Мы с внуком стоим на берегу полноводной реки Нарвы, которая проходит по границе между Эстонией и Россией. Мы в Нарве- это Эстония, на другом берегу реки - Иван Город – это уже Россия. Внук внимательно и задумчиво смотрит на ту сторону реки.
- Ну, что? Идем? – спрашиваю я.
- Подожди, я еще немного посмотрю на Россию.
Он продолжает снова смотреть в сторону Иван Города. Его лицо полно каких-то мыслей, известных только ему одному. Наконец, он со вздохом поворачивается, и мы идем.
Казалось бы ему, рожденному в Эстонии и имеющему эстонское гражданство, не должно быть никакого дела до России. Ан нет, как раз в этой среде он себя особенно ощущает русским и каким-то седьмым чувством с раннего детства понял, что его Родина -Россия и только там он может искать для себя защиту.
Когда ему едва исполнилось 4 года, и он ходил в деревенский детский сад, где были смешаны эстонские и русские дети, а воспитатели там говорили только по – эстонски, эстонские дети часто обижали его, и тогда он изобрел для себя способ самозащиты. Заходя в группу, он вскидывал руку с зажатым кулачком и, громко говорил:
- Россия! Путин! - удивительно, но это помогло, его больше не трогали.
Сейчас ему уже 12 лет. И он, и его мама имеют многократные визы в Россию и ездят туда, когда захотят.
- Почему ты не получишь Российское гражданство? - спрашиваю я дочь.
- Зачем тебе этот европейский паспорт? Её, этой Европы, скоро вообще не будет. – говорю я дочери. Сама я никогда не имела никакого другого гражданства, кроме Российского.
- Подожди, получу! Знаешь, в Российском посольстве какие очереди! Это такая заморочка, вот выеду на местожительство в Россию, тогда и получу.
Последние два года со мной происходит что-то непонятное, прожив более двух десятков лет в Эстонии, я так и не привыкла к этой стране, я устала читать ненависть к русским в глазах эстонцев и наблюдать всевозможную хитроумную дискриминацию.
Я даже возненавидела землю, по которой я здесь хожу.
*****
9 мая 2016 год – это рабочий день в Эстонии. Я еду на электричке в Таллинн из Кехра, маленького городка в 30 километрах от Таллинна, это единственное место в Эстонии, где во время войны была подпольная антифашистская организация. И вот я в центре Таллинна. Удивительно, но я не вижу людей с красными гвоздиками, как всегда бывало на 9 мая.
Как обычно захожу в библиотеку. В отделении для проверки пропусков за стеклом сидят двое: мужчина-эстонец сбоку в уголке, и русская интеллигентная женщина с типичным лицом москвички.
Громко говорю ей:
- С днем Победы! – она молчит. Я снова повторяю. Она невнятно бурчит:
- Да, да.
Я в шоке. Я давно знаю эту абсолютно нормальную женщину.
- В чем дело? Надо позвонить дочери и съездить к бронзовому солдату. Это памятник воинам - освободителям от фашистов, - думаю я.
Я звоню:
- Ты где?
- Мы с Робертом в Питере! Приехали на парад Победы, но туда не пробиться. Роберт сидит на памятнике на высоте более 2 метров. Он что-то видит. А я ничего не вижу. Полиция хотела его снять, но я им сказала, что мы с оккупированной территории.(Дочь, видимо, под оккупацией имела ввиду НАТО). Они его не тронули, а наоборот, убрали других, чтобы не мешали ему смотреть.
Я тоже хочу в Питер,- говорю я.
- Ты представляешь? – продолжает она.
- Здесь тьма народа и народ все прибывает и прибывает. Уже заполнены все улицы и мосты. Как здорово, все кричат «Ура»! Крик начинается издалека, а потом волной идет по толпе, достигая Дворцовой площади. Невозможно передать ощущение от нашего единства! – восторженно кричит она в телефонную трубку.
Я вздохнула. Я должна еще 20 дней сидеть здесь и готовить моих учеников к экзаменам. И жить пока неподалеку в деревне среди перепуганных эстонцев.
А чего они боятся? А боятся они черных людей, которые поселились в соседней деревне. Некоторые из эстонцев ездят на работу в Финляндию и наблюдают там всевозможные бесчинства черных людей. Пресса молчит об их бесчинствах, но ведь они все видели и рассказывают друг другу об этом.
Все эстонцы в деревне очень добры и любезны со мной. Мое присутствие вселяет в них некоторую уверенность в том, что если русская здесь, то и их жизнь от этого становится безопаснее, они знают, русские не бросают своих.
Эстонцы часто вспоминают, как они жили при русских и говорят мне:
- А при русских мы жили хорошо, вместе смотрели кино, танцевали, а сейчас некуда сходить, никак не могут достроить Народный дом. Молодежь только пьет и дерется между собой.
Чтобы вынести все это, я часто закрываю глаза и представляю тот городок, в который я переехала, он недалеко от границы. Это такое счастье оказаться и жить среди людей своей национальности и постоянно слышать русскую речь. Родной язык дает какую-то необыкновенную внутреннюю силу, добавляет энергию. Я почему-то никогда раньше не задумывалась над этим.
Этот городок называется – Силламяэ. Я чисто интуитивно пошла навстречу этому звуку
С-И-Л-Л-А-М-Я-Э. До своего приезда я ничего не знала о нем. Это был «самый закрытый» и секретный атомный Силпамяэ, он пережил все советские эпохи послевоенного периода, которые запечатлелись в его облике, его уникальной архитектуре, дошедшей до наших дней. Дом, в котором у меня квартира, стоит на небольшой горке, спустившись с нее сразу попадаешь на берег моря.
Мой сосед, смеясь, рассказал мне, что в соседнем 9 этажном доме один мужчина, живущий на 9-ом этаже, постоянно смотрит на залив в свой бинокль и ждет, когда же туда придут российские подводные лодки.
Чем-то родным веет от всего города. Вот центральная улица, 2-3 этажные небольшие дома. Это постройки пятидесятых годов. Они уникальны, это стиль сталинского неоклассицизма. Дома украшены гирляндами, розетками, завитками, пилястрами. Дома выглядят нарядно и уютно. Все это напоминает мне фильмы моего детства. Кругом красота необыкновенная.
Беженцев из Африки нет. Пустовавшие когда-то дома, куда их могли поселить, однажды ночью все сгорели.
Нам осталось сделать последний рывок, и мы в России, ведь граница рядом. А почему не сразу? Просто в России жилье дороже, чем в Эстонии, а купленные квартиры, здесь, на Севере Эстонии, после реновации через пару лет мы продадим в 2-3 раза дороже, и вот тогда у нас будет последний бросок.
А сейчас мы в Иван-Городе, в «пятерочке», так называется этот продуктовый магазин. Дочь берет с прилавка помидоры, нюхает их и радостно восклицает:
- Слушай, мать! Они пахнут, они пахнут помидорами.
Я уже давно не покупаю эти безвкусные и без запаха евро помидоры. В эстонских магазинах есть все, но все безвкусно и несъедобно.
Покупаем кур, из них можно сварить отличный куриный бульон, чего не скажешь
про эстонских, это отрава. А творог, а сметана, а колбаски Великолукского комбината!
Нагрузившись, идем к таможне.
- Так не хочется возвращаться, - говорит дочь.
- Мне тоже не хочется, - отвечаю я,
- Но надо потерпеть еще немного.
На фото кадр с парада Победы в Санкт-Петербурге.