Девочка жила в красивом живописном селе, которое раскинулось в жаркой степи Восточного Крыма, как оазис в пустыне. Это были 60-е годы, когда после трудных послевоенных лет люди только начинали хорошо жить. Время лишений осталось позади, и село возрождалось, все стремились к лучшей жизни. Строились новые дома, высаживалось много деревьев, был построен Дом культуры, теплицы, животноводческие фермы. Люди жили радостно, а детство у девочки было счастливым и безоблачным. Она так любила свою Родину, что иногда могла заплакать, прижавшись к маме, и сказать ей:
- Мамочка, я такая счастливая, что родилась в нашей семье, в нашем селе, и что моя Родина – Советский Союз! Как же мне все- таки повезло! Представляешь, какая я счастливая? Страшно подумать, чтобы было со мной, если бы я родилась в Америке или Африке. Бедные дети, которые живут там! Они ведь не знают, как хорошо бегать в степи, строить шалаш из травы, играть там со щенками и котятами, лежать в цветущих тюльпанах, кататься на лошадях, играть с козлятами. У них нет такой Султановской горы, какая есть у нас, и они никогда не прокатятся с нее на санках, как делаем это мы. И катка такого у них нет, и фруктового сада, в котором растут мои любимые черешни. Да я думаю, у них нет вообще ничего хорошего…
Мама улыбалась на такие заявлений дочери, понимая, что ее ребенок просто счастлив. А разве может быть еще что-то важнее для матери?
Девочка ходила в пятый класс. Школа в селе была десятилеткой, большой и очень хорошей, и потому на учебу привозили детей со всей округи. Школа размещалась в роскошном двухэтажном здании, бывшем когда-то помещичьим домом. У каждого человека, есть своя жизнь, своя судьба. У одних людей жизнь длинная, у других короткая, у кого-то спокойная и безмятежная, а у кого-то бурная и переменчивая. Так и у этого здания - была своя судьба, своя долгая жизнь. Уже больше века взирало оно на события переменчивой истории, и могло бы рассказать о многом. Ведь пережита и помещичья эпоха, и советская, и военная оккупационная. И потому относились к этому зданию особенно. Его все любили и очень гордились, что в деревне есть такой памятник архитектуры. Менялись времена, менялось назначение дома, но всегда он занимал центральное место в жизни села. Построен он был в стиле барокко. Огромные окна, обрамленные лепными узорами, придавали ему торжественность и привлекали своим царственным видом. Стоял он на высоком цоколе. Первый этаж состоял из полуподвальных комнат. В жилое помещение можно было войти, поднявшись по огромной полукруглой лестнице. Выше располагалась терраса, с обеих сторон которой красовались балконы. Комнаты в этом маленьком дворце были большие, с высокими потолками, украшенными лепными плафонами. На второй этаж вела витая кованая лестница с литыми чугунными узорными перилами. Дом отапливался печами, и когда дети приходили утром в школу, в них уже пылал жар. Печи всегда были выбелены и вымыты, все сияло чистотой, создавая домашний уют. Дети часто подходили поближе к жару, чтобы погреть озябшие руки, а ещё, чтобы полюбовались сквозь щелочки не до конца закрытой дверцы играющим огнем.
В школу девочка ходить не любила. Хоть она и училась на «4» и «5», домашние задания выполняла «из-под палки». Обычно брала какую-нибудь интересную книгу, клала ее поверх учебника, и читала. Когда мама заходила в комнату, мигом ее прятала и старалась выглядеть вполне приличной ученицей.
Ей не нравилась чрезмерная строгость учителей. Казалось, что она попала в какую- то казарму, где звучат одни команды, которые нужно в обязательном порядке безоговорочно выполнять. Это вызывало протест, который порождал скуку и лень, и ей просто не хотелось учиться. Особенно ей не нравилось, когда нужно было выходить к доске и отвечать непременно там.
