Можейко против Можейко

Владимир Бородин 4
                Кир  Булычёв.  «Тайны  Руси».
                Тайна  третья. 
    Глава  третья  произведения  Булычёва,  названная  «Велесова  книга»,  посвящена  дощечкам  Изенбека,  как  гласит  подзаголовок.  Но  эти  пресловутые  дощечки – тайна  лишь  некоторых  белоэмигрантов  или  их  потомков,  при  Горбачёве  пересаженная  и  на  нашу  почву.  При  чём  же  здесь  Русь?

    Помню,  в  1986  году,  когда  меня  долго  «прессовали»,  запугивая  смертью  или  пожизненной  тюрьмой,  когда  субъективно  человек  готов  принять  любой  бред,  эмиссары  общества  «Память»  из  Новосибирска  вбивали  мне  в  голову  «Велесову  книгу»  и  всё,  что  вокруг  неё  вертелось.
  Но  даже  тогда  было  ясно,  что  эта  «книга» – грубая  фальшивка,  а  тайна  её  создания – дело  пятидесятое.

    А  настоящей  тайной  Булычёва  может  быть  вот  что:  как  «русские  горожане  не  умели  писать»,  когда  скандинавы,  немцы,  поляки,  чехи,  венгры,  болгары,  даже  «неразумные  хазары»  вовсю  переписывались  между  собой?
  Все  народы  вокруг  умели,  а  русские – островок  редкого  идиотизма.

  Даже  хакасы  на  Енисее  уже  300  лет  как  письмом  владели.  Варяги  и  немцы  Новгорода  умели  писать,  а  русская  часть  населения  того  же  города  смиренно  ждала  Кирилла  и  Мефодия.
  Кто-то  обидится;  но  мы  тому  рады,  что  нашли  бриллиант  для  науки. 
 Ведь  её  двигает  именно  изучение  острых  аномалий,  будь  то  опыт  Майкельсона  или  сшибка  письмен  Розетского  камня.

  Я,  видимо,  не  патриот:  суворовское  «Мы – русские:  какой  восторг!»  у  меня  восторга  не  вызывает.  Итак,  сугубо  для  науки  рассмотрим  тайну  аномалии  русских.

    Из  первых  слов  учёного  мира:  «Всем  этим  варварским  народам  [ славянам ]  Византия  несла  не  только  религию:  она  распространяла  одновременно  идею  государственности,  формы  управления,  новое  право,  просвещение  вплоть  до  создания  алфавита – кириллицы,  ставшего  основой  их  письменности».  Это  Шарль  Диль,  француз;  но  с  ним  солидарны  А. Х.  Востоков,  создатель  славянской  филологии  («родом  немец»),  Ф. И.  Буслаев,  а  также  их  современник,  что  прожил  «от  Пушкина  до  Ленина»,  наш  великий  историк  С. М.  Соловьёв.

    А  вот  М. Н.  Сперанский,  знаток  древней  русской  литературы,  долго  обдумывал,  «была  ли  у  нас  какая-либо  письменность  до  принятия  христианства».
  И  пришёл  к  выводам:  возможно,  «практическая»  была,  но  «к  литературе  она  неприменима».  Сказано  ещё  в  начале  XX  века.

    А  потом – революция  (переворот,  если  угодно).  И  вот  Сергей  Петрович  Обнорский,  лингвист  из  лучших  ещё  при  царе,  утверждает,  что,  исходя  из  общекультурных  законов  и  лексики,  наша  письменность  должна  была  возникнуть  в  VI – VII  веках.

  А  ученик  Бодуэна  де  Куртенэ  Лев  Петрович  Якубинский  заметил,  что  во  всех  славянских  языках  слова  «читать»,  «писать»  и  многие  другие  того  же  смысла  звучат  столь  похоже,  что  понятны  без  перевода.  Значит,  они  возникли  до  разделения  славян  на  языковые  семьи;  а  это  V – VI  века. 
   Следовательно,  уже  тогда  у  всех  славян  были  действия,  которые  этими  словами  назывались,  т. е. письменность.

