Из серии рецензий на произведение "Засуха" Василины Иваниной.
Желтые разводы перед глазами. В коридоре гремит каталка. Спертый, больничный запах не может поглотить тонкий аромат дыни у соседки. Штатив с капельницей, словно виселица приговором висит над головой. Белые стены вздрагивают с каждым толчком сердца. Выплаканные глаза, как засохшие колодцы смотрят пустотой откуда-то снизу.
Не узнаю своё рыхлое, уставшее тело. Казенный халат, будто саван. Из стены над головой торчат медные замазанные штукатуркой вентиля. Черная табличка с надписью «Кислород» напоминает гроб. Срезанные углы, продолговатое тело. Мозг дорисовывает остальное: бледное лицо, утонувшее в алой пене гвоздик, пышное белое платье, черная лента, намазанные гелем и зачесанные назад волосы. Цветов так много, что невозможно сосчитать. Должно быть четное количество.
Над изголовьем кто-то бормочет. Не могу понять кто. Буквы кажутся выпавшими из слов. Падают, щекоча сложенные на груди руки.
Адской болью рвет душу отсутствие детей и внучки. Кажется, вырывали маточные трубы через нежно приклеенную к груди душу. Наживили после суровой ниткой, вот она и дрожит от каждого вдоха. «Милая мама…». Что это? «Любимая наша мамочка…». На соседней койке кто-то читает письмо. Видно мужскую широкую спину. По шевелившимся ушам и скулам чувствуется улыбка. Спасибо тебе Господи, есть на свете любимые мамочки!
Рубцы на животе ожили. Шевелятся, словно черви. Что они мне вырезали? В животе камень. Странно, заботят только две вещи. Хочется пить и срать. На ухо шепчет сухой вкрадчивый голос: «Давай, смелей, Лена! Хрен с ними с детьми и внуками».
Дрожит потолок. Мерцают лампы дневного света. Рот открывается сам по себе. Из высохшего горла, карябая гортань, хрипят голосовые связки: «Я хочу пить и срать! Я живая!».
В палате топот убегающих ног. Шуршат пакеты. По полу катится яблоко. Звук перевернувшейся утки, как бальзам по сердцу.
«У меня кот не кормленный, огурцы не политы!».
Громко втягиваю ноздрями воздух. Пытаюсь прочувствовать вкус кислорода. Запах собственного г..вна не тяготит. Стало легко. Задница погрузилась во что-то мягкое и теплое. За окном улыбаются птицы. Или не птицы. Чьи-то руки гладят по голове. Отрывают от подушки. Капли живительной влаги растворяются в чреве ожившей души. Господи, как хорошо жить!