Она скучала по своей первой учительнице Анне Викторовне, с которой ей было хорошо и интересно, а здесь, с этими новыми учителями, все было совсем не так, как ей хотелось. И она едва досиживала до конца уроков, чтобы не получить замечание. Особенно ей не нравилась учительница немецкого языка, Ольга Гавриловна. Когда она входила в класс, у девочки сжималось сердечко и становилось страшно. У женщины был тяжелый шаг, крупные черты лица, длинные иссиня-черные волосы, отливающие на солнце блеском и напоминающие гриву породистой лошади. Когда она произносила немецкие слова, то ребёнку казалось, будто раздаётся автоматная очередь, а когда девочка что-то неправильно говорила, то учительница беспощадно впивалась глазами в «жертву», и тогда ученице казалось, что преподаватель шипит, как змея. Уроки немецкого языка стали ненавистны. Девочка все чаще получала плохие оценки, и однажды даже заработала тройку в четверти.
Как-то раз на уроке Ольга Гавриловна давала детям новые слова. Она вначале произносила русское слово, а затем говорила, как оно будет звучать на немецком языке, а ученики записывали.
- Трава, - произнесла она очередное слово.
Вот учительница подошла к выбившейся из-под её контроля ученице и наклонилась над ней близко, глядя в самые глаза. Девочка оцепенела от ужаса.
- Как будет по-немецки «трава»?
Она гипнотизировала взглядом, как удав. Девчушка произнесла тихо:
- Gras
Это было так неожиданно. На мгновение они обе замерли.
- Правильно - вдруг спохватилась Ольга Гавриловна.
Девочка и сама не знала, откуда пришло к ней это слово, и ей стало как-то не по себе. Но Ольга Гавриловна сделала вид, что ничего не произошло, и продолжила урок. Но вскоре маму ученицы вызвали в школу, и Ольга Гавриловна заявила, что школьница так смотрит на нее во время урока, что она не может вести занятия.
-Ну, разве можно девочке смотреть с такой ненавистью на учителя? - говорила она маме.
И было странным для ребёнка, что дома ее журили за то, что она СМОТРИТ, и она не понимала в чем ее вина, и как можно на эту учительницу смотреть иначе. С этим невозможно было ничего поделать, и ненависть к Ольге Гавриловне и предмету, который она преподавала так и сохранялась в детском сердце.
Школьная жизнь не ограничивалась только учёбой. Постоянная помощь школьников совхозу, проведение совместных праздников, шефство над пенсионерами, над животноводческими фермами, уход за школьным парком, за братскими могилами, сбор металлолома, макулатуры, участие в различных кружках, поездки на экскурсии и ещё многим другим занималось подрастающее поколение в селе. Жизнь протекала интересно и насыщенно, и все жили, как в одной большой семье.
Каждый класс разделялся еще и на звенья, а между ними устраивались соревнования, кто больше сделает добрых дел. Самым ценным действием звена было оказание помощи пожилым людям. Обычно дети приходили к выбранному одинокому человеку, и дружно поздоровавшись, спрашивали:
- Чем вам помочь? Мы можем делать любую работу. Хотите дров вам наколем, или в магазин сходим, а хотите полы вымоем, а если ничего не нужно, так мы споем или стихи расскажем хорошие, а хотите, следующий раз придем с баяном и сыграем вам «Полонез Огинского».
Удивительным было то, что работы у этих пожилых людей почему-то всегда оказывалось немного, и чаще они все дружно пили чай с карамельками и баранками, а лица «подшефных» оживали, молодели и добрели, обогретые детской чистотой и искренностью.
Каждый человек, живущий в этом прекрасном селе, чувствовал себя нужным и даже незаменимым. Особенно приятно было помогать старшим. Не быть у них на подхвате, а выполнять какую- то взрослую, настоящую работу.
Девочка любила, когда они всем классом ездили на ферму. Для доярок и скотников всегда давали небольшой концерт. Работа приостанавливалась ненадолго, и зрители усаживались, расположившись во дворе фермы прямо на сене. Их добрые розовощекие лица светились радостью, а женщины иногда смахивали слезы, тронутые детской непосредственностью и искренностью. После концерта все дружно брались за работу. И тут уже не было разницы между детьми и взрослыми. Мальчишки умело орудовали вилами, скребками, не уступая мужчинам. Они чистили стойла, носили в кормушки сено, силос. Девчонки доили коров, поили телят и у каждой уже был свой любимый теленочек. Девочке очень нравилось кормить телят. Насытившись, они забавно обхватывали пальцы языком и присасывались, как к соске, жмурясь от удовольствия. Наконец, управившись с делами, все пили парное молоко так, чтобы пена была до ушей. Потом веселой гурьбой сваливались на телегу, запряженную двумя лошадьми, и, счастливые, ехали домой.
