Всё когда-нибудь возвращается

               Олеся ехала на свидание с Кириллом, прекрасно понимая, что эта встреча, скорей всего, окажется  последней. Даже мама, узнав, куда дочь собралась идти, сказала с горькой усмешкой:
— Мне кажется, зря ты это затеяла.
— Я просто хочу с ним поговорить.
— О чем, Олеся? О чем говорить с парнем, который был в увольнении, а к тебе даже не зашел, не позвонил…
— Вот пусть и объяснит… почему…
— А, по-моему, всё ясно и без слов.
— Тебе — ясно, а мне нужны слова. Вот приеду, посмотрю ему в глаза….
                У девушки задрожала нижняя губа.

— Ну, хватит, хватит…, — Елена Андреевна подошла, обняла дочь, легонько постучала по спине.  — Ты только посмотри, сколько вокруг симпатичных парней. Познакомилась бы с кем-нибудь, подружилась. А там, глядишь, и позабыла бы о своем ненаглядном.
— Симпатичных много, мам, а такого как Кирилл нет.
               Понимая, что Олесю не переубедить, женщина развернулась и пошла на кухню, бросив на ходу:
— Когда-то и я думала, что лучше моего Игорька во всем белом свете не сыскать. А сейчас вспоминаю и еле смех сдерживаю.
— Вот и я тоже посмеяться хочу.

               Олеся страдала от неразделенной любви вот уже три года. Еще в девятом классе, когда Кирилл появился в школе после летних каникул — неожиданно высокий, загорелый, широкоплечий, — все девчонки как по команде открыли рты. Каждая стала приглашать красавчика сесть за парту рядом с ней, а он почему-то сел к Олесе, девушке в то время ничем непримечательной. И, тем не менее, это не помешало ей влюбиться в парня с первого взгляда. Вот только он в упор этого не замечал или не хотел замечать,— в любом случае Олесю он воспринимал исключительно как подружку, с которой можно без стеснения делиться своими любовными похождениями. И она слушала…          
               Ревновала, переживала, плакала ночами, но слушала и даже давала советы. Мирила, сводила, разводила, работала курьером, передавала бесконечные послания от своих же подруг, умоляющих замолвить за них словечко, а вот о своей любви девушка сказать так и не смогла. Думала, что скажет потом, в десятом, однако…

                В десятом Кирилл уже не появился. Ходили слухи, что одна из девочек, с которой у него случился бурный роман, оказалась в интересном положении. Парня от греха подальше быстренько определили в военное училище. Во сколько это обошлось родителям несостоявшегося папаши, оставалось только догадываться. Дело закрыли с формулировкой — за примирением сторон.

               И всё же успокаиваться влюбленные подружки не спешили. Потянулись к училищу. Благо, что оно находилось неподалеку. Каждые выходные курсанта Позднякова обязательно кто-то навещал. Не стала исключением и Олеся. Она, в отличие от своих одноклассниц, оказалась самой стойкой. Ездила к Кириллу и в дождь, и в снег, поддерживала, успокаивала, переживала, и в какой-то момент парень дрогнул. Девушка, к тому же, за последнее время расправилась, подтянулась, повзрослела. Парни на улице стали головы сворачивать. Кирилл — в увольнение и сразу к ней: пройтись, поболтать, в кино посидеть, непременно держась за ручку. На прощание — поцелуи... Олеся уже было подумала: вот они — настоящие чувства! Даже маме она успела многое рассказать, но…. поторопилась. Не прошло и пары месяцев, как всё стало потихоньку катиться под откос. Начались бесконечные отговорки, ссылки на плохое самочувствие, на плохое настроение и, наконец, — этот последний случай... Сказал, что увольнение не дают, а сам, оказывается, был в городе: друзей навещал, родителей, а к ней — ни ногой, как же так?! Пусть объяснит, что происходит!

                Возле КПП – контрольно пропускного пункта, как всегда в воскресенье царило оживление. Подъезжали машины. Родители несли большие сумки. Другие возвращались назад, но уже с пустыми руками.
                Олеся к дежурному обращаться не стала. Ведь заявку на посещение курсанта  надо подавать заранее. Смело шагнула в комнату для свиданий. Осмотрелась. За столами и на мягких диванчиках сидело человек двадцать. Гражданские, военные... Негромко общались, делились новостями. На девушку почти никто внимания не обратил.

                Олеся села на свободный стул, надеясь попросить кого-нибудь из тех, кто  отправится обратно на территорию училища, вызвать нужного человека, и вскоре такая возможность представилась. Один из курсантов, который несколько раз бросал в ее сторону изучающие взгляды, поднялся, попрощался со своей девушкой и направился к выходу. Олеся быстро подошла.
— Извините, пожалуйста, — сказала она тихо. — Вы не могли бы вызвать Позднякова Кирилла из третьей роты?
               Молодой человек обернулся.
— Из третьей? Поздняков? Это высокий такой? Знаю.
— Скажите, пусть подойдет к «зелёнке».
               Так называли старые зеленые ворота с широкими железными прутьями — излюбленное место встреч тех, кто по каким-либо причинам был лишен увольнительных.
— К зеленке? — переспросил курсант. — Это же нарушение дисциплины.
— Но…
— Но ради такой очаровательной девушки, я думаю, можно нарушить всё, что угодно.
               Он неожиданно улыбнулся, и на его щеках заиграли бесподобные ямочки.
— Можно узнать ваше имя?
                Олеся растерялась. Парень с ней явно заигрывал. Она скосила глаза в сторону девушки, с которой он только что попрощался, но та, похоже, ничего не замечала.
— Зачем вам моё имя?
— Передать курсанту Позднякову. Должен же он знать, кто его вызывает.
— Он и так поймет.
— И все же?
                Чтобы не отвечать, Олеся повернулась и направилась к выходу. Возле девушки курсанта, которая все еще стояла в дверях, задержалась. Сказала с виноватой улыбкой:
— Я только попросила вызвать одного человека.
— Я так и поняла, — ответила девушка равнодушно.

                «Странные отношения, — подумала Олеся, шагая вдоль бетонного забора к условленному месту. — Твой парень флиртует с другой прямо у тебя на глазах и — никакой реакции. Вот они мужчины. Гражданские, военные — ничем не отличаются. И Кирилл, наверное, такой же».
 
                Девушку, мило воркующую сквозь ограду старых ворот, Олеся заметила издали. Отошла в сторону, чтобы не мешать. Встала возле дерева, так, чтобы не пропустить Кирилла, когда тот подойдет. А пока ждала — прикидывала в уме, как начать разговор, как себя вести, и тут ее слух уловил до боли знакомый смех.

                Не может быть!
               
                Так мог смеяться только он. Олеся подошла чуть ближе и не поверила своим глазам. Невероятно! С девушкой разговаривал… Кирилл. Как же так? Ее Кирилл, тот к которому она специально приехала,… и с девушкой?! Первая реакция была — подойти, убедиться, что она не ошибается, но ноги почему-то перестали слушаться. В голове всё перемешалось. Она просто стояла, держалась за дерево и старалась не смотреть в сторону ворот. Но когда Кирилл вновь заливисто засмеялся, Олеся развернулась и на ватных ногах поспешила прочь.

                Мама оказалась, как всегда, права. Зачем что-то выяснять, заставлять человека оправдываться, когда всё понятно и без слов. В увольнении познакомился с другой девушкой. Решил начать новый роман, а старый… — старый пора отправлять на свалку. Что ж, она навязываться не станет. Удивительно, но у нее совсем не было слез. Даже, наоборот, — с души, словно камень свалился. По крайней мере, теперь она точно знает: Кирилл отныне для нее — посторонний человек.

                Девушка вновь оказалась на площадке перед зданием КПП, прошла мимо припаркованных машин и неожиданно услышала за спиной незнакомый женский голос. Кто-то окликнул ее по имени и предложил поторопиться.
                Олеся обернулась. Увидела женщину, сидящую за рулем автомобиля, осторожно подошла. 
— Вы это мне? — спросила она.
                Женщина удивленно вскинула брови.
— Я позвала свою дочь, Алису.
— Ой, извините, мне показалось.
— Тебя что, зовут Алиса?
— Нет, Олеся.
— А…, — понимающе протянула женщина за рулем. — А ведь, действительно, очень похоже.
               Олеся повернулась, чтобы уйти, но тут заметила, как к автомобилю спешит знакомая девушка — та, что была сегодня с курсантом, который обещал вызвать Кирилла. Заметив Олесю, заулыбалась.
— Ну, что, встретилась со своим парнем?
— Встретилась, — вздохнула девушка. — Но лучше бы не встречалась.
— А что случилось. Поругались?
— Долго рассказывать.
              Алиса уже открыла дверцу автомобиля и вдруг предложила:
— Хочешь, мы подбросим тебя до метро?
              Тащиться полкилометра до ближайшей станции пешком и вправду не хотелось, и Олеся неопределенно пожала плечами.
— Ну, если вам не трудно…
— Садись, — ответила девушка. — Нам всё равно по пути.

              В машине женщина сразу представила девушкам друг друга.
— Представляешь, — обратилась она к дочери. — Эту девушку зовут Олеся. Вы почти тезки.
— Правда? — удивилась Алиса. — Что ж, будем знакомы. А это моя мама — Светлана Михайловна.
— Очень приятно, — ответила Олеся.
              Ей не терпелось спросить, кем же доводится им курсант, к которому они приезжали, но она сдержалась. Первой молчание нарушила Светлана Михайловна.
— С родителями живешь? — спросила она, посмотрев на Олесю.
— С мамой.
— Понятно. Мы с дочерью тоже вдвоем.
— Почему вдвоем? — подала голос Алиса. — А Никита?
— Никита — в училище.
— Сейчас в училище, а через год закончит. Опять будем жить втроем, как раньше.
— Еще неизвестно, куда его распределят после окончания. Зашлют в какую-нибудь Тмутаракань, и будешь видеть своего братика ненаглядного раз в год во время отпуска.
— Ну и что? — возразила Алиса. — Послужит пару лет в глуши, потом-то все равно вернется.
— А если вернется не один, а с женушкой, да с детишками. Как с ними будешь ладить?
— Ничего, как-нибудь поладим.
 
               Олеся уже поняла, что курсант, с которым она разговаривала в комнате для свиданий,— брат Алисы, значит, Светлана Михайловна — его мама.
— Ну, чем занимаешься, Олеся, учишься, работаешь?
— Я всего лишь два месяца назад сдала в школе последний экзамен.
— А, так вы не только тезки, но и ровесницы! С хорошим аттестатом закончила?
— Две четверки.
— А у меня три, — призналась Алиса.
               Светлана Михайловна посмотрела на нее, покачав головой. Мол, не пойму чем ты хвалишься.
— Как я поняла, — вновь обратилась она к Олесе. — Поступать никуда не надумала?
               Девушка вздохнула.
— В хороший ВУЗ на бюджет не поступить, а денег у мамы нет.
— Вот и моя тоже самое твердит.
— А разве не так, мам? Или ты считаешь, что надо поступать туда, где поменьше конкурс, чтобы учиться не понятно на кого?
               Не желая спорить, женщина повернулась к Олесе:
— А твоя мама, где трудится?
— Работает в свадебном салоне.
— В свадебном?
— Да. Подбирает платья невестам. Если надо — подгоняет по фигуре. Подшивает, расшивает, удлиняет, укорачивает.
— Она что, хорошо шьет?
— Даже заказы на дом берет. А я ей помогаю.
— Тоже шьешь?
— Немного.
— Хорошее занятие. Телефончик оставишь? Вдруг пригодится...
— Пожалуйста.
                Девушка продиктовала свой номер и в это время машина подъехала к станции метро.
— Спасибо, что подвезли, — поблагодарила она, выходя из автомобиля. — Может быть, еще увидимся.

***

               Никита позвонил ей уже на следующей неделе. Представился…
— Помнишь, мы встречались в комнате для свиданий в военном училище?
               Олеся ничего не ответила, и он добавил.
— Ты еще попросила меня вызвать курсанта Позднякова?
               Помнит ли она? Да эта мимолетная встреча не выходила у нее из головы все последние дни. А образ голубоглазого парня с ямочками на щеках так и стоял у нее перед глазами. Только благодаря ему Олесе удалось пережить то непростое состояние, которое непременно наступает у девушки, заставшей своего парня с другой. Она вдруг тогда поняла, что кроме Кирилла, вокруг действительно много парней, на которых стоит обратить внимание, и один из них — Никита.

— Да, я помню, — ответила Олеся, стараясь не показывать своей радости. — А откуда у тебя мой номер, узнал у сестры?
— У сестры? Нет. А вы разве знакомы?
— Твоя мама вместе с Алисой подвозила меня до метро.
— Вот как? А мне ничего об этом неизвестно.
— И всё же — как ты узнал номер моего телефона?
— Выпросил у твоего парня — Кирилла. Только он просил тебе об этом не говорить. Ты меня не сдашь?
— Не беспокойся, я с ним теперь уже вряд ли когда-нибудь встречусь.
— Почему?
— Потому.

