После войны "Москва" ещё при живом Сталине серьёзно и основательно готовила свою постсталинскую эпоху. Решались основные вопросы марксизма, как их понимали, говоря словами Ленина, "коммунисты девятнадцатого года розлива": кто с кем (свой – чужой), кто над кем. Ставки, как это заведено у революционеров, были больше, чем просто увеличение или уменьшение размеров дачного поместья. Если кто-то думает, что никого заговора по перехвату власти "своими" не было, что всё случайно произошло именно так, как и произошло, то этот кто-то очень наивный человек, и ему никогда не быть политиком. Давайте вооружимся пониманием того, что в последовательности произошедших событий существует логика заговора, и реконструируем их, эти события, исходя из достоверных свидетельств, основываясь на логике заговора.
Заговор – это процесс сложный, долгий, мелочей в его подготовке быть не должно. Нужно всё предусмотреть. Например, как к заговорщикам отнесётся Армия? Чтобы отнеслась хорошо, необходимо во главе её поставить "своего". А во главе её был "чужой", – сам Сталин. Война закончилась, пора вводить снова должность министра обороны. Уговорим Сталина, введём, а кто станет министром? Очевидно, – Жуков. Но он – сталинист, "чужой". Что делать?
А вот что. Жуков где? В Германии. Там же, рядом с ним, "свой", – И.А. Серов, заместитель Главноначальствующего Советской военной администрации Германии по делам гражданской администрации и уполномоченный НКВД СССР по Группе советских оккупационных войск в Германии. Ставим задачу Серову по охмурению Жукова ворованными в Германии им, Серовым, ценностями. Потом "стучим" на Жукова куда надо, и в итоге "В июне 1946 года было начато расследование по «трофейному делу». В материалах расследования были собраны свидетельства, что Жуков вывозил из Германии значительные количества мебели, произведений искусства, различное другое трофейное имущество для своего личного пользования" (Википедия).
Дело сделано, 3-го марта 1947 года "свой" Н.А. Булганин назначен министром Вооружённых сил СССР. Правда, надежды "своих" Булганин не оправдал: через два года сняли его с должности. Военный деятель из него получился никакой.
То, что виновником своих несчастий Жуков посчитал Сталина, говорит о том, что он, Жуков, действительно был простаком. Его и обули, как простака. "На хвастуна не нужен нож, ему немного подпоёшь, и делай с ним что хошь"
Но позже Жуков стал деятельным сторонником Хрущёва, надёжей его и опорой при свершении им в составе группы "своих" Г.М. Маленкова государственного переворота (1953 – 1957г.г.). Почему для Хрущёва Жуков стал "своим"? Видимо потому, что «В конце 40-х, начале 50-х по инициативе Сталина, под прикрытием изучения и обобщению опыта сосредоточения и развертывания войск западных приграничных округов по плану прикрытия государственной границы 1941 г. накануне Великой Отечественной войны, тайно велось расследование причин и обстоятельств невероятной трагедии начала войны. Работа эта велась под руководством начальника Военно-научного Управления Генерального штаба генерал-полковника А. П. Покровского». (https://cont.ws/post/288884 «Историю пишут победители»). По-видимому, испугался этой комиссии маршал Жуков, перед войной занимавший должность начальника Генштаба, и поэтому несший прямую ответственность за катастрофу начального периода войны. Взял его на этом страхе Хрущёв, превратил в своего холуя.
Ещё пример. Вся многотрудная работа по перехвату власти бессмысленна до тех пор, пока жив – здоров совсем не старый законный наследник престола, – А.А. Жданов. И в конце августа 1948-го года его не стало. Врачебная ошибка. Что поделать, бывает.
В канву деятельности заговорщиков хорошо ложится перевод Хрущёва в Москву. Очень важна для них была по понятным причинам должность первого секретаря московского городского комитета партии. Но на этой должности был "чужой", сталинист Г.М. Попов, работавший ещё во время войны вместе с А.С. Щербаковым. Поэтому ничего удивительного в том, что, как пишет историк К.А. Залесский, Г.М. Попов "Во время послевоенной чистки партаппарата 16.12.1949 выведен из Оргбюро ЦК, освобождён от должности секретаря ЦК и 1-го секретаря МГК за «зажим критики, отсутствие самокритики и неправильное отношение к кадрам» и заменён Н.С. Хрущёвым", который, как следует понимать, всех этих недостатков был лишён.
