Смутное время
Приняв на себя попечение о Кирилло-Белозерском монастыре, Преосвященный через несколько дней начал объезжать другие обители Кирилловского уезда, посещал многочисленные приходские храмы. Новый Епископ отличался доступностью и простотой, был внимателен к людям, будь то богатый или бедный, знатный или простец. Он посещал больных, вникал в дела, неутомимо совершал богослужения. Из Кириллова он регулярно писал своему наставнику - новгородскому Владыке Арсению. Это были почтительные и теплые письма обо всем, что волновало Епископа Варсонофия. А волнения за вверенную ему паству стали усиливаться, в связи с быстрым изменением обстановки в стране.
Спустя месяц после приезда Владыки Варсонофия в Кириллов свершился Февральский переворот. Начались смутные времена. Видя начавшийся развал в стране, Владыка Варсонофий неустанно призывал народ к вере, к жизни в Церкви, указывая на предосудительность изгнания Закона Божия из школ. Он никого не боялся, а слушал только голос своей пастырской совести. Он обладал даром горячей проповеди, и народ верующий внимал каждому его слову среди лжи, разливаемой революционными ораторами. Долго это продолжаться не могло, новая власть была сильно раздражена влиянием Архиерея.
Епископ был далек от политической борьбы, но он не мог не давать духовную оценку происходящему, призывая паству не участвовать в грабежах и насилии. «Православные! — писал он в своем воззвании к народу в марте 1917 года. - Сохрани вас Бог понимать свободу как своеволие, как разрешение ехать в чужую дачу за лесом или грабить своего соседа. Так понимать свободу грех, ибо грабители и воры Царства Небесного не наследуют».
Владыка Варсонофий призывал к единодушию в созидательной работе и к выполнению требований власти, которую в уезде в то время представляли Ко¬митет общественного спокойствия. Но события развивались так быстро, что вскоре о Комитете и о спокойствии никто не вспоминал. В декабре 1917 года в городе Кириллове и уезде была установлена советская власть. К власти пришли большевики. В июне из-за нехватки продовольствия был запрещен въезд в город и уезд. Положение было объявлено катастрофическим.
Наступали самые сложные и болезненные годы для Русской Православной Церкви. Церковь рассматривалась большевиками как элемент не только чуждый, но и опасный новому строю. Древние устои, на которых держалась Русь, слыли отжившими, а новое — дерзкое и разрушительное — провозглашалось полезным, революционным. В основание нового "счастливого" общества легло насилие, террор и произвол. Начались первые аресты среди духовенства. Отзвукии грозных событий в столицах стали доходить в провинцию.
Летом 1918 года епископ Варсонофий находился в Новгороде, где стал свидетелем того, как повсеместно начали притеснять священство. Все духовные училища были закрыты. Новый архиерейский дом, который построил Архиепископ Арсений (Стадницкий) на территории Кремля, был реквизирован, и заседания Епархиального Совета должны были проходить на окраине Новгорода.
Сам Новгородский Архиерей находился в Москве, где с перерывами и под обстрелом Кремля проходили заседания исторического Поместного Собора Русской Православной Церкви. На нем были приняты важнейшие решения, главным деянием его было восстановление Патриаршества. Святитель Тихон (Белавин) стал одиннадцатым Патриархом Московским и всея Руси. Владыка Арсений по числу поданных за него голосов занял второе место.
Вся тяжесть управления Новгородской епархией в столь грудное время легла на плечи викарного епископа Алексия (Симанского). В письме своему духовнику и начальнику Владыке Арсению он писал в те дни: «Я не сомневаюсь почти, что буду арестован, что очередь дойдет и до меня. Спокойно смотрю на будущее, и даже не страшусь расстрела, рассуждая, что пуля — это есть ключ, отверзающий двери рая».
В одном из писем епископ Алексий просил себе в помощь второго викария — Преосвященного Варсонофия, считая, что он в Новгороде нужнее, чем в Кириллове. Опасаясь за новгородские святыни, предполагалось перевезти наиболее ценные предметы старины в Кирилло-Белозерский монастырь, а с закрытием семинарии и духовных училищ планировали для подготовки священства открыть в Кириллове пастырскую школу. Но здание Кирилловского духовного училища было реквизировано, и пастырской школы открыть не удалось.
Летом 1918 года была образована новая губерния — Череповецкая, в ее состав вошел и город Кириллов. Началась административная путаница. Менялась география, переписывалась история... Видя все ухудшающееся положение православных, Владыка Варсонофий открыл в Кириллове Братство православных жен и мужей. Целью Братства было соблюдение чистоты православной веры и охрана церковных святынь и церковного имущества. Особое внимание обращалось на охрану Кирилло-Белозерского монастыря.
