Старой Жиганихе, так за глаза звали Капитолину Васильевну Жиганову соседи, плохо стало в четверг после обеда. Прежде чем лечь в постель, Жиганиха собралась с силами и позвонила младшей любимой дочери Галине, которая работала в ближайшем продовольственном магазине.
-Галинка! Не забежишь ли ко мне, что-то худо мне сделалось,- пожаловалась Капитолина Васильевна дочери. Дочь без лишних расспросов крикнула в трубку:
-Бегу, мама, бегу!
Галина первая примчалась к матери, сделала ей сосудорасширяющий укол, накапала корвалолу, вызвала «Скорую», позвонила сёстрам, которые прибежали к матери одновременно с приездом медиков. Фельдшерица сделала ещё один укол Капитолине Васильевне, попросила её постараться заснуть, а на выходе шёпотом спросила Галину:
-Мама-то у вас с какого года рождения будет?
-С двадцать третьего,- испуганно ответила Галина.
-Почтенный возраст, дай Бог каждому,- заключила фельдшерица и добавила:
-Пусть поспит, не тревожьте её!
И вышла за дверь.
Галина знаками вызвала сестёр, сидевших за столом в передней комнате, на кухню.
Капитолина Васильевна не стала их удерживать, закрыла глаза и попыталась забыться, отрешиться от всего, уснуть, как ей советовала фельдшерица. Но разные мысли приходили на ум. А один вопрос, мучавший её в последнее время особенно; вопрос, на который она знала ответ, но не решалась его произнести и подтвердить самой себе, снова особенно навязчиво возник в её сознании:
-Почему так несчастливы в жизни оказались все её три дочери?
Действительно, в судьбах её дочерей прослеживалась одна какая-то злая закономерность. Все три дочери по любви выходили замуж, ( свадьбы были пышные, не хуже, чем у других ) рожали детей, но потом семейная жизнь каждой давала сбой, и мужья оставляли их с детьми, уходили к другим женщинам.
Капитолина Васильевна вспомнила, как прибежала к ней вся в слезах Александра, старшая дочь. Саша работала бухгалтером в местной автоколонне, муж её Степан работал там же водителем автобуса. Прожили они вместе пятнадцать лет, нажили двоих детей- сына Владимира и дочку Наташу, и вот Степан загулял с кондукторшей Лизой. И ладно бы молоденькую нашёл или красоты необыкновенной женщину. Ничего подобного. По годам Лизка была даже старше Александры на два года, а уж на вид-то одно недоразумение- тощая, волосы короткие, крашеные, ноги кривые. Ну, не рожи, не кожи- как в народе говорят. А вот взял Степан да и ушёл к этой самой Лизке.Чем ему Александра не угодила- загадка. Александрой Капитолина Васильевна гордилась всегда. Была Александра ещё с подросткового возраста красивой, фигуристой, умной, приветливой. А замуж вышла- расцвела как сирень белая. Капитолина Васильевна видела как соседские мужички на дочь засматриваются. Но Александра одного своего Степана только и видела. Семьёй одной только и жила- в доме у неё всегда чистота, муж и дети как с картинки красиво одеты, обуты. Сама она всегда за делом- то что-то шьёт, то что-то вяжет. Домовитая женщина- все это подтвердить могли. И на вот тебе! Степан в сорок лет влюбился и ушёл из семьи. Ушёл раз и навсегда. Ничего не помогло: ни дети, ни уговоры, ни таскание Лизки за волосы. Ушёл, как отрезал свою прежнюю жизнь. Александра поплакала, поплакала, конечно, а куда денешься- жить-то надо, детей определять в жизни надо. И вот который год старшая дочь живёт одна. Детки-то выросли, разъехались, свои семьи завели. Набивались к Александре, конечно, женихи, да не судьба, видать, так и живёт она одна в одинокой трёхкомнатной квартире.
Со средней дочерью всё было по-другому. Её семейная жизнь начиналась просто.
Тоня ещё со школы дружила с мальчиком из параллельного класса, который и жил-то на соседней улице. Пашка (так звали ухажёра Тони) как преданная собачка всюду ходил за своей возлюбленной. И так боготворил Тоню, что сумел уговорить её выйти замуж за него ещё до службы своей в армии. Так сразу после школы и сыграли им свадьбу- шумную, весёлую, на которой с обеих сторон вся родня гуляла. Через полгода Антонина пришла к матери, которая жила одна (мужа-то давно схоронила), и после длительного молчания и тревожных расспросов матери, выпалила: « Я с Пашкой больше жить не буду!» И потом . отвернувшись и помолчав,добавила тихо:
-Понимаешь, мама, не мужик он!
-То есть как- не мужик?- не поняла тогда Капитолина Васильевна.
-А так! Неспособный он…Ты что, мам, не понимаешь что ли?- зло рассмеялась Антонина.