Самым большим и любимым событием в селе был праздник, который отмечался 19 мая, в день рождение пионерской организации. Он был больше похож на праздник дружбы и счастливой жизни на земле. Каждый класс представлял какую-то республику Советского Союза. Шили национальные костюмы, готовили народные танцы. В пять часов вечера все село собиралось на центральной площади и начиналось торжественное шествие с флагами и горнами на гору Султановка. В колонну старались попасть даже старики и самые малые дети. Одним словом, всем миром шли. Вся колонна пела «Взвейтесь кострами синие ночи!», «Солнечный круг», «Веселый ветер» и другие радостные песни. На самой горе проходило торжественное собрание. Лучшим ученикам вручали награды, а потом начинался концерт. На грузовой машине привозили деревянные бочки со льдом, в них было мороженое. Его накладывали высокой горкой в вафельные стаканчики, и вкусней этого лакомства ничего не было на свете. Но самое главное событие было впереди. Все ждали, когда зажжется костер. Всю неделю машины возили на гору виноградную лозу, и к празднику здесь уже красовался огромный КОСТРИЩЕ высотой в двухэтажный дом. Задача тех, кто его делал, заключалась в одном - чтобы он ни в коем случае не был меньше прошлогоднего, и если удавалось сделать его еще хоть чуточку больше, то радости всех детей не было предела.
После шумного и веселого концерта все разбредались по долине и наслаждались степью. Красота ее завораживала, и каждый, от малого до старого, ощущал ее неповторимую благодать. Ковыль шелковым покрывалом окутывал все склоны, дети кувыркались в нем, скользили вниз, как зимой со снежной горки, плели венки. Ветерок, разбуженный детским смехом и улыбками стариков, веселился в травах, разнося по всей округе густой аромат чабреца и полыни. Постепенно вечерний золотистый свет всё больше наполнял пространство, и чем ниже опускалось солнце, тем больше от земли поднималась прохлада.
Наконец, на гору тяжело поднимался бензовоз. Детвора снова сбегалась наверх, весело крича:
- Едет! Едет!!!
Все становились огромным полукругом на дозволенное расстояние от костра. Машина подъезжала к сложенной древесной куче, и ее щедро заливали керосином из шланга. Все готово к зажжению. И вот выстрел из ракетницы, и пламя взмывало к небесам. Теперь все брались за руки и с веселыми восклицаниями: «Ура!!!» и со смехом раскручивали вокруг костра хоровод. Этот ночной костер был таким огромным, что его видели люди за десятки километров и говорили:
- Это на Султановской горе, в Мариентале.
Мариенталь славился на весь Крым не только тем, что там выращивали самые вкусные суходольные помидоры. Там чтили традиции. А еще говорили, что в этом селе рождаются самые красивые девушки. Когда в областном центре проходили какие-то конкурсы или фестивали, то, чтобы сделать хорошие снимки, фотографы на первый план ставили школьниц из села Горностаевки, бывшего Мариенталя, чтобы снимки получились красивыми.
Девочка тоже всегда ждала этот день, и дома они с сестрой шили костюмы. Основными материалами служили накрахмаленная марля, битые елочные игрушки, заварной клей, картон, краски. Но получалось всегда очень красиво, и было приятно торжественно идти в этом костюме на гору. Иногда, они даже занимали призовые места, но все это была заслуга старшей сестры, она была умелой рукодельницей.
