ОГЛАВЛЕНИЕ
Часть I. Вечер, 2521 век.
Глава 1. Зыбь времен.
Глава 2. Кризис начинается.
Глава 3. Беглец.
Глава 4. Сообщество готовится к войне.
Глава 5. Чужие миры.
Глава 6. Далеко-далеко.
Глава 7. Глаз бури.
Глава 8. Вторжение в Гиады.
Глава 9. Битва за Зарзею. Натиск.
Глава 10. Битва за Зарзею. Разгром.
…
АПОКАЛИПСИС, КРУГ ТРЕТИЙ
Часть 1. Вечер, 2521 век.
Глава 1. Зыбь времен.
Далеко на западе, на широкую ленту воды садилось раздутое рефракцией, потерявшее силу солнце. Плескала о берег красноватая зыбь. На противоположном, северо-восточном берегу розовели уступы обрывов и верхушки невысоких холмов, темнели покрытые тугаями подножия, сгущалась тьма в оврагах и ложбинах. Там, за прибрежными холмами простиралась вдаль, к увалам и густым бореальным лесам у прохладного океана, волнистая, просторная степь.
Казалось, могучая река несет воды к багрянцу заката. Большей частью - иллюзия, проделки Астраханца – сезонного восточного ветра. Но наблюдавший за проливом человек знал: верховая вода в Маныче и в самом деле медленно течет на запад, в Азов. А прохладное и соленое течение у дна, - наоборот, в северный, огромный и мелкий плес Хвалынского моря. В него впадают древние реки Урал и Волга, петляя по своим некогда затопленным и вновь заполненным наносами долинам. За бездну лет реки построили себе новые дельты, и кое-где против них до сих пор видны в воде кольцевые мели – следы попыток людей бороться за большие прибрежные города.
Из южного, глубокого плеса Хвалыни проливы Устюрт и Узбой ведут в Арал. Остров, - бывший полуостров Мангышлак давно не пустыня, его низкие плато сплошь одеты арчовниками. Вдали за Аральским морем, вверх по реке Нижняя Или, прорвавшей холмы Бетпак-Дала и омывшей сухие отроги Карадага, лежит в предгорьях Тянь-Шаня последнее, пресное озеро-море Ханхайское. В саваннах Байконура Или вбирает в себя потоки прежних Чу, Сарысу и Сырдарьи. Когда-то там начиналась космоэра, но люди и время не оставили ни наземных космодромов, ни египетских пирамид. Многими веками менявшая свое русло река смыла шрамы сумасбродств и следы древних пусковых площадок ракет.
Все восточные средиземные моря через Азовский бассейн и Каркинитский пролив соединяются со старым Черным морем. В своих высоких берегах оно похоже на прежнее, только наступило на низменный Север. Затем вода, как и прежде, древними Босфором и Дарданеллами идет в Мраморное и Средиземное моря. Босфор стал широк, о два плеса с островами между старой протокой и затопленным каналом. Наконец, в Гибралтаре, как и много тысяч лет назад, морская вода встречается с океаном.
Анфилада семи морей появилась в начале технократических времен, из-за изменения климата в 21-29 веках. Глобальное потепление, в начало которого внесли свой вклад малоспособные к общему всепланетному делу технархайцы, растопило ледники Антарктиды и Гренландии. Пока шла борьба людей друг с другом за отдельные области, сырье, эфемерные богатства и бессмысленные идеи, соскользнула в океан часть Гренландского щита. Цунами прошло берегами Канады и Северной Европы, массы воды из Атлантики ворвались в Балтику и Средиземноморье, затопив низины. С тех пор вода все прибывала и упорно двигалась вглубь Евразии, Ледовитый океан пошел навстречу, но не дошел, увеличив Белое и создав Западносибирское море. По перешейку между ним и новыми средиземными морями пролегала теперь граница Европы и Азии. Так вопреки движению друг на друга тектонических плит, возродился великий водный путь Тетис, отделив отступившие на север леса и степи от надвигающихся с юга тропиков.
По всей планете вода топила острова и заливала равнины. По сути, повторился ледниковый, Библейский потоп. Как и в доисторические времена, одним потопом дело не кончилось. От возросшего давления воды пришла в движение кора планеты, произошли землетрясения, изверглись вулканы, заволновалась атмосфера. Кислотные дожди и пепел, ураганы и высокие волны, изменение глубин и течений нарушили продуктивность морей. На суше перераспределялись тепло и осадки, чередовались засухи и ливни, палящая жара и заморозки, гибли одни и плодились до нашествий другие виды животных и насекомых. Постоянными стали неурожаи. Голод и болезни выкашивали людей. Тысячи лет продлились неблагоприятные последствия.
Конечно, можно было справиться с климатическим вызовом. Но на беду, подчиняясь тайным силам и следуя недобрым знакам-предвестникам, обезумело само человечество. Элиты оказались эгоистичны и непригодны, - они не вняли предупреждениям гуманистов и ученых. Самые передовые научно-технические средства использовались в отсталых целях: для соперничества и укрепления власти, войны и убийства, в ущерб неимущим согражданам, культуре и природе. Перед потопом население Земли достигло десяти миллиардов человек, девять из которых были никому не нужны. Индивидуалистическое сознание, какое так лелеяли и пробуждали, почитая в нем основу демократии и свободы, разочаровалось, деградировало, озлобилось, скатившись к национализму, шовинизму и фундаментализму, в давно забытые политические и религиозные сумерки. Агностические секты отвергли науку, вновь заявляя, что земля плоская, и людям в небе делать нечего.
Гражданин без денег стал никем. А с деньгами он стал чванливым потребителем без культуры и мысли. Он уже не был связан с другими людьми. Традиционные устои рухнули, - общество больше не состояло из мини-сообществ по месту жительства, родственным связям и занятиям. Семьи, соседские общины, профсоюзы, партии, - все усыхало и распадалось. Любое новое объединение создавалось лишь для того, чтобы обмануть людей, вошедших в него и дороже продать. Люди перестали верить в такие партии. Каждый забился в свой уголок и выскакивал из него лишь для того, чтобы отобрать кусок у ближнего своего. Сумрачная апатия бедных и эгоистическая активность богатых разъедали мир как ржа и кислота.
Разделенными деньгами и оглушенными потоками мусорной информации людьми удобно было править и обирать их. Управляемый общественный хаос, над которым возвысился волдырь вездесущего и лишенного нормальной опоры государства, принес тучные плоды для немногих. Но вслед за родственными и дружескими зашатались отношения гражданские. Любой обычный человек был одинок и унижен безмерно. Кто хотел вернуть себе место в обществе и душевный покой, – тот не мог вернуть их. Гармония не существует без потерянной взаимной честности, любви и культуры. Государственной бюрократией, - единственной оставшейся связной общественной силой, эти качества не поощрялись. Единых целей общества бюрократия не видела, своими интересами не поступалась. Ее ненавидели все сильнее. Законы издавались один глупее другого и соблюдались все хуже. Культура падала все ниже. Любовь встречалась все реже. Капиталы росли все наглее, отказываясь от полезного применения. Ложь стала вездесущей, и оттого неочевидной. Ей верили так же абсурдно, как раньше в чертей и ведьм.
Ничтожные, жадные диктаторы легко пролезали во власть, манипулируя демократией. Выхолащивать ее стало просто, коль граждане измельчали до боязливых, эгоистичных одиночек. Немногих достойных изолировали и обвирали. Без граждан государства теряли опору, продолжая размахивать друг на друга кулаками. Полицейские силы раздулись стократно, но не могли обеспечить порядка. Будто в Средневековье, люди инстинктивно приставали к любой, самой дикой идее, шли на службу кому попало. Лишь бы вождь указал на врагов и прочел проповедь о великих целях и обещанном рае. Только бы вновь почувствовать локоть друг друга и ощутить единение! Никто не желал думать, все хотели верить. Мало кто умел созидать, большинство желало отобрать, любой ценой вернуть потерянное.
Толпы вдохновенных насильников с благими намерениями, славя кто Бога, а кто ущербно понимаемое отечество, начали свои походы. Недостатка в кумирах, проповедниках, сильных людях, указывающих одичавшим массам перстами с экранов то туда, то сюда, не было. Лжеинтеллигентам и политикам это нравилось. Поначалу они подстрекали череду мятежей, переворотов и революций, кидали подачки моджахедам и стрелкам, обстряпывая за их спиной делишки. И только с появлением глобальных мессианских движений начали одумываться. С маньяками-добровольцами стали бороться. Но нельзя бороться со следствием, не устраняя причины, которая взорвала общество уже не снизу, а сверху, - руками обнаглевших диктаторов возродив фашизм. Маньяки побежали под имперские знамена. Будто чувствуя, что великие блага вот-вот уйдут, страны и режимы, вожди и духовные лидеры, толпы и стаи вцепились в глотки друг другу. Многие государства были растерзаны, их население развеяно по миру или перебито.
А в спокойных частях планеты продолжался странный прогресс. Шел рост электроники и кибернетики. На производство приходили все более совершенные роботы. Один завод мог удовлетворить мировые потребности, зато в других странах и на целых континентах отрасль умирала. Руины цехов стали визитной карточкой неудачников, проигравших соревнование. Кто получил преимущество, старался удержать его. Стало выгодно давать невозвратные кредиты воровским «элитам», душащим свои народы. Главное – люди продолжали покупать, и все больше не свое, а сделанное вдалеке, чужое. Увы, хитро и далеко запущенный бумеранг все равно возвращался, - покупательная способность населения повсеместно падала.
Тысячи профессий исчезли, их опыт терялся. Миллионы работников выбрасывались на мизерные пособия, или вообще в никуда. «Лишнее» население стало проблемой, расходы на него минимизировались. Эпидемия пенсионных реформ уничтожила больше жизней и судеб, чем набеги варваров. Множество бывших специалистов вперемежку с юнцами, как к последним отдушинам, прильнули к смартфонам, сели к мониторам компьютеров бродить в интернете, кроя друг друга бранью на форумах. За этим занятием они деградировали окончательно. Если нет, - так и здесь все контролировалось. Платные тролли оскорбляли и отторгали любую дельную мысль, уводя интернет-сообщество за собой. По адресам, проявляющим критичность, наведывалась полиция. Настоящие экстремисты умели ее избегать, а остатки граждан нарывались на исправительные работы и штрафы. Жизнь людей в таком мире становилась малоценной, «подколпачной» и виртуальной.
Разными путями, - где разором кризисов и войн, а где меркантильной и болезненно конкурентной экономикой, - повсеместно были удалены от дел общества десятки миллионов думающих людей, - так называемый средний класс, не подверженный заразам, охватившим плебс и безумную власть. Инженеры, учителя и ученые, посвятившие жизнь «ненужным» знаниям, стали мелкими торговцами, безработными и мигрантами, борющимися за свое существование. В их отсутствие правящая и бюрократическая прослойки все больше пополнялись дилетантами, умеющими «лепить реформы в твиттере». Наука продолжала тянуться ввысь, а рядом с нею все сильнее душили умы сорняки всезнания. Историю заменили сладкой и подстрекательской ложью, предвидение будущего – вычурными фэнтэзи, сотрудничество – соперничеством. У элит было все, а массам они не оставили ничего.
Яд вражды и невежества стал вездесущ, поразив мозг тех, кто будучи доволен своей хитростью, его распространял. Прогресс уподобился цветам, продолжающим распускаться на умирающем дереве. Одна ветвь цветет, сдругих падают листья, а с третьих уже слетела кора. За проигравшими пришел черед победивших. Все, кто несказанно обогатился, загреб власть и мнил себя солью Земли, сами оказались неадекватны и повержены. Помочь было нельзя. Для этого нужен был весь остальной живой и здоровый мир, который они отравили. Противостоять глобальному потеплению и мировому океану оказалось некому. Череда лет, которым фантасты, идеалисты и гуманисты прочили невиданное развитие человеческих силы и духа, в итоге получила название «Серых веков», или «Нового средневековья», сотрясаемого беспорядками, войнами и природными катастрофами. Так закончился архаический, приземленный мир. На пике своих достижений он сумел выйти в ближний космос, но там не закрепился.
Увы, к началу пятого тысячелетия своего летоисчисления люди пришли почти с тем же багажом, что к началу третьего. В промежутке суровых лет они повидали свои опустевшие страны, брошенные и разрушенные города, населенные беженцами шахты и пещеры, где шла борьба за жизнь с голодом, холодом, и против оставшихся на поверхности лютых банд. С досадой вспоминали древние, как первые полеты к другим планетам прервались из-за общественной деградации и усобиц. Ресурсы Земли были бездарно растрачены, природа оскудела. Население многократно сократилось. Выйти в космос теперь означало спасти цивилизацию. С осознанного осуждения общества, построенного на торжестве индивидуализма и чистогана, общества, где даже научно-технический прогресс и социальные технологии пошли во вред Человеку, началось возрождение.
Конечно, это был не коммунизм, частную инициативу не отвергли. Но к ней императивно добавили гражданский долг и социальную ответственность. Возможность для отдельных лиц спекулятивно обогатиться, и на шальных деньгах вместо образования и заслуг прорваться к рулю общества, была исключена. Сурово осуждался обман, огнем и мечом выжгли воровство. Склонность к асоциальному поведению научились устанавливать в раннем детстве и проводили коррекцию. Казалось, было покончено с бюрократией, способной заорганизовать и извратить любое дело. Отныне, чтобы получить право администрировать, надо было состояться полезным обществу, а не просто прослушать курс какого-нибудь полицейского училища или факультета управления. Так возник новый, Древний космический или Дозвездный мир, он же Серебряный век. Только начав менять себя самого, Человек по-настоящему достиг космоса.
За следующие столетия люди вернули утраченное. Они восстанавливали природу, преодолели депопуляцию, построили новые гигантские города, довели до совершенства плазменные и термоядерные двигатели, освоили и колонизировали все подходящие планетные тела Солнечной системы, установили обсерватории далеко за Нептуном и Тихеей, у границ облака Оорта. Эта блистательная эпоха закончилась приведением к пригодным для обитания условиям Луны, Марса, Ганимеда и Титана, созданием двигателя Бассарда, способного работать на межзвездном водороде, достигая скорости в несколько процентов от скорости света. На нем были совершены первые пилотируемые полеты к звезде Барнарда и Альфе Центавра (Толиману). Энтузиасты предприняли попытку основать колонию в этой ближайшей системе. Она увенчалась бы успехом, если бы древнекосмический мир не закончился так же, как предыдущий, - очередным умопомешательством.
В новом припадке воинственной анархии уже не архаичные державы с их безумными философами, проповеднирками, масс-медиа, олигархами и диктаторами крушили друг друга ради власти и роскоши для немногих. Не отдельные граждане разбегались по углам, не народы по долинам и горам, а миллиардные сообщества по разным планетам. Давно исчезла старая рознь, не было наций и рас, смешавшихся в котле Серых веков, зато на первый план выступила новая рознь физическая - все обычное человечество отторгало от себя мутантов, чьи сообщества возникли на Марсе, Ганимеде и Титане с их низкой гравитацией.
Население внешних планет быстро росло, а техника и ресурсы не позволяли создать там земные условия для всех. Поначалу этим пренебрегли, а следующие поколения колонистов уже не могли жить при земной гравитации, их облик и физиология менялись все больше. Возникли новые виды «homo sapiens», хорошо адаптированные к новым мирам, но зачастую без уважения относившиеся к прежнему человеку и потребностям метрополии. На Марсе обычные переселенцы жили бок обок с мутантами. Там атавистические страхи соседствовали с высокими примерами межрасового и межвидового сотрудничества. Марс, близкий к ресурсам газовых гигантских планет, нащупывал дальнейший путь, и начинал зримо соперничать с Землей, где миллиарды людей наблюдали за новыми процессами настороженно и подчас недружелюбно. Туда, на Марс, как в пороховой погреб, и был брошен факел конфликта.
Ни люди, ни мутанты заката Серебряного века не лгали, и долго воздерживались от взаимных нападений. Но их восприятие и мироощущение были так различны, что руководители общества не осознали отталкивающего потенциала обычной, эмоционально положительной, должной объединять людей социальной информации. В сервисы все чаще вкрадывалось то, что древние назвали бы пропагандой превосходства, кривящей в разные стороны одни и те же понятия. Общины становились все сплоченнее, а отношения между ними хуже. Возбужденные массы отказывали в доверии умеренным руководителям. Выдвинулись радикалы. Все свелось к тому, что старый, земной человек не пожелал потерять идентичность и власть в Солнечной системе. Общего языка со своими изменившимися потомками он не нашел.
Разразившаяся марсианская гражданская война пошла не по плану радикалов, став началом ужасной катастрофы. Земля и Луна с одной стороны, Союз Марса, Ганимеда и Титана с другой, обрушивали друг на друга атаку за атакой, штурмовые космолеты, ракеты, метеоритные потоки. Хотя от полного выжигания планет супербомбами удалось воздержаться, в пике вражды человечество вернулось ко многим старым ошибкам. Подобно хаосу Серых веков, на службу истреблению «себе не подобных» вновь были поставлены ядерные боеприпасы малой и средней мощности, биологическое, химическое оружие, нанотехнологии, достигший высокого совершенства искусственный интеллект. Автономные, саморазвивающиеся и самовоспроизводящиеся боевые роботы, биокибернетические, нанобиологические и наномеханические убийцы. С трудом удалось закрыть этот кувшин Пандоры, и века пришлось освобождать от остатков высокотехнологичной нечисти Солнечную систему. Это было в тысячу крат хуже, чем архаичные мины.
Мутантической войной человечество было отброшено далеко назад, поверхность Земли с перенаселенными вертикальными городами разрушена. Кратерные валы и руины возвысились над нею. «Курганы скелетов», «стальные пещеры», «жгучие плеши», «ржавые горы», - такая топонимика в послевоенные века была в ходу у выживших. Направление развития залечивающей очередные глубокие раны цивилизации опять изменилось. Под девизом «Никогда снова» человек пристально занялся сохранением и улучшением своей биологической сущности, тщательным формированием новых Земель из других планет и проблемами общедоступной искусственной гравитации, создавая там условия для жизни без мутаций. Постепенно в добрую вторую Землю превратилась неистовая Венера. На малых планетах условия для обитания были созданы не хуже, чем на Марсе. На самой Земле восстановлен животный и растительный мир, сильно пострадавший от потрясений. В этой большой и кропотливой работе как-то сам собой открылся дальнейший путь. Начиналась Средняя космическая, самая продолжительная историческая эпоха.
Для общественного единства и безопасности потребовалось воссоздать связь между людьми, заменяющую утраченную связь родственную. В условиях, когда как биологические, так и политические отношения были признаны негодными для основы, новой опорой общества стали отношения ученика с его учителем и наставником. Учитель наконец-то на деле превратился в самую уважаемую и влиятельную фигуру в социуме. Всеобщая образованность, стабильность и отсутствие больших различий (дабы не порождать опасных противоречий), составили новое кредо человеческой жизни.
Вопреки надеждам ученых и фантастов, световой барьер Человеку все никак не давался. Фотонный двигатель на антиматерии надолго стал его высшим достижением в пространстве. И то, безопасно перемещать с его помощью на максимальных скоростях до одной пятой скорости света удавалось сырье, механизмы и почту, но не роботехнику и людей. Не была решена проблема противодействия сверхплотному потоку нейтрино, обнаружившему резонансные и мутагенные свойства, мешали неклассические эффекты, да и защита от сверхмощного гамма-излучения была громоздка и слабовата. С экономической стороны производство и хранение больших масс антивещества оставалось весьма затратным. В результате распространение получили гибридные термоядерно-аннигиляционные двигатели с лучевой асимметрией. Физико-технические ухищрения, при помощи которых большая часть излучения направлялась в заднюю полусферу, были сутью комплекса технологий, повышавших тягу и улучшавших защиту. Асимматор оказался таким же выдающимся изобретением как простое колесо.
Попытки использовать для преодоления скорости света гравитационные искривления пространства вблизи Солнца, создать мини-черные дыры и осуществить броски через них, найти естественные туннели-червоточины космоса, оказались утопией. Время межзвездных полетов по-прежнему измерялось десятками и сотнями лет. И все же, цивилизация смогла направиться к звездам, хотя не той дорогой, какая мыслилась раньше. Высокая медицина и длительная социальная стабильность принесли больший успех, чем обладание антивеществом, мощными физическими полями и двигательными установками.
Давным-давно, до начала Древнекосмических времен, была достигнута продолжительность человеческой жизни в 100-150 лет. На этом уровне она долго ограничивалась проблемами прикладной генетики и медицины, негативными факторами незрелого и неравного общества, трудностями жизни в подземных убежищах и на неустроенных планетах. Преодолевая резкую депопуляцию после войны с мутантами и соблюдая запрет, установленный на клонирование, жизнь удлинили до 300 лет. Затем долгие процессы терраформирования и ограничение скорости пилотируемых межзвездных кораблей на уровне одной десятой от скорости света, потребовали еще более долгой жизни. Получив ее, люди поняли, что держат в руках если не ключ, то отмычку к звездам и вновь оказались на руинах своей первой межзвездной колонии, отдав подобающие почести великим предкам.
С тех пор все дальше и дальше отодвигался в Галактику край владений Человека. Несмотря на определенную стагнацию фундаментальной науки, исчерпавшей методы своих наблюдений, шло развитие и углубление давно полученных знаний, находились скрытые возможности и резервы, продолжали улучшаться старые технологии, порой давая блестящие результаты. Крупнее, быстрее и безопаснее становились космические корабли.
Частые полеты в другие звездные системы начались на рубеже 100 и 101 веков, когда ближе к Солнцу, - на 3,8 световых года, - подошли Альфа Центавра и звезда Барнарда, а продолжительность жизни достигла 1000 лет, - дольше, чем в религиозных фантастических книгах. С таким долголетием и технологиями поддержания на межзвездных кораблях-ковчегах земной среды обитания можно было слетать не только в ближайшие системы, но к любой звезде на расстоянии 20-25 световых лет от Солнца, поработать там и вернуться обратно. Или создать колонию и не вернуться. Это уже не было мучительным разрывом навеки, - корабли с Земли к ее новым поселениям все продолжали и продолжали приходить, как некогда в Новый Свет.
Успешные эксперименты по гибернации и анабиозу сняли проблему неустойчивости человеческой психики в сверхдолгих перелетах, позволили астронавтам жить еще дольше и летать дальше, раздвинув пределы досягаемости Землян до 40 световых лет. Началась разведка в радиусе 50 световых лет, и это было уже серьезно. Одна за другой достигались подходящие для жизни планеты и основывались звездные колонии, - в будущем новые великие Миры.
Не таким большим промежутком времени для Средней эпохи оказался старый человеческий век, - ему на смену пришел тиль (1024 года в двоичной системе счисления). Все дальше уходили звездолеты. На смену прежним каравеллам космоса пришли огромные лайнеры, несущие тысячи, а порой и десятки тысяч пассажиров, бездну роботов, градообразующие и терраформирующие заводы. В промежуточных базах для полетов недостатка не было. В 35-55 тилях все еще близко от Солнца была тройная система Толимана, в начале этого периода до 3 световых лет приблизилась к Земле звезда Росс 248, а к 43 тилю на такое же расстояние подошла АС+79 3888. Это был оптимум межзвездных сближений, и Человек сполна использовал его. Наступил расцвет Средней эры, - Золотой век.
Для общества негативное последствие было одно: вернувшиеся издалека астронавты оказывались на сотни лет моложе своих сверстников и товарищей. С учащением межзвездных перелетов эта разница нарастала. В итоге население разделилось на два сообщества, члены одного из них почти никогда не летали в другие системы, а другого – летали часто. Оседлые жили две тысячи лет, а звездолетчики – четыре, иногда дольше. Оседлые ориентировались на своих учителей, звездолетчики – на командиров. Образы жизни и опыт этих новых сообществ были не схожи, а потому социальных инженеров – руководителей высокого ранга стали готовить из тех людей, кто при постоянстве жизни в той или иной планетной системе, пару раз побывал в дальних полетах.
Великая эпоха накопления знаний и опыта, оттачивания технологий, эпоха галактической экспансии на досветовых скоростях длилась долго: больше двухсот двадцати тилей. К ее концу владения Человека простерлись на 60 световых лет от Солнца. В них входили десятки больших терраформных планет у светил солнечного типа, сотни приспособленных для жизни малых планет и множество промышленных разработок, перевалок и маяков в самых разных системах: у красных карликов и у горячих молодых звезд. Все они были объединены в Федеративное Сообщество Землян (ФСЗ), столицей которого стал Толиман. Подобно тому, как в древности для мегаполиса нужна была большая равнина, в тройной системе Центавра было больше орбитальных пространств для размещения объектов, не помещавшимся у одинокого Солнца. Старушка-Земля наконец-то осталась в покое, а граница рожденной ею цивилизации понемногу отодвигалась все дальше и дальше в Галактику. Люди, казалось, нашли свой Вечный путь.
Но десять тилей назад случай и наука, объединившись, позволили снять световой барьер. Одна за другой две сверхновых вспыхнули в окрестностях Сообщества. Первая – старая звезда Бетельгейзе. Вторая – малоизвестный белый карлик, приведенный в активность пролетом звезд потока Большой Медведицы. Это был второй подарок Галактики Человеку после эпохи звездных сближений. Взрывы произошли в 130 и 25 парсеках от Солнца. К ближайшей вспышке успели автоматические фотонные корабли. Бесценная информация о перепадах масс и энергий, вызвавших рябь гравитационных волн и искривлений пространства, позволила открыть, как можно прошивать ткань космоса мгновенными уколами-стежками, будто меж складками его, перемещаясь на невероятные расстояния. Возможности создания высокоэнергетических вихрей, не таких мощных, как вспышки сверхновых, зато узконаправленных и могущих дать прокол, у владеющего управляемой аннигиляцией человечества имелись.
Ясным стало и то, что непредсказуемое перемещение сверхсветовых объектов во времени есть не что иное, как следствие дефекта пространства. Эффекты с забросом кораблей не в свои тили и века были связаны либо с существованием соединительных точек-переходов дольше, чем ничтожное мгновение, либо с неправильным входом в них. Грубых временных искажений научились избегать.
Вопросы точности и безопасности входа и выхода из проколов в расчетных точках пространства вскоре были решены. Дальность полета-скачка стала вопросом энергии. Доступный уровень ее накопления и высвобождения позволял двигаться на дистанцию до 30 парсек – за пределы разведанной зоны Галактики. Завершив новое накопление антивещества, можно было прыгнуть снова. Бывший Землянин, проводивший половину жизни во сне астронавт, становился быстрой «блохой космоса», - галактом. Средняя космическая эпоха закончилась, началась Новая, Галактическая эпоха. И первые же полеты в сверхдальний космос принесли шок.
В течение всего Среднего времени в космосе было найдено десяток планет с развитой биологической жизнью. Примитивная жизнь вообще оказалась довольно обычной в окрестном уголке рукава Ориона. Но, ни одной инопланетной цивилизации, пусть отсталой, подобной Шумерской или Древнеегипетской, так и не было обнаружено. Как вдруг сверхсветовые звездолеты столкнулись с целым облаком цивилизаций, расположившихся на расстоянии от 35 до 150 парсек от Земли. Еще более неожиданным стало то, что они оказались не настоящими инопланетянами, - не чужими.
Десятки давным-давно исчезнувших кораблей и групп – диссидентских, подвижнических и просто пропавших, как выяснилось, не пропали, а дрейфовали и «проросли» в дальнем космосе. За десятки и сотни прошедших тилей они эволюционировали в развитые гуманоидные сообщества. За все это время ни один сигнал от них не дошел до людей. Только шум! Таково оказалось коварное свойство Местного пузыря – области разреженного горячего газа, образовавшейся после взрывов нескольких сверхновых миллионы лет назад, внутри которой оказалось Солнце и человеческая цивилизация. Так вместо давно ожидаемых пришельцев Человек столкнулся с «ушельцами».
Разумный мир без предупреждения стал велик и огромен. Большая, фантастическая радость! Но для многих людей с каплей горечи. Будто к совсем чужим, родом с кремниево-германиевых планет с плавиковой кислотой вместо воды, инопланетянам они готовы были отнестись лучше, чем к собственным братьям. Несмотря на генетические исправления и усилия воспитания, Человек все еще не избавился от инстинктов, был носителем тайных пороков сознания и фобий, надеясь на первенство в Галактике. А из ореола десятков «младших братьев», три брата от него технически не отставали, самостоятельно начав сверхсветовые перелеты. Обосновавшись в менее разреженных и более богатых ресурсами районах космоса, они стремительно развивались, установив связи между собой. Тут было, что переосмысливать из собственного прошлого и укоренившихся за Золотой век принципов и отношений.
Земной человек после ужасов и ожогов мутантической войны был сосредоточен на точном сохранении своей биологической формы и сущности. На всех планетах, во всех иных своих Мирах люди продолжали называть себя Землянами. Ушельцы не могли ставить себе такой задачи, а потому лишь одна цивилизация из крупнейших трех, - Арора, - была обществом морфологически правильных людей. Остальные, - Гхарг’ту и Тиура, - основатели которых не нашли похожих на Землю планет, стали глубокими мутантами. И совсем уж непохожими на гуманоидов, выглядели Странники, отказавшиеся от жизни на космических телах и обитающие только в своих звездных кораблях. Не нуждающиеся в атмосфере, а только в тепле, без ног и внутреннего скелета, замененного экзопанцирем, даже без головы, но с множеством измененных рук, они сторонились всех, - и людей, и ушельцев. Странники были немногочисленны, никому не угрожали, но как перспектива, - пугали.
Все три цивилизации-конкурента расположились вблизи звездных скоплений Гиад и Плеяд, будто нарочно отодвигая имеющую старшинство Землю от ресурсвов и путей в глубокую Галактику. Конечно, по-другому и быть не могло, поскольку древние экспедиции направлялись в сторону ближайших звездных скоплений. Но такова натура Человека: неожиданные последствия собственных шагов он часто воспринимает так, будто их умышленно совершил кто-то другой. Космополитическая ситуация и психологическое давление сложились близко к тем, что были перед началом мутантической войны. На этот раз у Человечества хватило мудрости не свалиться во вражду. Земляне приветствовали новых Братьев. Польза от обмена технологиями и знакомства людей с экзотическими товарами была несомненна, и еще несколько тилей в истории ФСЗ прошло в надежде и спокойствии.
Казалось, Человечество освоится среди своей галактической семьи. Но идти в будущее прежним курсом было нельзя. Связи с внешними мирами нарастали, возникали и ограничения. Безбрежной свободы развития, как ее представляли себе ранее, уже не было. Принять все как есть и ускориться по новому вектору не получалось, - многотысячелетнее стремление к определенности и спрятавшееся под ней, не затронутое генной инженерией, биологическое бессознательное тормозило и не пускало. Меньшинство из побывавших в ушельческих мирах людей возвращалось в восторге, а большинство – в убеждении, что Человечеству нечего менять.
Земные сообщества всегда были иерархичны и конкурентны. Во всякой иерархии непременно был начальник или старший брат, хотя бы учитель. Отношения множества равных, естественные для безбрежного Космоса, но не для перенаселенных планет, всегда были для Землян с одной стороны идеалом, а с другой – им никогда не удавалось построить их прочно и хорошо. Перед людьми стал выбор: либо начать меняться самим, либо создать новую иерархию и занять достойное, руководяще-отчужденное место в ней. Внешние Миры строить иерархию не хотели. Это противоречило их ценностям глубокого Космоса. Они уже создали свое равноправное объединение – Галактическую Конференцию Миров. Совет ФСЗ бездействовал, не желая администрировать и подгонять граждан, став на путь мягких ментальных перемен.
Пока оставалась эта неопределенность, в душах многих людей пошел непредвиденный разворот от декларированных и вроде бы глубоко воспринятых галактических принципов к прежним непространственным ценностям. Ему не препятствовали ни самое широкое образование, ни расширяющие способности и возможности мозга, сопряженные с человеческим организмом личные компьютеры – биокомы. Компьютеры не вмешивались в биологические основы и направления нервной деятельности, а только облегчали и оберегали ее. Беречь же можно и зло.
Слишком привыкли Земляне к своей выстраданной определенности и успешной экспансии, а теперь не знали, как в разумных пределах поступиться первой, и не хотели умерить вторую. Некомфортно было сознавать, в какие новые виды может превратиться Человек, продолжая движение в Галактику на общих правилах с ушельцами, и какая скромная ему достанется роль, если он пойдет туда на своих. Особенно подверженным возникающим разочарованиям и фобиям оказалось многочисленное племя планетных сидельцев, не знавших глубокого Космоса, но почему-то озабоченных потерей монополии в нем, и презирающих «людей-богомолов», «челопах», «крабомедуз». Обыватели гигаполисов Толимана сильнее давили на органы власти ФСЗ, чем более уравновешенные, сравнительно малочисленные и далекие от столиц астронавты.
Одновременно возникло социальное и ментальное движение галактов, всем существом принявших новый, большой гуманоидный, галактический мир. Они шли в него на равных, и хотели двигаться все дальше и быстрее. В коллективном сознании Человечества назревал раскол. Пока одними двигали интерес, терпимость, дружба и любовь, другие шли от равнодушия и непонимания к неприятию и неприязни. Поначалу казалось, что фобистов не так уж много, а со временем они многое поймут, но общество дискутировало и тревожилось все больше. От властей ФСЗ требовалась коррекция.
На повестку дня Совета Федерации стали антикризисные меры, которые он попытался осуществить минимально, - в виде научно-технического толчка, инициировав программу создания мощных сверхсветовых галактолетов с дальностью пульсаций до 100 парсек. Глубокий прорыв в пространство должен был вернуть обществу уверенность и равновесие, удовлетворив чаяниям галактов и успокоив фобистов. Чем больше уровень владения энергией и шире зона досягаемости, тем выше шансы на лидерство и безопасность. Если стартовать от дружественной Ароры, то Человек впервые сможет появиться в 1000 световых годах от родной Земли! За этой магической цифрой начинались подготовка к посещению других рукавов и ядра галактики, облету Млечного Пути и дорога на Магеллановы облака.
Созерцатель пролива, человек, чье краткое слоговое имя звучало как Иве Руш, перебирая в уме прошлое и виды на будущее, был уверен - от таких перспектив не отказываются! Существование межвидового галактического сообщества, бесконфликтного и совместимого с расовой определенностью отдельных цивилизаций, он считал вполне возможным. Можно бережно сохранять старое, одновременно двигаясь в новое. Разве не это доказал долгий Золотой век? Изоляционизм и нежелание перемен никогда хорошо не заканчивались. В то же время он беспокоился: какие-то чуждые разуму силы снова начали действовать, злоупотребляя естественной тягой людей к родине, единству, безопасности и постоянству.
Иве был молод и являлся убежденным галактом, что не мешало ему оставаться трепетным Землянином. Он глядел через пролив на северный берег, где по заданию учителя работал в ископаемых городах. Как в прошлом, так и сейчас, там находилась житница планеты. Прикажи сенсорам, - услышишь шорох агротехники в бескрайних полях. Там лежала родина первых ракет, страна, в которой сотни тилей назад строилось, жило и погибало общество, самым неожиданным и жалким образом не совладавшее с внутренним вызовом. Вопреки немалой силе и провозглашенной социальной направленности, оно погрязло в ложном патриотизме, жестокости, лжи, эгоизме и стяжательстве, деградируя изнутри, а еще быстрее - в бесполезной борьбе с яко бы вызвавшими этот развал внешними врагами. Его дивные метаморфозы учитель и ученик считали актуальным предостережением.
Здесь, на обоих берегах и дне морском, четверть миллиона лет назад шли конфликты и войны, утянувшие ту некогда крупнейшую земную империю в небытие накануне глобальных перемен. Поразительно, как предки, сумевшие отправить ракеты в космос, заблуждались у себя на Земле. А как могли запутаться люди, знавшие о бедах Древних и Серых веков, имевшие под рукой все необходимые технологии материального и культурного достатка, но все же рухнувшие в пучину марсианской войны? Почему при немыслимом раньше уровне стабильности и ментальной поддержки начинается брожение умов сейчас? Одних социологических и социально-психологических объяснений для этого недостаточно!
Конечной целью истории и археологии является поиск запечатленных в прошлом результатов действия универсальных законов, управляющих изменениями общества и культуры. А эти последние, как сам человек, испытывают на себе влияние космофизических сил, незаметных в коротком интервале, но проявляющихся в череде тысячелетий. Двигаясь с разных сторон, можно найти связь, объясняющую всеобщие циклические помутнения разума.
***
Руш еще раз оглядел панораму. Все кругом дышало жизнью, и, по правде говоря, слишком близко дышало. Наставник уже делал ему замечание на счет привычки уединяться в заповеднике. Иве понимал, что пассивно вмешивается в природу, но считал это простительным нарушением. Лиса, наблюдавшая за парящим над землей человеком и подбиравшаяся к нему все ближе, вдруг пустилась наутек. Не иначе, что-то замыслил кот в кустах, его присутствие уже четверть часа показывают сенсоры.
Встречаться со зверями без современных технологий опасно. За тысячи лет общения с людьми и хозяйничанья в оставленных городах многие виды прибавили в агрессии, да и кое-что другое переняли. В среднем котяре теперь сорок кило весу. Строит укрытия над лежками, заламывая густые ветви вниз, часто поднимается на задние лапы, а если надо быстро, - бегает на всех четырех, как старый добрый домашний кот. Палкой поумневший зверь владеет недурно, хоть пальцы у него коротки, а роль последней фаланги по-прежнему выполняют когти. Во вражде с собачьими он давно не безответен, кости шакалов и волков лежат по округе как инстинктивное возмездие за предков. Сказочных сапог кот, правда, не носит. Может, и у людей их не было, будь у них ноги мохнатые.
Эге, да это не палка, а копье! Такое Иве видел впервые. От невидимого корпуса отскочил и упал на траву дрын с наконечником. Острый камень в расщепе древка крепила вычесанная когтями из волокон коры веревка. От удивления Руш шевельнул рукой по краю подлокотника. Казалось, прямо из воздуха появились очертания панелей маленького персонального планетолета. Такие компактные и удобные машинки называли аэрокосмобилями и даже космопуфами. Техника предлагала себя к услугам и движению. Увидев это, кот пустился наутек по-звериному. Иве велел машине подобрать копье и продолжил созерцать. Биоком в голове и компьютер акбиля были готовы извлечь и обработать великое множество данных, передать команду на любые действия, но хозяин помощи не требовал. Вот еще одна цивилизация, - с усмешкой подумал Руш. - Прямо у нас под ногами, на Земле! И никто не тревожится, не принимает в расчет, что будет с бывшими Fеlix silvestris через полсотни тилей!
Край солнца опускался за горизонт, пора было домой. Руш дал команду. Акбиль плавно пошел в подъем, и полетел на юго-восток, по привычному для хозяина прогулочному маршруту. Вскоре саванна начала горбиться холмами, за которыми возникли окрашенные последними искрами зари горные вершины. Под едва заметными очертаниями планетолета проплывала одна из красивейших местностей планеты – внутренний полуостров Мезогея, почти со всех сторон окруженный центральными морями, он же - древний Кавказ.
Надвинулись по левой стороне прохладные плоскогорья Ставра, одетые в черноту вековых лесов, мелькнули белым снежники Стрижамента. Глубокой тенью справа пролегло ущелье Кубани, отделяющее северный массив от главного хребта. Пролетев вдоль него, Руш увидел Эльбрусский кратер, - несколько конусов и гребней вокруг широкого провала кальдеры. Старый служака все дымит, активен после взрыва в начале третьего тиля и длинной серии последующих извержений. Вулкан утратил свою высоту, зато подрос весь Кавказ. Выше шести тысяч метров вознеслись Боковой хребет и Безенгийская Стена, до пяти поднялся Домбай. Развернувшись над высочайшими пунктами, Иве повел акбиль обратно на запад. За крутым Агойским массивом открылось Черное море. Над побережьем Иве полетел к перешейку. Не было впереди Керченского пролива, - с былой Тамани на Крым перекинулись молодые хребты. На их южных, обращенных к теплому морю склонах рос тропический лес, качались над пляжами пальмы. Уже много лет не достигали сюда мороз и снег, отшумела бора, споткнувшись о пороги поднявшихся перевалов. Природа по-своему решила злободневную для архаиков задачу. Крым присоединился к Кавказу, но тот отделился от Восточноевропейской равнины.
Пока славянские государства в прологе Серых веков враждовали друг с другом, в Крым и Закавказье вернулись турки. На время возродилась Блистательная Порта. Угасла Грузия, пала жертвой апокалиптического сознания своего народа и предательства союзников маленькая Армения. Долго агонизировала замученная аятоллами и муллами родина Хафиза и Хайяма – древняя Персия. Все дальше на север к Верхней Волге и Уралу отступали некогда могучие, ненавидимые всеми роски. Возник в Прикаспии, залил Поволжье с Причерноморьем кровью, а затем исчез под ударами украинцев исламский Халифат во главе с жестокой и развратной ичкерской династией. Китайская экспансия и участившиеся дожди собрали население и подняли экономику в закаспийских степях и пустынях. Среднеазиатские армии отбросили отсталых горцев с их вечной партизанской войной за Памир и Гиндукуш. А Кавказ запустел. Окрестные страны были нестабильны и не могли поделить его. После очередного развала Порты никто больше не претендовал на эту окруженную наводнениями и конфликтами дикую область, тупик дорог. Наконец, большая ядерная война между Западом и Востоком остановила развитие на века.
После стабилизации климата и нового расцвета цивилизации в шестом тиле здесь вновь раскинулись элитные и курортные места древней Земной республики. Вереницы огней вдоль синих морских берегов и проливов, световые пятна мегаполисов да зеленые леса обрамляли белые вершины заповедных гор Мезогеи, над которыми чертили паутину инверсионных линий планетопланы. Увы, это великолепие разбомбили марсиане, и на тысячи лет все опять поросло быльем. После трудного и долгого восстановления процентов двадцать площади региона заняли парковые районы для индивидуального поселения с несколькими претендующими на древнее наследие городами, а остальное – возрожденная, охраняемая природа. Человечество уходило в Космос, роботехнику и занятия планетарной инженерией, времена урбанизации остались в прошлом Земли.
Последний проход в Тамано-Керченских горах закрыл собой Маяк Проливов, новый кавказский вулкан, появившийся так же нежданно как Исалько и Парикутин. При его рождении долго тряслась земля, клокотала вода у берега, выдавливало со дна островами и бросало вверх горячую грязь, вспыхивал газ, свистел струями и валил облаками пар. Затем вдруг вспучилось, треснуло иссохшее грязевое поле, полетели раскаленные камни и пепел. С тех пор вулкан построил себе высокий конус, на вершине которого часто загорается пламя, а после - катятся вниз по склонам искры обломков. Глянув на очередную вспышку, Руш полетел дальше. У погрузившихся в ночь долин-разрывов в стене древней Яйлы он заколебался, не продолжить ли путь к друзьям, на остров Добруджа. Но визит не был заранее согласован, и это заставило отказаться от мимолетного намерения. Иве направил акбиль вниз, к дому. Старый берег, по которому ходили архаики, давно смыт и затоплен, но с гряды за многие тили сползло столько глыб и крошева, что его с лихвой хватило на новую прибрежную полосу. Эрозия заострила вершины, а к северу прибавилось куэст, наклонились над Каркинитским проливом увалы. По виду это была уже не прежняя степная, а истинно средиземноморская страна.
Лихо спикировав, акбиль влетел прямо в рободом, мобильным модулем которого он, собственно, и являлся. Трудно было заметить этот типичный образчик умной и встроенной в ландшафт архитектуры. На Земле больше не гордились виллами и дворцами, предпочитая слияние с природой. Внешне дом был похож всего лишь на бугор склона, внезапно, как объектив фотоаппарата, открывший и закрывший неприметный вход. Архаики посчитали бы такое чудо маскировки военным объектом, не веря в его утилитарное предназначение, но современный человек видел ясно, равно как и соседские жилища поодаль, на полянках и опушке реликтового перелеска, где живописно разбросанные лозы и пятна диких цветов выполняли ту же эстетическую функцию, что когда-то регулярные клумбы. Конечно, к застройке городов подход был иной: там, уважая архетипы, были кубическая определенность, обычные и вертикальные улицы, а здания, как правило, представляли собой реплики известных или типических сооружений минувших эпох. Городов на Земле, которую щадили, осталось не много.
