«ПРАЗДНИК»
Петрович Злой Белорусс
…давайте будем добрее друг к другу…
_________________
Гости начали съезжаться в субботу на дачу к Журиным к десяти часам утра, а многие из них находились здесь, уже, аж, со вчерашнего вечера. На субботу было намечено празднование дня рождения Веры Александровны, которая приходилась родной сестрой Петьке Журину. Ей, в этот день исполнялось ровно тридцать лет. Фамилия её была, уже не Журина, а Волкова, по мужу. У них с братом была разница в возрасте - семь лет, Веруня была старше. В августе этого же года, Петьке должно было стукнуть, двадцать три.
_________________
Называть, садовый участок в шесть соток, дачей, конечно же, преувеличение. Но тогда, в восьмидесятые, все называли, именно, так свои крохотные, по нынешним меркам, клочки земли, размером, двадцать на тридцать метров. Участок находился в сорока километрах от МКАДа, по казанскому направлению движения пригородных электропоездов, и место это называлось «Кузяево».
Журиным было очень удобно добираться до садового участка. От дома до метро «Кузьминки» - минут семь пешком. Далее - две остановки на метро до «Ждановской» - ещё, семь минут. Затем, подождать и загрузиться в поезд. Какой-то, час езды на электричке, минуты три пешком от платформы, и всё, ты - «на даче». Ехать на автомобиле было, значительно, дольше, а по одному, ещё, и дороже выходило, хотя, в то время у большинства дачников личных автомобилей, вообще, не было. Не обзавелись автотранспортом, тогда, и Журины.
Сегодня, уже, и не помнит никто такой станции метро - «Ждановская», реконструировали её давно и присвоили совсем другое название - «Выхино». Но, тогда, в 1983 году, она ещё, существовала.
_________________
Погода в тот субботний день радовала и солнышком и теплом. Стояла середина июня. Ничто не предвещало ничего мрачного и дурного.
Несколько человек, из приглашённых гостей, уже, прошлись до лесного пруда и искупались в нём. Этот небольшой водоёмчик находился в трёхстах метрах от садового участка Журиных, в лесу, который начинался сразу же, за, отгороженной сеткой «рабица», территорией садоводческого товарищества. За несколько жарких дней вода в пруду успела хорошо прогреться, и, в то же время, приятно бодрила.
К полудню на даче находилось уже человек двенадцать вместе с хозяевами. По приблизительным расчётам должно было подъехать ещё столько же.
- Я бочку в душе наполнил водой, - громко для всех объявил отец семейства Журиных, Александр Петрович, - можете пользоваться, гости дорогие.
Журину «старшему» в августе исполнялось пятьдесят девять, и, надо заметить, он выглядел на свои года. И выглядел он так исключительно за счёт имеющейся на голове «ленинской» залысины и также, благодаря некоторому количеству стальных зубов во рту. Эта «причёска» и этот «оскал» появились у Петровича давно, лет в тридцать пять. Причиной всей этой «красоты» было тяжёлое и голодное его детство, да и в «Великую Отечественную» дяде Саше повоевать довелось. Во всём сказалась юношеская катастрофическая нехватка витаминов.
Александра Петровича нельзя было назвать толстым, но и к худым его причислять не хотелось, хотя в юности он был очень худощавым. Надо отметить, что за все годы у Петровича никогда не было живота, который большинство мужиков начинают обычно себе отращивать уже лет с сорока. Он, держался «зелёным огурцом», мог даже и сейчас, на зависть молодым парням, подтянуться на турнике раз семь - восемь. Получалось у него секунд пятнадцать и «уголок» подержать. Кто не знает, это, когда хватаешься руками за перекладину и виснешь, а ноги поднимаешь вперёд параллельно земле и держишься в таком положении, как можно дольше. Мог фронтовик дядя Саша, наверное, и дольше продержаться, но после пятнадцатисекундной фиксации ноги его медленно и неумолимо шли вниз. Возраст, как-никак, сказывался.
- Спасибо, дядя Саш, - приняв информацию Журина старшего, среагировала Нина Власова, близкая подруга Веры, - непременно, воспользуемся.
Александр Петрович весело засмеялся и остался доволен, что его услышали.
- Хорошо бы, ещё и освещение наладить в туалете, а то - темновато там, - продолжила Нина, - промахнуться мимо ведра можно.