                Рассказывать о своих непростых отношениях с бывшим парнем ей, конечно, не хотелось, а Никита и не настаивал — просто предложил встретиться на следующий день.
— У меня завтра увольнительная, — сказал он. — Хочешь, подходи к метро, часам к трем.
                Олеся хотела. Она готова была прыгать от радости, но постаралась ответить серьёзно.
— И что мы будем делать?
— А что обычно делают влюбленные? Погуляем, поболтаем, в кафе посидим…
— Влюбленные?! — не поверила девушка. — Ты это серьёзно?
— А вот приходи и узнаешь.
                Долгая пауза.
— К трём?
— К трём.
                Опять долгая-долгая пауза, потом глубокий вздох.
— Ну, хорошо.
— Значит, до завтра?
— Да. Пока.
— Пока.

                С этой минуты время она уже не могла ничем заниматься, кроме того, как думать и думать о предстоящем свидании. Всё, за что бы она ни бралась, валилось у нее из рук. Заказ, который ей надо было закончить к вечеру, так и остался лежать рядом со швейной машинкой.

                Девушка открыла шкаф, стала перебирать свои наряды, решая, в чем же ей предстать завтра перед парнем. Одевала, примеряла, крутилась перед зеркалом не один час. Когда же, возвратившись с работы, в ее комнату заглянула мама, Олеся не удержалась и рассказала ей обо всех переменах, произошедших в ее жизни за последнюю неделю.
— А я смотрю, что это моя доченька ходит, словно в воду опущенная. Говорила же тебе — с этим Кириллом давно пора было попрощаться. Таких, как он, не переделаешь. А этот твой Никита, — что…, там же, вместе с ним учится?
— Да, только они на разных курсах.
— И сколько ему еще осталось?
— В следующем году заканчивает.
— А потом?
— Ой, мам, ну, откуда я знаю…
— Смотри, дочка, ты только голову не теряй. Будь поосторожней. Сначала присмотрись, узнай, что за человек, из какой семьи, кто родители, чем занимаются, где живут…
                Девушка примеряла очередной наряд и мать, похоже, уже не слушала. Вздохнув, женщина осторожно прикрыла за собой дверь.

***

                К метро Олеся подошла, как и положено, с опозданием в десять минут. Мельком окинула взглядом площадь, никого в форме не заметила и очень удивилась. Вот она — хваленая военная дисциплина. «Приходи в три  — а сам?!»
Настроение слегка испортилось. В салоне связи, куда она вошла, чтобы скоротать время, молодой паренек кинулся к ней с извечным вопросом — чем он может помочь, однако Олеся его остановила. Сказала немного раздраженно:
— Можно просто посмотреть?
— Конечно, пожалуйста, все модели перед вами, смотрите, выбирайте, если что — я рядом…

               Паренек отошел, а спустя пару минут, за спиной девушки появился еще один консультант.
— Что-нибудь подобрали? — спросил он, склонившись над самым ухом.
               Олеся обернулась. Невероятно! Перед ней стоял Никита, в обычной футболке и джинсах.
— Привет. Решила новый телефон купить?
— Телефон? — переспросила девушка растерянно. — Нет, это я просто так зашла…. Подожди, а где же твоя форма?
— Форма на мне, правда, — гражданская. Вот решил сегодня переодеться. Знаешь, так проще. Не надо патруль высматривать, да и перед каждым военным не надо брать под козырек. А тебе что, не нравится?
— Как-то непривычно.
— Хорошо, в следующий раз приду в форме. Ну, куда пойдем?
— Не знаю.
— Зато я знаю.
                Он взял девушку за руку и уверенно зашагал к ближайшему парку.

                Программа оказалась стандартная. Сначала — прогулки по красивым аллеям, отдых на лавочке — непременно с мороженым!  Потом — кино, кафе, и, конечно, разговоры, разговоры…
               Никита много рассказывал о себе, о маме, о сестре. Отца он не помнит, тот ушел из дома, когда Алисе было два года, и где он теперь никто не знает.
— И я тоже, своего отца не помню, — призналась девушка. — Мама говорила, что это был короткий роман во время отдыха на берегу моря. Скажи,  а ты почему решил стать военным?
— Всё очень просто. Алиска подросла, и нам в маленькой квартирке стало тесно. Начались скандалы, слёзы, упреки.
— Правда? А мне показалось, что она о тебе очень нежно отзывается. Скучает, ждет.
— Скучать легко на расстоянии. Хотя, если честно, я по ней тоже очень скучаю.
— А Светлана Михайловна, чем занимается?
— Мама? Работает в отделе по делам несовершеннолетних. Навещает трудные семьи. Нерадивых родителей пытается наставить на путь истинный.
— Получается?
— Не всегда. Некоторых уже не переделать. Приходиться лишать родительских прав, детей отправлять в детдом, потом пристраивать в другие семьи. Работа не из легких.
— Да… — протянула Олеся. — Работать с людьми всегда тяжело. Мою маму клиенты тоже частенько доводят до слез. Она в свадебном салоне работает. Придет иногда невеста  — полтора на полтора, как такой платье подобрать? А ведь она желает выглядеть не иначе, как модель на подиуме. И начинается — жалобы, обвинения, крики, угрозы….

               Никита улыбнулся.
— Мне кажется, что тебе мама свадебное платье подберет без проблем.
— А ты считаешь, что мне уже пора об этом задуматься?
— Насколько мне известно, каждая девушка мечтает о красивой свадьбе с самого детства. Ты разве исключение?
                Олеся скромно опустила глазки. Она, конечно же, мечтала о свадьбе, даже примеряла в мамином салоне самые шикарные платья, но говорить об этом с парнем, которого видишь всего второй раз в жизни…
— Нет, я не исключение, — призналась она. — Я мечтаю встретить человека, которому смогу полностью довериться. Мечтаю полюбить, создать семью, а свадьба…. Разве это главное? Сколько вокруг примеров, когда люди устраивают пышные торжества, с сотнями приглашенных, со звездами эстрады, с фейерверком, с салютом,  а через пару месяцев подают на развод….
— Да, я полностью с тобой согласен. Но, к сожалению, так, как ты, мыслят немногие девушки, а сказать точнее — единицы. И я очень рад, что ты в их числе.

***
               Возвратившись домой, Олеся сразу прошла в свою комнату. От ужина отказалась, легла на кровать прямо в одежде и пролежала так, глядя в потолок и перебирая в памяти каждое мгновение этой удивительной встречи, несколько часов.
Никита... Это имя она повторяла про себя не один десяток раз.
Никита — вот тот, о ком она мечтала.
Никита… Вопреки советам мамы «не терять голову», Олеся без сомнения влюбилась.

                Да и могло ли быть иначе! Ему — двадцать. Стройный, накаченный, с военной выправкой, без пяти минут — кадровый офицер... Настроен на серьёзные отношения… Ищет жену, чтобы через год к месту своей будущей службы отправиться вместе с молодой супругой.

                Ей — почти восемнадцать. За спиной — пустота, впереди — неизвестность.  Единственный, кто бы мог наполнить ее жизнь смыслом — он! И если уже на следующем свидании Никита предложил бы ей руку и сердце, она бы без колебаний согласилась.

               Но он пока ничего не предлагал. Тоже присматривался. Хотя ухаживал очень красиво. Встречал, провожал, дарил цветочки. Олеся нравилась ему. Симпатичная, наивная, она ничего из себя не строила. Красилась в меру, одежду носила не вызывающую: юбки нормальной длины, туфельки на среднем каблучке... Говорила немного — предпочитала больше слушать. К тому же, по её словам, она умела неплохо готовить, шить, а какими еще качествами должна быть наделена жена будущего офицера?

                Они встречались каждую неделю, узнавая друг друга всё больше и больше. А если курсанту Григорьеву Никите по какой-то причине не давали увольнительную, Олеся приезжала к нему в часть. Так, однажды, в комнате для свиданий она столкнулась с Алисой. Девушка тоже приехала навестить брата. Они долго болтали втроем, потом девушки вместе шли до метро. Алиса вспомнила вдруг, что как-то на распродаже купила себе джинсы, а потом сильно похудела и теперь они ей стали велики.
— Представляешь, — говорила она, смеясь, — хотела их сегодня надеть, примерила, а между поясом и талией целый кулак поместился.
— Счастливая. Оставь их на будущее. Ты же не всегда будешь такой тоненькой. А хочешь, приезжай ко мне. Я подгоню их тебе по фигуре.
— Ты не шутишь?
— Нет, я серьёзно! Приезжай!

                Алиса приехала к молодой портнихе уже на следующий день. Привезла не только джинсы, но и пару блузок, которые тоже требовали вмешательства профессионала, и Олеся очень быстро привела одежду подруги в соответствие с ее фигурой. Так, девушки, несмотря на то, что жили они на разных концах города, начали дружить. У них оказалось много общего. Они предпочитали один и тот же стиль одежды и слушали одну и ту же музыку. Обе любили сладкое, частенько баловали себя пирожными, забегая в первое попавшееся кафе. На парней обращали внимание в одном случае — если только они чем-то напоминали Никиту.

               Алиса как-то не выдержала и призналась, что одно время даже была влюблена в своего брата.
— Я тогда в девятом училась, — решила рассказать девушка. — Шестнадцать лет  — сложный возраст. У нас в классе все девчонки словно с ума посходили. Учебу забросили, в голове только мальчики, записки, переглядки… Первые свидания, первые слезы... Да что я тебе рассказываю, ведь ты сама, наверное, через это прошла.
                Олеся кивнула. Она невольно вспомнила Кирилла, из-за которого столько страдала.   
— Ты права, — ответила она подруге. — У нас в классе творилось тоже самое. Встречи, расставания, охи-вздохи. Бывали даже драки. Выясняли ребята отношения на кулаках.
— Уж, не из-за тебя ли? — спросила Алиса, загадочно улыбаясь.
— Нет. Я в девятом была неприметной. Красавиц у нас и без меня хватало.
— А ко мне клеились сразу двое, но, к сожалению, ни один из них не нравился. Какие-то маленькие глупые, недалекие. На их фоне Никита казался таким взрослым, серьёзным. Ну как же — оканчивает школу, готовится поступать в военное училище. До этого-то мы с ним общались, исключительно на языке иронии. Постоянно подтрунивали друг над другом. Особенно я старалась... Только и думала, чтобы такое сказать, чтобы задеть побольнее. А потом все вдруг в одночасье изменилось.

                Девушка замолчала, посмотрела на Олесю изучающе:
— Пообещай, что не расскажешь Никите…
— Обещаю, — ответила девушка с готовностью.
                Алиса зачем-то посмотрела по сторонам.

— Помню, в тот год весна как-то неожиданно наступила. По улице шагаю, через лужи перепрыгиваю, настроение весеннее, душа поет. Домой возвращаюсь, слышу, в ванной вода журчит. Мама-то еще на работе, значит, Никита решил водными процедурами заняться. Так и есть. Дверь ванной комнаты приоткрывает и кричит — «Ау, люди, есть кто в домике живой?» Я ответить не успела. Что-то в горле запершило, серьёзно. Слышу, а он уже в коридоре босыми ногами шлепает, на кухню зашел, водички выпил. Я у вешалки с верхней одеждой притаилась, стою за маминым пальто, ни жива, ни мертва. Думаю, как бы из квартиры незаметно выскользнуть, а Никита уже навстречу идет и на ходу голову полотенцем вытирает.
— Что — голый? — спросила Олеся, выпучив глаза.
— А разве ванную в одежде принимают? Конечно. Я до этого обнаженных мужчин только на картинке видела, а здесь вот он — прямо передо мной — стройный, красивый, бицепсами так и играет. В комнату прошел, а я никак в себя прийти не могу. Потом кое-как собралась, дверью входной хлопнула, сделала вид, будто только что вошла, а Никита уже в халате выходит. Привет-привет. Сама глаза прячу. Он — что это с тобой? В школе неприятности?  Всё в порядке, — отвечаю, а у самой душа не на месте. Хорошо мама возвратилась, разрядила обстановку. Вот с этого дня и началось.
— Что?
— Как что, стала смотреть на него совсем другими глазами. Подкрадусь, иной раз сзади, когда он с книгой сидит, обниму за шею и не отпускаю.
— А он?
            Олеся вдруг почувствовала, как начинает ревновать свою подругу.
—А он, по-моему, ничего не замечал. Первой заметила мама. Вызвала меня на откровенный разговор, заставила признаться, потом прочитала целую лекцию, на тему отношений мужчины и женщины, только я уже и так всё знала. Просто постаралась взять себя в руки. Чтобы поменьше дома бывать, начала пропадать у подруг. Даже стала встречаться с одним старшеклассником, так, чтобы отвлечься. Ну, а, потом…. Потом, Никита поступил в училище, и у меня постепенно всё прошло.
— Вот и хорошо, — вздохнула Олеся.
— Тебе-то хорошо. За такого парня замуж выйдешь!
— Почему сразу замуж? Он мне пока ничего не предлагал.
— Скоро предложит, можешь не сомневаться.

                Олеся и не сомневалась. Их отношения с Никитой складывались настолько хорошо, что за несколько месяцев постоянных встреч они ни разу не поссорились. Даже намека на какую-нибудь самую маленькую размолвку не было.
А спустя пару месяцев, девушка познакомила его со своей мамой, и та выбор дочери одобрила. Сказала:
— Повезло тебе, дочка. Твой Никита, похоже, — настоящий мужчина. Смотри не потеряй.
— Не потеряю, мам, не беспокойся.
— Ой, не зарекайся, дочка. В жизни всякое бывает. Я вот тоже думала — дождусь своего Игорька из армии, распишемся, заживем как люди, а споткнулась на ровном месте….
— Не начинай, мам, — поморщилась Олеся. — Ты чуть, что — сразу про своего Игорька... Пойми, у нас с Никитой всё по-другому. Мы любим друг друга, а твой Игорек распрекрасный любил только одно — выпить. Поэтому у тебя с ним ничего и не сложилось.
                Женщина вздохнула.
— Дай-то Бог, дочка, чтобы у тебя всё сложилось, тогда и мне радость будет….

