Борьба и смерть атамана Ангела

Борис Гузь
           Телезрители старшего поколения помнят пятисерийный художественный фильм “Адъютант его превосходительства”, снятый на киностудии “Мосфильм” в 1971 г. В одной из серий фильма фигурирует атаман Ангел, роль которого сыграл  известный комедийный актер Анатолий Папанов. Актер создал убедительный образ такого себе необразованного и тупого недоумка пожилого возраста, главаря банды “зеленых”, вложив в его уста несколько фраз, одна из которых, – “Я щас проведу экскремент”, стала крылатой.
           Был еще один фильм, мало известный широкому зрителю, в котором также фигурирует атаман Ангел. Это был киноальманах “Начало неведомого века”, снятый на киностудии “Мосфильм” в 1967 г., в который входила новелла “Ангел”. В прокат киноальманах был выпущен в 1987 г. Атаман Ангел в исполнении актера Игоря Класса показан одетым в белые одежды психопатом с внешностью юродивого. В конце новеллы он дробит кувалдой голову красному комиссару Парфенову (актер Леонид Кулагин), привязанному вверх лицом к верстаку.
           С настоящим атаманом Ангелом эти кинематографические образы ничего общего не имеют. Да и многие публикации об атамане Ангеле содержат много небылиц, его до сих пор считают бандитом. Образ атамана Ангела в некоторых публикациях настолько искажен, что от него не осталось ни капли правды. Создается впечатление, что атаману Ангелу приписывают все преступления и злодейства, учиненные многочисленными атаманами и атаманчиками, которые действовали в Украине в то смутное время, а было их более полусотни. Отчасти, это объясняется именем атамана, уж очень оно звучное.
           В художественно-исторической книге Романа Коваля “Тернистый путь кубанца Проходы” приводится диалог между командиром полка полковником Антоном Пузицким и командующим группой войск Черниговщины и Полтавщины полковником Борисом Палием:
           – Как видно, это атаман Красного куреня смерти Ангел…
           – И придумал же себе такую фамилию!
           А ведь атаман ничего не придумывал, Ангел вовсе не кличка и не псевдоним, а его настоящая фамилия. Хотелось бы изложить, по возможности, истинную биографию атамана Ангела, оставившего короткий, но яркий след в истории Гражданской войны в Украине.
           Евгений Петрович Ангел родился 3 марта 1896 г. в селе Власовка Борзнянского уезда Черниговской губернии (ныне Ичнянский район Черниговской области). Сейчас это маленькое село, в котором проживает полторы сотни жителей, но тогда в селе проживали 2,5 тыс. человек. Власовка расположена на берегу Майорского пруда, входящего в систему прудов на реке Смош. На другом берегу пруда располагается усадьба Качановка, длительное время принадлежавшая известным меценатам и коллекционерам Тарновским. С берега Власовки видна беседка, в которой композитор Михаил Глинка писал свою знаменитую оперу “Руслан и Людмила”.
           Евгений Ангел происходил из болгарского рода Ангеловых. Пишут даже, что он приходился дальним родственником знаменитой прорицательнице Ванге, но достоверных сведений нет. Фамилия Ангеловы широко распространена в Болгарии.
           Согласно родовым преданиям, сообщенным племянницей атамана Маргаритой Орловой, болгар Ангеловых привез на Черниговщину один из Тарновских после русско-турецкой войны 1828-1829 гг. Возможно, это произошло раньше, поскольку в этой войне никто из Тарновских не участвовал. А вот Владимир Васильевич Тарновский, статский советник, полтавский уездный предводитель дворянства в 1812-1815 гг., действительно участвовал в русско-турецкой войне 1810-1811 гг.
           Есть и другая версия, согласно которой Ангеловы сначала сбежали в Бессарабию, спасаясь от турок, а уже потом перебрались на Черниговщину.*
           Отец Евгения Петр Никитич Ангел служил егерем у помещика Василия Тарновского-младшего. Он женился на украинке Клавдии Ивановне Бондарь, семья была многодетной, есть сведения о пяти детях, Евгений был третьим ребенком. Петр Ангел служил еще и ключником, он являлся доверенным лицом Василия Тарновского. Такая служба предполагала высокую оплату, был Петр Ангел зажиточным крестьянином.
           В 1897 г. Василий Тарновский из-за долгов был вынужден продать усадьбу Качановка вместе с сахарным заводом в соседнем селе Парафиевка известному сахарозаводчику Павлу Харитоненко. Петр Ангел продолжал служить и у новых владельцев усадьбы, дочери Павла Харитоненко Елены и её мужа, барона Михаила Олива.
           Начальное образование Евгений Ангел получил дома, а в 7 лет его отправили к родной тетке на Северный Кавказ учиться в кадетском корпусе. По другим данным, Евгений сначала учился в сельском начальном народном училище, а уже потом отправился на Кавказ.
           Владикавказский кадетский корпус, в который определили Евгения, был учрежден в 1901 г. и открылся 1 сентября 1902 г. В кадетском корпусе был приготовительный класс, куда принимали мальчиков в возрасте 7-8 лет, и 7 основных классов. В 1-й класс набирали в 9-10 лет.
           Кадеты, в основной массе, были казеннокоштными и стипендиатами, находились они на полном государственном обеспечении (интерны), были это дети казаков, офицеров и чиновников, служивших на Кавказе, без различия национальностей. Одной из задач Владикавказского кадетского корпуса была подготовка офицеров из местных уроженцев, принимали в корпус интернами детей осетин и ингушей, как из числа местной администрации, так и других по усмотрению Командующего войсками округа. Но Евгений Ангел под эти категории не попадал, учился он на общих основаниях, был “своекоштным”, за обучение необходимо было платить 450 рублей в год. Обучающиеся за свой счет кадеты были экстернами, проживали они дома, а в корпус ходили только на занятия.
           В корпусе был подобран достойный преподавательский и воспитательский состав, готовили здесь профессиональных и культурных офицеров. Правила хорошего тона отрабатывались до мелочей, объясняли, например, что жидкость в супе необходимо есть с широкой части ложки, а гущу брать с острого конца, рубленое мясо есть только вилкой без ножа и т.п. Каждый год 5 октября в корпусе проводился бал, на который приглашались ученицы Ольгинской гимназии. Если кадет после двух танцев с гимназисткой не поменял белые перчатки или забыл угостить барышню лимонадом в буфете, то его ожидало взыскание.
           Кадетский корпус Евгений Ангел так и не окончил, скорее всего, отец уже не мог оплачивать обучение сына, ведь Петру Ангелу нужно было содержать большую семью, и значительная по тем временам сумма в 450 рублей стала неподъемной. Пишут также, что в младших классах кадетского корпуса воспитатели злоупотребляли строевой подготовкой, из-за чего многие кадеты не могли сразу освоить общеобразовательную программу и сидели в одном классе по 2-3 года. Тем не менее, годы обучения в кадетском корпусе оставили неизгладимый след в памяти Евгения.
           Подполковник Армии УНР Михаил Середа в “Літописі Червоної Калини” так описывал наряд атамана Ангела: “Был одет как кавказский ингуш – в черную шерстяную бурку, островерхую черную папаху и кавказские шерстяные сапоги, снизу обшитые белой кожей”. Такой наряд был данью памяти атамана Владикавказскому кадетскому корпусу: детям кавказцев в младших классах разрешалось ношение нарядной национальной одежды воина, что приводило в восторг будущего атамана.