Больше всего девочке нравилось, когда все брались за руки и стояли вокруг костра. Тогда все становились такими родными и близкими, что хотелось подойти и беспричинно обнять человека. И, что было самым удивительным, в это время она не боялась даже Ольгу Гавриловну. Учительница казалась доброй и совсем не страшной. После праздника, придя домой, девчонка долго не могла уснуть - все выходила во двор и смотрела на зарево от догорающего костра, и ей казалось, будто бы там осталась ее частичка, которая называется - Любовь…
***
С той поры миновало почти полвека. Село, в котором родилась и жила когда-то девочка, уже мало чем напоминало прежний Мариенталь. Ни одна предшествующая эпоха не оставила такого разрушительного следа, как перестроечная, постсоветская. Всюду была разруха и запустение. Хозяйство давно перестало существовать, и от бывшего богатейшего совхоза ничего не осталось. Дом культуры был заколочен широкими досками, та же участь постигла детский сад и больницу. Огромная деревенская столовая, где можно было за пятнадцать копеек налопаться от пуза, стояла в развалинах, заросшая бурьяном. Еще тридцать пять лет назад была построена новая школа, и в помещичьем доме разместили контору совхоза. Сейчас здесь находился Сельский Совет, куда иногда заходили немногочисленные жители этого умирающего села. Один этот дом стоял нерушимый, взирая своими огромными окнами-глазницами на весь ужас, окружающий его, и тоскуя по веселящейся ребятне, по музыке на балах, по елке в большом зале, по жарким печам, согревающим в стужу его тоскующую душу. Разве виноват он в том, что его строили так, чтобы он стоял вечно, радуя домочадцев своим теплом, красотой и уютом. Кругом разруха, а он все стоит и стоит, как солдат на боевом посту, за которым ничего сзади нет, кроме Родины, а значит отступать нельзя…
Женщина жила в городе. Родителей ее уже давно не было в живых. В деревню она приезжала лишь иногда, проведать тетю, живущую здесь, да могилы родителей. Она любила родную землю и помнила ее, и ей больно было видеть все это запустение. Деревенское кладбище примыкало к старому парку, когда-то посаженному и ее руками. Иногда она прогуливалась по нему. Деревья были громадными, красивыми, и от времени они только похорошели. Энергия любви, оставленная детьми при посадке молодых деревцев, присутствовала здесь. Деревья помнили…
Женщина очень сожалела, что когда-то уехала из родительского дома. Сейчас там жили чужие люди. Тогда она еще не понимала, как важно сохранить все, что было создано родителями. Если бы все люди понимали это, то не было бы сейчас такой беды. Ну, да что теперь об этом говорить, раз так случилось, значит, так нужно было, чтобы осознать и лучше понять себя и жизнь. А теперь пришла пора действовать, пришло время возвращаться на землю, с новым отношением, с новым подходом. И она выбрала этот путь. И первое, что нужно было решить - это создать Образ своей жизни на земле, чтобы не повторить прежние ошибки. Пусть на это уйдет ее жизнь, но зато её потомки будут знать, КАК возрождать, они будут знать, что будущее только тогда возможно, когда люди живут в родовых поместьях, сохраняют там свой опыт жизни на земле, свои знания, и передают их по наследству. Только через преемственность поколений, через наследие, возможен рассвет и рост сознания, а значит и эволюция души. Но любое построение начинается с фундамента, а фундамент у Образа будущего – это чистота помыслов и любовь к окружающему миру. Не приняв мир, как себя самого, трудно говорить о чем-то вечном и возвышенном потому, что самое значимое начинается с самого простого, а значит, с чистоты и искренности.
***
Тетушка хворала уже не один год, но ее стойкий характер и чувство юмора, которым она обладала, придавали ей силы, и она жила, не жалуясь на судьбу. И все же, наступил момент, когда ее душа покинула землю. Как ни печально близким, но уход людей в потусторонний мир - явление естественное, особенно когда умирают старики. Главное, понимать, что умирает только тело, а душа человека продолжает свой бесконечный путь, но уже в другом мире. А, чтобы душа не скиталась по мирам, ее нужно кому-то позвать с земли, и делают это те люди, которые ее помнят и любят. Она пожелала тетушкиной душе быстрейшего обновления и нового воплощения на земле, послав ей любовь. Тетя была последней из старшего поколения, и теперь эстафета мудрости, знаний и опыта передавалась детям ее Рода.
Но все равно было грустно, что тети уже нет, и еще было очень грустно оттого, что с уходом тетушки обрывалась связь женщины с родным селом. Тётя была той последней ниточкой, которая вела её в детство.