И разошлись они тогда с Пашкой. Каждый вернулся жить к родителям. Тонька-дурёха , видать, ещё кому-то причину развода рассказала. И вскоре на Пашку стали, смеясь, пальцем показывать в городке. И получил он обидное длинное прозвище- « Пашка, у которого не стоит!» Правда, вскорости его в армию тогда забрали, а потом он завербовался и уехал куда-то на север. Лет через десять отсутствия Павел со своей семьёй приехал в гости к родителям. Капитолина Васильевна как раз тогда встретила их, идя в магазин, Пашка гордо вёл за руки розовощёких девочку и мальчика, а чуть сзади шла немножко разомлевшая от июльской жара его жена- симпатичная, фигуристая женщина. Пашка гордо и с вызовом посмотрел тогда на Капитолину Васильевну, но не поздоровался. Антонина к тому времени тоже заимела сына Алексея, которому было восемь лет. Кто отец .Алексея, Капитолина Васильевна так и не дозналась у Антонины. Да, может быть, та и сама не знала. После развода с Пашкой устроилась тогда Антонина в местный Дом Культуры художником-оформителем (рисовала она со школы очень хорошо). Ну, а в Доме Культуры всегда разные юбилеи, концерты, мероприятия. Стала Антонина частенько оттуда домой под хмельком приходить. Вот так и Алёшку в Доме Культуры «нагуляла». Грешила Капитолина Васильевна на один известный на всю страну вокально-инструментальный ансамбль, который давал в ту пору единственный концерт в их городке. Вся молодёжь тогда, как с ума посходила. Подсчитывала Капитолина Васильевна по времени- всё совпадало. Но Антонина не признавалась, и когда заводили разговор про отца Алёшки, замолкала и по возможности куда-нибудь уходила.Правда, родив Алёшку, Тонька образумилась. Все гулянки прекратила. Стала жить только ради сына. Ну, и ,конечно, слепая материнская любовь принесла свои «плоды». Рос Лёшка избалованным, плаксивым, требовательным, маленьким эгоистом-тираном. Да, ещё был болезненным и слабеньким очень. Вообщем, доставалось и достаётся до сих пор Антонине от сынка.
Галинка- младшая дочь, была любимицей всей семьи. Шустрая, жизнерадостная, приветливая девушка росла. У неё спортивные успехи были- бегала Галинка быстро, и ещё со школы часто приносила домой спортивные грамоты за первые места в различных соревнованиях. А когда перешла Галинка в 8 класс, приехали к Капитолине Васильевне представители областной школы олимпийского резерва и уговорили отдать дочь им для обучения и правильного тренировочного процесса.
-У вашей дочери блестящее спортивное будущее! Она ещё по заграницам ездить будет и фамилию вашу прославит!- убеждали тренеры Капитолину Васильевну тогда. Да, и сама Галинка так просительно смотрела на мать, что не отпустить её просто было нельзя. Дочь устроилась в общежитии спортивной школы. Но сомнения и опасения не покидали тогда Капитолину Васильевну. Одна пятнадцатилетняя дочь в большом городе. И горькие предчувствия не обманули мать. Через два года Галинка приехала и призналась матери, что беременна. Капитолина Васильевна, ахнув, так и села тогда растерянно на стул, не зная, что сказать плачущей дочери.
-Я говорила, что эти общежития до хорошего не доведут! От кого нагуляла?- чуть собравшись с мыслями, набросилась она на дочь.
-Мам, ты не пойми чего. Славик жениться согласен!- робко стала оправдываться дочь.
-Славик! Знаем мы этих «славиков»! Ещё бы не согласен был! Я бы его из-под земли достала,- бушевала Капитолина Васильевна. Но ругайся- не ругайся, а что толку-то?
Отцом оказался хоккеист Славик, подававший, как оказалось, тоже «блестящие спортивные надежды» Его родители , конечно, тоже были не в восторге от всего
произошедшего. Но что сделано, то сделано. Свадьбу сыграли в городе. Было много молодёжи- с одной стороны хоккеисты, с другой- девушки-лёгкоатлетки, ну и родственники, конечно. Галинка родила мальчика- Олежку. А через два года она с Олежкой заявилась « в родительский дом- начало начал». С мужем у них произошла ссора. У матери Галинка прожила целый год, потом её хоккеист приехал и уговорил её вернуться. Она и вернулась в город. Прожили они ещё два года. Галинка ещё девочку родила- Сонечку. А на пятый год с сыном и дочерью на руках окончательно вернулась к матери. Причина ухода была самая простая- муж стал здорово пить, драться и гулять на стороне. Так и у младшей дочери семейная жизнь закончилась. Потом купила Капитолина Васильевна на скопленные за долгую жизнь деньжонки Галинке домик, думала и хозяина дочь в дом приведёт… Да кто на женщину с двумя детьми позариться. Правда, дети-то уже большими стали, да всё равно. Где хорошего-то мужика найдёшь, а пьяницы да побирушки нужны разве? Они жизнь ещё горше сделают.
