Дорога из жёлтого кирпича упёрлась в железные ворота. Надпись на табличке "Гудвин Великий и Ужасный. Приём по личным вопросам строго по записи у секретаря" к веселью не располагала. Страшила, Железный Дровосек и Трусливый Лев переглянулись. С тех пор как на прошлой неделе Элли с Тотошкой уехали в Канзас с попутным дальнобойщиком их осталось трое.
- Ну, кто пойдёт? – нарушил молчание Страшила.
- Я! – храбро сказал Трусливый Лев. Ему надоело бояться, надоела дорога из жёлтого кирпича и общество своих неполноценных спутников.
- Но тут написано "строго по записи у секретаря" – осторожно сказал Железный Дровосек.
- Ты секретаря здесь видишь? – включился Страшила – Нет же ни телефона, ни адреса электронного. Смелее Лёва!
Лев перекрестился и шагнул за дверь.
Зал больше походил на кабинет. За письменным столом, заваленным бумагами, ссутулившись, сидел невысокий человек.
- Сегодня неприёмный день! – сказал он, не поднимая головы.
- Видите ли… – Лев почтительно поклонился, – мы пришли издалека.
- Молодой человек, – владелец кабинета продолжал смотреть в бумаги, – Закройте дверь с той стороны и не мешайте работать. И у секретаря запишитесь.
- Во-первых, я не молодой человек. Я молодой лев. Во-вторых, я на вас в прокуратуру пожалуюсь за то, что граждан игнорируете. И Президенту на прямую линию позвоню!
Волшебник поднял глаза.
- А-а-а, Лев! Ну что ж ты сразу так Президенту? Дел у него что ли нет, на нас ещё отвлекаться! Сами, поди, разберемся. Ладно, что у тебя?
- Мне бы храбрости – Лев застенчиво уставился в пол.
- Да ты и так, я вижу, не из робкого десятка. "Президенту позвоню" – передразнил Гудвин.
- Нет. Боюсь я.
- Чего боишься-то?
- Да всего! Боюсь зубных врачей, – Лев поёжился.
- Так давай я тебе просто все зубы удалю, и по врачам ходить не придётся.
- Темноты боюсь, - продолжал Лев, проигнорировав предложение про зубы.
- Вот тебе фонарик, и не морочь людям голову! Батарейку только вовремя меняй. Спи с включённым светом, наконец.
- Боюсь закрытых пространств. И открытых. Всех пространств боюсь!
- А ты представь что ты – Вещь в себе и пространств не существует.
- Вещей в себе я тоже боюсь!
Гудвин задумался.
- Видишь ли, - сказал он с сомнением в голосе, – вот я тебя сейчас храбрым сделаю, а вдруг ты меня сразу тут же и сожрёшь?
- Не сожру, мы в столовую зашли. Беляшей наелись.
- Ну хорошо – волшебник взял ручку и стал что-то быстро-быстро писать, – вот тебе справка. "Дана Льву Львовичу Трусливому в том, что он является самым храбрым зверем в Волшебной Стране. Срок действия – три года. Для предъявления по месту требования".
- И всё? – Лев недоверчиво смотрел на сомнительный документ.
- И всё. А ты что хотел? Да не дрейфь! Справка волшебная. На ней синяя печать.
- И если на меня собаки нападут, я не испугаюсь?
- А ты им справку покажи. В Изумрудном городе собаки грамотные. В документах разбираются.
Морда Льва просветлела. Довольный он спрятал справку в карман и вышел из зала.
***
В зал вошёл Железный Дровосек.
- У тебя что? – волшебник энергично потёр руки. Трюк со Львом здорово поднял ему настроение.
- Сердца у меня нет – печально начал Дровосек.
- Не понял.
- Лёгкие, селезёнка, печень почки есть. Даже камни в почках есть, а сердца нет. Сами взгляните.
Гудвин взял у посетителя протянутый листок с результатами узи внутренних органов Железного Дровосека и стал внимательно его изучать.
- Хм…. Странно. Печень даже не увеличена.
- Так мне пить нельзя. Заржавею.
- Везёт! – Гудвин мечтательно вздохнул – Так зачем тебе сердце?
- Ну, для порядка. А то меня все дразнят скотиной бессердечной.
- Меня тоже так дразнят. Наличие или отсутствие сердца здесь ни при чём.