В одном из своих писем к Владыке Арсению в те дни епископ Варсонофий писал: «Против нашего Братства восстали большевики, признали его контрреволюцией, но мы ничуть этим не смущаемся, а ведем свои церковные дела, и готовы на страдание за него. Большевики боятся все-таки народа, а потому и меня не трогают».
Но все чаще на митингах стали звучать призывы открыть монастырские кладовые и угрозы в адрес Епископа Варсонофия. Несмотря на это, он оставался тверд: "Я никаких угроз не боюсь, и свое дело при Божией помощи буду вести, хотя бы сейчас меня на расстрел повели. Теперь для всех нас, святителей, настало тяжелое время".
28 января 1918 года на монастырь было совершено нападение. Во время вечерней службы, когда братия во главе с настоятелем молились в церкви, злоумышленники совершили вооруженное нападение на архиерейский дом. Они ворвались в покои, выстрелом в голову ранили келейника и занялись грабежом. Второй келейник-мальчик успел убежать и известить монахов, которые подняли тревогу, забив в набат.
В покоях в луже крови без сознания лежал келейник Владыки. Раны оказа¬лись не смертельны, доктор их обмыл и перевязал. Все вещи были перерыты, ук¬радены серебряные часы. Больше грабители ничего не успели взять, их спугнула тревога. Но намерения у них были решительными, гак как нападавших было человек десять и они пришли с оружием.
Арест Епископа Варсонофия
1/14 сентября Епископа Варсонофия арестовали, когда он возвращался в своем экипаже из Горицкого монастыря, находившегося в 7 верстах от Кирил¬лова. С утра Владыка вместе с новгородским реставратором А.И. Анисимовым осматривал в Горицкой обители местные древности. Ничто, казалось бы, не предвещало трагических событий.
Епископ торопился вернуться в свой монастырь, так как непременно хотел служить всенощную, чтобы утром совершись Литургию. На обратном пути из Гориц, проехав 3 версты, за Богатыревским полем они встретили подводу почтаря. На подводе сидели два красноармейца, которые уже побывали в Кирилло- Белозерском монастыре и, не найдя в нем Владыки, направились по дороге к Горицам. Поравнявшись с экипажем, конвоиры соскочили с подводы. Один из них подошел к Епископ)7 и грубо спросил:
- Вы Варсонофий?
-Я, — подтвердил тот.
С этими словами красноармейцы пересели в экипаж: один сзади, за подня¬тым верхом, другой рядом с кучером, лицом к Владыке. Наступило тягостное молчание. Некоторое время ехали молча. Наконец Преосвященный спросил сидевшего напротив:
- Вы комиссар будете?
- Нет, я инструктор Красной армии, — ответил тот.
Снова наступило молчание, которое прервал Владыка:
- За что же вы меня арестовали?
- Вот бумаги, — односложно ответил красноармеец и протянул листок.
А.И. Анисимов нагнулся и вместе с Владыкой прочел: «Епископа Варсоно¬фия предписывается арестовать и доставить в тюрьму». Александр Иванович стал в полголоса успокаивать Владыку, говоря, что аресты в наше время стали обычным делом, на что святитель заметил:
- Если и расстреляют, то что же делать?
Подъезжая к городу, конвоиры, откинув верх экипажа, переместились. Стар¬ший развернулся на козлах лицом вперед, младший пересел на откинутый верх. Ехавший под конвоем Епископ — эта странная картина вселяла в души встречных тревогу. Проходившие мимо дети, видя Владыку в таком положении, крестились.
- Эва, крестятся, — засмеялся сидевший на задке.
Когда экипаж подъехал к Кирилло-Белозерскому монастырю, Владыка ска¬зал своему спутнику:
- Вы здесь сойдите.
Александр Иванович, выходя из коляски, предложил прислать в тюрьму бе¬лье или пищу, но Епископ на это возразил:
- Пришлите духовника, иеромонаха Адриана.
По требованию конвоиров Преосвященный тоже вышел из экипажа. Помо¬лился на стоявшую рядом часовню, на городской собор и по грязной дороге, под конвоем, пешком пошел к тюрьме.