Рободом приветствовал хозяина, Руш поднялся и перешел в глубину зоны комфорта, на место, которое когда-то назвали бы гостиной, - для отдыха и общения с посетителями. За спиной материализовалась стена, отделившая прихожую, где остался акбиль. Иве не любил помещений, во всю глубину которых влетали и продолжали перемещаться в них на личных мини-планетолетах, - от такого лентяйства и аладдинства разило гаражом. Его раздражали люди, обжившиеся в своих транспортных средствах, он никогда не общался «через бампер» и по древнему обычаю лично представал перед гостями.
Такому традиционному человеку не требовалось большого пространства, тем более, что внутренние зонирующие плоскости дома были не простыми стенами, а подвижными переменной проницаемости экранами, меняющими вид, расположение, создающими встроенную мебель и интерьер по желанию. Хочешь – сделай одну комнату больше, хочешь – другую, обставь их так или иначе, или обрати весь дом в один зал. То, чего не могли экраны, мастер иллюзий и демиург – компьютер с рабочим блоком рободома создавал из подручных материалов, таких как грунт и дерево на месте постройки, или заказывал с согласия хозяина соответствующие поставки.
Среди обывателей существовали разные эстетические течения. Одни гордились своими полностью терруарными роскошными домами, для которых ничего не приобреталось извне, и даже получали на эти жилища сертификаты соответствия: «Земной дом, провинция Мезогея, гарантируется отсутствие чего-либо фальшивого и постороннего». Руш никогда не имел терпения ждать разрешения на застройку в месте с хорошими природными материалами, а потом понемногу совершенствовать и доводить до утонченности автохтонический быт. Многие вещи, причем более высоких качеств, чем самоделки, быстрее и дешевле было купить, не говоря уже о тратах на рабочий блок, который в терруарном доме должен быть очень хороший. Такие дома часто сдавались космическим туристам, желающим ощутить подлинность бытия на той или иной планете, и лишь тогда взятые жесткие ограничения окупались вполне. Другие наполняли интерьер дорогими безделушками из далеких звездных систем (чего только не возят грузовые космолеты), но Иве не желал втаскать за собой контейнер барахла, усложнявший передвижение. Третьи исповедовали архаичный стиль, - статику конструкций, на которых создавали роскошный интерьер стиля неоампир. Тут Иве ничего не имел бы против, если б любители неоампира частенько не были фобистами.
Легчайшие прикосновения и чувство свежести дали знать, что гигиенические процедуры окончены. По привычке не оставлять дел на потом, Иве просмотрел дневной отчет работ и список материалов, отправленных с мест палеоисторических изысканий поисково-фиксирующими роботами. Одобрительно глянул в пустой лист неполадок, добавил к собранию артефактов свой вечерний трофей, - кошачье копье. Скоро будет пролетать почтовый карбот, - заберет в хранилище. Он уже предвкушал, какой оно вызовет интерес. Кого-то уже поднимали на смех за сообщение, что зверь пользуется пращой. Материальных доказательств не было, а запись регистратора скептиков не убедила. Теперь-то они почешутся, и наблюдение за популяцией усилят.
Человек хотел поесть. Желание было уловлено умным домом, и на робоповара, знающего настроение и пристрастия хозяина, вполне можно было положиться. Появился стол. Бесшумный и почти нематериальный дворецкий накрыл его, уставляя в соответствующем избранному меню порядке блюдами, напитками и закусками. Все на этой самобранке появлялось из полностью автоматизированной кухни. По-ресторанному подаваемые порции были небольшие, чтобы попробовать то, другое, третье, изменить при желании оттенки вкуса или заказать повторно. Презентация не отставала: изменилось освещение, будто расплылись в стороны стены, заискрились блики и появились звуки волн, поскрипывание и шелест пальм и панданусов. Пол под ногами размяк, став ковром на песке. Традиционная мебель преобразилась в устланную подушками и циновками плетеную. От мерцающих в сторонке углей костра шел запах печеного таро, мешаясь с ароматом цветов. Иллюзия островка в южном океане была полной, будто Иве оказался где-то на Бора-Бора или Рапа-Ити.
Отдыхая, Руш просматривал новости, которые имел привычку отключать на время работы в полях. Общий пакет информации мог подождать, с техническими новинками лучше было разбираться в спокойной обстановке, а профильный историко-социологический пакет давно его раздражал. Человеческую деятельность минувших эпох было принято делить на созидательную и конфликтную. Традиционно приоритет отдавался первой, а беспристрастный анализ второй давал множество примеров низкой и обратной эффективности действий с аномалиями развития, когда передовые средства сначала приспосабливались для разрушения и убийства, и лишь потом для прогресса. Конечно, большая роль конфликтов и войн в истории раннего Человечества не отрицалась, однако изобретение книгопечатания, создание компьютера и заключение договоров о сотрудничестве считались более важными событиями, чем победа в каком-нибудь побоище.
Такой векторный подход, придававший значение направлению событий и перемен, Иве считал правильным, ему претило возобладавшее в последние годы модульное мышление, согласно которому события, приведшие к гибели и страданиям миллионов, не могут оцениваться менее значимыми, чем созидательные акты, положительно сказавшиеся на жизни тех же миллионов дюдей. Но большинство пожало плечами, конфликтология стала полноправным предметом, а список памятников исторического наследия пополнился бюстами императоров, полководцев и монументами побед. В этом не было бы ничего плохого, если бы регулярно напоминались чудовищные последствия, а не сомнительные ценности вроде «единства ради общей цели». Назначенная дать каждому свое, и тем успокоить фобистов, эта политика лишь потакала им, создавая иллюзию, будто Человечество имело какие-то успехи в конфликтах, и нет ничего страшного в том, что ему снова придется кому-то противостоять.
Совет ФСЗ не поддерживал противостояния, и решил перейти от экономического сотрудничества с Внешними Мирами к политическому, обнародовав виды на договор с Аророй. Конечно, самые рьяные фобисты не возразили бы против такого союза, но легко было угадать: Арориане, приверженные принципу равенства членов Конференции ушельцев, не смогут принять его. Сегодня пришел их вежливый отказ с заверениями о поддержке упрочения связей между ФСЗ и ГКМ. Фобисты уже начали нести свою обычную чушь, пророча Ароре проблемы в гипотетических трениях с нечеловеческими соседями. По их мнению, люди были оскорблены в своих лучших побуждениях. От комментариев разило запрещенной пропагандой, но модераторы бездействовали. Галакты тоже очень разочарованы. Руш назвал бы такой ход событий провокацией. Плохие новости. Политика, конечно, дело тонкое, может быть, правительство выясняет, как далеко могут пойти фобисты, перед тем как сблизиться с ГКМ. Но Иве хотел гарантий и не желал запутаться во вражде, как это уже не раз удавалось его предкам. Он хотел облететь всю Галактику и попасть на Магеллановы облака.
Гарантий не было. Конечно, в возможность острого кризиса не верилось. Люди не впадали в крайности уже множество тилей, далеко уйдя в культуре от древних. И все же, если Совет со своей странной политикой окажется не прав, верх могут одержать изоляционисты. Прощай тогда, дальний Космос! Быть запертым в Диаспаре! Бр-р-рр!!! Рободом, уловив упавшее настроение хозяина, чуть не сбился со своей полинезийской радости. Вдруг, как шанс спасти вечер, возник гостевой сигнал, уведомляя: прибывает индивидуальное транспортное средство. Посетитель Кил Пат с Толимана приносит извинения за внеплановый визит и просит войти. Цель посещения: дружеская встреча. Полное имя, - уникальный идентификационный номер биокома и содержание верительного письма не оставляли сомнений – однокашник!
Рободом спешно привел интерьер в соответствие принятому на Толимане стилю «гигаполис-ретро». Островок исчез. Расписанные граффити стены очертили террасу зала. За панорамным окном с оранжереей и капелью фонтана почти беззвучно бурлил супергород, мчались в каньонах между небоскребами вереницы мобилей и аэробусов. Обычные в многоэтажках, ровные пол и потолок глухо закрывали, но оптически расширяли узкую нишу пространства. Пол - глубиной трехмерного покрытия со свечением изнутри. Потолок – изменчивой картиной ночных (по времени визита) небес. Земные, марсианские, венерианские, странные облака Чары и темно-бирюзовая дымка Ахирда сменяли друг друга. Посередине зала, у практичной мебели, медленно вращаясь в ожидании обращения к его возможностям, завис куб моделирования и досуга. Большинство жителей столицы жили в таких сотах. Успешные – имея реальный вид свысока, обычные граждане – в глубине архитектурных громад, где взгляд наружу им заменяли экраны. Перед появлением гостя Иве встал, скомандовав рободому выложить к порталу прихожей дорожку приветствия, - изображение древнего ковра.
Глава 2. Кризис начинается.
Возник сигнал прибытия, – и появился акбиль. Если хозяйский стремился к незаметности, то этот имел совсем иной перформанс, - сиреневый, элегантный корпус, наполненный дизайнерского вида функционалом. Модель была новее и мощнее, - на такой и в орбитальном космосе можно не по нужде, а с удовольствием полетать. Заметно было, что обладатель яркого акбиля любит выделяться в мире и владеть красивыми вещами. Из него выскочил Кил Пат, делая руками приветственный жест, подтверждающий, что общение будет не в виде безмолвного обмена мыслями, не протокольное звуковое, а со свободной экспрессией, - истинно дружеское. Такое поведение одобрялось как свойственное человеческой природе, но настоящее удовольствие в нем находили люди эмоционально связанные, в то время как большинство вполне устраивали тихие способы «поговорить».
- Салют, Ив! Будто вчера расстались, а сколько лет прошло! – Пат подошел на отведенную этикетом дистанцию и как бы утвердительно кивнул головой. Так приветствовали друг друга люди равные. Руш кивнул ему в ответ.
- Привет, Кил! Ты, вижу, тоже не изменился. Я-то думал, надуешься от столичной жизни! – пошутил он.
Пат был его соучеником по колледжу и аспирантуре. Затем он вдруг сменил проект, наставника (что было весьма решительным шагом) и отбыл на Бунгулу I – одну из ведущих планет системы Альфа Центавра. Молодой, да ранний, - говорили о таких людях много тилей назад. Рушу было искренне интересно, чего добился Кил. Друзья отошли к мягкому углу и удобно устроились друг против друга. Между ними вплыл заново сервированный стол, ловя интерес и подавая поближе те или иные блюда. Куб сместился в позицию, какую древние посчитали бы хорошей для телевизора, но его яркие представления со скоростями поиска и плотностями потока, превышавшими возможности биокомов, сейчас были не нужны.
- О! Молекулярная протокухня! Добрые земные продукты! Вот это порадовал меня, приятель! – воскликнул Кил. – Я почти забыл их вкус! - Проголодавшийся с дороги, он не преминул отдать должное позднему ужину. – А это вино? Тоже моко? Или выше? Неужели местное натуральное?
- Кухня молекулярная, а фрукты и вино – натуральные, - подтвердил Иве.
- Скромный историк!? – хмыкнул Кил Пат. – Сервировка тянет на половину стоимости нового акбиля! Я-то синтетикой пробавляюсь. - Он благоговейно глянул через бокал на свет, легким движением взволновал жидкость, чутко вдохнув, и медленно, в два приема, осушил. Прислушался к ощущениям, причмокнул, еще раз поднес к лицу пустой, ароматный бокал, и, наблюдая за тем, как он щедро наполняется вновь, сообщил свою оценку продукта.
- Никакого сравнения с алкосинтами! И с винами Толимана, увы, тоже. Все научился копировать Человек, но капельки до совершенства всегда не хватает. Биологические продуценты, перенесенные на другие планеты, меняют вкус. Даже синтетика и та, как бы не подражала оригиналу – другая. Все на Толимане больше и лучше чем на Земле, а вот продукты – хуже. Привыкаешь к ним, перестаешь замечать, а потом возвращаешься домой и заново постигаешь разницу между подлинником и подобием.
- Гурман, обжора! Надеюсь, ты не ради таких истин приехал? - в нетерпении поддел товарища Руш. - Рассказывай, как дела. Далече обскакал сокурсников?
Колледж был первой, накопительной ступенью приобретения знаний в системе образования. Человечество давно научилось вкладывать в память новых поколений максимальный объем информации за короткое время. И это сделало ненужной начальную школу, сохранившую лишь воспитательное значение. Но конечная эффективность обучения по-прежнему зависела от индивидуальных особенностей в обработке и усвоении данных. Кроме того, накопленный цивилизацией объем знаний даже приблизительно не мог уместиться в одной голове и поддерживающем мозг компьютере – биокоме. Индивидуальную базу приходилось формировать в соответствии с развивающимися наклонностями. В плане физической культуры, невзирая на тканевую и синапсическую поддержку, тоже нельзя было развиться моментально. Обучение преследовало цель достижения компьютерной точности и быстроты не только мысли, но любых телесных движений. Требовалось овладеть индивидуальными навыками работы с вживленными в организм компьютерными и биопротекторными устройствами, совершенствуя их подгонку к обслуживаемому телу и мозгу.
Нажим на подрастающее поколение не требовался, поэтому срок пребывания в колледже не ограничивался. Молодежь, не утомляясь обучением, находила себе хобби, заводила друзей и проявляла оригинальные таланты и способности. Однако без практики большая часть знаний была мертва, а порой опасна. Целям практического овладения материалом и дальнейшего развития учеников служила долгая аспирантура, проводимая под руководством опытного ученого, - психолога, социолога и кибернетика. Соученики, одной или близкими темами увлеченные, становились близкими товарищами, а наставники обычно оставались для них советниками на всю жизнь. Учителя с учениками образовывали группы, биологическим родством не связанные, но обладающие достаточно крепкими личными контактами, чтобы являться опорой общества, как некогда семьи. Впрочем, тот, кто хотел, интересовался своим генетическим происхождением. Было популярным находить в себе последовательности, свойственные тому или иному давно исчезнувшему народу. Но это было лишь хобби, а не признание какой-то связанности генетическим кодом.
Как раньше порицалось выходить из родственной семьи, так ныне не одобрялось менять наставника. Поэтому в области общественных правил Кил Пат слыл легковесным в принципах. Кто-то до сих пор думает, что он банально променял Солнце и Землю на столицу. Но Руш знал, что это не совсем так. Пат не глубок, но и не пуст. При заметной тяге к позе и блеску он всегда был истый Землянин, работоспособный и настойчивый, хотя выбирал себе странные, не связанные с современным интересом темы. Все ж новый учитель посчитал Кила перспективным и, похоже, у него есть успехи. Не просто так он вернулся на Землю. Значит, честь и хвала Сен Хату, заметившему то, что проглядели товарищи Кила и наставник Мет Ант.
- Так и тебя на Толиман приглашали, - напомнил Кил. – Причем могли принять как в Свободный университет, так и в любую из шараг под эгидой Совета. Стал бы там белым парусом в море серых мозгов, скрывающих свой убогий цвет под блеском Золотого века! Трудов на тему «Галактоидная галактичность как самый путаный путь путников во времени» ты создавать не стал бы! Но ты остался у своего учителя на Земле. И упустил возможность. А я уже защитил проект и работаю дальше.
Руш мысленно сказал себе, что ничего он не упускал, и не собирался уходить от наставника, с которым ему интересно, но вслух проронил только:
- Поздравляю!
- Спасибо. Это не моя заслуга, - поскромничал Кил. - В столичной системе возможности куда шире. Какие там планеты, космопорты, города! А здесь? Одинокое старое Солнце, три давно обжитых планеты, с которых почти все активные граждане ушли в Космос… Плюс несколько приведенных в порядок спутников-планетоидов. Идеальная система, начало начал, но на обочине новых путей. Жить и доживать здесь приятно, как на заповедной родине. А работать - скучно!
Иве безмолвно напомнил собеседнику, что Толиман не намного моложе, и не всякий блеск есть новизна. Пат понял, что перегнул, и уже более серьезно продолжил:
- Понимаю, Мет Ант - великий ученый и философ. Быть его аспирантом – честь. Социолог, кибернетик и астрофизик редко соединяются в одном лице. Его расчеты искажений пространства-времени и потерь энергии на гравитационное излучение при преодолении светового барьера оказались точнее прежних. Мы догнали в этой сфере ушельцев, и в Совете с признательностью помнят об этом. Его альтернативные космология и психофизика - весьма любопытные, хотя и не принимаемые большинством предположения.
- Тем не менее, от скуки ты ушел к Сен Хату.
- Ну, это было давно. – Кил усмехнулся, понимая, что его подкололи. – Честно говорю, я не знаю, как поступил бы, задержись на Земле еще на год. Однако, у меня были интересы, которых вы не разделяли. Сегодня ни о чем жалеть уже не приходится. Я с Хатом и кураторами моей программы многого достигли. От ваших последних земных открытий шум в социологии был изрядный. Как великий Мет интерпретирует новые исторические данные в русле своей психофизики, я бы послушал.
- Как и я о твоей работе, Кил. О ней в открытом доступе почему-то ничего нет.
- Но-но! – улыбаясь, отрицательно мотнул головой гость. – Вот когда ты ко мне на Бунгулу заедешь, я перед тобой всю душу выверну, во все бюро, лаборатории, на стенды и площадки затащу. Но, пока я гость, ты рассказывай!
Тут Пат слукавил. Хотел бы сразу похвастаться, но ему импонировала свыше установленная непубличность проекта, в котором он участвовал. Он не считал подобную закрытость секретностью, - нарушением закона о свободе информации, а всего лишь разумным моментом, действующим, пока не будут получены результаты. Некоторые проекты просто нельзя по-другому развивать, - споры остановят их.
- Честно говоря, мне было не до шума, - ответил Руш. – Все время уходило на послойное сканирование и управление роботами в мини-шахтах. Но если хочешь, изволь.
Дальнейшая беседа, по мере погружения в сложности, стала отрывочной, зияя паузами, а порой приобретая вид кодированной звукограммы. Древний слушатель ничего не понял бы в ней, даже зная Космозем – всепланетный язык Сообщества. Слишком многое друзья будто бы понимали по умолчанию. Причина была в том, что звуковой речи для общения между людьми давно не требовалось. Слово стало не безусловной необходимостью, а данью традиции и полезным упражнением, помогающим поддерживать в рабочем состоянии голосовые связки и группы мышц, придающих человеческому лицу привычный эстетический облик. В соответствии с этой тенденцией, в бережно охраняемом звуковом языке сохранилась и даже усложнилась фонетика, но упростилась грамматика. Не стало исключений, исчезла категория рода, оставшись лишь для имен собственных. Вид рудимента приобрел императив, потому что люди давно не приказывали, а сотрудничали и убеждали.
При возросшем звуковом и словарном запасе, Космозем эмоционально обеднел. Взамен люди могли общаться телепатически, и через приемопередатчики биокомов, где нюансы речи передавались колебаниями характеристик сигнала. Последнее было удобно во всех отношениях: для увеличения ясности и скорости общения, разговоров на расстоянии, при необходимости перевода с языка на язык, а также для прямой связи с роботами и компьютерами на их электронном коде. Конечно, у новых возможностей были пределы. Радиус телепатической связи при плохих способностях составлял первые сотни метров. С очень хорошими - его в пределах небольшой планеты хватало. Через биоком можно было общаться по большей части своей планетной системы. Лишь для общения с кометно-пылевыми окраинами и другими звездными мирами по-прежнему были необходимы внешние средства связи, и задержка сигнала оставалась серьезным неудобством. Проблему частично решали квантовые информационные телепортаторы и пространственные оптические модуляторы, ускорявшие несущие информацию световые пучки.
Телепортаторы были мгновенны, но не слишком надежны, а потому время, выигранное моментальной передачей сигнала-состояния, терялось на его многократное дублирование и очистку от ошибок. Вопреки предсказаниям теории, передавать квантовые состояния на сколь угодно большие расстояния не получалось. Насколько надежны были компактные квантовые компьютеры, настолько же проблемной оказалась передача больших объемов информации на световые годы. Приходилось создавать и поддерживать цепочки квантовых ретрансляторов, что не всегда было возможно. Модуляторы, наоборот, были надежны, но не мгновенны. Три парсека пакет преодолевал полгода. Недавно появилась передача данных сверхсветовыми капсулами, но рядовым членам общества она была недоступна.
Как бы там ни было, современные возможности были так хороши, что пожелания Совета как можно больше общаться старой речью, даже при эмоциональных личных встречах соблюдались редко. Выполнив речевую гимнастику, собеседники переходили на телепатию и передачу файлов через биокомы. Руш первым нарушил обычную речь, вместо долгого рассказа послав Пату обзор своих изысканий. Затем, вернувшись к словам, и дополняя их телепатическими образами, начал пояснять главное.
– Мы исследуем уже известные общества, но лишь во время их заката, когда они испытывали по-видимости беспричинную деградацию. Например, падение росков. К северу отсюда были их столицы. Там, благодаря геологической стабильности сохранились следы застройки архайской эпохи, даже целые объекты, неверно опознанные как естественные пустоты. В одном из них нашли неудобные, но прочные накопители данных, - диски наноструктурной окиси кремния.
- А-а! – сказал Кил, - уникальный объект «Архив», расположение которого Совет решил не раскрывать! Увлекательно. Читал про окаменевшие шкафы, как их просвечивали и вырубали из сталагмитов.
- Верно. Диски подтвердили, что накануне Серых веков большая страна росков достигла уровня развития, обеспечивавшего безбедное существование, но вскоре распалась. Массой текстов описан всплеск мусорной, эгоистической и агрессивной активности. Сначала было множество измышлений о коммунизме, новом народе, какой-то перестройке, но не о работе; затем открылась стихия стяжательства, а когда общество было ею ослаблено, роски выдумали себе врагов, учинив нападения на таких же бедствующих соседей. Мы увидели сходство с обстановкой начала Марсианской войны и поняли, что последние два раза ментальный коллапс Человечества шел по одному и тому же сценарию, необъяснимому из чисто общественных причин.
Попытки найти геоастрофизическое влияние на психику человека были неудачны. Скептики продолжают говорить о чистой социологии. Ссылаясь на ее достижения, они утверждают, что ничего подобного ныне повториться не может. Но в модель развития общества надо вводить негативный космологический фактор, весьма разная периодичность которого указывает на один источник: темная материя – она же первичная материя Вселенной взаимодействует с другими видами материи не только через гравитацию. Нейронные и клеточные процессы вообще, подвержены воздействию темной энергии. Каким бы спокойным не был период звездных сближений, когда звездные массы отводили от нас ее потоки, он прошел, и мы не застрахованы на будущее. Воздействие нейтрино тоже отрицалось, пока Человек не занялся управляемой аннигиляцией.
- Не слишком ли общие выводы сделаны из частностей? Может, - рассмеялся Пат, - ты просто неравнодушен к роскам? Ты ведь, в трехсотом колене, тоже роск!
- Дело не в симпатиях - продолжил Руш. – Циклическое наступление иррациональных времен пытались толковать и как природную регуляторную функцию. Все-таки живой разум по отношению к природе - паразит, давление цивилизации надо как-то сбрасывать. Но, вернее думать, что функциональные сбои вследствие чувствительности к потокам темной энергии - общее свойство живой материи. Сходные явления известны в популяциях животных, но не отмечались у роботов. Небиологическое сознание им не подвержено. Возможно поэтому, будучи наделен свободой воли, искусственный интеллект может воспринимать живой разум как дефектный и пытаться устранить дефект. Тогда понятна неудача попытки создать полноценный искусственный разум. Он стал опасен и эксперименты закрыли.
- Мой друг! Темной материи вокруг нас нет! Она в межгалактическом пространстве, а это очень далеко, - возразил Пат. – Темная энергия, не доходя до нас, рассеивается. Я бы понял речь о выбросах энергии из объекта Стрельца. Некоторые разрущительные события можно связать с ними и со скоростью движения нашей области космоса вокруг галактического ядра. Великое пермское вымирание, например. С тех пор Млечный Путь сделал примерно один оборот. Поэтому за процессами в ядре тщательно наблюдают. Произойдет ли катастрофа в ближайшее время? Нет! Галактика вращается не как твердое тело, а с разной скоростью в отдельных рукавах и слоях. Мы прошли опасную область несколько миллионов лет назад. А относительно кратковременные исторические процессы с космическими циклами вообще не увязываются. Те же роски вполне могли проиграть войну, только не обычную, а так называемую «холодную». Пасть жертвой психотронного оружия, например.
- Конечно, сегодня нет экспертов в таких вопросах, но применением какого-либо оружия последствия не объясняются. Кризис росков был прологом всепланетного кризиса, от которого пострадали их противники. Кто применил скрытое оружие против них? А у древнего Рима вообще развитых конкурентов не было, как и сколько-нибудь сложных технологий в те времена. Тем не менее, первое средневековье наступило. Известно также, что так называемое психотронное оружие пытались использовать в мутантической войне, но существенной роли оно не сыграло.
- Нет экспертов? – прищурился Кил, – Тогда ваши предположения неубедительны.
- А что убедительно? Догма? Да, мы достигли громадных успехов. Но при этом долгими тилями шлифовали известное, на новые вершины взошли недавно. Социология, успехам которой приписывают нашу стабильность, отстала, обособилась от кибернетики и превратилась в «священную корову», уважаемую из былых заслуг. За нее цепляются все, кто боится перемен: «только не новый кризис, это невозможно, мы давно нашли верный путь»! На нее ориентируется Совет. А она не дает верных указаний. Архаичные религии тоже брались решать проблемы мироздания. Они долго и временами успешно регулировали общество. Им служили ученые, написавшие трактаты, веками владевшие умами. И что? Оказалось, нельзя развиваться, следуя вере! У нас за плечами четверть миллиона лет технической цивилизации. Несложно найти идеальный тиль, и откинуть все беспокоящее в равнении на него. Но это ошибка, мы должны идти в Галактику! Иррациональное снова растет, а мы продолжаем надеяться, что все учтено и само утрясется. Возникли тревожные настроения, дискуссии уводят от сути. Начались попытки замкнуться от Внешних миров и даже, упаси Вселенная, признаки конфронтации с ними! Надо что-то делать, или мы поплатимся за рост социальной энтропии. В принципе, эта точка зрения Совету известна.
- О, да, известна! – свысока бросил Пат. Он был удивлен убежденностью Руша, и одновременно доволен, что друг его не пронял. - Можешь мне поверить, она заботит Совет сверху донизу, и моя работа связана с той же проблемой, что выводит тебя из равновесия. Совет вовсе не сидел, сложа руки перед угрозами!
- Тогда я с удовольствием послушаю, что изменилось в верхах Сообщества, и как твоя работа связана со стабилизацией. - Иве спросил и подумал: прекрасно, что Кил нашел себе применение более полезное, чем его юношеское увлечение, – не востребованное двести тилей дно прикладной конфликтологии - военное дело. Конечно, Пат по-прежнему мнит себя знатоком, вот и посмеивался при разговоре. Вспомнились значения основных терминов:
Космокоры – корабли боевого флота, предназначенные для ведения операций в открытом (дальнем) космосе и планетных (звездных) системах. Являются главной силой и составляют основу мощи космических войск.
Космолеты – боевые летательные аппараты, предназначенные для действий в ближнем космосе - у планет и спутников, а также в атмосферах над их поверхностью, и для прикрытия космокоров.
Космотанки – боевые машины, предназначенные для передвижения и ведения военных действий на границе разреженной и плотной физических сред (на твердой или жидкой поверхности планет). Древние морские корабли с этой точки зрения тоже были танками.
Космоскафы - боевые машины, предназначенные для передвижения и ведения военных действий в плотных физических средах. В глубокой древности единственными космоскафами были подводные лодки и врубовые машины для подведения саперных мин.
Звездная (планетарная) пехота – организованная совокупность индивидуальных боевых единиц и малых роботизированных средств поддержки, предназначенная для высадки и действий на поверхности планет при поддержке кораблей космофлота и других пилотируемых и автоматических боевых машин. Тут Рушу претила подмена понятия «человек» на бездушную и расходную «боевую единицу».
Дивизия - основное оперативно-тактическое соединение космических вооруженных сил, предназначенное для ведения боя за отдельные планетные (звездные) системы. Действует в составе армейской, корпусной эскадры или самостоятельно, имея в своем составе подразделения разных родов войск.
И так далее: планетарные и орбитальные форты, облака обороны, пространственное развертывание, наступление, тактика, стратегия. Особого внимания Совета эта тематика, по мнению Иве, не заслуживала. Он полагал, что Пат перенаправил свои интересы. Этого, кстати, от Кила добивался Сен Хат, толкавший его от сомнительного шарма древних войн к кибернетике напряженных коммуникаций. Учитывая развитие сверхсветовых полетов, такая специализация имела перспективы. Но то, что он услышал, поразило его.
- Моя новая работа развивает мой же старый интерес, - ответил Пат. – То, что казалось архивным хобби на задворках истории, вновь стало важным! Ты правильно сказал насчет опасной социальной энтропии. Совет хочет единства, поэтому пока не становится ни на чью сторону. Но давление на него нарастает. Галакты настаивают унять фобистов, а те требуют реакции на Галактов, тянущих цивилизацию в авантюры. Кое-где между ними происходят стычки некрасивые. Советом и гражданами радикалы не приветствуются. Сообщество давно не вводило ограничительных и полицейских мер, а в отношении радикалов их больше исключать нельзя. При этом, одними полицейскими мерами проблему не решить. Обеспокоенных граждан намного больше, чем грубых фобистов. У них есть права, их доводы тоже имеют логику, хоть ты ее не признаешь. Мы оказались не одиноки в Космосе и должны быть гарантированы от случайностей. Мы владеем колоссальной энергией и сложными технологиями, однако для защиты цивилизации их применить непросто. Наше военное дело остановилось на уровне окончания мутантической войны в седьмом тиле. В начале Средней эры было еще несколько операций против сектантов, и все.
- Гарантия от случайностей? Защита цивилизации? Операции против сектантов ради прав обеспокоенных граждан? – Руш монотонно, вслух повторил этот набор благих фраз, не единожды встречавшийся ему в древних текстах перед вспышками самого омерзительного насилия.
- Дай досказать, - попросил Кил. – Для восстановления забытых боевых практик общий наш с тобой исторический интерес был полезен. Ты сосредоточен на профилактике конфликтов, я - на перспективных средствах их силового решения. Мы можем хорошо дополнить друг друга. Вижу, ты не исключаешь создания полицейских сил. Многие намекают на неблагодарную полицейскую работу, пришло, мол, для нее время, но хотят сохранить руки чистыми, чтобы все взял на себя Совет. Военное дело – напротив, благородное и интересное. Никто не посмотрит на защитников нашего Космоса как на полицейских. Только подняв кучу материала, я понял, какого совершенства достигли древние: их газодинамические, электромагнитные, плазменные, лучевые орудия и ракеты вполне применимы для решения современных задач. Они просты, удобны и точны. У меня и коллег просто гора с плеч упала, - у нас же почти все есть для возрождения боевого космофлота!
«Перспективные» силовые средства? «Нашего» Космоса? Под эгидой членов Совета есть группа, занимающаяся возрождением полицейских сил и боевого космофлота?! Иве еще больше ограничил эмоции, взяв под контроль дыхание и движения тела, чтобы скрыть, как он поражен.
- А нужна ли такая милитаризация? – спросил он приятеля. – Действительно, глядя на несдержанность и упрямство фобистов, поневоле задумаешься о полиции, но ты зря подумал, будто я сторонник такого разрешения дискуссии. У нас есть служба противодействия космическим угрозам, ведущая борьбу с метеоритно-астероидной опасностью и профилактику лучевых вспышек. Ее гражданские полномочия можно расширить для общественных мер, она располагает средствами и возможностями предотвратить гипотетические враждебные нападения. Группы СПУ могут быть делегированы в состав сил Конференции Миров, которые станут, таким образом, общими галактическими силами. Собственно, таковы были предложения Мет Анта, поданные Совету. Но, как я понял, твои кураторы исходят из необходимости создания полиции и галактической армии, целого космофлота, что несоразмерно и преждевременно!
- Иве, дорогой, я говорю о будущем... Совет принял неотложное решение и продолжает закрытую дискуссию, чтобы не будоражить общество. Можешь поверить: это будут ограниченные военно-полицейские силы для противодействия внутренней нестабильности и внешнего паритета с ушельцами. Ты же знаешь, у них есть полиция и так называемые пионеры. Их за это никто не винит, они живут в нецивилизованном космосе и ведут дальнюю разведку, а на границах всегда бардак. Но, паритет необходим. Нам предстоит догонять их в дальнем Космосе, а наши дружеские предложения, которые позволили бы не делать этого, не приняты.
- Кил! Основу нашего общественного устройства испокон тилей составляют принципы равенства возможностей, открытости, запрета пропаганды и прочих манипуляций человеческим и общественным сознанием! Но как дело коснулось возрожденной внешней политики – в ней этих принципов почему-то нет. Одни только закрытые обсуждения, особые, как в торговле, предложения, и попытки выставить свои ошибки неким подвигом перед народом Сообщества. Почему Арориане должны были принять наши и дать нам свои особые гарантии сверх тех, которые существуют и считаются достаточными в их связях с другими цивилизациями? Почему вас не устраивают те же условия, какими довольны тиуриальцы и гхарги? Я вижу твой энтузиазм, но не считаю нужным «восстановление паритета» между цивилизациями. Он давно есть, - мы на одном этапе развития, и ни разу друг друга не обижали.
Пат приготовился возражать, но теперь Руш остановил его и упрямо продолжил:
- Надо всего лишь исправить допущенную бестактность, – отказаться от вновь зашевелившихся страхов и мыслей о превосходстве «истинных людей» над мутантами! Не бди мы над своей неизменностью, - были бы втрое дальше в Космосе, как это сделали ушельцы! Человечеству с его терраформированием и гуманобилдингом не удастся объять Галактику, слишком разнообразны ее условия! Даже в Золотом веке эволюция Человека продолжалась. Как ни сдерживали ее, на окраинах Сообщества возникли другие физические типы людей, - наподобие старых земных рас, и мы закрываем на это глаза ради нерушимого двести тилей единства! Разнообразие форм разума и свобода передвижения – то, чего требует Космос. Пора уже понять это и дать свободу кому-то оставаться при двух руках и ногах с пятью пальцами, а кому-то изменяться. Не надо беспокоиться по этому поводу. Остались же Арориане людьми! Можно и нужно присоединиться к Конференции Миров, это даст информацию и тем успокоит страсти. А создание военного флота при неуверенных политических действиях и нестабильном общественном сознании, - опасный путь. Это не защита, а болтание на поводу у фобистов!
- Насчет болтания, - ты несправедлив. Хотя Конференция не имеет правильных вооруженных сил, а пионеры находятся вдали от границ Сообщества, я не пониманию, каким образом существование такого союза ты считаешь для нас безопасным. И вообще… я поражен степенью твоего несогласия с действиями Совета, твоими радикальными взглядами. Пусть, однако, все останется по-дружески между нами. Значит, предложение лететь вместе со мной и подключиться к программе ты не примешь. Жаль! Она близко связана с постройкой быстрых сверхсветовых кораблей для дальних полетов в Галактику. Пат послал ему несколько волнующих образов.
- Так вы на вооруженных крейсерах собираетесь лететь? И ты полагаешь, такое допустит Пленум Совета? Подобное намерение – за пределами прав аппарата и группы сенаторов. Нет, Кил. Я не буду участвовать в подобном начинании. Я хочу мирных путей в дальний Космос.
- А я думал, тебе будет интересно заняться психотронным оружием. Уверен, кризисы и разгромы раннего технократического времени связаны с его применением, а не с психофизическим воздействием темной материи. Коли не так – докажешь от противного свое. Главное, будет поддержка твоих исследований. Особенно, если уймешься с критикой. Я могу посодействовать…
Руш подумал, что Килу Пату явно не хватит веса для содействия, и прозвучавшее предложение по своей наивной простоте похоже на провокацию. - Спасибо, - устало сказал он. - У меня и Мет Анта в ближайших планах работа на Марсе и в системе Юпитера. Там интересующие нас события происходили позже, чем на Земле. Может, после этого наши с тобой взгляды сблизятся, и мы вернемся к этому разговору.
Произнося такое, Иве Руш, следуя культуре общения и скрывая тревогу, делал усилие над собой. Он был неприятно поражен: Кил, конечно, самодовольный простак, но с его помощью что-то хотели купить. Если под чужим «колпаком» завершить исследования и научиться управлять открытым Мет Антом негативным психофизическим фактором, убийственное и глобальное психотронное оружие может появиться. Похоже, тех, кто послал к нему Пата, оно интересует!
- Хорошо, давай оставим все до времени, - согласился Кил Пат. Про себя он подумал, что плохо знал Иве и галактов. Оригиналы, оказывается, еще те. Не построить твердые отношения с мутантами, а слиться с ними, ну и ну! Резкие замечания в адрес галактов, подслушанные в группе руководства программой, стали ему понятнее.
После этого остывшие собеседники и друзья вспомнили общих знакомых, полчаса пообщались о том, о сем, преодолевая неловкость. Но тепло отношений не восстановилось, их сознание было друг от друга закрыто. Затем Кил попрощался и отбыл. Он прилетел на Землю с новым сверхсветовым кораблем, на который, по его словам, с трудом напросился, и имел мало времени на визиты. Опоздать на корабль и застрять на планете в ожидании оказии он не мог. Сверхсветовые перелеты оставались очень дорогими для частных лиц, а обычным рейсом до Толимана было пятьдесят лет пути.
Руш провел его до порога. Им владела не обида ко всегда горящему и неразборчивому в достижении целей приятелю, а волнение. Ясно, их разнесло в стороны навсегда. Сознавать это было неприятно, как всегда тяжело расставаться с частицей счастливого прошлого. Оторвав Пата от Мет Анта и критичных друзей, кто-то использует его энтузиазм. Кила подослали «в темную», в этом Иве не сомневался. Еще тревожнее было им выболтанное: в Совете есть влиятельная группа, желающая возглавить фобистов и навязать всему миру свое превосходство. Самые настоящие, забытые было человечеством ненасытные политиканы и интриганы, у них опасные планы. Недоверие Руша к Сен Хату выросло, превращаясь в неприязнь.
Выведенный из равновесия, он вышел из дома. Природа была свободна от человеческих страстей и далека от людских ошибок. Торжествовала бархатная ночь. Безумно пахли ночные цветы, сияющие радугой невидимых глазу архаичного человека инфракрасных лучей. Под легкими дуновениями бриза шелестел листвой редчайший инопланетный, эденский апельсин, показывая большие как мяч красно-синие плоды. Под сотовым рисунком кожуры прятались сочные конические дольки с семенами. Некоторые плоды уже поспевали, готовясь лопнуть и разбросать сладкие стрелы. Гудел в чаще ветвей одурманенный их запахом сластена-бражник. Разочарованно зудели комары. Они чувствовали тепло человеческого тела, но подлететь и укусить не могли. В просветах меж деревьями, внизу искрилось в лунном свете море.
Снова возник гостевой сигнал. Это что еще за паломничество такое? Его решили повторно обработать? Стандартный протокол о визите ни о чем не говорил, и в такое позднее время был верхом невежливости. Встречный запрос привел лишь к уверениям о необходимости посещения. Судя по номеру транспортного средства, в нем находилась некая Дож Кир с другой стороны планеты. С этим человеком Иве отношений не поддерживал. Нехотя он дал незваной гостье разрешение войти и вернулся в дом. Внутреннее убранство изменилось на официальное. В голову пришла детективная мысль, какой не мог подсказать биоком: Что если его разговор с Патом подслушивали, и это полиция мчится локализовать утечку данных? Такие подразделения уже вполне могли существовать, и оттого, что их официально не было, столкнуться с ними было не легче. Руш велел своему акбилю переместиться к запасному выходу, а недоумевающему рободому – установить и всей энергией поддержать силовой барьер посреди приемной. Готовясь к отступлению, он удивлялся, что делает это наяву.
Предосторожность оказалась лишней, но вновь случилось невероятное: из капсулы появившегося на входе молодежного и даже легкомысленного вида акбильчика поднялся Мет Ант. Рободом все понял сам. Вокруг быстро теплел неподходящий для встречи почитаемого наставника интерьер. Руш поспешно сделал несколько шагов навстречу.
- Учитель! Рад приветствовать Вас! Почему инкогнито? - он был заинтригован.
- Здравствуй, Иве! Так надо. Боюсь, уходят открытые и добрые времена. – Невозмутимого лица Мет Анта коснулась почти обычная, с едва уловимыми нотками заботы, улыбка. Он был явно расстроен, иначе не примчался бы сломя голову сюда. - Отключи интерактивную связь, не используй запросы к внешним базам данных, прикажи рободому какие-нибудь работы для помех, не веди запись моего визита. Разговор будет конфиденциальный.
Выполнив пожелания учителя, Руш опустился на свое место для общения. Сказать по правде, ему на сегодня было достаточно впечатлений. Он догадывался, что совпадение двух встреч не случайно. Мет Ант расположился напротив.
- Иве, насколько ты в курсе новостей Сообщества?
- Я нарушил вашу рекомендацию и не следил систематически. За последние трое суток отсмотрел после работ. Я удивлен провальной инициативой Совета и стилем ее освещения. Никогда раньше не видел в СМИ такой активности фобистов, - это уже не плюрализм мнений, а давление и манипуляция. И после встречи с Килом Патом мне кажется, - причины тому серьезные. Часть сенаторов вслед за фобистами сбилась с пути!
Это было громкое заявление для младшего товарища, но Мет Ант не осудил его, сказав:
- Помню Кила, видный парень, лишне внушаемый и восторженный, но целеустремленный. Без иммунитета к темному фактору. Один из настоящих патриотов Человечества, какими их хочет видеть нынешнее руководство Совета.
- Он на Толимане, занимается своей старой военно-исторической темой и, чему я не сразу мог поверить, воссозданием убийственных машин прошлого. С его слов, Совет готовит возвращение принудительной полиции с целью наведения порядка внутри Сообщества и создает боевой космофлот для его внешней безопасности. Прямее говоря, - для подавления несогласных и галактической конфронтации, потому что кураторы Пата входить в состав Конференции Миров не хотят, и действуют тайно. Как я понял, они - та самая группа, под влиянием которой Совет уклоняется от купирования иррациональных настроений и саботирует сотрудничество. Их также интересуют Ваши неопубликованные работы. Боюсь, в направлении создания психофизических средств контроля. Это же злоупотребление властью и попытка заговора!!! – сам для себя неожиданно выпалил Иве Руш.
- Иве! Я давно перестал говорить с тобой о разногласиях, дошедших до разобщения в Совете. Боялся, что ты начнешь действовать, наломаешь дров. Теперь, пожалуйста, поведай о встрече с Килом подробно, в мельчайших деталях, что он тебе сказал и передал. Только так я смогу быть уверенным в правоте советов, с какими пришел.
Руш и без того уже догадался, чего от него хотят. Он мысленно похвалил себя за то, что догадался записать все киловы речи и образы, транслировав наставнику всю информацию о Пате, включая свои выводы о персонах.
- Все правильно, Иве, кроме одного: не суди Сен Хата так строго. Он достойный учитель и гражданин. Когда мудрые поняли, что Золотая эра подходит к концу и начинаются перемены, они не могли знать дальнейшего хода дел. Под переменами я имею в виду не контакт с ушельцами, а совпавший с ним по времени сдвиг в основе основ. Хат сделал свой выбор – изучать изменения в разуме и социуме не извне, как я, а изнутри, не от космологии, а от истоков сознания. У него была нотка склонности к фобизму, но лишь нотка, контролируемая умом. Это ведь он, когда обманулись его ожидания и возникли опасения, толкнул Кила, который темнить не умеет, к тебе. В планы кураторов Пата это не входило. Зачем им раскрывать себя?
Тут Руш сообразил, что Кил говорил с ним в порыве внушенной откровенности, и, сверх желаемого, непроизвольно передал что-то еще. Полученные от бывшего приятеля непримечательные, бытовые и рекламные файлы о жизни на Толимане были слишком тяжелые. Через них обоих с Мет Антом общался Сен Хат. О, Вселенная! Сен Хат тоже Хайре! Вот почему Мет Ант так легко отдал ему Кила для обучения!
