Когда я однажды женился, вместе с молодой женой (теперь уже давно бывшей) мне привалило счастье еще и в виде фермерского хозяйства тестя, состоявшего из нескольких коров во главе с племенным быком, свиней и приличной отары овец голов в тридцать. Фермерское хозяйство, конечно, громко сказано. Тогда никаких фермеров-то у нас и не было. Жили мы в поселке городского типа, выстроенном сплошь из пятиэтажек.
Но среди жителей наших было много родившихся и ранее проживавших в деревнях, поэтому тяга к своей живности у них сохранилась, и они начали стихийно (может, с чьего–то разрешения) возводить личные сараи. Километрах в двух от поселка, как раз недалеко от очистных сооружений.
Поселок наш находился в степи, лесов вокруг почти не было, поэтому строили они из того, что бог пошлет, а точнее, что под руку попадется. В ход все шло: отходы паркетного цеха и лесопилки, фанера, ДВП, старая, ненужная мебель и всякое старое железо, жесть, пластик, ну и прочее барахло, которому самое место на свалке, и которому наши люди всегда найдут хорошее применение во второй или даже в третьей его барахольной жизни.
Несмотря на очень своеобразный вид этих сараев, а их там набралось много, прилепленных друг к другу ветхих лачуг так, что образовались целые небольшие улочки и переулки, несмотря на жалкий вид, совместное как бы хозяйство там образовалось приличное, и живности всякой-разной было много. Как в хорошей, богатой деревне. От кур и гусей до свиней, баранов и коров, соответственно, кошек, собак, мышей и крыс. Появилась централизованная вода, сторож, староста и все прочее необходимое в данном случае.
Совместным хозяйство можно было считать потому, что люди объединились в одно сообщество с определенными неписаными законами, правилами, требованиями и обязательствами, делали необходимые отчисления на различные нужды и в различные инстанции, пользовались услугами ветеринара, чужих не пускали, а образовавшееся стадо пасли либо за счет нанятых совместными усилиями пастухов, либо по очереди.
Мне, в общем–то, нравилось бывать среди этих сараев, я часто ходил, как говорили владельцы сих животноводческих изысков, «на хозяйство». В раннем детстве в нашей семье тоже были и коровы, и куры, мы жили тогда в городе, но на окраине в частном доме. В памяти у меня это отложилось с какой–то ностальгией по очень дорогому, но ушедшему времени. Здесь, в лабиринтах этих неказистых построек, я ощущал себя, как в деревне среди простых, трудолюбивых людей и забавных животных.
Я быстро научился доить коров, помогал косить и возить сено, что–то там подстраивать и сооружать из горбыля и жести, носить воду в ведрах и любоваться первозданностью бытия.
Место для хозяйства было неплохое, правда, немного в отдалении от поселка, к тому же рядом были искусственные озера из очищенной воды от очистных сооружений, их было достаточно много, они не были соединены между собой, но располагались все рядом, между ними можно было ходить и даже ездить, а сразу за постройками и сеновалами начинались сельскохозяйственные угодья: посевы пшеницы, ячменя, принадлежавшие близлежащему колхозу или совхозу. Искусственные водоемы эти все почему–то называли кардами, наверное, потому что они были не настолько широкие, насколько длинные, как воображаемые ленты водяные, ощетинившиеся у берега камышовыми зарослями. Выпасать скот приходилось тоже не по близости, рядом необходимых полей не было, надо было делать огромный круг в обход поселка до водохранилища, и там пасти.
Вот, наконец, такой день наступил и для меня. Кооператоры–хозяйственники, или как их там, фермеры-самоделкины не смогли договориться с пастухами о размере оплаты и, как это не раз бывало, решили пасти стадо по очереди.
Настал черед моего бывшего тестя. Я в это время находился в отпуске, и пасти, естественно, выпало мне. Было начало лета, вторая декада июня.
