V. "И вся суть…"
Год 1629.
Дворец великокняжеских магнатов в Ружанах страшил простолюдина огромными размерами чередующихся анфилад. Знатного гостя поражал богатством интерьера и изысканностью убранства. Неприступный высотой каменных стен снаружи, дворец изнутри полнился обилием драгоценных вещей.
Напольные фарфоровые вазы с видами диковинных птиц, изящно выписанные тонкой кистью китайского художника. Резная массивная мебель на львиных ножках работы голландских мастеров. Вдоль стен ряды кожей обитых, с витыми подлокотниками, высоких кресел, галантно явившихся свету стараниями флорентийских умельцев. На арочных окнах персидского бархата ниспадающие изогнутой волной до узорчатого паркетного пола портьеры. Сверкающие начищенным серебром на мраморных подставках резные подсвечники. С расписного райскими кущами потолка свисают на кованых цепях круги каскадных свечных люстр, изумительно переливаясь гранёными подвесками горного хрусталя.
Молодая женщина, в белоснежном рантухе, и опрятном, искусно украшенном мережкой, льняном наряде, с тревогой и любопытством озираясь по сторонам, следовала за дворцовым служебником. «Зачем я понадобилась столь знатному человеку? И что за спешка такая? Словно пани ясновельможную в раззолочённой карете, запряжённой резвой тройкой гнедых, привезли из дому сюда. Прискакали в полдень княжеские люди, велели скоро собраться, усадили, лишних вопросов задавать не велели. Даже мужа своего, батюшку Мартина, предупредить не успела.»-осторожно семеня кожаными туфельками, боясь поскользнуться на лощёном паркете, волновалась она.
Проходя через просторный зал с развешанными на стенах картинами, заметила стоящих под окном у шкафа двух немолодых господ. Одеты не по местному, платья сплошь короткие, узкие суконные плащи, туфли с выгнутыми пряжками и ноги портами не прикрытые, а в белых чулках по колено. «Господи, в каких же землях заморских ты позволяешь носить мужчинам этакий срам?»
Молодая женщина не могла знать, что двое мужчин в коротком платье были медикусами, выписанными великокняжеским магнатом к своему пятилетнему сыну из Неметчины. Наследник, нарезвившись на прогулке, разгорячился, по не досмотру нянек испил холодной водицы и захворал. Доктора лечили его уже второй месяц, но результат оставлял желать лучшего. Ни кровопускание, ни примочки с припарками, ни компрессы из горячего воска ребёнку исцеления не приносили. Доктора прибывали в ужасе. Совсем скоро, того и гляди, наследник преставится, а все обвинения падут на их головы. Гнев и немилость великокняжеского магната опасны, его месть и коварство могут проявиться столь явно, что бедным медикусам и голов не снесть. Устроившись у окна, между двух чёрного палисандрового дерева внушительных шкафов, украшенных голландскими мастерами резными купидонами, баранами, львами, медикусы тряслись от страха.
Наконец, служки распахнули резные двери в комнату убранную мягкими турецкими коврами. Плотные портьеры тщательно закрывали окна, не давая проникнуть в неё дневному свету. Тлеющая свеча еле освещала покои. Молодая женщина, крепко прижимая к груди маленький узелок с травами и орлиным камнем, замерла на пороге. В мрачной глубине комнаты возвышалась кровать, вокруг которой суетились няньки. Завидев вошедших, словно по знаку, утирая заплаканные глаза, ступая бесшумно, они покинули покои.
Молодая женщина приблизилась к кровати и ахнула, увидев на ложе распластавшегося мальчишечку в богатой батистовой сорочке. Чувствовалось, что последние силы оставляют его худенькое тельце. Раскинув тоненькие, прозрачные до синих жилочек ручки ребёнок еле слышно постанывал. Колечки белокурых волос прилипли к влажному лбу. Бледное лицо покрыла испарина. Из-под венецианского кружева сорочки с трудом вздымалась и опускалась грудь несчастного.
-Господи, ангел небесный! Как же тебя зовут, бедное дитя?
-Кароль!- из полумрака дальнего угла раздался глухой мужской голос.
Женщина испуганно обернулась. Из глубины комнаты, сидя в кожаном кресле, на неё строго взирал ясновельможный пан, одетый в тёмный бархатный костюм.
-Я прибываю в печали. Осталась последняя надежда:тебя посоветовал мой отец, дед Кароля. Когда-то ты помогла ему и некоторым из его окружения избавиться от болезненных напастей. Удивительно, но о тебе по всей округе на Слонимщине и Новогрудщине идёт добрая слава, как о сильной знахарке. Так помоги нынче и наследнику нашего рода!
В полумраке еле различалось бледное лицо говорящего. Взгляд чёрных немигающих глаз буравил женщину. Облик его был угрожающе страшен, казалось, как будто сама потусторонняя сила явилась наяву. И голос, чудилось, принадлежал не живому человеку, а тени его. Шелестел тихо, угрожающе жёстко.