Подвиг мученичества
В тюрьме уже находились арестованные накануне игумения Ферапонтова монастыря Серафима (Сулимова) и несколько заложников из мирян. Всю ночь Епископ молился. Одни говорили, что он пел псалмы, другие — что совершал всенощную. В 5 часов утра заключенных вывели из тюрьмы и повели по старой Горицкой дороге. Их сопровождал отряд палачей из 20 человек.
По дороге к Горицам находилось подворье монастыря Филиппа Ирапского. Владыка поднял руку, чтобы перекреститься на икону, помещенную на воротах подворья, но один из конвоиров ударил его по руке прикладом ружья. Преосвя¬щенный ускорил шаг, а каратели насмешливо заметили:
- Не торопись, успеешь попасть в Царство Небесное!
Шли по древней дороге, впереди — Архиерей в клобуке, с посохом в руке, чуть отступя, почти вровень с ним — матушка Серафима, следом — четверо мирян: бывший гласный Кирилловской городской Думы Николай Бурлаков, бывший мировой судья и капитан 2-го ранга Михаил Трубников и крестьяне Анатолий Барашков и Филипп Марышев. На второй версте от города карате¬ли приказали свернуть вправо, к горке Золотухе, где было учебное стрельбище. Сомнений не оставалось — ведут расстреливать.
- Вот и наша Голгофа, — сказал святитель, приближаясь к мест)' казни. Один из заложников стал резко говорить в адрес палачей, но Владыка остановил его. — По примеру Спасителя нам нужно всем всё простить, в иную жизнь мы долж¬ны перейти в мире со всеми.
Приговоренных поставили лицом к Золотухе, спиной к Кирилло-Белозерскому монастырю. Каратели стреляли в спину, с расстояния 6 саженей. Разда¬лось шесть выстрелов. Пятеро упали замертво. Епископ остался стоять, молясь с воздетыми к небу руками. Он читал молитвы на исход души всех, кого расстре¬ливали, и закончил словом "аминь".
- Да опусти ты свои руки, — закричал подбежавший конвоир.
- Я кончил, кончайте и вы, — спокойно произнес святитель. С этими сло¬вами он повернулся к обители, благословил ее и опустил руки. Последовал выстрел в упор в затылок, и Владыка упал.
Так, 2/15 сентября 1918 года на горе Золотухе в предместье Кириллова при¬няли мученический венец первые новомученики Кирилловские. Но на этом их злоключения не кончились. Услышав на рассвете выстрелы, горожане устреми¬лись к месту казни. Палачи, попадавшиеся им по дороге, говорили с насмеш¬кой:
- Бегите, бегите! Ваш воскрес! Через три года мощами объявится!
Положили тела мучеников в одну могилу, которую выкопали купцы-залож¬ники. В тот же день братия монастыря, во главе с наместником Феодоритом, узнав о произошедшем, обратилась к властям с ходатайством. Монахи просили разрешить им перенести тело убиенного епископа в свой монастырь. Власти разрешили выкопать тело, назначив время между 4 и 6 часами утра. Монахи раскопали могилу, но тут вмешались красноармейцы, которые стали стрелять в воздух и требовать, чтобы могила была зарыта. История повторилась и на следующее утро. Могилу вторично зарыли. Насельникам пришлось вечером со¬вершить при закрытых вратах обители заочное отпевание.
В Новгород послали телеграмму с сообщением о случившемся. За отсутстви¬ем правящего архиерея ее получил епископ Алексий (Симанский). Он коман¬дировал в Кириллов члена Епархиального совета В.Н. Финикова, чтобы узнать подробности и выяснить возможность отпевания погибшего Владыки Варсонофия по архиерейскому чину. В.Н. Фиников прибыл в Кириллов на 9-й день после расстрела и был принят председателем исполкома Евгением Волковым.
— Я приехал из Новгорода, — обратился к нему Владимир Николаевич, — чтобы выяснить возможность погребения Преосвященного Варсонофия в монастыре и возможность приезда для этого в Кириллов из Новгорода Преосвященного Алексия.
Волков уклончиво ответил, что может дать ответ только через два дня, когда соберется заседание членов исполкома.
— Как вы думаете, теперь разрешат откопать тело покойного Владыки? — спросил В.Н. Фиников.
— О, на это нет надежды, потому что существует постановление, утвержден¬ное высшей инстанцией. Сам лично в Исполнительном комитете я стоял за раз¬решение делать с телом, что угодно. Покойный был страшен, пока был жив; а мертвый он уже не страшен нам.
— Скажите, — продолжил свои вопросы Владимир Николаевич, — за что постигла Преосвященного такая участь?