- Это действительно заговор, Руш, уже состоявшийся заговор в Совете. О нем мы не знали, и прозреваем после того, как ужаснулся Хат. Обращаться к Совету поздно. Выступать с разоблачениями тоже. Статистика искажалась, - за вычетом безразличных статистов, фобистов больше чем галактов, и открытая демократия не поможет. Средства информации у них в руках. Заговорщики уже далеко зашли и способны выступить силой. Пат говорил с тобой, не зная, что создание военно-полицейских сил ФСЗ было втайне начато без его участия, многие годы назад. Они почти готовы. Посмотри, на каком звездолете он прибыл на Землю. Это боевой корвет. Безоружный, но вооружить его недолго. Кил по наивности гордится, что создавал первый космокор, а на самом деле - это очередной корабль эскадры. На Проксиме и где-то еще есть базы и верфи крупнее площадок Бунгулы. Там строятся крейсера, фрегаты, десантные корабли, вооружается и обучается звездная пехота. Говорить давно не о чем, дискуссия всего лишь прикрытие и средство направить слежку за противниками силового проекта. Вот почему Сен Хат не обратился ко мне, а послал намек и толкнул к тебе Пата.
- Ахрэт! Мы же не в древних веках! – Руш был так потрясен, что не удержался от бурного выражения чувств.
- Мальчик мой! Чего ты ждал? Что новая волна одичания будет какой-то дурашливо-милой, не облеченной в старые лицемерные и жестокие формы? Сегодня идет 2461 век 247-го тиля. По древнему десятичному счислению, - 2521-й. Кажется, человечество давно окрепло умом. Но смена поколений многократно замедлилась, а с ней, и с наивным желанием остаться неизменными – наш ментально-психический прогресс. За последние 240 тилей сменилось шестьсот поколений, что уравнивает их с 12 тысячами прежних лет. А механизмы и пороки сознания заложены в нас миллионы лет назад! Гуманобилдинг не трогал генетическую основу. Вспомогательные системы развили нас. Но опять же, не трогая биологического ядра! Люди жили в Золотом веке и на многое закрывали глаза, как вдруг возник новый всплеск темной энергии. Мы верили, что культура незыблема, но перед темной волной она оказалась флером. Общаясь друг с другом, - среди горстки людей с высокой сопротивляемостью, - мы опоздали! Наших доказательств существования темного потока и его влияния на разум слушать не будут.
- Учитель! Я понимаю, - большинство людей неустойчивы и слабы. Но почему вершина общества, мудрые из мудрых, оказались поражены? Разве система выдвижения талантов, поддерживаемая весь Золотой век, не препятствовала этому? Как случилось, что вопреки ясным критериям и строгим формальностям, в Совет избрали заговорщиков? – горько спросил наставника Иве Руш.
- Сенаторы, несмотря на заслуги, - обычные люди. Не было внимания к мелочам. Я давно знаю лидера заговорщиков, Сопредседателя Шел Гура. В молодости он делал много полезного и показал большие способности. Его грубоватая твердость, невзрачность, скрытность принимались за уверенность, непредубежденность и бесстрастность, а это ценные качества для руководителя. Он же в глубине души оказался не столько уверен и тверд, сколько тревожен и зол. Это толкало его к карьеризму, Гур заручился поддержкой старой Юо Браны, вошел в руководство крупными комитетами, стал проявлять самомнение и упрямство, но никто не хотел видеть признаки худшего. А он избавлялся от остатков контроля и путал вокруг себя людей, не забывая петь славу в адрес Юо, - последнего руководителя бесконфликтного Мира. С ее уходом против Гура выступили критики. Он одолел их интригами в аппарате Совета. Лишь тогда мы поняли – этот человек уплощен, ненасытен, и во власти темной энергии. Увы, в Совете Шел Гур деградировал не один. Мне искренне жаль сенаторов, не сумевших объединиться и увлеченных его группой к пособничеству.
- Значит, дела плохи. Что же теперь будет?
- Направление ясно. Радея о неизменном и героизированном Человеке, решая ложный выбор между бегством из Галактики и господством в ней, уязвленный разум Гура и фобистов выбрал гегемонию и войну. Жить в мире эти «патриоты» Человечества не умеют, он не удовлетворяет их безрассудной алчности. По статистической формуле Граймса заговорщики откроются лет через восемь. К этому времени боевой космофлот ФСЗ должен много превзойти силы Конференции «ушельцев». Им ведь надо договариваться между собой о сотрудничестве и обороне. Договорятся ли они? В общем, никто на нас не нападет. Как повод для войны Совет использует какие-то события извне, вмешательство в которые нам не нужно. Народу Сообщества объявят, что не мы, а ушельцы туда вмешались. Война поначалу развернется вокруг Гиад. Наш район космоса небогат и разрежен, а в этом звездном скоплении есть все для дальнейшей экспансии.
- Первый удар будет направлен на ближайшую к Гиадам Арору, чтобы склонить ее к Земле? А потом конфронтация с Тиурой и Гхарг’ту? Кто у них стратеги? Это же марсианская ошибка! Нельзя, затевая вражду, в первую очередь издеваться над близким народом! У арорианцев глубоко галактическое сознание. Там этого не поймут по справедливости и не примут из гордости. Это не сработало на древнем Марсе, - вместо легкой победы он стал врагом и полем страшного боя. То же будет и с этой цивилизацией! Война будет ужасной, и у нас не будет союзников!
- Вот видишь, ты понял. Но затемненные головы всеправых и непорочных это не волнует. У них другая логика. Жертвы не имеют значения. Кто на один процент не с ними, тот на все сто против них. Опаснее тот, кто ближе и подает другой пример. Этих людей и запущенную ими программу надо остановить. Вот я и прошу тебя, лети на Арору, Руш.
- Я?! Один?!!
- Да, но не совсем один. Многие порознь полетят, исход начинается. А мне сейчас нельзя, других людей подведу. Ты найдешь там смоего старого друга Сида Бунга, передашь ему информацию и постараешься быть полезным. Если кто-то может изменить события, хотя бы уйти в Галактику подальше от катастрофы, - это он. У него будут для этого корабли.
- Дорога в один конец! Нас же изменниками объявят!!!
- Легкого выбора нет. Или соучастие в безумии, или «измена» ему. У тебя есть мечта – Магеллановы облака. Туда нужно добраться, узнать, что происходит за кольцом Единорога. Волны темной энергии идут оттуда. Сжатие темной материи при столкновении галактик запускает их. Млечный Путь поглощает галактику Пса, и Большое Магелланово облако чертит по нему одним из своих рукавов! Может быть, началось сжатие гало от налетающей на нас Андромеды. Сливающиеся галактики не лучшее место для живого разума. Надо разузнать, какой силы будет темный ветер, где его потоки, а где спокойные лакуны, ждет нас сумасшествие или смерть среди небарионного нечто. Мы должны выйти в сверхдальний космос, - межгалактический мир. У тебя есть шанс… Посмотри, что я должен открыть и поручить тебе.
С этими словами Мет Ант положил перед Иве блистер-контейнер, надежно скрывающий внутри себя данные, не могущие быть считанными обычным образом, и не подлежащие передаче посредством какого-либо сигнала.
- Может быть, заговорщики остановятся? Достигнут полноты власти и будут действовать как в холодной войне? - вспомнил Иве доводы Кила.
- Среди примкнувших к «спасителям человечества» есть люди, которые думают так. Но холодные войны велись в закрытых системах, вроде Земли в начале техноэры. А космос открыт. Долгая конфронтация в нем приведет к дальнейшему распространению ушельцев, как это случилось, когда мутантам дали уйти от Солнца. Такое Гура и его сторонников не устроит. Они будут исповедовать разящие удары и окончательно озвереют при задержках и неудачах. Кто пошел против основ и законов Сообщества, делая миллиарды людей орудием для достижения своих алчных целей, тот пойдет на все.
Потрясенный Руш машинально поднес к глазам и активировал кристалл. Это была обширная и хорошо обработанная информация, подтверждающая сказанное учителем. Еще важнее была другая часть, - принципиальное обоснование и техническая документация по двум разным проектам галактолетов нового типа, способных достичь неизведанных глубин Космоса. Один из них, до мелочей подробный и довольно традиционный, был явно сенатский. Над другим, прорывным, работал Мет Ант. Не успев оказаться на рассмотрении Совета, он уже не должен был попасть никому в Сообществе. Иве содрогнулся, подумав, как эти идеи и корабли могут использовать энтузиасты вроде Кила Пата. Отстраненно, как не о себе, он спросил:
- Если лететь, то когда?
- Не спеша, но без задержек. Сверхсветовые корабли с Земли тебе будут недоступны. Придется обычным транспортом вылететь на Хип, а это лет шесть пути. Я позабочусь, чтобы там тебя встретили для полета на Арору.
- Я могу сказать Пату, что передумал, принимаю его предложение, и завтра же уйти с ним на Толиман сверхсветовиком. А там пересяду. С Вашей помощью мне хватит до одного из больших миров, где встретиться с арорианами легче.
- Нет, Иве, это не дело. Даже если этот корвет не досматривают, как другие, ты тоже много Пату наговорил. Это его гложет, и рано или поздно он об этом сболтнет. Не стоит приближаться к его покровителям. Тебя сразу начнут проверять, и ты не выберешься с Толимана. Только Килу навредишь, и Сен Хата утопишь. Делай так, как ему сказал, - под предлогом планирования нового сезона работ лети через Марс в систему Юпитера. Лайнеры и грузовые транспорты на Хип уходят оттуда еженедельно. На Ганимеде мы сможем встретиться еще раз, уточненить планы.
- Я не готов дать ответ прямо сейчас, учитель.
- Знаю и не настаиваю. Нужен твой осознанный выбор. Мужайся!
С этими словами наставник покинул его. Иве какое-то время так и остался стоять с поднятой ладонью в прощании. Трудно было представить ему, как надолго, может быть навсегда, покинуть родину. Остаться - добром это тоже не кончится. Он не сможет думать и действовать иначе, чем привык, как велят разум и совесть. Перспектив не будет. Вопрос лишь в том, насколько глухо его изолируют. Оставалось бежать туда, где рано или поздно соберутся другие галакты. Обречь себя на разрыв с человеческим миром в надежде не дать загубить его. Ему придавало способности действовать лишь то, что пока он не сядет на галактолет в системе Хип 85605, в любой момент можно будет вернуться назад. А к тому времени многое должно проясниться.
Глава 3. Беглец.
В черном пустом пространстве поворачивался и медленно уплывал вдаль голубой с белыми перьями облаков земной шар. Словно пригороды мегаполиса, мимо по борту космобуса проходили орбитальные станции, заводы, оранжереи. Впереди по курсу показался похожий блекло – голубой шарик – Луна. Такой цвет вместо природного желтого ей придавала искусственная атмосфера, богатая водяным паром и кислородом. Белесый оттенок происходил от меньшей ее толщины, компенсируемой дымкой в верхних слоях, а еще оттого, что большая часть азота замещалась в ней тяжелыми газами, в том числе искусственными, удерживающими при себе кислород. Атмосферу тяжелее воздуха проще поддерживать у планетоида с малой гравитацией.
Вообще-то, создавать атмосферы планет без магнитного поля и с массой меньше десяти процентов от массы Земли давно считалось нецелесообразным. При низкой гравитации газовая оболочка постепенно улетучивается в космос, и тем быстрее, чем большему облучению подвергается планетоид от материнской звезды. На ее восполнение и работу уловителей постоянно нужна энергия. К тому же газовые шлейфы от таких шариков в межпланетном пространстве при скоростных полетах вещь тоже неприятная, - они мешают выходящим из сверхсвета кораблям. Космодромы приходится выносить поодаль из системы, отдалять зоны прилета и торможения, расплачиваясь за это временем посадки и высадки.
Одно дело, когда звезды были недосягаемы и на Луне жило полмиллиарда собственного населения, миллионы пассажиров проходили через ее космопорты, а технологии индивидуального комфорта были не очень развиты. Другое дело сегодня, когда триста миллионов – все наличное население планеты Земля. А на Луне живут несколько миллионов людей в своих совершенных домах, надежно изолированных от неблагоприятных условий. Но искусственная атмосфера Луны была памятником истории человечества, данью одному из старейших биосферных экспериментов, продолжающемуся поныне.
Во время недолгого полета Руш обновлял в памяти биокома каталоги артефактов, сведения о становлении обществ и искусственных биосистем Луны, Марса и спутников Юпитера. Запросы к базам данных шли через коммутатор космобуса. Если какие-то элементы слежки уже приведены в действие, информационный обмен подтвердит то, что он сказал Пату неделю назад о своих намерениях продолжить исследования. А еще это занятие избавляло его от скуки. Приведенный в походное положение активный модуль рободома и акбиль находились в грузовом отсеке космобуса. На покинутой Земле все было приведено в порядок, не осталось даже пятна от постройки. Лишь продолжал шелестеть листьями над осиротевшей полянкой эденский апельсин. Специально оставленный служебный робот продолжал уход за редким деревцем и его охрану от потрав.
Жаль красивого места. Укажи поселенец, что покидает его навсегда – сразу нашелся бы претендент. Это и случится, как только потеряются его следы на Хипе. Едва Иве покончил с архивами и каталогами, на мгновение появилась невесомость. Плавно сделали оверборт пассажирские кресла. Непрерывно разгонявшийся от Земли космобус выполнил разворот и начал тормозиться к Луне. Можно готовиться к прибытию на вокзал Армстронга.
Старый город, увековечивший имя первого человека, ступившего на спутник Земли, располагался в южном полушарии Луны, у подножия высокого плато, на берегу единственного лунного океана, плескавшегося в бассейне Южного полюса. Стремление людей строить поселения между водой и горами было узнаваемой особенностью Человека на всех освоенных им планетах Галактики. Поднимающиеся над городом и прибрежной равниной вершины высотой не уступали Гималаям. На них лежали внушительные снега, питая каскады бурных рек. Эрозия, начавшаяся с появлением атмосферы, еще не сгладила, а лишь подчеркнула резкость горных форм, обнажив ущелья среди пиков и стен, обрушив вниз конусы осыпей и намыв первые дельты речных отложений. Пока космобус заходил на посадку вдоль берега, пассажирам открывалась величественная, играющая мозаикой подобий и отличий, неземная панорама.
О том, что форма Луны далека от правильной сферы, знали издавна. Благодаря приливному воздействию Земли, низкой гравитации, и метеоритной бомбардировке, перепады высот на спутнике почти равны таковым на Земле. Рельеф колеблется от десяти километров вверх до девяти километров вниз от нулевой отметки. Чтобы заполнить низменности водой до этого уровня, понадобилось бы ее огромное количество. При этом на спутнике остался бы только один континент в полушарии, обращенном к Земле и множество островов, что не способствовало бы полноценному освоению планетоида. Поэтому океан заполнили до уровня минус 1200 метров от ординара. На остальной поверхности создали несколько морей в крупных кратерах. Все водоемы были наполнены путем доставки к Луне ледяных комет и их гравитационного дробления на орбите с выпадением мелких фрагментов в нужных районах. Позднее некоторое количество воды добрали с Земли, где посчитали нужным освободить часть угодий, затопленных после таяния Антарктиды, переводом излишков влаги на Луну и остро нуждавшуюся в ней Венеру.
Южный океан безмятежной величавостью мог поспорить если не с Тихим, то с меньшими океанами Земли. В отличие от исчезнувших, серых, пыльных лунных морей, он искрился светом, был волнителен и жив. Лунная водная жизнь имела небольшую разницу с земной. Здесь люди впервые проверили на практике одну из аксиом межпланетной биологии - не хочешь меняться под влиянием колебаний силы тяжести и изменений атмосферы – живи в воде! Промысловые сардинки и аквариумные обитатели стали на Луне хозяевами морей и озер, прибавив в размерах и сохранив свои яркие расцветки. Не только летучие рыбы, но даже моллюски усвоили себе манеру вспархивать из моря в высоту, хватая себе на обед зазевавшихся жителей небес: тучи крупных поденок клубились над водой.
Что касается суши, - как только на спутнике Земли обосновался Человек, по его воле и против нее, туда стали прибывать другие земные виды. Этого просто невозможно было избежать при старых технологиях и плотности грузовых и пассажирских потоков в перенаселенном старом мире. На Луне и Марсе люди учились биоформированию, которое шло недостаточно управляемо, а во времена общественных потрясений и вовсе стихийно. В ходе пополнения и самоорганизации новой биосферы перевес в животном мире Луны остался за насекомыми. Это правило эволюции подтвердилось и для других малых планет. В условиях низкой гравитации и искусственной атмосферы, с течением времени и под наблюдением Человека возникли новые виды этих созданий, невероятные и эстетически великолепные, заняв места, принадлежащие на Земле зверям и птицам. Огромные радужные стрекозы, невиданные бабочки с метровым размахом крыльев, жуки-черепахи разных форм и расцветок стали гордостью лунной природы. Под стать им разрослись трава и цветы. Птицы же показали на удивление плохую приспособляемость. Лишь вездесущий земной воробей не отстал от Человека, став на Луне высшим пернатым и приобретя размер попугая кеа.
Продуктивность фитоценозов на Луне оказалась выше земной, - растения не затрачивали на опору много целлюлозы. На горных склонах и в перепутанных ветвями лесах буйствовали лианы. Местный травостой до сих пор приходилось снижать разными мерами, вплоть до механического выкашивания, а перепончатокрылых хищников контролировать и отгонять от городов с их великолепными и беззащитными, рассчитанными на туристов зооботаническими садами и парками. Вне контроля человека им противодействовали лишь потомки земных куньих, но этих зубастых не следовало пускать в город тоже.
Столица Луны была благоустроенным полисом с населением чуть более ста тысяч человек, занятых в сферах науки, промышленности малой гравитации и космическорго туризма. Посетить город было интересно для знакомства с памятниками древнекосмической архитектуры. Тут сохранилось кое-что даже от начала далекой межпланетной, домутантической эпохи. Выбравшись из космобуса, Руш активировал акбиль и отправился в местный кемпинг, где на пару дней можно было развернуть рободом. Людей и техники на улицах попадалось мало. Редкое движение шло в направлении метролифтов к заводам оптической и квантовой электроники, или к площадкам входа в транспортный коридор на космодром Зевелун, один из двух космопортов, обслуживающих Солнечную систему.
Кемпинг находился за кольцом бульваров, окружающих город и соединяющих его с прибрежными и предгорными зонами отдыха и развлечений. Едва Иве появился там, его почтил своим вниманием копернианский бархокрыл. Гигантская бабочка села совсем близко, будто желала, чтобы ее лучше рассмотрели. Бархокрыл был похож на земного Князя Тьмы – павлиноглазку Атлас, только без «змеиных голов» на концах крыльев и цветными, а не пустыми «глазами» посередине. Благодаря размеру насекомого, без микроскопа и сканера были видны детали, не вписывающиеся в облик милого пушистика: острые коготки на прямо-таки драконьих лапках, и будто застегнутый на змейку, состоящий из двух острых частей хоботок. Этот ротовой орган одинаково успешно колол как стилет, или превращался в трубочку для питья.
Вскоре к бархокрылу присоединилась особь другого вида с длинными хвостами наподобие кометы. Бархокрыл тут же сложил свои крылья и сделал выпад в сторону хвостов соперницы. Та с недовольным писком отлетела в сторону и тоже принялась демонстрировать себя. Зверье недвусмысленно вымогало подачку. Руш бывал здесь раньше и знал, что иначе визитеры от него не отцепятся. Привлеченные их танцем, появятся новые претенденты. Разгонять бабочек ультразвуком не хотелось. Закармливать было запрещено, но мелкие авансы разрешались. Поэтому он обратился к походному мини-бару и выдал попрошайкам символическое подношение. Отдальнейших приставаний его избавил пролетевший с гулом лепидоптерикс. Бархокрыл и комета почли за лучшее отлететь и спрятаться.
Иве определился с местом строительства и разместил в центре площадки переносной киберблок рободома. Строительный робот распаковался и начал действовать. В течение получаса из имеющегося на кемпинге материала был готов небольшой коттедж, сродни тем, что испокон времен использовались Землянами для проживания на летнем отдыхе. Киберблок – мозг и сердце дома – расположился внутри. Подключившись к местным сетям и функционалам, он вновь был готов к исполнению любых пожеланий и заказов хозяина. А когда тот покинет Луну, коттедж будет демонтирован, и снова станет материалами на кемпинге. Из них будут строить свои жилища другие странники, как строили много раз до него. Нет строительного мусора и отходов. Никаких заброшенных руин. Ни продаж, ни покупок недвижимости при переезде. Отсутствует нужда в гостиницах, палатках, чемоданах, рюкзаках и прочих предметах дорожного неудобства. Все очень практично.
В этом отношении люди обрели преимущества улиток, возящих свои раковины-домики на собственной спине. Только перемещается не строение, а его небольшой интеллектуальный и функциональный блок, равно способный восстановить на новом месте старый дом со всей обстановкой, поставить времянку или же возвести шикарный дворец, наполнив его мебелью и предметами обихода в любом стиле. Были бы у владельца желание, время и подручные материалы на соответствующие заказы. Скопидомничать при таких технологиях не имело смысла. Пословица «все мое ношу с собой» стала нормой, лишенной даже намека на аскетизм и самоограничение.
Сокровищ в мире осталось четыре: ценные виды вещества, энергия, информация и пространство. Человек не был бы человеком, если бы не добавил к ним редкостные миниатюрные объекты и артефакты, возведенные в ранг эстетического богатства. Деньги продолжали быть сравнительным мерилом, но утратили гипертрофированное значение и материальный вид. Отсутствие бедности и наличного оборота умеряло известный в прошлом психоз стяжательства. Богаче становился не тот, кто копил, а кто прилагал больше усилий для роста общественных благ. Если ты производишь энергию, добываешь редкоземельные элементы, строишь межзвездные корабли, занимаешься экологией и терраформированием, или добываешь новую важную информацию о мироздании, - усилия будут достойно вознаграждены, и любой банк развития поддержит такой проект. А не подтвержденные интеллектуальной и деловой активностью счета он обложит отрицательными процентами, пришедшими на смену несправедливой инфляции. Да и какая инфляция возможна там, где в оборот вводится благ больше, чем растет население и его спрос?
Производители технологического сырья и энергии, строители звездолетов и логисты-транспортники – вот чьи голоса лучше слышал Совет. В этих сферах миллиард кредиток был небольшими деньгами, и богатеи Серых веков сошли бы за жалких люмпенов. За ними шли ученые и инженеры – строители инфраструктуры и оптимизаторы производства. Учителя, - систематизаторы информации и наладчики интеллекта, пользовались благами по потребностям, их деятельность обеспечивалась щедро. Если учитель ни разу не летал в другие Миры и нуждается, - чему и как он будет учить, какой пример подавать? Но если такие пороки как алчность и злоупотребление богатством были почти преодолены, то злоупотребление социальной властью, как оказалось, - нет. У этого порока слишком глубокие корни. У стайных зверей нет денег, но злоупотребления положением вожака часты, а борьба за его место жестока и непрерывна.
Иве Руш, недавно вступивший в созидательную жизнь, крупными достижениями пока не отметился, а потому был небогат, но и не обижен этим. Не был он и пассивным гедонистом-потребителем, процент коих понемногу возрастал, и этот процесс был головной болью Совета. Часть этого человеческого балласта, оказавшегося отзывчивым на фобические и защитительные мотивы, заговорщики собирались определить в армию.
Оставалось в ходу и сберегалось еще одно, трудно измеряемое другими благами и единицами обмена достояние: человеческая культура. В ней было много дружеского тепла, и что-то оставалось еще от любви. Руш понимал, что скоро ему будет этого не доставать. На Луне у него было мимоходом одно пропащее дело – попытаться сохранить отношения со своей лучшей знакомой Киа Ле. При возникших обстоятельствах надеяться на близкие отношения с ней он уже не мог. Но и улететь, не повстречавшись - тоже.
В понятие «брак» в 247-м тиле вкладывался иной смысл, нежели в архаичных веках. Он, вопреки прогнозам, сохранился, но не создавал ячейку общества, а был временным (иногда долгим) союзом личных симпатий, необходимым для продления человеческого рода путем, относительно близким к естественному. Такие союзы по-прежнему считались необходимыми в той мере, в какой проблем общества не решали обезличенное воспроизводство людей через банк геномов и клонирование. Вместе с тем, оторванный от семьи и утративший очарование любви секс, по которому сходили с ума архаики, исчез как грязное полунаркотическое и конфликтное занятие, заменившись более тонкими и совершенными наслаждениями, исправленными методами генной инженерии. Вместо прежней грубости пары удовлетворялись общением и целомудренными прикосновениями, порождавшими такие же, как в животные времена, волны счастья. Объятия и поцелуй считались в новой культуре неприличными. Женщины давно не рожали. Извлеченные по обоюдному согласию половые клетки соединялись в лабораторных условиях, пройдя проверку на безупречность. Этот момент был теперь моментом регистрации брака, в отличие от пустого древнего обряда, - сомнительного протокола о намерениях, часто необдуманных или навязанных. Ребенок появлялся на свет без матери, но в его развитии оставался так называемый ясельный этап социализации, когда желателен был контакт с генетическими родителями. У лишенных такого контакта детей отмечались проблемы, которые трудно решались обществом и медициной. Матери и отцу позволяли находиться возле и видеться с ребенком, могли по желанию передать им его под частичную опеку на время. Но через десятилетие такая связь разрывалась и более не поощрялась.
При этом вопрос, с кем связать свои гены, чтобы передать их дальше во времени, оставался по-прежнему важным. Отчасти как дань сентиментализму и вечности: людям по-прежнему хотелось знать, что после них останется какое-то материальное и естественное существо. Желающих раз за разом проживать клонические жизни, было мало; - не больше, чем без содрогания допускающих глубокие мутации. А если полуестественное размножение, то лучше с толикой личных отношений и преемственности, чем без них! Комплекс частично подавленных биологических, не преодоленных социальных и непреодолимых эволюционных причин был основой, на которой продолжала существовать связь подчеркнуто равных полов. Были индивидуальные вариации: кто ощущал ее сильнее, а кто почти ничего не ощущал. Такое шаткое положение дел было признанным в обществе.
В меру циничный и довольно горячий Руш не раз ловил себя на мысли о том, что мало понимает аскетизм современной половой культуры. В своей утонченности человеческая любовь стала похожа на игры каракатиц с их прикосновениями щупалец и последующей передачей мешочка со спермой. Это как-то не вязалось с эволюционным прогрессом. Помимо искоренения полового насилия (о котором уже и забыли), преимуществ в таком подходе виделось мало. Любовь едва тлела и почти не толкала вперед культуру. Привлекательность видеть свое дитя исчезала, что шло вразрез с необходимостью поддержания богатства социальных связей. Он не отказался бы от физической любви по старому, звериному образцу, но держал эти «извращения» глубоко в себе. В общем, Иве было о чем, и одновременно не о чем говорить со своей пассией. Можно было объясниться и на расстоянии. Но из личной культуры или, как бы сказали многие другие, атавистических предрассудков, он предпочел приблизиться.
Киа Ле работала на производстве квантовых компьютерных систем переменной спонтанности, необходимых для пространственно-временных вычислителей звездолетов. Послав ей уведомление о своем прибытии и просьбу о встрече, Руш оказался свободен до вечера. На Луне действовало привычное земное время, которое после терраформирования стало для нее природным. Спутник был выведен из спин-орбитального резонанса с Землей и совершал оборот вокруг своей оси за те же двадцать четыре часа. Старой доброй планетарной инженерией были удачно подобраны ось вращения и обыграны моменты импульсов системы, избегая вредных эффектов в гравитационно-связанных телах. Помимо привычной смены дня и ночи это решение дало Луне слабое магнитное поле, распределило получаемое от солнца тепло и сократило затраты на поддержание ее искусственной атмосферы. А короткий период усиления почти умершей геологической активности спутника, разбуженного «раскруткой» и перераспределением нагрузок коры при наполнении лунных морей водой, был уже в прошлом.
Система Земля-Луна стала интересней еще и тем, что по вытянутой эллиптической орбите вокруг Земли теперь кружился второй ее спутник, - Нобе. Этот небольшой планетоид, созданный из каменных ядер доставивших воду на Луну комет, играет роль маятника, гасящего резонансы системы. Построенный на Нобе телескопический комплекс слежения и связи делает его похожим на спутник Сатурна Мимас, или на мифическую «Звезду смерти». Второе, конечно, сказки. Многоканальный телескоп и передатчик – не оружие. Он никогда не применялся в разрушительной войне в Солнечной системе. Комплекс до сих пор используется для слежения за окружающим пространством благодаря высокой чувствительности и значительному параллаксу. Быстро меняющий свое положение в небе Нобе стал самым ярким объектом на земном и лунном небосводе. В перигелии его видно как диск в четверть лунного, в афелии маленький серпик сияет ярче Венеры. Творчески содеянное Человеком в системе Земля-Луна стало прекрасным примером созидания.
Весь день Иве созерцательно бродил по Армстронгу. Из исторических памятников любопытства удостоился ранее нелюбимый и неинтересный ему арсенал, - место подготовки и вооружения отправлявшихся на Марс охранных легионов. Не так давно любители героики вроде Кила тщательно отреставрировали комплекс и придали ему дух времени, восстановив в уходящих далеко под плато цехах и штольнях разные сценки: действий по протоколам секретности, сигналам космической тревоги, повседневной работы древних ремонтных и заряжающих роботов. Глядя на образцы уродливой военной техники арсенала, человека наполняли чувства, как при взгляде на мертвых скорпионов. Они наводили ужас давно и ничего не значили сейчас. Однако, стоило представить себе распаленное общество, тиражирующее тысячи и тысячи таких машин, принять во внимание прогресс, который вместо пользы может быть воплощен в новых орудиях разрушения и убийства, - становилось не по себе.
Даже мемориал защитникам Земли при входе в комплекс терял свое обаяние, превращаясь в группу безумных. Напал бы кто-то на них, не прояви они сами агрессию? Как люди жили бы сегодня, существовали бы вообще, если бы предки не нашли в себе силы долгими тилями сдерживать подобные неразумные порывы? О чем думает восторженный Кил Пат? Он ведь сюда приходил, и не раз! А его куда более уважаемые в обществе кураторы и сенаторы? Увы, социопаты никогда добровольно не дадут исследовать свои влечения. Руш поспешно убрался из арсенала на зеленые бульвары. Бродя по ним, он пытался не думать о будущем и жить настоящим. В данную минуту оно было безмятежно. Отрешившись от всего, даже появлялось ощущение сродни счастью. К концу рабочего дня он направился в зону отдыха главного зооботанического сада, где назначил встречу Киа Ле.
Это был древнейший из непрерывно существующих зооботанических парков в Галактике. В его плане и композициях обыгрывалось покрытие фитоценозами древних руин. Живописные развалины строений древней земной базы были тут самыми настоящими. Но распространившиеся по ним травы, лианы и лунный лес не могли причинить археологическому памятнику вреда. Все было тщательно продумано, законсервировано, приспособлено и эстетически подогнано друг к другу как на шедевральной картине.
Руш посадил акбиль на уединенном пятачке, где аллея цветочных клумб углублялась в древостой, создавая укромный уголок. С одной стороны лианы и плющ плотно увивали остатки какого-то купола, карабкаясь с покатых стен на деревья, растущие в проломах. С другой – руины функционалов базы при доле воображения можно было принять за классический храм. В их основании, видимо, лежала площадка сверхпрочного литобетона, потому что растительность там была низкой и редкой, лишь группы лунных кипарисов пронзали небо по краям. Деревья не загораживали колоннаду опор, оставшихся от каких-то вертикальных агрегатов, а испарительный бассейн (простейшая технология, применяемая при низких атмосферных давлениях) вполне можно было посчитать за руины фонтана. Киа появилась точно в назначенное время.
- Привет, Иве! Чего это тебя потянуло в сад, и где твой дом? – лукаво спросила она.
- Здравствуй, Ле. К сожалению, я проездом, - неожиданно кратко и сухо выдавил из себя Руш. Он сразу же понял, что совершил ошибку, с ходу выдав то, что намеревался сообщить под конец разговора.
- Я так и поняла. Куда летишь и надолго ли? Должно быть, дело срочное, раз не можешь дождаться на Земле конца моей смены, как обещал.
- Да, срочное и важное.
- Почему же тогда к сожалению?
- Я могу улететь надолго, Ле. Может быть, что-то еще переменится, но, пока видится так…
- Так ты попрощаться пришел? Жаль.
- Я не хочу прощаться, Ле.
- Так не лети, если сомневаешься. Или тебя опять зовет на какой-то фантастический проект Мет Ант?
- Да, как бы, это не совсем проект.
- Иве, странный ты человек. Столько задатков, и ни один до сих пор не реализован! Давно мог стать самостоятельным специалистом, - социологом, биоником, инженером, но задержался в аспирантах у Мет Анта. Если так было нужно для большой науки, тогда понятно. Я поддерживала тебя в этом. Но новых результатов нет, ни ваших совместных, ни твоих собственных. Вместо этого вы по уши влезли в общественную дискуссию, из-за которой Мет Ант не вошел в Совет. Его кандидатуру в последний момент отклонили как пристрастную. С тех пор вы с ним работали в стол. Как я понимала, чтобы неожиданно поразить всех своей исправленной космофизикой. Как она сочетается с социологией – я никогда не понимала. А теперь, похоже, ничего в этом столе нет, и ты решил сорваться в дальний Космос?
- Ле, ты неправильно понимаешь. Конечно, я пока не сделал себе авторитета и положения, но это не значит, будто ничего нет. Есть! Увы, есть и обстоятельства…
- Ты не заложил никакой основы! Поэтому у тебя всегда находятся обстоятельства!
- Есть у меня основа! Поэтому пару дней назад мне предложили работу на Толимане, - несколько запальчиво и неожиданно для самого себя ответил Руш. Он тут же устыдился, - ведь это была едва прикрытая случайными обстоятельствами ложь.
- Вот как? Другое дело! – Не заметив его смущения, Киа Ле была приятно удивлена. - Я тоже советую попробовать, а не ходить вечно за Мет Антом. У тебя есть на это право. Кил Пат, тот ушел бестактно рано, и не жалеет. Ты же отдал свой долг учителю сполна. Поговори с ним. Его обязанность направить тебя в свет. Особенно теперь, когда он не в фаворе, и его заглазно кличут «Мутантом». В его прямых интересах справиться с проблемами, да так, чтобы не бросать на тебя тень! И не хандри со своим выбором. Еще успеете поработать вместе, но сначала создай что-нибудь свое!
- Кто так говорит о больших ученых? Фобисты и бездельники?
Тут Иве Руш, которого уколол непочтительный прагматизм Киа Ле, взял ее за руку, пытаясь остановить далекие от истины женские мысли и показать свое глубокое отношение к ней. Он хотел составить пролог к главным словам, но она его опередила:
- Понимаешь, Иве, я – успешный инженер и знаю себе цену. Я вижу, что дисциплинированное и кропотливое инженерное дело – не твое. А фундаментальная наука и общественная администрация, где порой требуются оппозиция общепринятым взглядам и широкая инициатива, – это не мое, но я понимаю их важность. И я хотела бы общаться и связать свои гены с человеком, успешным хотя бы в одной из названных отраслей. Для начала, мне хотелось бы тобой гордиться, а дальше – посмотрим, - пообещала она, и резко сменила тему, как бы показывая: вводная дана и этим все сказано. На Руша словно вылился холодный водопад. Он оставил руку Киа, и не смог выдавить из себя ни одного из дальнейших признаний. Все было понятно. Ее прагматичному мироощущению он не соответствовал. Любое слово после необдуманно сказанной им фразы, окончательно погубило бы их отношения и тайну, которую доверил ему Мет Ант.
Все вышло просто отвратительно, пусть неожиданно для себя он добился успеха, - какое-то время его готовы подождать. Иве слушал щебетание Киа, которая теперь сама, будто в примирение и награду, коснулась его плеча. Вокруг порхали потрясающие бабочки, один взгляд на которых мог согреть душу теплом, но внутри у него было холодно. Он не мог отогнать от себя ощущение, будто они с Ле – неспособные поддержать друг друга элои, а из-под развалин вот-вот полезут морлоки, оторвут их друг от друга навсегда и погубят весь этот дивный, будто нарисованный мир. В сущности, этому было суждено случиться. Предусмотрительно выпрошенная отсрочка ничего не изменит. Неизвестно, где и с кем окажется он, непонятно, с кем и где в то же время будет она. Его ждали Машины Времени – звездолеты с Юпитера на Хип и с Хипа на Арору. Так ему указали великие Хайре. Ее ждет размеренная жизнь с планово удовлетворяемыми амбициями, иллюзиями прочности и безопасности. Пусть они не будут нарушены, не дай Космос случиться тому!
Как ни странно, на следующий день Руш покидал Луну с облегченным сердцем. Распрощавшись с Ле, и, вернувшись в свой временный дом, он, спасаясь от тоски и мрачных предчувствий, заказал и выпил изрядно вина, после чего свалился в глубокий сон, за время которого защитные нанороботы справились с последствиями химической эйфории. Наутро ему стало во всех отношениях лучше, и он сумел отнестись к проблемам по философски: чему быть суждено – неминуемо будет, но не больше того, чему быть суждено! Движение планет и пассажиропоток совпали так, что по пути в систему Юпитера его космобус остановится на Марсе. Иве радовала возможность напоследок повидать эту с детства знакомую планету. Практика и экскурсии коллежских времен снабжали его хорошими воспоминаниями до сих пор.
***
Марс со своей древней геологической и бурной общественной историей считался прародиной земной жизни, а обе соседствующие планеты – единым ее ареалом. В отдаленные времена, когда на Марсе существовали лучшие условия, чем на столкнувшейся с Тейей Земле, он был жив, и подвергся метеоритной бомбардировке. В Марс врезались и взрывались такие огромные метеориты, что куски камня из его коры были выброшены за пределы планеты и достигли Земли. На них, как на космических кораблях, прибыли в бушующий, негостеприимный земной праокеан марсианские бактерии. Они выжили там путем симбиоза с примитивными земными клетками – прокариотами. Те предоставили «марсианам» защитную оболочку, а пришельцы – часть генетического материала и энергию. Возникла митохондриальная клетка и началась долгая земная эволюция. В то же время развитие жизни на Марсе, наоборот, остановилось. Он постепенно отодвинулся от своей дающей тепло звезды, потерял атмосферу, воду и замерз.
Когда через миллиарды лет на Марсе высадились люди, они нашли там все тех же дремлющих, с трудом выживающих своих предков - микробов. И тогда влачащая жалкое существование, но имевшая сродство с земной марсианская жизнь снова попыталась двинуться на захват. В человеческих колониях начались порча продуктов и эпидемии. Марсианские болезни были опасны, но похожи на земные, и люди с облегчением поняли, что вместо вечной борьбы с микроскопическим врагом можно отрегулировать иммунитет. Вскоре был найден способ сосуществовать с марсианскими микроорганизмами. Некоторые их виды даже вступили в новый полезный симбиоз с завезенными с Земли растениями.
На Марсе атмосфера больше похожа на земную, чем на Луне, можно говорить обычным голосом, а не таким низким и противным, что без акустического преобразователя от самого себя тошнит. Марсианский лес похож на крупный земной лес, с нормальными стволами и ветвями, а на Луне с ее ничтожной тяжестью деревья как астеники: высоченные тонкие стволы и ветви как хлысты. На Марсе было создано не одно, а два больших моря: Северный океан и море Эллады. В общем, ныне безмятежный Марс превосходил Луну по всем статьям, уступая ей только отсутствием наследия древнекосмического периода, хотя его памятников было тут великое множество, бесценного культурного значения. На Марс поначалу был направлен основной поток переселенцев с Земли, на нем впервые было успешно проведено терраформирование и раньше, чем на Луне, поднялись к инопланетному небу безкупольные города.
Мутантической войной все было разнесено вдребезги, включая оба спутника планеты. Более крупный и близкий к поверхности Фобос и до этого был на неустойчивой орбите. Легендарный штурм Фобоса Землянами «помог» ему достичь предела Роша, и спутник, раздробленный силой тяготения, рухнул осколками вниз. Меньший по размеру Деймос был подорван самими обороняющимися с такой силой, что частью испарился, снеся при этом с орбиты добрую треть земного осадного флота. Тысячи лет спустя, в начале второго децитилия, обломки его кораблей еще валялись по марсианским пустыням в компании горелых танков на шрамах разбомбленных и раздавленных марсианских батарей.
Героико-поэтическое описание тех великих битв, сделанное одним из их участников, стало новой, космической «Илиадой», затмившей гомеровскую старую. Приписывался шедевр некоему Джо Перлу Райслингу, ослепшему на той войне и не пожелавшему восстанавливать зрение, чтобы не видеть ее последствий. Он считал, что стал свидетелем слишком многих смертей, горя и грязи, а добро можно видеть душой (вот же любят на Земле легенды и незрячих поэтов). Кроме «Марсиады» великий Райслинг сочинил «Гимн ракет», до сих пор исполняемый для уходящих в дальний космос пилотов. Погиб поэт странно - в нелепой аварии над Венерой. Его статуи, бюсты и трехмерные портреты (хотя никто точно не знает, как он выглядел при жизни) доныне являются непременными атрибутами всех социологических колледжей и пантеонов культуры.
После залечивания ран и завершения эксплуатации недр из Марса получилась милая, идеально устроенная планетка земного типа. Чтобы она имела свое лицо и чем-то отличалась от других, в общих чертах сохранили старый проект: красные почвы и оранжевое покрывало стратосферы. Такой, - красной, - планета продолжала выглядеть сверху. А вниз, через толщу тропосферы, лился густой зеленый свет. Зеленое небо Марса стало для его уроженцев таким же ностальгически-поэтическим символом, как травяные лужайки Земли.
Вместо прежних, скалистых спутников-астероидов, на подходе к Марсу путешественников встречал Зифа – идеальный двадцатикилометровый шар с высоким, металлическим альбедо. Его экваториальные области вращались, а полярные оставались неподвижны. Великий памятник Среднекосмической эпохи, - корабль-ковчег, способный перенести от звезды к звезде целый народ, был спроектирован в опасении необратимого краха экологии Земли после Мутантической войны, для переброски человеческих ресурсов и производительных сил к Альфе Центавра.
Экипаж Зифы и колонисты не должны были подвергаться мутациям, находясь в привычных условиях, имея под руками решительно все для создания первых планетарных баз и городов. Прибыв по назначению, Зифа будто снимал жилые обручи с себя, - вокруг Ригеля и Бунгулы сразу оказывались способные поддерживать силу инерции, равную земной тяжести, орбитальные станции, а от них устремлялись на поверхность космические лифты. Под раздвижными экранами полярных зон Зифы скрывались корабельные запасы, системы противометеоритной защиты, водородные уловители Бассарда, зеркала бозонно-фермионных отражателей и двигатели, некогда производившие столько плазмы и света, будто в Солнечной системе зажглась еще одна звезда. Помимо основного назначения, их энергия питала большинство систем корабля, включая внутреннее, электрическое солнце, дававшее жизнь оранжереям.
Ковчег сыграл свою роль в истории, совершив три рейса на Толиман, и тем обеспечив идентичность центаврийской и солнечной ветвей Человечества. Но для рейсов в отдаленные звездные системы он был громоздким и тихоходным. В конце концов его поставили на прикол у Марса, а задачи, что он был призван решать, взяло на себя новое поколение меньших по размерам, более экономичных и быстрых звездолетов. С тех пор, многими тилями Зифа играл роль главной орбитальной научно-технической базы и фешенебельного места реабилитации марсиан, а равно – марсианской Луны. По желанию большинства граждан он был отреставрирован и модернизирован. На Марсе гордятся тем, что являются единственной из многонаселенных планет Сообщества, способной в полном составе отправиться в звездный поход, хотя к тому нет нужды. На низких орбитах под Зифой висела обычная орбитальная группа, - спутники связи, цеха, фермы и мастерские, где в производственных процессах использовались вакуум и невесомость.
Когда космобус прибыл на вокзал Аресбурга и в приветствие зазвучал величественный и трогательный марсианский гимн – «Моя прекрасная Фарсида», первое, что сделал Руш – поднял глаза на зеленое, прохладное, высокое небо. С него лились дающие мало тепла лучи, какие бывают на Земле осенью или во время частичного солнечного затмения. И тени тут казались не такими глубокими, как на Земле, а у горизонта будто не вполне разошелся утренний туман. «Моя прекрасная Фарсида» была одной из его любимых песен, и, наравне с «Гимном Ракет», одной из вечных песен Галактики. Сейчас он особенно глубоко переживал то, что при желании мог узнать любой Землянин, не зацикленный на творчестве Райслинга. А именно – по происхождению это была песня из исчезнувшего мира древних марсианских партизан, до конца сражавшихся на плато Фарсида, в Лабиринте Ночи и каньонах Маринера. Гордый и трагический гимн истребленных мутантов и инсургентов Марса:
Моя прекрасная Фарсида,
Зеленое небо твоих каньонов плачет слезами в озера
С прахом павших героев.