Находившиеся по близости, засмеялись.
- Задание получено, сделаем, - почти по-военному, ответил Петрович, - минут за пятнадцать, думаю, управлюсь, - и отправился в сарайчик за необходимыми материалами и инструментом.
Электричество, от уличного столба, верхней проводкой шло только к большому летнему дому и, далее, также верхом, тянулось к зимнему домику. Поскольку душ и туалет находились далеко от уличного забора в углу участка, к ним никаких верхних электрических проводов подведено не было.
- Помощь нужна, отец? - спросил Петька, обращаясь к Петровичу. Тот, «загрузившись» всем необходимым, вышел как раз из сарая.
- Спасибо, сынок. Полагаю, сам управлюсь. Лучше матери и сестре помоги. - Затем, подумав, всё-таки добавил, - хотя, если что, позову, будь рядом.
- Хорошо, бать, буду, - весело ответил Петька.
_________________
Для начала Александр Петрович разложил на земле всё необходимое для работы, не забыв при этом, по подсказке жены, расстелить подо всё большой кусок целлофановой плёнки. Затем, он сконструировал простейший настенный светильник, используя старый патрон для «переноски», и скрылся в кабинке. Он повозился какое-то время внутри санузла, предварительно запретив кому бы, то, ни было, туда заходить. Вернувшись к своему временному рабочему месту, Петрович отыскал среди разложенных на плёнке вещей электрическую настенную розетку, и вновь уединился в туалете. «Внутри раздавался топор дровосека…», хотелось сказать, но это был не дровосек, а электрик, и стучал не топор, а молоток.
Не прошло и десяти минут, как отец вышел оттуда. Никто за это время в кабинку не наведывался и работу его не проверял. И, как позже выяснилось, зря.
Александр Петрович хотел сделать всё побыстрее, поэтому очень спешил. Недолго думая, он закрепил самодельное бра вверху на стене и ввернул в него лампочку. Далее, подсоединил к светильнику двухжильный провод, опустился ниже и, закрепил на конце этого провода, почему-то, розетку, привернув ту саморезами к стене.
«Красота», - подумал дядя Саша и перешёл к изготовлению самодельного удлинителя. Следуя, какой-то странной своей логике, Петрович, двигался по маршруту - туалет - зимний домик. Поэтому, на туалетном конце соединительного провода появилась вилка, которую «мастер» воткнул сразу в розетку «бра», и подумал при этом - «Папа» всегда должен входить в «маму». Другой конец электрического провода, выйдя из сортира, дядя Саша стал постепенно разматывать, направляясь к зимнему домику и, дойдя до него, вошёл внутрь. Замерив с запасом расстояние до настенной тамошней розетки, «электрик» вышел на улицу и отрезал провод по метке. Затем, он закрепил на конце провода, естественно, электрическую вилку. А как же иначе…?! В «маму» должен входить «папа». Александр Петрович, увлёкшись, совершенно забыл про начало провода. У электрического самодельного удлинителя с двух концов оказалось по электрической вилке.
- Ну, как дела, отец? - спросил подошедший сынуля, - закончил уже?
- Зови народ, продемонстрирую, - гордо заявил Александр Петрович и приготовился к демонстрации своей работы, стоя на крыльце зимнего домика.
- Ща, позову, - откликнулся Петька и громко стал созывать народ.
Когда все собрались, сын, вспомнив известный фильм и пародируя Евстигнеева в роли Дынина, дал отмашку отцу:
- Механик, давай!..
Отец вошёл внутрь домика и воткнул «папу» в «маму».
В туалете зажёгся свет. Все присутствующие дружно зааплодировали и закричали «Ура». Дядя Саша вышел из домика и наивно, по-детски, спросил:
- Чего? Правда, горит?..
- Иди и сам посмотри, - посоветовал Петька.
Александр Петрович гордо, под весёлые и озорные взгляды собравшихся, продефилировал к «объекту». Зайдя внутрь кабинки, отец всё хорошо осмотрел и дал последние наставления сыну:
- Сына, ты - высокий у меня. Провод на улице закинь на яблони, чтобы никому не мешал…
- Не вопрос…, - не успел ответить Журин-младший, как всех напугал жуткий вопль Петровича.
- А-аааа!!! … … …!!!
