Как-то раз, подходя к университету, я обратил внимание на нескошенный газон. Среди высокой травы, то там, то тут ярко желтели головки одуванчиков. Покачиваясь от ветра, они приветливо кивали мне, словно говоря: "Привет, дружище! Как дела? Мы вот тут никуда не спешим, в отличие от вас, людей. Растем себе и растем, и нам хорошо. А вам? Как живется Вам?" Что я мог ответить на эти немые вопросы? Да и мне некогда было думать, я спешил на работу.
Проходя вечером мимо этого же газона, я его не узнал. Трава, а вместе с ней и одуванчики, были скошены. Теперь желтые головки безжизненно лежали, присыпанные вялой травой. Люди, в стремлении к мнимой красоте и единообразию, скосили траву, а вместе с ней и одуванчики.
Так и в жизни. Наша цивилизация в стремлении к ложно понятой красоте подстригает, выравнивает человеческие умы и личности. Все, что не укладывается в общепризнанные рамки, безжалостно отвергается. В результате вырастают некие среднестатистические личности, которые одинаково мыслят, совершают похожие поступки в схожих ситуациях. И это выглядит красиво, как скошенный газон, но только безжизненно и однообразно.
* * *
Когда люди раз за разом подстригают газон, то формируется особый вид растений, которые немного возвысившись над поверхностью земли, уже начинают цвести, выпуская невысокие цветоносы.
Так и человеческое общество. Когда оно живет по законам тоталитаризма, то вырастают особые поколения людей, невысоко поднимающиеся над средней массой в своем творчестве. Если кто-то слишком выделился, то тут же проходит стригущая машина, выравнивающая всех под один уровень. Но люди не могут без творчества. Вот они и выпускают робкие невысокие цветы в боязни, что их скоро подстригут, и они не успеют принести плоды. Должно миновать несколько поколений, прежде чем люди-растения будут цвести в полный рост, не боясь, что их подстригут.