"Рыцари трех океанов": глава о разоблачении "кругосветного" плавания Магеллана. Дана в том же виде, в котором она фигурирует в книге "Рыцари трех океанов".
Глава 7
По какому же маршруту реально плавали Фернан Магеллан и Эль Кано? Или немного об истории того, что в итоге было зафиксировано как первое кругосветное плавание.
Автор книги питает чувства искренней признательности к фигуре Фердинанда Магеллана и ко всем ее промоутерам. Да, именно рассказ о нем, о самом известном предателе интересов португальского народа, послужил той самой, самой первой каплей в ведрышко планов смелых автора книги, пролившейся еще в пятом классе средней школы. Тогда в мозгу простого советского школьника запечатлелось немного – запечатлелось лишь время пересечения крупнейшего водоема планеты… А все необходимые расчеты, связанные с этой цифрой, состоялись позже..
* * *
Итак, плавания вокруг Земного шара… Кругосветные круизы… Что может быть романтичней? Что может казаться более крутым? Ты плывешь, плывешь, плывешь, плывешь прямо, никуда не сворачивая, и в конце концов приплываешь туда, откуда вышел. Разумеется, есть очертания островов и материков, которые столь прямому маршруту не способствуют. Тем не менее романтики ощущений от самого факта шарообразности земли вкусить можно сполна…
Теперь немного диалектических рассуждений на тему, а что же все-таки нужно для того, чтобы первое кругосветное плавание назрело. Знание береговой линии? Безусловно. А там, где ты береговой линии не знаешь? Или знаешь лишь примерные расстояния? Ну нет никаких проблем: исходя из этих расстояний ты рассчитываешь время плавания, примерные припасы, что ты берешь в путь… А если ты в этих оценочных расчетах ошибся? А если к тебе в голову приходит мысль о том, что легче вернуться домой и поехать пусть и по далекому, но все же изведанному маршруту… Иногда ошибка в расчетах – гибель. И еще неплохо иметь точные навигационные и астрономические приборы. Чтобы свободно определять свое местоположение в открытом океане…
Да, все это неплохо… При этом до начала плавания вокруг земного шара твои знания накапливаются по принципу: то, что ты знаешь к Востоку от себя и то, что ты знаешь к Западу от себя. Автоматически вырисовывается между началом пределом твоих познаний Запада и началом твоих познаний Востока некая Земля Неизведанная, terra incognita. Земля неизведанная. Примерные расстояния сквозь которую ты должен знать..
Но то, что пока обращено внимание – это физическая география. Но есть еще экономика и политика. Которые, в отличие от физической географии, подчиняется общей задаче человечества по выживанию. В рамках которых ответ на заданный вопрос о назревании кругосветного плавания прозвучит еще проще: такое плавание состоится, как только возникнет такая инициатива, которая будет поддержана материально. И когда возникнут те обстоятельства, при которых огибание земного шара будет политически наилучшим решением вопроса. Ни много, ни мало. Рисковать, опять же, не хочется никому…
Ну а теперь в свете вышесказанного давайте взглянем на плавание Фернана Магеллана. Точнее, Фернана Магеллана и его спутников, которые отчалили на пяти кораблях, и из которых вернулась домой «Виктория» под командованием Себастьяно Эль Кано. Правда, с двадцатью шестью тоннами пряностей на борту.
Главными источниками по плаванию Магеллана согласно [63] являются:
- Дневники Антонио Пигафетты [63].
- Записки Альбо, помощника штурмана на корабле «Тринидад», который вел записи в шканцевом журнале.
- Записки Антониу Бригу - португальца, написавшего в 1523 г. донесение португальскому королю на основании сведений, полученных им об остатках экипажа «Тринидад»
- «Рутейру» (путеводитель), составленный неизвестным генуэзцем, одним из участников плавания.
Не так уж и густо. Их небольшой обзор в порядке, обратном перечислению.
Рутейру-путеводитель, составленный неизвестным генуэзцем… Если плавание было действительно эпохальным, то совершенно непонятно, почему этот генуэзец принял решение остаться неизвестным. Разве что он чего-то стеснялся… Разумеется, позднейшие завистники могли легко его имя ну просто взять и вычеркнуть… Но если эти записки представляли из себя ценность, то странно, что они при этом не вписали свое… Конкурентных ситуаций за авторство рукописей хватает, но лишь в том случае, если она из себя представляет ценность. А тут сам факт анонимности говорит о том, что особой ценности за этой рукописью как-то не видно… При этом автору книги трудно воздержаться от призыва обратить внимание читателей на как минимум причастность генуэзцев к этому плаванию.
Записки Альбо и Антонио Бригу исходят от тех, кто реально пребывал на борту «Тринидада». Немного забегая вперед, скажем, что судьба судна «Тринидад» сложилась трагично. Это судно было реально поймано португальцами за нарушение Тордесильясского соглашения, и его экипаж был почти полностью уничтожен…
Тогда остаются лишь дневники Антонио Пигафетты. Существует лишь несколько рукописей на французском языке этого произведения, наиболее старинная из них относится ко 2-й половине XVI в. [26]. С ее теоретически возможной датировкой задним числом и очень сложным путем ввода в научный оборот.