Это был "подарок" И.В. Сталину ко дню его семидесятилетия лично от Г.М. Маленкова, на тот момент главного "своего". Итак, в декабре 1949-го года Хрущёв снова стал первым секретарём Московского областного (МК) и городского (МГК) комитетов и секретарём ЦК КПСС, но уже как "свой".
Я думаю, что "свои" не хотели убивать Сталина. Так уж вышло. Хотели всего лишь отсечь "чужих", не дать Сталину сменить "своих" на хорошо показавших себя, но "чужих" работников, таких, как Пономаренко.
В пылу борьбы с конкурентами – выскочками "чужими" (ленинградцами) "свои" изрядно накосячили. Например, врач кремлёвской больницы Лидия Тимашук, заведующая кабинетом функциональной диагностики, снимавшая электрокардиограмму больному Жданову и поставившая ему диагноз "инфаркт", написала донос, суть которого в том, что у Жданова был инфаркт, а врачи – профессора, лечившие Жданова, её диагноз проигнорировали. Самое ужасное для "своих" то, что донос, хоть и через четыре года, в августе 1952-го, но всё-таки дошёл до Сталина.
Наряду с этим косяком, "своими" были начаты расследования по делу Абакумова, арестованного летом 1951-го года по подозрению в связи с еврейскими организациями типа "Джоинт", и по "делу врачей", которые имели сомнительную перспективу.
Почти все арестованные врачи оказались евреями не случайно. Как я понимаю, задумка идеи "обобщённого дела врачей", назовём его так, принадлежит англосаксам, неугомонным нашим. Создание государства Израиль, в огромной степени, – результат деятельности Сталина и его политиков. За что евреи благодарили Советский Союз и Сталина.
Понятно, что англосаксам, много сил приложивших к тому, чтобы Израиль не появился на свет, после его рождения необходимо было пуповину, связывающую Израиль с СССР, перерезать. Израиль должен был стать полностью частью англосаксонского мира, для чего необходимо было добиться у евреев антипатического восприятия Советского государства.
Что у англосаксов, в конечном счёте, и получилось. Они, параллельно с активацией враждебной деятельности сионистских организаций в соцстранах, включая СССР, с целью подставить под репрессии евреев, членов организаций, акцентировали свою агентуру во властных органах Советского Союза, в частности, в рядах "своих", на разоблачении антисоветской деятельности этих сионистских организаций. Эта агентура и воплотила в жизнь собственно "дело врачей".
Наверное, операция "дело врачей" сначала показалась очень привлекательной для её изобретателей. Ведь заодно, если постараться, то можно было бы ею смикшировать внезапно проявившее себя в августе 1952-го года дело о возможно насильственной смерти Жданова.
Первопричиной ареста Абакумова, как мне представляется, было желание убрать "чужого" с должности министра МГБ, освободить место для "своего" Игнатьева. Ведь без заблаговременного установления контроля над силовыми структурами, обеспечивающими госбезопасность, невозможно рассчитывать на успех переворота. К тому же, с целью убрать Л.П. Берию с дороги к послесталинскому полновластию, «маленковцами» было затеяно полностью фальсифицированное «мингрельское дело». Возможно, на разработку этого «дела» не пошёл Абакумов, тем самым не согласился стать «своим». Но также возможно, что после прокола с доносом Тимашук «свои» хотели побоями заставить Абакумова не только сознаться в связи с еврейскими антисоветскими организациями, но и взять на себя главную роль в «деле» Жданова. Выбить признание не удалось. Пришлось импровизировать, дела рассыпались, теряли осмысленное содержание. Сталин, который во второй половине пятьдесят второго года вдруг начал активно вникать в политические дела, подведомственные Маленкову, не повёлся и начал что-то подозревать.
Первого июня 2010-го года в газете "Советская Россия" была опубликована статья главного редактора этой газеты В.Чикина "Девяностолетний следователь вспоминает "дело врачей" и другие тайные истории". "Девяностолетний следователь" – это Н.Н.Месяцев, бывший председатель Гостелерадио СССР. Мы советуем почитать эту интересную статью. Н.Н.Месяцев рассказывает о том, что его, аспиранта Академии общественных наук, вдруг пригласил, выполняя поручение Сталина, сам Маленков, и попросил его принять участие в независимом расследованием дела Абакумова и "дела врачей".
