У каждого человека утро начинается по-разному: у одних с противного трезвона будильника, у других с пения птиц или поцелуя мамы, а у Анютки – с приезда троллейбуса. И почти всегда этот «железный конь» появлялся за пару минут сначала как бы во сне и лишь потом наяву. Сначала где-то там, в полуяви раздавался еле слышный гул. Он, подобно нашедшей, наконец, новое русло реке, неспешно вливался в длинную кленовую аллею, озорно заигрывая с по-весеннему прозрачными кронами деревьев. А вскоре – к чёрту эту скромность! – весело и залихвацки заполнил широким потоком всё пространство между домами. По мере приближения гул превращался в угрожающее завывание, подготавливая главный тон. Ещё чуть-чуть и… вот он: штанга токоприёмника громко спотыкается о стык на проводах и охает. Через мгновенье двери шумно распахиваются в ожидании пассажиров. Никого. Тяжело вздохнув через пару секунд троллейбус двигается дальше, унося с собой шлейф звуков и надежд на новые волнительные встречи.
Остановка была как раз под окнами, поэтому утро – хочешь не хочешь! – начиналось одинаково и практически в одно и то же время. Это всегда раздражало Анютку, но не в эту субботу. Потому что именно сегодня возвращается мама из командировки. Интересно, что она привезёт из далёкого Ангарска … Или Иркутска?
***
Анюта росла не совсем обычным ребёнком. Про неё соседи говорили: «Не девка, а сплошное "оторви да выбрось"». Внешне она скорее напоминала пацана: короткая стрижка, приводимая в порядок пятернёй, угловатые и нарочито небрежные движения, привычка сплёвывать сквозь зубы. И хотя с детства её одевали в платья, особого восторга перед зеркалом по этому поводу не испытывалось. Ведь все эти пышные юбочки страшно мешали гонять в футбол, лазать по гаражам или обносить чужие сады. Поэтому в один из свободных почтовых ящиков приятались штаны и майка, в которые Анюта переодевалась тут же в подъезде. Потом она выходила во двор и громко свистела в два пальца, созывая свою команду.
С годами юная сорванчиха стала чуть больше походить на девочку. Хотя и странноватую, к чему «приложило руку» повальное увлечение хиппи и «битлами». Анюта отрастила волосы и самоучкой научилась недурно играть на гитаре, чтобы исполнять песни «жуков». «Битлы» были кумирами молодёжи. Но если все девчонки «умирали» от Пола Маккартни, то её предметом обожания стал бунтарь и задира Джон Леннон. Ах, «Imagine» и эти круглые очки! К тому же из ливерпульской четвёрки гитарист был ближе всех по духу к хиппи. И то, что он со временем непременно отрастит и длинные волосы, Анюты не сомневалась. Разве можно выглядеть иначе рядом с самой загадочной в мире Йоко Оно?!
Анюта тихо выскользнула из тёплой постели и на цыпочках – чтобы не разбудить неожиданно захрапевшую басом нянечку Филипповну – шмыгнула в ванну. Заперев дверь и наскоро умывшись с трудом отодвинула верхнюю дверцу большого встроенного шкафа и достала из-за огромной выварки когда-то честно заныканный от отца – фотографа-любителя – глянцевый польский журнал «Ekran». Только в нём можно было увидеть таинственную жизнь «за железным занавесом» c улыбающимися не по-советски белозубыми девушками и парнями в фантастических одеждах. Вот она – непонятная и запретная заграница! И как тут хотя бы в мечтах не примерить на себя незнакомый образ жизни?! Анютка повернулась к зеркалу и, упираясь взглядом в отражение действительности, многозначительно застыла:
– Ничего, ничего, я ещё вам всем покажу!
Кому грозилась и что собиралась показывать – и сама не понимала. Но то, что впереди её ждут невероятные метаморфозы, почему-то не сомневалась.
