Конкурсная работа. Номинация – Проза.
"Галактический сезон литературных конкурсов 2016", III этап.
Не по Сеньке шапка - Михаил Ханин
Никифор родился где-то в российской глубинке: то ли в Тульской области, то ли в Орловской в многодетной, по современным меркам, семье. Его родители организовали традиционный бизнес на дому. Они гнали самогон, продавали его односельчанам, да и сами, чего греха таить, частенько прикладывались к бутылке. И ничего не было удивительного в том, что дети при живых родителях росли, как беспризорные.
Как и когда Никифор сломал себе позвоночник он уже и не помнил. То ли его толкнули мальчишки, и он упал с откоса на камень. То ли на него свалилось бревно. То ли произошло еще что-то, что можно было бы избежать, если бы ребенок рос под присмотром, но, как бы ни обстояло дело, к трем годам мальчик стал горбатым и, словно по волшебству, сразу же как-то скукожился и внутренне затаился.
Сверстники дразнили его горбуном, пренебрежительно от него отмахивались и не принимали в мальчишеские игры, а девчонки вообще не обращали на него никакого внимания. Мальчик рос болезненным и хилым. Непомерно длинны руки и ноги были такими тонкими и слабыми, что казалось, будто в них полностью отсутствуют мышцы. Только огромные с поволокой глаза печально смотрел на жестокий мир из-под длинных ресниц, будто силясь понять, за что же он получил такое страшное наказание. Не имея возможности озорничать вместе с мальчишками и помогать родителям по хозяйству, он тратил все свободное время на чтение книг, и вскоре все книги, имевшиеся в убогой школьной библиотеке, были прочитаны.
В каком-то информационном сборнике или, как теперь принято выражаться, дайджесте, Никифор прочитал заметку о том, что за рубежом имеется специальная аппаратура, с помощью которой вытягивают позвоночник. После чего человек перестает быть калекой и вновь становится здоровым. Эта почти фантастическая идея так завладела им, что даже стала сниться по ночам.
По окончании восьмилетки он с гордостью принес матери табель. Она долго вглядывалась опухшими, плохо видящими глазами в ряды пятерок, а потом, пьяно пожевав губами, произнесла скорбным голосом:
-Что толку, сынок? Лучше бы ты на тракториста или, к примеру, на комбайнера выучился. А так что? Бумажка, да и все. Ладно, поезжай в город. Может, на бухгалтера выучишься. Говорят, в сельскохозяйственное училище таких, как ты, принимают.
Никифор, ожидавший увидеть радость на лице матери, сначала обиделся и растерялся. Он со страхом вслушивался в слова матери, не представляя себе, как он сможет жить в одиночку, а потом подумал: «А, может, это и к лучшему. Здесь-то жизнь как в болоте. Засосет, не вылезешь. Вон ведь в книгах, про какую жизнь пишут, а у нас в деревне только пьянки, ругань да драки.»
-Выучусь и не вернусь,- окончательно решил он и повеселел.
Через несколько дней после этого разговора мать вручила ему полиэтиленовый пакет из-под импортного печенья, в котором лежали его документы и несколько сторублевых бумажек.
-Положи пакет во внутренний карман куртки,- строго сказала она,- да застегни на молнию, а то городские выкрадут в два счета. Тут ты можешь не сомневаться.
Она протянула ему холщевую сумку с лямкой.
-Я тебе тут покушать собрала,- грустно добавила мать,- хлеб, огурцы, яйца и банка с малиновым вареньем. Расходуй помаленьку, ни с кем не делись. А то ведь твое съедят, а своего не дадут. Ну, ладно. Пиши, хоть иногда.
Она полу обняла сына, неуклюже чмокнула его в ухо и, не оглядываясь, ушла в избу, а Никифор, повесив сумку через плечо, медленно поплелся на околицу, где останавливался автобус, отвозивший пассажиров в город.
Увидев стоящего на дороге парня, водитель притормозил машину и высунулся из кабины.
-В город что ли?- лениво, без особого интереса спросил он.
-Мать на учебу в техникум посылает, - охотно пояснил Никифор.
Водитель протянул руку и выразительно пошевелил пальцами.
-Я сейчас,- сразу же понял Никифор, расстегивая куртку. Он достал полиэтиленовый пакет, вынул сторублевую купюру и протянул ее шоферу.
-У меня с таких-то денег и сдачи нет, - недовольным голосом пробурчал водитель, - пошарь-ка в карманах. Может, помельче найдется?
-Нет,- покачал головой мальчик и показал на пакет,- это все, что мне мамка дала. Больше у меня ничего нету. Хотите я вам банку с малиновым вареньем подарю? Очень вкусное. Она мне с собой дала одну.