К этим дневникам мы еще вернемся. Ну а пока, как и везде по книге, хочется обратить внимание на общесистемные моменты.
Допустим, в результате тех или иных плаваний кому-то, в данном случае – португальцам, удалось достичь желанных островов пряностей и тем самым предъявить претензию на определенное место на их мировом рынке. Их ближайшие конкуренты в данном случае – испанцы, также хотят производить заготовку этих же самых пряностей на этих же островах пряностей. Разумеется, для них это было уже сложнее, так как пришлось бы как-то бороться с уже обосновавшимися там португальцами. С той целью, чтобы и на рынке пряностей преуспеть, и чтобы конфликт между двумя странами в районе мест заготовок пряностей не перерос бы в конфликт более крупного масштаба, они могли бы прибегнуть к ряду юридических уловок. Как всегда в таких ситуациях, сам текст договора был бы подвергнут самому тщательному, что ни есть, исследованию, и в нем были бы найдены интересующие белые места. А такие места там были наверняка.
Если в тексте договора был действительно зафиксирован меридиан, проходящий через острова Зеленого мыса как разделяющий сферы влияния Испании и Португалии, то в случае рассмотрения шарообразности Земли этот пункт превращался в юридический нонсенс. В бессмыслицу, иными словами. И тогда в том случае, если к тем же желанным островам пряностей подойти не Запада, то есть со стороны с Индийского океана, а с Востока, то буква договора будет соблюдена. Разумеется, хозяева-португальцы встретят негостеприимно, но юридическая формальность будет соблюдена. И будет повод тем самым формальный повод для пересмотра договора… К тому же сама история ВГО неоднократно демонстрирует тот факт, как один и те же лица поочередно состоят то на испанской, то на португальской службе.
Непосредственная история освоения португальцами Молуккских островов удивительным образом переплетается с судьбой самого Магеллана. Согласно [63]
«Магеллан начал свою деятельность как матрос и солдат экспедиции Франсишку Алмейды, (первого вице-короля Индии – ПХ), посланной в 1505 г. для утверждения португальского господства в Индии.
25-летний дворянин из португальского захолустья, гористой и бедной области Тразуш-Монтиш (что по-португальски значит «за горами»), попадает в Индию. По дороге в эту страну он принимает участие в разграблении африканских городов Килоа и Момбаса (Килоа – остров и одноименный город недалеко от Занзибара, Момбаса – порт в Кении - ВП)… В Индию Магеллан попадает как раз в то время, когда португальцы, перебросив достаточные вооруженные силы на берег этой страны, приступают к завоеванию в ней опорных пунктов и баз. Он сражается и на море, и на суше, получает тяжелые ранения в морском бою у Каннонора (1506) и, оправившись от ран, отправляется с небольшим португальским отрядом в Софалу, арабское поселение на восточном берегу Африки (порт в Мозамбике - ВП), которое португальцы превращают в одну из своих укрепленных баз на морском пути Лиссабон — Индия».
Прервем цитирование. Прошу обратить внимание на географию: идут бои, предположительно – с арабами, за порты в Кении.. После этого имеет место морской бой у Каннонора, и после этого он как бы возвращается назад на территорию Мозамбика…
«Через некоторое время Магеллан возвращается в Индию, в город Кочин, резиденцию вице-короля Индии Алмейды. Он участвует в знаменитой битве у острова Диу 2—3 февраля 1509 г., отважно сражается с арабами и венецианцами и снова попадает вместе с партией раненных в этом бою португальцев в Кочин.
Весной 1509 г. он отправляется к берегам полуострова Малакка на флотилии Диогу Сикейры, которому король Мануэль поручил собрать сведения о богатых странах, лежащих между Индией и Китаем. Благодаря мужеству Магеллана и его друга Франсишку Серрана флотилии Сикейры удается избежать гибели в гавани Малакки. В водах Малайского архипелага Магеллан не раз принимает участие в пиратских нападениях на арабские и китайские суда».
Хочется спросить у цитируемого автора, откуда он берет сведения об арабских и китайских купцах в этих водах. А гибель в Малаккском проливе могла настать разве что из-за шторма…
«В январе 1510 г. Магеллан возвращается в Кочин. За это время на посту вице-короля осторожного и медлительного Алмейду успел сменить стремительный в своих действиях Афонсу Албукерки, который прибыл в Индию с широкими планами завоевательных походов и дальнейших морских экспедиций. Осенью 1510 г. Албукерки штурмом берет город Гоа, который отныне становится столицей Португальской Индии».
Итак, медлительного сменяет стремительный… Классический сюжет… С намеком на сомнительность правления медлительного…
«Летом 1511 г. Албукерки захватывает Малакку... Магеллан сражается и под стенами Гоа, и в Малакке. Однако никакой награды за свои боевые подвиги он не получает. Албукерки не склонен жаловать угрюмого и смелого в суждениях воина, нередко позволяющего себе открытую и резкую критику мероприятий и планов вице-короля».
Отважный воин проходит через напряженные военные действия, но начальство глухо к признанию его военных заслуг. Может быть, с военными действиями как таковыми была напряженка..
Кроме того, впечатляет история города Малакки. Согласно туристическому сайту [38], в начале XV века она стала бурно расти благодаря принцу Парамешваре.