           Дальше он продолжал свое образование уже на родине в волостном местечке Ичня. В 1909 г. Евгений Ангел числится в списке учеников городского училища, изучающих иностранные языки (немецкий и французский), хотя в общем списке учеников его фамилии нет. Вероятно, ему зачли обучение в кадетском корпусе в объеме 1-го и 2-го классов городского училища, а с такой подготовкой знание иностранных языков требовалось для поступления в 3-й класс классической гимназии. Ближайшая гимназия находилась в уездном местечке Борзна. Согласно положению необходимо было также сдать экзамены по древним языкам. В городском училище латынь и греческий не преподавали, что, вероятно, и стало препятствием для поступления Евгения Ангела в гимназию.
           Городское училище в Ичне с 1912 г. было реорганизовано в Министерское высшее начальное училище, его в итоге Евгений Ангел и окончил. Министерское училище по нынешним реалиям являлось неполной средней школой, его свидетельство позволяло продолжать образование в учительских семинариях и технических училищах, а также получить начальный чин чиновника ХІУ класса – коллежского регистратора. Но на этом учеба Евгения Ангела и закончилась, поскольку началась I-я Мировая война.
            В первые месяцы войны имели место огромные потери младших офицеров, по статистике прапорщик на передовой в среднем жил 10-15 дней до гибели или ранения.  Такие потери были обусловлены, в том числе, и устаревшими боевыми уставами: командир роты в наступлении должен идти впереди подразделения.
           Острая нехватка офицеров младшего звена в Русской императорской армии ощущалась еще до начала войны. Самым младшим офицерском званием в армии в мирное время был подпоручик – именно в этом чине поступали на службу большинство выпускников военных училищ. Однако на случай войны для офицеров запаса было предусмотрено еще одно воинское звание, занимавшее промежуточное положение между подпоручиком и “нижними чинами” – прапорщик. Это звание могли получить граждане со средним и высшим образованием, окончившие университеты, институты, гимназии и реальные училища, но граждан с таким образованием было недостаточно. Прапорщики не пользовались правами кадровых офицеров, не могли производиться в штаб-офицерские чины и после войны подлежали увольнению в запас, хотя были и исключения.
           Для восполнения потерь Генштаб принял решение создать для ускоренной подготовки офицеров специальные школы прапорщиков. Такие школы комплектовались лицами с высшим и средним образованием, студентами и вообще любыми лицами, имевшими образование хотя бы в объеме городского или высшего начального училища.
           Первые школы открылись осенью 1914 г., Евгений Ангел ушел в армию добровольцем и окончил такую школу. Скорее всего, это была 1-я или 2-я Киевская школа, первые выпуски прапорщиков в этих школах состоялись в конце 1914 г.
           Курс обучения в школах прапорщиков был краткосрочным, общее число учебных занятий составляло 512 часов, преподавались только азы военной науки в соответствии с реальным опытом мировой войны. Весь курс изучался за 64 учебных дня, а с учетом выходных, перерывов между курсами, банных дней и медосмотров срок подготовки прапорщика составлял четыре месяца.
           С 1915 г. Евгений Ангел уже находился на фронте, к сожалению, не удалось найти сведений, где именно он воевал. Скорее всего, это был Юго-Западный фронт, туда попадала большая часть призывников с Украины.**
           После февральской революции в армии началось брожение, а после октябрьского переворота фронты и вовсе посыпались. В конце 1917 г. или в начале 1918 г. Евгений Ангел в чине поручика оставил армию и  вернулся домой на Черниговщину. Здесь он присоединился к Вольному казачеству, с лета 1918 г. командовал отрядом казаков в родном Борзнянском уезде.
           Организация “Вольное казачество” была создана весной 1917 г. и первоначально объединяла военизированные отряды народной самообороны, обеспечивающие поддержание общественного порядка. Костяк Вольного казачества составляли потомки украинских казаков Гетманщины. Казаки, состоявшие в реестрах казацких полков Войска Запорожского, после введения крепостного права Екатериной ІІ в 1783 г. вошли в податные сословия и всегда были вольными людьми. В селах Черниговской губернии казацкие общины составляли не менее половины населения.
           В октябре 1917 г. атаманом Вольного казачества был избран генерал Павел Скоропадский, потомок гетмана Войска Запорожского Ивана Скоропадского (1708-1722). 29 апреля 1918 г. Павел Скоропадский захватил власть в Украине в результате государственного переворота, совершенного при помощи войск кайзеровской Германии, и распустил Центральную раду. Администрация гетмана Скоропадского несколько стабилизировала имевшую место напряженную ситуацию в селах и местечках, наступило относительное спокойствие, производство сельскохозяйственной продукции увеличилось. Но сельское население было недовольно политикой гетмана, который восстанавливал прежние порядки, возвращая помещикам землю, уже поделенную между крестьянами, и создавая латифундии.
           17 ноября 1918 г. гетман Скоропадский объявил о федеративном договоре с Россией, что привело к народному восстанию, которое возглавил лидер украинских социал-демократов Симон Петлюра.
           Через два дня с момента начала восстания поручик Евгений Ангел прибыл в Чернигов, где на квартире атамана черниговского коша Вольного казачества, генерала Степана Нагорского собрались полковник Борис Палий, подпоручик Семен Голуб и адъютант атамана, прапорщик Сергей Сидоренко. Было принято решение создавать повстанческие отряды для борьбы с гетманом Скоропадским.
           Евгений Ангел организовал в Конотопе Курень Смерти имени Кошевого Ивана Сирко. В Курень Смерти принимались добровольцы,  это воинское формирование вошло в состав армии Директории. Ангел хотел одеть казаков своего отряда в жупаны красного цвета, не получилось, ограничились длинными красными шлыками на шапках. Из-за этих шлыков отряд Ангела называли “Красным куренем смерти”. А сам атаман на первых порах действительно красовался в красном жупане, но позднее стал одеваться как кавказский воин-ингуш. Начальником штаба Куреня Смерти стал Семен Голуб.
           В начальный период в Армии УНР не было воинских званий, а использовались традиционные названия должностей Войска Запорожского, поручик Евгений Ангел именовался куренным атаманом.
           При пополнении отряда действенным приемом атамана стала удачная агитация. Ангел был очень популярен в среде сельского населения  своего уезда и губернии как защитник крестьян – и, не в последнюю очередь, благодаря внешнему обаянию и успеху у женщин. Его внешность описывают так: высокого роста, брюнет, похож на грузина. Подполковник Середа писал о внешности атамана: “В его черных больших глазах всегда пылали огоньки неисчерпаемой энергии и решительного характера. Его жилистая, подвижная фигура всегда находилась в напряжении всех мускулов, требуя постоянно острых впечатлений и изменчивых движений”. Или у Романа Коваля:  “…красивый, стройный, чернявый атаман” или "красавец".
           Евгений Ангел был страстным поклонником женщин, а они отвечали ему взаимностью. “Ангел имел нелады с седьмой заповедью”, – так писал о нем Середа. Есть и данные о том, что атаман сочинял стихи и вообще был в душе нежным романтиком.