Шофер критически осмотрел искалеченную фигурку подростка, шумно вздохнул, смачно сплюнул в дорожную пыль и вдруг неожиданно рассмеялся.
-Ладно, голубиная ты душа, убери-ка деньги подальше, а то и глазом моргнуть не успеешь, как их стибрят. А варенья мне жена и без тебя целое ведро наварила. Залезай, я тебя за так подвезу. Когда станешь большим человеком, может, вспомнишь, кто тебя в город привез.
Он открыл дверь, подождал, пока Никифор уберет деньги, и весело ему подмигнул.
-Спасибо, дяденька! Спасибо, родненький,- обрадованно забормотал мальчик,- как только заработаю, так с первой же получки и отдам.
-По рукам,- захохотал водитель, закуривая сигарету,- мне торопится некуда. Я подожду. Хороший ты парень. Жаль, что горбатый,- негромко добавил он,- может, хоть этот на человека выучится.
Никифор сел на переднее сиденье и всю дорогу внимательно следил за тем, как аккуратно водитель объезжал ямы, ухабы и глубокие лужи. На последней остановке перед городом шофер поманил его пальцем, и мальчик сразу же бросился к нему.
-Может, вы кушать хотите? У меня в торбочке все есть,- радостно сообщил он,- я сейчас достану.
-Некогда,- отмахнулся водитель,- ты хоть знаешь, где твой техникум находится?
-Нет, не знаю,- ответил Никифор,- но я спрошу. Вы не беспокойтесь. Я и так вам премного благодарен.
-Сядь,- строго приказал водитель, закрывая двери,- а то упадешь.
Когда автобус, сойдя с маршрута, начал петлять по улицам города один из пассажиров раздраженно заметил, что они сейчас выедут не к вокзалу, а к сельскохозяйственному техникуму. Через некоторое время автобус остановился.
-Здесь нет остановки!- выкрикнул толстый пассажир в фетровой шляпе.
Водитель выглянул в салон и по-отечески посмотрел на Никифора.
-Ну, все, выходи,- устало произнес он,- станция «Вылезайка», и чтоб выучился не меньше, чем на профессора, чтобы знали наших. Понял? Я по глазам вижу, ты сможешь.
-Спасибо вам,- растроганно прошептал Никифор,- я вашу доброту вовек не забуду.
Он подошел к водителю, с какой-то собачей преданностью в глазах взглянул на него и, выйдя из автобуса, еще долго смотрел вслед машине, пока она не исчезла из вида.
В тот же день его зачислили на бухгалтерское отделение и предоставили место в техникумовском общежитии. В комнате, куда его поселили, кроме него проживало еще пятеро калек, получивших увечья в Чечне.
-Ты тоже на бухгалтерский факультет? - спросил Никифора старший по комнате безногий Александр Белов,- и, получив утвердительный ответ, хмуро усмехнулся, - у нас и экономика на нас похожа. Да ладно, черт с ними. Спасибо хоть здесь разрешили учиться.
Во время учебы они помогали и поддерживали друг друга. Все шестеро были отличниками, и по окончании техникума могли поступить без экзаменов на экономический факультет большинства институтов. Никифор так и собирался сделать. "А потом в аспирантуру,- мечтал он,- добьюсь своего, стану профессором".
Однажды кто-то из сочувствующих сообщил ему, что в Швеции делают операцию по устранению горба. Якобы человека помещают в какой-то аппарат и медленно его вытягивают. Надо отметить, что знакомые девушки с удовольствием списывали с него контрольные, но ни одна из них не проявляла к нему интереса, а он, повзрослев, не мог уснуть по ночам, давая волю разыгравшемуся воображению.
Никифор прекрасно понимал, что даже на должности главного бухгалтера небольшого предприятия ему никогда не заработать необходимую сумму денег на операцию. Но кто-то из знакомых подсказал ему, что можно поехать в Швецию по туристической путевке и попытаться там остаться. А уж гражданину Швеции операцию сделают бесплатно. Уж там-то государство заботится о своих гражданах не на словах, а на деле.
После поступления на работу, Никифор, загоревшись этой идеей, экономил каждую копейку и в первый свой отпуск купил туристическую путевку в Швецию.
-Вот вылечат меня,- высказал он самые сокровенные мысли своему безногому другу,- вернусь и женюсь на Наташке. Тогда уж она не будет от меня свою красивую мордочку воротить, словно я не человек, а обезьяна какая-то.
Александр тяжело вздохнул и сочувственно улыбнулся. Он, наконец, заработал на импортные протезы, и теперь мог не только на них ходить, но даже танцевать. У него появилась девушка, и они собирались пожениться.