  А  тут  ещё  нашли  чашу  из  Лепёсовки,  IV  век;  на  ней – календарный  круг  12  месяцев.  Это  само  по  себе – начало  письменности;  кроме  того,  календарь  у  всех  народов – признак  наличия  письменности.  Сделаем  для  русских  исключение?

    А  как  же  Кирилл  и  Мефодий  Львовичи?  Сперанский  верно  сказал,  что  безразлично,  кто  они  были – ославянившиеся  греки  или  славяне  греческой  школы:  в  Салониках  даже  теперь – клубок  наций.  Да  хоть  евреи  или  негры,  ну  и  что?

    В  860  году  патриарх  Фотий,  экспансионист,  пишет,  что  «народ  Руси  получил  имя,  значение,  достиг  блистательной  высоты  и  несметного  богатства».  Ещё  бы – есть  свидетельства,  что  в  этом  году  Аскольд  ходил  на  Царьград,  а  Кий – и  ещё  раньше.

  Так  что  пока  не  до  Руси;  Фотий  послал  миссионеров  Мефодия,  40  лет,  и  Константина  Философа,  34  года,  в  Крым,  в  Корсунь,  на  диспуты  с  хазарами – иудаистами  и  частично  мусульманами;  а  часть  хазар  ещё  оставалась  язычниками.

  Анонимное  «Житие  Константина  Философа ( Кирилла  Славянского )»  сообщает,  что  в  Корсуни  Кирилл  беседовал  с  русским,  имевшим  псалтырь,  написанную  «руськими  писмены».
  Причём  Кирилл  быстро  изучил  эту  русскую  письменность.

    М. Н.  Сперанский  долго  и  тщательно  доказывает,  что  этот  «русский»  был  или  норманн,  или  гот;  тем  легче  мы  видим,  что  филолог  просто  спасает  тезис  отсутствия  нашей  письменности  до  Кирилла  от  опровергающего  его  свидетельства.

  Но  Кирилл  был  знаком  и  с  готским  письмом,  и  с  норманнскими  рунами,  что  подтверждает  и  сам  Сперанский.  А  кто  такие  «русские»,  Кириллу  как  раз  в  тот  год  объяснил  Фотий.  Так  что  ему,  Философу,  тогда  было  видней,  чем  филологу  через  1050  лет.

    Ещё  свидетельство,  с  которым  борются  уже  1000  лет:  сказание  черноризца  Храбра  «О  письменах»,  созданное  через  20-40  лет  после  смерти  Мефодия.  «Прежде  убо  словене  не  имеху  книг,  но  чертами  и  резами  чьтяху  и  гадаху… Кто  письмена  сотворил  есть,  или  кто  книги  перевёл?  Святый  Константин  Философ,  нарицаемый  Кирилл.
  Ещё  спросите:  в  какое  время?... а  лето  6363» (855 г.).
  Это – из  списка  Павла  Шафарика,  одна  из  73-х  копий.
  Интересно,  что  в  половине  из  них  «чьтяху»  (читали)  не  пишут!  Тем  легче  объявить  эти  резы  то  рунами  викингов,  то  шаманскими  зарубками  карелов.

    Я  сделал  опыт:  дал  выписку  из  Храбра  равнодушному  к  проблеме,  но  житейски  искушённому    бизнесмену.  «Да  это  заказуха, – сказал  он.  «Журналюга  Черноризец  мочит  эти  резы,  чтобы  монопольно  Костян  в  гору  попёр.
  Но  базара  нет:  крутые  были  ксивы!  Храбрый  урыл  бы  их  тупо  молчанкой,  да  уж  хрен  ему!  А  когда  последний  свидак  Мефодий  усоп,  легко  шить  это  дело  одному  Костяну».

  О,  великий  русский  язык  XXI  века… Переведём: «Храбр  весьма  тенденциозен.  Его  цель – во  что  бы  то  ни  стало  вознести  заслуги  Кирилла,  поэтому  он  принижает  «черты  и  резы».
  Но  они  столь  значительны,  что  простым  замалчиванием  с  ними  уже  не  справиться».