Вообще ванная комната для Анютки была особым волшебным миром – красновато-матовым с лёгким запахом приятной кислятинки. Здесь по выходным отец устраивал фотолабораторию. Она представляла собой штук пять досок, на которых располагались всевозможные кюветы с реактивами и бочком с проявляющейся плёнкой. Над всем этим возвышался жираф-фотоувеличитель, подключённый к реле времени, порционно выдававшему на фотобумагу нужное количество секунд. Какое же это удовольствие – следить за тем, как на белом листе проступает то самое единственное мгновенье, которое никогда не повторится!
Анюта пошла на кухню ставить чайник. Сейчас отец встанет, они позавтракают и поедут в аэропорт. Скорее бы! Интересно, и что мама привезёт на этот раз? Конечно же, это будет одежда, которая покупалась по необходимости и вне вкусовых предрасположенностей дочери. Правда, «юная леди» заказывала всегда одно и то же – нечто из ряда вон выходящее, мимо которого захочется пройти как можно скорее, ибо этот полнейший идиотизм, как говорится, «и на голову не наденешь». Но… желания пока ещё ни разу не совпадали с реальностью.
Дальнейшее промчалось скучным калейдоскопом: автобус – тряска, аэропорт – куча народа, улыбающаяся мама – объятия, такси – запах бензина, кухня – нескончаемый праздничный ужин…
Наконец настал «тот самый час»: мама приступила к распаковыванию чемодана с многочисленными кулёчками, увязанными тесьмой в замысловатую гроздь. Отцу досталась очередная заказанная фото-новинка, Филипповне красивая косынка, а дочке…
Не может быть! Это настоящий длинный до пят хипповый белый плащ!
Анютка онемела! Такого с ней ещё никогда не случалось. Обычно, если рот закрыт более минуты, окружающие спрашивали «не приболела ли». От такой продолжительной тишины у Анютки даже уши заложило. С трудом выйдя из ступора, она кинулась на шею к маме:
– Ты самая лучшая!
Анютка блаженно зажмурилась, представляя в подробностях свой королевский проход по городу. Конечно же, сначала пойдёт за козинаками в новый Аракеловский по Большому Броду. Потом в кондитерскую «Столичный» на всякий случай. Это займёт не больше получаса, зато практически весь «взрослый» центр будет охвачен её нечеловеческой красотой. А потом возвращение домой по Малому Броду – тут уже молодняк выпендривается друг перед дружкой.
Скорее бы уже завтра! Вот бы ещё и Юркиного друга Сергея встретить. Классный чувак – прикольный и «без балды». И вообще. В прошлый раз клёво получилось: почти с полчаса удалось посидеть рядом на лавочке и поболтать с красивым студентом. Одношкольницы при виде такой парочки просто падали штабелями направо и налево. Одни подходили поздороваться, другие, спотыкаясь, старались быстрее пройти мимо, и тогда Анюта сама привлекала их внимание. Тут же в игру включился и Сергей. Закинув правую ногу на левую чуть ли не до подмышки и небрежно похлопывая себя по фирменным джинсам, он многозначительно пропевал: «Здравствуйте девочки, здравствуйте, красавицы! Вы уж, будьте любезны, здоровайтесь, коли вышли туда, где взрослые ходят! А то вас сюда больше никогда не пустят!»
На следующий день Анну в школе засы;пали вопросами. Семиклассница лениво отбивалась, стараясь сделать безразличное лицо и погасить злорадную улыбку:
– Да ухаживает тут один, просто не знаю, как избавиться. Старый он для меня, почти восемь лет разницы!
Девчонки завистливо вздыхали:
– И что он нашёл в этой плоскодонке? Вот Леночка или Наталя – совсем другое дело! Там же и фигура есть, и лицо, и волосы шикарные. А тут и посмотреть не на что: ни рожи, ни кожи!
Анюта понесла фирменный плащ на фирменной вешалке в свою комнату и повесила на открытую форточку.
– Ишь, чего удумала, – проворчала Филипповна. – Ты его ещё на люстру привесь!
– Да он же в шкафу помнётся! А так нет!
Засыпая, Анютка не отрывала глаз от роскошного силуэта плаща, придумывая самые невероятные истории. И сон приснился такой же невероятный и одновременно абсолютно достоверный: красивый парень из папиного журнала, помогая ей надеть плащ, слегка приобнял за плечи и прошептал проникновенно «моя красавица»!