В тот же день, когда туристическая группа вступила на шведскую землю, Никифор отправился в Иммиграционный комитет и на ломанном английском языке кое-как объяснил, что он просит оставить его в Швеции из гуманитарных соображений по состоянию здоровья. Поскольку ему негде было остановиться, его отправили в лагерь для иммигрантов, ожидавших решения шведских властей, и поселили в небольшой комнате, где кроме него проживало еще четверо русскоязычных молодых людей. Никифор пытался сблизиться с ними, но они были заняты какими-то своими делами, почти все время отсутствовали, и «убогий», как они называли его между собой, их совершенно не интересовал.
Однажды в столовой, которая высокопарно называлась рестораном, Никифор познакомился с молодой женщиной из Белоруссии, стоявшей в очереди сзади него. Увидев, что он не может дотянуться до йогурта, она сняла баночку с верхней полки и поставила ему на поднос.
-Спасибо,- смущенно произнес он.
-Ой, да вы никак по-русски разговариваете,- обрадовалась женщина,- а вас сюда каким ветром занесло?
Он пробормотал в ответ что-то невразумительное, отнес свой поднос к пустому столу и подумал о том, что хотел бы с ней продолжить знакомство. И, словно услышав его желание, она подошла к столу и поставила свой поднос рядом с его. У Никифора от неожиданности учащенно забилось сердце, он поперхнулся йогуртом и закашлялся. Женщина хотела постучать его по спине, взмахнула рукой, но взглянув на его огромный горб, застыла в нерешительности.
-Извините,- густо покраснев, пробормотал он,- не в то горло полезло.
-Бывает,- снисходительно улыбнулась женщина,- давайте, познакомимся. Здесь наших наперечет. Меня зовут Оксана. А вас?
-Никифор,- взволнованно выдавил он из себя,- очень приятно. А вы тоже ждете разрешения?
-А, что здесь еще можно ждать?- вопросом на вопрос ответил Оксана, громко хрустя чипсами,- если оставят, то потом постараюсь маму с братом вытащить.
-А мужа?- неожиданно для себя произнес Никифор и снова покраснел.
-Муж объелся груш,- хмыкнула она,- был да весь вышел.
-Извините, если вам неприятны эти воспоминания,- забормотал Никифор,- я увидел у вас кольцо на пальце. Вот и подумал.
Она скользящим взглядом окинула щуплую фигурку молодого человека, некоторое время молча пережевывала круасан, слегка, словно оправдываясь перед собой, пожала плечами, и произнесла с иронической усмешкой.
-Ношу это кольцо, чтобы оно мне постоянно напоминало о мужском коварстве, а еще, чтобы другие мужики ко мне не совались.
-Честное слово! Я и не собирался,- отчаянным шепотом еле выдавил из себя он себя Никифор,- клянусь, что я и в мыслях не держал ничего такого.
-Ни фига себе заявочка,- громко рассмеялась Оксана,- что же я тебе совсем не нравлюсь? Неужели, я такая старая и уродливая?- притворно ужаснулась она.
-Что вы?- искренне запротестовал он,- вы такая красивая, прямо дух захватывает. А я вот, действительно, урод. Квазимодо несчастный. Где уж мне? Девушки на меня вообще не обращают внимания.
Он тяжело вздохнул и отвернулся. Оксане показалось, что у него на глаза навернулись слезы. Ей вдруг стало жаль этого симпатичного добродушного парня.
-У тебя никогда не было девушки?- с нескрываемым любопытством спросила она.
-Никогда,- честно признался он,- на что я им нужен?
-Тогда проводи меня до моего корпуса, - кокетливо перешла на ты Оксана и встала.
Никифор тотчас вскочил, схватил подносы с грязной посудой, метнулся к мойке, лавируя между столами, и, оставив подносы, помчался к выходу. Оксана ожидала его под развесистым старым дубом в скверике, расположенном недалеко от ресторана. Никифор стремительно подошел к ней и остановился в нерешительности. Ему хотелось опуститься перед ней на колени и поцеловать руку, как это делали рыцари в романах Вальтера Скотта, но он на мгновение замер и с надеждой посмотрел ей в глаза.
-Какой преданный собачий взгляд,- с удовлетворением отметила она про себя и, беря его под руку,
величественно произнесла:- Следуйте со мной, мой рыцарь.
Оксана была старше Никифора на десять лет и выше его на целую голову, но Никифор уже не мыслил дальнейшей жизни без этой женщины. «Вот сделают мне операцию,- размечтался он,- и женюсь на ней». С каждой встречей он все больше и больше влюблялся в Оксану, а однажды, опустив голову и глядя себе под ноги, протянул ей лист бумаги.