           В Конотопе пополняла свои ряды и Серожупанная дивизия, которая перешла на сторону Директории. Была объявлена добровольная мобилизация в Конотопском, Кролевецком и Сосницком уездах. Командование дивизией принял полковник Борис Палий. Первой акцией Ангела и Палия стало установление власти Директории в Конотопе.
           Дальше отряд Ангела и серожупанники, преодолевая сопротивление гетманских войск, установили власть Директории в Бахмаче и Прилуках. Передвигаясь по железной дороге, отряд Ангела вместе с серожупанниками разгромил гетманскую варту в Нежине.
           После взятия Нежина отряд Ангела  снова прибыл на станцию Конотоп, где готовились к отправке на родину германские войска. После буржуазно-демократической революции в Германии командование германской армии еще 29 ноября 1918 г. подписало договор с Директорией о нейтралитете.
           По договору германские войска покидали Украину с оружием, оставляя склады боеприпасов и все припасы. Евгению Ангелу этого показалось недостаточным, хотел он разоружить и ограбить германские отряды. Не согласовав свои планы с серожупанниками, которые охраняли эшелон, он приказал поставить на перроне пулемет и обстрелять немцев, несколько немецких солдат было убито. Серожупанники были вынуждены открыть ответный огонь, жестко ответили и немцы. Евгению Ангелу пришлось тогда отступить.
           Атаман Ангел своевольничал и раньше. В начале января 1919 г. он пытался разоружить добровольческий отряд из Путивля и Глухова, состоявший из офицеров, юнкеров и учащихся. Командование отряда дало согласие перейти на сторону Директории, эшелону обеспечили беспрепятственное передвижение по железной дороге. Бронепоезд Ангела сначала заблокировал эшелон в Конотопе, затем Ангел пытался разоружить добровольческий отряд в Прилуках. Добровольцы заблокировали бронепоезд Ангела, и эшелон отправился дальше через станцию Ичня. Впоследствии добровольческая дружина вошла в состав Армии УНР в качестве полка Особой Запорожской дивизии. 
           Все эти действия вызвали негодование у Симона Петлюры. В то же время, Голове Директории Владимиру Винниченко донесли о том, что Ангел остановил пассажирский поезд, высадил из вагонов и ограбил евреев, в основном торговцев, да еще и устроил массовую порку. Это произошло на станции Бахмач. Неадекватные действия казаков Ангела по отношению к невинным людям спровоцировали немцы, бросив гранату с проходившего перед этим поезда, несколько казаков пострадало.
           Руководством Директории было принято решение отстранить Ангела от командования и арестовать. Пока решался вопрос об отстранении  Ангела, Курень Смерти успел побывать на севере Черниговщины, откуда наступала Красная армия, но вскоре Ангел самовольно оставил позиции и ушел в тыл.  После этого атаман северной группы войск Николай Омелюсик (Полищук), будущий генерал-хорунжий армии УНР, частично разоружил отряд Ангела. Часть казаков перешла в армию УНР, они составили основу Черниговского конно-гонецкого полка, численность которого позже достигала полутора тысяч человек. Другие казаки вернулись домой, а Ангел вышел из армии УНР, с ним ушло около 400 конных казаков. Дальше он воевал самостоятельно, хотя в отдельных случаях и согласовывал свои действия с командованием армии УНР.
           В конце января 1919 г. уже независимый Курень Смерти прибыл в Ичню. Гетманская варта в Ичне була разоружена без кровопролития вольными казаками, с 27 ноября 1918 г. волостной центр находился под властью Директории.  Свидетельства о пребывании Куреня смерти в Ичне содержатся в дневниках Константина Ивановича Самбурского “Щоденники 1918-1928 рр. Гірка українська історія очима псаломщика з Гужівки”.
           Вот запись от 8 (21) января 1919 г.: “В Ичне на станции, где находится или располагается штаб «Куреня смерти», происходят расстрелы немецких офицеров и казаков-гетманцев. Если кто-то вызвал подозрение и попал в «Курень смерти», не возвращается, его расстреливают.… Об этом говорили сначала, когда «Курень смерти» прибыл в Ичню на станцию, и это теперь подтверждается. Расстреливают возле водокачки”. Кстати, водокачка возле станции Ичня стояла до настоящего времени, снесли её совсем недавно.
           7 (20 января) 1919 г., пишет Самбурский, по приговору Куреня смерти расстреляли офицера Ивана Мисечка, уроженца соседнего села Гужовка. Ему вменили в вину службу в германской армии и плохое отношение к нижним чинам еще во время І-й мировой войны. Последнее было чистым поклепом, информация исходила от бывшего гужовского крестьянина Андрея Шута, сводившего с Мисечком личные счеты. Когда Мисечка доставили в Курень смерти, он поздоровался с Ангелом, поручики выкурили по папироске и поговорили. Затем Ангел позвонил начальнику ичнянской милиции Андрею Шуту, после чего приказал расстрелять Мисечка.
           Евгению Ангелу был тогда всего 22 года, у него не было никакого жизненного опыта, только три года на фронте, где он и научился решать все проблемы  насильственным путем. В окопах все было просто: убиваешь ты или убьют тебя.
           Была у Ангела собственная, весьма своеобразная, политическая платформа. Евгений с детства воспитывался в украинском национальном духе. Пишут, что он выработался под впечатлением рассказов отца – Петр Ангел свято чтил память о Василии Тарновском-младшем (скончался в 1899 г.). Качановка в течении трех поколений Тарновских была кружком передовой русской мысли, здесь собирались, в разное время – Марко Вовчок, Николай Ге, Михаил Глинка, Пантелеймон Кулиш, Николай Гоголь, Николай Костомаров, Илья Репин, Тарас Шевченко, Илья Штернберг… В гостевой книге имения Качановка находится около 600 фамилий известных людей. Василий Тарновский-младший собрал в имении уникальную коллекцию казацких раритетов времен Гетманщины, была в коллекции даже сабля Богдана Хмельницкого. Поэтому дух украинофильства попросту пропитал местное население. 
           Евгений Ангел выступал с позиций раннего национализма, сформированного теоретиком украинского национализма Николаем Михновским в начале ХХ века. Михновский считал, что Украина должна иметь собственное государство, а инородцы, которые её эксплуатируют, являются врагами.  Евгений Ангел трактовал это утверждение слишком прямолинейно и радикально: врагов необходимо уничтожать.
           К национализму примешивались и взгляды атамана на социальную справедливость, которые были, по сути, большевистскими, и его независимый характер: Ангел не хотел и не умел подчиняться приказам, если был с ними не согласен. К атаману Ангелу подполковник Армии УНР Василий Прохода в своих мемуарах употребляет выражение “красная анархия”.
           В начале января 1919 г. Евгений Ангел встречался с Симоном Петлюрой, встречу организовал начальник контрразведки Петлюры Николай Чеботарев, он вспоминал, что общего языка они так и не нашли.
           Армия УНР оказалась не способной сдержать натиск Красной армии и в конце января 1919 г. покинула Черниговщину. Повстанческие отряды армию не поддержали, а мобилизованные из местных казаков и крестьян просто разбежались по домам. Некоторые воинские части пришлось разоружать прямо на фронте, они отказывались воевать с красными. В начале февраля 1919 г. правительство Директории оставило Киев, а армия сдала столицу без боя.