    Возьмём  «Повесть  временных  лет»;  её  писали  в  начале  XII  века,  но  точные  даты  встречаются  с  852-го  года.  Можно  ли  хранить  в  памяти  250-300  лет  море  фактов  и  хронологию,  передавая  их  изустно?
  Почти  все  убеждены,  что  Нестор  имел  языческие  летописи  или  копии  их,  ведомые  по  крайней  мере  с  852  года,  до  призвания  варягов!

    Замечено,  что  в  «Повести  временных  лет»  рассказ  о  княжении  Ольги  резко  обрывается  годом  955,  как  только  она  крестилась.  Это  тогдашнему  летописцу  не  понравилось – он  был  язычник?  А  другие  летописи  так  остро  не  реагируют.

    Известно,  что  Константин  не  выезжал  из  Крыма,  он  искал  мощи  святого  великомученика  Климента,  проповедника  I  века.  Нашёл  их,  оказав  громадную  услугу  Римской  церкви.
  А  в  это  время  Мефодий  крестил  болгарского  князя  Бориса,  коему  дал  имя  Михаил.  В  столице  Византии  братьев  ждало  новое  назначение – миссионерами  в  Моравию.

  В  год  изгнания-призвания  варягов  новгородцами (862)  Кирилл  и  Мефодий  прибыли  к  Ростиславу  Чешскому  в  Моравию,  крестили  его  и  приближённых,  затем  чешского  князя  Бурживоя,  блатенского  князя  Коцела,  а  также  множество  народу.

  Но  главные  битвы  братья  вели  не  с  язычниками,  а  с  христианами:  с  проповедниками-немцами.  Метания  чешских  властителей  между  немцами  и  византийцами  привели  к  высылке  Кирилла  и  Мефодия.
  Они  поехали  искать  защиты  у  папы  римского.  В  Риме  Кирилл  умер  в  869  году,  там  и  погребён.

  А  Мефодий  получил  сан  епископа  Паннонского  и  Моравского  и  вернулся  к  чехам.  Но  в  870  году  единоверцы-немцы  его  похитили,  вывезли  в  Баварию  на  муки  в  темнице.  Обвинение  суда  звучало: «Ты  учишь  в  нашей  области».  Делёж  рынка  выше  идеологии.

    В  873  году  папа  Николай  добился  свободы  для  Мефодия,  который  продолжил  сдерживать  онемечивание  чехов  до  своей  смерти  в  885  году;  похоронен  в  Моравии.  До  крещения  Руси  было  ещё  более  ста  лет.

    Между  тем  в  863  году  Рюрик  подавлял  восстание  Вадима  (или  водима) – далеко  не  все  новгородцы  были  согласны  с  призванием  варягов:  вече  насчитывало  около  300  человек.
  В  865  году  Аскольд  повторил  набег  на  Константинополь.  В  одном  из  окружных  посланий  патриарха  Фотия  есть  утверждение,  что  «поляне  крещены»  в  866-867  годах.  Каких-либо  следов  этого  не  известно;  патриарх  выдавал  желаемое  за  действительное  или  сравнительно  долгий  мир  с  Аскольдом  понял  таким  образом.

  Но  в  882  году  Олег  пришёл  в  Киев,  убил  Аскольда  и  Дира,  а  в  907  году  напал  на  Константинополь.  Кстати,  «щит  на  вратах  Цареграда» – знак  не  победы  и  унижения  врага,  а  мира  и  взаимопомощи,  как бы  лейбл  охранного  агентства  (или  банды  рекетиров)  «Вещий  Олег».

  В  911  году  Олег  прислал  посольство,  обсудившее  с  Византией  очень  много  вопросов:  краткий  перечень  их  занял  страницу  мелким  шрифтом  в  книге  С. М.  Соловьёва.
  Устным  такой  договор  быть  не  мог,  да  и  не  был:  в  «Повести  временных  лет»  он  цитируется.  Оговорено,  что  купцы  наши  (не  варяги!),  проживая  в  Царьграде,  составляют  письменное  завещание  «на  всякий  случай».
  Да  и  обещанное  Олегу  не  должно  было  пропасть  с  его  смертью.  Он  как  в  воду  глядел – в  913  году  умер.

