Любовь сметает престолы

ЛЮБОВЬ СМЕТАЕТ ПРЕСТОЛЫ










1

Любовь всеобъемлюща и непредсказуема, это известно. Но  можно ли представить, что именно она  - исходная причина бунтов и даже революций в государствах? Давайте посмотрим на это пристальнее. И вот что увидим.
Как все происходит. Сначала, как правило,  люди – народ - начинают преследовать любовников – из своих интересов, как будто они в этом деле  представляют  законную силу. Враги возлюбленных объединяются. Возникает протестная группа. Затем, если действительно необходимо по каким-то мотивам  преследовать кого-то из влюбленных,  государство вступает в эту войну, используя протест недовольных и какие-то даже законные основания – брак, дети, имущество, национальность, гражданство,  религиозные и политические убеждения.
Затем  возникает официальное «дело», которое может уже иметь влияние на судьбу  протестующих и всей организации. Теперь группа разбивается на  отдельные группы и отдельных участников «протеста». Они в разладе между собой. Каждый участник добивается своих интересов – любовника,  жену или мужа любовников, их имущества, должностей, известности. Любовников или используют для победы какой-то группы, или ведут на эшафот в наказание за неповиновение государству.
Затем любовь казнят. Но протест уже пошел по своим дорогам и не подчиняется  никаким установкам. Совершается сексуальная революция и передел собственности – бунт.
Затем падает организация, начавшая преследовать любовников, а за нею и государство. Ростовщики захватывают имущество и власть (когда в моей бывшей редакции мои враги делили  акции, то  перегрызлись и поубивали друг друга). Начинается вакханалия разврата,  потом – импотенция и падение рождаемости, вырождение.
Вы скажете, это невероятно - некорректный подход к истории и политэкономии? Но тогда давайте возьмем конкретные  факты из русской истории, когда аристократам и даже царям приходилось бороться за право жить с любимой и жениться на ней. Петр Первый и Марта Скавронская, Екатерина Великая  и Орлов, Потемкин и Понятовский, граф Аракчеев и Настасья Минкина, помещик Яковлев (из рода Кобылы, отец Герцена) и мать будущего либерала, Александр Пушкин и Наталья Гончарова, наконец – император Николай Второй и его жена императрица Александра, его дядя великий князь Сергей Александрович и его жена Елизавета, родная сестра Александры.
Аракчеев, безумно влюбленный в красавицу Минкину (кстати, отчасти – цыганских кровей), не женился на ней, а отдал  ей в распоряжение все поместье Грузино – настоящий «Рай», которым восхищался Александр Первый, мечтая, чтобы и вся Россия также процветала. Между тем это поместье было военным поселением как опыт будущего устройства российской армии внутри крестьянской общины. Там царили чистота и порядок, были школы, больницы, хорошие дома на две семьи. Но крестьяне ненавидели этот принудительный  аракчеевский «рай» и всеми силами рвались оттуда.
Эту связь не одобряла мать Аракчеева, и вела свою войну против Настасьи Минкиной, принудив сына жениться. И он женился на восемнадцатилетней девушке, с которой вскоре  расстался, видимо, под искусно придуманным предлогом. А потом поспешил в свое поместье к обожаемой служанке, куда за ним приехал и Александр Первый. Он целовал руки великолепной экономке и пил чай у нее в покоях вместе с графом. Представляю, как веселились эти два друга-шутника, обведя вокруг пальца домостроевскую  матушку Аракчеева и придворных аристократов.
Историки, конечно, пишут ужасные вещи про Минкину и Аракчеева, бессовестно искажая даже представление об их внешности. А ведь оба они были очень красивыми молодыми людьми. В нашем же кинематографе  графа изобразили вообще маленьким гадким старикашкой. Хотя он был очень высокого роста, поджарый, с длинной аристократической шеей, густой черной шевелюрой, насмешливыми глазами под аристократическими, поистине королевскими, высокими веками. Сюда надо прибавить блистательный ум, дисциплину, огромное достоинство и верность царю. И необыкновенную любовь, которой Аракчеев остался верен до своей смерти.
И вот именно с этой любовью связано декабрьское восстание 1825 года в России. Граф Аракчеев, будучи в курсе всех дел заговорщиков, должен поехать к царю Александру Первому, который от греха подальше отправился накануне восстания в Таганрог, со списками бунтовщиков, чтобы решить, кого  из аристократов арестовать и подвергнуть суду за государственную измену. Но Аракчеев не успел это сделать – его обожаемую Настасью зарезали,  отрезали ей голову. Историки изображают нам это преступление как возмездие за  издевательства Минкиной над дворней. Но, сдается мне, это завистливая и злая дворня гадила Настасье как могла. А в нужный для декабристов момент поддалась на уговоры врагов царя и сделала свое черное дело. Однозначно, что Минкина погибла как верный «оруженосец» Аракчеева – на посту, который он ей доверил.
Слуги не знали даже, как сообщить страшную новость графу. Но один из них случайно проговорился, когда Аракчеев возвращался в Грузино. С ним случился тяжелый нервный припадок, он  выпал из кареты,  катался по траве, кричал, что это его убили. Невероятно, что такое могло произойти с человеком, кто, как он сам говорил, «всю войну с Наполеоном пропустил через свои руки», кто десять лет  правил Россией как наместник императора и  был грозой ее и оберегом, сохраняя исключительную верность  стране и императору, взяв на себя все самые непопулярные и тяжелые решения, которые принимал Александр и претерпевая как должное ненависть аристократов и народа, который они побуждали к бунту.
Александр призывал Аракчеева в Таганрог, уповая на его преданность. Но он прямо написал ему, что сейчас не в том состоянии, чтобы ехать, он потерял все силы в связи гибелью его любимой женщины и друга. Аракчеев понимал, что царь не защитил  его любовь от врагов, которых хорошо знал, и сам не стал  закрывать царя и российский престол от опасности. Он так и не выехал в Таганрог со своими списками заговорщиков, совершив, по сути дела, предательство. Царь умер при загадочных обстоятельствах вдали от столицы. И случилось декабрьское восстание. Аракчеева ожидал во дворце  будущий император Николай Первый, но он не поехал и к нему. Хотя мог бы, как ужасный князь Леон в итальянском фильме «Красавица и чудовище», выйти к бунтовщикам и сказать: «Вот он, я, убейте чудовище!» Но он не приехал на Сенатскую площадь и не сказал слов, которые могли бы остановить бунт, и заговорщики убили ни в чем неповинного  графа Милорадовича. И не русский народ оставил в своей памяти  Аракчеева как чудовище, а сами Романовы создали ему такую страшную и позорную легенду и зафиксировали ее такой в учебниках истории. Вот почему Александр Сергеевич Пушкин, узнав о смерти наместника в 1834 году, сожалел, что  в свое время не поговорил с этим человеком и не узнал от него те истины, которые волновали поэта. И наверное, не хотел он, чтобы главной характеристикой этого важного для России человека остались его эпиграммы. Слишком поздно Пушкин понял, что так хотели только цари! И случилось именно так, как они хотели.
Великую любовь наместника русского царя  использовали заговорщики для организации бунта. Аракчеев, больше всех понимавший, что происходит в России, не встал ни на чью сторону, не стал откровенно мстить ни русскому престолу, ни русским аристократам, которые всю жизнь боролись против Романовых. Он просто устранился. И Николай Первый подавил восстание. Аракчеев прожил после этого десять лет, умирая, отдал все свое огромное состояние государству, а в русской истории остался сатрапом. И только Александр Пушкин пожалел о его кончине в 1834 году, словно  предчувствуя – и его ожидает та же участь. Но убили не его жену, против свадьбы с которой были абсолютно все вокруг него, а самого поэта.


2

 Трагические любовные истории преследовали династию все триста лет правления. Или, точнее сказать, она их преследовала. Первая несбывшаяся любовь Романовых  предстала в образе невесты  царя  Алексея Михайловича, дочери  рязанского боярина Афимьи Всеволодской. Как говорят, ее извел Борис Морозов, царский родственник, который вместо желанной царем девушки  выдвинул на престол представительницу рода Милославских, а сам вскоре женился на ее сестре. Семья Всеволодских была сослана в Сибирь, царь в отчаянии объявил голодовку, но все-таки женился так, как велели бояре. Афимья же, вернувшись из ссылки умерла  молодой и незамужней в возрасте 26 лет.
Второй известный мировой исторический факт – брак русского императора Петра Первого и шведской еврейки (предположительно) Марты Скавронской, ставшей первой российской императрицей. В данном случае никто из окружения Петра не только не посмел выступить против, но коронованная на русский трон иностранка неизвестного происхождения стала прародительницей всех следующих российских правителей, начиная с ее  внебрачной дочери Елизаветы.
Можно предположить, что в жилах всех русских царей  соединилась кровь шведов и евреев, что весьма символично, если учесть самого первого правителя Руси – скандинава Рюрика,  принесшего с собой  огромное наследство – принадлежащий ему торговый путь из Варяг в Греки. Ну а торговля, как известно. удел евреев, которые  представляют  мировой клан ростовщиков, не угодных Христу, но без которых ни один правитель обойтись не может.
Но помимо этого рационального решения  Петр все-таки  безумно любил свою «Элизу» и  старался не расставаться с нею  даже во время военных походов,  когда она, как верный его «оруженосец», следовала за ним, постоянно пребывая в состоянии беременности.