Принц этот был фигурой интересной. Сначала его неизвестно за что изгнали с родной Суматры, потом он несколько лет пиратствовал на море и еще несколько лет разбойничал на суше, а когда остепенился, основал Малакку и стал ею править.
Если учесть, что металлургии на Суматре не было, а на плотах как средстве перемещения и с луками и стрелами как вооружением ты особо не попиратствуешь, смело делаем вывод, что этот образ был списан с какого-то из европейцев. Который реально и стал правителем Малакки. А если с самого Магеллана? Далее [63].
«В 1511 г. Магеллан участвует в экспедиции Антониу де Абреу, посланной из Малакки к Молуккским островам. Флотилия Абреу дошла до островов Банда, где в изобилии произрастали мускатные орехи. Скупив огромное количество орехов, Абреу поспешил возвратиться в Малакку. Только один корабль под командой Франсишку Серрана отправился дальше, к Молуккским островам. Серран высадился на острове Тернате, родине лучшей в мире гвоздики, и здесь надолго обосновался, сделавшись советником местного султана. С Серраном Магеллан состоял затем в переписке. Мы увидим дальше, что сведения, полученные Магелланом из Тернате, оказались для него далеко не бесполезными.
…На целых два года следы Магеллана теряются. Арагонский историк XVI в. Архенсола сообщает, что Магеллан побывал на каких-то островах, расположенных в 600 лигах (т. е. около 3000 — 3500 км) от Малакки. Будучи там, он переписывался с Серраном, который якобы звал его к себе на остров Тернате.
Один из испанских историков XVI столетия, Овьедо, указывает, что Магеллан, отправляясь в свое знаменитое плавание, оставил в Главном архиве Индий записку, в которой упоминалось о его пребывании в Восточных Индиях и на островах Пряностей. Неизвестно, однако, побывал ли он в этих краях сам или собрал о них сведения, находясь в Малакке. Бесспорно, что в конце 1513 г. Магеллан появляется в Португалии.
Его сбережения погибли: их присвоили себе наследники одного португальского купца, с которым вел торговые дела Магеллан. Его родовое поместье было разорено. Магеллан снова поступает на военную службу и сражается в Марокко. Он становится жертвой интриг собственных соратников и, несмотря на отвагу, проявленную в боях, не только не получает благодарности, но и навлекает на себя немилость командующего португальской армией. Король отказывает ему в пенсии, темные слухи о бесчестных сделках с «маврами» сопутствуют Магеллану после его возвращения из Марокко».
Ну что же, и родился он «за горами», и полег смертью храбрых на чужбине… И слухи о его деятельности пускались невероятные… Наклевывается биография мифологического персонажа…
«Вероятно, в 1515—1516 гг., вернувшись в Лиссабон, Магеллан разработал свой проект плавания юго-западным путем к островам Пряностей. Этот проект был отвергнут королем Мануэлем, и Магеллан оставил Португалию. 20 октября 1517 г. он прибывает в Севилью, чтобы осуществить свой замысел на службе у испанской короны».
Интересно, начинают ли португальцы за ним охоту как за изменником? Вроде бы он просто взял и уволок с собой государственные тайны…
«В Севилье Магеллан попадает в колонию португальских эмигрантов. Он знакомится здесь с комендантом севильской крепости Алькасар, старым португальским воином Диогу Барбозой, и с его сыном Дуарте, впоследствии участником кругосветного плавания.
На дочери Диогу Барбозы Магеллан женится в 1518 г. В Севилье он встречает своего старого знакомого португальца-астронома по имени Руй Фалейру, одного из лучших картографов того времени, и продолжает совместно с Фалейру разработку своего проекта. Диогу Барбоза рекомендует Магеллана видному должностному лицу Индийской торговой палаты Хуану де Аранде. Начинаются долгие переговоры об осуществлении проекта Магеллана.
В Испании заморские экспедиции, как правило, организовывались на паевых началах короной и частными лицами. Король по рекомендации Индийского Совета заключал договор (асьенто) с предпринимателем, предложившим проект экспедиции. Казна обязывалась оказать материальную поддержку предпринимателю, предоставляла ему права наместника (аделантадо) в новооткрытых территориях и долю в ожидаемых барышах. Однако корона специальными пунктами договора ограничивала юрисдикцию наместника-открывателя и связывала все его действия, поскольку каждое мероприятие лица, стоящего во главе экспедиции, контролировалось особыми чиновниками, назначаемыми Индийским Советом. При этом в большинстве случаев судьба таких открывателей оказывалась плачевной. Воспользовавшись их услугами, корона прибирала к рукам новооткрытые территории, а организаторы заморских предприятий годами обивали пороги Индийского Совета и королевской приемной, тщетно пытаясь восстановить свои права. Коронные казуисты всегда толковали договорные обязательства казны в аспекте, не благоприятном для истца, и нередко случалось, что человек, открывший на испанской службе богатейшие земли, умирал в нищете. Таков был финал деятельности Колумба».
Согласно официальной легенде. Подчеркнем это.
«Аранда, после долгих споров с Магелланом и Фалейру выговоривший себе восьмую долю в грядущих прибылях предприятия, заинтересовал проектом Хуана де Фонсеку, президента Индийского Совета. Это был влиятельный сановник, четверть века ведавший делом организации дальних экспедиций и управления новооткрытыми территориями. Фонсека отстаивал интересы короны, абсолютно не считаясь с претензиями открывателей.
