Чужие глаза (Шалюгин Геннадий) / Проза.ру

            Чужие глаза.
В «Литературном наследстве» - 87 опубликованы воспоминания Софьи Ивановны Смирновой-Сазоновой (1852-1921), сотрудницы суворинского «Нового времени». «Она для меня чужая», - сказал о ней Чехов в ходе полемики вокруг повести «Палата № 6». В 1899 году Софья Ивановна несколько раз встречалась с Чеховым в Ялте. Удивительно, как мизерабельно выглядел писатель в глазах чужого и чуждого человека!
21 июля. «На набережной встретила Чехова. Он постарел и выглядел не знаменитым писателем, а каким-то артельщиком. Говорит, что он тут в ссылке…». 26 июля. «Обедали в городском саду и весь обед слушали ужасное пение какой-то барыни, которая увечила романс Полины из «Пиковой дамы». … Встретила там Чехова … Он ходит в серых штанах и отчаянно коротком синем пиджаке. Жалуется, что зимой его в Ялте одолевают посетители. …Сам Чехов не из разговорчивых…» 30 июля. «Видела на набережной Чехова. Сидит сиротой на скамеечке…».
Артельщик, сирота, короткий пиджачок… Молчун. Все жалуется и жалуется… Очень своеобразный фокус зрения у петербургской литературной дамы. Т а к о г о Чехова мы не можем представить себе по определению.
Зато в очерке «А.П.Чехов» Бориса Лазаревского, который частенько досаждал писателю неожиданными визитами на Белую дачу, есть замечательное описание портрета Антона Павловича. Лучшим его снимком Лазаревский считал фото 1901 года, сделанное в ялтинской фотографии «Юг»: Чехов на садовой скамейке в пальто, в пенсне и шляпе. «Этот портрет, - свидетельствует мемуарист, - в последнее время стоял на столе в комнате его матери». Посмотрите, какие замечательные, можно сказать, профессиональные наблюдения у этого Лазаревского!
Когда Чехов снимал пенсне, - пишет он, - видны мелкие морщины вокруг «серьезных и добрых глаз». Глядя на собеседника, он «щурился и казалось иногда, что он относится безучастно» к словам собеседника. Потом Чехов вскидывал голову, «на высоком лбу его кожа чуть двигалась, а над носом ложились две глубокие вертикальных морщины». Говорил «не спеша, глухим баском, избегая всяких терминов, гладко и замечательно просто». Если его «густые, темные волосы были давно не стрижены, то один локон частенько опускался на лоб». В последние годы «чуть поседели виски и было несколько белых волосков по краям бороды». Когда волновался или хохотал, то «широкие ноздри шевелились». Сидел, положив ногу на ногу, руками не жестикулировал.
Живой Чехов! Ничто не выпало из поля зрения: глаза, нос, волосы, жестикуляция, голос… Наверное, профессия прокурора, дознавателя способствовала развитию наблюдательности Лазаревского. Очерк «А.П.Чехов» был впервые опубликован в журнале «Русская мысль» в 1906 году. Уже только за дорогой облик, донесенный до нас через столетие, спасибо Борису Александровичу!

            * * *

            «Письма я берегу…»
Подготовил статью о письмах А.П.Чехову. В Ленинской библиотеке их хранится около 10 тысяч. Среди них много писем от жителей Ялты. Антон Павлович старался отвечать каждому. Некоторые из них вскрывают специфическую атмосферу, в которой приходилось жить и работать писателю в Ялте. С.В.Дараган, содержательница благотворительных яслей для больных детей писала: «Вследствие предъявленного мне сегодня местной полицией обращаюсь к вам с покорнейшей просьбой выдать мне расписку в получении ста шестидесяти семи рублей, доставленных Вам детьми – участниками спектаклей, данных в пользу детей крестьян Самарской губ. 14 и 19 февраля в помещении «Яслей» у меня на даче. Эта расписка должна быть доставлена губернатору». Понятно, что в условиях такого полицейского контроля Чехов должен был тщательно документировать каждую благотворительную копейку. Что он и делал. Квитанции на полученные пожертвования до сих пор хранятся в музее. Благодаря письму С.Дараган известны имена детей, игравших в благотворительных спектаклях в помощь голодным сверстникам. В программке спектакля по шутке Лаврентьева «Неудачное путешествие» указаны исполнители ролей: чернорабочий Коломийцев, ученик слесаря Нестеров, певчий Новоселов, прачка Илиасова, ученица портного Климова, чернорабочий Менженов. Надо же! Дети - чернорабочие! Очень много писалось о ничтожном окружении писателя в «парикмахерской» Ялте. А ведь подрастало здоровое поколение, на которое, очевидно, положительно влиял пример Чехова.
Но от «парикмахерской» Ялты тоже не скроешься… Чехову не давали работать бесчисленные посетители, зеваки висели гроздьями на ограде сада. Мещанский бомонд отнимал его время глупыми письмами. Мещанин изобретателен: вот где-то на кавказской железной дороге проходимец выдает себя за Чехова, а к Антону Павловичу идет письмо с требованием вернуть взятые взаймы деньги… Вот некий ялтинский чиновник Кириченко, служащий управы, с пафосом напирает: извольте дать сто рублей на свадьбу, иначе личное счастье будет разбито… Вот некто Иогансон познакомился на пароходе с некоей Елизаветой Ивановной. Чехову дается поручение: отыскать эту Елизавету и вручить письмо Иогансона, о существовании которого писатель и не подозревал…
Вот некая Римма Ващук присылает Чехову полуграмотные сказки. Антон Павлович даже явному графоману ответил, дал советы. И что же? Дама читает Чехову нотацию: «Вы вместо прямого искреннего ответа вдались в мелочи и нанесли несколько булавочных уколов… Я ожидала больше сердца и великодушия»…
Выморочный эпистолярный пейзаж…