3

Но после Петра у Романовых с любовью все пошло как-то не так. Их постоянно принуждали жениться на нелюбимых, отчего  наследники готовы были бунтовать вплоть до отречения от престола. Может быть, сказывалось непомерное «вливание» в династию  романтической немецкой крови? Именно она оказалась слишком притягательна для русских цесаревичей в выборе невест, но и настолько же губительной! Дело в том, что немецкие принцессы были с «гнильцой», поражены различными опасными болезнями, которые  тщательно до поры скрывались от  русских принцев, претендентов на их руку.
Взять хотя бы немку Фике – будущую  императрицу Екатерину. В детстве она была буквально изуродована паршой, которая покрывала все ее тело, поэтому ее постоянно наголо остригали и заставляли прятать  руки в перчатки. И вот в таком состоянии ее увидел будущий ее муж Петр – они познакомились в детстве. Видимо,  безобразие будущей невесты настолько потрясло Петра, что он и после венчания еще десять лет он не решался к ней притронуться, предпочитая любить хромую и толстую, но «чистую» русскую Екатерину Воронцову, кузину Екатерины Дашковой.
Отвращение Петра к супруге, подозрение, что зачатый в неимоверных муках и  рожденный все-таки наследник Павел, а затем и принцесса Анна – не его дети,- все это  повлияло на характер будущего императора не в лучшую сторону и закончилось, как известно, государственным переворотом и убийством Петра Третьего. А вот если бы представить, что он любил свою жену, умел бы договариваться с нею, может, и не было бы в России Великой Екатерины? Тоже – вопрос. Значит, для истории страны лучше, что между Фике и Петром не случилось этого высокого чувства… Хотя, кто знает? Кто?
Намучавшись в ненавистном браке Екатерина Вторая обрекла на еще большие мучения собственного сына, Павла, сосватав ему в жены Гессен-Дармштадскую горбунью Августу – в крещении Наталью Алексеевну. На свою беду Павел влюбился в эту  больную девушку. А она умерла при родах. Павел подозревал, что его мать извела  невестку, которая за два года жизни при  дворе показала строптивый характер, равнодушие к супругу и безмерное желание участвовать в российской политике.
Причина недовольства Екатерины женой сына крылась не только в откровенных высказываниях великой княгини о государственном и нравственном состоянии России, но и в проекте дворянского представительства, составленного по инициативе Натальи Алексеевны министром Паниным. Проект был подан императрице, но Екатерина II решительно отвергла его. Проект был дворянско-либеральный, и представлял собой дворянскую конституцию. Хотя он и не допускал буржуазию и средний класс (купечество) к участию в государственной жизни, но выражал, например, пожелание, что в некоем будущем будет осуществлено освобождение крестьян от крепостной зависимости. Согласно проекту, предисловие к которому было написано секретарем Панина  Денисом Фонвизиным, сенат наделялся законодательной властью. Сенат разделялся на две палаты. Члены первой палаты назначались монархом пожизненно. Члены второй палаты избирались дворянством. В каждой губернии и в каждом уезде должно было собираться дворянское собрание с правом обсуждения вопросов, наиболее важных в хозяйственном отношении для губернии или уезда. Дворянское собрание имеет законодательную инициативу, то есть подает сенату предложения о принятии законов, нужных для развития провинций. Затем сенат совместно с монархом приступал к решению вопроса о создании тех или иных законов.
Павел не мог оправиться от потери супруги. Екатерина II, желая поскорее вытравить у него из сердца привязанность к покойной и склонить его к новому браку, показала сыну неопровержимые доказательства, компрометировавшие поведение Наталии Алексеевны. Это была любовная переписка супруги и графа Андрея Кирилловича Разумовского, её достоверность до сих пор не подтверждена.
Похороны Натальи Алексеевны состоялись 26 апреля в Александро-Невской лавре (Благовещенская церковь Александро-Невской лавры). Екатерину сопровождали Потемкин, Завадовский и князь Григорий Орлов; Павел не нашёл в себе сил присутствовать на церемонии. Почти сразу же после похорон начались поиски новой супруги для наследника. Вся эта история сильно повлияла на характер Павла, сделав его подозрительным и неуравновешенным (позднее он не доверял ни своей второй жене, ни детям).
И тут также возникает вопрос: а если бы  немецкая принцесса-горбунья не была больна и родила бы  наследника, оставшись живой,  стал бы убивать в будущем ее ребенок своего отца-императора, как это сделал другой его сын от другой женщины – императрицы Марии Федоровны, дочери герцога Вюртембергского, которая родила ему десять детей, из них пятеро (сыновья и внуки) правили Российской империей до самого ее падения. И как бы в таком случае сложилась история нашего государства?


4


Еще более трагично сложилась личная судьба у императора Александра Второго и его сына Александра Третьего. Можно сказать, что, как в страшной сказке, любовь к немецким принцессам русских цесаревичей неизбежно приближала  огромную страну к падению.
В марте 1839 года, путешествуя по Европе, наследник российского престола, сын императора Николая I Александр (будущий император Александр Второй), будучи в Дармштадте, влюбился в 14-летнюю Марию - Максимилиану Вильгельмину Августу Софию Марию Гессенскую. Первая встреча цесаревича и принцессы произошла в оперном театре, где шла постановка «Весталки» - достаточно символичная ситуация.
К Романовым «заглянул» потусторонний мир в «лице» двух близких родственниц этой  еще маленькой девочки – Натальи Алексеевны, первой жены деда Александра Павла Первого, и Елизаветы Алексеевны, супруги Александра Первого, дяди будущего русского императора – «освободителя». Словно сама судьба толкнула будущего царя в эту семью, две  представительницы которой скончались на русском троне, будучи замешаны в громких любовных  историях и  серьезных политических авантюрах. Напомню, что  Елизавету Алексеевну русские масоны собирались сделать императрицей, освободив  трон от Александра Первого, желавшего, в свою очередь,  освободить крестьян и ввести Конституцию. О Конституции и освобождении крестьян  мечтала и готовила свои проекты и Наталья Алексеевна, первая жена Павла Первого. Обе женщины, как известно, умерли  при не очень ясных обстоятельствах.
Приехав в Россию из путешествия по Европе, Александр Николаевич решил жениться на Марии, хотя она имела скандальное происхождение.
Принцесса Мария родилась 27 июля (8 августа) 1824 года в семье герцога Людвига II Гессенского. Биографы матери принцессы Марии Вильгельмины Баденской, великой герцогини Гессенской, убеждены, что её младшие дети были рождены от связи с бароном Августом Сенарклен де Гранси. Муж Вильгельмины, великий герцог Людвиг II Гессенский, чтобы избежать скандала и благодаря вмешательству высокопоставленных брата и сестёр Вильгельмины, официально признал Марию и её брата Александра своими детьми. Кто же вмешался? Близкие родственники великий герцог Баденский, супруга Александра Первого, русская императрица, Елизавета Алексеевна (еще живая на  момент рождения девочки), королева Баварии, королева Швеции и герцогиня Брауншвейгская.
Несмотря на признание, дети продолжали жить отдельно в Хайлигенберге, в то время как Людвиг II занимал великогерцогский дворец в Дармштадте.
Но  скандальное происхождение девушки  не смущало, русского цесаревича, он писал своей матери: «Милая Мама, что мне до тайн принцессы Марии! Я люблю её, и я скорее откажусь от трона, чем от неё. Я женюсь только на ней, вот моё решение!»
Любовь к четырнадцатилетней девочке могла свести с ума и любого солидного мужчину, о чем уже полсотни лет хорошо знали аристократы Европы и России, зачитывавшиеся романом сэра  Ричардсона «Памела», который по  взрывной социальной значимости я поставила бы на один уровень с революционным «Капиталом» Карла Маркса,  - что уж говорить о юном двадцатилетнем цесаревиче. И, однако – только ли пылкая любовь заставила  быть Александра столь настойчивым и непреклонным? А, может быть, наследники русского престола заранее старались подобрать для себя такую спутницу жизни, которая помогла бы им осуществить их политические и геополитические планы, причем не только личным участием, но и с помощью своих европейских родственников, с которыми  наследник мог заранее обговаривать какие-то условия своей предстоящей женитьбы и своего предстоящего правления?
Давайте взглянем на ситуацию при русском дворе с Елизаветой Алексеевной и Натальей Алексеевной. Неужели умная супруга Павла Первого  могла, не опасаясь гнева и возмездия от Екатерины Великой, сама лично плести свои политические интриги, составлять собственные проекты о Конституции и об освобождении крестьян, то есть, о перемене всей политической системы России? Она же понимала, что голова ее  полетит долой при всевластной свекрови, которую боялся весь мир. А не потому ли предпринимала она все эти свои проекты, что за ее спиной стоял сам супруг, Павел первый, который ненавидел мать, ненавидел ее правление и только и ждал  момента взять власть в свои руки?
Наверняка Павел все это организовывал, выставляя вперед  жену. И вот это и было самое опасное. Для Екатерины неважен был  бунтующий втихомолку сын, неважна была  строптивая невестка, а важны и опасны были и для императрицы, и для России ее родственники в Европе, которые  могли поддержать молодую чету и замутить какой-нибудь  заговор, как это сделала в свое время  сама Фике.

5


Конечно, мать будущего императора, жену Николая Первого императрицу Александру Федоровну смущало происхождение будущей невестки и она отказывалась благословлять брак сына. Всё же, после уговоров Александра и Николая  императрица сама отправилась в Дармштадт, чтобы познакомиться с Марией, чего ещё никогда не было при династии Романовых. Согласие на брак было получено. Бракосочетание состоялось в 1841 году.  Отношение императора и императрицы к невестке со временем стало очень тёплым. А когда у нее в 1843 году (ей было 19 лет, и это был уже второй ее ребенок) родился первый сын – цесаревич Николай Александрович, растроганный император Николай Первый  призвал трёх своих младших сыновей — Великих Князей Константина, Николая и Михаила, — повелел им преклонить колена перед колыбелью будущего наследника Российского Престола и принести ему клятву верности.
Но немецкая принцесса была чахоточной, и передала свою болезнь наследнику. Красивый, умный, хорошо образованный, надежда России, он дожил лишь до 22 лет, заболел во время путешествия по Италии и скончался во Франции, в Ницце, на руках отца-императора, от туберкулезного менингита спинного мозга. И, вполне возможно, развитию болезни содействовало неудовлетворенное чувство любви, которую испытывал цесаревич к своей троюродной сестре Екатерине, принцессе Ольденбургской.
Принцесса была очень образованной, начитанной и патриотичной девушкой, говорила на нескольких языках, писала, говорила и читала на русском языке, увлекалась русской историей и литературой, особенно Лермонтовым, Пушкиным, Тургеневым. Шереметев описывает ее как веселую и остроумную особу, но при этом подмечает и свойственную ей склонность к серьезным размышлениям и мечтательности. Екатерина очень любила Николая Александровича, и его мать желала видеть ее женой наследника.
Переговоры о браке велись долго, Мария Александровна хотела забрать Екатерину во дворец. Но ее мать, принцесса Терезия Вильгельмина Фредерика Изабелла Шарлотта (при российском дворе — Терезия Васильевна, жена принца Ольденбургского), сестра Адольфа Нассауского и сводная сестра Софии, королевы Швеции и принца Николая Вильгельма, не терпела русскую императрицу и наотрез отказала в ее притязаниях сделать ее дочь своей невесткой.
Влюбленные так и не оправились от такого жестокого удара. Екатерина заболела, когда цесаревич отправился в путешествие в Италию. На прощанье он подарил возлюбленной колечко с бирюзой, произнеся роковую фразу для всех влюбленных : «Я тебя очень люблю, но жениться не могу!»
 В Италии в день своего рождения, он был помолвлен с  принцессой Дагмар, дочерью датского короля Кристиана Девятого. И тогда же  наследственная чахотка настигла  юношу, пораженного отчаянием. Он заболел, и  вылечить его не было возможности. В тот момент у Екатерины болела скарлатиной сестра, и  отвергнутая невеста специально заразилась от нее, а затем, узнав о болезни  возлюбленного,  высунулась в  раскрытое окно и простудилась  на морозе. Ее, конечно, изо всех сил лечили, но  через год Екатерина умерла, последовав в  потустороннее царство вслед за любимым. Погибли от  жестокости собственных родителей два изумительно красивых  молодых человека, которые, поженившись и взойдя на российский престол, вполне возможно, изменили бы судьбу России к лучшему и, кто знает,  может быть, отодвинули ее от роковой черты распада.
Но тут, конечно, во весь рост встает  вопрос о порочности единовластия монархии как образе правления и о невероятной зависимости целого государства,  сотен миллионов его жителей от настроения и прихотей одного единственного человека, если даже эти прихоти – высокое любовное чувство и желание жениться по любви. Сегодня, спустя сто лет после свержения  российского самодержавия, нам всем такое положение вещей кажется невероятным. Но сто лет назад оно было именно таким и, как теперь выясняется, весьма тяготило самих русских монархов, которые гораздо раньше пролетариата и крестьянства начали мечтать о свободе. И в этих мечтаниях рождались указы Петра Третьего об освобождении дворян от обязательной службы, сказочные Конституции Александра Второго от Аракчеева и Сперанского и даже реальный акт от Александра Второго об освобождении крестьян от крепостничества.
            Наши русские революционеры, совершившие февральский и октябрьский государственные перевороты в 1917 году не пришли «ниоткуда» - от сохи и из сапожных мастерских. Весь это кошмар России был подготовлен самими Романовыми и ими же осуществлен в сговоре с их европейскими «коллегами» на Олимпе власти. Точно также, как и великая Смута  в начале 17 века, когда с помощью внутренней оппозиции и  иностранной интервенции они пришли к власти на триста лет. И за эти триста лет они набрались  такого большого  политического опыт а и иезуитских приемов  мирового правления, что не упустили власть из рук во вздыбленной стране, а просто надели заранее приготовленные маски на монаршии лица и взялись править по-новому.
              Теперь, в новой стране СССР,  всем можно было жениться и выходить замуж, за кого хотелось, да и сам брак  перестал быть святыней, а свелся лишь к заскорузло печати в  ЗАГСе. Правда, это не касалось вождей пролетариата, у которых с выбором жен по-прежнему были затруднения, правда, еще до сих пор не рассекреченные. Монархия сменилась диктатурой. Частное предпринимательство сменилось всеобщим трудовым подъемом, оказавшимся куда более экономически выгодным. Даже тысячелетнее влияние церкви на власть и народ удалось укратить теперь уже навсегда. О чем Романовы мечтали все века своего правления. И во всем  помогала  одна большая и страшная маска – большевиков. Под нею можно было делать в управлении государством такое,  что Романовым и их европейским родственникам и не снилось. И те, раззавидовавшись успеху,  начали в спешке создавать свои демократические, социалистические и даже коммунистические партии, которые и европейским королям позволяли натягивать удивительные маски с нарисованной на них особой любовью к народу.