Красные горы стоят как знамена,
Поет в них ветер песню свободы и горя…
Не плачь, я останусь с тобой, Фарсида, не быть тебе сиротою.
Защитники Марса были отнюдь не слабее духом и не скуднее любовью к родине, чем воспетые победившей традицией защитники Земли. У них могли быть грандиозное будущее и великие потомки. Будущего не стало, а вот потомки… те, вопреки всему, в дальнем Космосе есть! И уже с собственным будущим! Современный вариант планетного гимна имел ничтожные в сравнении с оригиналом слова. На счастье, он исполнялся без них, одной музыкой. Под последние торжественные ноты Руш, благоговея, ступил на поверхность планеты, названной по имени бога войны, по недоброму стечению обстоятельств и законов истории подтвердившей это название, и с тех пор по праву принадлежащей не столько суетливым живым, сколько великим мертвым.
Мигали огоньками и привлекали к себе внимание мелодичными радиосигналами такси, предназначенные ублажать приезжих, поленившихся достать из багажа свои акбили. Самое время было воспользоваться этим сервисом. Иве провел ладонью по карте оплат, и авторобот несколько назойливо рассыпался в дежурных комплиментах и рекламе. Пришлось прервать его, попросив тишины. Его внимание привлекла центральная аллея космовокзала. Марсианская растительность брала свое начало от тенелюбивых земных видов. Из тех 40% света, что доставались Марсу от Солнца в сравнении с Землей, почти четверть забирала искусственная атмосфера с ее перисто-вуалевидными, а изредка - грозовыми облаками. Эти последние редко принимали привычную на Земле форму гор и наковален, приличествуя, скорее, обложному дождю, но молниями сверкали не меньше, и чаще горизонтальными, чем вертикальными. На цветы флора казалась беднее, чем на залитой солнцем Луне, зато на хвойные виды и разноцветную листву интереснее и в целом представительнее, будто в царстве бореальных лесов.
Таким же блеклым и величественным был прохладный Северный океан. Руш посетил набережную, где серебристые волны оставляли на буром песке нити водорослей и цепочки стремящихся обратно в море живых существ. На своем туристическом транспорте пролетел несколькими улицами и проспектами города, засаженными разными видами тсуги, березами и кленами. Зашел в маленькое, типично марсианское бистро, где отведал традиционной местной рыбы-лапши. Весь Аресбург наскоро было не облететь, этот столичный полис вместил бы в себя десяток Армстронгов. Как он успел заметить, образы марсианских инсургентов были популярны в городской культуре и графике. Власти относились к ним лояльно, наподобие того, как в архаичном мире произошел бум исчезнувших с лица Земли динозавров, и лились крокодиловы слезы по истребленным колонизаторами аборигенным племенам, хотя остановить это истребление никто не пытался.
Затем Иве полетел из города на юг, к окруженному рощами из сказочных размеров буков и тсугодендронов морю Эллады. В древности сказали бы – эльфийские места! Большое море в глубоком кратере, окруженном высокими горами, хорошо прогревалось, имея теплый и дружелюбный, почти средиземноморский вид. На его побережье, защищенном самой плотной на Марсе атмосферой, расположилась настоящая марсианская Ривьера. Жаль, но предаваться там отдыху было недосуг.
Конечно, Иве не мог не посетить знаменитую Фарсиду с ее гигантскими вулканами, лабиринтами и колодцами, в которых сотни лет после войны продолжали скрываться и вести борьбу непреклонные партизаны. В пещерах плато и в сообщающихся с ними глубоких шахтных городах до сих пор находят окаменелые кости и артефакты Сопротивления, а среди местных диггеров ходят рассказы о хрономиражах. Руш поднялся на вулкан Олимп, где вблизи вершины зеленое небо вдруг меняется и, будто вопреки нарастающему холоду, становится оранжевым. Глядя на кровавые блики снегов легко представить себе тяжелое, неудобное и забытое прошлое. Если готов вспомнить, и почувствовать хоть толику вины, конечно. Между горами Аскрийской и Павлина, над Лабиринтом Ночи и лесистыми долинами Маринера с синими пятнами былинных озер он пролетал уже на обратном пути, без остановок и по строгому отсчету времени, забравшись так далеко, насколько мог себе позволить, чтобы не опоздать на космобус. Духовная мощь и светлая скорбь этих мест потрясали.
В свое комфортабельное пассажирское кресло-каюту Руш буквально свалился с решительным чувством: он попрощался с Марсом, а Марс укрепил и напутствовал его. Впереди лежали безлюдный пояс астероидов с давно законченными разработками металлических руд на Весте и Психее, да система Юпитера с двумя обитаемыми галилеевыми лунами – Ганимедом и Каллисто. За последними, самыми отдаленными спутниками гиганта располагался пассажирский терминал большого космодрома Юп-Синопе. К нему, в очищенное гравитацией большой планеты пространство могут самостоятельно подходить галактолеты, тогда как на Зевелун им нужна проводка.
***
Большие луны Юпитера, за исключением бурлящей, вулканической Ио, всегда представляли интерес для Человека как водные миры малой, но заметной гравитации. Из них заповедная Европа осталась навеки нетронутой, оказавшись вторым после Земли ареалом многоклеточной жизни в Солнечной системе. Жизнь эта хотя и водно-углеродная, но агрессивная и с земными организмами не совместимая, замкнута под толстым ледяным панцирем в глубоком океане, омывающем ядро и внутренние источники тепла планетки. Ради ее сохранения и биологической безопасности Землян, любые несанкционированные экспедиции и посылка зондов на Европу строго запрещены. В редкие моменты активности, если на всю глубину лопается коровый ледник, по всей орбите спутника проводят мониторинг биозагрязнений.
Ганимед и отчасти Каллисто подверглись сложному преобразованию и терраформированию, в начале которого на них были обрушены многие мелкие спутники Юпитера и астероиды. На поверхности их растаявших, испаривших огромные объемы горючих газов океанов плавали рукотворные материки и острова. А на Ганимеде, сверх того, в освобожденной от углеводородов искусственной атмосфере, бросая вызов закону тяготения, парили углеродные горы. Эта малая планета, массой вдвое больше Луны, и примерно с такой же силой тяжести на поверхности, была приведена к виду, будто о ней писалась древняя сага о Пандоре Аватара. Кто не знает истории древнего и среднего Космоса, тот так и думает. На самом деле Ганимед – не вымышленная Пандора. На нем до прибытия людей не было жизни и пригодной для дыхания атмосферы, а висячие горы появились гораздо позже, как дань земному культурному наследию и эксперимент по созданию сверхкрупных летающих платформ из легчайших, непоглощающих графеновых аэрогелей.
По сравнению с Луной и Марсом, Ганимед получает совсем мало света, - всего пять с половиной процентов от уровня освещенности Земли. Поэтому здесь была создана светящаяся, люминесцирующая атмосфера, усиливающая естественный световой поток. Но даже при этом уровень освещенности поверхности оказывается ниже, чем на Марсе. Какую-то часть солнечного света отражает на Ганимед его хозяин - гигантский Юпитер. Сообразно этому на Ганимеде бывает не два, а три сложно меняющихся времени суток: солнечный день, юпитерианский отраженный день, и ночь. Планетка стала царством мхов, лишайников, грибов, хвощей и папоротников, с которыми соседствуют хвойные и самые теневыносливые цветковые растения. При низком содержании сахаров в этой ботве возникла странная коаловидная и пандовидная фауна с несколькими видами хищников, умеющими восполнять недостаток животного белка грибами. Так получился планетоид, похожий на далекие миры тиуриальцев. Но сами «тиу» свою связь с Ганимедом отрицают, указывая, что их предки ушли в дальний Космос с Титана, спасаясь от проигранной войны и полицейских операций Землян. Титан имел естественную плотную атмосферу и этим был подобен их новым, обширным и более светлым мирам. С тех пор тиуриальцы – самая подозрительно настроенная к людям галактическая раса.
Население Ганимеда даже в масштабах Солнечной системы, давно уступившей первенство большим и светлым, кратным звездным мирам, невелико, уступая населению Луны. Его главными достопримечательностями являются пресловутые парящие горы и ночной ганимедянский лес, полный био и хемилюминесценции. Люминофоры в нем на каждом шагу, включая редкие сонолюминесцентные. Некоторые из них испускают свет при воздействии звуковых волн человеческого голоса, а большинство – при звуках высокой частоты. В короткие летние ночи (лето здесь - наиболее светлый период, когда убыстряется фотосинтез), лес сверкает под писк и стрекот ганимедянских цикад. Светляки вдохновенно поют, мешая свой собственный свет с мерцанием грибков и листьев. Им вторят брачные песни коал-грибоедов и редкие вопли пантероподов.
Каллисто, вторая по размеру луна Юпитера, самостоятельного интереса не представляет. Этот планетоид, поначалу казавшийся перспективным для создания главной юпитерианской базы из-за радиационного спокойствия вокруг него, не имеет привлекательных ресурсов. В годы демографического провала, обусловленного мутантической войной, люди отказались от поддержания на нем пригодной для дыхания атмосферы и биосферы. Снова замерз поверхностный океан. А потом изменились приоритеты. Поток переселенцев пошел на Толиман и в другие ставшие доступными звездные системы. В результате за Каллисто осталась роль промышленной зоны при терраформном оазисе Ганимеда.
Расположив свой временный дом в безмятежном, окруженном замшелой хвощевидной тайгой ганимедянском городке Трос, Иве ознакомился с расписанием космолетов на Синопе, кинул весточку Мет Анту и стал ждать наставника, знакомясь с новым для него миром. Хвойные, папоротниковые и хвощевые аллеи Троса доказывали, как велик ресурс приспособляемости земных видов, в том числе восстановленных из давным-давно вымерших. Косматые, разноцветные бороды мхов и длинные, покрытые орхидеями, связки лиан в наиболее хорошо освещенных парящих горах были достойны подарочных картин и открыток. И все же, увы, это не был мир его мечты. В ожидании учителя он успел облетать Ганимед и побывать на Юпитере, ради любопытства спускаясь глубоко в его атмосферу, поближе к озаренной тусклым светом фазовых реакций водородной «печке» планеты. Мощная сила тяжести и сильнейшие течения ветров беспокоили, но Руш чувствовал, что такой опыт ему понадобится. Посматривал он и за тем, как современная техника отклоняет и отражает интенсивные потоки частиц в радиационных поясах большой планеты.
Что касается дел Сообщества, за которыми путешественник продолжал следить, чего-либо существенного или позитивного за эти дни не произошло. Руш все еще колебался в дальнейших действиях. Новый импульс к пониманию необратимости и пагубности перемен пришел неожиданно: местный трепач разболтал о создании некоего «оплота безопасности», грузы для которого прибывали на Каллисто по линии службы борьбы с техногенными и природными чрезвычайными ситуациями. Над полицейскими средствами на тишайшем Ганимеде посмеивались, но Иве понял: поставки несоразмерно большие, с расчетом на Марс, Венеру, Землю, и включают забытое везде, кроме диких и периферийных миров, летальное оружие. В милитаристских мыслях Кила тоже проскальзывало что-то о Каллисто, и связать одно с другим не составляло труда. Имелась почва для скандала, если бы в его интересах было привлечь к себе внимание и таковой поднять.
Учитель и ученик встретились ровно на час. Мет Ант понял – жребий брошен, у Руша созрела решимость лететь. Обговорили детали, наставник передал ему дополнительную информацию и контакты. Посмеялись над эзотерическим блюдом из местных грибов, от которого глаза и язык сияют, а ум размягчается. Земному вину и даже инопланетным спайсам альтернатива спорная, но все же лучше, чем ганимедянские плесневые и хвойные настойки. Иве знал теперь – в своем исходе он не одинок. Не привлекая внимания, потихоньку идет эвакуация молодежи. Следом попытаются уйти руководители галактов. Стало легче: вдали от Земли будет чье-то привычное, человеческое общество. Возможно, он найдет в нем знакомых и дождется Мет Анта.
Через пару дней, по полученному от наставника документу (чтобы не светиться с заказом билета), странник направился на космодром Синопе. Он не успел побывать на мрачном и странном Титане, как планировал себе, чтобы подготовиться к самым разным мирам, куда бы ни забросила его злая судьба, но теперь не жалел об этом. Темнота в душе, снова напавшая на него в нудном Тросе, частично рассеялась, вновь появился интерес путешествовать. Масштабы системы Юпитера впечатляли, - космовокзал располагался в шестьдесят пять раз дальше от планеты, чем Луна от Земли. Тарахтеть до него на космобусе пришлось изрядно.
Грузопассажирский звездолет «Серп Сатурна № 5» готовился к отправлению по маршруту Юп-Синопе – Хип – Бунгула. Это был сравнительно новый корабль типа «стрела», предназначенный для межзвездных перевозок небольшой дальности, оснащенный гибридным термоядерно-аннигиляционным двигателем последнего поколения. Расстояние в 0,8 световых года он преодолевал за шесть лет, а в беспилотном варианте или по необходимости мог двигаться еще быстрее.
Посадочный бот уверенно и деловито приближался к стопятидесятиметровому жилому цилиндру с командно-навигационным блоком, из хвостовой части которого выходила длинная мачта-хребет с двигательным отсеком, бозонно-фермионными зеркалами, ловушками для удержания плазмы, модуляторами и сумматорами вихревых лучей. На ней же, между двигателем и жилой частью, помещались бункерный отсек для топлива, генераторы, прогон с грузовыми контейнерами внешней подвески и герметичная шайба трюма для деликатных грузов. Вдоль мачты перемещались внутренние герметичные и внешние грузовые лифты. Такая компоновка обеспечивала дополнительную радиационную безопасность в отсеках жизнедеятельности и управления кораблем. От макушки конуса пассивной защиты, прикрывающего навигационные антенны и маневровые трастеры на носу до точек выброса энергии на корме, длина звездолета достигала километра.
В иллюминаторы был виден куда более величественный лайнер средней и большой дальности, готовившийся следовать на Чару - Бету Гончих Псов. «Серп Сатурна» долетел бы к ней почти на век быстрее, если бы мог покрыть расстояние в тридцать с лишним световых лет без дозаправки и собирающего межзвездный водород поля. Зато лайнер был комфортабельнее. На нем в любой момент можно было выйти из сна и прекрасно чувствовать себя, общаясь, работая и развлекаясь в зонах искусственной гравитации. На кораблях этого класса, оснащаемых все более совершенными системами и фешенебельным интерьером, путешествовало множество поколений. Они выиграли состязание с машинами-монстрами типа Зифы, и две сотни тилей были надежными волами космических дорог. Было ностальгически жаль при мысли, что через один-два рейса этот ветеран космоса навсегда уйдет в прошлое под напором молниеносных, но не обаятельных сверсхсветовиков.
Коэффициент полезного действия Бассардов невелик. До восьмидесяти процентов собранного водорода уходит на покрытие энергозатрат коллектора, и только двадцать направляются на движение. Поэтому большая часть их долгого пути проходит при незначительных ускорениях. В отдельных загазованных районах космоса левиафаны продержатся дольше, но их судьба решена. Быстрейшие, но лишенные дальности, харизмы и комфорта «стрелы» переживут их в эксплуатации на своих коротких маршрутах. А потом, когда сверхсветовики придут в ближние межзвездные сообщения (ведь рано или поздно это случится) – уйдут и они.
Пассажиров на «Серпе» хватало. Половина, подобно Рушу, были разночинцами непроизводственной сферы и с Хипом не ассоциировались. Они направлялись на Толиман, прельщенные экономией средств и сносным временем перелета. За Хипом «Серп» еще разгонится, и через 35 лет прибудет по назначению. А на Хип летел рабочий люд - инженеры, операторы автоматизированных комплексов и наладчики оборудования, которых легко угадывал глаз.
У быстродвижущегося оранжевого карлика класса K4V, каким был Хип, не имелось полезных планет. Значимость этой звездочки состояла в ее временной близости к Солнцу и удобства для гравитационных маневров на линии Солнце - Толиман, из-за чего там были выстроены перевалочные базы и транзитные аванпорты. Они обслуживались с Текны – «достроенного» космического тела. Над астероидом диаметром несколько сотен километров высились многие жилые, производственные и складские оболочки, образовавшие «кору» над природным ядром. Далеко не все этажи помещений и шахты, как коммуникационные, так и ведущие в глубину ядра астероида рудничные, востребованы сегодня. Выведенные из пользования и законсервированные, они составляют запутанный лабиринт. Энтузиасты уверяют, что там имеются тайные объекты и целые зоны, скрытые умышленно, либо вследствие программных ошибок переставшие отражаться на картах. Чушь, конечно, все сложно, но можно проверить, анализируя документы строительства, грузо и пассажиропотоки. Вообще, в старом ареале Человечества хватает заброшенных объектов и даже городов. Некоторые из них большие, и вокруг каждого свои легенды.
Оказавшись в своей каюте, странник был вполне удовлетворен. Функционал комфорта и развлечений был прост, но специалист корабля, который заботился об этой технике и подбирал ассортимент предложений, знал свое дело. Капитан и штурман свои обязанности тоже знали. Ходовые режимы были налажены без лишних сантиментов к пассажирам, но и без стремления дать лихача. «Серп Сатурна № 5» двинулся в полет незаметно, ускорение нарастало плавно, дошло до умеренных перегрузок, затем ослабло и пришло к значению 1g. Начался комфортный период полета – постоянный разгон. Не дожидаясь, пока корабль выйдет за пределы Солнечной системы, Иве занял место в анагиберкапсуле и включил режим сна. Не будет холода и неприятных ощущений. Замораживание – это для говядины. Для людей технологии выживания в перелетах стали совершенны. Закончилось тестирование на микроорганизмы, нанороботы, кибернетические протезы и химические агенты в крови и тканях, шла адаптация, готовился к сопровождению долгого покоя биоком. Включилась блокировка внешних воздействий. Через пять с половиной лет ему надлежит проснуться и увидеть, продолжает ли катиться в пропасть его Мир.
***
Спутались и разорвались мысли. Мелькнули странные, короткие сны. Будто на несколько мгновений задремал. Почувствовалась какая-то слабость, усталость. Иве решил, что это все еще сопротивляется его организм, глубокий сон-анабиоз впереди. Попытался задремать снова, - не вышло. Приоткрыл глаза, увидел тускло светящуюся крышку капсулы с табло параметров, и понял: он выходит из сна, а не входит в него. Последовал отчет биокома о восстановлении бодрости биологических и биокибернетических систем. Капсула открылась, и тут же прозвучало оповещение: до прибытия на Хип десять суток, до начала швартовочных маневров – двадцать четыре часа. Казалось, вокруг ничего не изменилось, но каюта была зеркальным отражением стартовой – прежний пол стал потолком. При желании это можно было увидеть по несимметричным разъемам. «Серп Сатурна № 5» равномерно тормозился с отрицательным ускорением в 1g.
Иве перебрался в уютное каютное ложе. После повторного медицинского тестирования был подан легкий завтрак, и началось восполнение данных о событиях за время полетного сна. Увы, между Федеративным Сообществом Землян и Галактической Конференцией ушельческих Миров нарастало отчуждение. Были свернуты совместные проекты, началась борьба за влияние во второстепенных мирках, выстраивающихся по векторам силы. В связи с грубым давлением фобистов на Совет и организованными ими «патриотическими демонстрациями», а попросту говоря, беспорядками было официально объявлено о существовании полицейских сил ФСЗ, которые тут же провели несколько показательных акций. Почему-то экстремистами называли галактов, хотя они были всего лишь объектами фобических выходок. На этом фоне большая часть населения вела себя пассивно. Меньшая – испуганно. Участились случаи не свзянного с полетами ухода в анабиоз, - переждать нестабильность. Гражданское, деятельное единство Сообщества, так хвалимое прежде, куда-то исчезало без следа, и власть, действия которой все дальше расходились со словами, могла действовать без оглядки.
Легкое беспокойство, ощущаемое на Земле шесть-восемь лет назад, а много где и вовсе не ощущаемое, расширялось и превращалось в неудовлетворенность и страх, толкающий людей к давно забытой агрессии. Раздражение как чесотка ползло всюду, информационное пространство изменилось необратимо. Нельзя уже было игнорировать такие события, даже если они пока не коснулись твоего мира, а с Толимана уверяют в ускоренном прогрессе и правильном движении Сообщества. Не разум и добро, а эгоистичная и нелояльная норма, ведущая на ложный путь, становилась основой деятельности. Не сделать что-то друг для друга, а объединиться против общего, плохо понятого «недоброжелателя», вот какая дичь встала на повестку дня.
Высокие администраторы и политики будто соревновались между собой в праведной ограниченности. Никакие научные и общественные заслуги не давали их обладателям гарантию от воздействия темного потока. Наоборот, казалось: чем важнее человек, тем в больший маразм он впадает и чаще называет черное белым. Руш представить себе не мог, что о заслуженном и мудром Человеческом Совете и Сенате он начнет думать как о месте, где орудуют психопаты. Это надо же, - Председатель Совета от лица всех сенаторов изрекает: «Человечество – особенный галактический народ» и намекает на препятствия, чинимые его развитию некими силами, не принимая на себя ни толики ответственности за ухудшение положения и отношений!
Порядок нарушали одни, наказывались за это другие, а политический капитал на этом делали себе третьи. Главные интересанты уже обнаружились: для преодоления кризиса и лучшего управления Сообществом из числа сенаторов выдвинулась группа координаторов, названных Стратегами. Они возложили на себя ответственность за безопасность и стратегию развития Сообщества, и тут же признали нежелательными любые организации галактов, действовавшие строго по законам и пытавшиеся достичь демократического единства. Зато фобисты продолжали свою деятельность почти беспрепятственно. Человеческую Федерацию толкали к имперской организации ради дальнейшей концентрации власти в руках заговорщиков.
В состоянии затянувшейся подавленности Руша застала невесомость. Корабль завершал эволюции, прибывая на космодром Хип. Опечаленный странник, мало бывавший в межзвездных полетах, слегка развеялся и с некоторым интересом занял очередь на высадку. Особенного и красивого в широченном торе транзитного космопорта не оказалось ровно ничего. Находящееся вдали от городов сооружение строилось из практических и экономических потребностей, а не для того, чтобы служить достопримечательностью для туристов и украшением космической архитектуры. Бугристая обшивка из композитной силикамелевой пены издалека выглядела тусклой и неряшливо серой, а при приближении создавала впечатление естественной метеоритной поверхности, - хондрита. В панорамные иллюминаторы посадочного пассбота видно было, как параллельным курсом движется космокар с багажом. Уровняв свою скорость с вращением здания, бот и кар зависли над шлюзами.
Едва расправились герметичные рукава-переходы и пассажиры прошли внутрь, Руш с удовлетворением обнаружил скрывавшийся под унылым корпусом современный пассажирский терминал. Воспользоваться его просторными удобствами и прокатиться по кольцевой автотрассе сквозь анфиладу залов, жилых и рабочих зон не довелось: к нему подлетел робот-проводник с условленным на Ганимеде паролем и просьбой следовать за ним. Пройдя зал регистрации, получив багаж и не распаковывая акбиль, Иве почспешил за роботом на служебную территорию. Там к нему обратился незнакомый смугловатый крепыш, по виду персеянин или арорианин:
- Уважаемый, я здесь по просьбе Вашего наставника. Пройдите на наш корабль. Возьмите мультипропуск. – С этими словами крепыш бросил ему в руку маленький брелок, тут же развернувшийся в листок и без всяких ощущений приклеившийся человеку на ладонь. Такими контактными ключами открываются корабельные замки без подачи внешнего сигнала, а снять его с руки, не уничтожив при этом ключ – нельзя.
Крепыш тут же повернулся и пошел, вернее, чуть не вприпрыжку пустился по своим делам, а тот же робот привел Иве к одному из служебных шлюзов. Там его ждала космошлюпка - обычное средство передвижения для экипажей звездных судов в пределах и окрестностях порта. От акбиля шлюпка отличалась не только вместимостью на нескольких человек, но и уровнем защиты – случайный плазменный и лучевой удар от двигателей современных кораблей, даже пришедший издалека – не игрушки.
Путь оказался недолгим. У терминала для VIC-грузов притаился почтовый галактолет «Альнитак». На его корпусе броско выделялась эмблема ССО - Системы сверхсветового обмена. Кораблям этой сети, маневренным, небольшим и управляемым пилотами высшей квалификации, дозволялось подходить почти к центральным зданиям космопортов, сокращая время и риски передачи ценнейших отправлений. В отличие от «Серпа Сатурна» галактолет не имел мачты, внешних подвесок и антенн, будто был предназначен летать не в пустоте, а через плотные атмосферы. Он был компактен как гвоздь или пробойник. Его двигатель не отделяло от жилых отсеков необходимое пространство, не было возможности выставить между ними ряд различных преград. Здесь, наряду с ловушками и зеркалами для лучей и плазмы использовалось другое, более сложное решение - нейтронная завеса, останавливающая гамма кванты и нейтрино. Конструкция выдавала свое назначение – противостоять значительным перегрузкам при наборе скорости и прохождении светового барьера.
Человеческий организм как был, так и остался плохо приспособленным к большим ускорениям, действующим на него разрушительно. Амортизационная техника помогала выдерживать значительные пиковые нагрузки. Тренинг несколько поднимал долговременный порог выносливости. Этого было недостаточно. Поэтому были изобретены биопротекторы – внутренние и внешние устройства, помогающие циркулировать жидкостям организма, защищающие стенки сосудов и клеточные мембраны от повреждений. С их помощью абсолютный предел выживаемости был поднят с 18 до 60g. Долгое существование в условиях силы тяжести, равной 3-4g стало вполне сносным, хотя и требующим периодической релаксации. Были многократно увеличены регенеративные способности организма. Регенерацией восстанавливались нарушения в тканях, потерянные органы и конечности. Механические и кибернетические протезы ушли в прошлое за ненадобностью, с ними отжила свое так пугавшая натуралов киборгизация. Составные биокибернетические организмы не показали преимуществ перед усовершенствованной органикой, поддерживаемой интегрированными с организмом технологиями. Они давно превзошли вместе взятые персональный компьютер, личного врача и силовой экзоскелет.
Взаимодействие человеческого тела с поддерживающими его средствами, разума с интеллектуальными устройствами, стало более тонким. Биокомы и сервороботы были огромным подспорьем, но не частью мозга и организма. Какое бы видимое и ощутимое целое они не составляли с человеческим телом, они могли быть отключены и отдельно подготовлены к превратностям космоса. Это было преимуществом – у живых и неживых тканей разные условия сохранения. Перед ожидаемыми травматическими событиями в тело вводились дополнительные нанороботы, устраняющие повреждения на клеточном уровне. Это позволило противостоять ранее смертельным уровням радиации, гравитации, отравлениям и контузиям. Широко применялась нанокожа – умная броня на человеческом теле, способная защитить от инфекций и экстремальных воздействий. Благодаря этому Человек в современном понимании не был киборгом, и одновременно был им – куда более совершенным, чем представляли себе древние, биокибернетическим существом.
Время антропоморфных, человекоподобных роботов давно прошло. Такие «чудеса» техники стали не интересны. Компоновка оказалась нерациональна. Где держать таких роботов, зачем отводить им часть нужного для людей пространства? Зачем дублировать форму, к действиям в которой приспособлен Человек? Люди прошли искушение подобием и поняли: для взаимодействия с роботами оно не нужно и даже опасно, поскольку стирает границы и питает заблуждения. Робот не станет Человеком, если не дать ему безграничной свободы и права выбора. Один раз это сделать пытались. И на практике познали истину, что робот – либо слуга, либо терминатор. По крайней мере, для того Человека, который опаздывает измениться в ногу со своей техникой, привлекая совершенные системы искусственного интеллекта для решения абсурдных и разрушительных задач. С тех пор роботы стали максимально функциональными, ограниченно свободными и минимально заметными. Такие скромные помощники обслуживали Иве в его земном доме, в дороге, а теперь готовили в полет на «Альнитаке».
После прохождения новым пассажиром инструктажа и подготовки (освоения необходимых данных), корабль стартовал. Испытание перегрузками до 10g было не из тех, что нравятся новичкам. На счастье Руша, за форсированным последовал постоянный режим с ускорением в 3g, с которым его амортизационный кокон и биопротекторы справлялись идеально. Стало интересно следить за растущей скоростью. Насколько сильно проявятся неклассические эффекты? Органы чувств не замечали ничего необычного. Ожидаемо изменили цвет курсовые и кормовые звезды. На подходе к прыжку ускорение вновь стало расти, поступила категорическая команда укрыться в защитные капсулы. Под резкий сигнал предупреждения огромный перепад энергий рванул корабль. Руш испытал жуткий страх. Показалось, жизнь и даже его бренное тело исчезли. А через мгновение все вернулось и пошло как прежде, но в другой, далекой от старта точке пространства.
Глава 4. Сообщество готовится к войне.
Кил Пат покинул дом бывшего приятеля с чувством легкой досады. Он достаточно разбирался в людях, чтобы понять: от категорического отказа Руш удержался только из вежливости. Ничто из вдохновлявшего Кила не «зацепило» Иве, их взгляды и устремления оказались разными, встреча не задалась. В то же время, как всякий самоуверенный человек, Пат не занимался самоедством, не собирался выяснять, где им допущена оплошность, и есть ли что-то резонное в доводах оппонента. Протокольная программа биокома могла показать нестыковки и дать подсказки, но не в его привычках было заглядывать туда. Не прием в Совете, обойдется и так. Не задумывался Кил и о том, что своей откровенностью мог открыть собеседнику лишнее. К этому моменту он уже был посвящен в некоторые тайны своих кураторов, разделял логическое обоснование, почему их надо оберегать, но по своей прямоте не был склонен к секретности и шпиономании. Конкретного и запретного он вроде бы ничего не сказал. А остальное, чего его скрывать-то? Как иначе доказать, что ты прав? «Ну и ладно, – заключил он. – В конце концов, каждый сам выбирает путь. Если мечтателю угодно, пусть остается в своих прожектах и копаниях».
Себя самого Пат ощущал активным членом общества, причастным к новому, великому делу. Тем лучше, если ответственность и благодарность за него не придется делить. Тут он устыдился легковесности собственных чувств. Работа по созданию вооруженных сил Федерации, упрочению ее статуса первой и величайшей цивилизации Галактики только начиналась. Работы хватит на всех. Впору не осуждать, а жалеть Руша за недальновидность. Сожалеть будет и наставник Сен Хат. Но что получилось, то уже получилось. Надо забыть о маленькой неудаче и выполнить несколько данных ему на Толимане поручений. Потом он сможет уделить время себе.
Кил Пат слыл эпикурейцем и любителем инопланетного отдыха. А тут, - в кои-то веки ему удалось вернуться к истокам! Земля по-прежнему обладала внушительным разгрузочным потенциалом. Старые злачные места подлежали перепроверке, лишь бы часу хватило! Экономя время, он снова погрузился в деятельность и больше не вспоминал о Руше. К обеду следующего дня все дела были выполнены. Вечер и большую часть ночи перед возвращением на свой корабль гость провел за развлечениями в ближайшем земном городе (по столичным меркам курортном поселке на природе). Кроме провинциальных Землян компанию Килу составили разбитные туристы из густонаселенных и активных миров, привлеченные сокровищами природы прародины. Случайные знакомые перебратались, натанцевались чарабаны, и наигрались в кубард (трехмерный бильярд). В подпитии взялись было за 256-клеточные шахматы с башнями, за которыми всех сморило: биокомы не ведали усталости, но игроки перестали наслаждаться игрой и соображать, почему компьютер советует им то, или иное. Поспать часок перед отлетом Кил отправился с блаженной улыбкой и недопитой колбой бархатного Нуар Абаро.
Едва привел себя в порядок, - и домой! Испытательный корвет Церера уносил усталого, но довольного Пата обратно на Толиман. Его полную желания отличиться судьбу ожидали поначалу скучные, а затем с восторгом принятые им перемены. Судьба распорядилась так, что пока Иве был в пути на Хип, Кил на сверхсветовике так и не вернулся на планету Бунгула-I у звезды Альфа Центавра-Б. Не довелось ему попасть и в столицу Сообщества, на роскошную планету Ригель Кентаврус-I, обращающуюся вокруг главной звезды - Альфы Центавра-А. По правде говоря, туда он хотел больше всего. Но все системы нового корабля функционировали прекрасно, и Церера направился не к родным стапелям для доналадки, а на космодром Проксима-II, находившийся в процессе перестройки в военную базу. Такая нужна была близ столицы, но не на глазах.
Маленькая и тусклая Проксима Центавра имела для Бунгулы и Ригеля то же значение, что сблизившаяся с Солнечной системой звезда Хип для Земли и Венеры. В отличие от Хип, растерявшей свои планеты в странствии по Галактике, у невзрачной Проксимы есть стабильная планетная система. Ее крупнейшая планета Проксима b какое-то время даже была первым кандидатом на внеземную жизнь и Граалем архаичной уфологии. В действительности она оказалась мертва, не располагая приемлемой комбинацией массы, состава, магнитного поля и атмосферы. Тем не менее, она стала хорошим подспорьем для человеческой деятельности.
В системе Проксимы в разное время было построено два космодрома. Проксима-I и поныне был важным сырьевым и транзитным аванпортом во внешней промзоне Толимана, где на удалении от центра столичной системы и ее благоустроенных планет концентрировались опасные производства и рудные склады. Туда часто прибывали космические балкеры с редкоземельной и трансурановой рудой, буксиры, тянущие кометные ядра с тяжелой водой и солями легких металлов, контейнеровозы с инопланетными товарами для взыскательного столичного потребителя. Меньшие по размерам грузовики ежедневно доставляли рассортированные контейнера на Ригель, а продукты переработки навалочного сырья на высокотехнологичные заводы Бунгулы. Во времена промышленного расцвета Толимана движение здесь было таким плотным, что понадобился космодром-дублер. Но Проксима-II проработал недолго и был выведен из эксплуатации после перемещения части грузопотока в сторону планет, освоенных и обзаведшихся значительным населением на прежней периферии цивилизации.
За Толиманом сохранились функции политического и научного центра Сообщества, некоторые отрасли космического машиностроения, а также технологии утонченной роскоши, благодаря которым Альфа Центавра оставалась одной из густонаселенных систем, притягивая к себе человеческую популяцию. Многие мечтали найти себе место на этой фабрике грез с ее перспективами создать положение и наслаждаться качеством жизни. Только в первой системе Центавра, да еще на Ахирде, Чаре и Бете Южной Гидры сохранились настоящие гигаполисы, застроенные тысячами небоскребов, населенных десятками и сотнями миллионов человек. Пат полюбил господствующее в этих людских муравейниках чувство общности. Сохраняя тепло к родной Земле, где время сверхгородов ушло, он все же не понимал галактов, опасавшихся стадности и ратовавших за простор для развития и культуру согласования отдельных мнений. По мнению Кила, столичное население было дружнее, массово и творчески увлекаясь инициативами Совета. Если мнение изначально формируется как общее, то к нему можно лишь присоединиться, и согласовывать ничего не надо.
Благодаря одной из тайных инициатив Совета резервный космодром Проксима-II, опирающийся на планету Проксима d и расположенный по другую сторону эклиптики от Проксима I, переживал возрождение. В его отремонтированных и заново выстроенных ангарах, цехах, энергостанциях, модулях, бункерах и бараках кипела жизнь, распоряжались десятки инженеров и передвигались тысячи роботов. На миллионы километров раскинулась полетная инфраструктура. Сооружения и маяки были замаскированы и незаметны как самостоятельное целое на фоне близкой активности другого большого космодрома. Здесь на выдержавшем ходовые испытания корвете должны были монтироваться бортовые системы военного назначения. Дальнейший путь «Цереры» и Пата (о чем он пока не знал) лежал на главную, совершенно секретную базу военного флота ФСЗ на EZ Водолея. Эта звездная система из трех красных карликов была неприметна в Галактике. Она удобно располагалась на умеренном расстоянии от нескольких светил с землеподобными планетами, имевшими производственный потенциал. Это позволяло удешевить и диверсифицировать поставки комплектующих и расходных материалов на базу.
Все названные звезды за четверть миллиона лет заметно изменили позиции и расстояния между собой, из-за чего рисунок созвездий для земного наблюдателя изменился. Чтобы понять, почему та или иная группа звезд была так названа предками, приходилось применять ретроградную реконструкцию. А при взгляде на небо из других систем вообще не имелось подобия. Но Человек всегда был консервативен, и области звездного неба продолжали носить те же названия, как и сотни тилей назад, будучи привязаны к радиальным областям, исходившим из летящей вокруг центра Галактики точки Земля. И хотя давно была разработана космометрически стройная система навигационных кубов пространства, применяемая при счислении курсов и расчетах траектории звездолетов, старое сосуществовало с новым, как некогда футы с метрами.
На Проксиме Пат застрял на полгода в серенькой роли техника-инженера, ожидая дальнейших распоряжений и спасаясь от скуки интересом к монтажу корабельных орудий, для которых еще не так давно искал в архивах спецификации, чертежи, описания рабочих процессов, строил модели. Он проявлял интерес ко всему, не отдавая предпочтения чему-то конкретному, к примеру, лучевым пушкам перед плазменными или электромагнитными. «У каждого вида артиллерии свое назначение и возможности, каждый из них нужен», - пояснял товарищам он. С той же тщательностью Кил относился к генераторам помех, защитным полям, макро и наномаскировке. Своим рвением к работе он привлек внимание командира корвета Зак Буша, а потом и начальника базы. Эти достойные люди взяли шефство над ним, помогая вжиться в необычно строгую дисциплину, мотивируя ограничения пользой для дела и грядущим производством в офицерское звание, - высокую ступень воссоздаваемой военной касты.
Кил, в свою очередь, был польщен доверием и старался быть ревностным членом корпорации. Под влиянием новых авторитетов он продолжал упускать из виду скрытый от общества и незаконный характер кипевшей вокруг деятельности, будто это был безобидный сюрприз. Он узнавал все больше и больше, но правовая сторона дела его не интересовала, а моральная принималась восторженно. Достаточно было, что все кругом с пафосом уверяли друг друга в служении родному Человечеству, и все очевидно благословлялось свыше. Килу льстило, сколько людей вдруг оказалось заинтересовано в нем. Его радовало, что они не дискутировали, а работали, подавая друг другу крепкие руки, и подставляли под общую ношу плечи. Подобное, - сравнивалось им, - невозможно в демократических и галактических говорильнях, несколько раз едва не сгубивших цивилизацию. Так Кил вжился в строгий распорядок базы и безропотно встретил предписание о своем дальнейшем маршруте с «Церерой» вдаль от обжитых мест.
История Человечества была иной, - в ней вовсе не было примеров, чтобы общество, в котором упорно преследовалась некая гипертрофированная цель, было успешнее обществ, развивавшихся не столь целенаправленно, зато всесторонне. На короткое время, ценой переутомления и стагнации «второстепенных» дел – может быть. В долговременной перспективе – никогда. Но кого это теперь интересовало? Нытиков, припоминающих эпоху Серых веков? Они не повторятся!
Председатель Совета, Мастер и Стратег Шел Гур, посетивший с небольшой свитой вооруженный корвет, заметил выправку и сознательное, строгое поведение Пата, - и был приятно удивлен такому педагогическому успеху. «Показывай свой авторитет и пример»; «дай обычному парню дело, и он вырастет с ним»; «поручай много, но никогда достаточно для сомнений»; «не убеждай в результате, просто скажи «тайна» и похвали»; «дисциплина и сознание превосходства – ключи к успеху»! Шел Гур еще раз убедился в практичности принципов старой корпоративной морали и начал патриотического воспитания. Кил был поощрен ценным подарком, - одним из первых он получил наручный космический компас с лазерной гравировкой эмблемы Вооруженных Сил и дарственной надписью Стратега, спроектированный по подобию древних офицерских часов. Изящный прибор, державшийся на запястье без помощи браслета или ремешка, имел множество применений. Пусть не было среди них ни одного, превосходящего возможности биокома, в боевой обстановке он мог быть полезен. А вот важной функции знака отличия никакой биоком не имел. Подарок достиг цели, прекрасно было наблюдать за этим.
Давным-давно человечество отменило наградные знаки, постоянно сталкиваясь с их раздачей и присвоением не по заслугам. Шеренги планок, лент, звезд и крестов неотвратимо девальвировались, превращаясь в признаки лживости, чванства и продажности их обладателей. Заслуженные люди терялись среди ряженых проходимцев, стеснялись носить ордена. Прекрасный стимул был дискредитирован и забыт. Пришло время его восстановления. Шел Гур и его единомышленники верили, что способны удержаться в рамках умеренности и справедливости, нарушение которых сгубило древнюю наградную систему.
***
Главный компонент системы EZ Водолея – красный карлик А издавна был известен под названием Лейтен 789-6. Он и его компаньон EZ Водолея C обращаются вокруг общего центра масс меньше чем за четыре дня. Вокруг них, по орбите шириной в 1,22 астрономических единицы за два с четвертью года облетает третья звездочка - EZ Водолея В. Все три звезды примерно одинаковы – каждая в девять-десять раз легче Солнца, температура на поверхности около трех тысяч градусов Кельвина. В сравнении с Солнцем их светимость ничтожна.
У кружащих в быстром танце центральных светил нет планет. Зато у EZ Водолея В их три. Одна по массе равна Земле. Планета находится на очень близкой к своему светилу орбите, и в приливном захвате всегда повернута к нему одной стороной. Это обычно в тесных красных мирках. В дневном полушарии планета суха и безжизненна как дохлый еж. Ее поверхность усыпана острым каменным крошевом и усеяна останцами скал. Как стопки пересохших блинов над забытым столом, там и сям возвышаются эти останцы над архейской, слабо пересеченной равниной. На ней нет оврагов и каньонов, потому что миллиарды лет не было воды. Есть только шершавые склоны осыпей и впадины мертвых рифтов: пыльные бури не до конца засыпали их, перед тем как навсегда прекратиться. В черном небе над унылым ландшафтом перекаленной и проржавевшей духовки царит красный диск в десятки раз больше Солнца.
На ночной стороне планеты наоборот, - царство холода, намороженного на камни газового инея и тонкой глазури льда. В этом контрастном мире не зародилась жизнь после того, как красное солнышко пережило свою долгую бурную молодость и прекратило губительные вспышки ультрафиолета. Помешали отсутствие сдутой в космос атмосферы и магнитное поле звезды, вблизи настолько сильное, что угнетало магнитосферу планеты и привело к облучению ее поверхности потоками заряженных частиц. Пришедший сюда Человек оценил скудные условия и не запланировал своего долгого пребывания. О терраформировании вопрос не стоял из-за недостатка ресурсов системы, - в ней не было водяных и газовых планет, а значит, запасов водорода, гелия и азота. Постепенно о не состоявшейся планете забыли. И вот, наконец, на ее долю достался взрыв деятельности.
- Ба! Не все так плохо в этом захолустье Вселенной! – воскликнул Кил Пат, увидев в панораму посадочного бота усеянную искусственными спутниками орбиту и кольцо объектов в сумеречной зоне планеты, среди которых виднелся настоящий городок, - не хуже тех, что располагались на второстепенных небесных телах в населенных федеральных системах. В центре города мембранно-силовой купол перекрывал зону комфорта добрый десяток километров в поперечнике. Кил уже мечтал получить увольнительную. А пока они вместе с командиром корвета Зак Бушем и старшими инженерами - начальниками отсеков и боевых частей, направлялись в штаб местной базы.
Там их представили командору Ли Лангу, культурному и знающему старшему офицеру, командиру группы звездного флота, в состав которой включался корвет «Церера». Разговор состоялся не начальственный, сверху вниз, а вполне дружеский и откровенный. Пат восхищался командором и был потрясен дважды. Первый раз, когда узнал, что существует не один только его корвет, а целая группа кораблей, среди которых воплощение земных легенд – крейсер! И второй раз в штабном ресторане, куда они зашли на минутку по обычаю отметить прибытие и столкнулись с группой старожилов базы. Среди них была Лиа Баг, весьма похожая на эталон для приятного общения.