В марте 1518 г. в Вальядолиде… королевский совет рассмотрел проект Магеллана и Фалейру. Король и его фламандские советники отнеслись холодно к их предложениям. Однако по настоянию Фонсеки совет одобрил проект, и 22 марта король подписал первые указы об организации экспедиции…. проект был принят, с Магелланом и Фалейру заключен был 22 марта 1518 г. договор. Истинная цель экспедиции в этом договоре указана не была, чтобы скрыть намерения испанской короны от Мануэля и его шпионов. Формулировка первого пункта договора была составлена поэтому весьма туманно: «Да отправитесь вы [Магеллан и Фалейру] в добрый час для открытий в части Моря-Океана, что находится в пределах наших рубежей и нашей демаркации...»
Более того, несколько ниже указывалось, что «означенные открытия вы должны делать так, чтобы никоим образом не открывать и не допускать иных дел в пределах рубежей и демаркации светлейшего короля Португалии, моего возлюбленного и дорогого дяди и брата, и не учинять ничего во вред ему и [действовать] лишь в пределах наших рубежей и нашей демаркации».
Магеллану и Фалейру жаловались титулы аделантадо (наместников) и правителей всех «земель и островов», которые будут открыты ими в этом плавании, с правом передачи должности своим сыновьям и законным наследникам. Им разрешалось получать двадцатую часть всех доходов с новооткрытых земель; в случае если будет открыто более шести островов, из числа земель, которые встретятся после открытия первых шести островов, Магеллан и Фалейру имеют право избрать два, с которых впредь позволяется им отчислять в свою пользу пятнадцатую долю всех доходов. Одновременно король по рекомендации Фонсеки назначил в качестве контролера своего родственника Хуана де Картахену, который впоследствии явится организатором мятежа во флотилии Магеллана.
Снаряжение флотилии шло в Севилье, причем агенты португальского короля всячески препятствовали осуществлению замысла Магеллана. Португальский посол при испанском дворе Алвару да Кошта потратил немало усилий, чтобы сорвать подготовку экспедиции. Когда его тайные интриги и открытые протесты оказались безуспешными, португальскому представителю в Севилье Себастьяну Алваришу было поручено любым путем помешать отправке экспедиции. Провокации, диверсии, покушения на жизнь Магеллана — все эти приемы пытается использовать Алвариш. В личном своем свидании с Магелланом он рисует перед ним тяготы предстоящего пути. «Я доказывал, — пишет Алвариш Мануэлю, — что лежащий перед ним путь таит не меньше страданий, чем колесо св. Екатерины, и что не в пример благоразумнее было бы ему возвратиться на родину, под сень Вашего благоволения и милостей, на каковые он смело может рассчитывать». Алваришу не удалось ни соблазнить Магеллана «монаршими милостями», ни запугать его. Между прочим, этот клеврет короля Мануэля привел Магеллану довод, с которым, казалось бы, нельзя было не считаться. Он намекнул, что вся власть, предоставленная договором и королевскими указами Магеллану, иллюзорна. Чиновники, назначенные на корабли короной, имеют-де секретные инструкции, «о которых Магеллан узнает, когда это будет уже поздно для спасения чести».
Алваришу не удается помешать выходу флотилии в море. Но кое-чего он все же добился: корабли увозят в своих трюмах гнилую муку, недоброкачественные продукты...
Королевские чиновники такое допускают? Им же этими продуктами питаться…
Торговая палата закупает для Магеллана старые корабли, о которых тот же Алвариш доносил Мануэлю: «Они очень дряхлы и усеяны заплатами. Я осмотрел их и заверяю Ваше высочество, что не отважился бы плыть на них даже до Канарских островов». Немало хлопот доставило комплектование корабельных экипажей. Рука Алвариша чувствовалась во всем: в Севилье и в других андалузских портах распространялись слухи, крайне неблагоприятные и для экспедиции, и для ее руководителя. Фалейру отказался выйти в плавание в самый трудный момент подготовки флотилии к выходу в море.
Значительную помощь оказал Магеллану Кристоваль де Аро. В августе 1518 г. он взял на себя снаряжение и финансирование экспедиции при условии выделения ему значительной доли доходов предприятия.
Флотилия Магеллана, вышедшая из Санлукар-де-Барраме-да 20 сентября 1519 г., состояла из пяти кораблей — «Тринидада», «Сан-Антонио», «Консепсьона», «Виктории» и «Сантьяго»….
Далее описываются первые мили Магеллана в Атлантическом океане и его первые конфликты с пребывающими при экспедиции чиновниками… Далее имело относительно спокойное плавание на юг вдоль берегов Бразилии, занятое изучением каждого залива на его возможность быть проливом…
29 ноября флотилия достигла бразильского берега (южнее города Пернамбуку). 13 декабря она вступила в бухту Санта-Люсия (Рио-де-Жанейро). 26 декабря корабли покинули эту бухту и направились на юг вдоль берега Южно-Американского материка. 10 января 1520 г. флотилия вступила в устье Ла-Платы; местности на северном ее берегу было присвоено наименование Монтевиди. Ныне здесь расположена столица Уругвая Монтевидео.