Такого количества отборных матерных слов от дяди Саши, пожалуй, за всё время никто ни разу и не слышал.
Пожилой лысый дядька носился колбасой, нарезая круги по участку, у всех на виду, подпрыгивая и тряся руками. Будучи, словно собака на цепи, привязан к своему проводу, Петрович не выпускал его из своей левой руки и не умолкал ни на секунду. Он всё пытался что-то сообщить, естественно, в неприличных выражениях, но его никто никак не мог понять.
Первым догадался сын Петька, и со всех ног рванул в зимний домик, обесточивать провод.
Когда ток был всё-таки выключен и всё, Слава Богу, закончилось благополучно, начались «разборки полётов».
Оказалось, что, вытащив правой рукой из розетки вилку, Петрович не подумал, что провод может находиться под напряжением, он переложил вилку в свою левую руку и сжал контакты в кулак. Ну, не должно, чтобы в вилке был ток, для него существует розетка. Мышцы у отца в руке свело, и пальцы долго не разжимались.
Александр Петрович, почему-то требовал, чтобы его срочно засыпали землёй, на что сын иронично отреагировал:
- А не рановато, к земле привыкать то, отец?!..
Все дружно захохотали, радуясь, что ни сына, ни отца чувство юмора в этот момент не покинуло.
На шум подошла виновница торжества, за ней и хозяйка «дачи» - жена Петровича, Татьяна. Женщинам быстро всё объяснили. Слово взяла дочь Вера:
- Ну, что, электрик, подарок мне сделать решил на юбилей?.. - ласково и ехидно заметила она. Затем, обняв отца и поцеловав его в лысую маковку, нежно добавила, - Папуль, лучше ты живым оставайся, а мы все и в темноте прекрасно нужду справим.
И без того хорошее настроение заметно улучшилось. Прошло ещё несколько минут, и все разошлись по участку. Кто-то занялся праздничным столом, а кто-то нашёл себе занятие по душе.
Дядя Саша завернул весь инструмент и материалы в целлофан и занёс этот свёрток в сарай, затем, отправился в большой дом переодеться во что-нибудь другое, праздничное.
_________________
Эти постоянные переодевания отца Журина - отдельная тема для разговора.
Надо сказать, что была у Петровича странная привычка на даче. Любил он частенько менять свои скромные наряды в течение дня. Опять, наверное, сказывались жизненные лишения и ограничения, выпавшие ему в молодости. По-настоящему то, и «нарядами» их нельзя было назвать. Ну, допустим, рубашку свою дядя Саша поменяет на другую такую же, с той лишь разницей, что цвет у рубашки будет другим. Ну, шляпу ещё какую достанет с чердака, чтобы прикрыть «лысину». Может, опять-таки, для всеобщего веселья из тайных своих закромов вытащить какие-нибудь, знавшие виды, штанцы, странного фасона и цвета, надеть их и щеголять в них перед всеми. Короче, одно - примерял, другое - бросал, причём, где ни попадя. Татьяна постоянно сердилась на мужа, и тому за это часто попадало от сильной и доброй женщины, которая была родом из Белоруссии. Ей выпало повоевать с немцами партизанкой и даже побывать в фашистском плену.
А супруг её, Александр Петрович, казался для всех смешным и жизнерадостным. Петька - характером в отца пошёл, сам умел повеселиться и других умел развеселить. Сестра же, больше походила на мать.
_________________
Поскольку железнодорожное полотно проходило совсем близко от садовых участков, то гости и хозяева отчётливо услышали, как в сторону Куровской, громко, кому-то сигналя, прошелестела очередная электричка из Москвы.
- Ну, что? Приедет, кто на этой, или нет?.. - громко спросил Петька, обращаясь ко всем присутствующим, находившимся в этот момент поблизости. - Сходить, проверить до перекрёстка, что ли? Кто со мной?.. - бросил он клич.
- Пойдём, я с тобой пройдусь, - моментально откликнулась молодая девушка, лет двадцати. Это была Наташка - двоюродная сестра Петра и Веры. Она приехала из Минска вместе с матерью, тётей Надей, родной тёткой обоих Журиных, а также со своей девятимесячной дочкой и со своим старшим братом Сергеем. Они все гостили у Журиных в Москве уже неделю. На выходные, естественно, минчане решили передислоцироваться загород, как-никак представился случай.