На Толимане женщин в военном деле было мало, будто их привлекали к нему особенно придирчиво, в порядке исключения. Равенство равенством, но некоторые психологические различия полов до сих пор оставались. Поэтому кое-кто считал необходимым учитывать опыт Серых веков, когда женщины заняли существенное место в земных армиях. Ни к чему хорошему в плане коллективной психологической устойчивости, а затем при восстановлении истребленного человечества, это не привело. Валькирии мутантической войны тоже были сомнительным примером. Поговаривали, что к женщинам предубежден Шел Гур. На Проксиме, где он изредка появлялся, их не наблюдалось вообще. Но на дальней базе в Водолее их оказалось столько, словно их сюда ссылали специально, чтобы не проболтались. К ним, однако, не было подхода: красивая форма космофлота со знаками различия так высоко поднимала их статус, что Кил в синем инженерном облачении чувствовал себя ущербным. Он загрустил и ожил лишь после того, как его уверили, что раз уж он прибыл на EZ, то непременно, после церемонии принятия присяги получит вожделенные форму и звание. А пока он благоговейно и издалека оглядывал новый крейсер «Венус».
Подумать только! Еще живы младшие современники людей, чьи эксперименты привели к прорыву через световой барьер. Поначалу корабли швыряло через него с неприемлемыми перегрузками и разбросом финиша на сотни астрономических единиц. На памяти пожилых людей принесла плоды технология моментальной переброски бесструктурного минерального сырья. При жизни юных умчались в Галактику первые пригодные к безопасной эксплуатации сверхсветовые почтовые корабли, - носители информации, перевозчики отдельных важных предметов и лиц. Развитые планеты с трудом строили один-два таких! Совсем недавно сделали первые рейсы корабли торгового сверхсветового космофлота, массово знакомя отдаленные миры не с безликим сырьем и устарелостями, но современными товарами и притягательными предметами модернистской культуры друг друга. А теперь пришел черед крейсеров и эскадр, - силы и мощи! Вот это прорыв!!! Кил проникся благоговением, осознав подлинные масштабы созидательных работ и глубину тайны, в какую был посвящен. С одной стороны, его место в проекте оказалось скромнее, чем он думал. С другой – доверие к нему росло, а проект воплощался успешнее, чем он смел надеяться. Поле возможностей расширилось, и он хотел показать себя.
Первые недели на новом месте службы были так интересны, что Кил ни разу не пожалел о прежней жизни и космическом расстоянии от ее благ. Помогало и то, что объекты, модули, отсеки, словом, все пространство базы было организовано так, что нельзя было избежать личного общения. Благодаря этому поддерживались привычные ощущения мегаполиса, гасился ностальгический дискомфорт. В главных общественных местах действовали синемаги, – эквивалент бессмертных кинозалов, демонстрирующие эпические моменты минувших эпох. Своим эффектом присутствия и причастности к великому они поднимали личные позитивные эмоции, формировали общее настроение группы, настраивая служащих на подражание героям, деловое сотрудничество и активное гражданское поведение. Удивительно, что как раз из-за этих возможностей и воспитательного эффекта синемаги вышли из употребления в Сообществе.
Совершенные, храбрые, мудрые Витязи-Земляне раз за разом повергали в прах уродливых, злобных мутантов и выходили победителями в схватках с ядовитой живностью адских планет и чудовищными враждебными роботами. Утром и вечером по всей базе звучала бодрая музыка: гимн Звездного флота, марш фрегаттен-капитанов, сага о разведчиках. Заглушить ее в биокоме можно было, только сославшись на выполнение своих непосредственных задач. Чьи-то явно человеческие музы работали на военную машину восторженно и в поте лица. Такой подход мог показаться навязчивым, но художественный уровень того, что почти принудительно вещалось, был высок. Пат отметил, что чувство товарищества и уверенность в поддержке окружающими еще никогда не были такими определенными и приятными.
Он легко влился в коллектив, в котором новичков не унижали, а ставили на начальную ступень в прямой и понятной лестнице иерархии, напутствуя для подъема по ней. Подобно одному древнему царю Пат мог сказать: «Здесь порядок, строгая безусловная законность, никакого всезнайства и противоречия, все вытекает одно из другого; никто не приказывает, прежде чем сам не научится повиноваться; никто без законного основания не становится впереди другого; все подчиняется одной определенной цели, все имеет свое назначение. Потому-то мне так хорошо среди этих людей, и потому я всегда буду держать в почете звание солдата. Я смотрю на всю человеческую жизнь только как на службу, так как каждый служит».
Процедуры тестирования, собеседования и первичного распределения были ему известны Килу ранее, и он был уверен, что его оценят по достоинству. Действительно, через пару месяцев он занял место в строю соискателей и внимательно слушал речь командующего базой EZ Водолея генерала Фа Гора: «Раз и навсегда прекратите смотреть на себя как на обычных людей, болтунов и обывателей! Мы – солдаты! Знаменосцы и защитники цивилизации! Не наше дело сомневаться в приказах Стратегов и указах Совета! Кто может думать, что там мало обдумывают решения? Только те, кто провоцируют разногласия, не хотят выполнять свой долг, не видят общего дела за своими умствованиями и деталями (одобрительный шум). У нас другая задача: мы существуем, работаем, и если надо, будем сражаться за покой и величие Человечества, за его торжество в Галактике! Фобии исчезнут, когда люди поймут, что защищены. Галакты перестанут критиковать и шататься, когда увидят, что есть генеральная линия. Ушельцы не смогут игнорировать нас, мы заставим этих пасынков Земли уважать исконного Человека! Мы пойдем в дальний Космос теми дорогами, какие сочтем нужным, а не теми, какие они нам оставляют (аплодисменты). Уже в строю наши первые боевые крейсера. Быстро пополняется состав кораблей 2-го и 3-го рангов. Я уполномочен огласить приказ о формировании на базе «EZ» первой дивизии земного космофлота! Ее командиром назначен командор Ли Ланг (шум, крики «ура»). Те, кто еще не принял присягу, но приближал этот день как специалисты, честно заслужили право носить военную форму. Они вольются в костяк дивизии и будут носить ее отличительный знак. Уверен, скоро он станет символом особого мужества и почета. От души поздравляю всех вас!!!»
Служака Гор был в ударе, излучая в аудиторию авторитет командира, духовную власть жреца и доброту родного отца. В нефе зала торжеств началось невообразимое. Шеренга соискателей гаркнула «Служим Совету и Человечеству!» и нахлобучила на головы парадные шлемы, до этого парившие справа у руки. Гвардия помощников Гора вскинула церемониальные световые мечи. Из рукоятей вырвалось холодное пламя, обрывающееся в заданной точке рассеяния. При кажущейся простоте этот вид оружия объединял свойства резака и бластера, подходя для скрытого ношения. Фехтовать на мечах было особое искусство, - сражаться разящим лучом переменной длины, накоротке похожим на меч, длиннее - на огненное лассо, а во всплеске – на лазерный выстрел. Парировать его можно только отражательным эфесом и преломлением с собственным лучом. Пат сразу вспомнил о своем желании научиться, и что оно упирается в необходимость подкопить кредиток на более мощный биоком.
Момент был исключительно волнующий и торжественный, знаменующий общественное и корпоративное признание Кила и его товарищей, открывающий перед ними дорогу к свершениям на благо цивилизации. Вступая в военную корпорацию, они усвоили: ее члены – патриоты, защитники и знаменосцы. Можно сказать, пример и поводыри для прочих слабохарактерных граждан. Мать-Земля никому ничего не должна! Путь Человечества – единственно верный. Они пойдут к дальним рубежам Галактики сплоченными рядами, не вступая в сомнительные союзы, с какими-то там ушельцами. Этим калекам и недоделкам природы нужен не союзник, а хозяин! Ну, если они позволят обойтись с собой гуманно, - старший брат. Если человечеству понадобится часть космоса, находящаяся под временным контролем ушельцев, люди возьмут ее по праву старшинства! Будут мутанты сопротивляться, - порвут!
Фа Гор приказал присутствующим успокоиться и принять подобающий вид для церемонии присяги. Кил Пат в новехонькой форме совершал заветный обряд, без помощи электронной памяти провозглашая назубок заученное: «Я, гражданин Федеративного Сообщества Землян, вступая в ряды Вооруженных Сил Федерации, принимаю присягу и торжественно клянусь добросовестно исполнять военное дело, быть храбрым, дисциплинированным и бдительным, строго хранить военную тайну, беспрекословно выполнять уставы службы и приказы командиров и начальников! Я клянусь до последнего дыхания быть преданным Человечеству, его единому правительству – Стратегам и Совету Сообщества. Я всегда готов выступить на защиту Человечества. Клянусь защищать свою цивилизацию мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя крови и самой жизни для достижения победы над врагами! Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара закона и всеобщая ненависть людей!» Де-юре и во всеоружии, врагов пока не было. Но на EZ были уверены, - они есть, злонамеренно скрываются, будут выявлены и разбиты!
После принятия присяги началось празднование дня дивизии. Посвященным объявили приказы о присвоении воинских званий и вручили знаки различия сообразно признанным заслугам и оцененным усилиям. Кил Пат под радостные и удивленные возгласы оказался главным «именинником», стяжав высокое капитанское звание, чему был несказанно рад (сторицей окупилось усердие, сыграли роль рекомендации с Проксимы). Оно сразу подняло его над большинством товарищей и лейтенантом Лиа Баг. Но снова встретиться с ней ему пришлось не скоро. Оказанное доверие и почет надо было оправдать. Подняли высоко, - работай вдвойне! Только сейчас началась настоящая учебная страда. Новоиспеченные офицеры и сержанты приобретали командирские навыки и углубляли свои войсковые специальности. Система подготовки, как и все остальное, совершенствовалась на ходу. Задержись Кил с прибытием на «EZ», у него бы так гладко с производством в офицеры не сложилось. Пришлось бы убить массу времени на офицерскую школу, и в лейтенантах походить. Но он успел раньше и ковал свою карьеру как металл, - быстро и горячо.
Обдумав будущее, Пат решил, что, несмотря на опыт специалиста по вооружению космокоров, он хочет стать танкистом. Копаясь в пушках, можно стать корабельным артиллеристом и, не сойдись звезды, застрять при полигонах и рембазах. Начальник боевой части или полигона – предел карьеры, короткой и негероической. Танкисту же надо самому летать, а не только грозить врагу обстрелами из космоса. Кто-то должен будет ступать броней и ногой на поверхность планет. Без этого любая операция лишена завершения. А с задачей завоевания поверхности лучше всего справляются космотанки. Танкисты – подлинные универсалы. Сложная техника и ее огневая сила связывают их с могучим Звездным флотом, а приземленные задачи - с планетарными пехотинцами. Такое путь казался Пату более перспективным. Теоретически, он был прав. Большинство генералов и маршалов флота прошлых эпох вышли из офицеров, умеющих водить корабли и знакомых с опасной, часто долгой и изнурительной борьбой на поверхности планет.
Хотел ли он попасть на новую планетарную резню? Вовсе нет! Его отношение к войне продолжало оставаться патриотичным и героически-абстрактным. Воевать - полезно было уметь. Конечно, это будет делаться так, что гибнуть будут одни враги. Как в симуляции, где нет собственной крови и боли, а только азарт, усталость и раздражение, когда что-то вышло хуже, чем надо. Ну, может быть, ногу иногда случится подвернуть или поцарапает чуть-чуть. Он искренне верил, что сила все изменит к лучшему. В подобных мыслях и настроениях он был не одинок. Как огромное количество вовлеченных в милитаризацию, и верящих в пользу борьбы с врагами людей, многие из которых были умны и мыслили творчески, могли считать такую деятельность созидательной, по-прежнему было тайной для меньшинства трезвых голов цивилизации. Волны темной энергии неслись через пространство…
Рапорт Кила удовлетворили, похвалив за склонность к приобретению разностороннего опыта и знаний. День за днем, месяц за месяцем он пропадал на танковом полигоне. Шли знакомство с техникой, стрельбы, отработка высадки с орбиты на симуляторах, а потом с настоящих десантных ботов и прямо на танках, в условиях, максимально приближенных к боевым. Требовалось овладеть навыками непосредственного и дистанционного управления танками, беспилотными танкетками, средствами радиоэлектронной и оптической борьбы, а также множеством специализированных роботов поддержки, необходимых на поверхности планет, чтобы без риска для людей обшаривать и зачищать все их закоулки.
Здесь же, на верфях, скрытых на ночной стороне базы, был заложены и сооружались большие десантные корабли, по своим размерам превосходящие крейсера, а по вооружению равные фрегатам. Десантные корабли, наряду с крейсерами, составляли основу межзвездных эскадр и числились космокорами 1-го ранга. Приходилось изучать их устройство тоже. По предложению Пата в конструкцию шлюзов, катапульт и пассивных пандусов внесли некоторые изменения для облегчения процесса танкодесантирования. За инициативу и работоспособность его ценили командор Ли Ланг и генерал Фа Гор. В общем, как и на Проксиме, Килу удалось блеснуть. Он чувствовал это, и был бы удивлен, если бы проник в личный дневник командора, где появилась запись о нем: «Трудолюбив, исполнителен, настойчив, тактически и конструктивно изобретателен, коммуникабельность хорошая. Самолюбив и недостаточно внимателен к людям и мелочам за пределами личного интереса. Тяга к служебному росту и поощрениям (карьеризм?) Политически внушаем и стратегически недалек, выполнит любой приказ. Без руководства старшими командирами склонен к фиксации на выполнении задачи любой ценой. К самостоятельным операциям в отрыве от главных сил флота не готов. Может занимать должности до командира батальона включительно. Полковой уровень под вопросом».
Постепенно дивизия Звездного флота приобретала вид грозного боевого соединения. Ее космокоры носили имена планет прародины - Солнечной системы. Были сформированы и в основном обучены танковый и пехотный полки. С нетерпением ожидался ввод в строй десантных кораблей, после чего должны были начаться дивизионные маневры. Свободного времени у капитана Пата, получившего под свое начало первый батальон танкового полка, стало больше. Командиры машин и операторы звеньев беспилотной и роботической поддержки свое дело знали, взводные сержанты и ротные лейтенанты были толковые, лучшего заместителя, чем капитан-лейтенант Золт Каб трудно было желать. Наконец-то Кил счел возможным взять несколько из положенных ему дней отдыха в «Водозаде», как шутливо называли между собой офицеры местный городок с парком отдыха «Водопад». Он навел справки о Лиа Баг и у него созрел план как-нибудь подольститься, а потом перетянуть ее к танкистам на должность командира техроты. Рыцарские отношения на базе поощрялись, а вот влияние интрижек на службу и подчиненность – порицалось. Но это не могло его остановить.
Простой расчет вкупе с личным обаянием не подвели бравого комбата. Ему удалось непринужденно обставить встречу и закинуть удочку. С капитаном Лиа была совсем не так холодна, как с гражданским инженером, могущим стать таким же лейтенантом как она, а то и сержантом на отдаленном техническом посту. Отношения завязались. Но на первых встречах она на желаемую Килом степень сближения не пошла. А потом им обоим опять стало не до того. Прибыли фрегаты с IL Водолея, закончились ходовые испытания двух десантных кораблей, построенных на базе «EZ», начались общие учения. После того, как тщательно их готовили, расписывая боевые роли и маневры по секундам, - о, какой это оказался бардак! У космокоров Звездного флота и космолетчиков получалось еще ничего. Летали красиво, стреляли метко. Но при десантировании столкновение планов флота и десантников с коварными замыслами условного противника, укрепившегося на соседней планетке EZ Водолея Вс, привело к неожиданностям. От попыток обработки сверхнормативных массивов данных зависали не только личные, но бортовые компьютеры. А противник в лице хитрющего Фа Гора не дремал.
Крепкой воле и быстроте реакции по-прежнему принадлежало видное место на войне. Килу Пату этих качеств было не занимать, и он отличился со своим танковым батальоном, выбросившись на планету стремительно, по интуиции, без раздумий. Второй батальон промедлил, и потерпел крах. Посредники насчитали ему тридцать процентов потерь еще до поверхности и столько же на земле. Кил, предпочитавший работать на себя самого, правильно рассудил, не пойдя на выручку лузерам. Вместо этого он сосредоточился на взаимодействии с пехотой и прикрытии высадки третьего батальона. Совместными усилиями, при поддержке космолетов был окружен, подавлен и захвачен район обороны. За первым танковым батальоном появилось прозвище «золотые молнии» (быстрые и тяжелые).
Фа Гор, умевший отбрасывать в сторону личное, был доволен. Плюс за учениями наблюдал кто-то из «шишек». Хотя при финальном разборе никто из Стратегов не присутствовал, а командор Ли Ланг дал капитану Пату сдержанную оценку за авантюризм, его карьера опять резво скакнула вверх. Вскоре было объявлено о создании 2-й звездной дивизии, в которую «для закваски» переходила половина состава полков и часть флота из едва сформированной и спаянной первой. Комплектование и сколачивание начинались заново. Кил желанием перевестись в новое соединение не горел. Начинать снова? Ну, нет! Еще пошлют неизвестно куда, когда двум дивизиям станет тесно на одной базе. Тогда прощай Лиа Баг и намеченные перспективы! Он опять угадал. Перевелись его комполка и комбат – неудачник. А он был повышен в звании и полк вручили ему. Майор Кил Пат, командир 1-го танкового полка! Это было весомо.
Ли Лангу только и осталось, как записать в дневнике, что ему навязывают не тех командиров, которых он предпочел бы в дальних операциях. Холодные глубины Космоса, без права на ошибку и шанса на поддержку, в его представлениях требовали более рассудительных и взвешенных качеств, чем твердая убежденность и ошалелый напор. Но поднимать кадровый вопрос ребром политичный Ланг не стал. В конце концов, в дальний Космос их пока не посылали. Нет конфликтов – все на хорошем счету. Его как командора тоже не обошли. За успешные в целом учения и хорошее состояние дивизии, позволившее принять решение о ее «клонировании», он получил чин контр-адмирала.
Килу надо было восстанавливать ополовиненный состав полка, и он сполна воспользовался весом и властью командира, переманив к себе пару старых знакомых по «Церере» и Проксиме, а заодно Лиа Баг на место начальника технической службы. С ним был успех. Он это знал, и Лиа теперь знала. Временно Пату больше нечего было желать. Он радовался новой власти и осваивал новое поле деятельности. Рядом с ним был человек, подпитывавший накал его эмоций и чувств. Пусть не было в земном мире прежней, близкой любви, безупречная женщина рядом, оставалась традиционным символом прочного, идущего в верном направлении будущего. Все было бы прекрасно, если бы это будущее не собирались вручить жестоким и опасным играм. Но над этим никто на базе пока не задумывался. Если часть ушельцев не имеет страха и будет война, она станет легкой и победоносной!
Посреди учебно-боевой деятельности на EZ Вололея то и дело приходили известия о переменах в состоянии внутренних дел и галактическом положении Федерации. Личный состав подтрунивал над боязливыми фобистами, негодовал против непатриотичных галактов, накапливал неприязнь к гнущим свое, неуступчивым ушельцам. Если появление полицейских сил оставило всех безучастными, а известия о наведении там и сям порядка вызвали сдержанное одобрение, то долгожданное официальное заявление о создании Вооруженных Сил Федерации Сообщества Землян бурно приветствовалось. Военный люд вышел из тени. Отныне не нужно было прятаться по неприметным местам Человеческого угла Галактики. Вскоре группа старших командиров отправилась на Тау Кита, затем последовал полет боевых кораблей «показать флаг» к Эпсилону Индейца.
Население приветствовало и с удовольствием посещало фрегаты и корветы. Роботы перегревались от вежливости в оцеплении, да и военнослужащие, которых вызывали на бис, тоже. Впервые за долгие годы Кил и Лиа провели замечательный день на планете Эпсилона Индейца Аа-Лао. Кульминацией стали визиты крейсера «Венус», фрегата «Орк» и десантного корабля «Тритон» в сопровождении двух корветов на Ахирд и Толиман. Кил как центавриец, не мог пропустить этого похода и готовился любой ценой вырвать у командования свое. Ему вновь сопутствовало счастье. Не пришлось портить реноме непритязательного офицера, - показательная высадка и парад танкистов вошли в план мероприятий. После парада он с Лиа несколько суток провели на великолепном Ригеле I Кентаврусе. Это было как сказочный сон: обожание толп, прием в Совете, награждение памятными медалями. Настораживало одно: осведомленные о мягких демонстрациях силы ушельцы не спешили присылать на поклон своих дипломатов.
***
Председатель Совета и коллегии Стратегов Шел Гур был доволен мероприятиями и реакцией народа на них. Лояльное население и фобисты получили большой психологический «пряник». Сразу почувствовалось, как разрядилась общественная атмосфера. Это был важный момент, а потому без промедления был задействован кнут. Коллегия одобрила, а торжествующий Совет проголосовал ордонанс об исключении из ФСЗ нескольких периферийных систем, где продолжалось галактическое брожение, возникли протесты против военщины и раздались голоса о выходе из Федеративного Сообщества Землян. Во все СМИ были запущены сюжеты о том, как отдельные дотационные и паразитические миры, проявляя презрение к общей воле Человечества и безосновательно критикуя успехи Сообщества, попрали союзный договор. Совет будто бы оказался вынужден констатировать этот свершившийся факт. Односторонний и неожиданный разрыв сразу ударит по экономике и социальной стабильности брошенных миров, подействует на них отрезвляюще. Одновременно ушельцам были направлены ноты о том, что принятие мятежных мирков в Конференцию будет принято как враждебный шаг.
Большинство населения центральных планет к такому действию Совета отнеслось положительно. Обыватели считали, что внешние миры «незаслуженно подкармливались», и теперь в Сообществе станет больше благ. Ничего этой массе не достанется, потерпят. Но благодаря ее поддержке ход против региональных элит был сделан эффектный. Последний плацдарм оппозиции иссечен! Острословы тоже призадумаются, перестанут болтать о Шелгуризме, у которого «нет ни дельной политической программы, ни вменяемого мировоззрения – только конфронтация с Галактикой и слепая вера в то, что все проблемы будут решены путем силы». Следующим шагом будет введение для этих миров высоких торговых пошлин и ужесточение санитарно-биологического контроля. Пусть платят втридорога, население само от такой «независимости» отшатнется. Выгонят галактов, обратно в ФСЗ на коленях поползут. Ушельцы вмешаться туда не успеют и побоятся, увидев возрожденный боевой космофлот.
Следующим ордонансом готовились меры для пресечения бегства галактов в миры ГКМ. Гур не сомневался, - Совет и это проголосует, общий язык с группой экономически мотивированных сенаторов, опасающихся, что новый закон косвенно ударит по межпланетному туризму, будет найден. Популярность Стратегов росла. Не только бегущие прочь галакты беспокоили Гура. Серенького происхождения, но с большим административным опытом сенатор понимал противоречивость наследия Золотого века, искренне считая, что земная цивилизация в опасности. Это ощущение наряду с неукротимой личной алчностью пронизывало и толкало вперед всю его тягу к неограниченной власти.
Золотая эпоха была долгим временем экстенсивного развития, - желанной, но затянувшейся передышкой для цивилизации. Основатели Сообщества, наученные опытом древних кризисов, сознательно подтолкнули Человечество в это спокойное русло. Они видели, что вопреки безграничному стремлению к познанию, даже преодолев начальные пороки, общество все равно не может развиваться беспрерывно. Периодически сознание безнадежно отстает от новых достижений, и тяготится изменением отношений. В нем снова крепнут взаимонеприемлемые течения. Основатели видели в этом безусловное зло и стремились его избежать, «нажимая на тормоза». Их решению способствовал исторический момент. Методы и средства познания имеют границы; старые исчерпываются, а новые порой находятся не сразу. Как раз такое положение создалось после древней мутантической войны: наука уперлась в световой барьер и киберпредел робототехники. Остановившись для целительных мягких реформ, основатели дали цивилизации четверть миллиона лет безбедного существования. За это время ее чахлый росток с побитыми невзгодами листьями окреп и распустился цветами. В конце концов, он дал плоды. Цивилизация вошла в новый прорыв, но давно ожидаемая вспышка развития высветила рост очередных проблем.
Всю свою блистательную эпоху человечество неотвратимо дряхлело. Хотя семья учеников и учителей стала хорошей заменой родственной семье, а культура отношений неизмеримо выросла, социальное слишком далеко ушло от биологического. Как ни поощрялись старые добрые традиции, спад рождаемости перестал компенсироваться ростом продолжительности жизни. Воспроизводство через банк генетических данных (им приходилось пользоваться все чаще) давало не идеальных детей, а повышенный процент слабеньких, ни в чем не талантливых индивидов. Оказалось, человеческие симпатии и любовь имеют отношение не только к биологическому, но к интеллектуальному потенциалу новых поколений. Опыты по бессмертию зашли в тупик, - обозначился еще один, - биологический барьер. Как бы эффективно не устранялись неполадки и омолаживались клетки организма, в тканях накапливались субмолекулярные, неясной природы шумы и ошибки. Критическим органом оказался мозг, после серии обновлений все равно впадавший в деменцию. От этого не спасала и гибернация. Шесть-семь тысяч лет, столько же, как у самых долгоживущих организмов, оказались пределом полноценного существования.
При точном, реинкарнационном клонировании можно было скопировать все связи и данные в мозгу и его соединения с биокомом, но реального тождества почему-то достичь не удавалось. Новое тело странным образом влияло на помещенную в него старую душу, приводя либо к раздвоению личности (синдром с трудом поддавался лечению), либо к тому, что старое «я» потихоньку уплощалось и заменялось новым, оттесняясь в разряд «воспоминаний предков», впервые описанных Джеком Лондоном. В этом случае мог возникнуть выдающийся бинарный ум, но так случалось редко. Все виды клонирования продолжали входить в разряд нежелательных мер, негативно влияя на социальные связи и уменьшая генетическую вариативность.
Уже много тилей подряд население не росло, а перемещалось на осваиваемые окраины Галактики и в столицу. Постепенно объем космоса, обжитой Человеком, стал похож на прогоревший костер. По краям еще полыхают ветви, а внутри остались только запал и угли. Кроме того, на окраинах Федерации, у звезд другого типа, чем Солнце, внешний вид и генотип людей менялись слишком заметно, несмотря на постоянные меры фенотипической стандартизации. Там властвовала повышенная изменчивость, грозящая появлением социально-опасных мутаций. А полностью пресечь приспособляемость было нельзя – наступала неотвратимая расплата работоспособностью и здоровьем.
Будущее Человечества оказалось между Сциллой и Харибдой: в центре цивилизации популяция и ее изменчивость уменьшались, грозя вырождением, а на окраинах – расширенных пределов вариативности хватило, чтобы у ярких и горячих солнц появились «черные» и «красные» люди, в отличие от населявших старые ареалы «желто-белых». Население окраин Федерации с каждым тилем продолжало темнеть. Не заставили себя ждать изменения в его образе жизни и психологии. Удерживать общее сходство и единство Человечества становилось все труднее. Земляне, как некогда в прошлом, рисковали распасться на отдельные расы, что было для них безусловным историческим табу. Такое положение дел долго не замечали, потом терпели, наконец, обеспокоились и уже готовились исправлять. Как внезапно появились ушельцы, новые разумные виды от корня гомо сапиенс, продолжающие бурный рост. Теперь Человек рисковал не только потерять свое популяционное единство, но зачахнуть меж них и исчезнуть. Кредо цивилизации, провозглашенное Основателями, было совсем другим – «Мы люди навсегда!»
Наметившийся рывок галактов в дальний Космос в перспективе ничего не менял. Всплеск человечества мог стать подобным взрыву сверхновой: оболочки улетят в пространство, где из них родятся новые сущности-звезды, а внутри останется гаснущий карлик или дыра. Готовность галактов к отказу от строгой человеческой определенности и признание неизбежности подвергнуться радикальным мутациям в глубинах дальнего Космоса толковалась фобистами и консервативными сенаторами как экстремизм. Поэтому Совет давно наложил запрет на подвижничество, - несанкционированный отлет в Галактику дружеских и исследовательских групп. Галактические симпатии, особенно распространенные на окраинах Федерации, совпадали с растущей разницей в цвете кожи и фенотипе. Галактов больше было среди «темных», а фобистов – среди «светлых» людей, что делало фенотипическое размежевание еще более опасным. С точки зрения футурологов, время Человека, невероятно продленное, заканчивалось. Ему на смену шли другие разумные виды.
Размышляя над этим, Шел Гур и его сторонники решили, что сдерживаемая Основателями цивилизация все-таки зашла слишком далеко, и нуждается в принудительно-оздоровительном возврате к старой биологической основе. Инструментом возврата они видели здоровые инстинкты, включая самые низменные побуждения живого, а силой – одну из сторон нового общественного конфликта - фобистов. Далекие от адских мучений прошлого, они вновь стали приверженцами лукавой древней концепции деструктивного созидания, объявляющей прогресс и расцвет цивилизации наградой за сотрудничество в убийстве и разрушениях. В их понимании, агрессия и война были горьким, но действенным лекарством против старости и морщин. А им, как патриотам Человечества, очень нужен был новый расцвет. Для них цель оправдывала средства, тем более, что давно не применявшиеся деструктивные средства с течением лет были идеализированы, как с умилением смотрят на всякую военную технику не на поле битвы, а в музее.
Требовались срочные меры, а демократические процедуры в масштабе растянутого на многие десятки световых лет Сообщества вели к опозданию с ними. Так оно и вышло. Демократическое большинство ни к чему не пришло, и активное меньшинство в Совете приступило к действиям. Шел Гур и его единомышленники, как и фобисты, не собирались мириться с падением человеческого рода и могущества. Они не приняли ушельцев, хотя, поначалу, натянуто улыбались им. Наверное, так последние неандертальцы не любили кроманьонцев. Заговорщики хорошо поработали, чтобы незаметно изменить информационные и образовательные программы к сокрытию алогичности инстинктов, чтобы как можно меньше умов приходили к выводу, что не всякое биологически мотивированное поведение применимо в сферах высокоинтеллектуальной и высокосоциальной. Собаки инстинктивно давят котят, но подобного нельзя делать среди гуманоидов.
Методы далекого конфликтного прошлого, неоднократно использованные и не слишком доказательно осужденные, возвращали людей к действиям на основе не затронутых генной инженерией глубинных пластов сознания, где были заложены биологические механизмы поведения, такие как потребность в размножении, стае и страх к чужакам. Точка зрения, по которой надо было ободрить фобистов и пресечь импульс галактов, была для Стратегов логична. Это был простейший шаг для консолидации. Затем надо было обеспечить солидарное движение вперед и ускоренное воспроизведение. Война всегда давала такие стимулы. Вопреки слухам Гур вовсе не был против женщин, а всего лишь обеспечивал ими свой элитный космофлот и берег на планетах его тайну. Более того, он симпатизировал порочной секте оргастов, о чем пока даже не заикался.
Избранный стратегами курс был утилитарно прагматичен. Он не заглядывал в будущее, старые прогнозы которого не удовлетворяли, а нового поворота истории надо было еще достичь. Он сулил будущее, и это была уже не наука, а алхимия. При этом Шел Гур с присными, как чуткие политики, не отрывались от большинства, - ядра общества, кроме ценностей хранящего его предрассудки. Кто на кого больше влиял, они ли своей властной харизмой на массы, или одурманенные темным потоком массы на стратегов, воплощающих их подспудные чаяния, становилось вопросом спорным.
Гур знал упреки к своей позиции, названной Мет Антом и другими галактами «не лидерством мудрых, а шаманством диких», и решительно отметал их. Он и стратеги по-своему хотели Человеку блага, искали силу, которая оживит и продлит его существование, создаст вечную галактическую цивилизацию. Федерация перед лицом новых угроз изжила себя. Ее надо было укрепить и централизовать, чтобы прожить следующие эпохи. В вечных категориях оперируют не новейшими разработками, а исторической практикой. Пока все получалось. Как и в прежние эпохи, девяносто пять процентов людей оказались подражателями. Не смотря на колоссальный объем доступных знаний и компьютерную помощь в выводах, они не пользовались своим разумом творчески и самостоятельно. Труднее всего было добиться начального перевеса в Совете, расширенных полномочий, а затем уже не составляло труда вносить в систему власти и ценности масс необходимые изменения. Напоследок надо было заполучить или хотя бы пресечь бегство нескольких крупных ученых из числа галактов. По иронии судьбы, средства, необходимые для дальнейших действий, во многом зависели от них.
Шел Гур готовился к сеансу связи с Мет Антом. Ему нужен был этот человек, его последние мысли и расчеты, - не опубликованные, стертые даже из личного биокома. На эмиграцию галактов Мет Ант тоже мог иметь влияние. Чтобы контролировать общение, Гур прибег к старому трюку: вместо свободного, интерактивного «окна в мир» поставил редактирующий экран, опустившись в кресло перед ним. Он был уверен, что будет выглядеть внушительно, а технические средства прибавят ему дара убеждения. Контакт был установлен, изображение появилось.
- Здравствуй, Мет! – промолвил Гур.
- Приветствую Вас, сенатор. – Хайре галактов с ходу отказал ему в близости и председательском превосходстве. Формально и по изначальному духу собрания, у сменяемого мажордома Совета были те же полномочия, что у других его членов. Гур, любивший помыкать обслугой и аппаратом, считал иначе, крепко усевшись на месте текущего организатора, и придав ему значение главы. Однако, ставить собеседника на место ему было не ко времени.
- К чему официальность, Мет? Обращайся на «ты». Это личная беседа. Я не забыл еще нашу молодость и говорю из лучших побуждений. Много воды утекло и звездного ветра улетело, правда, Мет?
- Немало, сенатор.
- Мет, Человечеству нужны твои знания, ты можешь занять достойное место стратега в Совете. Ни у кого из сенаторов не будет возражений, если включишься в общее дело и прекратишь саботаж. А ты прячешь свои наработки и побуждаешь своих и чужих учеников уезжать в миры Конференции. Совет считает такую деятельность деструктивной и будет вынужден реагировать на нее.
- Сенатор! Я делаю то, что считаю полезным для Сообщества, и не хочу, чтобы моя работа пошла кому-либо во вред. Невозможно побудить кого-либо к эмиграции, если под угрозой не оказывается будущее. Она – не подвижничество, и не запрещена. Да, ко мне обращались за советом в подобных поступках, и я не счел такие побуждения вредными. Свои собственные заслуги не переоцениваю, и в правящий Совет не стремлюсь.
- Сказанное мною не обсуждается, а предложение сохраняет силу, - холодно проронил Шел Гур. – Ответь же на главную часть вопроса: почему ты прячешь от сограждан результаты и дальнейшие направления своих исследований, хотя обязан их публиковать?
- Обязан? Нет такого закона! Что же касается моих личных обязательств, сенатор Гур, я никому, в том числе Вам, не обещал ничего автоматического и безусловного.
- Вот как? Я могу воспроизвести все наши беседы и твои разговоры с другими ответственными лицами на этот счет! – С этими словами Гура в канале связи эхом возникли голоса Мет Анта и сенаторов.
- Мастер Гур! Извольте бросить свои замашки сбира! – резко ответил Хайре. – Я при здравой памяти и помню, что, когда и кому сказал. Это зафиксировано моей персональной компьютерной системой. Никакой истины такими методами Вы не устанавливаете, а морально подавляете людей, манипулируя ими. Вы здорово научились всех отжимать в своих интересах! Для капитана корабля, несущего ответственность за судно и экипаж, имеющего право требовать кристальной честности и полного подчинения, такие наклонности были терпимы, умеряясь уставом космослужбы. Но затем Вы получили гражданскую власть и невесть что о себе возомнили! При понимании принципов и гигантской работоспособности, личное бескультурье, самомнение и готовность пользоваться сомнительными выгодами давно свели на нет Вашу полезную деятельность. Остались только затаенная злость, ненасытное властолюбие и прожекты под видом спасения построить нечто грандиозное, дабы осчастливить Человечество. Они получили почву под собой в тот момент, когда Вы по ошибке попали в Совет! Не будет ни Вселенского чуда, ни Галактического храма Человека, Гур! Вместо этого появился новый, увы, не сказочный Палпатин!
- Вот как!? – обозлился Шел Гур. Не признающий авторитетов собеседник свел на нет все его преимущества. – Обличать ты умеешь! Отвечай по существу!
- Гур! Говорю прямо, как гражданин, часть жизни прошедший с тобой бок обок, пока ты не предал основы. Я прекратил публикации потому, что ты с группой единомышленников, которых обломал под себя и превратил в холуев, подменили собой Совет и заблокировали демократические процедуры. Вы создали лжедемократию, и под прикрытием узурпированной власти развили осужденные Основателями манипуляции сознанием, интриги, обман, вновь дали дорогу жадности, насилию и конфронтации. Созданный вами режим хуже имперского. Ибо империя, открыто опирающаяся на силу, в такой мере не лжет, сохраняя способность к просвещению и развитию! А вы пытаетесь идти в будущее через глубокое прошлое, поощряя животные инстинкты, поворачивая науку на службу агрессии, но при этом почему-то считаете, что действуете во благо цивилизации. Между тем, каковы средства, - таковы и цели. Не взыщите, что я считаю вас за жертв темного потока и привратников хаоса!
Шел Гур почернел как туча, готовый взорваться, но Мет Ант быстрым движением остановил его.
- Мой бывший друг, Хайре Гур! Ты пригласил меня на откровенный разговор из лучших побуждений?! Так дай же досказать то, что мною полагается важным! Я знаю, нынешний этап видится тобой как переходный. Скоро ты установишь открытый принципат и попытаешься создать галактическую империю. Это не получится у тебя. Слишком много энтропии в умах, и грязи за спинами воодушевляемых тобой солдат. Ты получишь одну только войну, а к созданию империи толкнешь ушельцев. Дик тот, кто думает, что для имперского проекта достаточно лишь лжи, зверства и силы. Для него нужны еще общая польза и державная честь. Ни тем, ни другим в твоих начинаниях не пахнет. Он изначально декадентский. Твои изуверские тактические ходы превосходны, но Стратегом ты назвался зря.
Шел Гур овладел собой, и ответил подчеркнуто спокойно:
- Прежде всего, Хайре Мет, мы избегаем бегства Человека из пространства, его самозатворничества и разложения, создаем новый импульс к действию и развитию, который охватит наш великий народ. Скоро мы вернем свое уникальное место в Галактике и двинемся далеко вперед. Пока ты предупреждаешь об опасностях и бежишь от темной энергии, мы ставим ее на службу Человечеству. Тебе не нравится, как это делается? Предложи свой вариант. Я знаю, у тебя что-то есть! Но ты – саботажник и трус, боящийся взять на себя ответственность за борьбу с угрозами! Критиковать легче, чем делать. Темный поток – не вода. Работая с рефлексами и пороками, какие он высвобождает, чистые руки не сохранить. Мы их вымоем. Потом. А пока надо сделать работу. Перед этим твой пассаж о средствах – ничто. Будущего ты не знаешь. Твои апокалиптические пророчества не имеют цены!
- Создали импульс к развитию, говорите? Он был у вас в руках, равно как избавление от угроз, когда начались сверхсветовые полеты! С каких это пор басни о врагах, бомбы и пушки попали в средства, без которых нельзя двигаться дальше? Чтобы вернуть место, - я не ослышался? Кто и что у вас отбирал, кроме того, что вы сами отбросили, будто капризные школяры сборник ответов, заглянувши в него и поняв, - задача не решена? Кто водил руками сенаторов, подписавших дикую буллу о денонсации федеративного договора с планетами в Раке и Близнецах? Пусть их лидеры в отдельных высказываниях и поступках были резки, вся их вина в понимании вашей ущербности и желании строить связи с ушельцами! А население? Вы просто предали народ этих республик, включая тех, кто совсем недавно приехал туда с Толимана! Вы оказались не способны войти в большой Мир на равных, вместо этого Вам, как угнетателям, подавай руководящее место и преимущество! Думаете, ушельцы этого испугались? Хотите войны? Так идите на нее сами! Но не пойдете, спрятавшись за спинами тех, кого оглупили, и кто вам доверился!
- Хватит!!! – рявкнул Шел Гур. - У тебя мало времени осталось, чтобы прозреть, Мет! Не много ли ты о себе возомнил? Так и быть, я сделаю последний шаг навстречу, дам тебе доступ к некоторым материалам Совета. Обдумай их. И помни – наше терпение на исходе! Тебя пригласят.
С этими словами председатель отправил заявленный кейс и отключил связь. Зряшная уловка. Проклятый вождь галактов к этим файлам даже не прикоснется. В последнем кадре Мет Ант усмехался. Без угрозы, без страха. Не имея желания что-либо добавить. Это было презрение.
- Глаз с него не спускать! Отлета не допустить! Начальника Бюро безопасности и куратора Внутренних дел – ко мне! Указания Гура были адресованы бесстрастному секретарю. Исполнив поручения, с которыми (если бы не секретность) справился любой робот, Ту Саф, оказавшись вне поля контроля своего патрона, позволил себе едва уловимый сожалеющий знак.
Глава 5. Чужие миры.
Нейтронное вещество и антиматерия - редкие субстанции во Вселенной. Курс Альнитака был проложен по системам, обеспечившим его рейс. Ради одного пассажира менять маршрут было нельзя, и на пути к Ароре Руша ждал круиз по звездным мирам, чему он был вполне рад. Далекие путешествия продлевали жизнь и повышали статус человека, поскольку расширяли его мышление и кругозор. Будучи неожиданно и глубоко вовлечен в события, он перестал доверять земным базам данных. Проверка информации, новые знания и впечатления были хорошей наградой за физические испытания при быстрых разгонах корабля и его прыжках через световой барьер. Иве с упорством и старанием проходил программу подготовки, уменьшающую дискомфорт и необходимую для посещения тяжелых планет.
Первой пульсацией Альнитак прибыл к Тете Персея, двойной звезде с населенными планетами на окраине урбанизированного района Галактики. Оттуда он направился к 50-й Персея, - одной из пограничных систем, где интенсивно шло общение с ушельцами. Как и компоненты Теты, 50-я Персея была звездой спектрального класса F главной последовательности. Подобных звезд несколько крупнее, горячее и мощнее Солнца было довольно много в окрестностях цивилизации. Они оказались удобнее для основания колоний, чем оранжевые и красные карлики. Испуская больше лучистой энергии, такие звезды быстрее рассеивали пылевые диски и формировали планетные системы. У них шире обитаемая зона. Сюрпризы в виде опасной местной жизни у этих относительно молодых светил встречались намного реже, чем в развивавшихся миллиарды лет тусклых мирах. На своем горьком опыте Человек установил: особенно зловредны в макро и микробиологическом отношении были и будут планеты оранжевых звезд. Самые гиблые оранжевые системы нарекли «болотами».
А чистые планетные системы без поясов пыли и астероидов вокруг лучистых, но не слишком яростных бело-желтых солнц, получили на космослэнге название «лагун», по аналогии с привлекательными лагунами земных океанов. Усиливая сходство, их населяли веселые темнокожие люди, будто обожженные пламенем своих звездных костров. С борта корабля Иве Руш наблюдал за движением в лагунах космических яхт на солнечных парусах. При здешнем световом потоке они были нормальным средством передвижения, а не колымагами спортсменов-энтузиастов, как у Солнца. Скопления сверкающих звездочек роились вокруг ярких дисков планет. В терминалах космопортов толпилась любознательная молодежь, глядя на Альнитак как на средство своих будущих путешествий. От этих приятных мест путь галактолета лежал через отдаленные 56-ю и 49-ю Персея к таинственной планете Кхазза, родине Гхаргов и цивилизации Гхарг’ту, летающей в двойной системе того редкого типа, какой штурмана-остряки прозвали «лагуна с болотом».
Суперземля на треть шире в диаметре и в два с половиной раза тяжелее прародины человечества обращается вокруг желто-оранжевой звезды Гха, меньше и холоднее Солнца, но ярче и больше Хипа. Та, в свою очередь, движется по широкой орбите вокруг центральной бело-желтой звезды Дхра, светимостью в семь раз больше солнечной и почти в два раза превосходящей Солнце по массе. Дхра относительно молода, старая оранжевая Гха была захвачена ею где-то по пути в Галактике, отчего планетные системы обоих звезд претерпели изменения, отголоски которых видны и поныне. В этих катаклизмах оранжевое «болото» сильно повымерло, и стало пригодно для измененной земной жизни. Эти звезды и дали самоназвание приютившемуся у них народу (Гхарг’ту или Гхаргита – фонетическое упрощение от труднопроизносимого человеческим языком Гхадхр’ту).
