенное, научиться летать...
     А я, я не могу  даже выучить французского...

          http://www.proza.ru/2016/06/01/764