    В  941 году к  Царьграду  пришёл  Игорь,  сын  Рюрика,  но  греки  отбились.  Не  долго  бы  им  радоваться:  в  942 году родился  Святослав.  А  пока – в  944  году  они  откупились  от  Игоря,  заключили  договор  о  мире;  в  945  году  договор  продлили.
  Доказано,  что  договоры  907-945  годов  были  записаны  на  двух  языках:  по-гречески  и  по-древнерусски.  При  этом  Игорь  клялся  Перуном,  т. е.  государство  наше  было  языческим.

  Хотя  церковь  святого  Ильи  в  Киеве  в  тот  год  соорудили.  Но  иудейские  и  мусульманские  храмы  там  тоже  были.
    В  945  году  Игоря  разорвали  надвое  древляне;  далее – месть  Ольги и  т. п.  Но  нам  куда  важнее  тихая  дата – в  слоях  953  года  в  Новгороде  В. Л.  Янин  нашёл  орудия  письма  на  бересте.

  А  берестяных  грамот  из  вышележащих  слоёв  к  тому  времени  уже  нашли  свыше  600.  Анализ  их  лексики,  грамматики,  стиля – «всё  это  говорит  о  широком  распространении  грамотности  на  Руси  среди  простых  людей  (торговых,  промысловых  и  ремесленных)  ещё  в  IX-X  веках», - заявил  наш  ведущий  лингвист  того  времени  Виктор  Владимирович  Виноградов.

  Категоричен  обычно  осторожный  Дмитрий  Сергеевич  Лихачёв: «Торгово-юридические  причины  породили  письменность  на  Руси  задолго  до  христианизации».  Он  же: «Русское  летописание  началось  где-то  в  середине  IX  века,  по  крайней  мере  не  позднее  60-х  годов  этого  столетия».

  Наконец,  раскопки  в  деревне  Гнёздово,  12  км  к  западу  от  Смоленска,  принесли из  явно  языческого  захоронения  корчагу  с  надписью  «горушна»  (горчица).  Датировка  по  монетам (907-908  годы)  и  сопутствующим  лепным  сосудам  дала  начало  X  века.
  «Это  древнейшая  из  русских  надписей.  Древнее  нет  ни  одной  русской  буквы…  Это  слово  написано  по-русски,  для  русских  и,  видимо,  русским».

  До  формального  крещения  Руси  ещё  80  лет.  Впереди  походы  Святослава  на  хазар  964-966  гг.  В  965  году  родился  Владимир,  будущий  креститель  Руси.  А  между  тем,  Ольга  уговаривает  Святослава  креститься.  Он  в  ответ: «Дружинники  меня  засмеют».  И  уходит  громить  православных  болгар  на  Дунае (967-968  гг.).

  В  969  году  Ольга  умерла;  и  уже  в  970-971  гг.  Святослав  воюет  с  Византией,  посадив  князем  в  Новгороде  Владимира.  В  972  году  погиб  Святослав,  которого  давно  уже  никто  не  считал  варягом.

    Интереснейшая  биография  Владимира (по  матери – славянина) – не  по  нашей  теме,  пока  он  не  стал  активизировать  язычество.  Пока  не  посадил  в  Новгороде  Добрыню  для  этой  цели.
  Лишь  в  986  году  он  понял,  что  язычество  его  власть  не  укрепит,  и  устроил  диспуты  в  Киеве,  склоняясь  к  вере  бабки  Ольги,  то  бишь  Елены.

    Ускорил  всё  случай – восстание Варды  Фоки  в  987  году,  просьба  византийского  императора  о  помощи,  решающая  роль  отряда  русских  в  6000 человек  за  цену – свадьбу  Владимира  с  сестрой  императора.
  Опустим  детективную  историю  с  происками  Анастаса.  Как  бы  то  ни  было,  в  988  году  прошло  крещение  киевлян,  в  989  году  заложена  Десятинная  церковь.