Успев дойти только до перекрёстка, Петька и Наташка столкнулись с, резко вынырнувшей из-за поворота, свежей партией гостей, прибывшей на электричке. Подъехали ещё две Вериных подруги, и Макс с Борькой - Петькины друзья, со своими девушками. Радостные вопли, обнимания, знакомства и лобызания на время захватили и встречающих, и вновь прибывших. Из рук женщин мужчинами были вырваны тяжёлые пакеты и сумки, и вся дружная компания направилась в сторону садового участка Журиных.
Шумной ватагой они прошли по центральной садовой улочке до знакомого заборчика из тёмно-зелёного штакетника, зашли через широкую калитку внутрь и радостно примкнули к остальным гостям.
_________________
В полутора километрах от платформы «Кузяево» расположилась деревня с одноимённым названием. Эта деревня славилась ещё с давних времён своим знаменитым фарфоровым заводом, который всегда конкурировал с Гжельским заводом по изготовлению глиняной посуды. Посёлок Гжель находился неподалёку, четырьмя километрами западнее от деревни Кузяево, ближе к Москве.
Ещё в самом начале семидесятых, когда Журины, только-только получили свой участок, от станции в деревню Кузяево, до территории завода, была проложена узкоколейная железная дорога. По этой узкоколейке ездил «дизилёк» с прикреплёнными к нему двумя вагончиками, которые перевозили грузы. Со станции в деревню на открытых платформах доставляли на завод кварцевый песок, белую глину и крупные брикеты деревянной стружки для упаковки готовой продукции. С завода же, из деревни до станции возили уже готовую продукцию - чайники, пиалы, блюдца, сахарницы, маслёнки, маленькие самовары и прочую, как казалось дачникам, фарфоровую ерунду.
С тех семидесятых годов, а может быть и ранее, всё здесь было поделено на местных - «деревенских» и на городских - «дачников». Что и говорить, никогда не любили друг друга ни те этих, ни эти тех. Это была, своего рода, классовая вражда на уровне «богатые» - «бедные».
Постоянные конфликты молодых парней часто перерастали в серьёзные потасовки. Обычно «деревенские» приходили к дачникам по вечерам на выходные драться.
Ещё в 1927 году на XV съезде ВКП (б) в нашей стране было принято решение о коллективизации. Объединили и укрупнили, так сказать, отдельные крестьянские хозяйства в «колхозы». Так вот, по одному крестьяне с той поры никуда не ходили. Собирались, как правило, в большие кодлы, вооружившись цепями, колами и кастетами, и шли к дачникам.
«Деревенских» всегда было больше «городских» раза в три - четыре, поэтому, драками эти мероприятия трудно было назвать. Местные приходили не драться, а жестоко избивать горожан. Били серьёзно, оставляя пришлым интеллигентам пожизненные шрамы, выбивали глаза, зубы, правда, иногда садились в тюрьму за это, но редко. Досталось пару раз серьёзно, как то от местных и Петьке Журину. Помнится, тогда он пригласил к себе на дачу своих друзей. Тем, кстати, тоже хорошо досталось, и больше они не приезжали. Бог миловал, и оба глаза у Петра остались целыми.
Но, что было, то - было, и давно поросло травою. Город постепенно срастался с деревней, а деревня прирастала к городу.
Так случилось, что в деревне на танцах познакомились горожанка Вера Журина и деревенский Кузяевский паренёк Витя Волков. Полюбили они друг дружку, словно Монтекки и Капулетти. Встречались, обнимались, целовались. Проводила Вера Витю в армию, два года честно ждала и дождалась. Ну, а по возвращению, сыграли они свадьбу. Это стало ещё одним ярким примером срастания двух «Д», «деревенских» и «дачников».
Со времени той свадьбы, которую отмечали и в Москве и в деревне Кузяево, прошло, почти, семь лет. Уже не было той узкоколейки, завод работал в пол силы. Вместо дизеля, редкими перевозками занимался трактор с прицепом, дорогу от станции до деревни заасфальтировали.
«Деревенские» признали Журиных из-за родственных связей с Волковыми. Витьку Волкова, его старшего брата, боксёра Генку и всех местных его друзей ровесников в деревне уважали и побаивались. С той поры конфликты у Петьки с местными прекратились, его и сестру тоже знали и старались обходить стороной.
