Семьдесят четыре секунды

 
  Самое неприятное, что может случиться летом – возвращение после нудной, длительной командировки в пустую квартиру. Хотя, если вдуматься, существуют неприятности пусть и не столь прямые, но более, как бы сказать, философские, что ли, следовательно, более протяжённые во времени, настолько протяжённые, что практически не решаются сроком обычной человеческой жизни.
  И это постоянно приходит в голову, когда лифт тащит меня к собственной квартире на тридцать седьмой этаж. Случалось подниматься пешком, когда выключалось электричество, и пять-шесть раз из любопытства, чтобы испытать себя. Семьсот двадцать семь ступеней, каждая в подъёме по пятнадцать сантиметров.
 
 А лифт… что лифт? Лифт - моё наказание, мой злой гений.

  В  сорокапятиэтажном доме он почему-то получился нескоростным. Обычным. Как в тривиальных панельных домах. Сэкономили, наверное, или неустранимая, фатальная неисправность. Семьдесят четыре секунды мерного, вежливого гудения, непрерываемого ничем. Убийственные семьдесят четыре секунды. Вычеркнутые из жизни. Ни одна сколько-нибудь дельная мысль не приходит в голову в эти секунды, только сожаление, сплошное сожаление о потерянном времени. Лишний раз однажды и навсегда считанные секунды напомнят тебе о твоём несостоявшемся предназначении, высоком, достойном, неугаданном тобою человеческом предназначении.

  А так – что же?

  Человек-энергетик, который болтается по командировкам, что-то там суетится, ссорится зачем-то, наживает себе врагов среди начальства и подчинённых, среди заказчиков и поставщиков спецоборудования… ха - ха - ха! – для этого стоило родиться человеком?

  Вдобавок ко всему – Вера, тот ещё фрукт. Взяла отпуск, и без предупреждения - в свой родной город. Мол, подумай, мой энергетик… отчего так… когда вернёшься.

  А дети?

  Далеко дети, у них давным-давно своя жизнь, и, наверное, уже давным-давно свои семьдесят четыре… или сколько их там… секунд. Их собственных секунд, только их, и ничьих больше.

  Человек-энергетик… человек-паук…человек-дрессировщик… Исполнитель какой-то определённой функции, роли, чтобы обществу было удобнее и замысловатее сосуществовать рядом с окружающей средой. Именно не в ней, а рядом с ней. Поставщик хлеба и зрелищ.

  Этим всё и заканчивается; человек сам по себе как личность в нашем мире не воспринимается, он должен быть кем-то, каким-то, и в чём-то специалистом, а вот что у него за душой, что у него человеческого, высшего – кто объяснит, кто скажет?

  Допустим, если взять нетривиальные профессии, скажем, музыканта и физика. И тех, и других в нашем мире несчётное количество. А те, кто, к примеру, и музыкант (или физик), и философ, и, вдобавок, возможно, и художник, поэт, одним словом, мыслитель, таких – единицы, но их знает мир, и если страна на повороте, если общество расколото, то неопровержимый барометр – это они, совесть нации, общества, страны. И тогда - прочь сомнения: когда такой человек сделал выбор, то следовать ему - значит следовать выбору, который достоин человека.
  Просто человек – слишком значительно, слишком ёмко, они почти перевелись; в основном наше время изобилует обычными людьми. Личностей, подобных Микеланджело, Ломоносову, или хотя бы Николе Тесла, земля перестала рожать, появляются какие-то люди-энергетики, для разнообразия разбавляя сообщности человеками-пауками и иными всякими-прочими в своём роде.

  Что у него, у этого инженера-энергетика, за жизнь? В чём его высокое, человеческое предназначение?
Строить электростанции?

  Смешно!

  Это было, есть и будет; и в своё время строили пирамиды, и рыли каналы, и сооружали ветряные мельницы… Подумаешь, станция на атомном топливе!
  Если не предвидится очередной командировки, то в очередные выходные этот инженер отправится ни свет ни заря на рыбалку с ночёвкой… Опять же, - в который раз! - затрачивая всё те же семьдесят четыре секунды вниз для раздумий о неудавшейся жизни, чтобы потом, возвратившись, переосмыслить минувшее, поднимаясь на семьдесят четыре секунды вверх.
  Из какой-то книги прокралась в память фраза (прокралась и зацепила высоким смыслом, а остальное забылось!) о том, что в былое время выдающиеся умы ставили великие цели, ставили и добивались их, выкладывая достигнутое всему человечеству на блюдечке - пользуйтесь, люди! – и за свои истины шли на костёр.

  А сейчас?

  Распыляется человечество, распыляется… Или собирает силы для нового взлёта, каковым и был Ренессанс… Или я ошибаюсь?

  А политики?

  Наблюдая беспокойства чиновников о благе народов, их способы руководства государствами, почему-то упрямо просится вывод, что их основная цель – удержаться у власти. Любыми путями. Любой ценой. Любой ложью. Время от времени поневоле себя пристраиваешь на их место…
  Но нет, такое не для меня.

  Современный учёный мир тоже хорош: наизобретали столько, что наш несчастный шарик несколько сотен раз можно уничтожить несколькими сотнями способов - какие молодцы!

  Что же остаётся нам, несчастным энергетикам?
   
  Если надежд на лучшее не осталось, приходится уповать только на культуру, что-то в этом роде сказал один великий…   

  И всё же: культура - культурой, но кое-что от Прометея энергетикам передалось. Так, крамольничаем понемногу, вернее, поддерживаем огонь нынешнего костра, подобно первобытной женщине в первобытной пещере.
  Кончатся мои лифтовые секунды, опять придётся играть скудную, приевшуюся роль человека-энергетика. А пока я - неудавшийся философ-самоучка, но не в глобальном смысле, а так, для собственного личного, домашнего употребления, на несколько десятков секунд.

  Точнее, только на эти семьдесят четыре секунды. 

                15. 07. 2016.