Забыть тебя! Забыть тебя!
Пусть в огненном потоке лет
Позор преследует тебя,
Томит раскаяния бред!
И мне и мужу своему
Ты будешь памятна вдвойне:
Была ты неверна ему,
И демоном была ты мне.
Байрон
Сырая и промозглая петербургская осень очень скоро сменилась морозной зимой, а затем - долгожданной весной. Пробуждения природы после месяцев неподвижного оцепенения ждали все. Однако приход самого юного и светлого времени года знаменовал собой и гораздо более тревожные новости для институток - пору экзаменов.
Особенно переживали выпускницы, те, кто претендовал на золотую медаль, и кто напротив в силу своих некрепких знаний боялся провалиться. Можно было подумать, что больше всего девушек пугала история, однако все на самом деле обстояло иначе.
За это время в институте произошли значительные перемены. Валентин Басланов уже перестал быть извергом-Нероном, ненавидящим все, что имело хоть малейшее отношение к женщинам. Конечно, он по-прежнему оставался достаточно требовательным к ответам воспитанниц, однако больше не напоминал злого демона из Преисподнии, наслаждавшегося страданиями юных девушек.
Более того, перед началом рождественских каникул, прямо на праздничном балу Басланов торжественно объявил о своей помолвке с Лизой Запольской, руки которой просил еще в ноябре и получил со стороны ее матери согласие. Сразу после выпуска мужчина был намерен обвенчаться с возлюбленной.
Нечего и говорить, что эта новость шокировала всех или, по крайней мере, очень многих. Товарки Лизы уже давно подозревали о том, что она неравнодушна к историку, но не могли и представить, что эти чувства взаимны. Некоторые ученицы теперь испытывали к Запольской белую зависть.
"Ах, счастливая наша Лиза: не успеет институт окончить и уже замуж выйдет! А нам еще Бог знает сколько в девках сидеть..." - вздыхала порой Краснова.
"Да, Басланов, разумеется, не герой романа, но все же... Он умен, красив и пусть небогат, но талантлив. А за таких нужно держаться..." - думала Крошка.
Но далеко не все девушки считали также: Сабурова, по-прежнему не питавшая к Валентину Григорьевичу симпатии, только презрительно фыркала: "Подумаешь, то же мне: помолвлена! Да было бы с кем... Хотя, признаю, Запольская ловко придумала: ей ведь теперь будущий муж только "двенадцать" ставить и будет!"
Впрочем, Александра была не права: Басланов оценивал знания Лизы так же, как раньше, ничего не завышая, но и не занижая. На одном из последних уроков перед экзаменом мужчина в очередной раз предупредил о том, какие будут темы и внимательно окинул взглядом класс.
- Итак, думаю, меня все услышали. Учтите, я буду особенно требователен к полноте ваших ответов и датам, которые представляют наибольшую важность. Однако я дам шанс тем, кто его заслуживает.
В этот момент прозвенел звонок. Почти все девушки быстро покинули класс, кроме самой Елизаветы.
- Вы решили остаться на этот раз? Могу я узнать почему? У вас снова есть какие-то вопросы касательно моего предмета?
Валентин старался говорить серьезно, но было видно, что его глаза улыбались. Уже не стесняясь, Лиза встала с места и подошла к будущему супругу.
- Я только хотела сказать, что очень счастлива. Меньше чем через две недели наступит выпускной, и потом... потом... Ах, боже, я просто не могу поверить! Я стану твоей невестой! Это похоже на сказку!
- Да, но это не сказка, а реальность, которая, как я понял, временами бывает интереснее всяких книг. Но учти, милая, на мое снисхождение завтра не рассчитывай, я буду спрашивать так же строго, как и всех остальных.
- Но я же знаю, что ты никого не станешь "срезать". Еще осенью я смогла разгадать твою тайну, понять, что несмотря на внешнюю холодность, у тебя доброе и чуткое сердце. И это не может не радовать.
- Ты права, - Басланов нежно взял ладонь Лизы и приложил ее к своей щеке, - Я в неоплатном долгу перед тобой, воскресительница моей души...
Послышался звонок на следующий урок.
- Мне пора, - девушка опустила глаза, - До завтра, любимый.
- Я буду ждать. - мужчина слегка улыбнулся.
* * *
Вечером в дортуаре первоклассниц было неспокойно. Девушки, точно привидения, ходили туда сюда в своих белых ночных рубашках, вслух проговаривая выученные билеты. Те, кто не до конца был уверен в своих знаниях, полагался на помощь извне.
- Господи, дай мне сил и сделай так, чтобы попался билет под номером семь или девять, их я знаю лучше всего... Во имя отца и сына и святого духа, не оставь меня! Аминь! - твердила Тополь, стоя на коленях возле кровати. Презрительно глядевшая на этот "пошло-унизительный ритуал" Сабурова только скривила губу и вновь уткнулась в книгу.
Спокойная Михайловская уже давно перестала повторять выученное, рассчитывая завтра отвечать на свежую голову. А вот Краснова, Крошка и Щеглова уже договаривались между собой, кто кому сможет что подсказать, если представится возможность.
