Ну, что ж: про Зару, так про Зару. Кто только до меня вам о ней не рассказывал, господа. Одно враньё. Хвастуны! Ну, да делать нечего, пришла моя очередь.
У многих близких с ней она была первой, а у некоторых осталась единственной. И не только женщиной, но и любовью.
Случалось, кто-то предавал её, кого-то она сама выставляла за дверь, но первого свиданья с ней не выдумать нельзя, не позабыть. Ни первым, ни вторым.
Конечно, в её заведении есть бдительный, но тайный соглядатай. Следит за всеми. Это не ревнивый сводник, ничего личного, просто охраняет её. Здесь так принято. Не забывайте, мы все родом из девяностых. Он охраняет её честь, целомудрие и капризы. Здесь бывают не только прыщавые курсанты специальных школ. Здесь бывают настоящие маньяки, не шуточные злодеи, даже убийцы или те, кто готовы ими стать. Ведь вам нравятся ролевые игры? Да? Вижу, что я не единственный здесь психопат.
Многие говорят о ней больше, чем знают, некоторые знают больше, чем говорят, но всего о ней никогда не расскажешь. Когда наши дамы не спешат нас познакомить, мы предпочитаем обходиться масками, друзья привели меня к ней, и я не жалею. Хотя впервые и встретился с ней не в лучшем настроении.
Стояла поздняя осень, с той поры скоро минет пять лет…. В первый вечер была она со мной приветлива, и совсем не навязчива. Она отлично чувствует время, и наверняка знает кому и сколько его нужно, чтобы привыкнуть, осмотреться. И это притом, что привыкнуть к ней невозможно, можно устать от неё, но усталость это признак вашей душевной болезни, в которой она не виновата. Как говорится, ваши проблемы.
В наш первый вечер она скоро познакомила меня с несколькими гостями и отошла. Мне даже показалась: забыла обо мне.
Не знаю, отчего, до первой встречи, я всегда представлял её маленькой, большегрудой, знойной, зрелой женщиной; танцующей в огненном платье; с цветком в волосах; с чёрными изогнутыми бровями приподнятыми настолько, что становится страшно, за путника, двинувшегося к ним от бесконечных ресниц через пустыню века, нервно пульсирующего по воле невидимых за яркими тенями прожилок, а вдруг путник заблудится здесь и сгорит. Мне казалось, горячая кровь постоянно бурлит в ней. А в ушах у вас призывным набатом звучит соло на барабанах пока она рядом. Сердца мальчишек при этом тают, как воск, у мужчин они плавятся медленно, а сердца героев накаляются так, что герои рыдают. Их слёз только потому и не видно, что они герои.
Я обманулся. Меня смутило её жаркое имя. Ослепило безумие страсти. Оглушило желание познакомиться с той, молва, о которой, и чья слава порядком меня заморочили. Но вернее всего на грошовый лотерейный билет, выданный мне на сдачу судьбой, у которой все мы изредка выпрашиваем удачу, выпал выигрыш невероятный. Джек-пот!
Она была неуловимо прекрасной. Всегда одной, и одновременно разной. Она воплощалась в цыганскую песню, журчала как весенний ручеёк, горела светом северных сияний, жгла как пустыня, за один глоток всю жизнь отдашь, и никаких свиданий.
Она всегда была разной, и пусть очень ненадолго, но моей.
Первой ночи забыть невозможно. Она улыбнулась, убавила огонь в лампе, приложила палец к губам, и, вдруг, время остановилось.
С горящими глазами, на другое утро я шёл домой, чувствуя одновременно ликующее опустошение и силу, ощущая полную готовность обнять вечность. Весь мир готов я был расцеловать или задушить, в зависимости от того, что она мне прикажет.
Некоторые утверждают, она любит доминировать. Нет, не обманывайте себя, она просто не может стать привычкой, обязанностью. Всегда, новая, неожиданная, молодая. В сущности – ребёнок. Да, не безгрешна, она умеет при охоте выставить клиента на деньги, жестоко высмеять его, а протестующим предложит убраться вон. Вспомните она тоже родом из девяностых. Но добровольно променять её дворец на избу. Увольте, благодарю покорно. Я плакал.
Нет, она редкая умница. Даже после череды бессонных, безумных ночей, у вас не должно оставаться ни усталости, ни отчаяния. И это несмотря на условие, вне её дома оставаться с нею только на Вы, и лишь учтиво раскланиваться при встрече на улице.
Часто сама или с друзьями она назначает неожиданные пышные съезды, устраивает пирушки, турниры, и представления, где даже клюквенным соком можно истечь по-настоящему.
Если бы она была вашей единственной женщиной, или только женщиной, вы бы посвящали ей свои лучшие строки. Знаете, я счастлив, что посвятил ей это*:
Вас выдают глаза,
В их хрупкой синеве
Прошедшая гроза,
И завтрак на траве…
Дрожь бархатных ресниц,
Улыбка в сердце глаз,
Кто тот счастливый принц,
Что так измучил вас?
*(впервые опубликовано здесь: http://www.stihi.ru/2016/06/20/6819 )
Да, и это важно, господа, пожалуйста, не пробуйте сводить с ней счёты, если почувствуете обиду. Это проходит, и это пройдёт, а умение чувствовать когда-нибудь может сделать вас счастливыми. Может быть, сами вы были не правы в ссоре?
А защитники у неё всегда найдутся. Она и просить никого не станет. Вы помните, здесь чистильщик не спит.
Что будет завтра?
Понятия не имею. И знать об этом ничего не хочу. А вы, что так любите заглядывать в будущее? И высоты не боитесь? И больно вам не бывает? Вы смелый человек. А вдруг нет никакого будущего? Или будущее есть, но без вас? Вы, герои, господа! А меня увольте. С меня достаточно, что сегодня она со мной, здесь и сейчас. Не спрашивайте, что будет с нами потом, что будет завтра. Наслаждайтесь сегодня, господа, живите легко, и даже если вам угодно катайтесь по-встречке!
Сегодня я снова спешу к ней, влюбленный в неё как мальчишка. И поэтому мне извинительно, что мне так хочется всем рассказать про неё.
Но, господа, умоляю, пусть всё сказанное здесь останется строго между нами. Мне бы не хотелось, чтобы вокруг говорили лишнее… про Зару.
Иллюстрация: "Искусительница" © Jack Vettriano