  И  в  том  же  году – страшное  крещение  огнём  и  мечом  Новгорода.  Сообщила  нам  об  этом  Иоакимовская  летопись;  выписки  из  неё  сделал  при  Петре  I  Василий  Никитич  Татищев.  А  все  другие  летописи  гласили,  что  Новгород  крестился  весело  и  с  удовольствием.

  После  «гласности»  Татищева  бесценная  Иоакимовская  летопись,  единственный  свидетель  обвинения,  пропала;  далее  её  250  лет  порочили,  как  фальшивку,  а  Татищева – как  в  лучшем  случае  легковерного,  а  чаще – дурачка.  Но  раскопки  в  Новгороде  полностью  подтвердили  правоту  Иоакимовской  летописи,  а  значит – доказали  апологетику  церкви  в  остальных.  Кстати,  в  византийских  документах  до  сих  пор  не  найдены  никакие  записи  о  крещении  не  только  Ольги,  но  и  Владимира.

    Но  вернёмся  к  русской  письменности.  Сейчас  уже  имеется  свыше  1000  берестяных  грамот;  их  нашли  не  только  в  Новгороде,  но  и  в  Старой  Руссе,  в  Смоленске,  в  Пскове,  в  Витебске,  в  Мстиславе…

  А  в  Киеве  на  одной  из  стен  Софийского  собора  нашли  азбуку  XI  века.  Не  знающие  суть  дела  говорят,  что  это  кириллица.  Нет!  Во-первых,  графика  несравнимо  проще,  логичней  и  понятней.
  Во-вторых,  азбука  (грамота  №591,  первая  половина  XI  века)  включает  только  32  знака  из  43-х  «кириллицы»:  нет  И,  К,  I (И  десятеричное),  переставлены  Л  и  М,  нет  «пси»,  «кси»,  йотированных,  нет  Щ,  Ы,  Ъ.

  Случайность?  Но  вот  азбука  грамоты  №460 (начало  XII  века):  нет  тех  же  самых  букв,  что  и  в  №591 (за  исключением  И,  К,  I );  вместо  Щ  писали  ШТ,  Ы  составляли  из  Ь  и  I,  а  Ъ  передавал  и  твёрдый,  и  мягкий  знак.
    Азбука  в  Киеве  на  стене  Софии:  как  в  новгородских,  нет  чисто  греческих  букв (а  в  «кириллице»  они  обязательны),  чисто  славянские  буквы  есть  все.

  Итого – 27  букв  вместо  43  «кириллицы».  Порядок  букв  в  целом  ближе  к  греческому  алфавиту.  А  вот  рукописные  церковные  книги  Новгорода  и  Киева  середины  XI – начала  XII  веков  включают  все  буквы,  притом  очень  вычурные.
  Вывод:  «Речь  в  данном  случае  идёт  о  традиции,  сохранившей  в  обучении  письму  употребление  азбуки  более  раннего  этапа» (В. Л. Янин).
  А  если  без  дипломатии:  задолго  до  крещения  Руси,  лет  за  200,  если  не  больше,  русский  народ  сам  создал  свою  письменность,  используя  алфавит  вдвое  проще  и  лучше,  чем  «кириллица».

  Как  и  многие  народы  Европы,  он  взял  за  основу  напрямую  часть  греческого  алфавита,  где  это  было  разумно,  дополнив  его  чисто  своими  буквами.  Через  сто  лет  после  этого  Кирилл  создал  алфавит  для  древнеболгарского  языка,  перегруженный  ненужными  для  русских,  да  и  для  болгар,  «кси»,  «пси»,  «фи»,  «фита»,  «ижица»,  «ер»  немой.  Это – для  религиозных  целей (чтобы  точнее  передать  имена  греческих  святых  и  церковные  термины).  С  988  года  этот  древнеболгарский  алфавит  навязали  нашему  народу  насильно,  поверх  уже  созданного  им  и  хорошо  освоенного.