По словам Месяцева тринадцатого января 1953-го года было сообщение об аресте врачей, а девятнадцатого января бригада в составе Васи Зайчикова, секретаря ЦК комсомола; Петра Колобанова, первого секретаря Челябинского обкома, и аспиранта Коли Месяцева уже приступила к работе. К середине февраля заключение следователей Васи, Пети и Коли, по словам Месяцева, было однозначным: "дело врачей" сфальсифицировано, врачи невиновны, их надлежит освободить.
А вот с делом Абакумова было иначе. Поскольку с его контактами с "Джоинтом" не срослось, то министр Госбезопасности Игнатьев посоветовал взять в разработку нашим следователям тему бытовой нечистоплотности. На что они охотно согласились.
Сталин вызвал к себе на ближнюю дачу Васю Зайчикова, а также Игнатьева и его зама Гоглидзе. Коля же, надо полагать, к сожалению Сталина, отбыл в Лондон искать компромат на Абакумова и поэтому не присутствовал. "Сталин начал листать страницы (альбома с фотографиями, сделанными при домашнем обыске), внешне был спокоен, но руки нервно подрагивали. А министр в это время перечислял: изъято 350 пар различной обуви, обнаружена комната со стеллажами, забитыми отрезами шерсти, шелка, других тканей, литые из золота дверные ручки и тому подобное. Недолистав, Сталин отбросил альбом и закурил"
Историк Ю.Н. Жуков пишет, что в конце жизни Сталин заболел болезнью Альцгеймера. Видимо, историк прав. Но, закурил…. Тут Зайчиков (Месяцев рассказывал с его слов) соврал: Сталин к этому времени бросил курить. Но очень похоже на то, что И.А. Серов совратил своего шефа Абакумова так же, как и маршала Жукова.
Ни Месяцев, ни Зайчиков, судя по интервью девяностолетнего следователя, не поняли, что произошло на встрече со Сталиным в середине февраля на ближней даче. А произошло вот что. Когда перманентные изобличения руководящих кадров со стороны аппарата ЦК начали, наконец, у Сталина вызывать подозрение, – не готовит ли кто-то государственный переворот, убирая неугодных и расставляя "своих", то он решил заставить этих героев аппаратных битв засветиться, чтобы всё окончательно для себя прояснить.
Для этого он поручил главному подозреваемому Маленкову подобрать молодых толковых ребят и дать им задание провести независимое расследование по делам Абакумова и врачей. Если ребята повторят вслед за Игнатьевым (а он – креатура Маленкова) уже известные Сталину нелепые обвинения, то это значит, что во главе заговора стоит сам Маленков, поскольку понятно, что в этом случае ребятам нужные выводы по результатам следствия закладывают в голову означенные старшие товарищи.
Во время беседы, когда по глупости Игнатьев сам себя выдал, доложив обстоятельства дела вместо Зайчикова и только по второстепенному в данном случае вопросу о бытовой нечистоплотности Абакумова (того же Жукова за это почему-то не били, в отличие Абакумова), Сталин всё понял. И Маленков с Игнатьевым поняли, что Сталин понял. Как известно, после этой беседы жить Сталину осталось две недели. А в правдивость рассказа о том, что наши следователи с присущей им смелостью охарактеризовали в середине февраля 1953-го года "дело врачей" как фальсификацию, я, как говорил Станиславский, – не верю! Как миленькие они писали то, что диктовал Игнатьев. Иначе бы Н.Н.Месяцев не отметил бы девяностолетний юбилей.
В Колонном зале Дома Союза на прощании со Сталиным играл С. Рихтер. Вот его наблюдение: «И я приехал, и я играл. И над стоял гроб. Мне не было особенно видно, но я особенно и не смотрел. Помню только то, что был.… Как его звали? Маленков. И у него было такое напуганное лицо, и я сразу подумал: ага, вот он боится, что его теперь убьют» («Непокорённый Рихтер», ч.1, https://www.youtube.com/watch?v=6emOMqEFcgk). Не убили.
С момента смерти Сталина наша страна начала погружаться в состояние, которое через шестьдесят лет можно уверенно назвать национальной катастрофой.