Безответный вопрос.
Год 1629.
Библиотека Ружанского дворца занимала особое место в жизни хозяина. Без пафоса и велеречивости старейшина рода Сапегов ордена «Лис», гетман княжества Литовского Лев Иванович по праву считал её своим достижением.
Магнат гордился небывалым количеством собранных книг:старинных рукописных, современных, изданных в типографиях. Пополняло собрание и собственное печатное дело. Знания, заключённые в декорированные обложки, способствовали деятельному хозяину, дипломату и правоведу в воплощении уникальных замыслов. Уткнуться в книгу, удобно расположившись в кожаном кресле с резной спинкой из красного дерева, было любимым времяпрепровождением семидесятидвухлетнего магната.
Напольные громоздкие часы, изготовленные немецким мастером, металлической хрипотцой отбили четыре часа пополудни. Не смотря на погожий солнечный день ощущалась лёгкая прохлада, которую вместе с душистым ароматом луговых трав приносил частый гость этих мест северный ветер. В просторной кужельной сорочке и шароварах из фолундыша, Лев Иванович, зябко поёживаясь, кутался в мягкий домашний халат из арабского мухояра. Вне светских мероприятий, в отличии от привыкшей к позёрству и показухе чванливой разряженной шляхты, он предпочитал простоту и удобство в одежде.
С остатками перламутровой инкрустации на кожаном переплёте стародавних времён пожелтевший манускрипт, привезённый из шведского похода, вызывал неподдельный интерес, но чтение сегодня у бывшего канцлера Великого княжества Литовского не задалось. Несвойственное выдержанному характеру Льва чувство беспомощности не давало сосредоточиться на тексте.
Тяжело хворал внук Кароль, единственный наследник его любимого сорокалетнего сына, великокняжеского маршалка Яна Станислава. Всё, что мог предпринять для спасения малыша, Лев Иванович постарался осуществить в полной мере. Не отходили от постели ребёнка местные врачеватели. Ксендзы с батюшками в костёлах и церквях беспрестанно молились о ниспослании ему здравия. Через личные связи из Германии выписаны самые опытные медикусы, столь хвалёные европейской знатью.
Однако помощь учёных светил ребёнку не помогла. Оставалась последняя надежда на местную знахарку, некогда спасшую своими травами и самого Льва Ивановича. Вернее, надежды особой он не питал, но, когда теряешь любимого человечка, в котором течёт твоя кровь, поверишь в любую мало-мальски оправданную помощь. Он помнил, какой тяжестью два года назад легла на его сердце смерть единственной дочери Анны, 27 лет от роду. Эх, тяжко…
Судьба дала Льву Ивановичу сверх меры богатства, наделила неординарным умом и крепким здоровьем, а вот личного счастья, словно скряга отсыпала крохами. Из всех, родившихся в первом браке с прекрасной Доротой, выжил только один наследник. Остальные трое умерли в младенчестве. Возможно, поэтому, всю свою любовь и ласку отец передал Яну Станиславу, балуя и потакая прихотям сына.
Любимец отличался буйным нравом, неуёмной тягой к праздности, и не отказывал себе в удовольствии побаловаться хмельным. Порой отцу казалось, что в сына вселяется другой человек, психически неустойчивый, неоправданно грубый. Вздыхая, эти вспышки гнева списывал на тяготы нелёгкой ноши Яна Станислава-маршалка в непростом, со своими сложными нюансами Великом княжестве Литовском. Ему, как в прошлом и самому Льву Ивановичу, приходилось балансировать на грани политических разногласий между королевской знатью Польши и шляхетством ВКЛ.
Обведя взглядом стеллажи, заставленные мудрёными книгами, Лев Иванович вновь тяжко вздохнул. Пережитая в прошлом боль вернулась, стеснила грудь. Уставшее сердце обдало холодом, словно его попытались завернуть в смертельную рубашку, потуже затянув шнурки. Выступившие на лбу горошины пота небрежно смахнул рукавом халата.
Ах, Доротка, ах, красавица писаная, с чёрными дугой бровями, алыми пухлыми губами! А взгляд. Господи милосердный, каков был у кокетливой красотки надменный взгляд вишнёвых глаз, влажных, с поволокой! От одного взгляда юной вдовы, только что потерявшей на войне мужа, ясновельможной пани Дороты Сборожской можно было сойти с ума отважному, закалённому в походах, рыцарю.
Мужественный Лев галантно не устоял перед этакой обвораживающей силищей и тут же заслал сватов. Надменность взгляда вдовы сменилась нежностью, а кокетство покорностью. Супружеское счастье длилось пять лет, пролетевших, словно песня скворушки в цветущем саду. Светлая, звонкая, но не долгая. Похоронив в родовой усыпальнице в Вильно супругу, Лев решил больше не пытать судьбу.