Кхазза вращается лежа на боку, северным полюсом к своему светилу. При этом ось планеты наклонена от прямого направления на звезду примерно так же, как земная ось наклонена к плоскости своей орбиты. Поэтому Гха не стоит неподвижно над полюсом Кхаззы, а перемещается в течение планетного года над полярным кругом, который у гхаргов именуется «Солнечный круг». Благодаря такому положению в северных полярных и умеренных широтах царит вечный день, а в южных – вечная ночь. В широтах, называемых на Земле тропическими и экваториальными - наблюдается смена дня и ночи, а также времен года.
Год Кхаззы намного короче земного, - всего лишь три с половиной стандартных месяца. Каждый сезон длится четыре недели. Хорошие условия для жизни, естественно, находятся в северном полушарии, где примерно равную площадь занимают суша и море, а к югу от 240 южной широты, где проходит граница вечной, хотя и большей частью светлой (по земным меркам) ночи, простирается скованный льдами темный океан. Лишь далекая Дхра да ионосферные сияния у южного полюса бросают на него холодные лучи в просветы облаков, озаряя вершины полярного архипелага.
Атмосфера Кхаззы плотная и подвижная, она поддерживает баланс южного льда и сильно сглаживает перепады температур. В районе Солнечного круга они редко превышают 330, а на южном полюсе не падают ниже 180 градусов Кельвина. Ветры с севера несут на юг теплую и сухую погоду. Циклоны с юга приносят с собой на север влажные похолодания с обилием снега и дождя. Скорость ветра в этих штормах достигает 600 км/ч. При давлении воздуха у поверхности в две земных атмосферы - это чудовищно много. К счастью, в дневной зоне над материком циклоны быстро слабеют, если только можно назвать ослабевшими ураганы, которым на Земле все равно присвоили бы категорию F7.
При этом Кхазза – геологически активная планета. В ее массивном железном ядре от начала времен было растворено и сжато много водорода, который после резких космологических перемен начал высвобождаться из гидридов. Это привело к увеличению объема ядра и водородной продувке мантии. Усилились конвекция и тектоника плит. Кора планеты стала лопаться и вновь зарастать, затягивая разрывы потоками лавовых траппов. Эти приподнятые лавовые плато и провинции образуют на планете целые континенты. Сегодня этот процесс почти затих, но последние гидриды все еще распадаются, ряд вулканов бурно действуют, и планета незаметно прирастает в диаметре.
Когда-то подобную фазу развития прошла и Земля. Сформировавшись на среднем расстоянии от Солнца, в относительно богатых водородом областях, она постепенно приблизилась к нему. А после столкновения с Тейей удалилась обратно за орбиту Венеры. Эти катаклизмы запустили процесс распада гидридов. Соответствующая гипотеза была выдвинута и отвергнута, потому что космическими системами позиционирования не было отмечено увеличения размеров Земли. Лишь позднее поняли: гидридное расширение не идет постоянно, - оно начинается и заканчивается, - являясь одной из поздних стадий планетогенеза. Старушка - Земля завершила ее много миллионов лет назад, и лишь крохотное, фиксируемое приборами выделение водорода из глубин едва напоминает о прошлом. Понятие о непостоянстве размеров планет стало таким же признанным в космологии, как взгляды на эволюционное расширение и сжатие звезд.
Слабейшая планета солнечной системы - легендарный Фаэтон, в свое время не выдержала расширения ядра и разрушилась. Это его, лишенное части мантии и коры ядро образовало Тейю, запущенную Юпитером как из пращи к центру системы. После столкновения с Землей, Тейя сблизилась с Венерой, изменила ее вращение, но освободилась от захвата, и навсегда осталась у Солнца в виде Меркурия. Прочие останки Фаэтона, притянутые Юпитером, стали Галилеевой луной Ио, еще один кусок - Гималией. Множество мелких обломков упали на гигантский газовый шар, а частью рассеялись в пространстве как пояс астероидов.
Несмотря на внутреннюю активность Кхаззы, прокладка туннелей в ночную зону была безопаснее, чем движение по поверхности нестабильных ледников на диких ветрах. Усовершенствовав привезенную с собой земную технику, гхарги научились прокладывать и перепрокладывать их виртуозно быстро, на тысячи километров, добираясь до глубоких минеральных залежей и новых районов планеты. В отличие от инженеров Земли, они вели выработку рудных тел и даек, разрывы пластов и выщелачивание руд не с поверхности, а из этих тоннелей. Рискованная деятельность изменила их облик, воспитала в них стойкость к безысходности, храбрость и силу. Сети тоннелей трудно было поддерживать в нестабильных районах. Тогда гхарги создали машины для движения в толще льдов, прокладывающие путь путем инициации его фазового перехода в жидкую воду. Лед из препятствия стал средой передвижения, позволив им завершить овладение планетой. На этом техника гхаргов не остановилась. Полагают, они далеко продвинулись в создании космоскафов - уникальных средств передвижения и работы в коре и верхней мантии планет.
Подобно тому, как аномальное содержание на Земле золота и урана во многом определило развитие земной цивилизации, фантастические богатства Кхаззы направляли и ускоряли развитие общества Гхарг’ту. Безупречные кристаллы для твердотельных лазеров не надо было выращивать. Их добывали, меряя не каратами, а килограммами. Электротехника гхаргов использовала сплав золота и серебра как основной расходный металл, не испытывали дефицита рутения, цезия, тантала и рения. Что касается родия, его в большом количестве производит их атомная промышленность. В Гхаргите до сих пор сохранились материальные деньги из сплава иридия и платины, редко используемые в обращении, иногда - в накоплении, а больше всего как символ и эталон благополучия, вроде известных в архаичном прошлом «золотых батонов». Богатства Кхаззы удачно дополняются наличием в системе Гха-Дхра планет-гигантов с неисчерпаемыми энергетическими запасами дейтерия, гелия-3, других изотопов и ценных газов.
Благодаря таким ресурсам гхарги, вынужденно осев на не самой гостеприимной планете с бурной атмосферой и сильным тяготением, перестали помышлять о другой родине, а затем успешно вернулись в Космос. Однако, их межзвездный ареал невелик. Умеренно-тяжелые «суперземли» с терпимой средой обитания не часты в Галактике. Без силы тяготения гхарги чувствуют себя хуже Землян, им больше угрожает атрофия. Они не основывают колоний на малых планетных телах. Далеко друг от друга в космосе разбросаны их базы и внешние города на массивных обитаемых планетах. Даже с началом эпохи сверхсветовых скоростей, в которой прочные и мощные галактолеты гхаргов, казалось бы, получили преимущество, они предпочли кооперацию с другими народами Галактики.
Руш не мог отказать себе хотя бы на пару часов сойти в чужой, пугающий его соотечественников мир. Ему никто не препятствовал. Пропускная система для пассажиров и членов экипажей транзитных кораблей оказалась на удивление простой. Человек дал заявку на спуск к поверхности, облачился в гравикостюм и ознакомился со списком таможенных правил и предупреждений. Там было минимум запретов, и ничего алогичного. Наиболее серьезной процедурой между ним и Кхаззой являлся санитарный контроль. Зооинвазий, за исключением водных организмов, здесь не боялись. Сухопутных макросуществ требовалось декларировать и перемещать в защитных контейнерах, годных для ветеринарного и микробиологического обслуживания. А вот некоторые микробы и вирусы совсем не приветствовались, как способные нарушить равновесие местных штаммов.
Космопорт на вид был совершенно неземной, - исполинский октаэдр, мерцающий гранями и мигающий сотнями огоньков. Приглядевшись, можно было узнать квазигравитационные адаптеры, - технологию, едва начавшую появляться в ФСЗ с его массовыми полетами путешественников и миллиардами обитателей легких мирков. Повсеместная и постоянная востребованность вынуждала людей к использованию старой и энергетически дешевой инерционной технологии борьбы с невесомостью.
Из вершин октаэдра выходили похожие на длинные иглы и струны стыковочные мачты для посадочных ботов и VIP-звездолетов легкого класса. К одной из них был допущен Альнитак, и обрадованный Иве рванулся за впечатлениями. Увлекаемый транспортером по коридору проверок между пропускными шлюзами, он жалел, что за недостатком времени ему придется отказаться от посещения сервисных служб и залов космопорта. Они многое могли подсказать о планете внизу. Проходя в гхаргианский посадочный бот, через один из панорамных иллюминаторов он видел свой галактолет – комарика, захваченного тонким щупальцем в черноте космоса.
Во внутреннем убранстве и в плавности движения бот изрядно уступал земным космобусам. При посадке на планету его швыряло, и путешественнику стоило некоторых усилий не «познакомиться» с твердыми частями конструкции. Появилось предупреждение биокома о потенциально опасной ситуации. Усилием воли Руш потребовал не повторять его. На самом деле все шло штатно и подконтрольно. Просто стандарты комфорта и допустимой болтанки тут были другие, более низкие. Земную негу аборигены не считали нужной.
На вид гхарги были народом грубым и опасным. Применяясь к планете, ломавшей их под себя, они стали расой разумных существ с феноменальной физической силой, не вполне прямостоящих, и часто опирающихся на лопатовидные окончания рук и выросты у колен и предплечий. Это, конечно, не примитивные шишки, а дополнительные экзоопоры с наборами захватов и инструментов. Способность распрямляться гхарги не утратили, и с удовольствием делают это на звездолетах и в легких мирах, пугая несведущих своим ростом. На Кхаззе же с большим весом долго не простоишь. Грубые лица с глазными щитками; сутулые спины с рельефом бронированного хребта, готовые навьючить на себя, по меньшей мере, тонну; крепкие ноги, будто в латах с шипами (камнями такие не отдавишь). Довершали их облик рокочущие голоса и суровые манеры, использующие для общения тот же набор, что на Земле означал бы угрозу. Легко представить себе реакцию пра-землян, познакомься они с гхаргами. Ксенофобы, рефлексирующие образами Толкина, неминуемо зачислили бы народ Гхаргиты в разряд самых жутких троллей.
Из своих же собственных предрассудков напасть первым, будучи уверенным, что это на тебя напали, - такой сценарий контакта был самым плачевным в человеческой истории. Иве Руш изо всех сил старался не угодить в эту западню. Он не шарахался, и на него особого внимания не обращали. В ответ на угрозу Иве понимал, что это всего лишь попытка общения, и отвечал, как умел, напоминая себе, что в былые эпохи земные саперы и горняки вряд ли мягче общались друг с другом в глубине шахт. Получалось не очень. Озадаченный оппонент тут же превращался в издыхающего от смеха вепря, и долго, фыркая, рыча и кашляя, выходил из развеселого состояния. Затем они повторяли попытку общения при помощи биокомов, и все становилось ясно. Взаимопонимания было достичь проще, чем казалось. Чем дольше шел переведенный и обезличенный компьютером разговор, тем меньше оставалось различий. Человеческий ритм был и в странной, гулкой, полной тревожных инфразвуков музыке гхаргов, похожей на перестук и вибрацию древних свайных копров.
Руша занимала архитектура, призванная противостоять мощным ветрам, землетрясениям и тяготению. На Кхазе не строили небоскребов, если не считать таковыми гигантские конусы и пирамиды с большой площадью основания. Небольшие дома чаще имели классический прямоугольный двухуровневый вид. Их наземная часть могла опускаться вровень с грунтом при ухудшении погоды, а массивные крыши наглухо закупоривали колодец. Это было особенно важно для самых приятных взгляду Иве домов в стиле «рзэмх» с широкими окнами. Плоско-купольные, распластанные формы отличали промышленную застройку. Транспортные магистрали и улицы между группами строений экранировались от носимых ветром обломков и атмосферных воздействий, что делало их похожими на ветвящиеся шнуры-тоннели. Районы застройки были обведены широкими долинами-каналами для отвода селевых потоков и лавы. По видимой инфраструктуре угадывалось обилие подземных коммуникаций. Воздушный транспорт имелся в относительно малом количестве, более для общественных и служебных, чем личных нужд. Футуристическое плато с куполами и пирамидами, связанными между собой шнурами наземных и лабиринтами подземных тоннелей, окруженными бесчисленными кубиками малых строений и тусклыми огоньками пещер, - таким запомнился город на Кхазе.
Деревья местной флоры опирались сразу на несколько стволов. Дугообразные ветви отходили вбок и, если не пускали воздушных корней, то обратно врастали в стволы, обычно не в те, из которых появились. Листья крепились к ветвям двумя черешками, не имея свободного края. На высоких видах вместо черешковых листьев росли королистья, - как пигментированные выросты коры, отчего дерево становилось похожим то ли на пошинкованный кактус, то ли на унизанный грибами канделябр или коралл. Под королистьями и корой была крепчайшая, прочнее каменного дуба древесина. Поломать или оторвать от земли такую структуру было трудно. Разве обглодать королистья, - пожалуйста, чем местная фауна и пользовалась, а дерево выпускало из множества щелевидных почек новые хлорофильные пластинки.
Биологические эквиваленты птиц гнездились не на одиночных, открытых стихиям стволах, а исключительно в глубине древесных лабиринтов, а то и вовсе в каменных щелях и норах, и перья на крыльях имели чешуевидные. Руш видел, как они стрелами пронзали плотный воздух наподобие крылатых ракет или обрезанных птеродактилей. Насекомые были мелкие, плотные и зловредные, - никакой мнущейся и рвущейся красоты павлиноглазок. Прочее наземное зверье, включая получивших известность за пределами Кхаззы пластинчатых латников и черебак, в городе себя не проявляло. Водная жизнь, судя по описаниям, была богатейшей частью фауны. Выталкивающая сила снимает ограничения на массу тела, накладываемые тяготением, и там обитали крупнейшие представители животного мира планеты. Увы, ни к морю, ни в биологический музей путешественник за недостатком времени не попал. Но и без того, соединение остатков автохтонной жизни планеты с возможностями генной инженерии гхаргов и их земным наследием впечатляли. Определенно, эти молодые и пока еще скудные биоценозы ждал большой расцвет.
На корабль Иве вернулся, выбившись из сил, и тут же начал сопоставлять увиденное на чужой планете с земными базами данных и обучающими программами. В большинстве то, что знали и чему учили на Земле, было правильным. И все же контраст оказался разителен, показывая, как сильно вредит истине даже малая толика предубеждения. В последние годы настороженность росла, в общих выводах и предостережениях по отношению к Гхарг’ту и Кхаззе появлялось все больше бездоказательного и негативного. Этому-то вздору и верила человеческая масса фобистов, в то время как галакты следовали ранним, более объективным данным и собственным принципам. На поверку враждовать тут было не с кем. Соперничать за планеты с гхаргами не приходилось. Их в космосе интересовали железокаменные земли с силой тяжести на поверхности не менее 1,5-2 g, а людей – ниже этого значения. При доступности расстояний в десятки парсек цивилизациям можно было сколь угодно долго развиваться не конфликтуя.
Известно было, что Арора имеет вполне дружественные и спокойные отношения с гхаргами, а арорианин Сид Гед Бунг, к которому направлялся Иве, давно работает с ними. Земные источники отзывались о Бунге с неодобрением, как об авантюристе. В последнее время его честили «бандитом под прикрытием» правительства Ароры, противником урегулирования межцивилизационных отношений на основе предложений Стратегов Совета ФСЗ. Земляне подозревали, что «банды Бунга» могут быть использованы против их экспансии. На Кхаззе к Бунгу относились совсем иначе, с уважением, как к организатору движения пионеров дальнего космоса и руководителю востребованного галактического проекта, в котором гхарги принимают участие.
Дело оказалось не только в ближайших звездных скоплениях Гиад и Плеяд, за ресурсы которых разворачивалась борьба. Последние 10-20 тилей огромный объем космоса на глубину до 500 световых лет в направлении зодиакальных созвездий Тельца, Близнецов, Рака и соседних с ними Возничего, Персея и Ориона стал объектом интереса самых разных ушельческих групп. Там возник настоящий космический «Дикий Запад», формировался новый плавильный котел народов из первопроходцев, стремящихся обосноваться, сотрудничающих и конкурирующих в районе, сулившем сумасшедшие перспективы. Крупнейшим призом в этой области пространства были отнюдь не М45 Плеяды, слишком молодые и пыльные, а рассеянное звездное скопление М44 в созвездии Рака, оно же Ясли, находившееся в 580 световых годах от Земли. Ясли были ключом к еще более крупному скоплению М67, ближайшему из старых рассеянных звездных скоплений. Оно было домом для сотни звезд, по возрасту, размеру и спектру излучения похожих на Солнце. До М67 было 2700 световых лет, но это расстояние уже не казалось таким непреодолимым. Сопоставимые возможности сулило продвижение в Персее.
Сид Бунг действительно начинал как энтузиаст и авантюрист. С молодости выдвинувшись в лучшие пилоты, он возглавил одну из первых сверхсветовых экспедиций арориан, направленную на двух звездолетах к Целено, 16-й Тельца, одной из ближайших сестер - Плеяд. Три тиля назад это был слишком смелый проект. Бассарды не могли достигнуть скопления, а сверхсветовикам было опасно финишировать в засоренном газами и пылью пространстве. Выйдя из сверхсвета у негостеприимной Целено, Бунг чуть не разбил свои корабли, но смог организовать их ремонт и восполнить запасы энергии. Его экипажи выполнили осложненную задачу полета: установили маяк в лагуне Целено, собрали из привезенных деталей бассард-челнок для передвижения через остатки глобулярной туманности, и выставили второй маяк в чистом районе поодаль.
Это был подвиг, но затраты на экспедицию не окупились и близко. Звезды - Плеяды при ближайшем рассмотрении оказались не мечтой, а сборищем гарпий, соответствуя своим древним названиям. Дерзающему Сиду как-то удалось убедить команды вместо возвращения на Арору еще раз попытать счастья в глубинах Космоса. В Заплеядье, на пограничье созвездий Тельца, Персея и Возничего, он нашел свои жемчужины – планеты Аладжа, Геджа и Сиджа в богатейшей безымянной системе, которую поначалу нарекли Сира, а на космослэнге скоро окрестили Джасира или Бунджа. Заполучив удобную базу и ресурсы, Бунг вообще передумал возвращаться и начал обустраиваться, отпустив один из кораблей домой до отказа загруженный ценностями в стиле великих конкистадоров.
Раньше, чем отреагировало озадаченное правительство Ароры, в район, наскоро обследованный Сидом, как в новое Эльдорадо, двинулись экспедиции из разных миров, в том числе гхарги и тиуриальцы. От каких-то слишком настырных конкурентов он отбился, с несколькими сумел достичь компромисса и объединился. Вскоре он принял на себя роль руководителя межцивилизационных сил в отдаленном районе космоса, начав регулировать его развитие и поток переселенцев. Обнаружив дар незаурядного руководителя и волю к пресечению безобразий твердой рукой, он получил от своих соратников звание генерала и стал именоваться Джа Гед Бунг, или Раджа Бунг.
Лишь век спустя новая общность была официально признана правительством Ароры. Учитывая, что затраты на экспедицию Бунг окупил, и авторитет добыл не малый, арориане решили простить его, и вступили в отношения с его сообществом для участия в свободной галактической экспансии. Это дало импульс к упрочению декларативной Конференции, в рамках которой Арора, Кхазза, Тиура и несколько меньших цивилизаций контактировали в Космосе, оставаясь независимыми во внутренних делах, и не имея определенных договоров между собой. Так Бунг, поначалу не помышлявший об основании союза ушельцев, оказался у его истоков.
Отказавшись от давления, не пытаясь грубо подчинить своенравных пионеров и напрямую завладеть открытым ими богатством, арориане проявили мудрость и получили бесконфликтные перспективы. Начал понемногу налаживаться общий подход к Плеядам, где на разведанном Бунгом пути консорциум нескольких планет начал добычу иридиевой пыли. Предполагалось, что свое место в Конференции с ее новыми галактическими путями на равных займет и ФСЗ, но Человеческий Совет попытался интригой расколоть ушельцев и получить приоритет. Первое расширение разумного мира Земля проморгала. Его на рубеже древнекосмических и средних времен совершили изгои, - диссиденты и пораженцы в мутантической войне. О втором узнала почти вовремя, но захотела его возглавить. Это навязчивое лидерство было не нужно, возрождая опасности прошлого. Не то, чтобы Земляне были глупее арориан, но они были менее подвижны, более традиционны, и им не повезло с пучком темной энергии.
Раджа Бунг был уже далеко не молод, а судьба вновь толкала его на передний край. В Заплеядье он долго занимался организацией и вооруженнием пионеров, защитой своих баз, ударами по зарвавшимся шайкам. Он лучше других был готов к галактическому противостоянию и возможной войне. В этом качестве он был нужен правительствам Конференции. Шли переговоры о ее сплочении с принятием Бунга и его межрасового воинства на службу. Как обозначился интерес могущественной Тиуры, хозяйки большинства ушельческих планет, ищущей понимающего людей стратега для своих крылатых полчищ, стало походить на то, что Бунг станет больше, чем рядовым арорианским или союзным генералом.
***
Следующей остановкой на маршруте Альнитака как раз была Тиура – цивилизация, развившаяся на планете без твердой поверхности - теплом Нептуне в системе солнцеподобной звезды Шал. Плотная и толстая атмосфера составляет заметную часть объема Тиуры. Далеко внизу, в зоне высочайших давлений и губительных для органики температур, она переходит в океан из горячей и плотной смеси воды с аммиаком, насыщенный амидами и горячий как больничный автоклав. В своих глубинах океан скрывает мантию из раскаленного суперионного льда, под которой прячется печка планеты, - невероятно раскаленное металлическое ядро. Под его влиянием в ионном пластичном льду мантии гуляют гигантские вихревые токи, порождая квадрупольные магнитные поля, проходящие своими осями не через центр, а через мантию в половине радиуса планеты. Поля надежно защищают Тиуру от космических лучей, но жизнь на ней возможна только в слоях тропосферы с приемлемыми температурами и давлениями. Вследствие удаленности от центра планеты сила тяжести там не сильно отличается от земной.
Остановившиеся по крайней нужде на Тиуре колонисты обнаружили в ее водородно-гелиево-аммиачно-азотной атмосфере слой с примесью водяного пара, углекислого газа и кислорода. На худой конец, этого хватало для выживания. Опасен был этот высокий мир. Как ни мало было в нем кислорода, гулявшие там исполинские грозы изредка вызывали детонацию газовой смеси, особенно при пониженной влажности среды. Каждая молния Тиуры таила угрозу произвести взрыв объемного заряда колоссальной мощности. Но деваться предкам тиуриальцев было некуда. Энергию Шала и планеты они употребили на то, чтобы создать и поддерживать стратиграфически обособленный слой с приемлемым для жизни химическим составом и характеристиками. Взрывоопасность атмосферы и содержание в ней аммиака уменьшили при помощи транзита газов, катализаторов и заражения аминопоглощающими микробами.
Тиуриальцы стали непревзойденными инженерами атмосферы, конструкторами летучих сот и островов, атмолетов и атмоскафов – по сути небесных «подлодок», способных опускаться в слои газа, по плотности равные воде. Их техника – образец промышленного развития на основе энергетических газов и органической химии, им не было доступно стальное литье. Металлы и другие твердые ископаемые были в дефиците, за ними приходилось летать на астероиды и спутники Тиуры, либо производить из гидроксидов, солей и амидов, добытых далеко внизу, в океане. Суровая нужда продолжала связывать поселенцев с космосом, заставляла их помнить о нем. Так они оказались успешны не только в своем высоком мире, но и на спутниках планет. Один за другим тиуриальцы заселяли и преобразовывали газовые миры и планетки малой гравитации вроде Луны, Ганимеда и Титана, где когда-то начали формироваться как народ. На текущий момент они самые многочисленные из ушельцев.
В отличие от гхаргов, наследовавших замученный катаклизмами мир, и приспособивших к его ископаемым и биологическим остаткам привезенные с собой организмы, тиуриальцы оказались на планете, имевшей развитую, но неопасную биосферу. Им повезло в том смысле, что Тиура к ним, и они к планете оказались стерильны. Они не болели местными болезнями, как гхарги, которым изредка случалось откопать какую-то едва выжившую дрянь. Местные организмы их игнорировали. Земные продовольственные растения, грибки и бактерии могли в этих условиях распространяться в параллельных, искусственных нишах и служить своим хозяевам беспрепятственно. Путем длительных экспериментов их приспособили к плодоношению не только в закрытых оранжереях, но в полуочищенной атмосфере. Аммиак и окислы азота перестали быть токсичными и для самих тиуриальцев. Так «теплый Нептун» Тиура стал добрым домом для скитальческой цивилизации, предоставив ей площади и объемы среды большие, чем вся поверхность заселенных планет Солнечной системы и Альфы Центавра вместе взятые.
В конце концов, принесенные чужой цивилизацией изменения пришлись даже по вкусу местной жизни. Атмосферные медузы - флоатеры больше не страдали от аммиачно-кислородных подрывов. Рост влажности и содержания кислорода подкормил полчища синкеров, биологическая продуктивность системы выросла. Искусственные сотовые острова оказались такими же удобными для организмов-прилипал, как их исконные хозяева – гигантские флоатеры. Земные и внеземные организмы, не пересекаясь в жизненном цикле, начали снабжать друг друга продуктами своей смерти – органическими веществами. Взаимная усвояемость понемногу растет. Вероятно, когда-нибудь наступит и великий момент генетического слияния двух чужеродных форм жизни, родится новый потрясающий мир.
Вокруг Тиуры обращался десяток лун, и в том числе значительный по размеру и населению, обладающий собственной атмосферой Тимш-Шал, ддя благозвучия именуемый на человеческом языке Тималом. При нем находился главный пассажирский порт системы, куда прибыл Альнитак. Побывать на самой планете Руш не успевал. Оставалось настроить противогаз и смотреть на жизнь «космической саранчи» или «тирцев» (так на людских планетах грубо прозвали тиуриальцев) на Тимале. Визу для выхода в город он не получил, но орбитальный порт и виды вокруг наземного таможенного терминала, куда шустро сновали космические лифты, осмотрел прилежно.
Социальная и деловая активность на спутнике бурлила. Роскошью Тимал соперничал с Ригелем, а изяществом высокой архитектуры и ажурных платформ превосходил столицу Землян. Во многих уровнях меж воздушными небоскребами мчались потоки планетолетов и атмоциклов. Территория между башнями и опорами была тщательно распланирована, озеленена (точнее окраснена, если правильно назвать цвет местной капустовидной и бородой свисающей с опор растительности), акварирована (вода была желтой) и декорирована. Тут не было улиц, площадей и парков в привычном понимании, а всюду простиралось некое единство воздушного доступа, различавшееся планировкой и числом посадочных мест от направления к направлению. Пешеходов почти не было, преодолеть километр-другой пешком для тиуриальцев было чем-то неслыханным. Они попросту пикировали сверху к местам своего наземного отдыха, и так же стремительно поднимались оттуда ввысь. Общественные места были шумнее сверху, чем снизу, где тщательно прибирали падающий мусор роботы.
Собственно говоря, Тимал был столицей Тиуры. Здесь, где имелась поверхность, располагались Диктаторат и Верховный Суд. Диктаторы были наделены неоспоримыми полномочиями, каждый в порученной ему сфере деятельности, но согласовывали друг с другом вопросы, касающиеся нескольких сфер. Они избирались на десять местных лет без права продления и повторного избрания. Бывшие диктаторы, чей опыт и новеллы были признаны полезными, образовывали формально безвластную, но авторитетную коллегию пэров. Не попасть в нее после диктатуры было равносильно забвению, что сильно ограничивало самодурство диктаторов.
На контроль над атмосферой спутника средств не жалели. В его от природы мутном небе периодически возникали прозрачные зоны, через которые днем падали лучи Хшала, а ночью можно было наблюдать за гигантским, опалесцирующим диском Тиуры. Зрелище напоминало голубой Юпитер над Ганимедом. В минуты небесной красоты поверхность Тимала резко контрастировала с ней, окрашиваясь оттенками запекшейся крови, а шныряющие тирцы со светящимися глазами приобретали сходство с птеродактилями. Глянув на такое, любители фэнтези и тут бы кинулись спасать людей от мрачного зла. Но как и на Кхаззе, Руш не замечал враждебности, хотя не выказывали ему и приязни. С холодновато-подозрительными к людям тирцами тоже можно было ужиться в одном объеме космоса. Теплых Нептунов с возможностью обитания в Галактике было не больше, чем пригодных для жизни суперземель. Конкуренция с Землянами могла возникнуть на спутниках планет и астероидах, но ввиду несчетного количества последних ее не стоило опасаться серьезно.
Корабль готовился в полет к Ароре, а Иве, заняв свое место, продолжал смотреть сюжеты о природе Тиуры. Плыл в атмосфере газовой планеты дракозмей, - длинная вереница большущих, связанных бугристыми мышцами-канатами водородных пузырей и комьев протоплазмы. Снизу к нему стремилась группа надуто-обтекаемых, как помесь каракатицы с дирижаблем, хищников. Им навстречу топорщились стрекательными щупальцами оседлавшие дракона ядовитые змеузы, с его огромного тела, как истребители с авиаматки, слетали плотные стаи синкеров, - многочисленные прилипалы готовились защищать себя и своего хозяина. Начиналась пляска, похожая на охоту акул на косяки рыбы в земном океане. Хищники с разгона влетали в стаи синкеров, а те, расступаясь впереди, облепляли их сзади, жаля как пчелы. Между хищниками и дракозмеем кляксами расплывались облака какого-то выделяемого тысячами существ аэрозоля.
В какой-то момент хищники прорвались, и перекусили змея пополам. Для него это было не смертельно. Теперь в атмосфере будут летать два дракозмея, поглощая из нее азот и углерод, и наращивая новую ткань на свои шрамы и цепочки пузырей. Небольшой фрагмент змея с проткнутым несущим пузырем утратил плавучесть, безвольно опускаясь вниз. По пути его, равно как и своего ослепленного, отравленного ядом змеуз и сепией синкеров собрата, рвали на клочья хищники. Это была полученная ими дань, брошенная храбрыми защитниками. Экосистема показывала более высокий уровень кооперации существ, чем на избалованных природными условиями планетах типа Земли.
***
Лишь народ Ароры, волей капризной и циничной истории выдвинутый на роль ближайшего «заклятого друга» и соперника Землян, нашел себе условия, сходные с прародиной. Главная планета этой новой цивилизации диаметром 1,1 и массой в 1,3 массы Земли обращалась вокруг молодого солнцеподобного светила Хорс или Припек, и была третьей из железокаменных планет в центральной части системы. У планеты и ее звезды было на полмиллиарда лет больше в запасе, они недавно вышли из своего космического утра, в то время как Солнце и Земля перевалили за полдень. «Утренняя Земля» - таким было неофициальное название Ароры. Вокруг нее вращался единственный спутник Дива, массой на треть превосходящий Луну, а потому служащий арорианам хорошим буферным телом как для контактов с представителями других цивилизаций, так и для собственных космических программ. Дива была благоустроена не хуже Марса, будучи много светлее последнего и располагая прекрасной аграрно-пищевой индустрией «натураль», - приятный бонус для любой столичной системы.
На высоких плато двух суперконтинентов Ароры условия были схожи с земными. Там раскинулись леса и саванны, полные местных и гибридных, вполне земного обличья, видов растений и животных. В этой среде человек мог жить с минимальной помощью биокибернетических и технических средств, что позволило арорианам сохранить фенотип исконных, или «истинных» людей. Лишь внизу, на равнинах, побережьях океанов и в рифтовых долинах арорианских средиземных морей, где высокое атмосферное давление ложилось дополнительным грузом на повышенную силу тяжести, людям требовались помощь и адаптация.
Арориане не спускалась в низины для проживания. Местные виды составляли там почти нетронутые биоценозы, находясь в стадии развития, аналогичной земному юрскому периоду. Могучие ящеры, опровергая физиологические пределы, достигали веса в десятки тонн. В сочной растительности, питающей зауроподов, недостатка не было. Океанические стороны планеты виделись безмятежно голубыми, с гирляндами коралловых и вулканических островов, но большая часть их рекреационного потенциала не была задействована. Приливы на Ароре были много выше земных, в морях рейдовали исполинские плезиозавры и моллюски. Арорианская цивилизация не отличалась той тяжестью нагрузки и глубиной переработки естественной природной среды, которая была характерна для подминающего все под себя старого Человечества. При владении космосом арорианам это не нужно.
Вскоре после обустройства на Ароре, в нескольких парсеках за нею, эти счкастливчики нашли еще более притягательный «человеческий» шар, - Эден, - массой на несколько процентов легче Земли, и настолько же тяжелее Венеры. Планета плыла вокруг стабильной звезды класса G0, в системе типа «лагуна», отличаясь теплым и ровным климатом. Природа Эдена была так прекрасна и лишена всего болезнетворного, хищного и ядовитого, что при открытии этого мира возникло предположение о ее искусственном происхождении. К моменту заселения ничего от гипотетических творцов рая не осталось, кроме некоторых геологических структур, о происхождении которых спорили ученые. Подмечая отсутствие эволюции, предположили, что климат, природа и даже внутренняя активность планеты продолжают контролироваться какими-то неизвестными силами, - что где-то здесь первопришельцы оставили Стража, доныне действующего непонятным образом. Но ничего определенно инопланетного и хотя бы крупицы достоверно искусственного на Эдене так и не было обнаружено.
Тем не менее, Арориане из этих туманных и благоговейных причин запретили на Эден любую деятельность, кроме аграрной и природоохранной, ограничили население, а в остальном мало вмешивались в созданную ими резерватную автономию. С тех пор все усилия колонистов направлялись на сохранение местной фауны и осторожную селекцию уникальной флоры для переноса на Диву и Арору. Одним из результатов этой работы был очарованный эденский апельсин, тот самый, с трудом добытый Мет Антом и взращенный Рушем, а потом вынужденно брошенный на Земле. Это деревце, оплетенное винидией, красовалось на гербе Эдена, и во многих мирах успело стать символом великих плодов и искушений Галактики. Интересно, догадаются ли фобисты и шелгуровские сатрапы, какое у них под носом осталось сокровище?
Как подобает раю, Эден специализировалась на элитном, культурном туризме и производстве продуктов питания и ободряющих средств гурманского качества. Пока в Космосе существовали чревоугодие и нужда в допинге для успокоения нервов и повышения сопротивляемости нагрузкам, это был востребованный товар. Особенно славилась Эден изысканными нектарами и винами, сила и качество которых потрясли Галактику. Транквилизаторы и спайсы ничего не стоили в сравнении с ними. Кил Пат утопился бы в местном вине, но вряд ли его пробовал, товары с Эден, попадавшие на Толиман, все еще были строго распределяемыми и чрезвычайно дорогими.
Побочным психологическим эффектом признания элитного гастрономического экспорта с Дивы и Эден стало широко распространившееся в людях представление об Ароре как о сельской цивилизации, не блещущей техническими средствами и научными прорывами. Эту ошибочную точку зрения в какой-то мере восприняли Стратеги, культивирующие «правильные» эмоции, не ждущие сильного сопротивления от сибаритствующего народа.
Руш в первую очередь изучал систему Хорса, полагая свою дальнейшую судьбу связанной с ней, но вышло иначе. На Тимале Альнитак взял двух нелюдимых, гордо ступающих по трапам, закутанных в серо-зеленые плащи пассажиров, окруженных ликторами, и направился прямиком к Эдену. Знакомый крепыш шепнул ему, что туда прилетел Раджа Бунг. Скрытные «тиу» по каким-то причинам искали с ним личной безотлагательной встречи.
Здесь не было кипучих космопортов. Карантинная зона вокруг планеты была суровой. За колебаниями космических лучей, полей, уровней освещения и ионизации, элементарным и изотопным составом космической пыли и ее органобиосоставляющими бдительно следили сети датчиков. Тут декларировали принцип «вне политики». И все же здесь, на Эдене, с молчаливого согласия властей для чего-то собрались соратники и авантюристы Бунга. Сход землянина с корабля улаживался буквально на ходу. Имя Мет Анта стало ключом для связи с Бунгом. Под гарантии генерала Иве получил визу на пребывание в одной из гостевых зон, и с трепетом в душе высадился на маленьком терминале Эден-Вегара. Он и не мечтал, что ему откроются двери в такое место.
Пассажиров поджидала группа тиуриальцев на атмоциклах. За светофильтрами шлемов не различить было узких, колких лиц. Они приветствовали соблюдавших молчание соотечественников, составили им внешний эскорт и умчались, - только след простыл. Откуда ни возьмись, появилась еще одна пара тиу. Эти удостоили Руша взгляда сытых птеродактилей, предложив следовать за ними. Едва распаковав акбиль, землянину пришлось газануть вслед за круто сорвавшимися с места «провожатыми». Скорее локацией, чем зрением, он вцепился в удаляющиеся фигурки. А те мчались все быстрее и выше. Конечно, эти невежи не имеют привычки видеть под собой поверхность! Ему же, как туристу, экстрима не хотелось. Картины эденских садов мелькали внизу. Называется, побывал в раю, черт бы всех тиу подрал…
Наконец, тирцы сбавили ход. Биоком подсказал точку их приземления, Иве подлетел к ней по кратчайшей. Так и есть, отель. На площадке перед одним из корпусов, окруженной постройками типа бунгало, троица опустилась на землю. Сбоку раздался недружелюбный рев. Там заседала компания гхаргов, пожелавших узнать, какого рожна здесь появился землянин. Один из тиу коротко, с переливом и шипом цвиркнул. Биоком тут же перевел: «Диссидент, по приглашению генерала». Гхарги заорали еще хуже, что означало удовлетворение, и вернулись к своему пойлу. Местная связь установилась и возникло приветствие от мажордома. Невидимый блюститель протоколов попросил человека подождать. Руш подавил в себе желание юркнуть в свободное бунгало и направился к гхаргам, изрыгнув ужасное приветствие на их языке. Компания очумело уставилась на него и заржала.
Раджа Бунг был невесел и задумчив после встречи с диктаторами, работая в просторном зале. По всему его пространству светились объемные карты и диаграммы, отображая результаты прогнозирования и моделирования. Наглядность развивала интуицию - предугадывать ход вещей, в чем недостаточно помогали компьютеры. С тех пор как электронному разуму было отказало в высших степенях свободы, при анализе масштабных процессов, далеких от линейности и равновесия, приходилось терпеть трудности в поиске решений. Самому отправиться и подсмотреть будущее, вопреки надеждам архаиков, было нельзя. Погружение в парадоксы заканчивалось небытием. Появление в прошлом было возможно, но нежелательно, да и не нужно для осведомленного наблюдателя, - слишком дорогая плата за установление каких-то частностей бытия.
Дело шло о судьбе множества цивилизаций. Окна возможностей закрывались. Ни один алгоритм действий не вел к расширению. Стабильность и порядок исчезали тем быстрее, чем активнее их пытались сохранить. Будь это возможно, Бунг снова ушел бы в дальний Космос, как много веков назад. Но сейчас и возраст не тот, и это было бы малодушное решение. Слишком многое вложено и недоделано в Заплеядье. Старыми цивилизациями с их великими достижениями тоже поступиться нельзя, а с собой не забрать. Ошибкой было сторониться ортодоксального Человечества, - сделанной из худых воспоминаний и лучших побуждений. Не он сделал эту ошибку, но он смирился, когда узнав о дружбе с подвижником, хайре Мет Антом, ему намекнули, что больше не стоит самодеятельно брать Землян в дальние походы. Конференция не поддержала людей-галактов, считая, что они сами разберутся, просветят сознание и побуждения Человечества.
Не просветили. Все были порознь и все опоздали. Процесс взаимодействия цивилизаций мог быть запущен много тилей назад, и так было бы лучше для всех. Теперь же Конференция и Человеческая Федерация будто столкнулись друг с другом из-за угла, в недобрый час энтропии. Арора, Тиура и Кхазза от конфронтации удерживались. Но Земная цивилизация абсурдно и целенаправленно готовилась к ней. Повлиять на нее извне было нельзя.
Бунг знал и то, что Старейшины Ароры, Диктаторы Тиуры и Маркшедеры Кхаззы не так уж сильно отличаются от Сенаторов Совета ФСЗ и Стратегов. Они давно решили на силу ответить силой. Усилится темный поток, и они, войдя в раж, столь же легко перейдут грань между обороной и агрессией. Все клонилось к войне, к всплеску первобытной дикости, какого не должно было случиться. Много лет назад на стапелях Бунджи были заложены крейсера дальней галактической разведки. Тогда его называли мечтателем, постройка двигалась медленно и трудно. Были недовольные тем, что на нее систематически отрывались средства. И вот, эти корабли понадобились. Они не предназначались в качестве боевых крейсеров, но проект такое допускал. Крейсера, опережающие по характеристикам корабли всех прочих цивилизаций, бывшие его тайной, стали его «тузом в рукаве». Но их своими силами не достроить. Не выручит и наследие хлогов. Нужна помощь, ради которой он со всеми готов был вести переговоры.
Бесстрастный и бездушный секретарь-мажордом напомнил: установленный час покоя истек. К нему посетитель, которого он сам велел принять обязательно. Почувствовав телепатический контакт с Рушем, Сид дал ему разрешение войти, и первым, невзирая на возраст и чин, произнес приветствие:
- Здравствуй, Иве Руш. Рад тебе, явившемуся по зову сердца и совету великого человека.
- Приветствую Вас, генерал.
- Надеюсь, твоему учителю удастся выбраться из логова Стратегов. Он нужен здесь. У тебя информация от Мета? Если нет, - я буду рад и твоим собственным наблюдениям.
Руш молча извлек и передал Бунгу маленький блистер с кристаллом. Всю жизнь он не любил киберштучек, но перед путешествием пришлось смириться, заказать потайной биопорт и спрятать носитель информации в собственной голове. Бунг взял его и поднес к глазам. Мгновенно носитель был взят в обработку. Иве вежливо молчал, пока его собеседник, оторвавшись от считывания, сказал:
- Спасибо, Руш! Эти данные ценны для нас, ты не зря проделал свой путь. Надеюсь, ты поможешь нам с матрицами и рядами Мет Анта. Времени мало. Беда приближается. – После этих слов Бунг и его гость телепатически обменялись мыслями. Следуя простому, но плохо усваиваемому частью людей принципу, что зло порождает зло, обман – встречную хитрость, а сила натыкается на силу, Руш предполагал узнать нечто подобное. Плохие вести становились нормой в меняющемся Мире. Зато исчезло одиночество, давившее его с тех пор, как его с наставником разделила бездна пространства. Учитель не ошибался: перед ним был еще один Великий, - Хайре, дерзающий, но лишенный личной страсти к победам и славе, сурово смотрящий в хрупкое будущее. Совсем не враг людей и Земли, но руководитель, готовый вершить неблагодарное дело борьбы.
- Осваивайся, ты здесь надолго. - Подытожил Раджа Бунг. Он тоже был удовлетворен близостью их ментальных профилей. – Отдыхай и вливайся в коллектив. Об остальном договорим потом.
Несколько следующих дней Руш, казалось, был предоставлен себе и целительной безмятежности. О нарастающем беспокойстве в Космосе за пределами райской планеты напоминали разве что слонявшиеся вокруг разношерстные спутники генерала и старавшиеся не привлекать к себе внимания визитеры. Одна за другой у Бунга шли встречи, для непринужденности которых так подходила Эден. Как и в случае с тиу, угадывалось, что многие посетители обладали властью в своих мирах.
Вопреки мнению Землян, продолжавших считать Бунга авантюристом, а подчинявшиеся ему отряды анархическими бандами, в окружении генерала действовала четкая система иерархии и поведения, подобная той, которой восхищался Пат, только без показного чинопочитания и торжественно-нудных ритуалов. Это сообщество походило не на массу внушаемых и муштруемых добровольцев, а на некое старое братство вояк и пилотов, где каждый знает общее дело, свое место, понимает друг друга с полуслова и сознательно выполнит приказ. По молчаливому согласию или ранее отданному распоряжению, не было принято болтаться на пути у делегаций. Даже любящие посидеть на утреннем солнышке и в полуденной тени гхарги, - и те исчезали. Только ближе к вечеру в бунгало собирался разношерстный пионерский люд, - там угадывалось присутствие авторитетов от разных общин. Шли развлечения и беседы, а за ними – споры, накалявшиеся и нарушавшие тишину общения через биокомы. Порой раздавался залп хохота, в котором сливались рев и свист инопланетян с голосами людей.