Дочь тёти жила в поселке, расположенном в двадцати километрах от родного села. При жизни тётушка пожелала быть похороненной на кладбище того поселка. Все так и было сделано. Процессия была не многолюдной - родственники да односельчане, которых привез, специально заказанный для этого автобус. Женщина была поглощена похоронами и сразу даже не обратила особенного внимания на тех людей, которые приехали. Вдруг она увидела до боли знакомый, но почти не узнаваемый силуэт старушки. Глаза их встретились. Они кинулись навстречу одна другой одновременно, протянув руки, и крепко обнялись. Это была Ольга Гавриловна. Глаза ее были полны слез, она прижала свою ученицу к груди и произнесла:
- Девочка моя! Светочка! А я смотрю на вас с сестрой сзади и думаю, кто эти женщины, что у могилы стоят, а потом…, да это же Света и Валя – племянницы.
Светлана заплакала. И в это мгновение такая волна счастья прошла сквозь нее, будто всегда эта женщина была самым близким и дорогим человеком, и не было никогда той детской ненависти. Она вспомнила о том, какой Ольга Гавриловна была красивой в молодости, какой она была веселой. Как она улыбалась, какие у нее были роскошные волосы. Она увидела ее молодой и почему-то в голубом, плотно облегающем ее статную фигуру, спортивном костюме. Она всегда была в нем, когда школа выезжала в поле, на уборку урожая.
Вот Ольга Гавриловна идет между рядами виноградника и несет на плече полную корзину спелых ягод. Густые волосы уложены «улиткой» на макушке и завязаны белой косынкой, из-под которой упрямо выбиваются крупные черные завитки. Лицо её разогрелось от работы, и легкий румянец приукрасил смуглые щёки. Все тело пышет здоровьем и силой, столько в ней женственности и стати. Шаловливый веселый ветер разносит благоухание, идущее от корзины с виноградом, а кажется, что это женщина излучает аромат степи и сочных ягод и покрывает им все пространство, как будто она - набежавшая летняя тучка, и поливает землю благодатным дождем…
Почему в детстве Светлана не смогла понять красоту и душевность этой женщины? Ведь всё, что увиделось ей сейчас, было и тогда в ней. И только спустя пятьдесят лет, память принесла прошедшие события уже с совсем другими чувствами. Вот, что значит детский страх и неприязнь, переходящая даже в ненависть - все заслонили собой. И живёт человек, становится взрослым, забывает события прошедших лет, а страх остается под завалами памяти и потихоньку делает свое дело - уродует судьбу. И вот человек вдруг прозревает, и ему становится известно, что начало всех начал – это прощение, отпускание боли, принятие, и он начинает выгребать из себя более свежие обиды, а о старых и не вспоминает. Ему кажется, что их уже давно нет. А страхи хитрые. Они так вживаются в человека, меняя свои уродливые «одежды» на более красивые «наряды», чистенькие и приглаженные, что их уже никто и не узнает. Но они-то ЕСТЬ!
Да! Светлана уж никогда и не вспоминала о своей нелюбви к Ольге Гавриловне, да и о ней самой. Но странное дело, только сейчас она почувствовала, как какой-то чужеродный осколок выпал из сердца, и на смену ему ворвалась всепроникающая любовь, от которой хотелось жить, мечтать, смеяться и радоваться. Они так и стояли, обнявшись, под кроной огромного платана и им не нужны были слова…
Деревенское кладбище располагалось в степи далеко от поселка. Здесь было удивительно спокойно, как в другом мире. Гомон птиц на деревьях нарушал тишину, царящую здесь. Стояло жаркое лето. Иногда порыв ветра взъерошивал листья на деревьях, донося из долины пряные ароматы подсыхающих трав и еще чего-то вечного, никогда не меняющегося. Этот запах сохранялся и тысячу лет назад, и сто. Он был сейчас и будет всегда. Так пахла родная земля, так могла пахнуть только Родина, земля Предков.
Светлана зажмурилась от восторга и необъяснимой радости.