Если эти нежные создания, жёны, столь подвержены скорой смерти из-за своих женских болячек, стоит ли ещё раз переживать глубокое чувство любви, чтобы со временем поменять его на чувство скорби? И славный муж отечества с головой погрузился на долгих 8 лет в дипломатию, экономику, политику, военные походы.
Покорила сердце Льва юная нимфа, прелестная добродушным нравом своим княжна Гальшка. Шестнадцатилетняя хохотушка с лукаво-смешливым взглядом и любительница бальных танцев скрасила суровые будни политика. 12 лет жизни канцлера Великого княжества Литовского сопровождались счастьем и верной любовью преданной жены. Ночи мужчины наполнились сладостными страстями, которые бодрили по утрам, придавая чувство восхитительной значимости от собственного уже не молодого тела. Лев гордился собой и своей очаровательной супругой. Четверых детей родила Гальшка, но вновь случилась в роду Сапегов потеря одного из младенцев, что болью отозвалось в сердцах родителей. Однако, бальзамом на душу князя здоровыми подрастали дочь Аннушка и младшие сыновья, радуя сердце матери, но увидеть, как они вырастут и кем станут, несчастной уже не дано.
В 28 лет от роду Гальшка Элижбета, урождённая Радзивилл внезапно скончалась. Её смерть острым ножом располосовала сердце пятидесятичетырёхлетнего супруга. Глубокая рана никогда не затянется, и будет источать тоску до скончания дней его. Спасали от горя неотложные дела Отечества. Да и подрастали, похожие лицом и нравом на мать свою, радующие гордое сердце отца успехами в науках, здоровые наследники Кристоф и Казимир.
А дел, пользу приносящих родине, Львом Сапегой действительно было сделано немало. Только кипучая деятельность и решительная властность магната помогли отстоять для жителей ВКЛ Статут-неукоснительное соблюдение их гражданских прав. Дальновидный государственник, владеющий пятью языками, ратовал и был одним из основателей этого образца уважения человеческого достоинства, прослужившего более двухсот лет на территории Речи Посполитой. Быть независимым субъектом в объединённом государстве считал для Великого княжества Литовского огромным личным достижением.
Дел хватало и на другом поприще-меценатском. Монастыри, католические костёлы, православные церкви, лютеранская кирха в княжестве были построены на взносы или с долевым участием ясновельможного пана Льва Сапеги. Отношение к церкви у него было особенным. Как королевский комиссар на церковном соборе, выступил за поддержку церковной унии. Однако, как предусмотрительный политик, резко критиковал её стремление к господству.
В этом не было противоречия. Это был верный подход к жизни в многоконфессиональном княжестве Литовском. Приходилось жестоко наказывать тех, кто в пылу своих религиозных амбиций, мог совершить убийство церковнослужителя, не зависимо от принадлежности к вероисповеданию. В 1625 году Льву Ивановичу пришлось взять на себя трудное решение-за убийство униатского архиепископа Кунцевича строго наказать витебских православных обывателей. Право на вероисповедание, как и право на собственный голос должны быть неукоснительными для всех жителей страны.
Лев Иванович не стоял и в стороне от жаждущих в Речи Посполитой получить управленческую власть над Московским государством. Грезилось расширить влияние на восточную соседку. Российский трон влёк своими несметными богатствами, земельными просторами и сотнями тысяч крестьянских рук, которые можно использовать на собственные блага. Но с русскими всегда было сложно. Действия их не предсказуемы, а свободолюбие подлого люда не поддавалось оценке.
Это Лев Иванович особенно почувствовал, когда стоял в Смоленской осаде. Сил и финансов из собственного кармана тогда им было потрачено немало. Только роту пехотинцев одеть, обуть, вооружить встало «в копеечку», не говоря уж о гусарской. Эта потянула в разы больше, пришлось личную магнатскую казну хорошенько тряхануть.
Поддержка королевича Владислава на московский трон в 1617-1618 годах требовала сил, здоровья и трат, но взамен приносила дивиденды не только в виде укрепления собственных амбиций, как влиятельнейшего человека государства, и, разумеется, доступ к обогащению. Амбиции амбициями, но умнейший Лев Иванович понимал всю важность стратегического объединения с Русью. Изматывающие войны с Турцией и непрекращающийся конфликт со шведами опустошали Речь Посполитую, а главное, вредили Великому княжеству литовскому, привнося разруху, нищету и обескровливание человеческих ресурсов.