— Расстрел Владыки совершен карательным череповецким отрядом, который явился с готовым приказом. Насколько я слышал, Владыке ставят в вину основа¬ние им при монастыре Братства.
Следуя установившемуся административному порядку, В.Н. Фиников напра¬вился в Череповец, чтобы встретиться с председателем губернского исполкома Тимохиным. Там он повторил свою просьбу: разрешить перезахоронить тело Владыки.
— Как?! — воскликнул Тимохин. — Разрешить вам перенести тело в монастырь? Никогда! Вы его еще мощами захотите сделать! — с этими словами председатель повернулся и вышел.
Прославление
Владимир Николаевич Фиников собрал в Кириллове все возможные для того времени сведения об обстоятельствах расстрела Владыки Варсонофия, игумении Серафимы и четырех мирян. О своей тяжелой поездке он представил подробный доклад на имя епископа Тихвинского Алексия. Собирая данные, В.Н. Фиников опрашивал братию Кирилло-Белозерского монастыря, сестер женской Горицкой обители, записывал свидетельства А.И. Анисимова — спут¬ника Преосвященного Варсонофия в его последней поездке. В свой доклад он включил также разговор с представителями властей в Кириллове и Череповце.
Епископ Тихвинский Алексий послал доклад находившемуся в Москве мит¬рополиту Новгородскому Арсению, который передал его на Поместный Собор. В связи с большевистским террором против духовенства, начавшимся после издания 23 января 1918 года декрета "Об отделении Церкви от государства", Собором была создана Комиссия по гонениям, которая собирала материалы о репрессиях по отношению к православным.
На Поместный Собор Русской Православной Церкви стали поступать све¬дения о расправах над духовенством, что и положило начало деятельности Комиссии по гонениям. Тогда же начали составлять Жития новых мучеников за Христа. В числе первых жертв в материалах Поместного собора были на¬званы Епископ Варсонофий и игумения Серафима. Но Комиссия по гонениям не могла завершить работу, так как вскоре и ее члены, и почти весь епископат подверглись гонениям.
Шли годы. За первой волной репрессий 1918 года последовали новые гоне¬ния 1922 года — под предлогом изъятия церковных ценностей в помощь голо¬дающим. С 1930 года по всей стране начались массовые расстрелы духовенства. За ними наступил страшный 1937-й год. К началу Великой Отечественной вой¬ны в бывшем Кирилловском уезде с его древнейшими духовными традициями не осталось ни священства, ни монашествующих.
Горка Золотуха поначалу была местом скорбного напоминания о совершен¬ном злодеянии. Верующие потихоньку приходили сюда. Власти место от почи¬тания отгородили и постарались уничтожить признаки могилы. Но православ¬ные хранили благоговейное отношение к мест}' расстрела первых новомучеников Кирилловских и тайно его посещали.
В юбилейный 2000-й год от Рождества Христова в сонме новомучеников и исповедников Российских Архиерейским Собором были причислены к лику святых для общецерковного почитания: священномученик Варсонофий (Ле¬бедев), Епископ Кирилловский, преподобиомученица Серафима (Сулимова), игумения Ферапонтова монастыря, священномученик Иоанн Иванов, пресвитер Ферапонтова монастыря, и иже с ними пострадавшие Михаил Трубников, Ни¬колай Бурлаков, Анатолий Барашков и Филипп Марышев.
Значимость произошедшего в 1918 году на святой кирилловской земле уже тогда глубоко осознал будущий Патриарх Алексий I и выразил ее в ответной телеграмме монахам Кирилло-Белозерского монастыря. Он написал удивитель¬ные слова духовного утешения растерявшейся братии:
«Свершилась воля Божия о Преосвященном Епископе Варсонофии. В награ¬ду за его благочестивую жизнь, за его усердие и твердость в несении иноческого подвига, за его кротость и незлобие, и вместе ревность о Церкви Христовой дана ему от Господа величайшая награда еще здесь на земле — удостоиться части из¬бранных и сподобиться венца мученического. Житие его было честно и успение со святыми. Преклонимся пред неисповедимыми судьбами Божиими и, скорбя об утрате приснопамятного Владыки, возблагодарим Бога за то, что и в наши дни в назидание нам, Он воздвигает светильников веры и благочестия...»
Источник:
1. Житие священномученика Варсонофия епископа Кирилловского (окончание). Е.Р.Стрельникова в книге «Житие новомучеников Кирилловских». Издание храма в честь Казанской иконы Божией матери в Узком. г. Москва. 2004г. с.31-38.