«6 февраля корабли вышли в путь. 13 февраля, после того как «Виктория» наткнулась на подводные камни, Магеллан приказал флотилии держать мористее. В открытом море, вдали от берега, корабли шли до 22 февраля. Затем, опасаясь пропустить пролив, который, по расчетам Магеллана, должен был находиться близ 40° ю.ш., капитан-генерал флотилии приказал повернуть к северу, подойти к суше и плыть в дальнейшем тем же направлением, не отдаляясь от берега.
24 февраля корабли вошли в залив Сан-Матиас, который Магеллан тщательно обследовал, желая знать, имеется ли в этом месте пролив, ведущий в Южное море. Не задерживаясь в водах залива Сан-Матиас, Магеллан направился дальше в поисках удобной якорной стоянки, где корабли могли бы укрыться от ярости зимних бурь и пробыть там до наступления весны».
Что удивительно, на тот момент там даже не наступила осень… 24 февраля там лето. Ну все-таки южное полушарие – не северное. Далее
«флотилия на 49°30' ю.ш., вступила 31 марта в бухту, названную Магелланом Сан-Хулиан (Св. Юлиана).
Здесь второго апреля разразился мятеж, с большим трудом подавленный Магелланом. В бухте Сан-Хулиан флотилия оставалась до 24 августа. В мае погиб посланный под командой Серрана на рекогносцировку самый маленький корабль экспедиции «Сантьяго». Это случилось в устье реки Санта-Крус (Св. Креста), в ста семидесяти километрах к югу от бухты Сан-Хулиан. Потерпевшие кораблекрушение, испытавшие немало мук и лишений, были спасены».
Мятеж – ключевое место в описании экспедиции. Его зачинщиками выступили королевские чиновники. Они после его подавления и были убиты. Достигнуто тем самым как бы было очевидное: Магеллан как один из организаторов и командор экспедиции приобретал бесконтрольность…
Дальше… Дальше, если следовать каноническому описанию его плавания, идут поиски пролива, его нахождение, плавание по нему и выход в Тихий Океан…
«1 ноября Магеллан направился (по проливу - ВП) на запад. Здесь, в проливе, дезертировал кормчий Иштеван Гомиш захвативший корабль «Сан-Антонио», арестовавший и заковавший в цепи капитана Альваро де Мескиту. Этот предатель, прибыв в Испанию, возвел на Магеллана тяжелые обвинения. Тесть Магеллана, Диогу Барбоза, и жена его Беатриж подверглись домашнему аресту. Следственные органы принялись усиленно собирать материал, порочащий Магеллана. Любопытно, что сам Гомиш нисколько не пострадал, когда выяснилась его подлинная роль в событиях Магелланова плавания. Более того, он удостоен был королем Карлом V рыцарского звания «за выдающиеся заслуги, оказанные им флотилии Магеллана».
Ну еще бы… Донес о бесконтрольном капитане, который расправился с чиновниками… К тому же уберег капитана судна от участия в сомнительной экспедиции. Если подвести итоги: корабли, носящие имена двух святых: Антония и Якова (Сан-Антонио и Сантьяго) прекратили свое участие в экспедиции. Остались св.Троица (Тринидад), Победа (Виктория) и Концепция (Концепсьон).
В описании бегства Гомиша проскакивает символика… Рыцарство, которое было объединено в орден св.Якова и, может быть, св.Антония, участников экспедиции покинуло.
«В конце ноября Магеллан вступил в западную часть пролива. Моряки, посланные на лодке вперед, дошли до места, за которым открывалось безбрежное море. Этот мыс — западную оконечность острова Санта-Инес — на южной стороне пролива Магеллан назвал Желанным (Deseado).
28 ноября флотилия в составе трех кораблей вышла в Тихий океан… Только 6 марта флотилия дошла до цветущих и густонаселенных островов, туземцы которых проявили полнейшее неуважение к священному принципу частной собственности. Эти острова (10—20° ю.ш., 140—150° в.д.) Магеллан назвал островами Латинских Парусов, так как туземные каноэ оснащены были треугольными, или латинскими, парусами. Впоследствии островам было дано наименование Разбойничьих (Ladrones), а с 1668 г. они именуются Марианскими».
Далее идет изобилующий элементами лубочной сказки рассказ о нападении на них аборигенов этих Марианских островов. «Охотно давая пришельцам все, в чем последние нуждались, они без спроса брали на кораблях диковинные для них вещи, не имея ни малейшего представления о суровых законах, охраняющих частную собственность европейцев».
Все закончилось карательной экспедицией. А дальше 16 марта экспедиция прибыла к берегам острова Самар, одного из семи тысяч островов Филиппинского архипелага. По итогам этого плавания этот архипелаг получился единственным приобретением испанцев…
Итого: за три месяца в условиях цинги, голода, болезней и почти полной пустынной глади океана пройдено около семнадцати тысяч километров. Средний темп – сто восемьдесят восемь километров в сутки, да простят автора книги моряки за употребление сугубо сухопутных единиц. Для сравнения: Васко да Гама на начальном этапе своей экспедиции от Лиссабона до мыса Доброй Надежды проплыл за пять месяцев и четырнадцать дней. Итого около шестидесяти километров за сутки. Далее – примерно девять тысяч километров от мыса Доброй Надежды до побережья Индии – за шесть месяцев. Примерно пятьдесят километров в сутки… Ну парусник же это были, ну без ветра они не плавают! А карты течений никто не знает..