_________________
- Ну, что?.. Пойдём в деревню, навестим моих родственничков, - предложила гостям Вера Александровна.
Огромный стол, а точнее, два обычных, состыковав рядом, накрыли прямо на свежем воздухе. Застолье шло уже часа два. Многие, сидящие за этим столом, изрядно «нарезавшись» проявили желание пойти прогуляться.
- А, что?!.. Я с удовольствием прошёлся бы до Волковых, - поддержал дядя Саша. - Кстати, а почему никто из них не пришёл на день рождения? Родственники называются, - обратился он к дочери.
- Да, Виктор работает сегодня в вечернюю смену допоздна, приедет к ночи, Григорий Николаевич, отец его, приболел, а свекровь - Серафима Васильевна, решила одна без мужа не идти.
- Так, давайте, мы к ним сходим на часок, заодно и проветримся, - продолжил Александр Петрович, - насильно не тяну, конечно, кто хочет.
Согласились прогуляться до деревни, естественно, не все. «Коллектив подобрался, в основном, женский, покладистый…», - оглядев собравшихся, вспомнились Петьке Журину слова из фильма «Белое солнце пустыни». В Кузяево вызвались идти: виновница торжества, ну, куда же без неё, затем, подруга её Нинка Власова, ещё две подруги, двоюродная сестра Наташка с маленьким ребёнком в коляске, ещё навязался чей-то пацан, лет десяти, затем, Макс с Борькой, вместе со своими барышнями, дядя Саша и сам Петька Журин. Захватили с собою спиртное, закуску, гитару и велосипед. Вся небольшая мужская часть компании находилась прилично под градусом. Макс и Петька отправились даже босиком. Некоторые дамы выглядели под стать мужчинам. В общем, та ещё компания.
_________________
До деревни добрались без особых приключений. Всю дорогу пели, играли на гитаре, пританцовывали. В деревне чуть присмирели и притихли...
Посидев с родственниками за столом часа полтора и, получив в конце от них в подарок очередной фарфоровый сервиз, Вера Волкова и кампания выдвинулись в обратный путь на свою дачу к заскучавшим гостям.
Было, где-то без малого, десять вечера, солнце клонилось к закату, но, ещё достаточно светло.
- Ну-ка, дай-ка гитарку, - попросил Боря и принял от Журина инструмент.
- Борь, а, Борь, сыграй «Забытую песню несёт ветерок, в задумчивых травах звеня», - попросила его девушка, - ну, пожалуйста.
Всем остальным, по всей видимости, было уже всё равно, что слушать. В их состоянии они могли сейчас воспринимать любую музыку, а Борису, тем более, было по барабану, что исполнять, поэтому он и запел то, что его попросила, кажется, Оля.
Вся весёлая, и слегка подуставшая, компания, растянулась вдоль дороги, пройдя, практически, половину пути.
_________________
Первым, почуяв неладное, напрягся дядя Саша. Он оглянулся несколько раз назад и, увидев большую, человек в тридцать, когорту каких-то людей вдалеке на выходе из деревни, подскочил к сыну.
- Што-то не нравится мне, та группа «в полосатых купальниках», - в своей шуточной манере, поделился отец. - Чего думаешь, Петь?..
Сын оглянулся и, увиденное, ему также не понравилось. Действительно, большая толпа местных, агрессивно настроенных, молодых парней шла за ними. Расстояние между коллективами сокращалось, оставалось, каких-то метров триста, не больше.
Быстро взвесив всё и сообразив, Петька шепнул отцу:
- Продержитесь, Батя, попробуй их заговорить, потяни время. - Затем, усадив маленького пацана на багажник велосипеда, вскочил на седло сам и быстро помчался в сторону дачи. Мысль его была проста - отвезти маленького мальчишку от греха подальше и, может кого-то взять на помощь. Была ещё слабая надежда, что из города вернулся Витька Волков.
_________________
На всё - про всё, Петька потратил, каких-нибудь минуты три. Витька ещё не вернулся из города. Журин младший, по пути, предупредил маленького пацана, чтобы тот всем всё внятно объяснил. Петька быстро скинул того у калитки и рванул, что было сил, обратно. И, надо заметить, успел вовремя.
