– Странно, ты стал покрываться белой шерстью, – удивилась Анна, пробегая по моей спине кончиками пальцев. Я слышу улыбку в ее голосе. Только мне не до смеха – если появился заметный пушок, значит недолго осталось до превращения.
Мы сидим на песке, поджав под себя ноги, смотрим на разбивающиеся о берег волны и ловим редкие лучи заходящего солнца. Сентябрь уже перешагнул за половину. Совсем немного времени осталось до зимы. Первой зимы, которую будем встречать вместе.
***
Полгода минуло с тех пор, как я познакомился с Анной. Бесконечная череда счастливых дней и ночей. И бесконечно малый срок, чтобы найти в себе силы и признаться. Рассказать о тех метаморфозах, которые начинают происходить со мной после того, как заканчиваются летние дни. Но я смалодушничал. Терзался и все же молчал. Боялся потерять Анну. Как будто этого не произойдет в первую же зиму.
Уже несколько дней я чувствую легкую усталость в конце дня. Кажется, словно чьи-то невидимые заботливые руки накидывают на плечи уютный плед и, приобняв, ведут в сторону кресла-качалки. А та, под действием свежего осеннего ветра, едва заметно кивает, одобряя вечерний сон. Пару раз я уже пропускал закаты, и ночь для меня наступала сразу после солнечного дня.
Еще в последнее время, по выходным, в нашей гостиной царит его Величество старина Джаз. Я встаю на этажерку и перебираю стоящие на полке цветные конверты с пластинками. Но только мелодичный и грустный Тони Беннетт как нельзя лучше подходит для осенней хандры. В медленном танце я обнимаю Анну и на время забываю о будущем.
Мясо и птица исчезли из моего рациона, уступив место овощам, листьям салата и прочей зелени с грядки. Я перестал пить вино и перешел на воду и изредка сок.
Моя походка стала напоминать поступь человека, на которого давит небо. Меня все больше и больше тянет к земле. И не в переносном смысле. Мне хочется встать на четвереньки и продолжить путь к зиме именно таким образом.
Шоколадный сеттер, совершающий со своей хозяйкой вечернюю пробежку, оглядывается на меня и бросает:
– Как дела, дружище?
– Нормально, – отвечаю я, но он уже далеко и не слышит.
Море для меня теперь не природная стихия, а мать, которая перед сном убаюкивает свое дитя. Я прощаюсь с ним и закрываю его для себя. До следующего лета.
Желто-оранжевый лист платана размером с крупную ладонь, застрявший в сотах забора из металлической сетки – вот мое нынешнее состояние.
Удивительно, но Анна будто не видит изменений и подстраивается под меня. Знала бы она о том, что произойдет после того, как первые снежинки застигнут врасплох меня и осеннюю хлябь… преображение завершится, и овечья шкура целиком заменит кожу. Лицо покроют белые густые курчавые волосы, и лишь глаза будут выдавать то, что перед вами не обычное животное, а человек в новом обличье. Будет последний взгляд на себя в зеркало. Затем опущусь на четыре конечности и посеменю в сторону сарая. В место, которое станет привычной обителью вплоть до весны.
***
Словно в зыбучий песок, медленно и неотвратимо погружаюсь в хандру, как вдруг невеселые мысли прерывает Анна:
– Милый, а ты не обратил внимание на то, что в последнее время я стала надевать закрытый купальник? – прищуривается она и веселые чертенята, живущие в ее глазах, взрывают мой мозг.