6



А пока что,  в начале второй половины девятнадцатого века, до этого было еще далеко и Романовым предстояло пережить не одно разочарование в  любви. И не только в России. Сменившая горбунью Наталью супруга Павла Первого невольно стала «виновницей» не только одного бурного романа, но и его трагических исторических последствий. А вся «вина» Марии Федоровны, Софии Марии Доротеи Августе Луизе Вюртембергской, принцессы Вюртембергского дома, второй супруги Павла Первого, матери императоров Николая Первого и Александра Первого, в ее родстве с герцогом Вюртемберга Фридрихом, которому она приходилась родной сестрой и с его женой  Августой Каролиной Брауншвейг-Вольфенбюттельской.
Супруги гостили в Петербурге, когда у них в 1783 году родилась дочь Екатерина Вюртембергская.
В декабре 1805 года Наполеон даровал её отцу титул короля Вюртемберга, и 1 января 1806 года он короновался в Штутгарте. Из лояльности к Наполеону Фридрих выдал свою дочь Екатерину замуж за его брата Жерома Бонапарта. Свадьба состоялась 22 августа 1807 года в Королевском дворце Фонтенбло. На церемонии присутствовали император Наполеон I и императрица Жозефина. Екатерина стала второй женой Жерома, после брака она получила титул королевы Вестфалии. Но поистине сказочная   брачная удача обернулась тяжелым поражением - после падения империи Наполеона в 1815 году супруги потеряли свой трон и отправились в изгнание в Триест.
Здесь у этой пары в 1820 году родилась дочь Матильда-Летиция – племянница  русского императора Николая Первого. В историю она вошла под именем Вильгельмины Бонапарт, французской принцессы, и, в какой-то степени, именно ей было суждено весьма своеобразным способом возродить Французскую империю во главе с новым императором Наполеоном Третьим, ее двоюродным братом, с которым в юности она, кстати говоря, была помолвлена. Но позднее помолвка была расторгнута.
Любовь графа Анатолия Демидова к Матильде Бонапарт , можно сказать, ворвалась в историю Франции да и всего мира, чтобы наделать в нем множество бед!
1 ноября 1840 года в Риме она вышла замуж за Анатолия Демидова. Незадолго до свадьбы Демидов получил от великого герцога Тосканы Леопольда II титул князя Сан-Донато, так как отец Матильды желал, чтобы она осталась принцессой. Княжеский титул Анатолия не признавался в России. В браке детей не было. Также Демидов получил разрешение на брак от императора Николая Первого. Увы, это было роковое решение русского царя, которое очень дорого обошлось России.
Анатолий Николаевич Демидов родился  во Флоренции, а образование получил во Франции. Там он стал ярым почитателем Наполеона Бонапарта. Однако  даже подумать не мог, что спустя годы породнится со своим кумиром. Это произошло благодаря случаю. В 1839-м году друг Анатолия, знаменитый французский литератор Жуль Жани, предложил ему покинуть шумный Париж и отправиться в путешествие по Италии. Он организовал посещение брата Наполеона – Жерома Бонапарта – бывшего короля Вестфалии (историческая область на северо-западе Германии) находившегося в изгнании на своей вилле во Флоренции.  Здесь Анатолий впервые увидел юную принцессу Матильду Бонапарт и был очарован ею. Она приняла гостей, как юная парижанка, а после обеда танцевала, как простая итальянка и была грациозна, наивна, очаровательна. Демидов сразу влюбился.
 Отец Матильды Жером Бонапарт в переговорах об условиях брака сразу заявил будущему зятю, что не в состоянии обеспечить дочери какое-либо приданое, и если Анатолий собирается войти в семью, ему придется заплатить высокую цену. В результате Бонапарты обязали Демидова выплачивать всем членам высокопоставленной семьи ежегодную пенсию – по 117 669 французских франков. Кроме того, уральскому богачу пришлось потратиться на титул князя Сан-Донато, так как отец Матильды хотел, чтобы за дочкой сохранился статус принцессы. Но и на этом мытарства влюбленного Демидова не закончились. Ему пришлось выхлопотать у короля Луи-Филиппа I разрешение для Матильды вернуться во Францию. Монарх согласился, когда Анатолий заверил его, что племянница Наполеона не будет претендовать на власть.

7

Увы, семейная жизнь у Демидова и Матильды не заладилась. Кроткая девушка, какой племянница Наполеона показалась жениху во время первых встреч, на деле оказалась властной, холодной женщиной. Муж пытался исправить любимую. Но безуспешно. В итоге Матильда сбежала с любовником, прихватив с собой многочисленные драгоценности мужа, в том числе и бриллианты. Затем последовал сложный и долгий бракоразводный процесс, третейскими судьями в котором выступили русский император, дядя сбежавшей супруги Николай I и кузен Матильды Наполеон III Бонапарт.
Николай I ничем не смог помочь своему подданному. Мало того, что по грабительским условиям развода Демидову пришлось выплачивать бывшей жене ежегодную пенсию в 200 тысяч франков, так ему еще и не вернули украденные бриллианты. Но последующие события заставляют задуматься: а хотел ли помогать Николай Первый Демидову вернуть украденное у него? И вообще – не было ли его согласие на это брак хитрым дипломатическим ходом именно по выманиванию денег у русского креза, который, к большому неудовольствию Николая Первого без оглядки расточал свои богатства в Европе, а не в России?
А деньги русскому императору были сейчас очень нужны на поддержку своего племянника  Луи Наполеона Бонапарта на выдвижении его на должность президента Франции. Николай  хотел видеть в этой должности именно Луи, которого считал своим сторонником. Брачная идея сработала -  в ноябре 1848 года Матильда поместила бриллианты в качестве обеспечения банковского кредита в 500 тысяч французских франков с тем, чтобы кредит был передан ее кузену Луи-Наполеону и послужил для его избрания президентом Франции.
 Матильда в итоге стала второй важнейшей дамой. В ее особняке в Париже собирался весь цвет общества. Она водила знакомство и с автором «Трех мушкетеров» Александром Дюма, и с французской писательницей Жорж Санд, и даже с новеллистом Марселем Прустом.
Но у Николая Первого начались серьезные неприятности. Давайте взглянем внимательнее, чем закончилась весьма затратная любовная история Анатолия Демидова и Матильды Бонапарт.
В ночь на 2 декабря 1851 годна, в годовщину Аустерлицкой битвы во Франции был совершен государственный переворот. Следом была опубликована конституция, выработанная по образцу консульской конституции 1799-го; она носила чисто монархический характер, хотя и с избираемым на 10 лет президентом. Оставалось сделать только один шаг, чтобы обратить республику в империю, и в Петербурге это понимали. Такое развитие событий категорически не устраивало Николая I. Российский император начал действовать более тонко, с его точки зрения: одобряя действия Луи-Наполеона, он всячески намекал на то, что принцу надо остановиться.
 
        В начале января 1852 года русский посол во Франции Н.Д. Киселев добился аудиенции у французского президента, чтобы передать ему следующее: «Император Николай очень сочувственно принял известие о событиях 2 декабря; он смотрел на ожидание событий, которые могли наступить в 1852 г., как на обстоятельства, вредные для упрочения спокойствия во всей Европе». В беседе было затронуто и будущее Франции, и Луи-Наполеон, видимо не сомневаясь пока еще в расположении России, совершенно открыто заявил, что Франция должна идти тем же путем, что и при Наполеоне I. В результате получасового разговора Киселев полностью убедился в намерении принца-президента укрепить свою власть и продолжить прерванную деятельность его дяди.
 
        Почти сразу после переворота, 15 января 1852 г., Луи-Наполеон обратился с личным письмом к Николаю I, в котором извещал его о происшедших во Франции событиях. В этом письме французский президент объяснял причину совершенного переворота (чего он не сделал по отношению к другим главам государств, которые были просто официально извещены о происшедших во Франции переменах): «Возрастающая и несправедливая неприязнь Законодательного собрания, повторяющиеся покушения на ограничение моей власти и деятельность старых партий угрожали Франции анархией… Я уже поручил довести до сведения Вашего Величества о мерах, которые в столь серьезных обстоятельствах я считал себя обязанным принять, ставя право и общественное спасение выше законности, сделавшейся бессильной». А также Луи-Наполеон выражал надежду на то, что между Россией и Францией постепенно, шаг за шагом, устанавливаются добрые отношения, которые, по его мнению, необходимы «для отдыха народов мира». Несмотря на доброжелательный тон письма, очевидна обеспокоенность Луи-Наполеона реакцией российского императора на совершенный во Франции переворот. Что же касается его мотивов, то очевидно, что такой шаг Бонапарта можно объяснить только его желанием установить с Россией хорошие, дружеские отношения, которые, конечно, могли бы впоследствии помочь осуществлению его планов.
 
        Николай I ответил поздравлением по поводу избрания Луи-Наполеона на 10-летнее президентство, а в беседе с де Кастельбажаком император поручил ему передать Бонапарту, что «он занимает лучшее положение, чем кто-либо другой из государственных деятелей двух предыдущих режимов, лучшее, чем мы все». Но только такое положение и устраивало Николая I: «Если он будет точно следовать своему плану, не поддаваясь дерзким амбициям, он займет достойное место в европейской политике и в истории вместе со всеми нами». Теплые слова, но сказаны свысока.
 
        Весь 1852 год прошел в подготовке Луи-Наполеона к провозглашению себя императором Франции, с одной стороны, и в стараниях Николая I удержать его от этого шага – с другой. Российская сторона полагала, что признание Луи-Наполеона императором необходимо поставить в определенные ограничительные рамки, если уж это признание станет неизбежным.
 
        Киселеву было дано задание еще раз встретиться с принцем-президентом и указать ему на опасность следовать до конца по пути своего дяди, поскольку это чревато общеевропейской войной. Получив депешу, посол, опасаясь сразу направляться с ней к президенту, намеревался переговорить с министром иностранных дел Франции, но, не застав его, вынужден был разговаривать с Тувенелем, тогда директором внешнеполитического департамента МИД Франции, чтобы попробовать хотя бы у него выяснить возможную реакцию Луи-Наполеона на эту депешу. Тувенель высказал полную уверенность в том, что смысл депеши не понравится Луи-Наполеону, поскольку он явно не укладывается в планы президента. Киселев, надеясь, возможно, согласовать такой ответ Тувенеля со своим правительством и получить указания Нессельроде на дальнейшие действия, попросил Тувенеля не сообщать министру иностранных дел о содержании разговора и, тем более, о содержании депеши. Вскоре, однако, его постигло разочарование.