- Мадамочки, я так плохо помню всех этих французских королей Людовиков, слов нет! - всхлипывала Ляля. - Людовик тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый... Сколько их всего было?!
- Сорок шесть! - хихикнула Щеглова.
- Да я серьезно, а ты смеешься! - обиделась Крошка.
- Будет тебе, восемнадцать, ежели не вру. - ответила Маша. - И вообще, Басланов больше не к этому будет придираться, если что. Ему главное даты и четкий рассказ, со всеми подробностями. А долбить всех Людовиков и Вильгельмов можно хоть до утра - проку не будет.
Запольская не вмешивалась в общие разговоры. Сама она тоже уже давно отложила учебник и смотрела в окно. Наступавшая ночь была светлой и очень красивой. Чувствительная натура девушки ощущала ее с почти болезненной остротой восприятия. Что-то в глубине души подсказывало: новый день принесет с собой нечто очень важное. Лиза догадывалась, что это будет связано с Валентином, но и представить не могла, что именно с той частью его прошлой жизни, которую он так долго и безуспешно пытался забыть, стерев из своей памяти.
* * *
Экзамен проходил все в том же классе истории. По настоянию Басланова в него входила только готовая отвечать ученица и следующая за ней по списку, во избежании возможных подсказок друг другу, поскольку у двух идущих по очереди учениц точно не будет схожих вопросов в билетах.
Когда "приговоренные" скрывались за дверью, "ожидающие участи" остальные пытались подслушать их ответы, чтобы понять, как будет лучше отвечать вскоре самим. И после того, как "отстрелявшиеся" возвращались, их начинали засыпать вопросами, сложно ли было и как их оценил требовательный историк.
Удивительно, но все те счастливицы, что стояли в списке первыми, не получили оценки ниже шести, даже те, кто никогда особо не отличался по истории. Однако когда настала очередь Крошки, она вся зашлась дрожью.
- Вот и все, конец... Другие говорят, что было нетрудно, но они-то и до того вроде как знали... А я нет, история - это совсем не для меня, вот получу сейчас двойку и...
С трудом сдерживая слезы и кивая в ответ на слова о том, что все будет хорошо, Ляля с видом мученицы прошла в кабинет. Она не выходила оттуда дольше остальных, и девушки уже начали беспокоиться. Однако дверь наконец открылась, и Крошка вышла со слезами на глазах, но счастливо улыбаясь.
- Господи, спасибо Тебе! Я как и думала, позабыла там всю первую часть билета и уже совсем растерялась, раскисла, а Басланов предложил мне ответить на любой другой вопрос, но уже четко. И я выбрала тот самый, из седьмого билета, а затем еще добавила из девятого и... Он мне поставил девятку! Да, да, так и есть, душки. А мы-то грешным делом, называли его прежде извергом... Да Валентин Григорьевич святой, как есть говорю!
- А уже не стал ли он таким благодаря нашей Лизоньке? - съязвила Сабурова. - Не она ли подрисовала над его головой этот ангельский нимб, а?
Другие девушки бросили на Александру недобрые взгляды, но Запольская никак не отреагировала. Дождавшись своей очереди, девушка спокойно прошла в класс.
Получив вполне заслуженную "десять" за довольно удачный ответ, Лиза вернулась в коридор. Но ее уже никто ни о чем не спросил: к институткам внезапно подошла начальница и объявила, что сразу после экзамена им будет необходимо привести себя в порядок и собраться в зале для торжеств. Не понимая, что происходит, девушки были вынуждены подчиниться.
* * *
Поскольку никто из первоклассниц так и не провалился на испытании, все спустя час выглядели вполне пристойно: никаких опухших лиц или покрасневших глаз. Весьма довольная этим, Ольга Сергеевна встала в центр зала и начала свое объявление:
- Итак, les jeunes filles, сегодня в наш институт пожаловала весьма особая гостья. Конечно, это не императрица, однако она пожертвовала значительную сумму на благоустройство нашего заведения и намеревается и в будущем по возможности оказывать нам поддержку. Мы обязаны выразить ей свою благодарность, и поскольку младшие классы еще слишком неопытны в этом деле, то я поручаю его вам. Позвольте представить: госпожа Наталья Ивановна Стрешникова, почтенная меценатка и член благотворительного общества!
В этот же миг дверь в зал вновь отворилась, и туда вошла еще достаточно молодая и чрезвычайно красивая женщина, облаченная в дорогое темно-синее платье. Ее руки, несмотря на жаркую погоду, скрывали тонкие перчатки, а возле изящной шеи красовалась приколотая к воротничку камея. Роскошные темные волосы женщины были уложены в элегантный узел.
Едва взглянув на почетную гостью, Лиза внезапно почувствовала, как сильно и тревожно забилось ее сердце. А спустя еще несколько секунд в зал заглянул Басланов и буквально замер на месте, увидев госпожу Стрешникову. Посмотрев на его заметно побледневшее лицо и задрожавшие руки, Запольская все поняла. Это и была та, которая девять лет назад чуть не стала причиной смерти Валентина. Наталья Стрешникова, в девичестве Шубина. Его милая Наташа.