-А как пасти – то, я же не пас никогда? - спросил я у тестя.–Обычно на лошадях все пастухи пасут, с собаками.
-Да что там особенного? Лошади – это роскошь, - важно пояснил он.-Возьмешь палку длинную, утром стадо соберется возле сараев и потихоньку пойдет, как обычно, в нужном направлении, они уже привычные, знают, ты только будешь их подгонять, да следить, чтобы они не разбредались.
-Легко сказать. А они что, любят разбредаться? - усомнился я.
– Да нет, не все. Некоторые молодые коровы, телята могут отставать, уходить в сторону, вот следить надо за ними, чтобы не потерялись, не ушли куда–либо.
- А что потом?
-Ну, что потом? Приведешь их на водопой. Они по полям травки нащипаются, водички напьются, еще немного попасутся и лягут отдыхать. Потом опять попасутся, и домой поведешь их. Ты возьми книжку интересную, покушать мы тебе соберем, чай в термосе. Стадо отдыхать будет, а ты перекусишь, чай попьешь и книжку читать будешь или дремать. Работа - не бей лежачего. Целый день на свежем воздухе, на природе. Раздолье. Птички поют. Красота, - подытожил тесть.
- А если дождь пойдет?
- Дождь пойдет если, куртку с капюшоном наденешь. Да и дождя–то никакого не предвидится. Погода, вон, который день жаркая стоит, сухая.
Все понятно. Инструктаж получил. Ничего особенного. Главное - смотреть за стадом, ни одну животину не потерять, всех сытыми и довольными доставить обратно на базу. Маршрут знают, стадо, оно и есть стадо, будут держаться стадно, все рядышком. Моя задача – быть полководцем во главе этого войска (коровьим Кутузовым), следить за порядком, командовать в меру, не мешать им заниматься своим любимым делом: пастись.
Рано утром я был уже во всеоружии, хорошо экипирован и готов к выполнению задания, порученного мне ответственными скотоводами. В руках у меня была длинная палка. Все, как положено. Я много раз встречал коров с пастбища и знал, что их немало, но когда увидел всех, выгнанных из дворов и собравшихся вместе, мне стало не очень уютно. Мне показалось, что их очень много, во всяком случае, сосчитать, чтобы никого потом не упустить из виду, не получится. И потом, наряду с коровами вышли на прогулку и другие представители домашней фауны, как то бараны и козы, причем в немалом количестве тоже.
- А баранов и коз тоже что ли вместе с коровами пасти? - спросил я.
- Конечно. А с кем же они пастись будут? Одних их нельзя отпускать. Да они за коровами будут идти везде, - вновь пояснил тесть.
Понятно. Что ж тут непонятного?
Так я на один день стал пастухом местного стада.
Животные собрались в большую шоблу и, не спеша, отправились на место выпаса под моим чутким контролем. Сначала пошли по дороге и рядом, повернули в сторону, наискось пересекли первое поле, потом возле поселка перешли через шоссе и направились в поля к водохранилищу.
Шли медленно, пощипывая травку. Я попробовал даже читать на ходу, но не получилось. Надо было следить, чтобы никто не отбился. Впереди шли коровы и быки, среди них плелись телята, некоторые даже небольшой группой, остальные - каждый возле коровы, овцы и бараны выделялись отдельными кучерявыми островками, но подозрения стали вызывать козы. Они шли отдельной группой, вдруг образовавшейся, и странно посматривали по сторонам своими рогато-бородатыми рожицами, причем посматривали такими нагловатыми и хулиганскими взглядами.
Когда пошли по большому полю, стадо стало постепенно разбредаться. Я начал сначала ходить, а потом бегать то в одну, то в другую сторону, чтобы сохранять кучность выпаса. Поле было не такое уж и ровное, с кочками и буераками, поэтому усталость я почувствовал довольно быстро, стоило мне только несколько раз сбегать из конца в конец слева направо и обратно. Тут я уже подумал о собаках и лошадке, которые сейчас оказались бы здесь как нельзя кстати. Но, таковых не было совсем.