При этом, несмотря на то, что участники экспедиции прошли из зоны с умеренными климатом в зоны с тропическим и экваториальным климатом, если можно так сказать, у них не было ни одной бури. Их суденышки до отправки в экспедицию были не лучшими – за переход через Тихий океан у них не было ни одной серьезной поломки… Чудеса, да и только… Но вернемся к участникам нашей экспедиции…
Они тем временем пытаются понять, а где по отношению к ним находятся острова пряностей. В лесах острова находится много деревьев, похожих на те, что растут на островах пряностей… Здесь Магеллан первый и последний раз за экспедицию вдруг начинает заниматься миссионерской деятельностью. Он также пытается заниматься политикой: принимает участие в стычках между местными вождями. В результате 27 апреля Магеллан погиб в стычке с туземцами островка Мактан.
«Поход на этот остров, где за несколько дней до того испанцы сожгли селение Булайя, был предпринят Магелланом с тем, чтобы покорить его обитателей, крестить их и обложить данью и чтобы продемонстрировать обитателям Себу и их властителю Хумабоне силу испанского оружия».
Будто измученным в морском переходе морякам нечем больше заниматься… Тем более, что «Обстоятельства, при которых был совершен этот поход, судя по другим источникам, не вполне точно описываются Пигафеттой».
Далее – не менее трагично. «1 мая погибли Дуарте Барбоза, заменивший Магеллана на посту руководителя экспедиции, капитан «Консепсьона» Жуан Серран, главный кормчий, картограф и астролог Сан-Мартин….
Вскоре после отплытия из Себу на стоянке у острова Бохоль решено было продолжать путешествие только на двух кораблях — «Тринидаде» и «Виктории». «Консепсьон» оставлен был на этой стоянке — судно дало течь и было признано непригодным для плавания.
От острова Бохоль «Тринидад» (под командой Карвалью) и «Виктория» (под командой Гонсало Эспиносы) отправились на поиски Молуккского архипелага. К этому времени лишенная единого руководства, флотилия блуждала в неведомых водах, экипажи кораблей испытывали голод и жажду, страдали от тропических болезней, пускались во все тяжкие, чтобы добыть пропитание. Флотилия медленно шла на юго-запад мимо мелких островков, рассеянных между Филиппинами и Борнео (Калимантаном).
В конце июня корабли дошли до северо-восточной оконечности острова Борнео. Около месяца моряки пробыли в столице княжества Бруней, богатом восточном городе.
Мореплаватели отличились наглыми пиратскими предприятиями, которые вызвали возмущение у местного населения. Спасая себя, Карвалью вышел в море, оставив на берегу в руках у брунейского раджи группу моряков.
Вскоре судовые команды вынесли решение сместить Карвалью. На его место избран был Гонсало Эспиноса, мужественный и честный человек, в свое время оказавший Магеллану неоценимые услуги при подавлении мятежа в бухте Сан-Хулиан. Капитаном «Виктории» стал баск Себастьян Эль-Кано, молодой моряк, один из активнейших участников мятежа.
То есть, в итоге в роли выжившего оказывается человек из партии королевских чиновников. Все возвращается на круги своя?
«В сентябре кораблям встретилась лодка с двумя гребцами-туземцами, от которых Эспиноса узнал, каким путем следует идти к Молуккским островам. Направившись к югу, флотилия 8 ноября достигла острова Тидоре в Молуккском архипелаге. Забыв об испытанных лишениях, не думая о трудностях обратного пути в Испанию, моряки принялись скупать пряности — гвоздику, мускатный орех, корицу, имбирь.
На Тидоре испанцы встретили португальского купца Педру Аффонсу ди Лорозу, пробывшего в этих краях около десять лет. Выяснилось, что король Мануэль, опасаясь, что друг Магеллана — Франсишку Серран облегчит испанцам овладение Молуккскими островами, послал эскадру на Тернате и приказал ее командиру увезти Серрана подальше от Островов Пряностей. Серран был доставлен в Малакку, бежал оттуда на Тернате и убедил местного властителя искать покровительства у испанского короля. Португальская эскадра снова появилась у берегов Тернате, но португальцам при их попытке высадиться на берег оказано было сопротивление. Убедившись, что Серрана не удастся захватить в плен, командир эскадры подкупил одну туземную женщину, которая отравила Серрана вскоре после того, как португальские корабли покинули Тернате.
Ди Лороза сообщил, что португальцы намерены захватить корабли экспедиции Магеллана, и порекомендовал испанцам как можно скорее отправляться восвояси, так как можно было ожидать, что сильная португальская флотилия вскоре появится в водах Молуккских островов».
Итак, в воздухе пахнет порохом…
«Корабли закончили погрузку пряностей и собирались выйти в море, но тут выяснилось, что корпус «Тринидада» дает сильную течь. Решено было, что «Виктория» отправится в Испанию одна через Индийский и Атлантический океаны, а «Тринидад» после ремонта выйдет в обратный путь, следуя не в Испанию, а к берегам Панамы через Тихий океан.