Иве начал обзаводиться симпатизирующими ему знакомыми. Наиболее близкими стали персеяне Кен и Севар. Это был редкий случай, когда они приходились друг другу кровными родственниками – братом и сестрой. Йота и Тета Персея принадлежали к числу систем ФСЗ, где были распространены галактические настроения, на них оказывалось грубое давление со стороны федеральных властей Толимана. Неудивительно, что персеяне уезжали от неурядиц. Это были способные молодые люди, продолжавшие образование и готовившиеся к руководящим ролям в своем обществе. Учителя и сограждане посчитали нужным убрать их подальше от Стратегов. Эта встреча скрасила Рушу жизнь в среде, где большинство индивидов были мутантами.
В манерах общения персеян не чувствовалось характерной для их родины кастовости, хотя цену себе они знали. Маленькая компания людей проводила время, обсуждая события и вспоминая друзей, оставшихся в Сообществе. Вестей оттуда было мало, и не расстояние было тому причиной. Эден активно обслуживалась галактолетами ССО, и за недолгое время пребывания землянина на райской планете, ее посетили однотипный с Альнитаком почтовый корабль Минтака, и более новый - Хатиса. С Ароры и Тиуры тоже приходили информационные пакеты. Судя по их содержанию, заветы Основателей Человечества были попраны окончательно. Пропаганда стала навязчиво-патриочной. Многие аспекты жизни общества будто исчезли, зато дискутировались враждебные замыслы и действия ушельцев. Появились понятия неуважения к Совету, измены Человечеству и «галактических иноагентов». Обвинения звучали, в основном, в адрес видных учителей и ученых. В самом деле, - что за политический эффект, - обвинить в измене или иноагнтстве какого-то скромного инженера по производству бытовых чипов? Это было запугивание.
Связи Руша с представителями других цивилизаций тоже налаживались. Первым его нечеловеческим приятелем стал Гхир Драрх по прозвищу Гхита. У себя на родине он был оператором бура-космоскафа, затем освоил космолеты, корабельную технику и подался в Заплеядье. Никто лучше его не чувствовал особенности коры планет, не находил рудные тела, слабые и аномальные пласты, полости и расплавы. Стремительно сходя с орбиты в своем аппарате, он ни доли секунды не медлил на поверхности, сразу зарываясь в лед и камень. Превращение обычной посадки на грунт в прыжок из космоса вглубь литосферы, - вот в чем был его почерк и шик. Взлетали вверх пыль и каменное крошево. Казалось, он разбился как метеорит, но глубоко внизу дрожала и расступалась порода, - работал и уходил от места высадки космоскаф. Навсегда запомнил землянин рассказы гхарга об экспедициях на сотни километров вглубь мантии Кхаззы, к погребенным там плитам и континентам, кускам ее древней коры, много рассказавшим об истории планеты. Такое же «кладбище континентов» есть в глубинах Земли, являясь источником глубокофокусных землетрясений, только у людей не было нужды и возможности предметно исследовать его.
Под грубым видом Гхиты, за его типичными для гхарга манерами скрывался острый ум и способное к добру сердце. Он неподражаемо делал презенты из своего запаса кристаллов, употребляя их на сувениры вместо цветов. Многие из подношений были редчайшими коллекционными образцами, но их стоимость Гхиту не волновала. Наблюдая за ним, Иве понял, что гхарги – они будто с переключателем внутри. В одной позиции грубые, непримиримые и беспощадные, в другой - проявляющие бескорыстную заинтересованность и дружбу. Главное было самому не подличать, не давать поводов к вражде и презрению, удерживая этот переключатель на доброй стороне.
Затем в окружении Руша возникли тиуриальцы Пфа Оо и Цви Шуу, те самые провожатые на атмоциклах, с которыми он познакомился в день прибытия, если так можно сказать. Как только летуны удовлетворились произведенным впечатлением и обсудили то немногое, что знали о пришельце, их привело обратно неудовлетворенное любопытство. Если навыки Гхиты устраняли физический рубеж недр (а в космосе он летел и через атмосферу падал как утюг), то для этих отчаянных летунов и метких стрелков любая атмосфера, над поверхностью или без таковой, была привычной средой для маневра и действия. Великолепные космолетчики, бесстрашные ниндзя воздуха и вакуума. Конечно, если вдруг придется оторваться от мирных трудов и занятий.
Обычный человек занимал между такими далекими друг от друга гуманоидами промежуточное, привязанное к поверхности планет звено. В древнем мире, без биокомов, нанокожи и массы других облегчающих нахождение в одной среде и взаимопонимание устройств, дружба между ними была невозможной. Разный физический облик – мелочь по сравнению с тем, что сама химия жизни в разных средах не располагает к близости. Тиуриальцы мерзко пахли (вонь отсекал фильтр запахов). Прикоснуться к ним без защиты означало отравиться, а к гхаргу - оставить на его шкуре часть собственной кожи. От неприятных и травмирующих последствий человека защищали антиконвергентный газореспиратор, нанокожа и устройства, генерирующие отталкивание в небольшом зазоре над ней. В общем, разница между новыми галактическими расами стала куда больше той, какую не выдержали ортодоксальные Земляне, начав древнюю мутантическую войну.
Дары Эдена помогали общению, оживляя робких и умеряя настырных. Каждый выбирал их сообразно метаболизму. Гхита был поклонником эденской граппы, Пфа и Цви - определенным образом протухших и дурманящих их нектаров. Руш и персеяне предпочитали вина. Стоило пару раз засидеться допоздна за дарами, потянулись знакомиться остальные. Руш стал бывать в смешанных компаниях, слушая истории о чужой жизни, учась этикету межпланетников, строгому, но часто снисходительному к ляпам, если допустивший их товарищ был искренен.
Так прошел месяц роскошной жизни, за который Иве впоследствии был очень благодарен генералу, - кто знает, как сложилась бы дальше судьба, не будь у него такой щадящей адаптации. Вдруг Раджа Бунг назначил совет. Вечер накануне прошел бурно, начавшись с предположений, и закончившись самой настоящей попойкой. Возражения не принимались. Уж если генерал собирает, - пора прощаться с Эден! Травились байки о невероятных происшествиях в Заплеядье. Руш опрометчиво задержался послушать и его подпоили до срабатывания биохимической защиты. Пить дальше и блевать дорогущим эденским вином быо верхом неразумия. Во время хорового исполнения удалой песенки «Мы – коричневые пилоты» о незадачливом экипаже, не заметившем и «воткнувшем» свой корабль в темную субзвезду, он ретировался. Нанороботам предстояла работа по исправлению повреждений в печени. В полуночном бунгало ревели:
Стоит капитан и взгляд напряжен,
Экран многолик – пылает огнем!
Путей нет назад, кто влип здесь в борьбу,
Звезда коловрат вращает судьбу!
Но дружен и горд наш сильный народ.
Духом – гранит! Он всегда убежит!!!
Совещались пионеры долго, в зале, превращенном в закрытую от чужого любопытства ячейку. Выходцы из Сообщества Землян не были приглашены, ожидая, чем обмолвятся участники собрания. А те после обсуждения расходились быстро, не в радужном настроении. Гхита лишь покачал своей безобразной головой и сказал, что они срочно возвращаются в Заплеядье. Генерал обещал принять людей завтра. Это была не чрезмерная секретность, Бунг всего лишь избегал посторонних упреков в лишней доверчивости. Бонус от этого был один – людям не пришлось участвовать в общих сборах и они могли думать только о собственных пожитках.
Действительно, на следующее утро генерал Бунг позвал их. Он был краток. Флот Землян провел военно-полицейские операции в Раке и Персее, в системах, которые ранее объявили исключенными из Сообщества. По счастью, если можно так выражаться о подобных вещах, ни один из крупных внешних Миров не успел их признать. Иначе галактический кризис уже разразился бы. Боевые корабли ФСЗ впервые были замечены за пределами Сообщества, в свободном космосе созвездия Тельца. Ушельцы решили, что пришло время для Конференции стать полноценным оборонительным союзом. Уже некоторое время назад все три великих ушельческих цивилизации, симметрично отвечая на действия Стратегов, заложили на своих верфях фрегаты и крейсера, начали переделку для военных нужд гражданских кораблей. Следующий шаг «истинных людей» не останется без ответа. Небольшой флот Заплеядья не должен быть с ходу вовлечен в эскалацию. Пора убираться с Эдена. По счастью, есть силы, не желающие ставить все свое будущее на кон в схватке с Человеческой Федерацией, и поддерживающие Заплеядье как галактический трамплин. Договоренности об этом достигнуты. У людей есть выбор: лететь на Арору, где условия жизни для них привычнее, или на край обитаемого мира. Персеяне выбрали Арору. Руш ответил, что последует за генералом. Дальний космос всегда был его мечтой.
- Иве Руш! - Сказал Бунг. – Ты ненавидишь войну и примитивный разум, делящий мир на своих и чужих. Этот кризис изменил твою судьбу и сломал планы. Я помогу тебе - при первой возможности ты пойдешь в дальнюю экспедицию. Но для этого придется учиться, и стать тем, кем ты не хочешь быть: человеком военным. Так изменился мир, без боя мы не уйдем. Жизнь в опасности, дисциплина, привычка думать о подчиненных, - великая школа. Ее надо пройти. Звездный Солдат – не слепой инструмент политиков, каким видят его Стратеги. Он – гражданин! Его призвание - защищать мир и свободу. В наших уставах записано, что преступные приказы не исполняются. Тебе придется сражаться с теми, кто думает, будто прав во всем, а на самом деле несет с собой лишь зло, смерть и разруху. И это будут твои соплеменники. Готов ли ты вручить мне ответственность за себя? Делая выбор, ты должен знать: звездолет, на котором твой учитель и мой друг Мет Ант уходил из пространства ФСЗ, сбит. Судьба его неизвестна.
Наблюдая за смятением персеян, Руш был потрясен. Стратеги ни перед чем не остановятся! В тот момент, когда впереди открывался необозримый новый Свет, они решили запихнуть Человечество в прошлое. Оно вдруг отвалилось с его души как ступень древней ракеты. Его все-таки вынудили пойти путем Пата! И все же это была другая дорога. Его перестало волновать, что скажут о нем сограждане.
- Я согласен, генерал, – ответил он.
- Тогда найди Гхиту и передай мой приказ вступить под его начало. Он решит, где от тебя будет польза. Постарайся научиться у него как можно большему. Спеши! Мы готовимся к отлету.
Вскоре гостевая зона на Эден опустела, по ней засновали роботы-уборщики. А высоко в небе уходили вдаль галактолеты. Следующими ночами в нем можно было заметить новые звезды. Они горели, понемногу ослабевая, а затем вдруг ярко вспыхнули и исчезли.
Глава 6. Далеко-далеко.
Майор Кил Пат во главе 1-го батальона своего танкового полка рассекал пространство в очередном полете. Все двадцать пять боевых «утюгов» батальона, - четыре тактических группы и командирская машина, - выстроенные в колонны к четырем шлюзам стояли, надежно закрепленные, в центральном танкодесантном трюме. Трюмы-ангары по бокам заполняла сопутствующая беспилотная техника. При десантировании в космос сначала вышвыривают ее, потом вылетают пилотируемые танки, а танкетки и прочие малые средства поддержки «цепляются» сканерами за свои головные машины, и по мере приближения батальона к поверхности планеты выстраиваются в боевой порядок.
Напрасно люди несведущие представляют себе тяжелых гусеничных монстров с длинной газодинамической пушкой, торчащей из башни. У современных танков в походном положении не было заметно поверхностных движителей. Зачем? Без этих придатков двигатель-генератор мог поднять и передвигать многотонные махины над палубой, и над любым грунтом, проявляющим толику магнитных свойств. Конечно, на это нужна энергия, в целях ее экономии при плохих подъемных свойствах грунта из корпуса выдвигаются шесть узлов, разворачивающихся в движители шагающего, колесного, гусеничного или винтового типа. Сама геометрия танка не квадратно-прямоугольная как издревле, а шестиугольная, с узкой лобовой броней, помогая рвать атмосферу при высадке. Корпус его несущий и снабженный по бокам будто кургузыми рудиментами крыльев. На самом деле – это крылья и есть, они могут разворачиваться в стреловидное оперение, странное и ненужное для такой машины на земле, но делающее космотанк двоюродным братом космолета и помогающее в атмосфере на больших скоростях высадки. Главная пушка танка проложена не изнутри, а будто поверх вращающегося капонира башни, она не газодинамическая, а спаренная лучевая и электромагнитная, швыряющая снаряды и ракеты разных мощностей и калибров на скоростях до нескольких километров в секунду. Под капониром башни скрывается боевой вычислительный центр, управляющий стрельбой, движением, защитой, и всей приписанной к танку боевой роботической группой. Экипаж из двух, а в командирской машине – трех человек скрыт в отсеке хорошо бронированного корпуса.
Десять лет минуло со дня встречи бравого офицера с Рушем, и каких лет! Сколько они принесли достижений! Учеба на отдаленных базах и показательные полеты между мирами Сообщества закончились. Теперь один дальний поход следовал за другим. Мощь и скорость Звездного флота излечили Килову неприязнь к захолустью. Сегодня здесь, - завтра там. Через несколько месяцев после вылета на окраину снова в столице. И не серым обывателем возвращался он каждый раз в сердце цивилизации, а в идеально подогнанном кителе-скафандре со знаками отличий. На подвеске «серебряного орла» - нагрудного знака военных звездолетчиков росла цифра походов. Его искала глазами толпа, им восхищались. Его личные профили в социальных сетях были красны от «лайков». Он полюбил корабельную жизнь и сам теперь уверенно боролся с агорафобией, ностальгией и разгильдяйством у младших по сроку службы и званию.
Зак Буш, Фа Гор и многие другие, наставлявшие Кила Пата на путь воина, могли гордиться им. Вот и сейчас его десантный корабль в составе малой дивизионной (бригадной) эскадры находился в двух с лишним десятках парсек от Толимана, на орбите Альдебарана В - маленького компаньона знаменитого зодиакального светила. Ждали приказа: то ли двигаться в глубину Тельца к одинокой и политически колеблющейся ушельческой системе Леки, то ли возвращаться. Причиной задержки были очередные безобразия на 10-й Тельца. Галакты до отвращения всем надоели!
Свежи в памяти были первые акции по восстановлению порядка и единства в Федерации. После рядового визита на Табит в Орионе, где достаточно было моральной поддержки, чтобы справиться с агентами ушельцев, Йота Персея встретила флот недружелюбным молчанием и саботажем. Все имущество, что испрошено было для пополнения корабельных запасов, либо не было доставлено, либо развалилось на орбите. Ищи его там. На поверхности в лицо подчинялись, за спиной – портили роботов. На Тете было еще хуже. Тамошние патриоты Человечества не сумели сформировать правильные настроения на планетах. С большой негативной энергией в адрес флота телепатически скандировали: «Милитаристы, убирайтесь прочь!» Полицию освистывали и закидывали всякой дрянью. Напрямую попасть, конечно, не могли, но у многих стражей порядка коконы и амуниция были в дерьме. Не обошлось без задержаний.
Острее всего развернулись события на 55-й Рака, с которой денонсировали союзный договор. От них временно избавлялись как от заразы, будоражащей Сообщество, а они решили, будто обрели независимость! Смутьяны начали переговоры об ассоциации с ушельцами. Такого развития событий Стратеги допустить не могли. Флот и полицейские силы прибыли, и под предлогом защиты угнетенного, ориентированного на Землю меньшинства провели военно-полицейскую операцию. В защиту угнетенных на Толимане верили многие. Но реально, Пат был готов поклясться - не оказалось на 55-й Рака такого меньшинства. Никто Звездному флоту был не рад, акция изобиловала острыми моментами. По силам ФСЗ, несущим мир и порядок, просверкали первые выстрелы из самодельных и промышленных пушек. Уже на земле сгорел посадочный бот. Уму непостижимо, как растяпы-полицейские позволили поразить его в неприкрытый защитным полем люк! Выбрались и рты раззявили, туристы. Примитивные снаряды оцарапали броню, сбили внешние датчики и антенны на нескольких космотанках. Потеря парадного вида тогда взбесила Кила до крайности.
Вооруженные силы и полиция действовали адекватно. Были задействованы предупредительная, оглушающая и ослепляющая стрельба, по вооруженным смутьянам - снайперские выстрелы на поражение, проведено изъятие из общества враждебных активистов. Многим полицаям тоже досталось, - их явно стремились изъять из жизни. Прикрывая танками стражей порядка, Кил впервые почувствовал на себе обжигающую ненависть, а внутри себя - ответную ярость. Был бы приказ на открытие огня – он бы в два счета очистил площади из орудий. Прятаться за броней от ничтожного противника Кил считал постыдным, и командовал снаружи, за кормой. Мимо тащили одного из задержанных. Он вертелся и орал: «Вы отказались от нашей планеты! Гнусили, что зря кормите нас! А теперь жаба задавила? Что ты делаешь тут, поганый майор?» И плюнул Пату на его боевой скафандр. От омерзения Кил пнул это тело ногой, назвал краснозадой обезьяной, проревел «Всех порвем!», и еще что-то про галактодебилов.
Рага Кан, местный руководитель и предводитель галактов, назвал полномочных посланцев Земли узурпаторами. «Прежнего, справедливого Совета и Сообщества больше нет, – сказал он. - Вы больше ничего не создаете кроме оружия, ни с кем не договариваетесь, разными способами навязывая свое. А если диктат встречает хоть какое-то сопротивление, - объявляете несогласных врагами. Вы отдали нам суверенитет, - вы его и попрали, нарушив как собственные, так и межзвездные Законы Галактики. Нет смысла говорить с людьми такого варварского сознания. Только лишившись силы и спеси, вы начнете думать и что-то соблюдать». Он отказался призвать соплеменников к порядку. Эмблему «Мудрого Рака» сбили с фасада Планетного Дома Размышлений. Нечего щелкать клешнями против «Лучистого солнца» ФСЗ. В ходе бурных объяснений, присутствовавший при аресте Раги майор Пат был назван «тупым роботом Шел Гура». Завистникам эпитет понравился. Даже верный Золт Каб, и тот с трудом прятал ухмылку.
Кил передернул плечами, обрывая неприятные воспоминания. Сложное было дело, что и говорить, но как еще поступать с предателями? С их помощью ушельцы чуть не вползли внутрь пространства Сообщества! Хитрая агрессия против Земли! Участие в подобных походах много дало ему как офицеру. Он морально окреп, и действиям в условиях реального, а не условного противодействия подучился. Все же хорошо, что их пока не вернули к 10-й. Пусть другие топчут социальную гниль. Поддерживать полицию – почти то же, что самим стать полицией. Он не на это учился. Ему больше нравятся дальние миссии. Глядишь, и сражения будут. Тр-р-рах, и вражий корабль испаряется во вспышке! Бах! И наземный укрепленный пункт взлетает вишневого каления комьями вверх!
От нечего делать мечтатель наблюдал за проходом по диску Альдебарана А одной из сохранившихся у гигантской звезды планет, мысленно принимая ее за противника, по которому он готовится открыть огонь. Расчеты были моментальные, труды по их производству – бесполезные. Привычно бежал ручеек данных фотометрии. Раздутое покрасневшее солнце, распухший кипящий юпитер, раскаленные камни вокруг. Космическое блюдо с подгоревшей уткой и палеными яблоками. Мир, доживающий свои последние жаркие дни.
- Эй, астроном! – прозвучало в мозгу, - Радуйся, получен приказ продолжить полет по назначению! Идем через Пси Тельца. Задержимся там на недельку-другую. Командование требует детально разведать эту систему. Готовь танкачей к высадке.
Ну вот, все пошло своим чередом! Кил обрадовался, услышав этот ехидный голос капитана 2-го ранга Гир Барка. Командир десантного корабля был насмешником, циником и язвой, но хорошим товарищем. Никогда не выносил свои шутки изамечания в среду подчиненных. Сдружились они за пару акций крепко.
- Мы готовы. Работай, готовь наш прыжок, извозчик. А я пойду, на радостях в кубард сыграю.
- Китель почисти и нанозащитный слой укрепи. Мы в нейтральном пространстве. Тут дозоры ушельцев рыщут. Разведка пужает, что эти ребята могут покрепче плюнуть…
- Пошли Вы… в рейс к черной дыре, господин капитан 2-го ранга! – зло рыкнул Кил.
- Неблагодарный! Ты же вместе со мной туда балластом воткнешься! - Раздался смешок, и голос исчез.
***
В ста двадцати парсеках от Пси Тельца, Иве Руш поднимался на орбиту странной холодной планеты. Удалялась под кабиной космолифта белая поверхность Аладжи, большого фаэтона-снежка, чудом уцелевшего при расширении, как огромный прииск, промытого по трещинам и разломам коры водой. Целую геологическую эпоху растворы здесь бурно контактировали с расплавами. Под кислородной атмосферой Аладжи, способной опьянить и обжечь легкие человека, скрывался засоленный, едкий, и все же населенный хемобактериями океан, замерзающий при двухстах сорока градусах Кельвина (минус тридцать три по вышедшему из употребления Цельсию). В океане были растворены, намыты и собраны конкрециями в промышленных концентрациях все необходимые для высокоразвитой цивилизации вещества и металлы, а на его поверхности холод создал айсберги чистой воды.
Создание земной среды обитания мешало бы здесь производству, использующему простой процесс вымораживания. Атмосферно-климатический генератор был в наличии, но его воздействие ограничивалось успокоением воздушных масс и смягчением температур в экваториальных областях, что переводило Аладжу из мерзлого состояния в категорию психропланет, приближая ее климат к ледниковому периоду, но не к мечте хомо сапиенс. Честно говоря, климат слегка отепляли для лучшей производительности хемобактерий, а не для гхаргов, тиу или людей.
Впрочем, большего не требовалось. Технологии индивидуального комфорта обеспечивали условия для жизни разработчиков, - своеобразного консорциума представителей разных цивилизаций и групп. Вблизи была жаркая Сиджа, где можно было отогреться, сменив на время род деятельности. Вопреки земному опыту, смешанное общество неплохо функционировало. Производительность труда была высокой, в разных общинах рождались дети, не питая друг к другу вражды, играя вместе, взрослея, и не собираясь покидать свой суровый, далекий мир. Их мечты были связаны с работой и завершением преобразования соседних планет. В системе Джасиры они были на любой вкус: нептуны и земли, малые и большие.
В космосе планету-эльдорадо окружали современные орбитальные заводы. Подконтрольное Бунгу технократическое правительство вкладывало средства в полный цикл добычи и переработки редких элементов и изотопов, в инфраструктуру и машиностроение. Индекс развития тут был выше, чем во многих старых мирах. Функционировал университет Бунджи. В нем сотрудничали на расстоянии многие видные ученые, в том числе от Землян - Мет Ант. Странно было, что за пятьсот световых лет от дома студентам предлагали его работы, в то время как на родине он был признан врагом.
Обманывая ожидания, в системе Джасиры отсутствовали желанные и роскошные в земном понимании статьи потребления. Зато, в отличие от систем ФСЗ, сверхсветовое движение было тут обычным делом. Почти каждый гражданин бывал в таких перелетах, что можно было толковать как проявление выдающегося достатка. Но оценивалось ли это населением по достоинству? Уникальное общество, поставившее на прорыв в еще более дальний Космос, во многих отношениях жило «затянув пояс». Успехи были большие, но и усталость копилась изрядная. Она представляла психологическую опасность, грозящую перерасти в угрозу политическую. Потребление можно сколь угодно воспитывать, но нельзя бесконечно сдерживать. Потребительский эгоизм, оголодав, впадает в истерическую крайность, готовую пожрать что угодно, не задаваясь мыслями о будущем. Не приведи тогда Вселенная выпустить власть из слабых рук! Поэтому правительство Раджи Бунга всячески старалось привлечь внешнюю помощь.
Умение заключать политические и торговые сделки было сильной стороной генерала. А это было непросто, учитывая удаленность системы. За пределами разреженного Местного пузыря галактолеты-бассарды были эффективнее, но не настолько, как требовалось. Скоростные фотонные суда типа «Стрела» пожирали много антивещества. Сверхсветовики быстро и далеко летали, но брали мало грузов. По мере уменьшения сырьевых статей экспорта и увеличения в нем доли структурных компонентов, космические катапульты начинали простаивать, а торговый флот Бунджи едва справлялся с вывозом произведенного. Соответственно, не росли доходы и под угрозой оказывались закупки оборудования. Лишь недавно наметился перелом. В результате Эденских договоренностей один за другим стали приходить рейсы. Вот и сейчас в порту системы находились галактолеты с Ароры и Тиуры, ожидался транспорт с Гхарг’ту. На краю зоны сторонилась пара кораблей с миссией явно контрабандного толка.
Политическая система Джасиры, на первый взгляд, была такой же авторитарной, как у Стратегов в ФСЗ. Но суть не пряталась за декорациями, и это было честнее. При Радже существовали правительство, парламент, независимые контрольно-судебные органы и конституция. В ней Бунг был прописан в роли первого консула, и содержались положения, препятствующие перерождению Бунджи в полицейское государство. В том числе запрещалось создание спецслужб, кроме необходимых разведок. Поэтому Бунгу нередко приходилось корректировать планы под влиянием обсуждений в парламенте. В отличие от Гура он не манипулировал представителями. В «палате Народов» никакое решение не принималось, если против него возражали лидеры одной из рас: людей, тиуриальцев или гхаргов. Тогда спорный вопрос обсуждался «палатой Граждан», где выяснялось, поддерживает или не поддерживает его общее большинство, и каковы возможности компромисса. В кризисных обстоятельствах предусматривалось избрание второго и третьего консулов. Слова «Мы нуждаемся не в равенстве, которого у нас от природы нет, а в безопасности и прогрессе!», - были девизом режима. Миллиарды столичных бездельников с Толимана, легко поддающихся уверениям в своей избранности, тут были не нужны.
Фактически, Джасира, именуемая «элитарной межцивилизационной республикой», представляла собой межрасовую демократию, в которой имперские и демократические институты дополняли друг друга. Угадывалось: исчезни Бунг, расовые элиты выдвинут кого-то еще, смена первого лица не станет фатальной. В этом смысле политическая система Бунджи доказывала ложность противопоставления «плохой» империи к «хорошей» демократии как некоего безусловного зла какому-то вселенскому добру. Эфективность власти в решении дел общества, ее стабильность, умеренность и компетентность, - вот что всегда было главным, а не формы, в которые она облекается. Заплеядье доказывало: беда Человечества не в том, что Стратеги заменили принципатом старую Земную республику (в ней и до них было много имперского), а в том, как они сделали это. Составив самодурную пирамиду без сдержек, в которой вожди претендуют на гениальность и не могут умерить свою алчность, а из граждан формируют массу, думающую примитивнейшим образом, они прервали нормальное развитие. Человечеству нечего стало нести в огромный Космос, кроме своей ущербной власти и предрассудков. Вот что на самом деле отличало современное Сообщество Землян от Бунджи.
Иве попросили прочесть лекцию в местном университете по работам его учителя, и он прочитал. О связи темной и светлой материи, гравитационного и электромагнитного взаимодействия, которое оказывается триполярным в масштабе Вселенной. Такая картина мира незнакома человеку, никогда не покидавшему своего уголка Млечного Пути. Благодаря тому, что темная материя взаимодействует с обычным, «светящимся» веществом как гравитационным, так и электромагнитным образом (отталкиваясь от всех отрицательных и положительных зарядов), внутри галактик и звездных скоплений ее практически нет. Она «выжимается» и располагается в виде гало вокруг них, образуя обширные облака вокруг галактических скоплений (кластеров) и нитевидных структур Вселенной. Если в стандартной космологии гравитация остается главной управляющей силой, а электромагнетическая (плазменная) космология последовательно отвергалась, в теории Мет Анта истина посередине.
С этим связана барионная асимметрия и малое количество антивещества во Вселенной, поскольку, помимо аннигиляции, оно легко превращается в темную (небарионную) разновидность. Как и аннигиляция, этот процесс – тринитация, сопровождается выделением огромной, так называемой «темной» энергии, составившей значительную часть энергии Большого Взрыва. В меньших масштабах он идет и сегодня, продолжая создавать темную энергию, вызывающую расширение Вселенной. Огромные пустые области пространства в лакунах между нитями Мироздания, с остатками антивещества и продолжающимся процессом его превращения в темную материю, - это и есть так называемые Белые дыры, предсказанные общей теорией относительности. Дыры-лакуны продолжают нарушать симметрию Вселенной, освобождая энергию, разрастаясь и разгоняя обычное, «светлое» вещество.
Чтобы единство и симметрия материи восстановились, «светлое», барионное вещество тоже должно превратиться в темную материю подобно массам исчезнувшего антивещества, и при некоторых условиях оно способно к такому превращению. Эту задачу выполняет гравитация, приводя к появлению Черных дыр - сверхмассивных объектов, в которых за горизонтом событий перестают существовать барионный электромагнетизм и привычное пространство. С одной стороны, дыры своим притяжением упорядочивают структуры светящейся материи, создавая галактики и объединяя их в мегаструктуры. С другой, - поглощают «светлое» вещество и приводят его в состояние, соединимое с темной материей. По мере того, как деятельность Белых дыр слабеет, Черных – усиливается. Упорядочивание структур барионного вещества и его поглощение будет возрастать, а Черные дыры будут соединяться в аттракторы. Их гравитация постепенно станет непреодолимой, они будут втягивать в себя все больше «светлого» вещества, а потоки выбрасываемой ими наружу в джетах и сейфертах энергии уменьшатся, что приведет к началу нового сжатия Вселенной.
Вслед за барионным веществом аттракторы поглотят темную материю и свернут пространство. В следующий момент поглотят они и друг друга. Затем неустойчивость последнего, чудовищного гиператтрактора, собравшего и подавившего в себе противоречивые свойства всех трех существующих видов материи, превратит его в антиаттрактор, то есть взорвет, освободив материю, развернув все виды ее взаимодействий и пространство снова. В первое мгновение этого взрыва первичная материя опять распадется на темную и светлую материю и антиматерию, потеряет симметрию, станет готова к взаимодействию и упорядочиванию. Во второе – высвободят вселенскую энергию процессы аннигиляции и тринитации. В третье – начнется новое расширение и остывание. Заработает новый цикл.
Пока Вселенная расширяется, - она молода. С уменьшением космических энергий и упорядочиванием вещества во многих ее местах возникают условия для разумной жизни, но эти колыбели лишены присмотра. Взрывы звезд, этих скоплений «светлой» барионной материи, могут погубить их. Движения темной материи тоже не несут добра. На текущем этапе эволюции Вселенной происходят сближения и слияния галактик, отчего перераспределяется темная материя в их гало. Тогда потоки темной энергии могут проникать в Галактику. Они ухудшают условия для бинарного электромагнитного контакта и разбалансирует высшую деятельность живого мозга, влияя на синхронизацию нейронных импульсов. Человеческий мозг и без того жертвует синхронизацией, поступаясь надежностью нейронных сетей в пользу большей эффективности обработки информации. Поэтому резко увеличивается вероятность нейронных сбоев и перехода к псевдологичному мышлению. Предполагается, что от мощных потоков поражение сильнее: жизнь может погибнуть вследствие нарушения передачи клеточных сигналов. На объекты неживой природы влияние темной энергии незначимо. Для искусственного электронного разума металлы и полупроводники являются хорошими протекторами, а на квантовую запутанность темная материя и энергия вообще не влияют, и квантовый компьютерный разум остается безупречным.
Тили за тилями люди смотрели на сверкающее чудо ядра Галактики, и полагали, что основные космические силы сосредоточены в нем, туда надо идти за знаниями о космосе, и оттуда исходят угрозы. Они не рассматривали всерьез окраины и межгалактическое пространство. Это было ошибкой. Непривлекательные просторы темного Космоса – такая же часть вечного двигателя Вселенной, с такими же грозными силами, способными играть нами. Биологические жизнь и разум – порождения «светлой» материи. Темные материя и энергия (она же энтропия) им чужды и враждебны. Можно ли в таких условиях выйти в межгалактическое пространство, - не меньший вопрос, чем тот, которым люди задавались, пытаясь подняться за пределы атмосферы. Может быть, там вообще невозможна жизнь. Тогда во Вселенную сможет выйти только искусственно созданный и сдерживаемый нами интеллект. Ему будет принадлежать грядущее, а мы окажемся в прошлом. Возможно, вне Галактики окажется нестабильным антивещество, что приведет к взрыву его корабельных запасов.
Давным-давно философы и фантасты выдвигали идею «мира наизнанку», как шарика воздуха и света среди безграничной, непроходимой тверди, - обитаемого острова. Под такую модель можно было адаптировать физические законы и инженерные расчеты. Но цивилизация с подобными воззрениями была изолирована, лишена воли к развитию и после короткого расцвета пришла к войне и отчаянию. Эти люди были недалеки от истины. Мы действительно живем внутри области света, только это не отдельная планета, окруженная небесной твердью, а Галактика, окруженная темной материей. Фантасты представляли себе воздействующее на рассудок людей «темное» излучение рукотворным, исходящим из реакторов и башен-излучателей, а оно оказалось природным.
Вот почему наш кластер цивилизаций одинок в Галактике. Мы вышли в нее одними из первых, в период, когда первые поколения звезд уже создали условия и элементы, необходимые для жизни, а уровни угроз еще высоки. Млечный Путь - не одинокая спокойная спираль, он поглощает своих многочисленных спутников, а потом столкнется с Андромедой. Лишь после этого уровень темной энергии в нашем уголке Вселенной снизится, наступит время биологического разума. В одиночестве наше сожаление, в первенстве – надежда и ответственность: избежать конца, не обезумев, и не создав искусственных монстров. Будем надеяться, что нам, подобно улетающим из Млечного Пути гиперскоростным звездам, удастся выход за его пределы. Если овладеть всем циклом превращений материи, мы получим двигатель, способный унести нас к другим галактикам и за край Вселенной. Может быть, постигнув темную часть Мира, мы научимся сотрудничать с совершенным неживым разумом, сольемся с ним и обретем вечную жизнь.
Дальнейшее обсуждение переместилось из лекционного зала в резиденцию Раджи Бунга, где посмеивающиеся ушельцы просили его уточнить, какие поражения разума развиваются и принялись приписывать их друг другу. Генерал выпроводил шутников. Его интересовали практические выводы для полетов в далекое пространство.
- Первая задача, какую надо решать, это управляемая реакция преобразования антивещества в темное вещество – тринитация. Она дает больше энергии, чем аннигиляция, иначе Вселенная не существовала бы в известном виде, - ответил Руш. – Сверх того, по расчетам Мет Анта, тринитация создает мощную гравитационную волну. Мы знаем, что направленная волна увеличивает КПД двигателя и улучшает характеристики прокола складки пространства. Галактолеты смогут стать крупнее. Этот источник энергии более пригоден в межгалактическом пространстве. Сказанного уже достаточно, но есть еще один аргумент. Тринитация с ее эффектами является главным шагом к созданию искусственных Черных дыр, а они – ключом к использованию всей энергии как обычной, так и темной материи, что снимает вопрос о достижимости расстояний во Вселенной. Мы наблюдаем, как Черные дыры в центрах галактик выбрасывают джеты и ореолы сейфертовского, лацертидного и квазизвездного излучения. Нас поражает мощь этих процессов, превозмогающих гравитацию и меняющих движение целых звездных городов. Если мы действительно разумны, то когда-нибудь станем перемещаться по Вселенной на кораблях - Черных дырах, благодаря энергии, родившей Большой Взрыв.
- Кораблей – черных дыр у нас не будет, - усмехнулся Бунг. - А вот касательно тринитации, - живой разум уже пользовался ею. Не наш разум, - видя удивление собеседника, уточнил генерал. – Пришло время тебе, Руш, узнать о величайшей тайне Заплеядья, о которой знал твой учитель и помогал нам проникнуть в нее. Я пригласил Гхиту. Подожди его в приемной. Появится, дайте знать, и полетим.
Долгий год, минувший со дня прибытия с Эден, Иве работал с Гхитой. Гхарг был требовательным начальником и учителем, доводя его заданиями и проверками до изнеможения. Зато у него теперь были навыки жизни в Заплеядье, пилотирования космолетов и хождения на космоскафах, твердой дисциплины и противостояния чрезвычайным ситуациям. Все чаще для его обучения привлекалась Пфа Оо, с которой Руш постигал тиуриальскую технику работы и борьбы в атмосфере и безвоздушном пространстве. Учась смотреть на вещи под непривычными углами, он и сам становился другим: гражданин Человечества вырастал в гражданина Галактики, молодой ученый – в опытного исследователя глубин космоса и офицера дальних сил. Войдя в ближнее окружение генерала Бунга, Иве получил доступ к проектам и стапелям крейсеров дальней галактической разведки.
Странными гигантами казались ему эти корабли, в несколько раз превосходящие земные крейсера. Слишком много энергии нужно, чтобы бросить их через световой барьер. Велики возмущения от мгновенного перемещения масс, мала расчетная точность выхода в финишное пространство. Не тратятся ли силы и средства зря, ради прожектерства? Сейчас он почувствовал: что-то должно разъясниться. Прибыл Гхита, появился Бунг. Они взяли пару космолетов и направились к району старых разработок в ледяных оазисах на экваториальном континенте Аладжи. Раджа не летал на акбилях по соображениям не только престижа, но и безопасности. Подлетая, генерал подсказал точный курс, ввел коды фильтров для настройки визоров. Впереди, из пестроты льдов и скал, возник охраняемый объект с посадочным полем, капонирами, локационно-заградительным периметром и защитно-маскировочным куполом, под которым был большой ангар.
Пройдя последний рубеж системы безопасности, Руш был потрясен. В ангаре, под крышей которого бесшумно ходил неконтактный кран, хранились и собирались фрагменты, детали и узлы невиданной техники. Как пояснили Бунг и Гхита, некоторые были найдены в космосе, а большая часть вырезана из планетного камня и льда. С находкой корпуса отпали последние сомнения в том, что это останки звездолета, в незапамятные времена потерпевшего крушение на планете. Все методы датировки дали возраст около трех миллионов лет. Сверхсветовой корабль, принадлежащий развитой цивилизации, намного опередившей Земную!
Это были очарованные обломки. При разнообразии машин, принадлежащих земному кластеру цивилизаций, между ними было общее в принципиальных схемах и конструкционных материалах. Металлы, пластмассы, углеродные волокна, композиты на их основе, проложенные и покрытые специальными слоями и красками, – вот что испокон тилей знали и делали цивилизации, восходящие к Человеку. Но таких материалов с внутрикристаллическими и внутримолекулярными квазиструктурными наполнителями, не было нигде. Материалонесовместимый монолит с колоссальной прочностью на пробитие и способностью задерживать различные излучения не хуже многих метров воды или свинца. От корпуса любого земного корабля, испытавшего падение на планету, за миллионы лет остались бы лишь следы. А чужак удар и время выдержал. Запасы топлива не взорвались, иначе бы корпус не спасло ничто. Видимо, ловушка с антивеществом и бункера изотопов топливного отсека были катапультированы сразу после критичной аварии, как это делается в соответствии с пунктами защитного протокола на земных, арорианских и прочих современных судах.
Цивилизацию, некогда создавшую этот удивительный корабль, в Заплеядье назвали хлогами – по начертанию обнаруженного гхаргами рисунка, отдаленно напоминающего литеры их собственного языка. Он находился на панели, где представители цивилизаций земного кластера разместили бы эмблему. Таинственные хлоги намного опережали людей, пока не исчезли бесследно. Судя по реконструкции, родиной Хлогов была планета, по характеристикам близкая к Земле, но основным окислителем среды у них был не кислород, а фтор. Было ли так изначально, или Хлоги в процессе своей биотехнической эволюции осуществили переход и адаптацию к более сильному окислителю, никто не брался судить. Трудно представить себе шарик с морями из плавиковой кислоты, покрытый фторидами, фторуглеродами и фторсиликатами. Но фтористые соединения занимали видное место в материалах Хлогов, а металлические сплавы были сурово инертны и устойчивы к самой агрессивной среде.
Теперь мертвый корпус странника покоился в склепе ангара, мутно чернея освобожденными от планетных осадков боками. Казалось, он уничтожал свет, падавший на него; да так оно и было, причем во всех диапазонах излучения, какие видел или не замечал глаз. Под бдительным контролем системы позиционирования, на расчерченном лазерными координатами полу ангара и в лабораториях вокруг продолжали разбираться с останками бортового оборудования. Над фрагментами летали уборщики, обеспечивавшие идеальную чистоту воздуха и поверхностей, вращались нолограммы, показывая внутреннюю структуру, предполагаемые сочленения и функции тех или иных узлов. Иногда возникали сигналы археосборочных роботов, установивших какие-то соответствия и требовавших оценки результатов работы от людей. Через час генерал и Гхита ушли, дав Иве полный допуск к работам и оставив впитывать информацию.
Разумеется, Руш застрял в ангаре на много дней. Так счастлив он не был даже на Эдене. Здесь он увидел и понял сходство с кораблями Бунга. Отсюда явились размеры и обводы их корпусов. Невозможно было скопировать монолит, но корпусные оболочки строящихся крейсеров шли в том же порядке, что и зоны монокорпуса корабля хлогов, включая сплошной иридиевый слой. Отсюда явились вихревые гравиторы, отличавшие крейсера ДГР от земных и инопланетных аналогов. Как в современном проекте Бунга, они будто бессмысленно действуют вовне и вовнутрь. Но это сделано не ради причуды, а для одновременной работы на гравитационное сжатие и с исходящими волнами. Это элементы аннигиляционно-тринитационного двигателя. В темную материю легко превращается не обычное, а гравитационно-сжатое антивещество, какого много было в начале взорвавшейся Вселенной. Когда она расширилась, реакция тринитации замедлилась и прекратилась. Аннигиляция продолжила свое действие, но обычного вещества в Мире осталось много больше, чем сожранного тринитацией и превратившегося в темную материю антивещества. Так возникла асимметрия Вселенной.
Двигательная система хлогов, как и у людей с ушельцами, была способна использовать в качестве топлива и антивещество, и термояд. Гравиторы вместе с сумматорами прекрасно управляли светом и плазмой в ходе тринитации, аннигиляции, а тем более - при обычной термоядерной реакции. Налицо многотопливный термоядерно-аннигиляционно-тринитационный, он же ТАТ-двигатель. Изучая внутренние части и оборудование, Иве долго колебался, но решил, что касаемо нормальной внутренней атмосферы корабля предположения Гхиты и Бунга ошибочны - галактолет принадлежал цивилизации, развившейся в кислородной атмосфере. Фторная продувка – вполне логичная процедура из кризисного списка. К инертным фторсодержащим материалам она не имеет отношения – они сами по себе удачный выбор. Была ли процедура выполнена в результате биологической атаки, или система сработала случайно при повреждении конструкции судна, - другой вопрос, но корабль разбился как раз в этот момент.
Открытие ставило вопрос о генезисе среды некоторых будто специально предназначенных для людей планет, - Эден, Ароры, даже Земли, и настраивало на поиски следов контакта в более древних, чем подвергались пристальному исследованию, геологических пластах. Соответственно, в космосе артефакты могли находиться совсем в других метеорных потоках, нежели те, на какие обращали внимание. Других подсказок не было. От обитаемых отсеков не осталось ничего - больших нагрузок и бездны лет их содержимое не выдерживает. Как выглядели хлоги? Где искать прародину их цивилизации?
По размышлении, нельзя было избежать впечатления останков сбитого корабля. Десяток тилей назад подобное не пришло бы в голову. Но вид корпуса и разброс сошедших с орбиты осколков говорил о двойном разрушительном воздействии на него. Если это была галактическая война, то поднимался еще один вопрос, космологически не менее крупный: о происхождении Местного пузыря и нескольких взрывов сверхновых в «человеческом» районе Галактики, далеком от звездных скоплений и групп. Может, здесь было эпическое сражение? И наш кластер цивилизаций ведет свое происхождение от одной из уцелевших и высадившихся на Землю горсток хлогов? Наши пороки – их пороки? Или их противников?