Потом вдруг эти хитромордые козы и козлы дружной компанией устремились вообще прочь от стада, причем уверенной поступью. Я двинулся за ними и с трудом догнал их, кое-как завернул. Но они ничуть от этого не успокоились, а стали постоянно предпринимать попытки умыкнуть на сторону. Пришлось и мне постоянно находиться возле них, время от времени бегая и за некоторыми коровами, которые, в свою очередь, тоже пытались немного отстраниться от всех в том направлении, где, наверное, по их мнению, трава была посочнее и повкуснее. Коровы почему-то старались повернуть к поселку, там в одном месте полосой проходили посевы злаков, и мне приходилось их направлять немного в сторону.
Так правдами и неправдами мы доплелись до водохранилища. Путь к воде преграждала неглубокая, но широкая ложбина, покрытая влагой, оставшейся после весеннего прилива. Не вода, а скорее, большая, широкая и травянистая, грязная лужа.
Животные, конечно же, смело пошли через нее к водохранилищу, что сделал и я, обойти ее не было возможности. Но, не успел вступить в эту сырую траву, как сразу же набрал воды в свои невысокие полусапожки и промок. Чего и следовало ожидать.
Подошли к большой воде, все стали дружно, не спеша, напиваться, в том числе и я. «Половина дела сделана. Сейчас они напьются, и будут отдыхать полдня, а потом пощипывая травку пойдем домой к сарайкам, - подумал я, - терпимо не так уж и трудно. Бегать, правда, много туда-сюда».
Я уже прилично устал и с нетерпением ждал, когда разлягусь на привале наблюдать за отдыхающим стадом. Самое время было перекусить и почитать книгу.
Наконец, животные рассредоточились по полю и начали располагаться на отдых. Я думал, что они все улягутся, а я буду читать или спать. Но, не тут–то было. Некоторые из них вообще не собирались не то, чтобы лежать или стоять на месте, они продолжали бродить, а козлы все так же нагло смотрели по сторонам, и как только я отвлекался, пытались отправиться восвояси.
Наспех покушав, попив чуть ли не на ходу чаю, я вновь стал быстро перебегать то в одну, то в другую часть поля, останавливая пытавшихся уйти от стада животных. Причем, основная масса, в том числе телята и овцы, вела себя спокойно, никуда не уходила, но несколько молодых коров и козы постоянно то там, то сям разбредались, и мне приходилось все время быть на чеку. Я понял, что ни почитать, ни поспать мне не удастся. Хоть чуть–чуть бы отдохнуть по возможности.
Потом нежданно-негаданно пошел дождь. Сначала небольшой, затем все сильнее и сильнее, так что я промок уже полностью. Откуда взялись тучи, я и не заметил. Недели три не было дождя, а тут на тебе, ну конечно, я же пошел сегодня коров пасти. Впрочем, он, полив часа полтора, закончился так же неожиданно, как начался, и вновь начало палить солнце. Я понял, что ко всему прочему еще и начинаю обгорать от солнечных лучей.
Наконец, время стало клониться к вечеру. Животные напились, наелись, отдохнули, кто хотел. Стадо отдохнуло, но не отдохнул пастух. Я, конечно, не все время носился за блудными телками и козами, лишь однажды чуть не упустил большую группу, слегка задремав, увидел ее уже поднимающуюся на холм, а так все было в общем-то спокойно, но мне хватило, чтобы уже вымотаться и еле ноги волочить. К тому же ноги уже были стерты до кровяных мозолей, а руки, шея и лицо – обветренные и обгоревшие.
Ладно, поплелись потихоньку тем же маршрутом назад. Я ни разу не попытался посчитать вверенную мне живность, это было бесполезно, но, уставшему, мне показалось, что их стало еще больше. Ходить из стороны в строну было уже совсем тяжело. Некоторые коровы почему-то теперь уже пытались повернуть не к поселку, а наоборот, в сторону от него, в поля. Вот блудные. Лишь бы идти не туда, куда надо.