8
 
        В начале февраля Киселеву представилась возможность говорить с Луи-Наполеоном во время так называемого «русского ужина». Луи-Наполеон спросил Киселева, что это за нота, о которой ему говорил его министр иностранных дел, и почему российская сторона полагает, что он хочет войны. На это Киселев вполне дипломатично ответил в том смысле, что даже само имя «Наполеон» ассоциируется у многих, и особенно в России, прежде всего с войной. Французский президент заверил российского посла в своей полной миролюбивости, подчеркнув однако, что Франция не потерпит никакого вмешательства в свои внутренние дела и, если ее вдруг заденут, она не будет ни минуты колебаться, чтобы защититься всеми силами. Из оговорки Луи-Наполеона «И в Англии, и в других странах всегда вспоминают о Ватерлоо, а это больно слышать» Киселев сделал вывод о том, что будущий французский император вынашивает планы о мщении за ущерб, нанесенный его стране в 1815 г. Представляется, что для тогдашнего момента такой вывод был не только слишком поспешным, но и даже ошибочным: всё поведение французского президента показывает, что его целью являлись выход из дипломатической изоляции и нахождение надежного союзника, а не немедленное развязывание военных действий.
 
        Между тем, получив донесения о переговорах с Луи-Наполеоном, император Николай I принял решение выехать в Берлин и Вену, чтобы посовещаться с прусским королем и австрийским императором о том, какие действия предпримут эти страны в том случае, если не сегодня завтра Франция объявит себя монархией. Со своей стороны, французский президент, прознав об этой поездке российского императора, с целью узнать действительное отношение к своим действиям венского и берлинского дворов, предпринял ответный ход – он отправил туда только что назначенного сенатором Жоржа Дантеса барона Геккерена11. По официальной версии Дантес ехал в Вену для свидания со своим отцом бароном Геккереном, голландским послом. На самом же деле он ехал проводить переговоры.
 
        Николай I прибыл в Вену 8 мая 1852 года После переговоров с Францем-Иосифом была достигнута договоренность, что, если во Франции будет восстановлена монархия, две страны признают только личную пожизненную монархию. Вслед за российским императором, только что отъехавшим в Берлин для согласования принятого решения с прусским королем, в Вену прибыл Дантес. Ему предоставили свидания и с Францем-Иосифом, и с канцлером Буолем. Содержание этих бесед нам не известно, но можно предположить, что итог был весьма благоприятным для Франции, поскольку Дантес сразу же помчался в Берлин, встретился с министром иностранных дел Пруссии, а затем стал добиваться аудиенции у Николая I.
 
        22 мая состоялась встреча Жоржа Дантеса и императора Николая I. Первый сразу же поднял вопрос о признании со стороны иностранных государств империи во Франции. Николай ответил в том смысле, что положение принца-президента и сейчас более чем устойчиво и подобный шаг может принести больше вреда, нежели пользы. Но как только перед Николаем I был поставлен вопрос о возможности наследственной власти Бонапартов во Франции, он сразу же прекратил беседу, заявив: «Я не хочу знать, каковы на этот счет намерения Луи-Наполеона. Он человек честный, я полагаюсь на него». Очевидно, что здесь Николай намекал на не столь давние заверения де Кастельбажака, когда он уверял российское правительство в том, что империи во Франции не будет.
 
        Таким образом, в смысле налаживания отношений с русской стороной миссия Жоржа Дантеса оказалась неудачной. Между тем само обращение Дантеса к российскому императору показывает, что Луи-Наполеон отдавал должное тому влиянию, которое оказывает Россия на международной арене.
 
        Кроме того, летом 1852 года произошел еще один эпизод, который не мог не отразиться негативно на отношении Луи-Наполеона к России и лично Николаю I. На 15 августа французское правительство назначило празднование дня рождения Наполеона I Бонапарта. Австрия и Пруссия отказали французским посольствам в проведении публичного торжественного праздника. Россия поступила таким же образом, запретив французскому посольству проводить торжественную открытую мессу. Де Кастельбажаку «разъяснили», что французскому правительству необходимо различать праздники, которые отмечаются в честь какого-либо лица, и праздники, которые вызывают какие-либо исторические воспоминания. Очевидно, что праздник 15 августа относился к последним. И де Кастельбажаку пришлось праздновать этот день частным образом.
 
        Можно сказать, что французское правительство почти проглотило это пренебрежение, поскольку Россия была здесь не одинока. Но только «почти». В Москве генерал-губернатор запретил 15 августа служить католическую мессу в католической церкви и даже дал полиции приказ оказывать противодействие, если будут попытки проникнуть в здание со стороны чинов французского консульства.
 
        Между тем еще 11 августа (30 июля) первый секретарь посольства извещал письмом московского генерал-губернатора о предстоящем празднике. Однако генерал де Кастельбажак не стал поднимать шум по этому поводу, приписав случившееся отсутствию сдержанности со стороны генерал-губернатора. Первый секретарь посольства потребовал разъяснений в МИДе России по этому вопросу. Товарищ министра Л.Г. Сенявин13 ответил ему как настоящий казуист-дипломат. Сначала было сказано, что МИД России еще не получило разъяснений в связи с упомянутой проблемой. Затем – что этим вопросом займется лично де Кастельбажак во Франции. Однако первый секретарь настаивал, и в итоге он добился ответа, который звучал как насмешка, но придраться к нему было невозможно. Сенявин сказал, что ему не было известно о праздновании 15 августа: «Принц носит имя Луи, и мы полагали, что празднование будет в день св. Луи – 25 августа, и я читал в газетах, что этот день действительно праздновался в Сен-Клу». Секретарю ничего не оставалось, как сказать, чтобы на будущее все запомнили дату 15 августа.
 
        Очевидно, что все эти события и переговоры стали началом охлаждения отношений между Францией и Россией, что, в свою очередь, заметил и де Кастельбажак на собственном опыте – отныне император Николай оказывал внимание на парадах не ему, а австрийским и прусским офицерам.
 
        Вскоре, 9 октября 1852 г., во время поездки по стране, в Бордо Луи-Наполеон произнес речь, в которой впервые упомянул о восстановлении империи. Его дальнейший вояж уже больше походил на триумфальное шествие.
 
        1 ноября де Кастельбажак вернулся из отпуска в Санкт-Петербург. Немедленно по приезде он был принят императором. Николай I продолжал придерживаться выбранной им тактики: одобряя действия Бонапарта как президента, в то же время говорить о невозможности восстановления империи во Франции: «Оставайтесь при сильной и консервативной республике и берегитесь империи».
 
        В свою очередь, 27 ноября в Париж из отпуска вернулся российский посол Н.Д. Киселев. На следующий день после своего прибытия Киселев получил частную аудиенцию в Сен Клу, чтобы вручить Луи-Наполеону письмо от императора Николая I, в котором российский император убеждал его не реставрировать империю.
 
        Но было уже поздно отговаривать Бонапарта от принятия императорского титула.

9
 
        2 декабря 1852 г. Луи-Наполеон провозгласил себя императором Наполеоном III. Зная, что его признают почти все великие державы, он уже более не хотел идти на поклон к Николаю I, а желал построить нормальные взаимоуважительные отношения, которые и должны существовать между двумя суверенами двух государств.
 
        Разумеется, новый император Франции еще мог ответить на письмо Николая I. Однако чрезвычайный курьер привез сообщение о провозглашении принца императором.
 
        Письмо Луи-Наполеоном было написано, хотя и не отправлено. «Я бы хотел иметь возможность последовать совету, который мне дали Ваше Величество касательно вопроса о титуле Наполеона III. Но Ваше Величество понимают, что мне нельзя действовать другим образом… Ваше Величество, позвольте мне сказать, что восстановление Империи не сможет, мне кажется, оскорбить… религиозных чувств, которые Вы испытываете к памяти Вашего выдающегося брата императора Александра; потому что моя мама повторяла мне, что в 1814 году император Александр часто говорил с сожалением о восстановлении на троне Бурбонов… он говорил моей матери, что эти принцы не понимают ни их страны, ни их эпохи… Я не скрою печального чувства, что Ваше Величество не пожелали удостоить меня чести назвать меня братом. В течение моего детства я всегда испытывал чувства глубокой нежности к Российской Императорской фамилии, и я всегда верил, что в интересах обеих стран будет жить в самых лучших отношениях…» Неизвестно, как стали бы складываться отношения между Николаем I и Наполеоном III, отправь последний это письмо. Скорее всего, российский император не принял бы близко к сердцу данные ему объяснения, но, по крайней мере, он бы получил ответ.
 
        Теперь же на полученном известии о провозглашении империи во Франции Николай написал: «Не может быть никакого обсуждения цифры «III»; мое мнение называть его Louis Napol;on, Empereur des Fran;ais и только. Если он будет сердиться, тем хуже для него; а если он станет дерзить, Киселев покинет Париж». А с титулом напрямую был связан и другой вопрос – вопрос о форме обращения между двумя государями в личной переписке.
 
        Напротив, английская королева поспешила обратиться к новому императору по всем правилам, и в своем формальном письме о признании уверяла Наполеона III «в своем невероятном расположении и доверии» и «в своих искренне дружеских чувствах». «Я потрясен тем, что Англия – первая держава, признавшая меня», – поделился Наполеон III с английским послом. Думается, что здесь он несколько лукавил, поскольку из предварительных переговоров ему уже было известно, что английское правительство признает титул «Наполеон III». Если бы ситуация развернулась иначе, Наполеон III оказался бы в очень тяжелом положении. Возможно, что неотправленное столь теплое письмо Николаю I было написано как раз на тот случай, если вдруг Англия изменит свои намерения касательно признания империи во Франции.
 
        Между тем началась дипломатическая борьба между Францией и Россией за принятие или непринятие нового статуса этой страны. Только три страны – Австрия, Пруссия и Россия – медлили с признанием Франции империей. Наполеон III справедливо полагал, что решающую роль в этом играет Россия, а потому де Кастельбажак дважды по его поручению пытался выразить Нессельроде недовольство промедлением с признанием со стороны России. Канцлер, однако, не давал четкого ответа, отговариваясь тем, что еще не закончены переговоры между тремя странами.
 
        Николай I предложил применять к новоиспеченному французскому императору ту же форму обращения, которую он применял к Луи-Филиппу14, – то есть заменить слово «fr;re» («брат») на слово «sire» («сир»). Однако австрийское правительство сочло, что такая формула слишком суха, и предложило добавить еще «bon ami» («добрый друг»). Эта формула – «sire et bon ami» – и была принята всеми тремя кабинетами. Однако уже 18 декабря австрийский император и прусский король решили в верительных грамотах поставить принятую в обращении между государями формулу «милостивый государь, брат мой». Очевидно, что Австрия и Пруссия боялись портить отношения как с Россией, так и с Францией. Нарушение договоренностей стало неприятным сюрпризом для российского императора, поскольку теперь он оказался одинок в нежелании обращаться к Наполеону III так, как это было принято между государями. В результате французский император принял российскую формулировку, но всем было понятно, что Наполеон III вряд ли забудет такое оскорбление, нанесенное ему российским императором.
 