           Крестьяне Черниговщины встретили Красную армию с надеждой и даже с радостью, они помнили январь-февраль 1918 г. Тогда красные отряды М. Муравьева, двигаясь на Киев, временно захватили прилегающие к железной дороге территории, где раздавали помещичьи земли и разрешали грабить имения помещиков. Вольное казачество стало называть себя Красным казачеством, хотя в его рядах и наметился раскол. У атамана Ангела некоторое время было подобие военного союза с Красной армией, он также выступал за власть Советов, правда, без инородцев, но вскоре это сотрудничество прекратилось.
           Красные образца 1919 г. оказались совсем другими. Была объявлена массовая коллективизация, 80% лучших помещичьих земель передавались коллективным хозяйствам, а в село устремилось множество отрядов по сбору продразверстки, которая проводилась бесконтрольно. Это вылилось в реквизицию продовольствия “подчистую”, когда крестьянские семьи фактически обрекались на голодную смерть. Имел место и запрет на торговлю продовольствием – у крестьян пропал стимул труда. Крестьяне боролись с продовольческими отрядами, не желая отдавать свой хлеб, многие погибли. На территории Черниговщины бесконтрольно действовали уездные и прифронтовые ЧК, летучие карательные отряды и ревтрибуналы. Имели место порки, расстрелы и грабежи.
           Уже через два месяца после прихода красных  на Черниговщине начались крестьянские волнения. В Борзнянском уезде вольные казаки из Гужовки, Рожновки, Крупичполя, Максимовки и других сел 25 марта 1919 г. захватили Ичню. Восстание было плохо подготовленным, после захвата Ични значительная часть казаков разошлась по домам, за что они и поплатились. Атамана Ангела тогда не было на Ичнянщине, он вел переговоры с другими атаманами, договариваясь о совместном выступлении против большевиков. В частности, Ангел согласовал совместные действия с атаманом Зеленым (прапорщик Даниил Терпило), отряд которого действовал на Киевщине в районе Триполья.
           Вернувшись на Ичнянщину в начале апреля, Ангел с отрядом в 400-450 казаков продолжил восстание, освобождая от власти большевиков села в Борзнянском и Прилуцком уездах. 12 апреля он захватил село Иваницу, бывшее сотенное местечко Прилуцкого полка, оплот вольных казаков. Красные войска выбили отряд атамана из Иваницы, но через пару дней он снова захватил село. 15 апреля Ангел вместе с атаманом Кириллом Шекерой захватили уездный центр Борзну и удерживали местечко до 23 апреля.
           Возле села Ярошевки Прилуцкого уезда отряд Ангела вступил в пятичасовой бой с красными войсками, которые пытались его остановить. Прилуцкий уездный исполком 23 апреля сообщал, что атаман Ангел на основании распоряжения Рабоче-крестьянского правительства Украины, находившегося в Харькове, объявлен вне закона.
           В конце апреля 1919 г. вблизи села Загребля Лубенского уезда отряд Ангела вступил в бой с подразделениями лубенской ЧК и лубенского и лохвицкого военных комиссариатов. Последним удалось захватить штаб отряда и значительную часть оружия, но Ангелу удалось уйти. После этого боя отряд разделился на несколько частей – часть казаков вернулась домой, а другие, разбившись на мелкие группы, передислоцировались в прилуцкие и ичнянские леса. Ангел с группой конных казаков в количестве 60 человек 3 мая 1919 г. перешел на правый берег Днепра и влился в отряд атамана Зеленого.
           В начале мая силы атамана Зеленого составляли 10 тысяч человек при 6 орудиях и 35 пулеметах. Он контролировал район Триполье – Переяслав. В армии Зеленого атаман Ангел, как пишут, командовал отрядом, численность которого достигала 5000 человек. Неожиданными наскоками зеленовцы разгромили гарнизоны в Обухове, Ржищеве и Фастове. В мае 1919 г. против Зеленого были посланы крупные  соединения Красной армии (до 21 тысячи человек) и Днепровская военная флотилия. К 14-16 мая атаман был выбит из своего района, а его армия разошлась по домам, сократившись до двух тысяч, и распалась на мелкие отряды. В конце мая 1919 г. Совнарком Украины объявил о вознаграждении за головы Зеленого и Ангела, живых или мертвых, в сумме 50 тыс. рублей. Ангел и Зеленый в начале июня 1919 г. перебрались на левый берег Днепра через витачивский  деревянный мост в районе Обухова и распустили казаков, оставшись с небольшими отрядами. Были распространены слухи, что Ангела и Зеленого зарубили казаки. А атаманы продолжили борьбу, совершив совместный рейд Черниговщиной и Полтавщиной.
           В июне 1919 г. в Украине влиятельных повстанческих атаманов осталось мало, она распалась, как пишут, “на сотни полностью независимых сельских атаманий – районов, в которых признавалась власть только своего атамана, и больше никого”. Атаман Ангел организовал “Рыцарское казачество Левобережья” и контролировал районы от Конотопа до Нежина. В распоряжении Ангела было 500-600 бойцов, половина из них являлась бывшими красноармейцами, которые присоединились к Ангелу после разгрома Черноморской дивизии атамана Григорьева. В состав отряда входило и подразделение галичан, которое по собственной инициативе покинуло в полном составе Украинскую Галицкую Армию.
           Летом 1919 г. атаман Ангел возобновил контакты с правительством Директории в Каменце-Подольском. Николай Чеботарев писал, что к нему лично приходил атаман Ангел и жил пару дней. Чеботарев устраивал ему встречи с Главным атаманом Симоном Петлюрой и другими политическими деятелями. В этот период, пишет Чеботарев, атаман Ангел осознал, хотя и с запозданием, необходимость объединения всех сил под единым руководством для борьбы с большевиками.
           Ангел продолжал бороться с большевиками до конца августа 1919 г. Самым большим успехом атамана в этот период был захват 27 июня 1919 г. местечка Ичня. Произошло это в 2 часа ночи.
           После митинга, на который собралось несколько тысяч человек, Ангел объявил в селах мобилизацию вольных казаков и фронтовиков. Красные отреагировали мгновенно, уже к обеду 28 июня из Бахмача прибыл карательный отряд ЧК. Чекисты не смогли с ходу взять Ичню и отступили с эшелоном после двухдневного боя. В составе эшелона было несколько платформ с орудиями, Ангел не стал рисковать Ичней, которой угрожал орудийный обстрел и сожжение, и принял следующий бой возле села Гужовка. В начале боя удача сопутствовала атаману, удалось пустить под откос платформы с орудиями, выслав из Ични навстречу эшелону паровоз на всех парах. Но затем к красным подоспело подкрепление, отряду Ангела угрожало окружение, и атаман увел отряд в августовские леса.
           В июле 1919 г. армия УНР Симона Петлюры объединилась с Украинской Галицкой Армией под командованием генерала Антина Кравса и начала наступление на Киев. В секретной телеграмме Петлюры “Атаману Повстанческих войск на Черниговщине” Ангелу предлагалось захватить основные железнодорожные станции Бахмач, Круты, Гребенку и город Чернигов, и далее выдвигаться на Киев со стороны Дарницы. Наступление должны были поддержать также атаманы Зеленый и Соколовский. Об этом плане стало известно командованию Красной армии, и его не удалось реализовать.