***
                Новогодний бал в училище обычно назначался на последние числа декабря. Каждый курсант имел право пригласить в гости своих знакомых, два–три человека, но об этом он должен был сообщить командиру роты заранее. Военное училище — предприятие режимное, поэтому посторонних на территорию пропускали строго по предъявлению паспорта, а Никита, как бы это не показалось странным, до сих пор не удосужился узнать фамилию своей девушки. Вот почему, при первой же возможности, вручив Олесе красивый пригласительный билет на торжественный вечер, и, заручившись ее согласием обязательно прийти,  он извинился за то, что не успел билет заполнить.
— Но это не страшно, — сказал он, доставая ручку. — Сейчас мы этот пробел исправим.
Итак. Продиктуй мне своё полное имя.
— Олеся Игоревна Белоцерковская.
                Она дождалась, пока он закончит писать, потом решила пояснить:
— Мои предки родом из местечка под названием Белая Церковь, где-то в средней полосе России, отсюда и фамилия. Немного длинновата, правда…
— Ничего, — Григорьева будет покороче.
— Не пойму, Ник, ты на что намекаешь, чтобы я сменила фамилию?
— А ты не хочешь?
                Вопрос прозвучал неожиданно. Она не знала, что ответить. Олесе казалось, — Никита вот сейчас должен сделать ей предложение, но он почему-то начал говорить совсем о другом.
— Моя мама воспитывалась в детском доме, в подмосковном Григорьевске. Там у всех была одна и та же фамилия.
— В детском доме? А что случилось с ее родителями?
— Не знаю. Мама ничего не говорит, а мы стараемся эту тему не поднимать.
                Олеся понимающе кивнула.
— Скажи, а сколько у вас обычно собирается гостей на новогодний вечер?
— Много. Человек двести.
— А что там будет интересного?
— Дед Мороз и Снегурочка — что же еще?   
— А подарки?
— Ну, какой же Дед Мороз без подарков!

                Молодые люди одновременно рассмеялись. Они чувствовали, что нужны друг другу. Никита давно искал вот такую скромную нежную девушку, которой он скоро, уже очень скоро наденет на палец колечко, и на вопрос ведущей церемонии в загсе: «Согласны ли вы…», — ответит: «Согласен»

                Олеся стала готовиться к Новогоднему балу и первое что она сделала — отправилась к маме в салон, чтобы подобрать там себе какое-нибудь платье на один вечер. Ей хотелось появиться перед Никитой во всём блеске, так, чтобы и он, и его друзья-курсанты не могли оторвать от нее глаз. Елена Андреевна, конечно, пошла дочери навстречу. Она уже выручала ее однажды, когда стоял вопрос, в чем пойти на выпускной вечер в школе. Тогда, в конкурсе на самый ослепительный наряд Олеся заняла первое место, и теперь она надеялась повторить этот успех уже в военном училище.

                Роскошные платья белого цвета девушка примерять не решилась, ведь она не венчаться собирается, а вот цветных перемерила немало. Остановилась на нежно салатовом, в пышной юбкой до пола и со множеством кружевных оборок. Одолжила мама ей и свои туфли на высоком каблуке. Пообещала дать и бусы и серьги... Пусть доченька, хотя бы один день в году почувствует себя настоящей королевой. И она почувствовала.

                К училищу подъехала на такси. Вышла на мороз прямо в своём шикарном платье с глубоким декольте. Единственная вещь из верхней одежды — легкий шарфик, прикрывающий открытую шею, и всё потому, что ничего другого поверх платья, одеть не удалось. Никита, встречающий ее у дверей, впервые за всё время их знакомства не улыбнулся. Он как-то странно открыл рот и быстро-быстро заморгал. Девушка решила, что это хороший знак. Своим внешним видом, она сразила курсанта Григорьева наповал и сейчас он непременно начнет расточать перед ней комплименты, но Никита повел себя неожиданно. Сухо выдавил: «Привет» и отошел в сторону.

                Дежурный офицер, наоборот, принялся разглядывать девушку во все глаза. Спросил, не холодно ли ей, без верхней одежды, не подобрать ли ей какую-нибудь накидку на плечи и, пока сверял ее паспорт с записями в журнале, с его лица не сходила натянутая улыбка.
                Когда же все формальности были соблюдены, Никита, ни слова не говоря, сразу пошел вперед, да так, что Олеся на своих огромных каблуках еле за ним поспевала. Она никак не могла понять, что происходит. На единственный вопрос, который ей удалось задать молодому человеку: «Почему он так спешит?», Никита ответил, бросив через плечо: «Боюсь, как бы ты не простудилась»…

                У входа в актовый зал их встретил еще один офицер с красной повязкой на рукаве. Он тоже осмотрел Олесю с ног до головы, как-то странно усмехнулся, отдал честь и предложил войти.

                Огромный зал был украшен по-новогоднему — шарики, серпантин, большая елка в центре переливалась разноцветными огнями. Несколько десятков пар: ребята в военной форме со своими девушками, одетыми нарядно, но скромно, как по команде, повернулись и уставились на вновь вошедших.  Курсанты, что и следовало ожидать, все как один вскинули брови, а на лицах девушек без труда можно было прочитать удивление, смешанное с завистью.

                Олеся посмотрела на своего парня и сразу все поняла. Здесь, среди самых простых девушек, она выглядела как белая ворона, и Никита, неожиданно оказавшийся в центре внимания, чувствовал себя рядом с ней не совсем уютно.
— Слушай, я, наверное, зря так вырядилась, — сказала она негромко. — Просто я хотела тебя удивить.
                Никита ничего не ответил и она добавила:
— Ты же меня не предупредил, как у вас тут принято одеваться.
— Я пригласил тебя на обычный новогодний вечер, а ты пришла, словно на показ мод.
— Ну, прости меня, Ник, я же не знала.
— Знала, не знала, а теперь ребята до конца службы будут доставать меня разными шуточками.
               
                Он отошел вместе с девушкой в дальний конец зала, однако к ним уже спешили курсанты из тех, кто скучал в одиночестве. Представившись, каждый непременно желал знать имя очаровательной незнакомки и, конечно же, умолял девушку подарить ему хотя бы один медленный танец. Никита еле сдерживался, но старался улыбаться. Отвечал всем примерно одно и то же:
— Девушку зовут Олеся, и все танцы у нее давно расписаны.

                Как назло, начало вечера все время откладывалось. Ждали начальника училища, но тот всё опаздывал и, наконец, вместо него появился Дед Мороз. Он поздравил всех с наступающим Новым годом, пожелал курсантам успехов в боевой и политической подготовке, а их боевым подругам терпения любви и счастья, после чего началась обычная праздничная викторина  —  шуточки «с бородой», загадки из «Мурзилки», вопросы-ответы, раздача нехитрых призов…. Заметив девушку в красивом платье, дедушка естественно направился к ней.
— И вот она нарядная на праздник к нам пришла, — продекламировал он нараспев и протянул микрофон к губам Олеси. — Кто же это?
                Девушка растерялась. Она смотрела на ватную бороду, на красные щеки и просто не понимала, о чем ее спрашивают. Пауза затягивалась, зал замер в ожидании ответа, и Никита решил придти Олесе на помощь. Наклонившись к микрофону, он весело произнес:
— Я всегда думал, что это ёлочка, но теперь сомневаюсь. По-моему, это моя девушка.
                Все дружно загоготали. А ведущий в костюме Деда Мороза тут же нашелся, заявив, что именно эту очаровательную девушку он и имел в виду.

                Праздник продолжился. После небольшого фуршета начались танцы. Диск-жокей начал ставить одну зажигательную мелодию за другой. И тут Олеся поняла, что танцевать на неудобных шпильках она не может. Снять их, остаться босиком? Но тогда платье будет волочиться по полу, а она обещала маме вернуть его в том же виде, в котором брала. Никита отправился встречать сестру и маму, которые тоже были приглашены на праздник, и Олесе ничего не оставалось, как отойти в сторонку и прислониться к стеночке. Прислониться — потому что сесть в своем пышном платье она тоже не могла. И всё же скучать в одиночестве ей пришлось недолго.
Кирилл возник перед ней так неожиданно, что она невольно вздрогнула.
— Привет, одноклассница, ты как здесь оказалась?

                Всё такой же неотразимый, с обескураживающей улыбкой на лице, он сверлил ее глазами, от которых она совсем еще недавно была без ума.
— Пришла по приглашению.
— И кто же он?
— Какая разница?
— Просто интересно узнать имя этого счастливчика. Такую девушку приворожил. Даже не верится, что когда-то мы сидели за одной партой.
                Олеся с опаской посмотрела вокруг. Не хватало еще, чтобы Никита застал их вместе.
— Послушай, Кирилл, тебя, наверное, заждалась твоя подружка.
— К сожалению, я сегодня один.
— Ты, и вдруг один? Что-то не верится…
— Представь себе. Недавно расстался с одной… и всё почему?
— Почему?
— Не поверишь, потому что она не была похожа на тебя.
                Олеся поняла, что теперь он не отстанет, поэтому сказала просто:
— Извини, мне нужно в дамскую комнату.
— Я провожу. Ты же не знаешь, где это.
— Ничего, я найду.
— Конечно-конечно, но со мной-то будет надежнее.

                Он уверенно проводил девушку до нужных дверей, сказал, что будет ждать ее в зале и, наконец-то, исчез.
               В дамской комнате две взрослые девицы у зеркала подкрашивали губы. Заметив Олесю, обе, не сговариваясь, прыснули от смеха.
— Смотри платьице не испачкай, деточка, — сказала одна. Вторая добавила:
— А то мама заругается. Еще по попке отшлепает.
                Чтобы не вступать в конфликт, Олеся быстро прошла в кабинку и заперлась. Ее душили слезы. Ну, почему, почему все такие жестокие, злые? Она крепилась изо всех сил, чтобы не заплакать. Потечет тушь, и что потом делать, смывать всю краску? 

                Девицы, наконец, ушли, и Олеся смогла покинуть своё убежище. Она выбежала в коридор и нос к носу опять столкнулась с Кириллом.
— Ну, что же ты так долго? — сказал тот, хватая свою бывшую одноклассницу за запястье. — Жду тебя, жду, а ты всё не идешь.

                Олеся понравилась ему сразу, как только он ее заметил: в красивом бальном платье, высокая, повзрослевшая, — ему сразу захотелось за ней приударить. Вспомнились былые денечки, когда девушка сама бегала за ним. Очаровать такую, казалось ему, не составит труда: пара комплиментов, томный голос, и вот уже девушка вновь будет смотреть на него влюбленными глазами. Но что это, почему она вырывается?
— Отпусти, слышишь, отпусти, меня Никита ждет.
— Никита? Уж не Григорьев ли?
                Кирилл припомнил симпатичного курсанта с четвертого курса, и ему захотелось отбить у него Олесю, во что бы то ни стало. Он потащил девушку к небольшой нише за гардеробом, преградил ей дорогу и стал гипнотизировать своим взглядом.
— Никита Григорьев, — произнес он с усмешкой. — Зачем тебе нужен этот качок?
— Пусти.
— У него же вместо мозгов накаченные мышцы.
— Пусти!
— Его же после окончания ждет распределение. Ты что, готова тащиться за ним, как жена декабриста?
— Пусти.
— Хорошо-хорошо. Один поцелуй и отпущу. Вспомни, ведь когда-то ты об этом мечтала.
— Это было давно.
— Всё можно начать сначала.
— Нет, нельзя.
— Один поцелуй, Олеся, всего один и можешь бежать к своему ненаглядному.
                Девушка колебалась. Она понимала, что Кирилл от нее не отстанет, и справиться с ним она не может, что же делать?
— Хорошо, один поцелуй только в щечку.
— Согласен.

                Олеся приподнялась на мысочки, чмокнула парня в щечку, и в следующий момент он сильно прижал ее к себе. Остается только догадываться, что могло бы произойти дальше, если бы в конце коридора не появился Никита. Он давно уже искал Олесю, но застать ее в объятьях другого никак не ожидал. Оцепенение его длилось не более пяти секунд. Развернувшись, он быстрым шагом направился в зал, где его ждали сестра и мама. Догнать его Олесе не удалось.
Кирилл отпустил ее не сразу. Сказал смеясь:
— Ну, куда, куда ты рвешься? Видишь, твой Никита ушел. Даже разбираться не стал. Значит, ты не нужна ему. Ты мне нужна, поверь, глупенькая.
                Он ослабил свою железную хватку, когда понял, что от девушки больше ничего добиться не сможет.
 