    А  дальше – борьба  народа  с  этим  уродливым  алфавитом  растянулась  на  930  лет.  Почему  так  долго? – Церковь  православная  за  него  стояла.  Двойственное,  неясное  правописание (и  даже  произношение)  на  Руси  держалось  до  конца  XIX  века.  Народ  быстро  переделал  имена  иудейско-греческие  (Иоанн – Иван),  а  вот  дальше – с  большим  трудом  учился  грамоте.

    Нечастый  случай – народу  сильно  помог  царь.  Это  Пётр I:  он  исключил  ненужные  и  с  самого  крещения  Руси  избегаемые  «большой  юс»,  «кси»,  «пси»,  «омегу»,  «ижицу»,  «зело».  Вместо  «малого  юса»  ввели  «я»,  вместо  сочетания  «оу» – просто  «у»,  ввели  «э»,  убрали  знаки  ударения  и  титла,  ввели  арабские  цифры.

  Как  сказал  Ломоносов: «При  Петре  Великом  не  одни  бояре  и  боярыни,  но  и  буквы  сбросили  с  себя  широкие  шубы  и  нарядились  в  летние  одежды».  Графика  букв  приблизилась  к  тем,  что  были  за  750  лет  до  того  на  берестяных  грамотах.  За  что  боролись?

    Однако  все  ученики  церковно-приходских  школ  России  ещё  долго  помнили: «Фита  да  ижица – розга  к  телу  ближится».  Надо  ли  было  детишек  бить?
    Но  тот  же  Ломоносов  назвал  «ер  немой»  «пятым  колесом  в  телеге».  А  ведь  эта  буква  занимала  3-4 %  текста;  т. е.  за  книгу  в  100  рублей  3-4  рубля  платили  церковному  упрямству,  из  100  страниц  3-4  были  лишними.  На  одной  бумаге  и  краске  убытки.

  Лишь  в  1918  году  озверелые  большевики  ликвидировали  «ять»,  «фиту»,  «и  десятеричное»,  «немой  ер».  И  к  чему  пришли?  Практически  к  той  азбуке,  которую  русский  народ  сам  себе  создал  ещё  до  крещения  Руси.

  А. Л. Афанасьев  напомнил,  что  «в  начале  20-х  годов  пробным  камнем  политической  благонадёжности  белоэмигранта  была  орфография.  Употребление  новой,  будто  бы  «заборной»  орфографии  считалось  верным  признаком  большевизма».
  Будущий  нобелевский  лауреат  Бунин  отказывался  читать  даже  эмигрантскую  прессу,  если  она  печаталась  по  новой  орфографии.
  Профессор  Спекторский,  далеко  не  последний  филолог – белоэмигрант,  писал: «В  будущей  России  за  новую  орфографию  будут  вешать!»  Правда,  не  указал,  первоклашек  ли  он  будет  вешать  или  детей  постарше.  Это – к  вопросу  о  рафинированной  интеллигентности  и  гуманизме  профессуры,  изгнанной  большевиками.

  Сейчас  33  буквы  простой  графики;  вспомните  грамоту  №591  начала  XI  века – в  ней  32  буквы.  Кто  мучил  русский  народ  1000  лет?  Кто  усложнял  процесс  получения  образования?

    Но  и  это  не  всё.  Известная  кириллическая  книга  середины  XI  века  содержит  приписку  о  том,  что  она  переведена  «из  куриловице».  С  кириллицы  на  кириллицу  перевели?...
  Сличим  кириллицу  и  глаголицу;  в  последней  нет  дифтонга  «иа»,  нет  «кси»  и  «пси»;  то  есть  она-то  как  раз  гораздо  больше  похожа  на  переделку  греческого  алфавита  под  славянский  язык.

  Глаголица  по  графике  заметно  дальше,  чем  кириллица,  уходит  от  общего  прародителя  европейских  алфавитов – финикийского.  Она  явно  перегружена  искусственным  украшательством – колечками.  Однако  буквы  «от»,  «есть»,  да  и  «червь»,  пожалуй,  ближе  к  нашим  нынешним.
  Но  около  десятка  букв  похожи  на  тайнопись,  «зашифровку»  обычных  греческих.  Словом,  «кириллица»  –  квазивариант  греческого  алфавита,  а  глаголица – искусственно  изобретена  под  славянский  язык  Кириллом?