        Таким образом, недоброжелательные отношения между императорами Николаем I и Наполеоном III складывались постепенно, и личный фактор играл тут далеко не последнюю роль. Однако самым главным для обеих сторон стало расхождение во взглядах на проблему Палестины.
 
        Добившись императорского титула, Наполеон III активизировал свою внешнюю политику. Среди прочих направлений он без особых сомнений решился заявить о своих интересах в восточном вопросе, хотя здесь очень легко было поссориться с Николаем I. Насколько сам Наполеон III осознавал всю важность восточного вопроса для России? Отдавал ли он себе отчет в том, что его вмешательство может спровоцировать военный конфликт? Как влияло на Наполеона отношение к нему Николая I после провозглашения во Франции империи, и как это отразилось на его отношении к вопросу о Святых местах?
 
        Для Франции восточный вопрос был идеальной ареной для того, чтобы продемонстрировать свои намерения утвердиться снова как великая держава, при условии разумного решения этого вопроса.
 
        Ход дипломатической борьбы в этот период весьма подробно изучен как в отечественной, так и в западной историографии, так что мы остановимся только на заключительном этапе, который непосредственно предшествовал началу Крымской войны.
 
        В октябре 1853 г. Турция потребовала вывести русские войска из Дунайских княжеств. 4 октября султан Абдул-Меджид объявил о состоянии войны с Россией. 20 октября (1 ноября) 1853 г. император Николай подписал Манифест «О войне с Оттоманской Портою». Однако ничего катастрофического в этот день еще не произошло: началась очередная русско-турецкая война.
 
        23 октября 1853 г. Наполеон III писал министру иностранных дел Друэну де Люису: «Кого потерял Луи-Филипп, так это Англию… Когда мы отправили наш флот в Саламин, мы преследовали цель, чтобы Англия не осталась холодной и безразличной… Сегодня эта цель достигнута… Интересы Франции теперь очевидны. Нам нужно согласие с Англией в Константинополе, а затем привлечение Австрии и Пруссии к нашему союзу». Из этих слов становится понятным, что французский император решил создать антирусскую коалицию. Другое дело, что создание коалиции еще не всегда означает начало войны, а в конкретном случае это могло означать желание добиться своих интересов в ситуации, когда Россия не смогла бы ничего противопоставить.
 
        17 (29) октября 1853 г. Киселев встретился с французским императором. Наполеон III признавался в своей полной симпатии к «лояльнейшему Николаю I», а Киселев передавал, как «сердечно относится» российский император к благороднейшему французскому. После обсуждения вопроса о воинственно настроенной прессе в обеих странах, разговор перешел на более серьезные проблемы, и снова Киселев сделал вывод о том, что лучшим средством достижения мирного исхода конфликта французский император видит международную конференцию и конгресс, призванные зачеркнуть «оскорбительные для Франции» положения Венского конгресса 1815 года.
 
        5 (17) ноября 1853 года император Наполеон встретился с Киселевым, которого еще раз заверил в своей надежде сохранить мир. А французская эскадра совместно с английской тем временем уже стояла у Золотого Рога, в Тулоне проводились приготовления для отправки 20 тысячного десантного корпуса. В Вене продолжались дипломатические переговоры, итогом которых стала коллективная нота 23 ноября (5 декабря) от имени Франции, Англии, Австрии и Пруссии. Согласно этой ноте, Порта должна была заявить об условиях, на которых она могла бы вести переговоры с Россией. В России эта нота вызвала более чем отрицательную реакцию, которая, несомненно, только усилилась участием в этой ноте Пруссии, поскольку таким образом окончательно подрывались основы тройственного союза и российский император оказывался в изоляции.
Поражение России в Крымской войне вошло в мировые учебники истории, но в них ни слова не сказано о том, что предшествовало всей этой мировой заварухе. А предшествовала ей – любовная горячка русского мультимиллионера Анатолия Демидова и расчетливость французской принцессы Матильды Бонапарт, обобравшей его ради имперских интересов своего кузена Наполеона Третьего. И недальновидность ее дяди, русского императора Николая Первого.
Правда, и для Наполеона Третьего его имперские амбиции, подкрепленные  украденными русскими деньгами, закончились очень плачевно – проигранной войной Германии и пленом, в котором он и умер.

10

 Отечественной истории известна красивая легенда о  вдруг вспыхнувшей любви между датской принцессой и вторым сыном Александра Второго -  Александром Александровичем, которые ухаживали за умирающим цесаревичем. Но, похоже, это всего лишь легенда. На самом деле у этого печального одра мучительно умирала еще одна страстная любовь – будущего императора Александра Третьего и княгини  Марии Мещерской.
Княжна Мария Элимовна (Елимовна) Мещерская родилась в семье дипломата князя Элима Петровича Мещерского и Варвары Степановны, дочери писателя С. П. Жихарева. В 1844 году, когда Марии не было ещё и года, отец умер и Варвара Степановна была вынуждена обратиться за помощью к родителям мужа. Детство Мария Элимовна провела в Париже и в Ницце, постоянно переезжая от матери к бабушке. В возрасте пятнадцати лет лишилась матери. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, княжна Мещерская вернулась в Россию, где была принята в доме тётки, княгини Елизаветы Барятинской (дочери военного министраА. И. Чернышёва).Но та ревновала племянницу к своему мужу В.Барятинскому, который по словам Шереметева был привязан к ней и даже влюблен в нее.
          «Нельзя сказать, чтобы княгиня Барятинская её баловала. Напротив того, она скорее держала её в чёрном теле. Она занимала в доме последнее место», - вспоминал С.Д. Шереметев. Но вскоре, благодаря ходатайству родственников, Мария Элимовна стала фрейлиной императрицы Марии Александровны. Весной 1864 года при дворе княжна Мещерская встретилась с великим князем Александром Александровичем, вторым сыном императрицы. Имя Марии Мещерской появляется в переписке великого князя. Постепенно она входит в компанию, образовавшуюся при дворе из представителей «золотой молодёжи». Кроме великого князя Александра в неё входили: цесаревич Николай, великий князь Владимир, кузен Николай Лейхтенбергский, кузен Николай Константинович, князь Мещерский, граф Илларион Воронцов-Дашков, князь Владимир Барятинский, фрейлина Александра Жуковская. По отзывам современницы, княжна была необычайно красива, дивно сложена, довольно высокого роста, её черные глаза, глубокие и страстные, придавали её изящному лицу из ряда вон выходящую прелесть. Звук голоса её был методичен, и на всем существе её была наложена печать какого-то загадочно-сдержанного грустного чувства, очень обворожительного.
 В 1865 году  после смерти Николая Александровича  Александр стал наследником престола. В этом же году изменились и чувства великого князя: из дружеских они приняли характер серьёзного увлечения. 7 июня он писал в дневнике: «Каждый день то же самое, было бы невыносимо, если бы не М.» Условившись, они якобы случайно встречались на прогулке в парке, но вскоре об этих отношениях узнали император и императрица. Мария Александровна нашла подобное поведение сына «неприличным». 19 июня 1865 года, встретившись с возлюбленной на Английской дороге из Царского Села в Павловск, цесаревич сообщил, что «они больше не могут  быть в таких отношениях, в каких были до сих пор». На память Мария подарила свою фотографию с Сашей Жуковской с надписью: «В воспоминание последнего дня в милом Царском». 4 ноября этого же года княжна подарила Александру свой автопортрет.
Князь В.Мещерский ( увы, внук Карамзина, журналист, гомосексуалист с очень дурной репутацией, затем – личный друг Александра Третьего, как пишут историки) выкрал письма к ней наследника престола и передал их императрице, после чего в императорской семье разгорелся скандал.
Однако, вскоре встречи возобновились. Помогала им Александра Жуковская, которая доставляла записки, улаживала размолвки, охраняла покой на прогулках. Цесаревич не был уверен в чувствах княжны Мещерской. Он боялся, что она может принять чьё-то предложение, поэтому выбрал вариант, который «разрабатывал» в итальянском сериале «Элиза» граф Драго для влюбленного в служанку друга  Фабрицио Ристори, - он предложил своему близкому другу и наследнику огромного состояния графу Иллариону Воронцову-Дашкову жениться на Марии. Может быть, Илларион и пошел на этот шаг, да  Александр Второй  очень внимательно следил за  всей этой историей, и в  1865 году Воронцов-Дашков оказался не под венцом с Мещерской, а на войне в Туркестане, откуда вернулся только через два года и тут же поеш под венец – с графиней Елизаветой Шуваловой, которая родила ему восьмерых детей. Но Илларион  на всю жизнь остался  самым близким другом Александра Третьего.

11

Воронцов-Дашков убыл в Туркестан, но ситуация с княгиней Мещерской  только усугублялась. Постепенно встречи становились всё чаще, и вскоре фрейлине Мещерской был устроен выговор. Виновницей стала (кто бы мог подумать!) обер-гофмейстерина графиня Екатерина Тизенгаузен, которая объявила, что княжна ведёт себя неприлично, открыто бегая за наследником. Уж казалось бы, кому-кому, а этой женщине были хорошо известны  чувства, которые не могут разделить неравные влюбленные при царском или королевском дворе. Ведь в это время ее внебрачному сыну, крестнику Николая Первого и его жены графу Феликсу Николаевичу  Сумарковоу-Эльстону было  уже сорок пять лет! Но, может быть, не случайно  Екатерина Тизенгаузен, внучка фельдмаршала Кутузова и  бывшая любовница прусского  короля вмешалась в отношения  русского цесаревича и  княжны Мещерской? Может быть, она  не хотела появления очередного царского бастарда при русском дворе, вполне резонно рассчитывая на особое место при престоле своего незаконнорожденного сына? Такие, как он, всегда  держались  правящими дворами «в резерве» и, как показывает историческая мировая практика, время от времени или сами, или их потомки даже восходили на престол. А вокруг каждого такого «кандидата» группировался круг заинтересованных лиц – заговорщиков, которые были  готовы в удобный момент поднять бунт «на корабле» и сменить правителя. Особенно, когда в стране назревал кризис в наследовании престола.
Так было, к примеру, в Англии, которой триста лет правила династия вельтов, дававшая королей Георгов. Одним из представителей этой династии, кстати, был  русский император Иван Шестой Антонович. Но он вот как-то не понадобился на английском престоле и был жестко убит Екатериной Второй, хотя на нем уже хорошо просматривался кризис наследования.
И пришлось  Англии довериться женщине, точнее даже – девице, единственной оставшейся в живых легитимной дочери герцога Кентского, будущей королеве Виктории, последней представительнице вымерших вельтов на английском троне. Виктория была дочерью Эдуарда, герцога Кентского, четвёртого сына Георга III. Оба они умерли в 1820 году, и Виктория выросла под контролем матери-немки Виктории Саксен-Кобург-Заальфельдской. Она унаследовала престол в 18 лет, так как все три старших брата её отца умерли, не оставив легитимных детей. К этому времени Соединённое королевство представляло сложившуюся конституционную монархию, где король практически не имел политической силы. Виктория пыталась влиять на политику правительства и назначения министров. Для народа она стала национальной иконой и считалась человеком строгой морали. В 1840 году Виктория вышла замуж за Альберта Саксен-Кобург-Готского. Браки их девяти детей с представителями королевских и знатных семей укрепили связи между династиями Европы и принесли Виктории прозвище «Бабушка Европы». Как известно, от этой «бабушки» взошла на русский престол немецкая принцесса Алекс, внучка Виктории.