Медленно, часам к десяти вечера дошагали до «хозяйства», будь оно не ладно. Без приключений. Стадо стало медленно же подходить к так называемой улице из сараев, а справа располагались карды от очистных сооружений. Я плелся возле стада.
Вдруг несколько молодых телок и один молодой кастрированный бычок, наверное, их братишка, они все время держались вместе, повернулись и пошли вдоль кард направо. Я уже, как говорил раньше, давно еле ноги волочил, но довести-то должен был всех, поэтому повернул за ними, чтобы вернуть назад. Расстояние между кардами было узкое, и стоило мне к ним подойти, они отбежали от меня дальше.
Я опять подошел к ним, они опять от меня отбежали. Я решил обежать их, встать спереди, но стоило мне побежать, они уже всерьез убежали от меня и скрылись в камышах. Я уже взбесился и плохо соображал, я был зол, мягко говоря. Вместо того, чтобы вернуться к сараям, я побежал за телками. Они повернули в сторону по уходящим параллельно кардам и в конце дорожки встали. Я подбежал к ним и разъяренный замахал палкой, с криком «А-а-а» огрел палкой бычка так, что они во всю прыть ломонулись от меня к сараям.
Из последних сил я побрел вслед за ними. Люди уже стали разбирать своих животных.
-А нашей телки-то не-е-ету,- сказала мне одна бабулька.
-А где-е-е же ваша телка? - в тон ей ответил я, немного съязвив, нервничая.
-Не зна-а-аю...
-И я не знаю...
-А кто пастух?
-Я пастух, с трехлетним стажем.
-Так веди ее.
Я повернул назад. Наверное, из кард не все прибежали. Пройдя вглубь первого длинного озерца, в камышах я увидел эту блудную телку. Ладно хоть не потерялась.
Когда я подошел к сараю тестя, то увидел еще одну, очень расстроившую меня картину. Его хозяйство находилось в конце, недалеко начиналось поле, засеянное злаками. И немалая часть коров зашла на пашню, уже поросшую посевами. Среди них находились и тестевы коровы, и бык. Бараны, как ни странно, все зашли в нужные ворота. А вот коровы прошагали мимо на посевы. Не наелись что ли за весь день?
Я уже не на шутку рассвирепевший пошел за ними, оттуда уже некоторые гнали своих коров. Я подошел к коровам и начал на них кричать и махать палкой:
-А ну, марш домой, скоты!
Коровы неохотно начали поворачивать к сараям, а бык даже не посмотрел на меня. Я обошел его, встал перед ним и очень грозно начал кричать, размахивая и угрожая палкой:
-Пошел! Пошел! Кому говорят, скотина!
Вдруг он молниеносно, одним рывком бросился на меня и ударил своим рогатым лбом в грудь, да так, что я, "как пух от уст Эола", отлетел, взметнув вверх от земли, метра на четыре в длину и плюхнулся спиной в сырую после дождя пашню, причем туда, где была широкая канава, заполненная грязной водой. Такие лужи образовались на сырой пашне кое-где, так что это и случайностью-то не было.
После этого он развернулся и спокойно с чувством собственного достоинства перед поверженным врагом пошел в свой сарай. Я даже не обратил внимание на то, что перед тем, как меня боднуть, он усердно рыл пашню передней ногой, а глаза его наливались краснотой. Это было. Но, я этому не придал значение.
Хорошо, что огромные рога у него были в разные стороны, и мне досталось только от его лобовой кости. И хорошо, что он успокоился, боднув меня лишь один раз. Говорят, раззадоренные быки, бывало, что по несколько раз подкидывали своих обидчиков. Я ведь ему нагрубил, наорал на него, обозвал "скотиной". Если с его точки зрения рассуждать. Прав-то он был, а не я, какой-то тощий самец, размахивающий перед ним палкой. Откуда ему было знать, что после пастбища обязательно надо сразу заходить в сарай, а по совхозным посевам ходить и щипать всходящие ростки нельзя.