           Но войска УНР и галичане продолжили наступление на Киев, а с юга наступала Добровольческая армия генерала Антона Деникина, которая двигалась на Москву. 16 августа красные начали эвакуацию Киева. Повстанцы атамана Ангела заблокировали участок железной дороги Киев – Нежин, у красных для эвакуации временно оставался единственный свободный путь Киев – Коростень – Мозырь, по которому и шли все эшелоны.
           К концу августа 1919 г. Красная армия покинула Черниговщину под натиском Добровольческой армии, в ночь с 24 на 25 августа Ичню заняла конница 5-го конного корпуса генерала Якова Юзефовича.
           Атаман Ангел преследовал поспешно отступающие красноармейские отряды, под Гмырянкой возле Ични его отряд напал на бригаду красных казаков Виталия Примакова. В бою погибли с обеих сторон около сотни бойцов. В отместку красные казаки сожгли дотла село Иваницу, где их встретили пулями.
           После захвата Черниговщины Добровольческой армией отряд Ангела в начале сентября 1919 г. вновь перебазировался на Правобережную Украину, начав вооруженную борьбу уже против деникинцев. В Казатине подразделения отряда формально вошли в состав формирования, которое возглавлял Главный атаман повстанческих войск УНР Колосов. На эту должность Григорий Авксентьевич Колосов (1892-1937) был назначен Симоном Петлюрой, одновременно он являлся и Командующим красными повстанческими войсками Левобережной и части Правобережной Украины, которые боролись с деникинцами. С назначением Колосова Симон Петлюра ошибся, атаман был засланным большевистским эмиссаром и вел двойную игру, помогая регулярным частям Красной армии. Атаман Ангел вошел в состав совещательного органа при Главном атамане повстанческих войск.
           17 сентября атаманы Ангел, Зеленый и делегация от атамана Гавращенко встречались с Симоном Петлюрой, настаивая на немедленном наступлении на деникинцев.   
           Для координации совместных действий с другими повстанческими отрядами атаман Ангел тайно прибыл в Киев, где находился на конспиративной квартире и был арестован деникинской контрразведкой. Спустя две недели атамана отпустили, подробности неизвестны, но, наверное, не зря подполковник Середа характеризовал Ангела как талантливого конспиратора.
           Позднее, в мае 1923 г., владелицу конспиративной квартиры Екатерину Скиданову, уроженку Ични, за связь с атаманом Ангелом и другими повстанческими атаманами присудили к расстрелу.
           Выйдя из-под ареста, атаман Ангел вернулся в отряд, в октябре 1919 г. он принимал участие в съезде повстанческих атаманов вблизи Германивки (ныне Обуховский район Киевской области), где, в частности, было поддержано политику Директории УНР.
           В октябре 1919 г. атаман Ангел вел переговоры о совместных действиях против деникинцев с Несмеяновым, командиром полуанархистского повстанческого отряда из бывших красноармейцев, численность которого составляла около 1500 бойцов. На второй встрече Несмеянов захватил атаманов Ангела и Шумского в плен, застрелив при аресте их личную охрану и адъютантов. Дальше он планировал передать атаманов большевикам, но не получилось. Колосов и Несмеянов тогда отпустили атаманов.   
           А вот дальше начинаются сплошные загадки. Отряд Ангела видели в районе Фастова и Бердичева. Пишут, что в ноябре 1919 г. отряд вступил в бой с красными между Бердичевом и Казатином, Евгений Ангел попал в плен и был расстрелян чекистами. Так утверждала племянница атамана Маргарита Орлова.
           Украинский историк Константин Завальнюк пишет: “В ноябре 1919 г. коварно схвачен большевиками и вывезен в штаб 58-й армии, где был расстрелян”. 
           Историк Кость Бондаренко написал, что красноармейский отряд, в плен к которому попал Ангел, через пару недель был полностью уничтожен в бою, поэтому никаких сведений о расстреле атамана нет. 
           Приведенные версии не дают ответа на вопрос, как именно погиб атаман Ангел. Еще есть свидетельства Николая Чеботарева, согласно которым Евгений Ангел в конце 1919 г. умер от тифа. В ноябре 1919 г. эпидемия тифа вывела из строя треть бойцов Армии УНР.
           Есть и другие сведения. По данным подполковника армии УНР Михаила Середы Евгения Ангела в конце 1919 г. расстреляли деникинцы.
           Как бы там ни было, в большинстве версий гибель атамана Ангела датируется концом 1919 г. Другие версии, скорее всего, касаются подражателей, использовавших его имя, о чем несколько позже.
           Еще пишут, что атаман Ангел был антисемитом. Ему приписывали массовые расстрелы евреев на Черниговщине. В авторитетной “Электронной еврейской энциклопедии” приводятся имена “погромных” атаманов, но Ангела там нет.
           В статье “Погромы” написано: “И деникинцы, и петлюровцы, и атаманы крестьянских банд объясняли погромы тем, что все евреи – коммунисты или все коммунисты – евреи. …Особую ненависть у белогвардейцев и петлюровцев вызывало имя Л.Троцкого; почти каждый погром сопровождался лозунгом: «Это вам за Троцкого»”.
           Атаман Ангел здесь не был исключением, он также считал, что евреям следует отомстить “за Троцкого”.
           Нахум Гергель привел статистику еврейских погромов в Украине: по его данным погромы осуществляли петлюровская армия, банды неопределенной принадлежности (например, атаман Григорьев, сменивший в течение 1918-1919 гг. гетманскую, петлюровскую, красную, независимую и махновскую ориентации),  белые, красные и поляки. Всего погибло, по минимальным оценкам 50 000 человек. Это, безусловно, стало трагедией для многострадального еврейского народа.
           Приведенная Нахумом Гергелем сухая статистика погромов несколько обманывает. Одним и тем же словом “погром” называют и тривиальные грабежи без жертв, и массовые изнасилования, и массовую резню. От грабежей страдало все население Украины, ведь у действующих на ее территории армий практически не было централизованного снабжения продовольствием и вещевым довольствием, вот и грабили.
           Независимые повстанческие отряды нуждались еще и в вооружении, его можно было либо захватить в бою, либо купить, а один выстрел стоил примерно 50 рублей. На приобретение оружия и боеприпасов и шли ценности, добытые грабежами.
           Хотя ни один из фактов погромов с убийствами никогда не был документально доказан, тем не менее, Ангела обвиняли в таких погромах, приводя следующую аргументацию: “В дальнейшем погромы происходили именно в тех населенных пунктах, по которым проходил «батька Ангел» со своим «войском» («Последние новости», Париж, 26 октября 1927 г.)”.
           В конце января 1919 г., когда Курень смерти Ангела находился в Ичне, еврейских погромов и грабежей не было. А первые грабежи евреев в Ичне имели место в ночь с 25 на 26 марта 1919 г. после захвата волостного центра вольными казаками, атаман Ангел тогда отсутствовал на Ичнянщине. Ичнянский краевед Владимир Балабай в своей книге “На землі Ічнянській” так описывает эти события: “Этой ночью впервые в истории Ични была совершена позорная акция – еврейский погром, сопровождавшийся грабежами домов и вспарыванием подушек и перин. Почти сутки летал пух центральными улицами Ични. В этот раз жертв не было, но физически и морально травмированных безневинных людей насчитывались сотни”.