  Да,  наша  догадка  верна:  сейчас  почти  все  специалисты  считают,  что  Кирилл  изобрёл  именно  глаголицу  под  язык  западных и  южных  славян.  Одним  из  первых  об  этом  писал  Михаил  Несторович  Сперанский.
  Потом  глаголица  проникла  из  Моравии  на  Русь  по  «Рафельштедскому  пути».  С  неё-то,  «из  куриловице»,  переводили  некоторые  книги,  часто  апокрифы,  используя  ту  азбуку,  которую  на  Руси  лишь  в  XVI  веке  стали  называть  «кириллицей»,  опять-таки  под  прессом  церкви.

    Таким  образом,  заслуги  Кирилла  и  Мефодия,  этих  героических  подвижников,  людей,  возможно,  бескорыстных  до  святости,  колоссальны.  Но –  перед  римской  церковью,  перед  византийской  её  ветвью,  перед  западными  и  южными  славянами,  перед  болгарами  и  хазарами.

  А  перед  Россией  у  Кирилла  заслуга  лишь  одна,  но  зато  какая!  В  860  году  он  честно  заявил: «Я  видел  у  русских  их  собственную  письменность,  их  изобретение».  Но  именно  эту  великую  заслугу  долго  отрицала  русская  православная  церковь  и  под  её  влиянием,  увы,  подавляющее  большинство  русского  народа,  даже  атеисты.

    Через  160  лет  после  смерти  Кирилла  церковь  назначила  его  творцом  русской  письменности,  к  которой  он  никакого  отношения  не  имел.  Больше  церковь  никого  не  нашла,  кто  хоть  как-то  касался  окраинных  соседей  языческой  Руси.

  Вообще  это  обычный  приём  идеологической  монополии:  творцами  армянской  письменности,  одной  из  древнейших,  так  же  назначены  не  повинные  в  краже  авторства  у  народа  святой  Месроп  и  католикос  Сахак;  творцом  готской  азбуки – епископ  Вульфила.  Немецкие  филологи  посмеиваются,  русские – верят.

    А  русскому  народу  сказали: «Ты  такой  дебильный,  что  не  смог  создать  письменность,  когда  уже  все  народы  вокруг  тебя  её  создали.  Только  милость  Кирилла  спасла  тебя,  недоумка».
  И  пускай  наука  тяжёлым  трудом  столетий  доказала,  что  русские  ремесленники,  торговцы  и  воины  сами  создали  себе  письменность  ещё  в  язычестве,  пускай  Кирилл  сквозь  столетия  кричит,  что  он  видел  «руськи  писмены»,  что  же из  того?  По  всей  России  празднуют  день  Кирилла  и  Мефодия,  день  признания  позорящей  нас  лжи  за  чистую  правду.

    И  Кир  Булычёв,  любимец  юных  пионеров  Советского  Союза,  в  прекрасно  изданной  большим  тиражом  по  нынешним  меркам  книге  для  внеклассного  чтения  в  ранге  хрестоматии  школьника  утверждает  следующее:
1. Кириллицу  разработали  Кирилл  и  Мефодий.
2. Язык  славян  до  того  существовал  лишь  в  устной  форме.
3. Проникновение  кириллицы  шло  параллельно  с  крещением  Руси.
4. Не  будь  «византийских  ортодоксов»,  не  было  бы  культуры  на  Руси  ещё  сто  лет.
5. В  то  время  русские  горожане  не  умели  ещё  писать.