                Олеся вошла в полутемный зал, где под медленную музыку топталось несколько десятков пар. Стала искать глазами своего парня, но вместо него заметила Светлану Михайловну. Женщина стояла у окна, облокотившись на подоконник, и наблюдала за танцующими молодыми людьми. Проследив за ее взглядом, девушка, наконец, увидела Никиту. Он танцевал со своей сестрой в центре зала.
— Здравствуйте, — сказала она, подходя к женщине. — Вы тоже решили приехать на бал?
— Ой, Олеся, тебя и не узнать.
               Светлана Михайловна осмотрела девушку с ног до головы.
— Платье у мамы взяла?
— Да, выпросила на один день, а теперь жалею.
— Почему?
— Привлекаю ненужное внимание. Посмотрите. Никого нет в бальных платьях, я одна. И Никита недоволен.
— Недоволен? Ну, это он зря. По-моему, ты здесь самая нарядная.
                Она хотела еще что-то добавить, но в это время как из-под земли перед Олесей вновь возник Кирилл, и от него слегка пахло алкоголем.
— Белоцерковская, — сказал он развязно, — может, потанцуем?
                Олеся повернулась к Светлане Михайловне. Пояснила:
— Это Кирилл Поздняков, мой одноклассник. Когда-то мы с ним сидели за одной партой.
— Так как насчет медленного танца? — повторил парень. — Я приглашаю.
— Послушай, Кирилл, я тебе уже говорила и повторю еще раз — оставь меня в покое!

                Светлана Михайловна решила вмешаться. Тем более, что она, кажется, тоже почувствовала запах спиртного               
— Курсант Поздняков, — скомандовала женщина. — Если вы не хотите неприятностей — кругом и шагом марш!               
— Есть!               
                Щелкнув каблуками, Кирилл моментально скрылся из вида.
— С ними надо построже, — погрозила пальцем мама Никиты. — Такие понимают только приказы. Кстати, как это он к тебе обратился? 
— Белоцерковская. У нас в школе все почему-то называли друг друга по фамилии.
                Женщина неожиданно изменилась в лице.
— А как зовут твою маму?
— Елена Андреевна. А вы что, ее знаете?
                Ответить женщина не успела. К ним уже спешила Алиса, почему-то одна.
— Ничего себе! — Всплеснула она руками. — Я просто глазам не верю. Вот это прикид!
                Она так же, как мама, осмотрела девушку со всех сторон, обошла несколько раз и только потом поздоровалась.
— Привет.
— Привет.
— Слушай, я такой красоты в жизни не видела, только может быть в глянцевых журналах. Олеся — ты просто ослепительна. Нет, я серьёзно. Никита случайно не лишился дара речи, когда тебя увидел?
— Почти. Кстати, где он?
— Не знаю. Сказал: «Я сейчас», а потом куда-то упорхнул. А ты что такая расстроенная? Неужели поругались?
                Олеся неопределенно дернула плечами.
— Ничего, помиритесь.
               
                В зал вновь вошел Дед Мороз. Все кинулись к нему в надежде поучаствовать в конкурсах и получить призы. Не остались в стороне и Алиса с мамой. Тишину то и дело разрывал оглушительный смех, аплодисменты, подбадривающие крики, и только одинокая девушка в красивом платье одиноко стояла у окна, и ей явно было не до смеха. 

                Спустя четверть часа, она вдруг поняла, что поговорить с Никитой ей сегодня уже вряд ли удастся. Иначе он давно бы к ней подошел и всё выяснил. Олеся вышла из зала, позвонила маме и попросила за ней приехать. Дежурный офицер, заметив грустную девушку в бальном платье, удивленно спросил:
— Вы что, уже уходите?
— К сожалению, да. Вы не могли бы меня проводить на КПП.
— Подождите, а где же ваша шубка или пальто? На улице очень холодно.
— Ничего, как-нибудь добегу.

                Мужчина вызвал кого-то по внутренней связи, и через пару минут к дверям подъехал армейский газик. На нем Олеся и доехала до пропускного пункта. Потом, ожидая такси в знакомой комнате для свиданий, она все еще надеялась, что Никита спохватится и прибежит за ней, но он, видимо, был сильно обижен, поэтому чуда не произошло. А уже через полчаса за ней приехала Елена Андреевна.

               Она, молча, вышла из машины, помогла дочери сесть и за всю обратную дорогу не проронила ни слова. Зато водитель болтал без умолку. Всё восхищался красотой девушки, постоянно повторял, что принял ее сначала за волшебную фею из сказки.
— У вас там что, костюмированный бал или театральное представление?
— И то и другое, — отвечала Олеся сухо, а сама думала: «Скоро часы пробьют двенадцать раз, и волшебная фея превратится в Золушку, вот только будет ли ее искать прекрасный принц?»

                Оказавшись дома, Олеся первым делом сняла платье, повесила его на плечики, переоделась, умылась и… дала волю слезам. Мама успокаивала ее как могла. Она ни о чем не спрашивала, не строила никаких предположений, просто ждала, прекрасно понимая, что дочь расскажет ей всё сама, и она рассказала.
Рассказала обо всем, что произошло с ней на этом новогоднем вечере, начиная с того, как неожиданно холодно встретил ее Никита, как потом не могла отвязаться от Кирилла, и чем в итоге всё закончилось.
— Помнишь, мама, после того как я тебя познакомила с Никитой, ты сказала: «Смотри не потеряй его»… А я потеряла.
— Нет-нет, дочка, уверяю тебя, ты сгущаешь краски. Ничего страшного не произошло.
— Ты так считаешь?
— Конечно. Подумаешь, обнимались? Иногда мужья застают своих жен в постели с любовниками и ничего, — прощают.
— Мама, мне кажется, он видел, как я его целовала, представляешь?
— А что здесь такого? Ведь поцелуй был дружеским, в щечку, а друзья при встрече всегда целуются. Поверь, если у него к тебе настоящие чувства, то он обязательно позвонит.
— Позвонит?
— Я ни секунды не сомневаюсь. Позвонит и еще попросит прощения. Ведь он тебя пригласил на вечер, а сам сбежал, оставил одну. Так мужчины не поступают.   
 
  ***
               Тем не менее, Никита не позвонил. Позвонила его сестра. Затараторила без остановки:
— Слушай, ты куда вчера пропала? Мы тебя искали-искали, звонили-звонили. Там такие веселые конкурсы проводили, мы от смеха чуть животы не надорвали. Потом  стали выбирать королеву бала, ты вполне могла бы получить корону.
— Скажи, а Никита меня искал?
— Конечно. Правда, мы сами сначала его искали.
— Где же он был?
— Не знаю, болтался где-то. Потом вдруг появляется, такой расстроенный. Не пойму, что между вами произошло?
— А ты у него спрашивала?
— Спрашивала, только из него ведь слово клещами не вытащишь.
                Олеся вздохнула.
— Мне кажется, что он меня приревновал.
— Еще бы, к такой красотке и не приревновать! Но ты не переживай. Никита парень отходчивый, он долго обиды не держит. Помиритесь.

                После этого разговора Олеся немного ожила. Ей казалось, что Никита вот-вот даст о себе знать, но проходили дни, а ее телефон молчал. Позвонить первой? Почему нет? Ведь это она виновата в размолвке. И повод хороший — поздравить с Новым годом. После боя курантов Олеся набрала заветный номер… и опять неудача! Длинные гудки и никакого ответа… Хорошо же начинается новый год.
Выпив залпом фужер шампанского, девушка отправилась в свою комнату. Легла, не включая свет, не раздеваясь. Под звуки праздничного концерта, который смотрела мама с двумя подругами в соседней комнате, все думала, думала….

***

              Не спала в своей постели и Светлана Михайловна. Новый год она встретила в одиночестве — дочь отпросилась к друзьям, потом сразу легла. Ей не хотелось предаваться воспоминаниям, но после того, как она случайно узнала, что девушку Никиты зовут Олеся Белоцерковская, а ее маму Елена, картины из далекой юности, то и дело возникали у нее перед глазами сами собой.
 
                Она припомнила жаркий летний день, автобус, переполненный  призывниками, лицо Николая, с которым она прощалась на долгих два года. Слезы девушек, провожающих своих ребят на службу в доблестные вооруженные силы, просьбы матерей обязательно писать и почаще, последние напутствия отцов, шутки не совсем трезвых друзей и громкая команда командира: «По машинам!»

                Обратно шли медленно. Смотрели себе под ноги, не замечая никого вокруг. Всхлипывали на ходу, шмыгали носом. На лавочку сели вдвоем, познакомились.
— Лена.
— Лана. 
                Со стороны их можно было принять за сестер-близняшек. Одного роста, одинаково сложены, в похожих цветных платьицах. У обеих — светлые длинные волосы, расчесанные на прямой пробор, огромные голубые глаза, опухшие от слез и общее горе — девчонки остались без своих парней. Даже имена их на первый взгляд были похожи. Но только на первый.
— Вообще-то, меня зовут Светлана, — пояснила первая девушка. — А Лана, это потому, что в детском доме нас было три Светланы.  Одну мы так и звали — Света, я стала Ланой, а третья — Маша. Просто ее фамилия была Машкова.

                Лена улыбнулась и тоже решила признаться.
— И мне от моего имени досталось только одно окончание.
— Как же тебя зовут?
— Магдалена. Представляешь. И зачем мне дали это библейское имя не знаю, но только я с детства не могла выговорить это ужасное — «гд, гд». Язык сломать можно. Уже в школе я просила всех называть меня просто Леной. И звучит мягко и вопросов никто не задает. А ты что, правда воспитывалась в детском доме?
— Правда. Ну, а ты, наверное, живешь с родителями?
                При упоминании о родителях Лена сразу представила маму, неприметную, молчаливую женщину и отца, который и раньше-то не отличался тихим нравом, а в последнее время, словно с катушек слетел. Ни дня без скандалов.
— Последнее время я жила у Игоря.
— Это тот парень, которого ты сегодня провожала?
— Да. Но к нему я пойти не могу.
— Понятно …Свекровь?
— Как ты догадалась?
— А что тут догадываться. Отношения между свекровью и невесткой редко бывают идеальными.
— Представляешь, она мне прямо в глаза сказала: пока Игорек в армии —  отправляйся домой.
— А что дома?
— Дома еще хуже. Отец рвет и мечет. Говорит — ушла к мужику вот там и живи. Даже не представляю, куда теперь податься.
                Лана обняла девушку за плечи.
— Не переживай. Пойдешь ко мне, какие вопросы.
— К тебе?

                Лена не поверила своим ушам. Казалось, эту девушку послало ей само провидение.
— У меня однокомнатная квартира. Маленькая, но уютная. Мне ее дали по программе защиты детей-сирот. И мне и Коле, мы же с ним вместе, в одном детдоме воспитывались. Квартиру в Григорьевске мы сразу стали сдавать, а во второй жили.
— Слушай, а я тебя точно не стесню?
— Вот глупенькая. Наоборот. Я даже не представляла, как смогла бы жить одна. Привыкла уже в детдоме, и потом, вдвоем-то веселее, согласна?
— Согласна.

                Этим же вечером Лена перевезла свои вещи в квартиру Светланы, потом девчонки стали отмечать начало службы своих боевых друзей. Допили вчерашнее вино под нехитрые угощения, которые приготовила Лана. Болтали весь вечер, рассказывая наперебой бесконечные истории из жизни. Спать легли вместе, просто потому, что в квартире была только одна кровать, а если учесть, что всю предыдущую ночь им пришлось провести без сна, то заснули девчонки как убитые. Лана во сне шептала: «Коля, Коленька», Лена ей вторила: «Спи Игоречек, еще рано»…

                Проснулись девушки тоже одновременно — в полдень. Получалось, что они были похожи не только внешне, но обе оказались «совами»: ложились глубоко за полночь, вставали к обеду. Вместе ходили в магазин, вместе готовили, иногда бегали на дискотеки, пели в караоке барах, но почти каждый вечер усаживались за стол и в течение часа, а то и двух, писали подробные письма своим бравым воинам.

                Военная часть Николая располагалась недалеко — во Владимирской области. Светлана уже успела съездить к нему, а вот Игорю не повезло, его занесло на Дальний Восток.  Туда не наездишься. Зато два–три раза в месяц девушки, посещали детский дом в Григорьевске. Проводили там целый день, помогали на кухне, убирались, занимались с маленькими. Лана очень скучала по воспитателям, которые когда-то заменили ей родителей. Лена тоже со всеми перезнакомилась, и поскольку девушки с радостью брались за любую работу, встречали их всегда  с распростертыми объятьями.

                Время тянулось невыносимо долго, девчонки скучали, иногда даже пускали слезу, утешали друг друга, но, не успели оглянуться, а уже пролетел целый год. Николай написал о том, что ему, возможно, скоро дадут отпуск на неделю, и Светлана сразу начала готовиться. Целыми днями убиралась, пылесосила, мыла окна, наводила порядок. Когда же день приезда стал точно известен, девушка подошла к подруге и, глядя в сторону, сказала:
— Слушай, ты не могла бы на то время, пока Николай будет здесь гостить, пожить у себя дома. 
— Конечно, Свет, о чем разговор.
                Лена и сама понимала, что будет мешать молодым, поэтому решила подругу успокоить.
— Я уже и маме звонила, — соврала она. — Предупредила, что приеду.
— А как же твой отец, ведь ты говорила….
— Ничего, как-нибудь разберемся.

                Девушка стала тайком обзванивать всех подруг и одна из них согласилась приютить ее, правда, только на одну ночь. Ну, что ж, как говорится, — и на том спасибо. Она собрала сумку еще с вечера, а наутро подруги вместе вышли из дома. Попрощались на перекрестке. Лена отправилась к знакомой, с которой договорилась  накануне, Светлана же поехала на вокзал. Все, что происходило потом, вспоминалось ей как один счастливый день. Николай, уставший от долгой разлуки, буквально носил ее на руках. Утром подавал кофе в постель, сам готовил, сам накрывал на стол, сам всё убирал и, конечно, ночами не давал девушке уснуть.