До строительства панамского канала пройдет еще много времени… Зачем для «Тринидада» брать курс на Панаму, что лежит за десять тысяч километров – непонятно.
«Тринидад» 6 апреля 1522 г. покинул Тидоре, но после шестимесячных скитаний в водах Тихого океана вынужден был возвратиться к Молуккским островам. В этом плавании погибла большая часть экипажа, а два десятка измученных испанских моряков на Молуккских островах были захвачены в плен португальской эскадрой. (подчеркнем – якобы, всему виной техническая неисправность судна - ВП). Страшная участь выпала на долю этих пленников — один за другим умирали они в португальских тюрьмах или на плантациях. Тех, кто вынес тяготы первого года пленения, отправили в Индию, где Эспиноса и его спутники влачили жалкое существование, зарабатывая себе на жизнь подаянием и все время пребывая под неусыпным надзором португальских властей. Только в 1527 г. Эспиноса попадает в Испанию с двумя моряками и священником — «последними могиканами» из экипажа «Тринидада», которым удалось выдержать муки долголетнего плена.
Иная судьба ждала «Викторию», которая 21 декабря 1521 г. отправилась в путь и 26 января 1522 г. прибыла на Тимор, где было закуплено небольшое количество сандалового дерева (Тимор лежит фактически на юг от Молуккских островов - ВП). Пополнив запасы воды и провианта, «Виктория» покинула Тимор, пересекла Индийский океан, выдержала жестокую бурю у мыса Доброй Надежды и 13 июля, совершив тяжелый переход через два океана, подошла к острову Сантьягу в архипелаге островов Зеленого Мыса. От цинги и голода погибла значительная часть моряков. Трудности усугублялись еще и тем, что испанцы вынуждены были держаться как можно дальше от берегов Африки, опасаясь встречи с португальскими кораблями. Капитану «Виктории» надо было обладать огромной выдержкой и несокрушимой волей, чтобы заставить экипаж ценой невероятных мук довести до конца предприятие, начатое Магелланом. Эль-Кано решительным образом воспротивился высадке на берегах Мозамбика, где можно было опасаться встречи с португальцами, и провел корабль по маршруту, который гарантировал экспедицию от нежелательных встреч с португальскими судами».
К несчастью для участников экспедиции и к счастью для историографов, Индийский океан, особенно около мыса Доброй Надежды, все-таки штормило… А Эль-Кано, вернувшись на «Виктории», показал свою Викторию над всеми океанами…
«Настоятельная необходимость заставила Эль-Кано остановиться на Сантьягу в португальских владениях. Едва избежав пленения, оставив в руках у португальцев 12 человек из судовой команды, Эль-Кано 15 июля отправился дальше. 6 сентября 1522 г. «Виктория» вошла в гавань Санлукар-де-Баррамеда. 18 моряков, истощенных от голода и болезней, опаленных тропическим солнцем, в ветхой, изодранной одежде, сошли на испанский берег».
Финал несколько странен. Тут уж воистину можно строить любые версии и догадки…
«Первое кругосветное плавание было завершено».
Кругосветное ли? Да, Эль Кано получил за возвращения из плавания соответствующую награду. Тем не менее «сообщение об открытии пролива, ведущего в Южное море, и вести о том, что испанские корабли дошли до островов Пряностей, не возбудили интереса ни у советников короля, ни у всевозможных искателей наживы».
Следующее предложение совершенно четко дополняет предыдущее, немного его опровергая…
«Правда, по приказу Карла V в 1525 г. была снаряжена экспедиция Лоайсы к Молуккским островам, но она носила скорее характер демонстративной антипортугальской акции (вроде бы, уже теплее - ВП), необходимой для того, чтобы воздействовать на воображение и психику энергичных конкурентов. В 1523 г. начались испано-португальские переговоры о демаркации тихоокеанского полушария, и подобные демонстрации казались Карлу V более действенным аргументом, чем дипломатические ноты и ссылки на изыскания космографов и астрологов».
Далее идет рассказ о том, как Лоайса, подобно самому Магеллану, туда проник через Магелланов пролив… А закончилось все тем, что В 1529 г., Карл V уступил за 350 тыс. дукатов свои более чем сомнительные права на эти острова португальскому королю Жуану III».
И это о том, кто был королем и Кастилии, и Мурсии, и Арагона, и даже самой Португалии… А сам путь через Магелланов пролив стал просто непопулярным… Мнение автора: португальский король просто выкупил права на восточную торговлю у своего сюзерена. При этом характерно, что
«К концу XVI столетия в Испании настолько основательно забыты были открытия Магеллана, что распространились даже слухи о том, что пролив, названный его именем, вообще недоступен для мореплавателей. Поэт Эрсилья, долгие годы проживший в Чили, утверждал, что Магелланов пролив засыпан огромным обвалом. Лопе де Вега считал этот пролив непроходимым и отзывался о его берегах как о самом жутком уголке земного шара».
Слова драматурга Лопе де Вега – еще одно очко в пользу сомнений в надежности традиционной версии плавания.