Да, вот так все три дочери без мужей и оказались. А неполноценная семья- она и есть неполноценная. И вина в этом её - материнская вина. Капитолина Васильевна тяжело вздохнула. Да, Господь воздаёт по справедливости всё - предала она ещё в молодости свою любовь, вот Бог и дочкам счастья не даёт!
Капитолина Васильевна закрыла глаза и воспоминания с новой силой всплыли в её памяти…
1943 год. Телефонисткой- связисткой попадает она в штаб артиллерийского полка. На вооружении полка были дальнобойные гаубицы, и, в общем-то, всегда находились они на расстоянии 10-15 километров от передовой. Молодая связистка Капитолина была симпатичная, фигуристая, привлекательная девушка. На её столике в штабе всегда были цветы. Внимания от мужского пола был вагон и маленькая тележка. Но Капа ( Капочка как звали её в штабе ) вольностей не допускала. А когда она случайно подслушала разговор двух молодых офицеров, то и подавно стала относиться к мужчинам суше и строже. А разговор был такой. Один молоденький лейтенант спрашивал другого:
- Как думаешь? Доживёт у нас Капочка до октября или нет?
-Вряд ли,- отвечал собеседник.- Помнишь Тамарка была? Так ведь замужняя. Двое детей в тылу, а всё туда же… А до неё две телефонистки были - всё одно и тоже.
Капитолину этот разговор напугал тогда, и она решила расспросить обо всём вестового Силыча – степенного, пожилого дядьку.
-Дядя Стёп! У вас тут до меня три телефонистки погибли что ли? - приступила она тогда к расспросам вестового.
Степан Силыч крякнул, покраснел, на удивление Капы, и , отведя глаза в сторону, подтвердил:
-Можно сказать, что и погибли …Особенно Тамарка, дурёха !
-А что случилось, дядя Степан ? Снаряд взорвался что ли?- наивно продолжала расспрашивать она.
-Ага, снаряд! Всем снарядам снаряд ! - ухмыльнулся Силыч. – Да, забеременели они все. И в тыл их отправили рожать - известное бабье дело ! Наши кобели кого хошь обгуляют, Вот и ты, девка, смотри! Вон около тебя как вьются ! Сама-то замужем?
-Нет ещё, - растерянно и смущённо пролепетала она.
-Мужское дело - что : сунул, вынул и ушёл. А вам, бабам, расхлёбывать ! Вот что Тамарка-то мужу скажет - ветром надуло! - и Силыч, матерясь, пошёл по своим делам.
Долго тот разговор держала в памяти Капа, но жизнь есть жизнь. Понравился ей тогда капитан Васильев. Был он высокий, голубоглазый и , несмотря на свои 34 года, весь седой. Васильев всегда был нахмурен, молчалив, неразговорчив. На Капу, в отличии от других офицеров, он вообще не обращал внимания. Говорили, что в Ленинграде год назад бомба попала в дом, где была его жена и семилетний сын. Вот судьба и свела с этим капитаном Васильевым Капу. Послали их однажды вместе на новую позицию для батареи капитана. Капа должна была обеспечить связь, а капитан Васильев доложить в штаб своё решение о пригодности позиции. И когда всё было сделано, в их распоряжении до подхода батареи оставалось полдня. Вот за эти полдня всё и случилось…
Сначала они искренне разговорились. Неожиданно капитан Васильев разоткровенничался и рассказал ей всю свою жизнь. Рассказал и о погибшей семье. Капе стало до слёз жалко его. И то ли уловив её жалость и сострадание, то ли май был очень тёплый и сильно пахло сиренью, то ли Капа давно нравилась капитану – да он виду не подавал, а тут такой случай - одни оказались, но всё произошло так внезапно и стремительно , по согласию, конечно, что Капа сама не поняла, как она так потеряла контроль над собой…
Вскоре Капа поняла, что беременна. В штабе полка отнеслись к этому факту с пониманием - жизнь есть жизнь. Тем более капитана Васильева все очень уважали, и когда увидели серьёзность его намерений относительно Капитолины ( а капитан в любое свободное время старался придти к своей любимой, быть рядом с ней), то и общее мнение было такое - дай Бог, чтобы у этой фронтовой пары всё хорошо сложилось ! А было , действительно, всё хорошо!Провожая свою любимую в тыл, капитан Васильев целовал у неё руки и в тысячный раз спрашивал, будет ли она ждать его.
-Дурачок, -гладя волосы капитана, говорила Капитолина. - Конечно, дождусь. Да, и ребёнок твой, как же он без отца. Только ты будь осторожным, очень прошу тебя !