               Светлане Михайловне захотелось вдруг припомнить какие-то особенные мгновения той далекой  встречи, но неожиданный телефонный звонок заставил ее вернуться к сегодняшней реальности.
               Звонила Алиса.
— Мама, я тебя не разбудила?
— Нет, а что?
— Понимаешь, тут такое дело…. В общем, вся наша компания собирается ехать на дачу к одному знакомому. Меня тоже приглашают. Не знаю — ехать или нет?
— Решай сама.
— Я буду звонить. Пока.

***
                Звонок раздался и у Олеси. Девушка давно спала, поэтому не сразу поняла, куда ее приглашают, и про какую дачу идет речь.
— Ты что, меня не узнала? Это же я — Алиса. У нас тут отличные ребята, поехали, не пожалеешь.
— Нет, не могу.
— Почему?
— Плохо себя чувствую.
                Олеся и вправду чувствовала какое-то недомогание. Волнения последних дней давали о себе знать.
— Жаль. Ну, что ж, давай выздоравливай.
                Олеся хотела спросить, не звонил ли ей Никита, но не успела. В трубке уже звучали короткие гудки.

                В соседней комнате заскрипела кровать и через полминуты к дочери заглянула Елена Андреевна.
— Не спишь?
— Звонок разбудил.
— Неужели он звонил?
— Нет, его сестра.
— И что сказала?
— Поздравила с Новым годом.
                Женщина присела на краешек кровати.
— Я вот что подумала. Давай подождем дней пять-шесть. Если не позвонит, я сама к нему поеду.
— Зачем?
— Поговорю. Или ты считаешь, что я не смогу правильных слов найти?
— Мама, даже не выдумывай. Хуже нет, когда взрослые начинают вмешиваться в отношения молодых.
— Хуже нет, когда молодые, из-за пустяков, ломают себе жизнь.
— Но….
— Давай потом поговорим. С Новым годом, дочка.
— С Новым годом, мама!

***               
                Три дня Олеся смотрела на телефон, ожидая звонка, на четвертый не выдержала, решила позвонить сама. Набрала номер дрожащей рукой, а в ответ, как и в новогоднюю ночь, металлический голос — «Недоступен». Может, ошиблась? Еще она попытка, и вновь — отбой. Телефон Алисы тоже не отвечал. Ну, здесь-то всё понятно — девушка за городом, а вот что случилось с Никитой? Поехать самой? Нет, пусть уж лучше мама.
— Ты только не говори, что я тебя просила, — предупреждала Олеся. — Сделай вид, что я ничего не знаю, что ты сама решила его навестить.
— Не волнуйся. Завтра выходные. Вот завтра с утра и поеду.

                Однако волновалась за Никиту не только Олеся. До него не могла дозвониться и Светлана Михайловна. Она тоже решила навестить сына, поэтому в воскресенье, едва проснувшись и перекусив на скорую руку, женщина помчалась в училище. Давние подруги непременно должны были встретиться, и всё же Елена Андреевна приехала первой.

                Дежурный сержант на вопрос женщины, можно ли вызвать курсанта Григорьева Никиту, открыл журнал посещений. А через минуту сообщил:
— К сожалению, нельзя. Курсант Григорьев находится под арестом на гауптвахте, за дисциплинарное нарушение.
— Что же он нарушил?
— Разглашать не имею права, но вам шепну — подрался.
— Подрался, с кем?
— Разглашать не имею права, — повторил сержант. — Он вам сам всё расскажет, если посчитает нужным.
— А долго ему еще находиться под арестом?
— Точно не знаю.
— А примерно?
— Дня три, может, — пять.

                Поблагодарив дежурного, Елена Андреевна вышла на улицу. Такси, на котором она приехала, все еще стояло на парковке. Водитель, заметив женщину, спешащую к нему, услужливо распахнул дверцу.
— Что, едем обратно? — спросил он с улыбкой.
— Да, если вам не трудно.
                Она расположилась на заднем сиденье, машина тронулась, и в это время Елена Андреевна обратила внимания на женщину, выходящую из только что подъехавшего автомобиля.
               
                «Лана? Не может быть!»
               
                Узнать подругу, которую не видела двадцать лет не просто. Но она узнала. Узнала, не смотря на то, что та давно сменила прическу, постриглась, перекрасилась в каштановый цвет. Может попросить водителя повернуть назад? Подойти, спросить…. Интересно, а что она здесь делает? К кому приехала?
                Неожиданная догадка заставила женщину почувствовать, как ледяной холодок пробежал у нее по спине. Никита? Он ведь Григорьев, что это, — совпадение? Но почему тогда — Никита?!

 ***

                Водитель по привычке рассказывал какие-то смешные истории, сам же над ними и смеялся, однако Елена Андреевна думала совсем о другом. Она мысленно перенеслась в те далекие дни, когда ей пришлось жить со Светланой под одной крышей почти два года. Ей пришлось оставить подругу всего лишь на одну неделю, но именно эта неделя сыграла в ее жизни очень важную роль.

                Елена Андреевна вспомнила как, переночевав у знакомой, она вышла утром на улицу и вновь задумалась над тем, куда ей теперь податься. Не идти же, в конце концов, на вокзал.
Вокзал?
               Она тут же подумала: «А что если ей поехать в Григорьевск? Поживу неделю в детском доме, пребывание отработаю. Отличная идея».

                Через три часа девушка уже подходила к знакомым воротам. А еще через час, подкрепившись с дороги, она с удовольствием занималась с младшей группой.
Приезд девушки оказался как нельзя кстати. Буквально на днях их учреждение покинула одна из воспитательниц, а новую найти, — пока не удалось. Наблюдая за тем, как Лена моментально нашла с ребятами общий язык, ей сразу стали предлагать постоянную работу, пообещали полный пансион, хорошую зарплату и в какой-то момент девушка подумала – а почему бы и нет? Поживу здесь один год, пока Игорек не вернется из армии, а там видно будет. Ей казалось, что заниматься с детишками совсем не сложно, но уже на следующий день она так не думала. Дети очень быстро привыкли к новой тётеньке и взяли ее в оборот. Висли на ней гроздьями, дергали, кричали, бегали. Иногда трое взрослых — папа, мама, бабушка не могут справиться с одним ребенком, а когда их два десятка и каждый требует к себе внимания? Лена просто не представляла, как она сможет прожить здесь еще пять дней, но тут неожиданно появился он.

                Молодой человек двадцати двух лет, студент по имени Роман приехал навестить свою двухлетнюю дочурку. Он быстро помог навести в группе порядок, отвел детей в столовую, накормил, уложил, каждого накрыл одеяльцем и когда все заснули, предложил девушке прогуляться. Она согласилась. Зачем-то назвалась именем Мадлен, сказала, что это уменьшительная форма от Магдалены.
— Но если хочешь, можешь называть меня просто Леной.
— Нет, — ответил Роман. — Мадлен мне нравится больше.
               
                Прогуливаясь по тропинкам, изрезавшим территории детского дома вдоль и поперек,  молодой человек рассказывал о себе. Приехал из глубинки, поступил, начал учиться. Потом подружился с девушкой, она и родила ему дочку Сашеньку, а через полтора года случилось несчастье. Девушка трагически погибла. Как? В подробности молодой человек вдаваться не стал. Дочку забрали органы опеки, отправили в детский дом, но ему разрешили иногда ее навещать.
— А ты разве сам не хочешь ее воспитывать?
— Хочу — не хочу. Одного желания не достаточно. Сначала надо доказать свое отцовство. И даже в этом случае Сашеньку мне все равно не отдадут. Должны быть условия, дом, семья, а у меня кроме места в общежитии и копеечной стипендии ничего нет.
— Да, наверное, ты прав. Но, может, потом, когда она подрастет….
— Что сейчас загадывать, Мадлен? Когда подрастет, тогда и будем думать.

                Они провели вместе несколько дней. Занимались с детьми, болтали, смеялись, и девушка, глядя на то, как играет со своей дочерью молодой отец, всё больше убеждалась, что Роман в будущем станет для кого-то очень надежным и любящим мужем.
                Для кого-то?!
                А почему для кого-то?
                Почему не для меня? 

                Лена вдруг испугалась. Испугалась того чувства, которое стало зарождаться в ней по отношению к Роману, к этому скромному милому парню с грустными глазами. Ей вдруг нестерпимо захотелось оказаться в его объятьях. Прижаться, обхватить за талию, положить голову на его плечо и стоять, стоять, поглаживая по спине, по волосам. И он, кажется, понял, о чем она думает. Подошел, посмотрел в глаза долгим, немигающим взглядом, потом наклонился, шепнул в самое ухо:
— Ты мне очень нравишься, Мадлен.

                Простые слова, но, услышав их, у девушки перехватило дыхание. А когда Роман поднес ее руку к губам и нежно поцеловал, она буквально оцепенела. Целовал ли когда-нибудь вот также ее руку Игорь?  Вспомнив о своем парне, Лена попыталась восстановить в памяти его лицо, но перед глазами у нее сразу возникла небольшая фотография, которую тот прислал ей в последнем письме. Три бритоголовых солдата, стоя в обнимку, обнажали неровные зубы в беззвучном смехе.

                Она тогда не сразу узнала, кто же из них Игорь и только прочитав на обороте: «Я крайний справа». Показала фото Светлане. 
— Он так изменился, — сказала она, с горечью.
— Не  расстраивайся, — успокоила ее подруга. — В армии все меняются. Вот возвратится на гражданку, отрастит шевелюру…

                Всю ночь Лена пыталась убедить себя в том, что она не должна влюбляться. Игорь и только Игорь — вот о ком ей следует думать. Ее парень несет сейчас нелегкую службу, а она….  Она обещала его ждать и, значит, должна дождаться.

                Утро в группе началось как обычно: подъем, зарядка, водные процедуры, завтрак. Роман появился неожиданно. Смешной, растрёпанный, с заспанными глазами, он, первым делом, подошел к своей дочери, поцеловал ее в макушку, потом бросил осторожный взгляд в сторону молодой воспитательницы, и Лена вдруг отчетливо осознала — она влюблена. Влюблена…, и ничего не может с этим поделать!

                День продолжился в соответствии с распорядком, с той лишь разницей, что во время послеобеденного сна, оставив детей под присмотром старенькой нянечки, молодые люди, не сговариваясь, решили прогуляться в ближайшем лесочке.
Упорхнули сквозь проделанный кем-то лаз в конце забора и уже через десять минут шагали куда-то, крепко держа друг друга за руки.

                Конец августа, тихо, тепло. Природа словно замерла в ожидании осени. Небольшую зеленую полянку, мелькнувшую сквозь деревья, Лена заметила первой. Побежала вперед. Роман  догнал ее уже сидящую в траве и разглядывающую желтый одуванчик. Опустился рядом. Нежно повалил на спину. Поцелуи посыпались градом. Щеки, губы, шея. Нет-нет, Игорь ее так никогда не целовал. Чмокнет при встрече, «привет»… и сразу в сумку — что купила?

                Обратно возвращались молча. Как теперь дожить до вечера? Время словно остановилось. Стрелки часов упорно не желали двигаться вперед. Она легла в своей маленькой комнатке и не стала запирать дверь. Он пришел спустя полчаса, повернул ключ в замке. Сказал еле слышно:
— К тебе можно, Мадлен?
                Вместо ответа она приподняла край одеяла.
                Наутро он сказал, что должен показаться в институте.
— Скоро начало учебного года. Надо соблюсти некоторые формальности. Написать заявление о продлении срока пользования общежитием, иначе я рискую остаться на улице.
— А когда обратно?
— Сегодня же вечером, или, в крайнем случае, завтра к обеду.
— Я буду скучать, Роман.
— И я тоже, Мадлен.   

                К вечеру он не вернулся. Не вернулся и на следующий день к обеду. И еще два дня прошли в томительном ожидании. А на третий неожиданно появилась Светлана. Радостная, счастливая, она недавно проводила Николая и решила проведать родных воспитателей. Входит, а навстречу ее подружка.
— Лена?! Глазам не верю. Ты же дома у себя должна быть. Или опять с отцом не поладила?
— С отцом все в порядке. А как ты, как Николай, как провели время?
— Лучше не придумать. Я словно в облаках летала. Николай такой предупредительный, такой нежный, угадывал любое мое желание. Жаль, что твой Игорек не может приехать в отпуск. Тебя, кстати, от него письмо дожидается.
                При упоминании об Игоре, Лена невольно поморщилась. Ведь все последние дни она думала о другом человеке. Где он? Почему не возвращается? Может быть несчастный случай? Попал в больницу? Но как это проверить? Девушка с ужасом подумала о том, что кроме его имени и того, что Роман приезжал к своей дочери, она не знает о нем ровным счетом ни-че-го!   
— А ты давно здесь? — спросила Светлана.
— Уже больше недели. Работаю в младшей группе.
— Ничего себе. Это что же получается — пока мы там с Николаем отдыхали, ты здесь с детишками возилась?               
— А что, мне даже понравилось, и потом мне тут один молодой человек помогал.
— Молодой человек? Интересно. Давай-ка с этого места поподробнее.