           А вот еврейский писатель Вольф Эфраим в своей книге “События На Украине В 1917-1920 гг. И Евреи (Книга вторая)”, приводит какие-то, не совсем понятные, и недостоверные сведения: “… Самым кровавым из них был погром, учинённый отрядом атамана Ангела в начале июня в Ичне, во время которого было убито и ранено около тысячи евреев”. Дело в том, что Ичня была открыта для свободного поселения евреев только в 1903 г., согласно официальным данным в 1910 г. в Ичне проживало 575 евреев, в 1926 г. – 250, в 1939 – 148 евреев. Откуда же взялась тысяча убитых и раненых? Некоторые исследователи пишут, что такое завышение числа жертв требовалось для получения помощи от Еврейского комитета помощи жертвам войны, финансировавшегося Джойнтом (США) и другими еврейскими организациями, и рекомендуют уменьшать число погибших на два порядка.
           Наверное, так оно и было. Владимир Балабай в своей книге указывает, что после захвата Ични 27 июня 1919 г. имел место еврейский погром, но о жертвах ничего не сообщает, хотя к подобной информации краевед относился весьма скрупулезно. Если бы в Ичне действительно были такие огромные потери среди евреев, то он бы обязательно об этом написал. 
           А погромы с человеческими жертвами имели место уже после прихода Добровольческой армии, об этом пишет в своих дневниках Константин Самбурский:
           “1919 г.
           13 (26) августа, вторник.
           Утром был в Ичне. Многие евреи уехали из Ични вместе с большевиками. Неизвестно кто или кем в Ичне вырезано несколько семей евреев. Евреи в панике.
           30 августа (12 сентября), пятница.
           В Ичне разгромили магазины евреев Дикина и других. Разбирает народ товары, которые там оставались. В Ичне евреев бьют. Ходят по Ичне неизвестные и бьют евреев. Но бьют не деникинцы. Деникинцы подстрекают бить, убивать евреев. Неизвестные вооруженные просят указывать на евреев и жестоко их избивают. Наши казаки, которые отсутствуют в селе, скрываются, по ночам, говорят, возят краденое. Грабят и не казаки. В евреек из ушей вырывают с телом серьги. Бросают на пол детей и топчут их ногами так, что кишки выскакивают”.
           Самбурский сообщает и об одном случае убийства еврея деникинцами:
           “15 (28) августа, четверг.
           На железнодорожном переезде деникинцы догнали рожновского еврея, который вез два мешка соломы. Свидетели говорят, что еврея долго допрашивали, обыскали, нашли какие-то письма и расстреляли”.
           Если сложить число жертв в Ичне и умножить на сто, то и будет тысяча убитых и раненых, а для убедительности остается только все списать на атамана Ангела.
           Некоторые авторы приписывают Ангелу погромы даже в тех населенных пунктах, где атаман никогда не бывал, вот одна цитата: “Атаман Ангел мог считаться чуть ли не пионером этого движения. Когда его «Курень смерти» устроил погром в Житомире, Петлюра был в городе. Дважды еврейская делегация умоляла принять ее, но он отказался разговаривать с делегатами. Позднее Петлюра защитил атамана, заявив, что ему нужен отряд Ангела”.
           Атаман Ангел никогда не был в Житомире, хотя в публикациях о событиях на Житомирщине и упоминается “Курень смерти”, так назывались вооруженные формирования добровольцев в Украине,  создававшиеся с конца 1917 г. для борьбы с большевиками. Можно назвать Курень Смерти поручика Миляшкевича, участвовавший в бою под станцией Круты 29 января 1918 г., Курени Смерти Олексы Соколовского, Евгения Ляховича, Гайдамацкий Запорожский Курень Смерти атамана Федоса Богатыренко и др.
           А еврейские погромы на Волыни в январе 1919 г. совершал “Черный курень смерти” атамана Сашка Гуцола. Под этим псевдонимом скрывался бывший штаб-ротмистр 8-го Астраханского драгунского полка Александр Козубский. В отличие от идейного атамана Ангела атаман Гуцол просто удачно использовал моменты гражданской войны исключительно для личного обогащения.
           Официально Черный Курень Смерти прибыл на фронт возле Коростеня для усиления Серожупанной дивизии, но фактически на “перевоспитание”: курень был замечен ранее в массовых погромах евреев, два месяца "борцы за Украину" занимались преимущественно грабежами, курень даже был разоружен. В курене было около 500 бойцов, расположились они в Коростене, а отряд в 120 бойцов прибыл на позиции Серожупанной дивизии. Штаб отряда состоял из каких-то подозрительных личностей, практически никто не знал украинского языка.
           Курень прибыл тремя эшелонами, с собой бойцы куреня привезли вагоны с награбленным добром: мукой, салом, маслом, сахаром, медом, зерном и кожей. Все это богатство серожупанники конфисковали, вагон кожи сразу же пошел на сапоги для бойцов Серожупанной дивизии. Уже сразу по прибытию черношлычники начали “кошмарить” евреев Коростеня. 20 января 1919 г., когда началось наступление на станцию Игнатполь, Черный Курень Смерти самовольно покинул позиции, отправился в тыл и совершил еврейские погромы в Бердичеве, Овруче и первый погром в Житомире 22 января 1919 г.
           А вот в приведенной выше цитате речь идет о втором еврейском погроме в Житомире 22-25 марта 1919 г. Никакие Курени Смерти участия в этом погроме не принимали. Погром устроили военные Житомирского гарнизона при участии гражданского населения: по городу были распространены провокационные слухи, что евреи после взятия Житомира большевиками вырежут все христианское население. И не было в городе Головного атамана Симона Петлюры, его поезд стоял на станции Врангеливка в шести верстах от Житомира, а сам Головной атаман отсутствовал, он инспектировал войска на фронте. Еврейскую делегацию принял командующий фронтом полковник Владимир Оскилко, он также спешил на позиции, но пообещал, что прекратит погром, как только подойдут надежные войска. Согласно опубликованным сведениям, в надежности войск в Житомире командование армии действительно сильно сомневалось. Погром в Житомире остановил, рискуя собственной жизнью и жизнями подчиненных, начальник житомирской милиции, галичанин Богацкий.
           Спрашивается, а при чем здесь атаман Ангел, которого позднее, якобы, защитил Петлюра, ведь атамана в Житомире и близко не было? К сожалению, есть еще несколько подобных сообщений, действительно, на атамана Ангела “вешали всех собак”, слишком уж звучное имя!
           В этом плане можно процитировать еще русского писателя-эмигранта Романа Гуля: “Украина тогда была некой восставшей не то Мексикой, не то Македонией. Большие города и железнодорожные узлы заняты преимущественно немцами. А по селам и весям шарят и шалят банды атаманов. Откуда-то с Запада идет Петлюра. В эмиграции, в Берлине, в 1920-х годах Алексей Толстой мне показывал фотографию, которой он очень дорожил: сфотографирован каким-то уездным фотографом ражий детина, довольно обезьянообразный, с головы до ног увешанный арсеналом оружия. Детина сидит «развалемшись» в глубоком кресле на фоне дешевых декораций, а рядом – круглый стол, на котором – отрубленная человечья голова. И детина дико-напряженно уставился в объектив фотографического аппарата. Это – атаман Ангел. Толстой над этой фотографией дико хохотал, просто ржал. Я никак не мог разделить его веселья, но это была сфотографирована действительная Украина 1918 года”.