-Кароль-мой единственный сын. Его мать умерла, когда сын едва начинал ходить. Теперь и он стоит на пороге вечности.
Справившись с охватившим волнением от неподдельного отцовского горя, женщина уважительно низко поклонилась и повернулась к ребёнку. Положив ладонь на тяжело вздымающуюся грудь, почувствовала еле слышное биение слабеющего сердечка. Вдохнув воздух, замерла, словно прислушиваясь к внутренним процессам, протекающим в маленьком тельце. Её серые, и так-то огромные глаза, сделались ещё шире. Словно резким ударом, прошлись по всему телу женщины импульсивные судороги. За годы знахарства она не раз встречалась с неподвластной лечению простудной хворью, разъедающий внутренности человека. От забурлившей в венах крови, задрожали её руки, пронзительно заныло сердце, в следующий миг болью в висках отозвалось:»И этот не жилец.»
Ей хотелось бы не верить собственным ощущениям, но судьбу не обмануть. С трудом приходя в себя, знахарка повернулась к отцу и с сожалением произнесла:
-Не в моих силах помочь вашему ангелу. Нет у меня снадобья, неведома мне трава, не отыщется корешка, что излечили бы эту хворь. Бессилен и орлиный камень. Христом богом простите, ясновельможный пан, не справиться мне с этакой напастью. Бессильна я. Тут совет докторов нужен. Они учёные, много чего знают, книжки разумные по медицине читают, не то, что я. Простите.
Женщина склонилась в поклоне, замерла, боясь выпрямиться. В оглушающей тишине задрапированной коврами комнате раздались булькающие хрипы умирающего. Слышать их было невыносимо. Казалось, нелепо и неправильно двум взрослым, но бессильным в этой ситуации, людям присутствовать при страдании малыша.
-Ты полностью даёшь себе отчёт, что сделала всё возможное?-прервал затянувшееся молчание хозяин.
-Да! К моему горестному сожалению, ясновельможный пан.-дрогнувшим голосом призналась знахарка. Сдерживая слёзы, сочувственно поспешила добавить-Мне понятно ваше родительское горе, которое не возможно ничем успокоить.
-Разве тебе знакомо чувство потери кровного дитя?-хмыкнув, проскрежетал отец умирающего.
-Нет. Родных детей я не теряла. Но, чужие часто бывало, уходили на тот свет из моих руках. На всё воля Божья. Хворые детки требуют Его вмешательства в свою судьбу. Ему единственному решать, кого оставлять на этом свете, а кого забрать к себе на Небеса.
-А как же твой знахарский хвалёный опыт?
-Я могу только подтолкнуть к выздоровлению своими травами и знаниями. Но, всё решает Господь.
-Так делай, что умеешь!
-Поздно. Слишком поздно. Я так понимаю, что дитя хворает уже более месяца. В самом начале его страданий мои травы принесли бы пользу, но время безвозвратно упущено, и ныне лечебные взвары бесполезны.
Вновь наступила гнетущая тишина. Шатаясь, словно не находя опоры в ногах, отец медленно приблизился к сыну. Поднял на руки его обессиленное тельце, прижал к себе. Целовал в лоб, глаза, губы. Знахарка замерла, боясь шелохнуться, понимала, это последние минуты догорающей жизни ребёнка.
-Ступай! Слуги отвезут тебя домой.-махнул обречённо хозяин. Не выпуская из рук сына, упал на колени, и безутешно разрыдался.
«Кажется я знаю выход из столь затруднительного нашего с вами положения!»-завидев знахарку, следующую из покоев наследника, тихо воскликнул один из медикусов, и заговорщицки склонил голову к товарищу по несчастью.
-И?-облокотившись на торчащую, искусно вырезанную голову барана, украшающую угол шкафа, заинтересовался тот.
-Как вы заметили, здесь царят странные обычаи, а люди столь покорны и наивны, что с легкостью верят во всякого рода глупости.
-Что вы имеете в виду?
-Почему бы нам с вами не быть более осмотрительными?-чуть ли не в самое ухо, воняя гнилью сточенных зубов, наседал заговорщик.
-Я, извините,-замялся собеседник, испуганно прижимаясь спиной к шкафу-никак не могу вникнуть в суть.
-Подумайте сами:какая-то простая сельская попадья посетила больного, а он почувствовал себя ещё хуже…понимаете что к чему?
-Эээ, вы хотите предложить её на место жертвы?-резко спиной впечатавшись в шкаф, ахнул собеседник. Осенённый страшной догадкой, в изумлении замер.
-Вот вам и вся суть!-поведя бровью, многозначительно подвёл итог заговорщик.
На медикусов с лукавой наигранностью щурился мальчишка-купидон, тупо взирал, обречённый на заклание, кучерявый баран, раскрыв широкую пасть, сладко зевал гривастый лев-повелитель, украшавшие творение голландского мебельщика из палисандрового чёрного древа.
Продолжение - http://www.proza.ru/2016/07/04/840