* * *
Ну а теперь наша версия реконструкции… Она несколько печальна, так как на первое место выходит тот факт, что плавание под руководством Фернана Магеллана вовсе не было кругосветным. Звучит шокирующее, неправдоподобно, но факт…. Еще одним печальным фактом оказывается тот, что имя Магеллана или вообще оказалось в роли мифологического образа, или от дел он был отстранен довольно быстро.
Скорее всего, замысел всей вышеописанной оравы испанских чиновников, которые сели на борт кораблей, был несколько отличен от поиска пролива между Атлантикой и неисследованным Южным морем. Чего, кстати, они и не скрывали, судя по напутственным документам, данных в начале главы. Они хотели просто сплагиатить, или, попросту говоря, разузнать морской путь к островам пряностей. Чтобы португальцы сильно не зазнавались. Вот весь их исторический бунт, реально состоявшийся где-то вблизи устья Параны, привел к тому, что реально один из немногих чужаков-португальцев, из таковых можно назвать разве что затесавшийся в аппарат управления – Магеллан – был арестован, и ему с этого момента вменялась весьма скромная роль – роль лоцмана. Об этом испанские чиновники сговорились заранее, и об этом знал, скорее всего, и португальский картограф Фалейру, в последний момент не ставший членом экспедиции… Влияние португальского фактора нужно было снижать до минимума… Все равно португалец Магеллан оказывался в роли предателя – то ли он привел испанцев с Востока, то ли он привел их с Запада.
Дальше Магеллан фактически оказывается в роли заложника, и он это понимает. До островов пряностей он все-таки эскадру доводит. Формальную отговорку – приказ от императора исследовать моря к северу или югу или к востоку от Молуккских – придумать можно. Но такое понимает явно не все, кое-кто, возможно, его все же считает предателем. Одна из реальных причин его смерти. Или просто самоубийство. Наряду с этим в Испании распространяются слухи о его очень плохом поведении..
А дальше старые колонизаторы-португальцы как-то находят некий язык с новыми колонизаторами – испанцами. Может быть, достигается некое соглашение, типа «Филиппины – ваши, Молуккские острова - наши».. Может быть, в качестве компромиссной меры удается одно судно пряностями все же загрузить. Может быть, после всей этой катавасии суровые, но справедливые португальцы принимают решение истребить поголовно всех испанских чиновников… В результате чего принимается решение избрать капитаном совсем уж молодого Эль Кано… Может быть. Но в любом случае, то, что изобразили Магеллан и члены его команды - это отнюдь не кругосветное плавание…
Как этот рассказ связан с дневниками Пигафетты? Очень интересным образом. Об этих дневниках хочется рассказать лишь вкратце.
Записки Пигафетты не позволяют шаг за шагом восстановить маршрут экспедиции и намечают лишь в общих чертах, последовательность главнейших событий. Там много разрывов и неясных мест. Ясно видно, что их автор был скорее свидетелем, чем участником, знаменательных происшествий, причем многие из них (например, мятеж в бухте Сан-Хулиан, раздоры и усобицы на кораблях, столкновения испанцев с туземцами) либо остались вне поля зрения Пигафетты, либо получили в его записках недостаточное освещение.
Что удивительно – Пигафетта замечательно фиксирует широты. При этом его совсем не интересует абсолютная датировка, хотя относительной он придерживается свято (там есть выражения, к примеру, «через два месяца», но нет никаких чисел). Абсолютно запущена информация о курсах плавания. В отличие от дневников Колумба.
И еще маленькая особенность. У Пигафетты четко видны следы устойчивых эсхатологических образов той эпохи. В частности, при описании Патагонии он дает заведомо фантастичное описание индейцев, называя их антиподами. Ну что же, церковь тогда учила совершенно точно: в землях неизведанных живут антиподы. Ну не находил никто таких людей в Патагонии после плавания Магеллана.. Эмотивные сигналы недостоверности, как такое называет автор книги?
Кстати, в свете гипотезы, развитой в конце предыдущей главы, согласно которой первое плавание вокруг Африки приписывается венецианцам, не заинтересовавшихся в увековечении их имени, а также Диогу Кану, снимаются все обвинения в адрес Магеллана в предательстве. Ибо у него в этом случае возникала железная отговорка, связанная с путями в страны пряностей хотя бы в общих чертах.
А теперь, после ошеломляющего разоблачения, давайте зададим вопрос, если его, разумеется, вообще задавать корректно. А кто же был действительно первым мореплавателем, осуществивший кругосветное плавание? Ответ будет логичен: тот, кто и через Магелланов пролив прошел, и кто оказался при таких обстоятельствах, при которых у него обратного пути никак через него не было..
Стоп. А была ли вообще такая личность в мировой истории? Ведь, если проследить развитее торговли в Тихом океане, то там вообще вырисовывается картина перегруза товара из судов, стоящих в портах Карибского моря, в суда, стоящие в портах Тихого океана… И, естественно, их перевоз через американские перешейки на сухопутном транспорте…
Авторы книги не решаются с ходу ответить на этот непростой вопрос. Но они между собой согласны в одном, раз уж сказано о сложных перипетиях освоения Индийского и Атлантического океанов, то, наверное, можно попытаться хоть немножко рассказать и о таковых для океана, который называли и Тихим, и Великим, и даже … Испанским озером. Итак, следующая глава нашей книги..