                Выложив всё начистоту, Лена заявила, что хотела бы поработать здесь еще.
— Мне почему-то кажется, что он должен обязательно приехать. В конце концов, у него же здесь дочь. Неужели он способен ее бросить?
— А ты что, готова воспитывать чужого ребенка?
— Почему чужого? Ведь это ребенок Романа. Ты только посмотри, какая она славная.
— Угу, славная, пока ей два года, а когда ей будет пятнадцать…. И потом, я что-то не пойму, а как же Игорь?
— Ой, не знаю, Свет, ничего не знаю, всё, как в тумане….

                Они вместе отправились к заведующей детским домом. В кабинете Ирина Альбертовна встретила девушек с нескрываемой радостью. Долго обнималась со Светланой, обменивалась новостями, а вот Лену обрадовать ничем не смогла. Сказала, что на ее место, наконец-то, нашли человека.
— Сегодня утром позвонили из районо. Уже завтра к нам прибывает новый воспитатель. Опытная женщина с высшим образованием. Ну, а тебе, конечно, большое спасибо, что выручила и не только — зайди в бухгалтерию и получи выходное пособие, плюс премия, я уже распорядилась.

                Лена передала детей на попечение нянечки, ей же сунула в руку небольшой листок со своими координатами.
— Если приедет Роман, передайте ему, пожалуйста, ладно?
— Всё сделаю, — ответила бабушка, загадочно улыбаясь…
                Она единственная была свидетелем бурного романа, который развивался на ее глазах. 
— Всё сделаю, дочка, можешь не беспокоиться.
 
***

                Однако Лена беспокоилась. Больше месяца от Романа не было никаких вестей, зато очень важную новость сообщила ей Светлана.
— У меня задержка уже две недели,— призналась девушка, радостно. Представляешь?
                Мадлен горько усмехнулась.
— Представляю. Потому что я, кажется, тоже беременна.
— Не может быть!
— Почему не может? Ты разве забыла, что у нас с тобой всё происходит одновременно...

                Подруги сходили в аптеку и тесты, которые они купили, подтвердили их подозрения. Вот только отнеслись девушки к этому известию по-разному. Лана тут же села писать Николаю, чтобы поделиться с ним радостной новостью. Лена тоже взялась за перо, но сообщать Игорю о своей беременности, естественно, не стала. Это означало бы полный и окончательный разрыв всех отношений. Она вообще не представляла, что ей теперь делать. Уже меньше чем через год служба Игоря окончится, и как она его встретит? С ребеночком на руках? «Здравствуй, дорогой, познакомься — это мой сынок, и теперь мы будем растить его вместе…»
               Смешно.
               Просто со смеху можно умереть.
               И домой с ребенком не покажешься. Отец ведь изведет. Тогда что?
               Одна надежда на Романа. Может, он всё-таки объявится? Она даже хотела съездить в Григорьевск, но Лана ее отговорила.
— В нашем положении любые поездки противопоказаны. Вдруг поскользнешься, упадешь, да мало ли что в дороге может случиться?
                Светлана наблюдалась в поликлинике. Ходила на прием к врачу два раза в месяц, но состояние ее здоровья оставляло желать лучшего. Нервозность, токсикозы, слабость, головокружение…

                Лена, наоборот, переносила беременность на удивление легко. Она только раз зашла в больницу, просто за компанию с подругой, но в приеме ей отказали. Сказали, что она из другого района и поэтому ей следует обратиться в поликлинику по месту жительства. Куда-то ехать, просиживать часами в больничных коридорах не хотелось. «Если будут проблемы, вызову врача», — решила она и успокоилась.
 
                Но проблем не было, врача чаще вызывали к Светлане. То она отравилась, то простудилась, то подозрение на пневмонию, то на аппендицит, то на выкидыш. Через девять месяцев схватки у девушек начались в разницей в полчаса… Скорая прилетела за Ланой, заодно забрали и Лену. Привезли и — сразу в родильное отделение. Вот здесь-то и случилось самое невероятное. Врачи перепутали их паспорта. Девчонки-то похожи, а в фотографии никто не всматривался.

                Ребенок Ланы, как определили потом врачи, дышать перестал уже в утробе матери. Лена же родила за пятнадцать минут здорового малыша и при выписке ей выдали документ о том, что она — Светлана Михайловна Григорьева, в роддоме номер…, родила ребенка — число, рост, вес, пол…

                Ну а что же Лана? С ней поработал психолог, сказал обычные в таких случаях слова — «отчаиваться не стоит», «жизнь, не смотря ни на что, продолжается», сделал упор на то, что она еще очень молода и в будущем у нее обязательно будут дети. Говорил, что надо верить в себя, верить в людей, верить в жизнь и тогда всё получится. Справку, которую ей выдали в регистратуре, она читать не стала. Просто скомкала и выбросила…

                Как ни странно, но молоко у Лены пропало уже на следующий день, А вот Лана, наоборот не успевала сцеживать. Ромочка, так назвала своего сына Лена, сначала пил молочко из бутылочки через соску, потом Лана стала давать ему грудь напрямую, и вот, что удивительно, лицо ее в эти минуты преображалось на глазах. На нем уже не так отчетливо были видны следы недавних страданий. Лена, конечно, ревновала ее к сыну, но сделать уже ничего не могла. Через неделю возвращался Игорь, а, спустя несколько дней, — и Николай. Девчонки договорились молчать, а Лана пообещала подруге, что та сможет видеться с сыном в любое время. Ситуация, казалось, разрешилась сама собой.
                Но это только казалось…

                Материнские чувства молодой мамы очень быстро стали брать верх над обычной осторожностью. Лена стала приезжать к сыну чуть ли не каждый день. Играла, гуляла, пеленала и даже купала… 
                Лана смотрела на всё это с тревогой. Николай удивлялся:

— Не понимаю, почему она с таким удовольствием возится с нашим сыном? – спрашивал он Светлану.
— А что здесь плохого? Пусть возится, и ей радость и мне легче.

                Игорь, к которому Лена переехала сразу, как только тот вернулся, тоже ничего не понимал. Почему его будущая жена постоянно пропадает у подруги?
— Тебе там что, медом намазано? — спрашивал он.
— Лана устает с маленьким ребенком. Я ей помогаю, вот и всё.
                Но больше всех масла в огонь подливала свекровь. Никогда не упускала момента, чтобы шепнуть сыну на ухо:
— А ты уверен, Игорек, что она к подруге ездит, а не к любовнику. 
— Уверен, мам, и хватит об этом! Успокойся, наконец!

                Но успокаиваться женщина не хотела. Решила за невесткой проследить. Выведала адрес Светланы, приехала и у подъезда в кустах притаилась. Ждала недолго. Лена с коляской вышла. В ближайшем сквере прошлась туда-сюда, потом на лавочку села, ребенка достала и давай его тискать, да к груди прижимать, тут свекровь обо всем и догадалась.
                Выложила сыну новую версию.
— Ребеночек этот, сдаётся мне — ейный будет. Она — мать! Точно тебе говорю. Так чужих детей не целуют.
                Игорь только отмахивался.
— Какая Ленка — мать, ты с ума сошла?
— Поверь мне, сынок, пока ты службу нес, она ребенка-то и нагуляла, а потом подружке подкинула. У той, поди, проблемы по женской части, она и рада воспитывать. Вот и всё объяснение.
                Женщина и представить себе не могла, насколько она была недалека от истины. Вот только как доказать этому дурачку, что его водят за нос, она не знала.

                Не знала как себя вести и Светлана. Она действительно сильно уставала. Разрывалась между ребенком и Николаем. Хотелось уделить внимание  и тому, и другому, но не получалось. Раньше с Ленкой было легче. Одна в магазин, другая к плите, а неохота готовить — в кафе можно перекусить. Теперь же везде одной приходилось успевать. Николай целыми днями на собеседованиях — работу ищет, а придет и первый вопрос: «Что у нас сегодня на обед?» Ночью руку протянет, а Ромка сразу в плачь. Словно чувствует… Никакой свободы!

                Проснулись как-то в воскресенье, Лана — сразу на кухню завтрак готовить. Мужа накормила, ребенка успокоила, в комнате прибралась  и опять к плите — теперь надо на обед настраиваться. Но, Слава Богу, к полудню немного освободилась. А тут и Ромка задремал. Николай сзади подкрался, за плечи обнял, до шеи губами дотронулся:
— Может, и мы отдохнем? — предложил, и не просто, а с намеком…

                В комнату на цыпочках вошли, чтобы мальчонку не разбудить, только на диван присели, а в дверь звонок. Кто? Знамо дело – Ленка. На пороге стоит, фигурка точеная, платьице летнее короткое, глаза радостью неподдельной светятся в предвкушении встречи с сыночком. Вошла, ничего не замечает и сразу к кроватке. Нагнулась — «у лю, лю», «у сю, сю». Лана из коридора в комнату заглянула, так и обомлела сразу.

                Николай ее в кресле с газеткой расположился, делает вид, что читает, а сам с девушки глаз не сводит. Так и сверлит взглядом. Рот приоткрыл, только, что слюни не текут. Лана на себя в зеркало взглянула и всё поняла: глаза потухшие, кожа блеклая, макияж на скорую руку, лицо осунувшееся от бессонных ночей, а тут рядом такая красотка! Вот оставь их сейчас вдвоём и неизвестно чем дело закончится. Выгнать подругу тоже нельзя, ведь она своего сына навещает. Остается одно — уехать самим.


                Этим же вечером Светлана решила с мужем поговорить. Разборки устраивать не стала, но внесла дельное предложение: переехать в Григорьевск. Временно.
— У нас же там еще одна квартира, Коль, ты не забыл?
— Да я помню, помню. Только не пойму  — зачем?
— Что?
— Зачем нам переезжать?
— Ну, во-первых, — там воздух. Природа, лес. Малыш будет расти здоровым.
— Так он и здесь вроде бы не болеет.
— И нам будет легче дышать. А то я в последнее время….
— Нет-нет, Свет, что-то ты темнишь.
— Ну, хорошо. Скажу тебе напрямую — я хочу, чтобы Ленка к нам пореже наведывалась.
— Ах, вот оно в чем дело — Ленка. Подожди, а не ты ли говорила, что она тебе помогает, что ты без нее, как без рук?
— Помогать-то она помогает. Только вот боюсь я, Коленька, как бы мне эта помощь боком не вышла.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А то, что не ровен час, уведет у меня подруга муженька моего и ребеночка прихватит. Останусь я тогда на бобах.
— Перестань, Свет, ну что ты выдумываешь?

                Николай хотел обнять свою женщину, но та ловко увернулась.
— Скажи, ты согласен на переезд?
— А как же семья, которая сейчас там живет?
— Придется им отказать, ничего не поделаешь.   
— Но ведь они исправно платят.
— Будем сдавать эту квартиру. Эту даже выгоднее.
— Но я уже почти нашел работу.
— Почти, но не нашел. Найдешь в Григорьевске. Там тоже нужны крепкие здоровые ребята.
                Николай вздохнул. Все аргументы закончились. Пришлось согласиться.

                Все формальности уладили быстро. Разговор с Леной решили отложить на самый последний момент. Встречу назначили в кафе. Светлана по телефону сказала, что у нее есть очень важный разговор, и Лена, не смотря на брюзжания Игоря и косые взгляды свекрови, сразу сорвалась с места. Ей показалось, что у подруги был какой-то печальный голос. Неужели она поругалась с Николаем, и сейчас  будет просить ее переехать к ней, чтобы зажить вместе, как и раньше, без этих несносных мужиков, только я, она и малыш! Вот было бы здорово, однако Лана, после обязательных ответов, на вопросы о самочувствии малыша,  сказала ей совсем другое.
— Николаю, наконец-то, повезло. Ему предложили очень хорошую работу.
                Радостные огоньки в глазах девушки сразу погасли.
— Рада за него. И что за работа?
— Охрана мэра города.
— Мэра?
— Да, мэра города Григорьевска.
               Лана придумала эту историю, для того, чтобы как-то оправдать своё решение переехать.
— Подожди, а как же он будет туда добираться? Ведь это только в одну сторону три часа, потом — столько же обратно, и так каждый день?
               Лана взяла подругу за руку.
— Вот об этом я и хотела с тобой поговорить. Понимаешь…, – театральная пауза. — Мы решили переехать.
— Куда?
— В Григорьевск.
— А Ромочка?
— Ромочка естественно поедет с нами.
— Как с вами, а как же я? Ведь я тогда не смогу с ним видеться!   
— Почему не сможешь? Ты будешь приезжать, когда захочешь.
               Глаза девушки наполнились слезами.
— Когда захочешь? — сказала она с упреком. — Да я на два часа отпроситься не могу, а ты говоришь — когда захочешь!               
— Ну, Лена, ну подожди, не плачь. Так получилось, что теперь делать?
— Что делать? Я знаю, что делать. Я забираю своего сына. Он никуда с вами не поедет.

               Лана была готова к такому повороту, поэтому ответила спокойно.
— Хорошо, забирай. Вот только куда? Куда ты с ним пойдешь? К Игорю? Он тебя примет? Или домой, к неуравновешенному отцу, который превратит твою жизнь в сплошной кошмар?
— Ничего, что-нибудь придумаю.
— Что, например? Пойдешь в подземный переход, напишешь на картонке — «Помогите матери-одиночке» и сядешь с протянутой рукой? Тебя же сразу заберут, еще и обвинят в похищении ребенка.
— Но, это же мой сын!
— А по документам родила его я.