Владислав, как и его отец, Сигизмунд III, впрочем, и предыдущий правитель Речи Посполитой Стефан Баторий, высоко ценили преданность Льва Ивановича, отдавая в награду ему староства на пожизненное владение, что приносило сверхдоход. Однако, быть рядом с высшей властью, интриговать, зная её неприглядные тайны, всегда чревато опалой. Но не зря же Сапеги имеют родовой герб «Лис».
Приняв Виленское воеводство в 1619 году, смело выступил против королевской знати занимать шляхетские посты и получать беспрепятственно в княжестве наделы. За столь решительные действия поплатился канцлерством. Однако, пристроив Яна Станислава на высокую должность в Великом княжестве Литовском, и влияя на политические взгляды сына, хитрый лис Лев Иванович негласно оставался истинным правителем.
-Простите, ваша светлость,-с поклоном в библиотеку вошёл дворецкий, голос его выдавал волнение-не гневайтесь за весть печальную, но вы сами велели держать вас в курсе. Ангел наш ясновельможный пан Кароль четверть часа назад преставился.
Дворецкий не сдержал рыданий. Он, как и остальная челядь, был покорён весёлым нравом мальчишки. Ещё недавно утреннюю тишину дворцовых залов нарушал задорный смех ныне покойного. Ловко улепётывая от толпы растерянных слуг с его одеждой в руках, Кароль в ночной рубашке скрывался в спальне деда. Знал, что корить за проказу тот не станет.
Хитренько щурился мальчишка, когда на лужайке играл в догонялки со своими ровесниками:»А ну, попробуйте поймать!». Спотыкаясь, падал без слёз. В роду Сапегов не принято распускать нюни. Синяки, ушибленные коленки и разодранные ладони не повод для стенаний.
Не смотря на малолетство, Кароль охотно занимался выездкой покорной, специально купленной для него отцом, марварской лошадки. Сидя уверенно в седле, нежно трепал любимицу по шелковистой холке, подкармливал из рук, вроде, как «незаметно стянутыми со стола» лакомствами-яблоками и ломтём хлеба из итальянской отборной пшеницы.
Егоза-наследник покоем слуг не баловал. Не успеют воспитатели доглядеть ребёнка в оранжерее, где он саморучно срывал для деда экзотические фрукты к обеду, а задорный смех непоседливого шустряка и звон его сабельки уже слышны на площадке для боёв. Теперь же, со смертью Кароля дворцовые покои пребывали в тишине, а обитателей обуял пугающий страх перед очевидной ненасытностью смерти.
Старинный манускрипт выпал из разжатой руки. Тишина просторной библиотеки нарушилась глухим шлепком кожаного переплёта. Уставившись в одну точку, недвижим сидел какое-то время ошарашенный Лев, затем тихо выдохнул:Продолжай.
-После посещения знахарки, Кароль перестал дышать. Сейчас его омывают. Священнослужители читают молитвы.
-А что мой сын?
-Ясновельможного пана хватил озноб. Прилечь соизволили. Как бы совсем худо не сделалось. Мало ли чего может быть от знахаркиного-то лечения.-дворецкий перекрестился-Их светлость ясновельможный пан Ян Станислав велели её под стражу взять. Уже и гонцов послали вслед за повозкой. Думаю, скоро доставят. Во дворце народ шепчется, что может она своими неумелыми действиями ребёнка извела. Ведьма-то прикинуться могла доброй женщиной.
-Думай, что молвишь!-резко оборвал хозяин-В своём ли уме? Раина не раз спасала меня. От горячки выхаживала. Ты и сам этому свидетель! Или забыл, слуга?
-Простите, я-то помню, но люди иное сказывают. И медикусы немецкие не исключают злых козней.
-Молчи!-гнев хозяина усиливался-Не мне ли знать о способностях рук её. А медикусам бы уже пора научиться хвори-то людские излечивать, а не заниматься ересью, что «бабка сказала». Только порты протирать на университетских скамьях способны, неучи! Лучше, поди, разузнай, сколь плохо сыну моему.
-Уже, уже, разузнал.-пуще прежнего склонил спину дворецкий-Плох, ох, плох, бледный лежит, в пот бросает его. То жар, то холод мучают. Согреться не может. Слуги пана шкурами леопардовыми накрыли, грудь и спину медвежьим жиром да барсучьим салом растёрли, горячего испанского вина с гвоздикой подали.
Напольные часы с неумолимой настырностью пробили очередной ушедший час, напоминая о бесконечно текущем времени. Научные труды и знания, заключённые в декорированные обложки умных книг, раскрывали человечеству тайны простых и сложных вопросов жизни. Только один вопрос оставался в веках безответным:»Как спасти человека от неотвратно настигающей смерти?»
Продолжение - http://www.proza.ru/2016/07/04/1602