Анютка посмотрела на часы. Вроде пора, сейчас и родители встанут. Как бы ещё пару часов продержаться дома, чтобы выйти в самый час пик. Музыкой что ли позаниматься или на своём столе порядок навести? Неее, лучше время со Стругацкими скоротать!
После завтрака родители пошли в гости – воскресенье, как ни как, да и привезённые подарки надо раздать. Анюта тут же надела обновку и подошла к зеркалу. Всё классно, но кое-что явно требует доработки. Для начала увеличим размер груди на пару номеров, а потом «сделаем» лицо. Благо, ваты и помады в доме предостаточно. Не свеклой же рисовать румянец, как в любимом фильме «Морозко»!? А вместо теней для глаз многие девчонки использовали цветные карандаши: соскребут бритвой с грифеля нужного цвета немного на бумажку, а потом ваткой или кисточкой наносят на веки. Правда, такое лично она ещё никогда не делала, но надо же когда-то и начинать!
Анюта нанесла на себя всё, что можно, обильно присыпала веснушки пудрой. Глянув напоследок в зеркало, по-киношному поправила волосы, надела очки со сменными цветными пластмассовыми вставками и победно улыбнулась. «Это же совсем другое дело. Спасайся, кто может – я иду!»
Город встретил Анютку насторожено и даже как-то враждебно. Для начала в собственном дворе её обозвали «кикиморой» и «куклой ряженой». Но – не узнали. Потом на улице какая-то бабулька плюнула ей в след. Быстро пройдя самый опасный и набитый знакомыми переулок, Анютка выскочила на проспект и отдышалась. Теперь можно пойти спокойнее и с достоинством, главное – не запутаться в полах плаща и не упасть. Перебирая худыми «циркулями на платформе» Анюта вырулила к центральному гастроному. Остановилась у окна и, делая вид, что чем-то заинтересована, попыталась в отражении стекла увидеть знакомых из самой крутой компании. Обычно они здесь с полудня ошиваются. Неужели никого нет? Девушка с надеждой посмотрела на знаменитый в узких кругах пустующий «пятачок» и уже было собралась уходить, как вдруг заметила Леночку-красавицу. Она явно кого-то ждала.
– Привет, Ленчик! Как дела? Что новенького?
Ленка недоумённо посмотрела на незнакомую тёлку.
– Это же я – Аня из восьмого «Б»! Мне что-то козинаков захотелось, а тут они уже закончились. Пойду в «Столичный» – может быть там чем-нибудь соблазнюсь. Чао, до встречи!
Анюта выговорила всю тираду практически на ходу и, не останавливаясь и не оглядываясь, прошла дальше, подняв на прощанье руку. Переходя дорогу, увидела боковым зрением, что Ленка застыла с открытым ртом и показывала на неё пальцем только что подошедшей Натале. «Сейчас они обзвонят свою крутую компащку, так что надо будет попозже повторить "цыганочку с выходом"», – подумала про себя авантюристка и в очередной раз чуть не споткнулась.
Повторное появление Анюты произвело настоящий фурор. Никакие Ленкины описания не могли сравниться с реальным положением вещей. Активизировался весь словарный запас Эллочки людоедки: «абзац, жесть, отпад, полный атас, клёво…». Через пару минут Анюту пригласили попить кофе в саду у Валеры, родители которого уехали на выходные в Краснодар. Потом предложили во вторник днём послушать пару новых «рёбер» «битлов» и ещё что-то…
Анютка снисходительно улыбалась, иногда одобрительно кивая и поглядывая из-под очков то на одного, то на другого собеседника. Это была победа! Настоящая и стопроцентная! Её – страхолюдину! – приняло "высшее общество". Что может быть лучше?! Но почему-то спустя время радость от такой чести стала куда-то улетучиваться, а раздражение нарастать.
– Ну ладно, я пошла. А то надо ещё маме помочь разобраться с вещами – она же почти полный чемодан привезла всякой всячины. Так что чао!
