Солнце с утра отменяет жизнь дня.
Предлагает окна занавесит простыней белой и на дно.
Ждать заката своего предлагает светило.
И плавится день, растекается, размывается.
Озлобленное, больное, загнанное существо взяло на прокат грузовик.
Оно решило отомстить за свою обездоленность, кошмары наяву, за праздник у других, в котором ему место не было.
Все продумало это существо, все рассчитало верно.
Психический больное существо совершило страшное преступление.
Президент державы и другие её ветви и веточки говорят и говорят о международном терроризме.
Распекает светило.
Мятежники обреченные, обреченные.
Они всегда обреченны.
И нет победителей.
Ценность нашей жизни определяется не по тому, как мы побеждаем, а по тому, как мы проигрываем - это сказал Хэменгуей.Наверное, все же не различны они именно в определении ценности жизни, как жизни.
Телевизор надо ликвидировать.
Не умеют проигрывать, не умеют побеждать и солнце красное над ними, над нами.
Столько жизней в бездну, столько слез, столько безумия...
Не отвернуться, не укрыться и на речку не пойти в июле.
Жизнь дня отменена и сегодня.
Не солнцем.
Ушла музыка. Собралась, склонила голову, оглянулась и ушла.
Знаю - почему. Знаю, что права.
Не думала, что навсегда.
И без нее, после нее были радости.
Маленькие и большие. Но и большие принимались, как маленькие.
Маленькие, как большие.
Были печали - перо птичье и камень неподьемный.
Уходя,уйдя музыка перемешала и их.
Уже не удивляюсь, что продолжаю жить без нее.
Была фонетека - все любимое сумела собрать. Трудно,упорно, радостно.
Раздаривала, раздавала...
В столицу приехав, не замираю у киоска с афишами, прохожу быстро мимо.
Опыт необъяснимого - видела, как склонила голову, оглянулась и ушла она вместе с Пати.
Не думала, что навсегда.
Знаю, что права.