12

В ноябре 1865 года Александр II выразил желание, чтобы цесаревич и бывшая невеста Николая — датская принцесса Дагмара— стали мужем и женой. Цесаревич метался между чувством к княжне Мещерской и долгом. Он писал в дневнике 15 марта: «Я её не на шутку люблю, и если бы был свободным человеком, то непременно бы женился, и уверен, что она была бы совершенно согласна». На балу 18 апреля княжна Мещерская сообщила наследнику, что князь Витгенштейн сделал ей предложение. Родители настаивали на поездке в Данию, и в мае цесаревич пишет в дневнике: «Я только и думаю теперь о том, чтобы отказаться от моего тяжёлого положения и, если будет возможность, жениться на милой М. Э. Я хочу отказаться от свадьбы с Dagmar, которую не могу любить и не хочу… Может быть, это будет лучше, если я откажусь от престола… Я не хочу другой жены, как М. Э.». Вместе с тем великий князь опасался, что «когда наступит решительная минута, она откажется от меня, и тогда всё пропало».
Решительное объяснение произошло в мае 1866 года. Император сообщил, что в датских газетах напечатана статья о том, что цесаревич не хочет жениться на Дагмаре из-за чувств к княжне Мещерской. Король Кристиан прислал императорской семье письмо с просьбой подтвердить планы наследника относительно дочери. Произошла крупная ссора, в ходе которой Александр Александрович заявил о желании отречься от престола и жениться на «милой Дусеньке», что не нашло понимания у Александра II, пригрозившего выслать княжну.
Наверняка гнев императора вызывало своеволие наследника еще и потому, что напоминало ему его самого себя, когда он решительно настоял на браке с немецкой принцессой-бастардкой Марией. И тем самым навлек на себя и на все семью Романовых огромное горе, получив от  туберкулезной жены  больного наследника, тем самым поставив русский трон под удар. Теперь именно это же пытался сделать его собственный сын. Конечно, Александр Второй не мог позволить в очередной раз искушать судьбу и был готов  принять самые решительные меры против любимой своего взбунтовавшегося сына.
Тут еще надо добавить, что и третий сын Александра Второго – Алексей – также пошел против семьи, влюбившись в дочь поэта и воспитателя царских детей Василия Жуковского – Александру Жуковскую. Отношения их зашли очень далеко,  Александра родила от  Алексея Александровича сына, которого назвала  в честь отца Алексеем.
Ее так же, как и Мещерскую, отлучили от двора, затем выдали замуж. Правда,  ребенок был вполне обеспечен и получил  фамилию какого-то итальянского графа Серджиано. Но затем  ему  позволили взять титул графа Белевского-Жуковского. Он женился, в отличие от своего отца, который  из протеста навсегда остался холостяком и проводил жизнь бонвивана, как тогда говорили. Он даже стал адъютантом у своего кузена,  великого князя Сергея Александровича, московского губернатора, женатого, вопреки желанию Романовых, на сестре жены Николая Второго – Елизавете.
Дети графа Алексея Белевского-Жуковского после Октябрьской революции эмигрировали, а он остался в СССР и работал биологом, жил в Тбилиси и расстрелян там же в 1937 году. И это далеко не случайно и не за графский титул уж точно. Что на самом деле он исследовал в Тбилиси, откуда  на советский трон пришел Иосиф Джугашвили? Какие материалы, чью наследственность? Для кого он был опасен – это же очевидно. В 1937 году  был расстрелян биолог граф  Белевский-Жуковский, через несколько лет после него погиб генетик Вавилов. Биологов и генетиков, как огня, боялись советские вожди,  потомки Романовых, Виндзоров и Габсбургов, скрывавшиеся под масками выдуманных пролетарских биографий. Они же не хотели, чтобы их, как воренка Ивана, сына Марины Мнишек, повесили на Серпуховских воротах в Москве…

13



Объяснившись с княжной Мещерской, Александр принял решение поехать в Данию. Единственное, о чём он просил отца, не наказывать девушку. Мария Александровна успокоила сына: Мещерская поедет в Париж вместе со своей теткой княгиней Чернышёвой.
Помолвка цесаревича Александра и принцессы Дагмары Датской состоялась 17 июня 1866 года, а 28 октября последовала свадьба. Княжна Мещерская увиделась с наследником ещё раз в 1867 году в Париже, куда тот приезжал вместе с отцом по приглашению императора Наполеона III и где произошло покушение на русского царя.
Покинув двор, княжна Мещерская жила у княгини Чернышёвой в Париже. И вот тут история становится совсем мутной. В Париже Мария встречается с возлюбленным. В конце мая царская семья после покушения покидает Францию. А Мещерская, над которой постоянно висела опасность изгнания, ссылки и даже физического уничтожения, неожиданно в августе 1867 года выходит замуж

за богача Павла Павловича Демидова, бывшего лучшей партией в России, сына Авроры Шернваль, знаменитой фаворитки Николая Первого, красивейшей женщины России, выданной им замуж за Павла Николаевича Демидова, обладавшего состоянием, которое равнялось половине  всего ВВП страны.
Как известно, Аврора не была счастлива в любви, все ее суженые загадочным образом умирали. Странно, но такая же судьба постигла и ее сына. Смертельно влюбленный в свою молодую жену, он окружил её всей роскошью, доступной его несметному богатству, в собственном парижском отеле и вилле в Довиле. Мария Элимовна имела достойную царицы обстановку, в которой еще более расцвела её красота.
Но она не любила мужа. Почему же вышла за него? Александр Второй, будучи в Париже, уговорил, или это решение пришло после встречи с возлюбленным, великим князем Александром Александровичем? Может быть, это был все тот же его план, как и с Илларионом  Воронцовым-Дашковым? С той только разницей, что  Демидов вдруг безумно влюбился и женился на Мещерской «для себя»?  Но кончилось-то все это очень плохо! Мещерская вскоре после свадьбы забеременела, по всем подсчетам – от Демидова, если царская семья покинула Париж в мае. А если  цесаревич Александр задержался или вернулся?
Весной 1868 года в преддверии родов Демидова с мужем переехала в Вену, чтобы иметь возможность пользоваться советами знаменитого профессора. В Вене она часто ходила в церковь, где её видели молящуюся в слезах. 25 июля 1868 года она родила сына Элима и скончалась на следующий день. Накануне смерти, она призналась своей подруге А. Жуковской, что «никого и никогда не любила, кроме цесаревича». Муж её нашел письмо на своё имя, в котором она с ним прощалась и благодарила его за счастье, которое он ей дал и которое длилось меньше года. По словам современницы, поэтический облик Демидовой получил таинственный ореол в этой смерти, так внезапно пресекшей только что добытое счастье. Она унесла с собой разгадку смысла жизни, вопрос, который как будто читался в загадочном выражении её глаз.

14
 


         Как пишут историки, убитый горем Демидов, продал свой дворец, виллу Довиль и свою великолепную конюшню. Жил он скромно, ходил пешком, более не носил фрака, и тратил огромный деньги на дела благотворительности. В память о супруге он учредил Мариинскую рукодельную мастерскую в Париже. Он  это делала от тоски или замаливал какой-то свой грех?
И не приходится удивляться тому, как  в наше время итальянский кинематограф обратился к этим загадочным историям любви русских аристократов, наполнив русским духом сериалы «Элиза» и «Красавица и чудовище». Даже название поместья ужасного князя Леона во Франции в «Красавице и чудовище» - Долвиль – напоминает  демидовскую виллу Довиль, где жила с графом красавица-жена, не любившая его и неизвестно отчего на самом деле умершая сразу после родов.
В «Красавице и чудовище» князь Долвиль , безумствующий по ночам в своем полусгоревшем замке, кричит, что он дал своей молодой супруге все, а она ему изменила. Но вот в замок приходит юная девушка, и жизнь  князя меняется. Он женится на ней,обустраивает свое поместье и говорит местным жителям : «Если есть надежда для меня, то она есть и для вас». Именно так все происходило и с сыном Авроры Шернваль.
Как известно, Демидовы носили титул графа Сан-Донато, по местности во Флоренции, которую они обустраивали, в которой проявили себя  благотворителями и в которой их почитают и по сей день.
После смерти первой жены во Флоренции Демидов, женившись через три года, открыл школы, приюты, устраивал дешевые столовые для рабочих. В 1879 году признательное население Флоренции поднесло Демидову золотую медаль, с изображением его и его супруги, и адрес, доставленный особой депутацией, в состав которой входили представители рабочих корпораций со значками. Муниципалитет по этому случаю избрал князя и княгиню Сан-Донато почетными гражданами Флоренции. Затем Демидов купил ренессансную виллу Пратолино под Флоренцией, принадлежавшую роду Медичи, на которой и скончался 17 января 1885 года в расцвете лет.
Но вот интересный и странный факт. В 1885 году после смерти отца, в семнадцатилетенем возрасте сын Марии Мещерской  Элим Павлович был усыновлен Ю.С.Нечаевым-Мальцовым, несмотря на то, что по линии родства Мальцовых, Нечаевых, Мещерских и Демидовых, Элим приходился Мальцову внучатым племянником. Служил по Министерству иностранных дел и вплоть до революции исполнял обязанности российского посланника в Греции. В Россию он не вернулся. В 1913 году получил наследство от троюродного дяди, Нечаева-Мальцова Ю.С.
       Не менее интересен и факт его женитьбы. В двадцать пять лет Элим венчался в Исаакиевском соборе Петербурга с Софьей Илларионовной Воронцовой-Дашковой, дочерью близкого друга Александра Третьего  Иллариона Воронцова-Дашкова, очень красивой девушкой. Таким образом, Элим Павлович хотя и принадлежал по всем правам к семье Демидовых и носил итальянский титул князя Сан-Донато, но  сначала после смерти отца был усыновлен дальним родственником Мещерских, а потом вошел в семью друга любовника своей матери – императора Александра Третьего. У Элима и Софьи был один сын – Владимир.