Анюта возвращалась домой той же дорогой, но шла в три раза быстрее. Её разрывало от чувства гнева и обиды. Получается, если у тебя есть шмотки – ты королева, а если нет – полное дерьмо, и на тебя будут показывать пальцем, как на чучело?!
Чуть ли не бегом заскочила в ближайший подъезд и начала судорожно стирать с лица весь боевой раскрас, беззвучно приговаривая:
– Вот дура! И что в них хорошего? Ведь жила спокойно! И что это мне в голову втемяшилось! Ненавижу! Но кого? Себя или крутую тусовку? Кому и что доказывала!? Вот бы стать «грубым Корнеевым» из Стругацких, чтобы одним щелчком пальцев всех их…
Дома Анютка буркнула что-то невразумительное Филипповне, шмыгнула в ванную и выплакалась досуха. Хорошо, что родители ещё не вернулись, а то бы начали приставать с расспросами.
– Анечка! Я пошла на рынок за зеленью!
Тихо хлопнула дверь, и наступила полная тишина. Просто какое-то абсолютное двустороннее беззвучие. Будто кто-то невидимый возвёл двойной брекватер, защищая от внутренних и внешних разрушительных сил. Казалось, даже мухи перестали жужжать. Всё замерло, жизнь остановилась…
И тут раздался звонок в дверь. Пришёл Юрка из первого подъезда.
– Поехали на великах в трек? Там лебедей в озеро сегодня должны запустить! Красота! Соглашайся, будет же зд;ровски!
Юрка был прост, как три копейки. Он всегда ходил с таким лицом, будто только что выиграл в лотерею. Анюта вдруг поняла: вот оно – то самое настоящее, где ничего не надо приукрашивать или что-то доказывать. Живёт на свете такой удивительный человек, способный появиться в нужное время в нужном месте и за пять сек сделать то, чего никакой врач и за год не сможет. Этот мелкий невзрачный пацан с глазами в пол-лица обладал уникальным талантом радоваться жизни и наполнять этой радостью каждого.
– Подожди меня во дворе, я мигом!
«Какое счастье, что у меня есть Юрка», – подумала Анютка, натягивая любимые старые джинсы. Жизнь продолжается!
Вечером «измученная нарзаном» и комарами, но довольная и счастливая, Анюта приползла домой. Снимая сандалии в коридоре, она по привычке через зеркало глянула в комнату и… внутренне сжалась. Мама сидела на диване и задумчиво смотрела телевизор, чего с ней практически не бывало, а папа нервно ходил вдоль стола к балкону и назад. Увидев дочь, подошёл к двери, посмотрел куда-то мимо отсутствующим взглядом и буркнул:
– Переоденься, помой руки и зайди, надо поговорить!
Анюта стала судорожно вспоминать, что натворила. За «пару» по физике уже получила нагоняй, в музыкалке заработала две «пятёрки», особых разборок с барским домом на этой неделе вроде не было… Что ещё? Расстегивая неподдающуюся застёжку на сандалиях, она присела на корточки и… увидела на диване у маминых ног маленький кусочек своего нового белого плаща. Как под гипнозом пошла на этот цвет…
Плащ лежал на диване, как побитая собака, безжизненно свисая распущенным подолом. Точнее –разрезанным сикось-накось замысловатыми зигзагами, вероятнее всего – в порыве неуправляемого гнева.
Мама по-прежнему смотрела в то место, где стоял телевизор. Значит папа. Анна видела его покрытое красными пятнами лицо и попыталась придумать оправдание непонятному поступку. Зачем, почему? Ведь и вчера вечером, и сегодня утром он с удовольствием наблюдал, как дочь радостно мечется перед зеркалом в обновке!?
Наконец отец прервал затянувшуюся паузу и глухо пробубнил.
– К нам несколько раз на улице подходили знакомые и говорили, разве можно девочке ходить в таком виде!? Думаешь, приятно выслушивать подобные замечания? Посмотри сама, как другие одеваются! А в таком наряде только проститутки ходят!
***
Так бесславно закончился единственный день жизни длинного белого плаща. Он «почил в бозе», но был честно доношен в виде подстреленного и скособоченного тренча.