-Что это?- удивилась она.
-Прочти,- сдавленным голосом ответил Никифор.
-Здесь в далекой стране
Две заблудшие души.
Ты нужна очень мне,
А я тебе вовсе не нужен.
Много стоит труда
Быть калекой-не скрою.
Я уйду в никуда
Или буду с тобою,- продекламировала она с выражением,- это ты сам написал?
Он угрюмо кивнул головой и вопросительно взглянул на нее.
-С большим чувством написано,- с натянутой улыбкой произнесла она,- очень искренние стихи. Ну ладно, до вечера.
Не оглядываясь, она направилась к своему корпусу, а он пристально смотрел ей вслед, так и не услышав то, что он мечтал услышать, интуитивно чувствуя, что рушатся его надежды.
Придя к себе в комнату, Оксана с веселым смехом прочитала стихотворение Никифора подругам, ерничая над каждым словом.
-Зря ты ему голову заморочила,- покачала головой ее приятельница Галина,- ты же не собираешься за него замуж. Смотри, как бы он чего не натворил. Видишь, чего пишет: " Уйду в никуда".
-Не по Сеньке шапка,- пожала плечами Оксана,- просто нечем было заняться, вот я и валандалась с ним. Я же ничего ему не обещала. Мы даже не целовались ни разу,- оправдывалась она перед подругами.
-Мы в ответе за тех, кого приручаем,- с осуждением в голосе процитировала Сент-Экзюпери вторая подруга Оксаны Александра,- только быстро забываем об этом. Ты ведь поступаешь с ним, как дети в России на даче. Заведут себе котят да щенков, а когда приходит пора возвращаться в город, бросают их на произвол судьбы.
-Что же я теперь за него непременно должна замуж выйти?- со злостью в голосе выкрикнула Оксана,- да ни за что! Вам жалко его? Вот и выходите за него, а мне он не по Сеньке...
-Шапка,- спокойно добавила Галина,- это мы уже слышали, дело в том, что и примерять не надо было. И дураку понятно, что вы не пара.
Вечером Оксана не пошла на ужин. Никифор сидел на лавке, стоявшей у входа, и настороженными глазами следил за всеми выходящими женщинами.
-Ты не жди ее,- ласково сказала ему Галина, выходя из подъезда,- она не придет.
-Оксаночка заболела?- с тревогой в голосе спросил Никифор.
-Нет. К очередной шапке примеряется,- с раздражением хмыкнула Галина.
-Причем тут шапка?- изумился Никифор, - лето ведь.
-Не связывайся ты с ней,- мрачно посоветовала Галина,- ну, поигрались и разбежались. Если бы ты был миллионером, то все бы бабы были твои,- добавила она хмуро,- а так, на общих основаниях. Весело подмигнув, она неожиданно рассмеялась,- пошли-ка ужинать, а то все остынет. Утро вечера мудренее.
-А Оксана?- с надеждой спросил он.
-Не пойдет она, просила ей чего-нибудь в комнату принести.
-Я все понял. Она не хочет со мной видеться,- догадался Никифор и побледнел.
-Не мучайся ты так,- увещевала его Галина,- забудь о ней. Ты еще фактически ребенок, а она матерая женщина. Разведенка. У тебя вся жизнь впереди. Встретишь кого-нибудь помоложе.
-И чтоб по Сеньке шапка,- зло добавил он, - нет, мне не нужна другая.
Он тяжело встал и, слегка покачиваясь, пошел к ресторану. Не дойдя до него несколько шагов, внезапно остановился, дико огляделся и, схватившись за голову, побежал к зданию, где он проживал.
Никто не видел, когда он вышел и куда направился. Ложась спать, соседи по комнате с удивлением отметили, что Никифор, обычно лежавший в это время в постели, отсутствует.
-А, похоже, что горбун-то Оксанку оприходовал,- похотливо произнес один из них, и все громко захохотали.
Ночью разразилась сильная гроза. Непрерывной стеной шел дождь. Артиллерийской канонадой гремел гром и, словно взбесившийся леший, завывал ветер. Но к утру так же внезапно все стихло, и Оксана, надев спортивный костюм, решила перед завтраком сделать небольшую пробежку.
-Повалялась бы еще,- сонно пробормотала Галина.
-Надо поддерживать форму,- усмехнулась Оксана,- вдруг на меня какой-нибудь швед клюнет.
Она весело выбежала на крыльцо и, истерически завизжав, схватилась за поручень, чтобы не упасть. На нижней ветке гигантского дуба болталась уродливая фигурка Никифора с вывалившимся изо рта длинным синим языком, которым он, казалось, дразнил ее и весь мир, не желавший принять его таким, каким он был.