15

Итак, Мария Мещерская досталась богачу Павлу Демидову, а влюбленный в нее цесаревич Александр – датской принцессе Дагмар. И ничего хорошего из этого не получилось, как для четы Демидовых, так и для царственной четы Романовых.
        На русский престол встал вместо Николая Александровича вначале его брат Александр Третий, а затем – рожденный Дагмар Николай Второй. Эта датчанка, о которой историки оставили такие умилительные воспоминания по поводу ее выхаживания цесаревича в Италии и во Франции, а затем – о ее любви к  новому цесаревичу – Александру, который вместе с нею ухаживал за больным братом, на самом деле сыграла поистине дьявольскую роль в истории России. Прежде всего тем, что от нее появился на свет последний император России,  неукротимая любовь которого погубила империю.
Кроме того это была самая настоящая заговорщица.  И главное ее орудие было заточено исключительно против любви. Отлично понимая, что в действительности, не  немка Екатерина Ольденбургская, а именно она и есть отвергнутая невеста, от которой Николай Александрович отказался, приняв смерть, Дагмар – Мария Федоровна в крещении – навсегда возненавидела Германию. Не это ли, в частности, предопределило роковой исход  и для судьбы России, и для семьи ее сына Николая Второго. Которому она категорически отказывала в его желании жениться на горячо любимой немецкой принцессе Аликс. Но прежде ее ненависть вызвал брак  брата супруга Александра Третьего - Сергея Александровича  на сестре Аликс – Елизавете. Эта женитьба состоялась на три года раньше, чем у Николая. С  помощью императрицы по Петербургу и Москве, где великий князь был губернатором, поползли самые грязные слухи об этой красивейшей паре страны.
В 1917-м наступила очередь расплачиваться за любовь и последнего императора из дома Романовых – Николая Второго. Конечно, его Аликс не была служанкой, она была немецкой принцессой и внучкой английской королевы Виктории. Что не помешало всем его родственникам, и в первую очередь, его матери,  вдовствующей императрице Марии Федоровне, категорически возражать против этого брака. Но будущий император Николай Второй не уступил и вынудил своего умирающего отца, Александра Третьего, благословить этот его брак с обожаемой им европейской красавицей.
До женитьбы они любили друг друга десять лет. Особенно заметными и пылкими их отношения были в 1889 году, когда Аликс в шестнадцатилетнем возрасте прибыла в Россию по приглашению великого князя Сергея Александровича, мужа своей сестры Елизаветы.  Она жила в Сергиевском дворце у супружеской пары шесть недель, любовь Николая и Аликс вызвала огромное беспокойство как у родителей будущего русского императора, так и у бабки Аликс королевы Виктории, которая умоляла  жену Сергея Александровича отправить  внучку в Англию  в целости и сохранности.  А вот получилось ли это у Эллы (Елизаветы) – никто не может сказать, кроме… самой Аликс. Которая уже после помолвки в Кобурге  неосторожно проговорилась в своем письме жениху об истинных отношениях со своим возлюбленным.
Это письмо от 9 мая 1894 года, через месяц после помолвки: «…Тора заставила меня хохотать: в одной из газет было написано, что мы любили друг друга пять лет, но были слишком застенчивы, чтобы признаться в этом друг другу — разве это не мило? О, Ники, дорогой мой, как счастлива я твоей любовью. Я хочу полететь к тебе, прижаться к тебе и смотреть в твои прекрасные мягкие глаза… Нежное благословение и долгий поцелуй».
Их «стерегла», можно сказать, вся Европа и Россия, в лице многочисленных венценосных родственников наблюдая за влюбленными во все щелочки. Им даже запретили вообще встречаться в 1890 году, когда Аликс в сопровождении и под надзором отца, брата Эрнста Людвига и сестры Виктории  приезжает в имение Сергея и Эллы, в подмосковное Ильинское ( это рядом с деревней Усово, нынешней резиденцией Президента  Ново-Огарево –Т.Щ.). Принцессу не пускают в Петербург, а Николая к Аликс в Ильинское.  Но, похоже, они сумели всех обмануть, как, впрочем, это обычно удается всем влюбленным.
 «Я надеюсь, — возлагала королева еще до отъезда ответственность на Викторию, старшую сестру Аликс, — было правильно сказать дяде Берти ( принцу Уэльскому, отцу предназначенного королевой для Аликс  жениха - Эдди, Альберту Эдуарду), что я знаю, что о замужестве ее в Россию не может быть и речи, и что Ты привезешь ее назад в сохранности и свободной. Дядя Берти говорит, что знал: Элла пустила бы в ход все средства, лишь бы выдать ее замуж за какого-нибудь великого князя!»
«Боже мой, — жалуется Николай 20 августа 1890 года в своем дневнике, — как бы мне хотелось сейчас поехать в Ильинское, сейчас, потому что там Виктория и Аликc; если теперь я не смогу их увидеть, вероятно, придется ждать целый год, а это так тяжело!»
Но царь Александр Третий тем же временем отправляет замечтавшегося Николая в длительное кругосветное путешествие.
А королева продолжает волноваться в письмах: «Я склонна сохранить Аликс для Эдди или для Джорджи. Ты должна препятствовать появлению новых русских или прочих желающих подцепить ее… Положение дел в России настолько плохо, что в любой момент может случиться что-нибудь страшное и непредвиденное; и если для Эллы все это маловажно, то супруга наследника престола окажется в самом трудном и опасном положении». Ну тут уж королева все предвидела правильно, хотя и почти за тридцать лет до страшной развязки этого необыкновенного романа двух венценосных особ.

16

Но давайте посмотрим, каково было положение немецкой принцессы, любимой королевской внучки в эти годы. Кого же ей предлагали в мужья? Двоюродного брата Николая, Альберта Виктора, принца Великобритании, герцога Кларенса и Эвондейла. Он - сын  принца Уэльского и сестры русской императрицы Марии Александровны – немецкой принцессы Дагмар. И он – первый наследник английского престола после королевы Виктории. То есть,  Аликс уготована роль английской королевы. Но в марте 1889 года Аликc, вернувшись из России, приезжает в Англию, когда она влюблена в Николая. Наивный Эдди делает ей предложение. Вежливо, но решительно Аликc его отклоняет.
 «Она отказывается от величайшего положения, какое только возможно», — в полной растерянности пожимает плечами королева Виктория. То, что Аликc отвергает шанс стать королевой Англии и Ирландии и императрицей Индии, представляется непостижимым всем.  «Значит, нет надежды для Эдди?» — энергичная бабушка обращается в письме к старшей сестре Аликc, Виктории, от которой все еще ожидает влияния на младшую сестру. И далее пускается в рассуждения: «Ей ведь еще только девятнадцать, и поэтому она должна серьезно вспомнить о том, что безрассудно упускать шанс приобрести такого хорошего, любезного, чувствительного супруга с надежным характером, равно как и породниться с дружной, счастливой семьей и занять очень хорошее положение, которое является первым во всем мире! Да и бедняжка Эдди будет так несчастлив потерять ее! Неужели Ты и Эрни (брат Аликc, Эрнст Людвиг) не можете ничего поделать? Что это за фантазии у нее в голове?»
Но только ли в люби Аликс к русскому цесаревичу было дело? А не причиной ли тут еще и грандиозные скандалы, в которых оказался замешан английский принц? Именно в это время, в  1889 году,  на Кливленд-стрит был обнаружен мужской публичный дом, куда набирали мальчиков из рабочей среды для богатых и именитых мужчин. В скандале оказались замешаны некоторые лица из королевского окружения, в частности Артур Сомерсет, сын восьмого герцога Бофорта, близкий королевской семье, имеющий звание конюшего.
Американская же пресса сообщала о причастности принца Альберта к скандалу вокруг гомосексуального борделя на Кливленд-стрит, что привело к судебному процессу по тогдашнему британскому закону о «высшей непристойности»: якобы внук королевы посещал этот бордель. Никаких документальных свидетельств этого нет, а некоторые знакомые принца утверждали, что его ориентация была вполне традиционной. По одной из версий, причастность Эдди к скандалу придумана адвокатом одного из клиентов борделя, лорда Сомерсета, дабы прикрыть своего подопечного. Впоследствии этот адвокат был лишён права вести практику за фальсификацию документов. Утверждение о том, что принц ( и надо же – в одно время с цесаревичем Николаем, отправленным в далекие края как раз за  обратное «прегрешение» – любовь к прекрасной девушке, вот уж, действительно, пути господни неисповедимы!) уехал в кругосветное путешествие, чтобы избежать скандала, как утверждают историки, также ошибочно: оно было запланировано ещё до событий. Тем не менее, слухи насчёт ориентации принца в связи со скандалом на Кливленд-стрит ходили ещё долго.
Благодаря усилиям премьер-министра лорда Солсбери и принца Уэльского, отца Эдди, скандал удалось замять...
Но второй скандал был куда ужаснее первого!  О нем мировая общественность узнала лишь в 1962 году, когда в печати появилась теория заговора, которая отождествляет Альберта Виктора с Джеком Потрошителем, неизвестным серийным преступником, убившим в 1888 году в Лондоне 5 проституток и извлекавшим у своих жертв внутренние органы. Некоторые конспирологи утверждали, что принц так мстил проституткам за свой сифилис (от которого якобы потом и умер). В дальнейшем эта версия была широко растиражирована и проникла в художественные произведения.
Независимо от того, соответствовала ли личность герцога предполагаемому облику Джека (тот, по-видимому, имел медицинское образование), историки утверждают, что наследник имеет надёжное алиби на все пять убийств: как подтверждено многочисленными свидетельствами, Во время первых двух убийств принц был в Йоркшире, затем 30 сентября 1888 года, в день убийства двух из пяти жертв лондонского маньяка, Альберт Виктор был в замке Балморал, в Шотландии,а во время последнего убийства — в графстве Норфолк. Нет также никаких данных о том, чтобы он когда-либо страдал сифилисом, а в официальных данных о его смерти во время крупной эпидемии гриппа нет ничего подозрительного. Но существует один факт, который не дает забыть об этом скандале. После ареста и казни подозреваемого в убийствах цирюльника и смерти Альберта Виктора (Эдди) от гриппа в замке Норфолк убийства девушек прекратились.
Интересно, что  одновременно с Аликс  принцу Альберту сватали правнучку Луи-Филиппа Первого, француженку Елену Орлеанскую. В это же время Александр Третий сватал ее и своему сыну, русскому цесаревичу Николаю. Но Елена Орлеанская (как будто на нее снизошло небесное озарение, спасшее ее от двух страшных браков) отказала обоим под предлогом нежелания менять религию.
И тогда Альберт обручился с Марией Текской, которой после  внезапной смерти Эдди достался в мужья его брат Георг и английский трон.
Но существует легенда (опирающаяся во многом на первые две и на достоверные данные о невысоком интеллектуальном уровне принца), что в 1892 году Альберт не умер, а был по договорённости членов семьи устранён из линии наследования, поскольку такая скандальная фигура не могла быть королём. Якобы он был поселён в отдалённом поместье, в сумасшедшем доме. Но в истории, конечно,  зафиксировано, что  кончина принца произошла в присутствии его родителей, брата, обеих сестёр, невесты и её родителей, а свидетельство о смерти подписано несколькими врачами; тело Альберта видело в дальнейшем немало людей и никто не сомневался в том, что его нет в живых.
Вступивший на престол вместо Альберта Георг также был кузеном Николая Второго. И именно он, король Англии Георг Пятый, запретил английскому правительству рассматривать вопрос о спасении отрекшегося и плененного большевиками отрекшегося российского императора и его семьи.
Возвращаясь к судьбе Аликс, скажем:  с 1889  и до 1894 года  положение ее незавидным.  Мало того, что она была круглой сиротой и ей сватали в мужья полного морального урода, так она еще и лишилась собственного дома в Кобурге, когда ее брат Эрнст Людвиг задумал жениться. Хозяйков в родовой замок входила теперь другая женщина, и Аликс должна была покинуть его. Вставал вопрос: где ей теперь жить? И вот тут явился ее настоящий спаситель – цесаревич Николай. Которого родители, противясь его браку с Алисой Гессенской,  даже в списки гостей из России не внесли. Но отец, Александр Третий, был серьезно болен, а цесаревичу была нужна жена. И Николай отправился в Кобург, захватив с собой троих дядьев,  православного священника и учительницу русского языка.  Все они могли бы  предположить, что едут «похищать Европу»…