-Да что со мной сделается, - с улыбкой отвечал Васильев. –Ты сама знаешь, что мы далеко от передовой находимся, да и война скоро кончится.
Уехала Капитолина к своей тётке в небольшой российский городок. Там и родила мальчика в конце войны. Первые полгода после расставания письма от Васильева приходили регулярно, а потом как обрезало - ни писем, никаких известий. Извелась вся Капа - и запросы в штаб полка делала, и молилась, и надеялась, и не надеялась, что жив её капитан.
Однажды Капитолина встретила бывшую подругу по курсам, на которых их обучали связи. Обе обрадовались встрече. Много было чего рассказать друг другу. И зазвала подруга Капу на день рождения своего мужа, тоже фронтовика, демобилизованного по ранению. Капа прибежала тогда домой выпроситься на день рождения у тётки, которой было 76 лет. Тётка неодобрительно покачала головой:
- Не ходила бы ты никуда, Капа! Я что-то плохо себя чувствую, и Васютка тоже весь горячий. Температура у него большая, наверное.
Но уж очень хотелось пойти тогда Капе к подруге и уговорила она тётку поводиться с малышом, хотя что-то подсказывало, что уходить не надо…
Вернулась Капитолина домой на утре, - разгулялась компания, пели и танцевали всю ночь. Время пролетело незаметно. А дома ждало её горе - тётка стояла на коленях перед кроваткой Васютки и плакала. А когда Капа вошла в дом, тётка так злобно посмотрела на неё, что она замерла на месте.
-Помер Васютка !- всхлипнула тётка.
Похоронили они Васютку тайком на окраине местного кладбища.
-Знаешь что, Капитолина,, - посоветовала её тогда тётка. - Ты давай уезжай отсюда. Так, пожалуй, тебе лучше будет! Никаких расспросов, никаких пересудов! Уехала и уехала! Ты молодая - тебе ещё жить и жить! А Васютку не воротишь уже! Забрал Господь его душеньку1 Видать, так нужно было!
Поплакали они ещё с тёткой, да и уехала Капитолина. Уехала в тот город, где как раз учили её навыкам связистки для фронта.
1946 год для неё прошёл как-то горестно и быстро. Устроилась работать она в местном узле связи, откуда шла в свою комнату в общежитии, где горестные воспоминания не оставляли её. Как кляла и винила она себя за ту злополучную вечеринку, - один Бог знал!
Но время шло. И скоро повстречала она мужчину - тоже бывшего фронтовика - Фёдора Жиганова. Вестей от Васильева не было никаких, и решила Капа, что погиб он. А Фёдор предложил выйти замуж за него. В начале 1947 года они и сошлись. У Фёдора был небольшой домик на окраине города, доставшийся ему от родителей.
Туда они и переехали.
Через три месяца в дверь их домика постучали. Капа была одна дома, муж на работе был как раз. Открыла она дверь и ахнула. Перед ней стоял … капитан Васильев. Вместо правой ноги у него был протез , и лицо с правой стороны изувечено всё было. Васильев хотел её обнять, но Капа инстинктивно сделала шаг назад.
-Ты почему не писал ? - был первый её вопрос.
-Да, вот под снаряд немецкий попал. Сначала думал. вообще не выживу, потом калекой не хотел к тебе являться. Но всё равно вот пришёл ! А где наш ребёнок?- Васильев задал свой главный вопрос. Капитолина опустила глаза и тихо сказала:
-Нет его. Умер от воспаления лёгких…- и потом, чтобы сразу всё решить раз и до конца, подняла глаза на капитана, громко и решительно произнесла:
-А я замуж вышла ! Прости меня, если сможешь ! А теперь уходи !
Может быть, и не сказала бы она так, если бы не была к тому времени беременной от Фёдора. Васильев опустил голову и прошептал :
-Не уберегла , стало быть, дитё-то. Ну, ясно всё !
Он развернулся и пошёл прочь, но далеко не ушёл, а сел у дома напротив на скамейку и закурил. Капа видела это из окна. Сердце её сжималось от жалости и тоски, но сделать она уже ничего не могла. Потом Васильев ушёл. И больше она не видела его никогда !
А грех своего предательства любимого человека и вину за смерть младенца носила Капитолина в себе всю жизнь и никому не рассказывала.
И вот теперь – перед смертью – она захотела покаяться перед дочерьми, снять поздним раскаянием эти тяжёлые грехи с души.
- Галя ! – позвала она младшую, ей показалась громко, но на самом деле её губы только прошептали имя любимой доченьки. Никто её не услышал. Она хотела позвать громче, но какая-то невидимая сила тяжёлым прессом надавила на её грудь.
Капитолина Васильевна захотела вздохнуть и не смогла…