Обе компании, практически, поравнялись. С двух сторон вдоль асфальтовой дороги простирались поля с высокой некошеной травой. До центральных ворот садовых участков оставалось пройти метров четыреста. «Туда не сунутся, не посмеют. Там, уже наши…», - только, и успел подумать Пётр, а, затем, быстро толкнул велосипед кому-то из девчонок и ринулся в зону разворачивающихся боевых действий.
По всей видимости, это был ещё «молодняк», средний возраст которого, находился в пределах семнадцати - восемнадцати лет. Мало того, ни одной знакомой физиономии Пётр не заприметил. Было очень похоже, что местные парни, вообще, жили в другой, соседней деревне Жирово, соответственно, не знали и они никого из Журинской компании.
- …а, почему мы должны вам давать нашу гитару? С какой, это стати?.. - услышал Петька голос сестры.
Местные явно нарывались, потому, как следующим шагом в их действиях последовала атака на Бориса. К нему подошли сразу двое и попытались отобрать гитару насильно.
- Пацаны, пацаны, не нужно конфликтовать, - перехватив инструмент, пьяным голосом вступился Макс, и, тут же, еле-еле успел увернуться от кулака одного из нападавших. Развернувшись, ничего больше не говоря, Максич с разворота поднял ногу и в прыжке попытался ею нанести удар в голову обидчику. Но, тот также увернулся и пьяный «Акелла промахнулся». Макс, пролетев по инерции какое-то расстояние, грохнулся плашмя на асфальт.
Тут же раздался душераздирающий крик Верки. Не заметив, что произошло, Петька Журин увидел только яркое кровавое пятно на белой лёгкой кофточке сестры. Он моментально среагировал, словно бык на красный цвет…
- Ну, суки, держитесь, - крикнул брат и с жестоким остервенением метнулся на неприятеля.
Петька размахивал кулаками направо и налево, не думая ни о чём в этот момент. Он не чувствовал боли в руках и носился между «деревенскими», подминая их под себя, словно бешеный самурай.
Удивительно, но в паре с ним, также озверев, крушила всё и вся на своём пути его сестра. Верка била наотмашь этих «животных», вскормлённых коровьим молоком на свежем деревенском воздухе и не познавших, в полной мере, вредных городских выбросов.
Брату и сестре никто не мешал. Это был их звёздный час. Помощь со стороны друзей, за ненадобностью, была вяло пассивной, в основном, все только стояли и наблюдали.
Первый тайм мы уже отыграли
И одно лишь сумели понять:
Чтоб тебя на земле не теряли,
Постарайся себя не терять…
В эти минуты присутствующие стали свидетелями удивительного и чудесного перевоплощения.
Неизвестно откуда и как у людей появляется такая бешеная энергетика, справиться с которой - просто невозможно. Вот, наверное, почему многие народы и побеждают своих врагов, воюя с ними. Когда есть, кого защищать, силы вырастают в десятки и сотни раз. Да, и Господь, наверняка помогает. Тогда, и один, как говорится, в поле воин…
_________________
Всё закончилось достаточно быстро. На весь бой ушло минут пять, не больше.
В небесах отгорели зарницы
И в сердцах утихает гроза…
Вокруг были разбросаны тела «раненых». Дядя Саша ходил между ними и громко высказывался, обращаясь и к вертикально стоявшим, и горизонтально лежавшим, «оставшихся в живых»:
- Да, мы виноваты, но, ведь, и вы, граждане, не правы. Ещё Александр Васильевич Невский говорил - кто, к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет, - скорее всего, Петрович имел в виду сразу двух известных русских полководцев, Невского и Суворова, но, нервничая, совместил обоих в единое целое.
Потерь среди «дачников» не было никаких, ну, если не считать, конечно же, падения Макса, он сильно разбил колено и ушиб лодыжку ноги, разбитого лица Верунчика, её, также побитых о неприятеля рук и серьёзных травм кистей и предплечий Журина «младшего».
Но все остались живы и одержали знаменательную победу. Сплотивши свои ряды и встав, ближе друг к другу, победители медленно возвращались домой.
Бойцы неприятеля, несмотря на раны, двигались быстрее, но обгонять «городских» по дороге не захотели. Выйдя в поле и сделав по нему небольшой крюк, «деревенские» обошли дачников и, выйдя на дорогу, очень быстро скрылись за поворотом, удаляясь к станции.