                Лена хотела возразить, но только открыла и закрыла рот.
— Пойми,— продолжала Света, — Сейчас в тебе говорят амбиции, но неужели и из-за них ты готова разрушить свою жизнь? Если тебе она не дорога, то подумай обо мне, подумай о Николае, об Игоре и, главное, подумай о своем сыне. Ведь его жизнь ты тоже можешь разрушить.

                Лена всё-таки заплакала.
— Что же делать, Лана, я же с тоски умру без Ромочки! Он — это всё, что есть у меня в жизни.
— Я тебя понимаю, успокойся, послушай, мы же не на Северный полюс уезжаем. Каких-то три часа, — и ты опять рядом со своим сыном. Я тебе оставлю адрес, будешь приезжать. Может быть, не так часто, как раньше, но тут уж ничего не поделаешь, придется привыкать.

***
                На новом месте Лана первое время вздрагивала от каждого звонка в дверь, но постепенно привыкла. Николай устроился охранником, правда, не в мэрию, а в местную больницу. Работал сутками в две смены, поэтому дома появлялся не часто.
                Лена смогла навестить сына только спустя два месяца. Приехала мрачная, молчаливая, играла с ребенком три часа без перерыва, гуляла, кормила, а перед отъездом сказала:
— Я сейчас работаю в детском садике. Вечерами шью, беру заказы на дом. Хочу скопить денег, чтобы снять квартиру.
— А с Игорем — не получается? — спросила Светлана, но девушка пропустила вопрос мимо ушей.
— Хочу снять квартиру, — повторила она, — чтобы забрать Ромочку.

                Заявление прозвучало так неожиданно, что девушка несколько секунд не могла вымолвить ни слова. Все ее надежды на то, что Лена постепенно успокоится, и, в конце концов, смирится со своим положением, рухнули в одно мгновение.
Спорить, что-то доказывать уже не имело смысла. Лана ответила с улыбкой:
— Ну, если ты считаешь, что с тобой ему будет лучше, пожалуйста — забирай.
 
                Она проводила подругу до остановки, на обратном пути купила газету объявлений и, возвратившись, сразу начала искать варианты обмена квартиры. Жить в постоянном страхе, зависеть от капризов несостоявшейся мамочки, она больше не хотела. Лена не оставила ей выбора. Что ж, придется настраиваться на еще один переезд.
               
                Обмен был найден в срочном порядке. Две однокомнатные квартиры, словно по мановению волшебной палочки, превратились в уютную «трёшку». Сынишка получил новое имя. Светлане имя Роман никогда не нравилось, не нравилось оно и Николаю, поэтому, после короткой дискуссии, мальчик единодушно был назван Никитой в честь армейского друга, с которым Николай прошагал в одном строю все два года.

                Новый адрес своей подруги Лена очень долго искала, но найти не смогла. Посетила она и Григорьевский детский дом с надеждой на то, что там могут отыскаться следы Светланы, но оказалось, что Ирина Альбертовна давно ушла на пенсию, а новая заведующая просто отказалась ее принимать, сославшись на большую загруженность. Лена попыталась выяснить у охранника, работает ли баба Даша, нянечка из младшей группы, и можно ли с ней увидеться, однако строгий мужчина, преградившей ей дорогу, ответил коротко:
— Ничего не знаю, и без пропуска на территорию пропустить не могу.
                Пришлось в который раз возвращаться ни с чем.

                А вскоре Лена вышла замуж... Игорь, вопреки советам своей мамы, все же сделал ей предложение. Через год в их семье появилась Олеся, а еще через год,  на этот раз уже прислушавшись к советам своей мамы, Игорь подал на развод. Лена наконец-то переехала домой. Ее отец к тому времени уже безвылазно лежал в больнице, мама днями и ночами находилась при нем. Приходила к нему и Лена с маленькой дочкой,
— Посмотри, Олеся, это твой дедушка….
                Но некогда грозный мужчина уже никого не узнавал…

                Что же было потом? Еще один брак, уверенность в том, что — на всю жизнь, а, оказалось, — только на два года. Работа в разных ателье, частные заказы, свадебный салон и вдруг эта случайная встреча, возле КПП военного училища…

***
                Олеся бросилась навстречу матери, едва та открыла дверь.
— Ну что мам, рассказывай, рассказывай скорей. Ты его видела, говорила, что он сказал?
— Господи, какое нетерпение, дай, хоть раздеться.
— Мам, ну не тяни, говори.
                Женщина сняла пальто, разулась и всё это под вопросительный взгляд дочери.
— Я его не видела, и не говорила, — сообщила, она, наконец.
— Не видела?!
                Девушка повернулась и пошла в комнату.
— Зато я знаю, почему он тебе не звонит.
— Знаешь? — Олеся остановилась. — Как ты можешь это знать, если вы не виделись.
— Я разговаривала с дежурным на вахте. И он по секрету мне сообщил — твой Никита сидит на гауптвахте.
— А что это?
— Он под арестом.
— Под арестом, а что он натворил?
— Подрался. И насколько я поняла, — с твоим бывшим.
— С Кириллом?
— А у тебя что, есть другие бывшие?
                Елена Андреевна направилась в кухню, Олеся хвостиком за ней.
— Мам, а ты не узнала, сколько он еще будет под арестом?
— Еще несколько дней, жди.
— Ждать чего?
— Звонка, чего же еще.
— Ты думаешь….
— А тут и думать нечего. Выйдет и позвонит.

                И Никита действительно позвонил. Предложил встретиться в ближайшие выходные. В увольнении ему отказали, поэтому Олеся приехала в училище. Они долго разговаривали в комнате для свиданий и, в конце концов, всё выяснили. Правда, девушке пришлось рассказать о своей несчастной любви и о недостойном поведении Кирилла на новогоднем вечере.
— Выходит не зря я ему физиономию разукрасил, — сделал вывод Никита. — Хотя и пришлось за это пятнадцать суток за решеткой потомиться. Таких, как этот твой Поздняков, надо учить уму-разуму, чтоб впредь не повадно было руки распускать.
— Ну, какой же он мой, Никита, он не мой и никогда моим не был.
— А кто же теперь твой?
— Ну, конечно — ты!

***
                Молодые люди помирились. Вновь начали встречаться, и разговоры их всё чаще заходили о свадьбе. Всё шло своим чередом, и вдруг Олесе позвонила сестра Никиты. Задала неожиданный вопрос:
— Моя мама зачем-то хочет поговорить с твоей мамой, ты не могла бы дать номер ее телефона?
— Конечно. По-моему, им давно пора познакомиться. Я тебе пришлю эсэмэску.

                Елена Андреевна ответила на неизвестный звонок, услышала знакомый голос и всё сразу поняла. Лана предложила ей встретиться в том же самом кафе, в котором когда-то она сообщила подруге неприятную для нее новость.

                Бывшее кафе-мороженое узнать было невозможно. За эти годы, из обычной забегаловки, оно превратилось в шикарный ресторан. Изменились и две бывшие подруги. Некогда вчерашние школьницы стали солидными дамами, хотя привлекательность свою не утратили.

                Долго обнимались, внимательно разглядывали друг друга. В ресторане заняли столик на двоих, заказали кофе капучино — для разогрева. Начальный обмен информацией занял довольно продолжительное время. Пришлось заказать и легкие закуски, и два бокала сухого вина.
— Живешь с Николаем?
— Нет, разошлись, а ты с Игорем?
— Тоже расстались.
— У тебя, я знаю  —  Олеся.
— А у тебя — Алиса.
— Удивительно. Мы даже имена детям дали почти одинаковые.

               Женщины выпили по глотку за здоровье своих девочек.
               Лана долго собиралась с мыслями, никак не решаясь начать непростой разговор, и Лена ей помогла:
— Ты, конечно, хочешь поговорить о моем сыне? Кстати, почему — Никита?
— Так решил Николай. «Роман» ему категорически не нравилось. Да и мне тоже.
— А, по-моему, хорошее имя.
— Не спорю. Но пока он был Ромочкой, я всегда чувствовала, что это твой сын, а Никита как-то очень быстро стал моим.
— И теперь твой сын, —  Лена сделала ударение на слове «твой», — твой сын встречается с моей дочерью.
— А моя Алиса дружит с твоей Олесей.
— Да. Вот так в нашей жизни всё неожиданно переплелось.
— Точно. Кто бы мог подумать.
                Лена вздохнула.
— Как видишь, всё когда-нибудь возвращается…
— И теперь, не кому-нибудь, а именно нам с тобой, предстоит разобраться в этих непростых хитросплетениях.
— Что ты предлагаешь? — спросила Лена с улыбкой. — Рассказать ребятам правду?
— Нет-нет, ни в коем случае. Для них это будет таким откровением…
— Ты права. Тогда что?
— Вот я с тобой и встретилась для того, чтобы посоветоваться.
— Ты хочешь услышать мой совет — он очень простой. Надо оставить всё как есть.
— Ты это серьёзно? — не поверила Светлана. — Ведь получается что они….
— Получается, что они любят друг друга, — перебила подругу Лена.— И давай не будем им мешать.

                Лана подняла свой бокал и осушила его одним глотком.
— Как же ты не понимаешь…, они не могут быть вместе.
— Если ты еще не заметила, — они уже вместе.
— Я хотела сказать, что они не могут вступить в брак. Они же брат и сестра.
— У них разные отцы, — парировала Лена.
— Все равно они близкие родственники, у них могут родиться неполноценные дети.
— Знаешь, Свет, неполноценные дети могут родиться и у вполне здоровых родителей. И примеров таких сколько угодно. К тому же, медицина сейчас шагнула далеко вперед, и всякие там отклонения легко определяются уже на ранних сроках.
— Нет, ты не понимаешь….
— Это ты не понимаешь. Я хочу, чтобы наши дети были счастливы. Пойми, это их жизнь, их отношения, их любовь, и мы с тобой против нее — бессильны. Поверь, чтобы мы не делали, как бы ни старались, но уж если им суждено быть вместе, то никакая сила не сможет их разлучить.
               
                Встречей Лена осталась вполне довольна, а вот Лана расстроилась. Она никак не ожидала, что ее подруга займет такую принципиальную позицию. Вдвоем они еще могли бы что-нибудь придумать, но одной…,— одной ей действительно не под силу ничего изменить.

              «Ну, Лена, ну, подруга, — ничего не понимает! Как был ветер в голове…  Хочет нянчить внуков с синдромом Дауна? Что ж, пусть нянчит»,— она окончательно поняла, что исправить уже ничего не может, правда, оставалась маленькая надежда на то, что отношения молодых людей расстроятся сами собой. Никита уедет к месту службы один, потом найдет себе хорошую девушку, женится, подарит внуков….

***               
                Но, вопреки ожиданиям женщины, отношения молодых становились только крепче. Они вовсю готовились к свадьбе, выбирали ресторан, выбирали гостей, и никто не предполагал, что беда может  придти с неожиданной стороны.

                В тот день Никита возвращался в часть после увольнения. Немного замешкался, прощаясь с Олесей, выбежал на остановку, а троллейбус ушел из-под носа. Оставалось одно — остановить машину, но на голосующего курсанта никто не обращал внимания. Никто, кроме бесшабашного паренька на мотоцикле.
Взвизгнув тормозами, байкер застыл рядом с Никитой, приоткрыл шлем и задал вопрос, состоящий из одного слова:
— Куда?
— Знаешь, где находится военное училище?
— Знаю! Прыгай на заднее сиденье!
— А шлем?
— Вот шлема нет, извини.
                Никита сразу почувствовал неладное, но, взглянув на часы, решил рискнуть. Не хотелось получать наряд вне очереди за опоздание.
— Ладно. Где наша не пропадала. Гони.
                Он крепко вцепился в паренька и правильно сделал, иначе свалился бы с мотоцикла в первую секунду.
    
                Байкеру, видимо, очень хотелось похвастаться своим мастерством и ему это удалось. Развив максимальную скорость, он начал ловко петлять между автомобилями, кое-где вылетал на встречку, нарушал все мыслимые правила и в упор не замечал гаишников, которые свистели ему вслед, раздувая и без того огромные щеки. Уходя от лобового столкновения, лихач сначала вылетел на тротуар, а потом  прямиком впечатался в стеклянную остановку, благо в этот момент там никого не было. Байкера спас шлем, а вот его пассажиру не повезло…

                Очнулся Никита уже на больничной койке. Рядом — Алиса.               
— Ну, как ты себя чувствуешь?
— Пока не знаю.
— Ты помнишь что произошло?
— Смутно.
— Ну, как же так, Никита, ведь ты нас всех перепугал.
— А как ты узнала?
— Врач нашел у тебя мобильный телефон, позвонил сначала маме, но она не ответила, наверное, находилась в метро. Тогда он набрал первый номер из списка.
— Понятно. Вы только Олесе пока не сообщайте, ладно?
— Ладно.

                В палату зашел врач. Показал рентгеновские снимки.
— К сожалению, порадовать вас ничем не могу. Четыре перелома, один со сдвигом. Ситуация непростая. Месяца два у нас проваляется, не меньше. Он потерял много крови, возможно, потребуется переливание. Вы сестра?
— Да.
— Готовы кровь дать?
— Конечно. Сейчас еще и мама подъедет.
— Отлично. Пройдемте со мной в процедурную.
— Зачем?
— Сдадите анализы.
— А это обязательно, доктор, я вроде бы ничем не болею?
— Такие правила.