 Извините,  историк  с  учёной степенью  имеет  уровень  знаний  деревенской  церковно-приходской  школы  (или  прикидывается?).  Словно  со  времён  Диля,  Востокова  и  Буслаева  ничего  не  изменилось.
  Копая  этот  клинический  случай,  я  пришёл  к  совершенно  обратным  выводам,  чем  Булычёв,  он  же – Игорь  Всеволодович  Можейко.  И  мои  выводы  поддержал  учебник  древнерусского  языка,  первый  автор  которого – Можейко  Надежда  Семёновна.  Вот  так – Можейко  против  Можейко!  Ну  прямо  по  Киплингу:
                Мы  изменили  своим  отцам –
                И  сгубили  своих  сыновей.
(К  слову,  «Дамбы»  Киплинга – лучшее  мне  известное  в  поэзии  описание  развала  СССР).  В  данном  случае – «изменили  матерям»?  Да  рассудит  нас  Валентин  Лаврентьевич  Янин,  знающий  и  Можейко  И. В.,  и  Можейко  Н. С.

    Вот  только  детей  российских  жалко.  У  них  математика-физика  всё  ближе  к  нулю,  а  им  ещё  вводят  «Основы  православной  культуры»,  где  оболгут  русский  народ,  да  и  Кирилла  с  Мефодием,  честных  людей,  которым  чужой  славы  не  нужно – своей  кровной  хватает.
  И  несут  эту  ложь  «по  всей  Руси  великой»  новоиспечённые  батюшки,  недавние  капээсэсовцы,  а  кое-где  и  лауреаты  премии  Ленинского  комсомола  в  ранге  пресс-атташе  местной  епархии  Русской  православной  церкви.  «О  Русь,  куда  несёшься  ты?».

    Добавление  к  теме. 
    И.  Можейко  не  одинок  в  падении  к  уровню  церковно-приходской  школы.  Пример тому – книга  В. Воскобойникова  «Кирилл  и  Мефодий»;  63  страницы  крупным  шрифтом  со  множеством  иллюстраций – в  серии  «Исторический  роман»!

  Слащаво-сусальный  текст,  как  указано,  для  среднего  и  старшего  школьного  возраста,  для  завтрашнего  абитуриента  истфака.
  Читаем:  «Вокруг  Фессалоник  много  веков  жили  славянские  племена.  …К  первой  половине  IX  века,  сделался  город  наполовину  славянским.  Поэтому  не  удивительно,  что  горожане  свободно  разговаривали  на  двух  языках – греческом  и  славянском.  Но  писали  они  только  по-гречески…».  Вот  упрямые  дебилы,  эти  славяне!

    Далее:  «Константин  в  знании  арифметики  может  уподобиться  Пифагору,  познания  в  геометрии  позволяют  ему  считаться  Евклидом,  а  умением  высказывать  суждения  он  может  сравниться  лишь  с  Аристотелем…  По  умению  складывать  звучные  песнопения  я  бы  сопоставил  его  с  царём  Давидом».  Знание  теории  относительности  позволяет  считаться  Эйнштейном?  Надо  же  знать  меру  даже  в  культе  личности.

    Опустим  перечень  развесистой  клюквы;  для  примера:  согласно  стр. 58,  почти  все  храмы  России – не  под  православными  крестами  (или  автор  учит  расколу?).
    Ученики  Константина  «из  славянских  земель… получили  право  учить  свой  народ грамоте…  волей  папы  римского  Адриана».  Вот  кто  нам  отец  родной!

  «И  болгарский  народ  захотел  научиться  грамоте.  Прошло  двадцать  лет (!),  и  болгарские писатели  перевели  на  родной  язык  лучшие  книги  мира.  Воистину,  чудо!  Не  имевшие  письменности  быстро  стали  переводчиками  со  всех  европейских  языков.

  «Во  времена  славного  князя  Владимира  пришли  на  землю  Руси  учителя  из  Болгарии – а  были  они  учениками  учеников  Кирилла  и  Мефодия.  И  на  Руси – в  Новгороде,  в  стольном  Киеве,  в  других  городах – все  стали  учиться».
    «В  Византию  Мефодия  сопровождали  два  верных  ученика:  Константин  и  Григорий».  Обвал  Можейко  и  подобных  к  уровню  XIX  века  эти  ученики  оценили  бы  так:
  – Нормально,  Григорий!
  _ Отлично,  Константин!