- Всё равно нужно. Я когда слышу песню "Сердце, тебе не хочется покоя" плакать начинаю. А мне плакать нельзя – заржавею!
- Силу воли воспитывай и не плачь по пустякам как баба!
- А я на горячую линию Президенту позвоню! Скажу, что вы просьбы посетителей игнорируете!
- Тьфу, чёрт железный! И далась вам эта линия. Ну вот скажи, нужна тебе эта стенокардия, тахикардия и ишемическая болезнь? Инфаркт, наконец!
- Не, я хочу здоровое сердце!
- Так оно сначала у всех здоровое! А потом… Хотя, тебе же пить нельзя! Ну ладно, вставай на площадку, держись за поручни.
Железный Дровосек подошёл к замысловатому агрегату, явно напоминающему рентгеновский аппарат.
Гудвин понажимал какие-то кнопки и через несколько секунд из принтера выполз листок с отпечатанными смутными очертаниями, похожими на облака.
- Вот твой новый снимок узи. Вот это – Гудвин ткнул в неясное пятно – сердце!
- На печень похоже – Железный Дровосек с сомнением вглядывался в снимок.
- Точно, сердце! Вот тебе еще кардиограмма для уверенности.
- Кардиограмма рассеяла все сомнения, и счастливый обладатель сердечной мышцы вышел за дверь.
***
Страшила на своих соломенных ногах зашёл так тихо, что волшебник заметил его лишь когда тот навис над его столом.
- Ну хорошо, - сказал Гудвин, подавив секундный испуг, – а тебе чего? Совесть?
- Мне бы ума – Страшила мягко переступил с ноги на ногу.
- Странно, никто никогда не просит совесть. Ну и зачем тебе ум? Кроссворды разгадывать?
- Ну, в общем, решения хотелось бы разумные принимать. Но ваша мысль про кроссворды мне тоже нравится.
- Ну ладно, эти два балбеса со своими желаниями: Лев – скотина дикая, а Дровосеку пить нельзя. Их только пожалеть можно. Но ты же и здравомыслящее пугало. Зачем тебе ум? Что в нем хорошего? Ты Грибоедова читал? Так у него от ума одно горе. Классик, между прочим.
- Ну, я хотел бы больше понимать о жизни, знать больше, думать.
- Поверь, ни к чему хорошему это не приведёт! Жаль, ума у тебя нет, понять не можешь, что от его наличия – одни неприятности. Парадокс – волшебник вздохнул.
- Так затем и пришёл, чтобы понять.
- Зачем? Что понять? Что жизнь глупа и бессмысленна? Что ты потратил свои лучшие годы, стоя посреди огорода, распугивая пернатых? Радуйся отсутствию ума и благодари Бога за то, что он пожалел тебя и обделил этим обременением.
- Вам хорошо говорить, вы умный! Я тоже так хочу!
- Эх ты! Голова соломенная. Ну хорошо. Вот тебе синяя таблетка. Но не обижайся потом, решение ты принял сам.
Страшила торжественно проглотил таблетку и запил её предложенным стаканом воды. Несколько секунд он стоял в оцепенении – препарат действовал – а потом неожиданно тряхнул головой и посмотрел на Гудвина глазами, в которых читалась ясность и глубина сознания.
- Ну как, – с интересом спросил волшебник, – полегчало?
- А вы знаете, в этой вашей фармацевтике таки что-то есть! Не буду говорить за полегчало – вы же знаете, что легче соломы бывает лишь пух с тополей, чтоб я так жил как он летает. Но что-то определённо изменилось. Может фон радиационный. Откройте окно, у ваз душно как на Привозе в июле! И позвольте вопрос? Пара слов, чтобы не казаться молчаливым: эта странная манера, которую выдает мой речевой аппарат – это следствие или причина? Или одно из двух?
- Это побочный эффект. Увы, быстрое и беззатратное приобретение ума обременено этой мелочью.
- Тогда наше вам спасибо и хорошей субботы! И ещё – Страшила обернулся уже у двери, – замените уже вашу табличку. Ну что это за "Великий и Ужасный"? Моисей – великий. Меир Ротшильд – да. Альберт Эйнштейн – относительно. Оставьте просто "Ужасный".
Страшила вышел, и волшебник остался один. А ведь неплохая мысль! – подумал он. Напишу просто "Гудвин Ужасный", тогда ни один посетитель донимать не будет. Всё-таки хорошо иногда послушать совета умного человека.