           "Ражий обезьянообразный детина" совершенно не похож ни на описания атамана Ангела, ни на его фото. Снова магия имени? Ведь ни Роман Гуль, ни Алексей Толстой настоящего атамана никогда не видели.
           Похожие фотографии есть в альбоме "Фото русских казаков конца 19-го – начала 20 века". Георгиевский кавалер, терский казак М.А. Белоусов показан на одном из них. Он достаточно соответствует описанию. Действительно, казак напряженно всматривается в объектив, весь увешан оружием, но на круглом столике стоят две бутылки с вином и стакан. Возможно, дальше имел место тривиальный фотомонтаж, фото отрезанной человеческой головы можно было взять из многочисленных публикаций резни армян в Турции. Не обязательно, что речь идет именно об этом фото, были и другие фото казаков, именно так они любили фотографироваться. Да и вообще, было ли фото на самом деле?
           На такую мысль наталкивает описание "действительной" Украины 1918 г., которое свидетельствует о слабом знании писателем исторических событий. До конца 1918 г. при немецкой оккупации в Украине сохранялась достаточно стабильная ситуация, и никаких банд, "шаривших и шаливших по селам и весям", не было. Германские войска вместе с гетманской вартой эффективно обеспечивали поддержание общественного порядка и даже расширили границы Украинской державы, присоединив спорные территории Курской и Воронежской губерний.
           Роман Борисович Гуль (1896-1986), прапорщик царской армии, принимал непосредственное участие в тех событиях. Он служил в Добровольческой армии, а затем в армии гетмана Скоропадского, после захвата Киева Петлюрой был арестован. В начале 1919 г. вывезен немцами в Германию. Политическая ситуация в Украине в 1918 г. была известна будущему писателю, хотя бы в общих чертах.
           Книга Романа Гуля "Я унес Россию: Апология эмиграции", откуда взято приведенную цитату, вышла в России в 2001 г. после его смерти, может быть, кто-то отредактировал текст? Или это просто литературные фантазии писателя?
           А вот как использовал и изложил упомянутую цитату один скандальный  украинский публицист, ныне уже покойный, заменив мало кому известного Романа Гуля на писателя Ивана Бунина: "Писатель Алексей Толстой в эмиграции в Берлине показывал своему другу Бунину фотографию еще одного знаменитого атамана – Ангела. Обливаясь от хохота, Толстой говорил: « Иван, смотри. Ты не поверишь, что такое возможно». Поверить, действительно было трудно: похожий на орангутанга Ангел сидел на изящном венском стуле, увешанный оружием, а рядом на блюде красовалась ... отрезаная человеческая голова. Это и есть, так сказать, обобщающий портрет атаманщины". Что тут можно сказать?  Как говорят на Востоке, “собака лает, а караван идет”.
           Атаман Ангел был очень популярен на Черниговщине, особенно летом 1919 г. Власть большевиков тогда ограничивалась уездными и волостными центрами, а в селах атаману принадлежала вся полнота власти, к нему и обращались селяне со всеми вопросами и проблемами. Народ не воспринял сообщений о гибели атамана, поэтому легко поверил в то, что Ангелу удалось спастись. Так появился некий Лжеангел, звали его Александр Грудницкий. Новый Ангел был примерно того же возраста и даже внешне похож на прославленного атамана, в него поверили, хотя Михаил Cереда и писал – “это был уже другой Ангел”.
           Александр Григорьевич Грудницкий (род. в 1892 г.) – достаточно известная личность в истории гражданской войны в Украине, о нем даже есть статья в украинской Википедии. Грудницкий был лично знаком с атаманом Ангелом, в апреле 1919 г. в Триполье был создан областной ревком повстанцев, председателем которого являлся Грудницкий, военным комиссаром был атаман Зеленый, а в состав ревкома входили атаманы Ангел и Соколовский.
           Александр Грудницкий сначала боролся против деникинцев в глубоком тылу Добровольческой армии, возглавлял повстанческий отряд на юге Украины, была это Катеринославщина. На Черниговщине, где Ангела многие знали в лицо, Грудницкий не появлялся. Позже атаман перебросился на борьбу с красными войсками, действовал на Киевщине. В мае 1920 г. Грудницкий объединил свои силы с повстанческим отрядом украинского поэта Григория Чупринки.
           Грудницкий и Чупринка в селах Зазимье и Литки нынешнего Броварского района Киевской области раздали восставшим крестьянам оружие. Причиной восстания стала попытка конфискации красноармейцами 12-й армии на военные нужды лошадей в селах в апреле 1920 г., накануне посевной кампании, что обрекало жителей на будущий голод. Крестьяне разгромили сельсоветы, убили местную власть, а потом в Зазимье разгромили отряд Киевской Губчека под командованием комбата Шпаковского. Весь отряд был уничтожен, погибло 99 человек, спасся один. Восстание продолжалось больше месяца, к нему присоединились жители соседних сел Требухов, Погребы а также городка Борисполь. 8 мая на Зазимье начали наступать многочисленные регулярные войска. Это были части 7-й дивизии, отряд арсенальцев и матросов Днепровской флотилии. С железнодорожной станции Бровары по селу стреляли из дальнобойных орудий. Обстреливали село также из пушек, установленных на катере, который стоял на речке Кодак (приток Десны). Через несколько дней восстание было подавлено “дикой” 7-й башкирской бригадой, которая при подавлении восстания проявила нечеловеческие зверства.
           У Константина Самбурского в Литках проживала родная сестра, вот как он описывал эти события в своем дневнике:
           “1920 г.
           8 августа, суббота.
           Сестра рассказала об восстании в Литках. О последствиях восстания. О расстреле двадцати двух повстанцев. О поголовном изнасиловании в Литках всех женщин и девушек и о грабежах жителей Литок. Сестра, племянница и много других перед приходом большевиков ушли в соседнее село. Брели по разливу по шею в воде. Почти все имущество сестры разграблено большевиками…”.
           Есть и подробности о восстании в Зазимье: “Красные конники нажали большими силами и прорвали оборону со стороны Погребов. Части этой дивизии заняли деревню 8 мая в субботу. Большинство сельского населения заранее убежали в лес. Над Зазимьем была совершена жестокая расправа. Запылали дома, усадьбы, сожжено было церковь, школу. Следы от разрывов пуль и огня на карнизах и стенах церкви есть и сейчас. Огонь уничтожил прекрасные высокохудожественные росписи, иконы внутри храма. Красные командиры угрожали совсем уничтожить «бандитское» село. Прибывали новые и новые отряды грабителей. Женщины были в отчаянии. Возглавляемые священником Киром, они пошли навстречу очередному отряду красноармейцев у Копийчиного моста (дорога на с. Пуховка). Встретив командира, упали на колени и просили прекратить поджоги и грабежи. Ведь дети не виноваты. Командир проявил гуманность. Бесчинства были прекращены…”.