«Нет, ничего не потеряно, и пока существует земля и есть я, Света, связь с моей родной землёй не прервётся, потому что сердце мое открыто к людям, и нет ничего в нём кроме любви к ним и к земле родной. И потому я имею полное право сотворить своей мыслью образ будущей жизни на нашей земле. Чтобы никто и никогда не потерял связь со своей малой Родиной, со своим родом, а значит, и со всей Землей. Чтобы людям не было страшно, когда уходят близкие, чтобы они не думали, что остаются одни. Чтобы их сердца не наполнялись одиночеством. Чтобы они знали, что всё снова повторится, но с новым сценарием их жизни. А какой он будет, зависит от их сегодняшнего дня, от их осознанности и гармонии, которую они оставят после себя.
***
Она представила свое родное село, состоящее из множества родовых поместий. Каждая усадьба утопает в цветах и огорожена зеленой изгородью. Все селение больше напоминает лес, на опушках которого стоят сказочно-красивые небольшие дома. Неподалеку от каждого дома выкопан пруд, колодец, высажен сад, сделаны грядки для огорода. Все сотворено так, что природа сама заботится о поддержании порядка и гармонии, и человеку нет необходимости много работать, постоянно повторяя одни и те же неоправданные действия.
Жители этого прекрасного села улыбчивы и жизнерадостны. Их глаза светятся счастьем, потому что все живут в любви. В селении много детей, повсюду слышится их веселый озорной смех. Женщины красивы, и как прежде носят длинные косы и славянские убранства, помогают мужчинам быть творцами на земле. Мужчины сильны и мудры, нежны со своими женами, относятся к ним, как к богиням. Живут здесь люди общиной, заботясь друг о друге, решая вместе все вопросы. Здесь нет обиженных, нет первых и последних, потому что главное качество, определяющее уклад их жизни – это жизнь по совести, с любовью друг к другу, почитание традиций и исполнение заветов предков.
На центральной площади села все так же царственно стоит старый помещичий дом. Он по-прежнему красив. Теперь у него другое предназначение. Это Дом Творчества. Здесь можно обучиться всему, что душа пожелает, всяким ремеслам, искусству. Но больше всего это селение славится умением его жителей красиво петь и танцевать, а также владеть древними казачьими боевыми искусствами. И когда в большие праздники проходят концерты, то сюда съезжается много народа, живущего в поместьях других поселений, чтобы полюбоваться прекрасным зрелищем. За домом растет старый-старый парк. Его очень берегут. Ведь он посажен руками предков, и их любовь охраняет эти края. Это место всех влюбленных, здесь гнездятся птицы, и всегда присутствует необыкновенный покой и гармония.
Школа теперь стала местом, куда дети бегут с радостью, потому что от прежних программ и установок, по которым вынуждены были обучать их учителя, уже ничего не осталось. Это терем, расположенный в лесу. Занятия проходят как в небольших классах, так и под открытым небом, в садах, которые посажены руками детей. Терем тоже сотворен детьми и отражает всевозможные миры детских душ, сливающиеся гармонично в один большой. Обучаясь здесь, каждый может найти ответы на все свои вопросы. С детских лет маленькие жители этого прекрасного селения уже знают о том, кто они, зачем пришли на эту землю и куда дальше путь держат. И потому они себя ощущают полноправными жителями земли, осознанными и умеющими думать. Теперь каждый ребенок может получить то, что ему больше всего по душе, никто не оказывает на него никакого давления. Все заботятся друг о друге, и потому понимание и контакт учителя с учеником, происходит быстро. Своей любовью к ребенку учитель легко увлекает его за собой и направляет в нужное русло. Ведь детское сердечко невозможно обмануть.
И каждый год на Султановской горе по-прежнему загорается огромный костёр…
Солнце ярко светило в небесах, лаская землю и человеческие сердца, будто отогревало их от холода, который долгие годы таился в душах людей, не давая им вспомнить свою божественную природу и понять, что нет ничего на свете дороже любви, теплоты и добра друг к другу, к матушке Земле. И показалось Светлане, что ее мысли услышало все пространство, и степной ветер, нежно коснувшись ее лица, словно поцелуем, помчался с радостной и веселой вестью по всей округе, разнося удивительную новость о том, как теперь заживется всему честному народу в степях прекрасной и божественной Тавриды…
11.11.2013.