Скорее всего, пацаны отправились вымещать зло на «старые», так называемые, «еврейские дачи».
_________________
- Что случилось?!.. - встретила возвратившихся мать, жена и хозяйка, Татьяна. - Мы места тут себе не находим, не знаем, куда бежать, что делать.
Основных «бойцов» обступили со всех сторон. Каждый по-разному реагировал на происшедшее. Кто-то охал, кто-то ахал, кто-то похлопывал победителей по плечу. Во второй раз за день начались разборки «полётов».
В какой-то момент всех собравшихся начал разбирать заразительный хохот. Глядеть спокойно на «юбиляршу» никто без смеха не мог.
Лицо её припухло, левый глаз заплыл, покрасневшие и опухшие кисти рук стали похожи на рабочие руки прачки. Праздничная белая кофточка была вся в крови. Сразу видно - человек справляет юбилей.
- Не-не, Петь, а помнишь, Макс выпрыгнул ногой, - вспоминал Борька, обращаясь к Журину Петру, - представляешь, если бы попал тому гаду в голову.
- Александр Петрович, - заливалась Нинка Власова, - а, Вы, то Вы!.. «Мы виноваты, но и вы - не правы…
Все, не умолкая, просто ржали.
- А ещё Александр Васильевич Невский появился… Отец, ты бы ещё маршала Кутузова Феликса Эдмундовича задействовал ко всему прочему…, - не мог остановиться Журин «младший».
Новая взрывная волна эмоций накрыла людей.
Петьке уже успели обработать раны и перебинтовали руки. Также подлечили немного Макса и «подмарафетили» Веру.
_________________
В полдвенадцатого ночи подъехал на дачу Витька Волков с огромным букетом красных роз.
Увидев жену и разузнав о случившемся, он тут же рванулся на поиски обидчиков. С трудом Петьке, дяде Саше и Борьке удалось его сдержать.
- Куда ты, Витёк?!.. Поздно, уже, - успокаивал зятя Петрович.
Вите налили штрафной стакан водки, поставили тарелку с едой. Расстроенный супруг выпил, закусил и на какое-то время забылся, оставив свои разборки на завтрашний воскресный день.
Все успокоились, разместились по своим спальным местам в двух Журинских домах и сладко уснули.
Праздник закончился, но отголоски этого праздника витали ещё очень долго, в разной трактовке и в разных компаниях, обрастая всё новыми и новыми деталями…
_________________
P.S
С утра в воскресенье, действительно, начались настоящие местные разборки.
Подъехал старший Витькин брат Генка, приехали ещё пятеро взрослых «кузяевских» парней - друзья Виктора. Все ребята были на мотоциклах. Стоял такой шум, что соседи Журиных вынуждены были проснуться в этот воскресный день в половине девятого.
Поочерёдно к Журинской калитке подвозили отовсюду разных пацанов на предмет узнавания, узнать «драчунов» по внешнему виду не составляло большого труда. Тем более, что те вчера, как, оказалось, ещё успели огрести по полной программе и от «стародачников».
Сестра не хотела выяснять отношения ни с кем и, сославшись на плохое самочувствие, ушла на второй этаж в летний дом.
Петька, Макс, Борька и дядя Саша стали основными свидетелями-узнавателями.
Когда к ним привозили парней, вид которых, уже сам за себя говорил, сердца «четвёрки» смягчались. «Городские присяжные» выносили свой вердикт - «Да, нет, вроде, не он…»
В конце концов, многих пацанов, конечно же, наказали, ну сами виноваты. Взрослые дяди их физически поучили, дабы другим неповадно было.
Ни сестра Вера, ни брат Петя, ни дядя Саша, равно, как и никто другой, ни на кого зла не держали. Такими они оказались отходчивыми, эти обыкновенные «городские».
И надо сказать, что таких людей очень много ещё ходит по Русской земле. Обыкновенных хороших и справедливых людей.
Людей, которые последнее у себя отберут и отдадут нищим. Людей, которые могут с вечера надраться «вусмерть», а уже утром, как ни в чём не бывало, встать и отправиться на работу.
Дай, Бог, здоровья и счастья этим необыкновенным, по красоте душевной, людям. И не важно, «городские» они или «деревенские». Главное, что они - настоящие, и умеют отделять будни от «праздников».
_________________
Июнь 2016 г.