           Как это все похоже на еврейские погромы, не зря еврейский политический деятель Александр Шульгин писал в 1927 г.: “...Во время второго нападения на Украину российских большевиков в 1919 году не только евреи – вся Украина оказалась под одним огромным «погромом», и погромы евреев были лишь частью безграничного погрома и неслыханного уничтожения страны с населением 40 000 000 ...Поэтому с исторической точки зрения бедствие, которое называют «погромами евреев», является только частным случаем несчастья еще большего, жертвой которого стала вся Украина”.
           Александр Грудницкий возглавлял военный отдел Всеукраинского центрального повстанческого комитета, основанного в марте 1921 г. Комитет действовал подпольно в Киеве, и готовил восстание против советской власти. К августу 1921 г. Киевская ЧК арестовала большинство членов повстанческого комитета. Грудницкого арестовали 28 июня 1921 г. (по сведениям из архива ОГПУ сдался добровольно). В тюрьме и на допросах он называл себя атаманом Ангелом, следователь сделал запрос в аппарат ЧК, откуда пришел ответ, что настоящий атаман Ангел погиб еще два года назад.
           Ну а дальше открылись обстоятельства, которые сложно анализировать без дополнительной информации. Оказалось, что Грудницкий был глубоко законспирированным секретным сотрудником ЧК, но у киевских чекистов имелся донос, из которого следовало, что в действительности он являлся повстанцем и связан с повстанческими атаманами Киевщины. В частности, чекисты считали, что именно он является атаманом Шубой. Грудницкий же утверждал, что псевдонимы Шуба и Ангел он использовал только для провоцирования петлюровцев. Свое участие в повстанческом движении объяснял желанием прислужиться советской власти.
           Как все обстояло на самом деле – сказать трудно, но Грудницкому не поверили, 28 августа 1921 г. ему вынесли смертный приговор. Фото Грудницкого в криминальном деле нет, дата и место расстрела неизвестны, как и место захоронения.
           А не был ли смертный приговор составной частью сложной шпионской игры, затеянной чекистами?
           Есть сведения, что позднее Грудницкий под вымышленным именем Александр Куница в 1921 или в 1922 г. работал в железнодорожном кооперативе в Полтаве, а в 1930 г. перебрался в Баку, где работал инженером на нефтепромыслах. Пишут, что к нему ездили для консультаций зарубежные эмиссары из эмигрантских организаций. В украинских эмигрантских кругах именно Куницу-Грудницкого считали "достоверным" атаманом Ангелом. Поэтому Грудницкому, вероятно, и сохранили жизнь в обмен на сотрудничество с ЧК.
           И о судьбе настоящего атамана Ангела. Поскольку сведения о гибели атамана были весьма противоречивыми (сразу несколько версий), то у советских историков появилось еще одно предположение: атаман бежал, эмигрировал и позже поступил на службу в британскую разведку.
           Документального подтверждения этой версии нет, хотя в отдельных публикациях пишут, что атамана Ангела видели и после 1919 г. В 1920 г. в польском лагере для интернированных и пленных украинцев на Яловце во Львове с атаманом Ангелом якобы встречался участник освободительной борьбы в Украине, а затем деятель эмиграции Петр Шкурат. Не исключено, что атаман Ангел, заболев тифом, мог попасть по линии Красного Креста во Львов вместе с больными галичанами, а затем оказался в лагере на Яловце, но это лишь предположение.
           Сообщали и о “румынском следе”, в том же году атаман находился в румынском лагере для интернированных в Тульче, откуда убыл с группой украинцев в Краево с целью дальнейшего переезда в Каменец-Подольский.
           Старшины Корпуса Сечевых стрельцов Василий Кучабский и Роман Сушко писали о пребывании Ангела в румынской тюрьме в 1922 г. Там встретились атаман Ангел и сотник Сечевых стрельцов Иван Кичун.
           Во всех эпизодах это могли быть и подражатели Ангела, ведь никто из авторов сообщений ранее не был знаком с атаманом лично. Впрочем, все могло быть, называли ведь атамана Ангела “талантливым конспиратором”. Позднее версия обросла новыми подробностями: якобы Ангел в британской разведке дослужился до чина полковника и проявил себя в годы Второй мировой войны.
           Как бы там ни было, в Украине атаман Ангел боролся и воевал всего один год, а затем погиб или пропал, а остальное – только догадки и предположения.
           В годы советской власти имя Ангела пытались вытравить и уничтожить в памяти народа.
           Спустя несколько лет был репрессирован младший брат атамана Александр. Его выслали под вымышленным именем в Сибирь. В Тюмени проживает племянница атамана Ангела Маргарита Орлова. Несколько лет назад она приезжала во Власовку, рассказала историю своего дяди и подарила единственное сохранившееся фото атамана. На обратной стороне фотографии есть надпись, сделанная рукой Евгения Ангела: “Пусть мертвое сие изображенье живой мой образ воскресит”.
           Александр Ангел позднее вернулся на родину, работал бригадиром огородной бригады в парафиевском колхозе им. Тельмана и цветоводом в Качановском санатории, умер в 1975 г. Никто толком не знал истории Александра, хотя его и называли “дед Ангел”.
           В 1930-х годах стало опасно носить фамилию Ангел. Племянницы атамана быстро повыходили замуж, чтобы избавиться от “бандитской” фамилии. Племянник атамана Олег Ангел, студент Нежинского пединститута, сменил фамилию на Янгол.
           Но было и по-другому. Вот что написал Анатолий Ангел: “По национальности я украинец, родился в ноябре 1929 года в Киеве, где и проживал до 1937 года, пока не арестовали моих родителей: в августе папу – Ангела Владимира Александровича, а под новый, 1938 год, маму – Ангел Елизавету Францовну. Меня, ученика первого класса, сдали в детский дом в г. Лохвица Полтавской области. В августе 1941 года наш детдом эвакуировали в село Ташла Чкаловской области”.
            Родители Анатолия носили фамилию Ангел-Комсомоленко, но такое изменение фамилии не помогло: Владимира Ангела расстреляли  21 декабря 1937 г., а Елизавету Ангел 5 февраля 1938 г. осудили на 8 лет лагерей как члена семьи изменника родины. А сам Анатолий Ангел 29 апреля 1957 г. был осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей по политической статье.
           Лишь в последние годы имя атамана Ангела стало всплывать из небытия. Появились публикации серьезных историков, плодотворно поработали и краеведы Черниговщины. В краеведческом музее поселка городского типа Парафиевка в Ичнянском районе есть стенд о гражданской войне, добавились туда и материалы о Евгении Ангеле.
           Атаман Ангел погиб совсем молодым, было ему всего 23 года. В одной из биографических статей Евгения Ангела назвали “Черным ангелом революции”, наверное, это звучит слишком пафосно, но отчаянного патриотизма в нем было больше, чем у большинства деятелей революции и гражданской войны. Прав был Отто фон Бисмарк, когда писал, что революцию делают романтики, неисправимым романтиком и был Евгений Ангел, он боролся за свои идеалы до конца. Его короткая жизнь вписана яркой страницей в доленосные события, перекроившие историю народов и государств.

P.s. *Подробные сведения о роде Евгения Ангела приведены в авторской статье “Родословная атамана Ангела”. 
     **По последним сведениям, Евгений Ангел был выпущен из школы прапорщиков в чине подпрапорщика, а чин прапорщика получил в 112-м запасном пехотном полку (Ставрополь) и дальше служил на Кавказском фронте.