Совсем униженный и опустошенный, грязный, с большой ссадиной на груди я пошел вслед за быком. Правда, встав из лужи, крикнул зло и разочарованно какому–то юноше, гнавшему рядом свою корову, мол, что не смотрели за своими коровами, дали им на пашню зайти. Он посмотрел на меня, жалкого и мокрого, и ничего не сказал.
Когда подошел к сараям. На центральной улочке стояли штук пять бесхозных коров и люди возле них.
"Что не разбирают еще, ждут когда разбегутся?"- подумал я.
-Ты лишних коров привел, - сказали мне.
-Как лишних?
-Не знаем. Это не наши, не из нашего хозяйства.
-А откуда они взялись?
–Мы у тебя спросить хотели.
-Я понятия не имею.
В это время показалась невдалеке машина, ехавшая к нам, грузовик–«газончик», ГАЗ-53. Из нее вышли двое мужчин:
-О, так мы и знали,- сказал один из них.
-А что?
-Наших коров увели.
-А как так?
-Да, тоже не знаем, видели ваше стадо возле нашей фермы. Раньше вы к нам не подходили так близко, поближе к поселку пасли, а это что–то далеко ушли, мы еще удивились. А потом своих коров недосчитались.
Оказывается, там где я пас коров, за небольшим холмом была полевая ферма соседнего совхоза. Я в суете ее и не заметил. А вот как их коровы попали в наше стадо, я так и не смог ни понять, ни объяснить. Да с меня никто и не спрашивал никаких объяснений, достаточно было посмотреть на меня, пастуха с палкой.
Видимо, подошли немного к нашему стаду, а я подумал, что это мои коровы отбились и уходят, вот и подогнал их к остальным. Еще стало понятно, почему и на обратном пути некоторые коровы пытались уйти из стада. Но, кто бы им это позволил сделать? Пастух свои обязанности выполнял хорошо.
Коров этих подоили, молоко перелили во фляги и на машине увезли на ферму. Коров на ночь закрыли в загоне, места для этого в "хозяйстве" хватало, а утром вместе со стадом отвели поближе к ферме, там женщины-доярки их встретили. Я не стал вникать, мне было уже все равно, хотя это моими стараниями оказались они не там, где надо. В этот вечер мне было не до них, главное, что хозяева нашлись, а из стада, которое я пас, все копытные вернулись в свои сараи. Мне на следующий день рассказали.
Уже стемнело, когда я подошел к своему дому в поселке. В одной руке нес сумку со свеженадоенным молоком в трехлитровой банке, в другой держал палку, на которую слегка опирался, как на трость. Обгоревший, со стертыми ногами, искусанный комарами да еще и быком битый. Книга, которую я взял с собой почитать вылетела из сумки и упала в грязь, когда меня бык боднул. Хорошая была книга, увлекательная, как раз про сельский быт: там и про коров, и про пастухов написано, больше про романтику сельской жизни и красоту русских деревень, я потом ее дочитал, взял в библиотеке другую.
На скамейке возле подъезда сидели знакомые ребята:
-Ты откуда такой идешь? С палкой?
-Да, телят на поле пас.
-А, на природе. Купался? Как вода, уже теплая?
-Купался, два раза. Теплая, только грязная.
-Грязная?
-Да, там, где я купался.
Больше пасти коров мне не приходилось. А быка этого, который меня ударил, застрелили потом из ружья, когда он состарился. Огромный был, поэтому для безопасности решили в него выстрелить сначала. Когда я узнал об этом, мне стало грустно, жалко стало бычка. Ведь с ним и стадом коровьим я почти подружился в тот день. А уж воспоминания остались точно на всю жизнь.