                К удивлению Алисы, мама сдавать анализы отказалась. Сказала, глядя в сторону:
— Моя кровь ему не подойдет.
— Как не подойдет, мама, я не понимаю, ведь он твой сын!
— Слушай, давай поговорим об этом потом.
— Как потом? Почему потом?
— Позвони лучше Олесе, пусть приедет.
— Мама, Никита просил пока не сообщать….
— А я тебе говорю — позвони. Ее кровь точно подойдет.
— То есть как? Я ничего не понимаю. Ты мне можешь объяснить, что всё это значит?
                Женщина тяжело вздохнула.
— Тут в двух словах не объяснишь.
— Но, мама!
— Вот приедем домой и поговорим.

                Однако разговора сразу не получилось. Вечером, когда Алиса, приехала домой, сдав вахту возле больного своей подруге, ее мама уже спала, а на утро Светлану срочно вызвали на работу. Нужно было в экстренном порядке решать проблему подростка из неблагополучной семьи. Провозилась до вечера, потом сразу помчалась в больницу. Никита, с загипсованной рукой и ногой на растяжке, с лицом белым как полотно, встретил ее слабой улыбкой.
— Привет.
— Привет, мам.
— Ты что, здесь один?
— Нет. Олеся ушла только полчаса назад. Сидела с самого утра.
— А Елена Андреевна приезжала?
— Да, тоже была. Правда, недолго. У нее ведь работа, заказы, клиенты.
— Понятно. Ну, как самочувствие?
— Устал лежать без движений. Это, оказывается, совсем непросто.
— Да, я уж догадываюсь. Спи побольше. Набирайся сил. Что еще можно делать на больничной койке? Кстати, в училище знают?
— Да, уже звонили. Пообещали перевести в госпиталь, как только доктора позволят.
— А позволят они, видимо, не скоро.
                Светлана поднялась.
— Пойду, поговорю с твоим врачом, выясню, на что надо настраиваться.

                В коридоре она сразу столкнулась с мужчиной в белом халате. Узнала, что это и есть лечащий врач Никиты. Познакомились. Доктор пригласил женщину в кабинет. Долго листал историю болезни, сравнивал какие-то справки, выписки и, наконец, произнес:
— Я что-то ничего не могу понять. Вы — мама больного?
— Да.
— А, Алиса Григорьева, это….
— Это моя дочь.
— Угу, дочь, и, значит, сестра больного.
— Понимаете….
— Ну, раз вы мама, значит….
— Это ничего не значит, доктор.
— Ладно, оставим этот вопрос пока открытым. Скажите, кем доводится больному э…. Олеся Белоцерковская?
— Эта девушка — его невеста.
— А Магдалена Андреевна Белоцерковская, полагаю, — ее мама?
— Да, это ее мама.

                Доктор опять начал сравнивать справки, потом сделал вывод:
— Понимаете ли, результаты анализов, которые мы недавно получили, свидетельствуют о том, что только кровь Магдалены Белоцерковской подходит больному.
— А как же Олеся, ее дочь? — воскликнула женщина.
— Вот это меня и удивляет. Если у мамы первая группа, то у дочери четвертой группы быть никак не может.
— А у нее — четвертая?
— Вот, взгляните сами.
— И что из этого следует?
— Олеся — не дочь Магдалены Белоцерковской.
— А ошибка….
— Ошибка исключается.

                Мужчина начал объяснять, что и у сестры больного тоже не совпадает группа крови, но Светлана его уже не слушала. Она вдруг поняла, почему ее подруга совершенно не переживала из-за того, что её дочь станет женой Никиты. Олеся, оказывается, ему не сестра! Господи, как же всё перепуталось. Светлана машинально вытерла внезапно вспотевший лоб. Поднялась.
— Доктор, прошу вас только об одном: пожалуйста, никому не сообщайте о ваших открытиях.
                Мужчина улыбнулся и, шутя, погрозил пальцем.
— Понятно — старые семейные тайны. Скелеты в шкафу.
— Скорее, — грехи молодости.
— Да-да. Все мы иногда совершаем необдуманные поступки, за которые рано или поздно приходится расплачиваться.
— Лучше поздно, а еще лучше — вообще никогда. Так вы обещаете молчать, доктор?
— Могу ли я отказать такой приятной женщине? Пусть все ваши секреты останутся при вас.
— Спасибо, доктор, большое спасибо.

                Дозвониться до своей подруги Светлана не смогла, поэтому с утра отправилась к ней в салон. Ей не терпелось выяснить всю правду относительно Олеси. Кто она — эта девочка? Если дочь, — то почему анализы говорят об обратном? Если Лена ее удочерила, то почему не сказала об этом, почему утверждала что родила дочь от Игоря?

                Ждать пришлось довольно долго. В салоне и вправду было много клиентов. Лена смогла выйти к подруге только спустя час. Предложила поговорить
здесь же, в фойе, расположившись на мягких креслах, напротив друг друга. 
— У меня очень мало времени, — предупредила женщина. — Поэтому давай сразу к делу. О чем ты хочешь поговорить?
— О том, что в прошлый раз, когда мы встречались с тобой в кафе, ты меня обманула.
— Вот как?
— Да. Ты сказала, что родила дочь, назвала ее Олесей, а на самом деле….
— Не пойму в чем ты хочешь меня обвинить? Я действительно родила девочку, дала ей имя Олеся, что тебя не устраивает?
— Подожди, я что-то ничего не понимаю. Олеся — твоя дочь?
— Да.
— И эта девочка — невеста моего, ой, извини, твоего сына?
— Да. Олеся невеста Никиты.

                Светлана тряхнула головой пытаясь привести мысли в порядок.
— Тогда объясни мне, почему результаты анализа крови, которые показал мне вчера доктор, когда я была в больнице, абсолютно несовместимы.      
— Какие анализы?
— Твои и твоей дочери.
— А они что, правда, несовместимы?
— Слушай, Лен, если ты в своё время удочерила девочку, то почему бы сейчас тебе в этом не признаться. Я, например, была бы очень рада узнать о том, что Никита и Олеся не брат и сестра.
— Мне не в чем признаваться, Свет, Олесю я не удочеряла, а родила, так же как до этого родила Никиту.               
— Подожди, а как же анализы? Неужели врач что-то перепутал.
 
                Лена тяжело вздохнула.

— Не хотела я тебе ничего говорить, ведь ты со мной тоже была не всегда откровенна. Сбежала тогда вместе с Ромочкой, не оставила ни письма, ни весточки... Ты не представляешь, как я страдала, как мучилась. Сколько слез пролила ночами. Одна знакомая дала мне совет — срочно заводи нового ребенка, тогда боль утихнет. Легко сказать — заводи. С Игорем-то у нас ничего не получалось, а свекровь, конечно, винила во всем меня. Кого же еще? Неужели она сына своего будет винить?
— Сходила бы к врачу, проверилась, взяла бы справку, — подала голос Светлана.
— Я так и сделала. Прошла осмотр. Никаких отклонений. Женщина врач говорит:
«Хотите хорошо заработать?»  Хм. Кто же не хочет. Дала мне адрес, я приехала и сразу на собеседование. «Слышали что-нибудь о суррогатном материнстве?» Слышала. Вот договор, вот аванс. Деньги и вправду большие. «Вам подсадят готовый эмбрион, а через девять месяцев родите ребенка и отдадите его биологическим родителям. Согласны? Тогда распишитесь».
— А, вот в чем дело. Ну, наконец-то, что-то проясняется. Ты, оказывается, была суррогатной матерью. Ребенка выносила, а отдавать не стала?
— Нет-нет, здесь другое. У этих богатеньких свои причуды. То они захотели ребенка, то передумали. Разругались в пух и прах. Она в Европу с молодым любовником укатила. Он с секретаршей роман закрутил. А про меня просто забыли.
— Как я понимаю, ты этим и воспользовалась.
— Я Игорю честно призналась — ребенок не твой. Хочешь,  будем вместе воспитывать.
— А он?
— Не захотел. Подал на развод.
— Слушай, а ты не боишься, что эти горе-родители могут объявиться, начнут права качать?
— Так они уже объявлялись. Олесе лет пять было, заявляется ко мне какая-то дамочка. Говорит — я мать, отдавай ребенка. Хм. Спохватилась, не поздновато ли? Вытолкнула её взашей, а она на меня в суд.
— И что?
— Ничего. Судья ее спрашивает: «Вы где находились все пять лет, пока эта женщина растила вашего ребенка?» А она дерзить: «Где была, — там меня уже нет». Настроила всех против себя. И потом — у меня договор, где черным по белому написано, — они мне деньги, я им ребенка. А денег-то не было. Они мне только аванс заплатили, а раз так, то договор теряет силу.

                В салоне появились новые посетители. Лена поднялась.
— Извини, Свет, мне надо идти.
— Да-да, конечно. А я ведь, знаешь, Алисе чуть было правду не открыла. Даже не знаю, как теперь выкручиваться.
— Ничего, что-нибудь придумаем.
                Женщины обнялись. Договорились, что Никиту будут навещать по очереди и попрощались. А через две недели курсанта Григорьева перевезли в военный госпиталь. Там больной на поправку пошел куда быстрей и, тем не менее, выпускные экзамены ему пришлось сдавать заочно.

                Никита, к сожалению, не смог присутствовать на торжественном вручении офицерских званий и не покружился в вальсе на выпускном балу, зато его, в виде исключения, распределили в то же самое училище, которое он закончил, и назначили на должность инструктора рукопашного боя. Узнав об этом, курсант Кирилл Поздняков, долго не мог прийти в себя. Он с ужасом представлял, как будет гонять его теперь по плацу «закадычный дружок»!
 
                Свадьбу сыграли осенью, когда Никита вновь приобрел прежнюю форму. Олеся выбрала то же самое платье, в котором была на новогоднем вечере в училище. Об этом ее настоятельно попросил сам жених. Добавить пришлось только фату, и в этом наряде девушка оказалась одной из самых ярких невест в ЗАГСе…

***
                Молодожены обосновались в квартире Олеси, и Елена Андреевна, не желая мешать ребятам, старалась как можно больше бывать на работе. С удовольствием подменяла сменщиц, выходила и в выходные, и в праздники. Работала и сверхурочно, а в один из долгих зимних вечеров, подбирая симпатичной девушке платье на свадьбу, Елена Андреевна обратила внимание, что один мужчина очень пристально за ней наблюдает.
               
                Имя, которое он произнес, когда подошел, прозвучало как пароль.
— Мадлен! 
                Да. Это был он. Ее Роман. Повзрослевший «паренек» с грустными глазами. И словно не было этих долгих лет, не было слез отчаяния, переживаний. Она всё же дождалась его…
— Ты?! Не может быть.
                Девушка, примиряющая платье, обернулась.
— Пап, вы что знакомы?
— Да, дочка это Мадлен. Мы очень хорошо знаем друг друга.
                Лена внимательно посмотрела на девушку.
— Неужели, это Сашенька? Глазам не верю.
— Так меня называет только папа, — ответила девушка незлобно. — Для всех остальных я — Александра.
— Хорошо, Александра. Будешь еще что-нибудь мерить?
— Я еще не решила.

                Пока девушка крутилась перед зеркалом, Лена с Романом отошли в сторону.
— Я помню Сашеньку совсем еще ребенком, и вот она уже выходит замуж!
— Да. Летит время. А ты совсем не изменилась. Замужем?
— Нет. А вот твой сын недавно женился.
— Мой сын?! — переспросил мужчина, непроизвольно открыв рот. — У меня есть сын?               
— Да. Лейтенант пограничных войск, Никита Григорьев.
— Лейтенант пограничных войск? Подожди, подожди. Дай мне прийти в себя.
                Некоторое время мужчина что-то мучительно соображал.
— Что же получается, Мадлен, я уехал, а наш роман, оказывается, имел продолжение?
— Вот приехал бы, как обещал, и увидел бы всё своими глазами.
— Ты, понимаешь, так получилось….
                Женщина его перебила:
— Не надо оправдываться, Роман. Если не приехал, значит, не смог. Давай не будем сейчас об этом говорить. Твой сын уже вырос, в этом году окончил военное училище.
— Сколько ему?
— Подсчитай сам.

                Александра, наконец-то, выбрала платье. Роман оплатил покупку, потом сказал с виноватой улыбкой.
— Мы с женой договорились, что свадебное платье для дочери покупаю я. Она оплачивает лимузин. Ну, а ресторан мы делим пополам.
— У вас что, разные кошельки?
— У нас — разные дома. Мы в разводе вот уже лет десять. Но Сашенька живет с ней.
— А ты?
— Что?
— Ты с кем живешь?
— Сейчас один.
                Лена опустила глаза. Не хотелось, чтобы Роман заметил, как она обрадовалась после этих слов.
               
                В фойе вышла Александра уже в шубке. В руках — большая коробка.
— Пап. Ну, мы едем?
— Да, иди к машине. Я сейчас.
— До свидания. — Девушка кивнула симпатичной папиной знакомой. — Большое вам спасибо.
— Пусть это платье принесет тебе счастье.
                Фраза, которой Лена провожала каждую невесту...
               
                Роман посмотрел на часы.
— Ты когда заканчиваешь, Мадлен?
— Примерно через час.
— Отлично. Я только Сашеньку отвезу и сразу обратно. Надеюсь, ты меня дождешься? Мне так много надо тебе сказать! 
— Ну, если ты просишь…
— Я очень прошу, Мадлен. Правда.
— Хорошо Роман, попробую ещё раз тебе поверить…


02. 07. 2016.