17


    Однако при  дворе жену цесаревича ненавидели с подачи вдовствующей императрицы, а затем ненависть к Аликс и ее сестре распространилась по всей России.  Рядом с Николаем Вторым  и его супругой ярким цветом пылала любовь еще одной красивейшей пары в стране – дяди императора, московского губернатора Сергея Владимировича и его супруги, сестры Аликс - Елизаветы.
   Вокруг них роилось много грязных сплетен. И почвой было отсутствие собственных детей – они растили сирот, мальчика и девочку, племянников Сергея Владимировича. Но своих детей  не было, скорее всего, потому, что пара просто боялась их заводить,  зная о  «семейном  проклятии  Кобурга» - страшном заболевании гемофилии. Младший брат Елизаветы и Аликс погиб от этой болезни в трехлетнем возрасте.. И еще немало мальчиков-гемофиликов родилось у родственников королевы Виктории, которая несла в себе этот смертельный ген.
Конечно, знала о  семейной болезни и Аликс, и ее муж Николай, и его родители задолго до их свадьбы знали, какого наследника русского престола может родить им  немецкая принцесса из проклятого европейского дома. И их тяжелые предчувствия сбылись с рождением больного цесаревича Алексея.
   Сначала террористы убили великого князя Сергея, затем, после февральского переворота – его жену. Ну а судьба Николая и его семьи хорошо известна  всему миру. Российский император никогда не покидал свою супругу, и только страшная смерть разлучила их. В погибели этих двух  любящих сердец виноваты и русские революционеры, и  европейские венценосные аристократы, которые выгоду  всегда ставили и ставят выше человеческой жизни и любви.
В первую очередь, я бы сказала, причиной и гибели семьи Николая Второго стал семейный заговор против любви, на которую императорская фамилия наложила запрет. А уж потом – война и революция.  Ведь именно семья способствовала развитию революционной ситуации в России, чтобы смести эту пару с русского престола. Смели путем клеветы и организованного бунта. Да еще во всем обвинили Распутина, клевещут на которого в России до сих пор всеми возможными и невозможными средствами. А потом ушли в небытие и сами. Кто – под землю в «белом» движении, кто - в Европу – на «философском пароходе», кто в ГУЛАГ.
 Заговор вдовствующей императрицы Марии Федоровны заключался не только  в желании унизить невестку и по возможности избавиться от нее. Цель Марии Федоровны была куда глобальнее – сменить династию Романовых вообще и  поставить на престол другого человека. Справедливости ради нужно вспомнить, что не только она (напросившись, по сути дела, в русские императрицы и родившая этого «плохого» царя) считала своего сына плохим правителем, вся Россия так думала, захлебываясь в стачках, забастовках, бунтах и кровавых расправах над заговорщиками. Вполне вероятно предположить, что Николай Второй не раз задавал себе и своим приближенным вопрос: «Сколько еще русского народа я должен убить, чтобы успокоить разворошенную революционерами страну?» И «кровавый» император предпочел отречься, наконец, от престола, нежели продолжать эту  бесконечную бойню. Однако кроме жены и детей никто, кажется, не оценил  его жертву.
Судьба Николая Второго  при ближайшем рассмотрении очень похожа на судьбу Гамлета, принца датского. Крепыш и силач Александр Третий заболел неожиданно, якобы после  катастрофы с поездом, на котором он ехал с семьей. Окончательный диагноз – отказ почек, что часто бывает при отравлениях. Также неожиданно заболел и скончался его брат, цесаревич Николай Александрович, влюбленный в немку Екатерину Ольденбургскую.
Все подобные истории при королевских дворах похожи одна на другую. Царствование Эдуарда Второго сопровождалось баронскими заговорами и мятежами. Один из них в 1325 году, во главе которого встала супруга Эдуарда Изабелла, увенчался успехом: вернувшись из Франции, она в союзе со своим любовником, вельможей Роджером Мортимером, сумела собрать достаточно сторонников, чтобы свергнуть мужа. Король был арестован, и его заставили отречься от престола в пользу юного сына, ставшего королём Эдуардом III. При несовершеннолетнем Эдуарде III был создан регентский совет во главе с Генри Ланкастером. Однако неофициально вся власть была сосредоточена в руках Изабеллы и её фаворита Мортимера. Вскоре низложенный монарх был убит.В 1330 году король Эдуард III, уже будучи совершеннолетним, казнил убийц своего отца (в том числе Мортимера), фактически правивших государством в первые годы после его гибели. Мать же он заключил в монастырь.
Но не будем так плохо думать о матери последнего русского императора – вероятнее всего, пытаясь поставить на престол нового императора, она надеялась спасти жизнь сыну и его семье. Но это было уже не в ее силах.

18

Очень интересно и загадочно то, что заговор императрицы имел кавказское «происхождение» и связан с именем ее морганатического супруга - Георгием Дмитриевичем Шервашидзе, который происходил из дома Владетельных князей Абхазии  Шервашидзе (Чачба). Потеряв рано родителей, воспитывался в русской аристократической семье Колюбакиных. Закончив юридический факультет Московского университета, переехал на работу в Тифлис, где с 1889 по 1897 год занимал должность губернатора. Это были годы обучения Иосифа Джугашвили в духовном училище Гори и в духовной семинарии Тифлиса. Но кто бы мог предполагать, что православные священники обучают тут будущего советского императора? Разве только – они сами это знали…
А на русский трон Мария Федоровна предложила после отречения  Николая Второго возвести сына своего морганатического супруга Дмитрия Георгиевича. Но этот очередной Лжедмитрий российский трон так и не занял, и, вполне возможно, был всего лишь подставным лицом, о чем Мария Федоровна могла даже не догадываться. Вполне возможно, что  русскую мятежную императрицу заинтересованные лица просто вели по тому курсу, который был выбран помимо ее воли и о котором она даже не подозревала.
В это время в Тифлисе плавно и уверенно делал свою политическую карьеру, но уже современного европейского демократического толка, юный Иосиф Джугашвили. В ноябре 1901 года он введён в состав Тифлисского комитета РСДРП, по поручению которого в том же месяце  направлен в Батум, где участвует в создании эсдековской организации. После раскола в 1903 году российских социал-демократов на большевиков и меньшевиков Сталин присоединился к большевикам. В 1904-м организовывает грандиозную стачку рабочих нефтяных промыслов в Баку, которая закончилась заключением коллективного договора между бастующими и промышленниками. В декабре 1905-го - делегат от Кавказского союза РСДРП на I конференции РСДРП в Таммерфорсе (Финляндия), где впервые лично встретил В. И. Ленина. В мае 1906 года - делегат от Тифлиса на IV съезде РСДРП в Стокгольме, это была его первая заграничная поездка.
И надо же было в этот момент случиться его  невероятной любви к красавице  Екатерине Сванидзе!
Что-нибудь могло помешать жениться на ней революционеру, исповедующему атеизм и отмену сословий? Вроде бы – нет, но почему тогда их венчание, как и мятежного графа Фабрицио и служанки Элизы, состоялось в ночь на 16 июля 1906 года, после его возвращения из Стокгольма, в тифлисской церкви Святого Давида? Это означает только то, что Иосиф был безумно влюблен и, презрев общепринятую у аристократов трагическую  оговорку «Я тебя безумно люблю, но жениться не могу», ночью тайно венчался со своей "поденщицей", чтобы поставить  перед фактом брака всех, кто был в нем не заинтересован. Но кто же это мог быть?
Те, кто знал, что кавказец Джугашвили сядет на русский трон, но – с законной женой - немкой. И ею стала Надежда Аллилуева. Известно, кто покровительствовал этой семье, кто жил на квартире «рабочего» Аллилуева. Это был вождь мирового пролетариата Владимир Ильич Ленин, сам вошедший в семью польских аристократов и крупных российских золотопромышленников Крупских-Тистровых-Фроловых.
Обожаемая Иосифом поденщица умерла вскоре после родов. Точно неизвестно, по какой причине. Но будущий советский император был  безутешен и кинулся на похоронах в могилу за молодой супругой, вытащить из которой его оказалось нелегко.
Вот в этот момент Мария Федоровна – датчанка Дагмар – была побеждена окончательно. Представители германской династии все-таки восходили на российский (советский) «престол», пользуясь доверчивостью на 94 процента безграмотного российского населения. Она  полгода жила в России после  смерти сына, его немецкой жены и их пятерых детей, словно чего-то еще выжидая. А затем отправилась в родную Данию, где умерла в 1928 году в родовом замке. Известно, что она никогда не заказывала заупокойной службы по убиенным мученикам.
Она была побеждена тем, что на русском престоле снова оказались  немцы – потомки немецких императоров ( как уже не только я предполагаю, как можно увидеть в моем очерке «Ленин, Сталин, Хрущев. Хотите верьте, хотите – нет!» И ее мечта о полной замене династии Романовых не сбылась.


19

Можно сказать, что Февральской, а затем и Октябрьской революциями в России двигала не в последнюю очередь любовь. Это очень таинственное явление человеческой породы. Его надо понять, но оно  до сих пор не осмыслено в глобальном масштабе, если не считать  библейских постулатов, мало понятных и сегодня населению мира. Но как понять любовь, если она есть Бог? А разве мы можем постичь Бога?
 Любовь идет кругами на воде - от царя, от  барина, от их фаворитов – снизу доверху бьется в конвульсиях любовь, расчищая себе дорогу, прокладывая прямые и обходные пути, звериные тропы, по воде и по суху.
И все это - ради  равноправного положения всех любящих. Вот каков настоящий девиз русских революций. Начали которые сами Романовы, утонув в любви и страсти к неравным себе. Значит, их вел  сам Бог к революции  и к погибели? Значит, Божья это была дорога Николая Второго и его жены, немецкой принцессы Аликс, которую ненавидела вся Россия и наперекор ей преданно любил русский царь, в подвал Ипатьевского дома? 
Но погибла ли династия?  Ленин, Сталин, Хрущев, Брежнев – это, если внимательнее приглядеться, все - представители ее. Увы, построив  действительно демократическое общество, они так и не смогли дать человечеству равные права на любовь и страсть. Все признаки неравноправия налицо были и есть:  позор и ущемленное состояние незаконнорожденных детей, браки по расчету. Сами же они показывали недостойный пример отношения к любви своих детей, которые, по их мнению «выбирали не тех», и беспощадно уничтожали даже  зарегистрированные браки сыновей и дочерей. Вот уж, действительно, по-царски, хотя эти сыновья и дочери вовсе не были принцами и принцессами. Но, видимо, царские замашки нам будут еще долго демонстрироваться сильными мира сего. А  не печальна ли классическая судьба их первых жен, которые по каким-то причинам не подошли на чей-то взгляд для этих правителей и исчезли в неизвестном направлении?
После Романовых только две жены сыграли  свою роль рядом с руководителями  новой страны – Советов. И роль  эта была трагическая. Из-за бытового скандала Крупской и Сталина, как известно, Ленин написал свое политическое «завещание» с характеристикой  шестерых претендентов на власть после его смерти. Как известно, Сталин в нем выглядел не лучшим образом, что дало возможность в 1956 году Хрущеву использовать это в своих неблаговидных целях по подмене КПСС партией троцкистов и в дальнейшем – развале СССР. Безумная Надежда Аллилуева  еще при жизни успела искалечить  всех детей Сталина, а после самоубийства и вовсе заставить их возненавидеть своего отца. Что также дало врагам Сталина  повод называть его тираном и использовать  этот факт в  пропаганде против его личности и, в конечном итоге, как еще один довод при развале СССР.
Так что, если говорить о трех последних супругах российских властителей – жене императора Николая Второго и женах  вождей СССР Ленина и Сталина – то лучше бы их и вовсе не было. Или уж сами властители, ослабленные любовью к  этим женщинам до полной потери самообладания, должны были уйти за ними в шалаши где-нибудь на краю света,  «где  никогда не кончаются дожди» и круглый год личное счастье.
Но долог и кровопролитен все-таки путь человечества к совершенству любви! Если он вообще возможен…