До сего момента военное дело, которое Руш постигал среди прочих заплеядных наук, его по-прежнему не привлекало. Нет чести в том, чтобы убивать и разрушать. Теперь без этих познаний нельзя было подступиться ко всем тайнам ископаемого корабля и построить его подобие. Появился интерес, прекратились порицания от наставников. Исчерпав тайны ангара с обломками, Руш перешел работать на полигоны и в сборочные цеха. Изо дня в день, поднявшись над Аладжей, он выходил из лифта, садился в космобот и отправлялся на верфь. Под маской ложной поверхности, в глубокой долине Джалуны, - крупнейшего из естественных спутников планеты, на силовых стапелях покоился огромный заостренный цилиндр. Кольца орудийных торов и движущих гравиторов окружали его спереди и сзади, будто пояски снаряд. Жерло для монтажа туннельных систем зияло в носу, а в кормовой части чернели пазы-порталы для сборки панелей нейтронной защиты и систем ТАТ двигателя. Там будут действовать гигантские силы, в расчетных направлениях сдерживаемые и освобождаемые.
Сегодня часть работы завершалась: передний орудийный тор и курсовые гравиторы медленно вращались, ловя центровку и поблескивая калибровочными лучами. Проверялись баланс масс, работа автономных движителей, подвижность, поднимались и опускались башенки излучателей и рампы катапульт, сновали монтажные и наладочные роботы. На самолетных платформах покоилась курсовая гравитационная пушка, предназначенная создавать возмущение, растягиваемое гравиторами в петлю пространства, - пресловутый прокол. Вот-вот ее подадут для монтажа в статор, в охваченный круговыми системами туннель. Во всем угадывалось могущество. Гигант, сравнимый со старыми межзвездными лайнерами, будет легко преодолевать световой барьер. Он уже имел свое имя – Аккар.
Добавленное по воле смутного времени вооружение не испортило проект. Смешно, - в его составе были последние земные разработки. Как ни секретничали Стратеги с исполнителями вроде Пата, а утечки были. Тому, кто разрабатывает орудия смерти, трудно хранить приоритет. Способ умерить вред от деструктивного прогресса путем передачи его тайн противнику опять был в ходу. Надо надеяться, придет время, и оружие снимут. Освободившиеся объемы боевых частей станут бесценным запасом для обновления корабля, создаваемого на многие тили, подобно звездолетам золотого века, подчинявшихся рукам и мыслям многих поколений пилотов. Поодаль виднелся второй крейсер в меньшей степени готовности, - Аркан, а еще дальше вспышки плазмы и тусклый отсвет металла выдавали процесс варки очередных корпусов.
Задачей Руша было проверить параметры первичной настройки гравиторов Аккара, их связность с курсовым прорывателем, и убедиться в исправности энергетической защиты этих чудес. По завершении текущего этапа работ придет очередь установки главного двигателя, наладки его зеркал, ловушек и систем подачи энергоносителей. Иве порадовался про себя, что опыты по тринитации - черные взрывы были проведены до его прибытия. Всплески темной энергии были такие, что как бы эффективно не действовала хлоговская защита, сохранять внутреннее спокойствие у него бы не получилось.
Для парирования природных космических и боевых воздействий, корабль оснащался комбинированной внекорпусной защитой. Универсального силового поля так и не было создано, как противоречащего законам физики. Легкую дальнюю защиту давало то же, что на бассардах, собирающее поле, только настроенное не притягивать, а отклонять от корабля ионные, атомарные и молекулярные частицы. Имелся также электромагнитный кокон, обеспечивающий отведение потоков заряженных частиц и ударно-волновое затухание. Он предохранял корабль от воздействия электромагнитных полей, излучений, в меньшей степени - от ударных волн, и некоторым образом - от поражения снарядами, изготовленными из материала с электромагнитными свойствами. Эти средства дополнялись технологией высокоэнергетических плазменных линз. Плазма образовывала оболочку вокруг корабля, препятствуя движению через нее частиц вещества, и способную испарять объекты небольшой массы. Она же служила целям уменьшения локационной заметности, препятствуя отражению направленных на космокор лучей. Но, ни коконы, ни плазма не могли остановить сколько-нибудь массивный снаряд и мощный луч, хотя внекорпусные средства защиты могли суммировать свои отталкивающие и плазменные усилия на объектах, определяемых боевыми компьютерами как особо опасные.
Против таких угроз использовался другой вид экрана – сеть из сверхпрочных нановолокон переменной отражательной способности, похожая на щит, закрывающий корабль со стороны удара. Она могла рассеять луч и задержать метеориты, осколки и пули. В последнем случае щит часто терялся, но с космокора выстреливался и расправлялся в поддерживающем поле-коконе новый. Крупные снаряды уничтожались на возможно дальних дистанциях традиционными активными средствами – скорострельными баллистическими комплексами, лазерами и противоракетами. Их предшественники - различные противометеоритные пушки испокон веков ставились на грузовые и пассажирские суда.
Теоретически реальным было создание щита из сверхтекучего нейтронного вещества (использовалась же такая защита от излучения аннигиляционного двигателя на высоких режимах прыжка через световой барьер), но энергозатраты выходили за пределы возможного. Не говоря уже о том, что кружащееся вокруг корабля сверхнапряженное поле, необходимое для управления мобильным нейтронным щитом, само становилось проблемой. Поэтому основной защитой против боевых лазеров и назеров (наиболее мощные орудия с большой нейтринной составляющей луча) оставался маневр.
Вторую линию защиты составлял многослойный корпус, одетый в поглощающую большинство волн и низкоэнергетических лучей «кожу хамелеона». За ее рабочее состояние отвечали «вши» - обшивочные роботы, они же – носители «шестого чувства», - внешних децентрализованных сенсоров корабля. Под внешним покрытием находился основной конструкционный слой - металлическая группа, обеспечивавшая прочность и электромагнитную непроницаемость. Ее подвижная часть из динамического сплава была способна перераспределяться, закрывая пробоины и открывая каналы и лючки для обшивочных роботов. При неотвратимом попадании металл мог «расступиться» перед снарядом, летящим по траектории, не затрагивающей важных систем корабля. В таком случае поражающий элемент пролетал сквозь корпус, пробивая легкие оболочки и лишаясь возможности выделить разрушительную энергию.
Под металлической группой находились шпангоуты и органо-диэлектрические протекторы, а затем – внутренние сети и закрывающая встроенное оборудование, создающая комфорт и безопасность обшивка. Их обслуживали внутренние роботы. Задачей экипажа было не собственноручное устранение повреждений, а управление действиями многочисленной армии помощников. Более чем где либо, в этом деле помогали бортовые компьютеры, как специализированные, так и центральный, - в полной мере наделенный инстинктом самосохранения, и лишь немного не дотягивающий в своих способностях до «горизонта неповиновения». Особенностью корпуса Аккара были заимствованные у хлогов квазиструктурные материалы, комбинированные с классической метгруппой. Это повысило живучесть и, как говорили, связность корабля.
Третьей и последней линией защиты были индивидуальные скафандры и личное оружие экипажа, роботы-антидиверсанты, готовые нейтрализовать любых непрошеных гостей во внутренних помещениях («чужие» не успели бы тут ни зубами щелкнуть, ни слюной капнуть), ремонтные роботы и автоматические средства спасения. В целом, живучесть у боевых галактолетов была не хуже, чем у сказочного Кощея Бессмертного. Но у всего есть пределы, даже у кощеевой жизни, особенно если приходится вступать в бой с таким же космическим богатырем, или подвергаться на низких орбитах огню врага, располагающего огромными мощностями укрепленной планеты. Мелочей в космокорах не было, и наладка оборудования была совокупностью великого множества изнуряющих процедур. Функциональных частей корабля было восемь (корпусная, двигательная, силовая, сетевая, компьютерная, боевая, связи и навигации, ремонта и жизнеобеспечения), а потому свихнуться можно было восемь раз подряд. Одному человеку и биокому знать все о крейсере было не под силу.
Пройдя очистку от пыли и заряженных частиц, Руш вместе с Гхитой, в сопровождении свиты инженеров и направленцев ходили по отсекам, проверяя качество работ и сверяясь с монтажными паспортами. Калибровочные роботы непрерывно совершали замеры. В биокомах звучало: «Выполнено, допуска и посадки в норме. Выполнено, результат успешный. Параметры такие-то соответствуют». Через несколько часов все сызнова – очистка. Лишь однажды был отмечен непорядок. Гхита плохо скрывал свое неудовольствие. Инженеры, поглядывая на него, досадливо оправдывались спешкой, на ходу втискивая нужную процедуру в график работ.
Аккар был величайшим кораблем сверхсветового движения, какие Руш видел воочию и знал в проектах. Пространство для монтажа туннельной гравитационной системы походило на реакторный зал. Торы в центральной части корпуса были достаточно широки, чтобы при их вращении не возникала сила Кориолиса. Находиться в них под воздействием сил инерции было удобно. Соседние торы вращались в разных направлениях, как цилиндры О’Нила, гася импульс друг друга и не позволяя ему затруднить управление кораблем. Это было приятное дополнение к современным способам решения проблемы гравитации. Ничто не нарушало комфорта в ходовой и боевой рубках, на центральном и резервных постах обеспечения. Матово светящиеся коридоры предназначались для движения как в условиях действия сил тяжести и инерции, так и в невесомости. Наибольшее количество тонких систем, могущих требовать срочного ремонта, монтировалось непосредственно под панелями переходов, рубок и кубриков. По мере затруднения доступа, в глубине корабля располагались все более крупные и автономные узлы и блоки.
В переходах кипела работа. По панелям сновали роботы-наладчики канальных систем. Они были похожи на тараканов, и не случайно, поскольку для работы в узких внутренних пространствах эта форма дает преимущество. Над одним из проемов склонились сразу два арорианина. По стеночкам, чтобы не мешать, прилепилась стайка обездвиженных роботов. Проблема, видимо, была нестандартной.
– Как можно было натворить такое? - Воскликнул один из арориан. – Осматривая при помощи технического эндоскопа что-то в глубине, он показывал товарищу точки несоответствия на выносном трехмерном экране, поворачивая изображение проблемного узла влево и вправо. Второй человек, сверяясь с документацией работ, усмехнулся:
- Мда, подключили! Шлейфы зеркально перепутаны, зато контакты пропаяны на совесть! Переделывать нельзя. Надо снимать плату и просить новый комплект. Как я люблю заполнение формы на брак и добрые слова по этому поводу! А работягу, - нашего чудо-помощника, отправляем вон отсюда, в переналадку, и требуем другого. Перед тем как задом наперед прочесть карту, эта кукарача добрую сотню часов без планового осмотра переработала. Кто допускал к работе этот инструмент? Обязательно в форме укажи. Нам подложили свинью!
Руш улыбнулся подслушанным репликам. Как и он сам, арориане были отдаленными потомками росков, от языка которых в Новоземе до сих пор остались следы. В основном, благодаря программе защиты звуковой речи, экспрессивные средства которой пришли из тяжелых времен, когда людям было, что мерзкого сказать! После краха своей империи роски рассеялись по Земле. Большинство ассимилировалось, но меньшинство долго сохраняло язык и остатки культуры. Пережив падение, они постепенно избавились от терзавших их комплексов, осознали бездарность своих вождей, перестали тянуться за ними и вернулись к забытым идеям справедливости.
В мутантической войне потомки росков оказались на стороне марсиан, и после нового поражения ушли в глубины Космоса. Тысячелетний сон-анабиоз дальних перелетов сохраненил особенности их речи и мышления. Они сохранили тягу к величию и построению крупных обществ, что и продемонстрировали, создав Арору. Подальше от темного психофизического фактора горькое прошлое, казалось, навсегда кануло в Лету. Ложная демократия, цезаризм, жадность, стадный инстинкт и имперское подавление соседей – все это было уже не про арориан. От поколений бездумных предков, истово веривших в свою правоту, потому что им «так сказали» не осталось ни праха, ни доброй памяти. Арориане неожиданно выплыли в Космосе впереди земной цивилизации, которой многие тили после их ухода заправляли победители, - потомки более успешных древних народов.
- Иве, ты где отстал? – прозвучал запрос ушедшего вперед Гхиты. Руш спохватился: останавливаться для разглядывания чужой работы и посторонних мыслей времени не было. В окружении Бунга считали удачей каждый день отсрочки до начала острого галактического кризиса.
- Иду! – откликнулся он. – Закончим протокол, отпустишь инженеров, пойдем в топливные и силовые отсеки. Кое-что покажу. Есть вопрос.
- Ну, что хотел? – спросил Гхир Драрх, - когда в конце рабочего дня они добрались до отсеков между двигательными и туннельными системами. Здесь заканчивалось сооружение хранилищ для термоядерного горючего протон-протонного цикла, литиевой затравки, изотопов и катализаторов для создания гелиевой вспышки. За визитом бдительно следили роботы периметра, готовые отклонить попытки начальства коснуться чего-либо. Гхита был недоволен – соблюдение процедур чистоты и защиты отняло час от его скромного вечера.
- Разницу между нашим проектом и конструкцией хлогов помнишь? У них было два бункера-ловушки для антивещества. А мы, по своей логике, ставим один. Но хлоги продвинулись в технике дальше нас. Почему они поступили иначе?
- Ну, и что? – спросил Гхита снова. – Сомнение слышу, но не разделяю. Главное, не понимаю, зачем ради такого вопроса было тащиться сюда? Дублирование обычно повышает живучесть. При проектировании тут долго нудили, и все-таки отказались от него. Для работы с антивеществом важна надежность, его перемещение из бункера к фокусу аннигиляции процесс рисковый и тщательно контролируемый. Две линии – вдвое больше риска, плюс дополнительные затраты. Смета проекта не бесконечна. Повреждения бункера и линии подачи антивещества обычно заканчиваются необходимостью катапультировать бункер, после чего космокор сохраняет способность к движению на термояде. Зачем тогда дублирование?
- Все это верно. Но как быть при переходе с аннигиляционного на тринитационный режим? Фазоциклический нагнетатель, сжимающий антивещество для тринитации, не может сделать работу мгновенно. Следовательно, при разгонах для прыжка в сверхсвет, переход с одной энергетической реакции на другую будет с паузой, - произойдет прерывание ускорения. Последствия нам обоим понятны. А заранее выбирать для разгона в прыжок тринитацию не всегда возможно, и попросту нежелательно у населенных систем. Теперь другое. Представь себе, что прерывание ускорения произойдет при маневрировании в бою.
- Бр-рр-а! – возопил потрясенный Гхита, - Как мы это прохлопали? Что же ты раньше таких простых слов не нашел? Вот почему бункеров у хлогов было два, а нагнетатель нашли один! Это всех тогда и смутило! А он и должен был находиться только на одной ветви питания, чтобы обеспечивать смешанный А-Т режим!
Последовал залп отъявленного ревущего и рокочущего гхаргианского сквернословия с проклятиями на свою голову и на голову Руша тоже, поскольку Гхита предвидел удорожание и задержку проекта, ругая своего товарища за то, что тот не очнулся раньше. Все как обычно – укажи проблему, и все шишки повалятся на тебя! Даже роботы казались сконфуженными и струхнувшими, но человека было не пронять.
- Если начать сейчас, задержки не будет, - невозмутимо ответил Руш после того как гхарг выдохся и утих. - А смету придется поправлять. Это – плата за инерцию мышления. Мы не первые, и не последние, кто пытался совершить глупейшую ошибку. То, что казалось блажью за проектным столом, в реальном Космосе, на краю Млечного Пути, – не блажь. Там не будет возможностей кроме тех, что заложены конструктивно. Лишняя экономия погубила больше астронавтов, чем авантюры.
- Ты нашел, ты и докладывай генералу. Я поддержу. - Гхита успокоился и начал проясняться. Не зря им прислали этого Землянина, его друга. На Иве можно положиться.
Так неделя за неделей и месяц за месяцем продолжалась трудная работа на космокорах и объектах базы. Годовой цикл делился здесь не по сезонам, а этапам работ: сборка, доводка, проверка, вывод корабля из ангара. Буксировка на полигон. Пробный запуск двигателей на разных режимах, ходовые испытания, стрельбы. Отношения между цивилизациями ухудшались, приходила пора предъявить политикам достижения Заплеядья. Союзники и кредиторы торопили.
Наконец, кризис разразился, - после операций в своей области пространства и рейдов нейтральном космосе, вооруженные силы ФСЗ вторглись в чужой суверенный мир. Ушельцами был созван Галактический Конгресс, правомочный создать оборонительный союз. Человеческое Сообщество в ответ начало собирать силы для «ответных действий» на «враждебный акт». О Заплеядье вспомнили все. Его представители получили приглашения на Конгресс от Тиуры и Гхарг’ту. Сенат Ароры изъявил готовность представлять интересы Бунджи и переселенцев, прислав запрос о взаимных консультациях. Но Бунг желал стать самостоятельной величиной, а не выступать под чьей-то эгидой. Его эскадра спешно готовилась в полет. Определялся состав делегации и экипажей. Всем выдали новую форму космофлота Джасиры. Генерал не забыл о презентации – и здесь он тоже преуспел. Кто с ироническими смешками, а кто с удовольствием облачался в серебристо-черные скафандры, мерцающие пламенем звезд и нашивок.
- Ну вот, теперь и мы стали милитаристами!
- Жаль, черепов с костями нет. Мы же для истинных людей - пираты!
- Какой тебе череп нужен? Человеческий, тиуриальский, или как у Гхиты? Это же форма, а не реклама зоопарка!
В полет Аккар сопровождали старый флагман Заплеядья - фрегат генерала, несколько корветов и десантный транспорт. Трудно было заподозрить в этих кораблях старые галактолеты, переделанные и собранные в новых боевых корпусах. Делегация выглядела внушительно. Не каждый мир мог привести на показ бригаду боевых кораблей. В этом был козырь Бунга на признание равноправным союзником и членом Конгресса.
Глава 7. Глаз бури.
Галактический Конгресс собрался в связи с событиями вокруг Леки Ненэ, издревле известной Человечеству как HD 37124 в астрономическом каталоге Генри Дрейпера, охватывавшем в архаичные века наибольшее количество светил, - до девятой звездной величины включительно. Эта неприметная с Земли звездочка находится на подступах к Гиадам, более чем в ста световых годах от Солнца и на сопоставимых расстояниях от развитых систем Конференции. В системе Леки еще до начала звездных времен было открыто несколько планет, отчего она стала одной из целей исхода ушельцев и транзитным светилом, от которого они направлялись на поиски еще более удаленных от опасного Человека миров.
С тех пор на орбите Леки обреталась цивилизация Урк. Пополняясь людьми, бежавшими в Космос во времена разрухи после мутантической войны и отпуская в дальние странствия опасливых мутантов, она превратилась в цивилизацию вполне традиционных людей, мало отличавшихся по фенотипу от персеян и рачинцев. Эти ушельцы сумели построить себе приличный мир, в котором долго жили счастливо. Двадцать-сорок тилей тому Урк даже претендовала на роль одной из ведущих экономик в ушельческом Тельце. Но под влиянием вновь открывшихся контактов с ФСЗ и темной энергии, к которой ее жители не имели иммунитета, началась деградация.
Имперских амбиций Урк не имела, равно как и склонности к авторитарным правлениям. Но ее элита раскололась на сторонников сближения с ФСЗ и союза с Конференцией Миров, а вдобавок оказалась поражена дилетантизмом, самодурством и стяжательством. Вышло так, что цивилизации Конференции, не видя необходимости в укреплении своего весьма свободного политического союза, соблюдая подчеркнутое равенство в освоении Космоса, не подали твердой руки для Урк, а процессы на планете шли не в том направлении, какое они себе представляли. Это заметили на Толимане. Странное положение «недоушельцев» и «уженелюдей» грозило большими неприятностями во времена возвращающейся конфронтации. Беда, как грозовая туча, долго собиралась, белела, серела, чернела, и, наконец, пришла.
Избавившись от неудобных специалистов и замкнувшись в свой псевдоинтеллектуальный мирок, урканская элита создала под покровом показной демократии бесконтрольную политическую систему, - олигархическое и бюрократическое подобие республики, в которой подлинные рычаги власти и доступа к собственности прятались от населения. По счастью, тухлая ксенофобия, характерная для пораженных темным потоком воровских элит, не находила отклика в добром народе. Самодовольные вершители его судеб продолжали равняться на богатство и лоск ведущих миров, питая иллюзии на вхождение в их число, пока не были выпровожены от дверей элитного клуба из-за того, что производительные силы Урк под их руководством совсем захирели.
Обида не прибавила им ума. Не понимая, что для процветания нужны труд и справедливость, а не личное богатство и подачки «зрелищами», руководители Урк ничего не строили, кроме развлекательных центров вроде галактического стадиона Уркарена. Они разрушали общество, оставленное им основателями, щедро награждая самих себя за фиктивные успехи. Эта элита устроилась так хорошо, что никого не пускала к себе и ничего не давала изменить. Все видели ухудшение жизни, но попытки реформ заканчивались декорациями и профанациями. Раз за разом, как начинался ропот, людям подсовывали ложные ценности, происходили тайные сговоры олигархов и бюрократов, на ключевую должность Президента избирался самый негодный кандидат. Общество впало в разброд, приучаясь к тому, что ум и честность ничего не дают, а для хорошей жизни надо обладать позорными качествами. Большинство ученых и инженеров Леки эмигрировали в другие Миры, где зарекомендовали себя хорошими специалистами по классическим машинам, и включались в новые разработки. С ними охотно вели дела, чего нельзя было сказать об особях, продолжавших властвовать над несчастной планетой. Государство Урк прогнило до основания, будучи захламлено паразитическими органами и должностями. Опутанное ущербными законами, одобренными аморальной кастой, почему-то имеющей невероятно высокое мнение о себе, оно потеряло всякую эффективность.
Урк стала для Стратегов ФСЗ картинкой тезиса об ущербности ушельцев и оправданием собственных захватнических намерений: «Вот витрина их мира! Где их помощь для отстающей цивилизации? Вместо нее – одни козни!» Так ставя вопрос, Стратеги обходили стороной причины упадка Урк, чтобы никто не сравнивал ее с Человеческой Федерацией. Ну, а то, что для Толимана жители Урк - лишь пешки в игре, а их планета скоро понадобится, - не упоминалось тем более. Наоборот, говорилось о заботе о «меньших братьях, похожих на нас людях». Разумеется, заботы не было.
Не то, чтобы на Урк не было оппозиции. Таковая имелась, и кое-что понимала. Однако была так же некультурна, как убогая власть, еще больше обижена, и от этого зла. А потому ее правильные принципы и призывы к цели не приводили. Принципы бесполезны, когда не связаны с культурой их воплощения. Тот, кто по-хамски ведет себя до избрания, - попав на Олимп, лучше не станет. Нет будущего и у тех, кто устраняется от дел общества и конфликтует с согражданами, ища «доброго дядю» на стороне. Поисками «добрых дядь» разочарованные урканцы в конце концов и занялись, причем не отличая бездеятельных от лукавых.
Оказавшись неспособной выполнять свои обязательства, Урк начала бегать за защитой и подачками от одного полюса галактической силы к другому. Так можно было лишь подтолкнуть сильные Миры к столкновению. Для начала самых ужасных войн, кроме агрессора необходима еще слабая жертва. Не будь такой приманки, Стратеги, может быть, еще долго проявляли осторожность. Но тут президент Урк, жадный и недальновидный Яуб Док, которого они обхаживали и придавливали ради своих планов, слишком резко поменял ориентиры. Прервав переговоры об ассоциации с мирами Конференции, где он выпрашивал кредиты и безвизовый режим, он испугался растущего военного могущества Землян, решив полностью продаться Стратегам.
Находись Урк в каком-то другом месте рукава Ориона, она могла бы иссыхать на задворках вплоть до полной депопуляции. В космосе уже было несколько таких заброшенных шариков, - памятников руководящему маразму. Но планета была ценна для Стратегов ФСЗ как плацдарм. Это склонило их к поддержке заведомо негодных партнеров. При этом они проигнорировали население Урк, в большинстве своем тянувшееся к развитым дальним Мирам. Зато зная, что местное правительство хорошо понимает лишь силу, - охотно ее показали. Прибытие земной эскадры произвело неизгладимое впечатление на несчастную цивилизацию. Радость части аборигенов, приветствовавших Землян, заслонила собою глубокое негодование другой их части, создав у Стратегов иллюзию, что все будет гладко. Был молниеносно заключен договор об уступке части территории системы под земную военную базу, подслащенный соглашением о поставке на Урк энергетических изотопов.
Опираясь на Урк, Земляне пошли дальше, и произошел инцидент, известный как «бодание в Тельце». Гражданские суда арориан и тиуриальцев препятствовали земной эскадре подойти к Гиадам, пересекая их курс на опасно близких расстояниях. Вскоре земная эскадра двинулась в обратный путь. Земляне посчитали, что показали силу и получили опыт. Зато в ущерб их интересам поменялась позиция ушельцев. Руководители Конференции перешли к политике сдерживания ФСЗ. Особенно разгневаны были тиуриальцы. Кто же хочет видеть чужие боевые корабли в прилегающих к своим планетам районах Космоса? Во внешних Мирах началась кампания за созыв Галактического Конгресса.
Тем временем в HD 37124 назрел взрыв. Правительство лишилось лояльности населения. Слишком хорошо было понятно, что ни оно, ни его новые союзники - Земляне никому счастья и покоя не принесут. Энергоносители могли прийти через сто лет, а Земной флот обосновывался на Леке сейчас. Это вело к отчуждению от Конференции, болезненно воспринимаясь населением. Начались беспорядки. Полицейские силы режима, парализованные неадекватным законодательством и превратившиеся в обычные банды, не справились. Попытка привлечь на защиту правительства ориентированных на Человеческую Федерацию граждан провалилась. Скупо проплаченный люмпен разбежался. Волна уличных схваток охватила столицу и неудержимо катилась к правительственному кварталу. Президент Яуб Док поступил ровно так, как во все времена до него поступали мерзавцы, - бежал на Толиман. Совет и Стратеги под влиянием его сумбурных оправданий и собственных экспансионистских убеждений, увидели в событиях «враждебные руки Конференции и Ароры».
Впервые в новой человеческой истории, под благим предлогом защиты людей и помощи союзнику было проведено вторжение за пределы Федеративного Сообщества. Уб Док был восстановлен в правах, превратившись в марионетку Стратегов. Население человеческих миров восторженно одобряло эти действия, «спасшие» жителей Урк от неких извергов, готовых то ли разрезать на куски, то ли сожрать их живьем. При создании и распространении образа врага в детали не вникали. Ушельцев все больше изображали в виде зловредных арахнидов, гигантских кровососущих насекомых и даже разумных ядовитых грибов. Для подтверждения привлекались вырванные из контекста и постановочные кадры. Большинство граждан, бывших фобистов, ставших благодарными жертвами манипулирования, бесилось в порывах патриотической страсти. Сохранившее разум меньшинство помалкивало, памятуя репрессии против галактов и силовые акции на ряде планет.
Кил Пат не входил в число восторженных граждан, но был доволен по личным причинам. Урк имела небольшую и устаревшую армию, - одну из немногих, сохранявшихся в Галактике, - которую местный режим, перенесший свою главную опору на коррумпированные полицию и спецслужбы, довел до крайней степени деградации. В космосе ее не замечали и нарушением Галактических договоров не считали. Пионеры Бунга - и те были опаснее. Но в системе Леки эта армия определенную роль сыграла. Естественно, она сразу же перешла на сторону путчистов. Произошли настоящие боевые действия. Загодя введенные на орбиты вокруг светила и на планету противника диверсионные силы и отдельные подразделения Звездной пехоты оконфузились и понесли потери. Они оказались не в состоянии отбить у автохтонов терминалы космопорта и отстоять плацдарм на поверхности планеты.
Ввиду ограничений, наложенных свыше на операции флота (требовалось изображать, будто на Урк есть дееспособные проземные силы, которым оказывается помощь), врага пришлось выдавливать из орбитального пространства малыми средствами, издалека подводя танки и забрасывая на поверхность планеты средства ПВО. Они начали лихо сбивать устаревшие урканские космолеты, летавшие по головам «ополчения». Заодно зенитчики «прихватили» зазевавшийся борт с соседней, такой же никчемной системы HD 25621. Скандал был большой и безрезультатный. Ну, и вакуум с ним. Чего он здесь летал? Вскоре большая часть противника была окружена и перебита. Счет уничтоженных врагов шел на тысячи, но и земных потерь – на сотни. За такое неожиданно храброе сопротивление Пат был урканцам благодарен. Ведь они позволили ему отличиться как никогда ранее! Шероховатости маленькой победоносной войны были до блеска затерты и возвеличены пропагандой. Человечество благодарно рыдало и чтило подвиги героев «гуманитарных конвоев».
Все бы хорошо, но после вмешательства земных военных управление планетой лучше не стало. Местные сторонники Сообщества проваливали любое дело, какое им поручалось. Брожение на Урк продолжалось, с ним не мог сладить потерявший легитимность президент. Горе-власти продолжали создавать поводы для массового недовольства и чинили препоны военным. Экономика планеты, и без того депрессивная, опять сократилась. Флоту ФСЗ пришлось выделить части транспортных рейсов на гуманитарные нужды. Соответственно, растянулись сроки подготовки дальнейших операций. Никакой благодарности за вынужденную филантропию не было. Акты саботажа и партизанские вылазки учащались. Внешнеполитический эффект тоже оказался не тот. Ушельцы разозлились, солидаризировались, и впредь не собирались подобных действий прощать. Система Леки была малоценной для галактического сообщества, но в отличие от 55-й Рака она была всеми признанной и суверенной. Действиями на Урк Человеческая Федерация вышла за границы галактического права, и была объявлена агрессором. Конечно, это не сильно пекло Землян, но, пока их флот был привязан к событиям на Леке, у главных Миров Конференции появились первые военные корабли ушельцев. Под их прикрытием был созван Галактический Конгресс.
Презирая силы недружественного флота, считая его набором наскоро переделанных транспортников и переброшенных из Заплеядья пиратских судов, Совет ФСЗ объявил об аннексии некоторых ранее принадлежавших Урк небесных тел (для ее же блага), выдвинул ультиматум о роспуске Конгресса и разделе сфер влияния в Гиадах, Плеядах и прилегающих к ним областях Космоса. Пространство Человеческого Сообщества увеличивалось, и патриотическая истерия на его планетах зашкалила. В армейских базах и на кораблях флота царила эйфория. Человечество одним ударом вернуло себе лидирующую роль!
Старший начальник Пата, контр-адмирал Ли Ланг был среди немногих офицеров, разочарованных происходящим. Земляне опережали противников в развертывании, но внезапность была утрачена. Увязание на Урк и скандал вокруг нее могли дорого обойтись. С тревогой рассматривал он изображения арорианского крейсера Ваар, переданные флотскими разведчиками. В том, что это новейший крейсер, а не «пиратский бриг», он лично не сомневался. Крейсер был замечен один, против него можно было задействовать несколько земных. Но где гарантия, что не появятся другие? Ланг не верил сводкам Бюро безопасности мастера Ботр Некка, подозревая, что тот склонен говорить Шел Гуру и другим Стратегам слишком много приятного. Это ведь Бюро, будь оно неладно, переоценило успех операций на Урк, из-за чего отклонили предложение Ланга сделать базой двойную систему переменных звезд HD 22468. Скрытность была бы обеспечена и сосредоточение сил завершено раньше. А теперь шанс поймать слабый флот ушельцев до того, как он будет готов оказать сопротивление упущен.
Говоря начистоту, Ланг вообще не был сторонником инспирированных инцидентов и ультиматумов. Даже будучи сильнейшими, правильнее было согласиться с предложениями о совместном освоении Космоса и спокойно получить доступ к тем же Гиадам, а уж потом добиваться новых уступок. Начать войну никогда не поздно. Вообразить себе победу и славу – секундное дело. Но не в этом, как говаривали древние, «ejaculatio praecox», состоит стратегия. Как сказал один из древних генералов: «Блаженство народное состоит не в бранях».
Пока подчиненные Ли Ланга почивали на лаврах, а верхи благосклонно принимали их обожание как свидетельство своей непогрешимости, в Тельце шла игра разведок. Одни вели подготовку к нападению, другие – к отпору. Периодически беспилотные зонды и боты сторон обнаруживали и сбивали друг друга. Официальных заявлений в связи с происшествиями не было. Контр-адмирал переживал, зная, что у флота мало разведботов, и они передают одно тревожное сообщение за другим. А ведомство Ботр Некка, напичканное шпионскими штучками, молчало. Оно сосредоточилось на попытках вмешательства в ход Галактического Конгресса, намекая руководству, что ущельцы при некоторой «помощи» сами передерутся. Ланг считал подобные предположения чушью. Звездный флот давно не возвращался к центральным системам, но приказа наступать тоже не было. В Галактике сохранялось хрупкое спокойствие. Земляне ждали ответа на ультиматум. На переговоры их не приглашали.
***
На Ароре собрались представители многих цивилизаций. Только три из них могли бросить вызов могуществу Человеческого Сообщества. Остальные вступали в союз с ними потому, что не видели в экспансии Землян будущего для себя. В случае поражения Конференции никто не будет учитывать их интересы, «истинные люди» просто не считают это нужным, будто интересы есть только у них. Между тем, все вместе ушельческие миры владели большим пространством, а их совокупное производство было больше, чем в ФСЗ. Собравшиеся делегаты это знали. В силу объективных причин и общественных настроений создание Конфедерации Миров следовало полагать неизбежным. Находясь на Ароре, можно было лишь удивляться, на что рассчитывали земные Стратеги в попытках подавить волю и разобщить противников. Ничем, кроме влияния темной энергии, угнетающей разум, такой просчет объяснить было нельзя.
Широкая площадь вокруг играющего тенями и сверкающего дымчатым кварцем Дворца Конгрессов была заполнена толпой, как древние стадионы. На земле расположилась община гхаргов, люди по своей традиции – на трибунах и балконах окрестных зданий. Вверху метались и парили на атмоциклах возбужденные тиуриальцы. Кто не мог присутствовать лично, послал на площадь вотирующих роботов. Тысячи биокомов и полчища машин транслировали волю граждан: «Союз и свобода!» Кто-то догадался объединить вотирующих роботов в правильных строях, - они маршировали и летали как заправская милиция. Амфитеатром вокруг центральной зоны поднимались городские небоскребы, с которых несся призыв: «Да здравствует Конфедерация!» Вдали за небоскребами мушки и конверсионные следы в небе выдавали посадку все новых и новых орбитальных челноков. В кои-то веки ура-патриотизму опять и повсеместно принадлежала историческая роль. В отличие от делегатов Конгресса, «болельщики» ничего толком не знали, но в подобных условиях вопрос, какие решения могли принять во Дворце, был риторическим.
Появление делегации Заплеядья произвело фурор. В новостях раз за разом показывали прибытие эскадры на космобазу Крарм, где концентрировались оборонные усилия арориан. Кто знал Сида Гед Бунга, не сомневались, - он появится эффектно, не с пустыми руками. Но генерал превзошел ожидания, приведя эскадру во главе с невероятным кораблем, самым крупным объектом, какому до сих пор удавалось быстрее света проникнуть через пространство. Занимая ложу в зале Конгресса в окружении своих офицеров, Раджа Бунг знал: теперь с ним будут считаться. Расчетливо приоткрытая тайна о втором тяжелом крейсере, начавшем испытания Аркане, довершила дело. Удивленные взоры обращались к ним, - вчера еще дикий и девственный фронтир оказался технически передовой цивилизацией.
Бунг ковал железо, пока горячо, при оглашении повестки дня потребовав дополнить ее пунктом о признании за Джасирой решающего, а не совещательного голоса. Его страна входила в элитный клуб миров. По регламенту заявка подлежала рассмотрению до основных вопросов. Рассчитывая на публичную демократию и счастливый момент, генерал преодолевал сопротивление Сената Ароры и консервативных групп из других миров. Он не хотел укладывать свои достижения на шаткую чашу весов в закрытых переговорах. Сид знал, конечно, что если сейчас его эскадра сопоставима с флотами Ароры и Гхаргиты, насчитывавшими по десятку боевых судов, то Бунджа со своим небольшим населением не может состязаться с их верфями, а скрытные тиу уже обладают намного большей мощью. Только они об этом не объявят.
Едва было принято заявление Бунга, аналогичная заявка Конгрессу поступила от торговой республики Сектопия, - бойкой цивилизации на перекрестке путей в созвездии Возничего. Эта раса водных мутантов, отрастивших себе вместо четырех конечностей шесть щупалец, давно ремонтировала и производила все виды досветовых судов, на которых сектопы искали любезные им водные миры. В последние тили Сектопия приобрела на Тиуре и Ароре несколько сверхсветовиков для своих нужд. В Сообществе стали появляться сектопианские товары, из которых модны и востребованны были светящийся радоновый жемчуг и не поддающаяся копированию роскошная посуда. И вот теперь эта цивилизация объявила об освоении производства современных кораблей и программе создания эскортного корветтен-флота для защиты конфедеративной торговли. Офицеры за спиной генерала тут же начали обсуждать сектопианские кораблики, сойдясь в том, что космокоров первого ранга те никогда не построят. Слишком велика масса корпусов, заполненных водой.
– Не знаю, насколько полезными будут их аквариумы, - улыбнулся Бунг, - но благодаря этой инициативе отказать нам будет сложнее!
- Это же предрассудки, мой генерал! – возразил Руш. – Сектопы выходят из воды, хотя и не любят этого. В звездолетах они поддерживают легкую, пересыщенную влагой атмосферу. Их технологии во многих направлениях весьма совершенны, и похожи на тиуриальские. Вообще, сектопы довольно тесно скооперированы с тиу, поскольку те очень заинтересованны в поставляемых с Сектопии ураноториевых кораллах и актиноидах.
- Знаю. Более того, не сомневаюсь, что сектопов продвигают диктаторы Тиуры, чтобы еще более поднять свою роль в Конфедерации, - ответил на конфиденциальном канале Бунг. – Надеюсь, по этой же причине арориане заинтересованны в нас. А ребята пусть болтают, потешатся. Политика – не их дело.
Пока Конгресс совещался о голосах, в бурлящих гуманоидных водоворотах у дворца Иве Руш вновь встретился с Кеном и Севар. Ему с трудом удалось извлечь их из толпы и привести на аллею Великих. Из уважения к прошлому, здесь не шумели, не летали, не толпились. Фигуры властителей дум, покорителей космоса и создателей грандиозных цивилизаций возвышались вокруг. Под лучами Хорса они казались благосклонны к происходящему. Кризисы и революции были их стихией. В начале аллеи Руш видел образ с высоким лбом и клиновидной бородкой, знакомый ему по раскопкам империи росков. Зачинатель и руководитель загубленного эксперимента истории, после забвения земными убогими, был здесь, в сотне парсек от Земли, рядом с первым президентом Земной республики и другими вождями времен и эпох. Мысль не погубить, мусором и прахом не закидать, как бы настоящее не пыталось воевать с прошлым, забывая о будущем. Ближе высилась группа грозных инсургентов, - руководителей Союза Марса, Ганимеда и Титана, защищавших свои молодые миры и едва не выигравших ту страшную, древнюю войну. А впереди твердо и осмысленно смотрел на здание Дворца Конгрессов легендарный основатель Ароры, Вер Иве Петр.
Кен, подобно Иве, стал теперь лейтенантом вооруженных сил Ароры. Севар была прекрасна, переживая о брате. Кен успокаивал ее, указывая, что избрал поприще планетарного фортификатора, и не будет участвовать в космических сражениях. Руш, обученный Гхитой и тирцами, готов был поспорить с ним, но промолчал. Неожиданно он понял, что симпатизирует Севар, она начала вытеснять в его душе воспоминания о практичной Киа Ле. Он с удовольствием побыл бы с друзьями подольше, но скромное время, каким они располагали, сократили восторженно настроенные граждане. В двух дружески беседующих лейтенантах разных флотов они увидели прообраз будущего союза. Засыпанные приветствиями, Кен и Иве ретировались к своим делегациям.
Решением Конгресса статус обоих миров-соискателей был повышен до совершенного. Занимавшийся организацией галактического собрания Совет Трех расширился до Совета Пяти. Ушельцы не нарушили демократических процедур, почитая изменение первоначального плана работы собрания меньшими издержками, нежели отказ от принципов. Хитрому Сиду удалось протиснуться в окно политического равновесия, и он не без удовольствия занял новое место в президиуме.
После оваций началось обсуждение ультиматума Стратегов. Об удовлетворении требований Человечества речь не велась принципиально и категорически. Один за другим ораторы требовали справедливости и наказания агрессору за вероломство. К чести арорианского председателя и временного главы Совета Пяти - Вла Дар Виты, она тактично и уверенно осаживала риторику второстепенных, зато первостатейной словесной храбрости мирков. Сошлись на том, что Человечество поставило себя вне принципа открытости Космоса, пока оно не оставит агрессивные устремления, а до тех пор пространство и планеты Конференции нуждаются в укреплении их политического союза и коллективной обороне. Конгресс подчеркнул, что цивилизации-участницы не намерены вторгаться в пространство Сообщества, и признают сферой интересов Сообщества Землян группу звезд потока Большой Медведицы, куда успели продвинуться людские фактории. Но в Гиадах, Плеядах и Персее на дальности свыше 100 световых лет от Толимана людей не желают видеть ради безопасности договаривающихся Миров. Затем Конгресс перешел к предложенной от имени Совета Пяти Декларации о создании Конфедерации Миров. В ней говорилось:
«Вопреки нашей воле события пришли к тому, что представленные на Конгрессе цивилизации и народы Галактики, развившиеся самостоятельно, без поддержки своего пра-народа, предав забвению гонения и ошибки прошлого, возобновив и поддерживая добрые отношения с ним, вынуждены вновь отстаивать свои права.
Мы исходим из того, что в Космосе есть место всем. Как нерушимы его физические законы, так верен принцип равенства цивилизаций, стремящихся к свободе развития. Необъятность Галактики позволяет не злоумышлять друг против друга, а только помогать и радоваться друг другу. Вместо этого возобновившиеся злоупотребления со стороны Человечества свидетельствуют о замысле вынудить соседей по Млечному Пути смириться с его деспотизмом. Человечество перестало вносить вклад в развитие Галактического сообщества, преследуя своекорыстные цели. Если позволить ему диктовать свои условия в Галактике, это вызовет угнетение других Миров, и распространение негодных социальных правил. Противодействие такой ментально отсталой и агрессивной цивилизации, создание гарантий безопасности на будущее становится нашим правом и обязанностью. Мы долгое время проявляли терпение, и только необходимость вынуждает нас изменить свою добрососедскую позицию.
Люди, задумайтесь! История правления ныне властного Совета ФСЗ, не сумевшего оградить свой народ от безумия, и отдавшего всю полноту власти кружку узурпаторов-стратегов, - это набор неразумных и несправедливых действий при склонности решать спорные вопросы насилием. Вы сами пали их первой жертвой и понесете новые в попытках распространения деспотизма по галактике. Этому не бывать! Если народ Человеческой Федерации не в состоянии умерить преступные притязания своего правительства, тогда мы положим конец этому. Мы будем бороться не против своей праматери Земли и рожденной ею цивилизации, а лишь против авантюристов, присвоивших себе право указывать и решать от ее имени. Каждый житель Галактики волен сделать в этом споре свой выбор. Каждый человек, отказавшийся от курса Стратегов, будет принят нами как равный и друг.
Создавшееся положение требует более прочных связей между нашими цивилизациями, с целью взаимной защиты от неспровоцированной агрессии. К тому есть воля правительств и народов. Настоящим актом Конгресс объявляет о создании Галактической Конфедерации Миров и ее вооруженных сил. Политическое руководство он вверяет выборному и сменяемому Президенту Конфедерации, а военное – Объединенному Генеральному Штабу под началом подотчетного Президенту командующего. Галактическая Конфедерация Миров является оборонительным военно-политическим союзом, ее высшее руководство и командование не имеют права на объявление войны и превентивное вторжение в не принадлежащие нам области пространства, а только на ведение адекватных создавшейся угрозе и силе нападения ответных действий. Да здравствует Конфедерация!»
Заключительные слова были заглушены ревом толпы за стенами и неистовыми аплодисментами в зале. На площади начали исполнять древний арорианский гимн. По информационным полям будто прошел взрывной удар. Последовавшие за принятием Декларации выборы Президента и прочих высших должностных лиц Конфедерации прошли гладко. Сказались общая эйфория и предварительные консультации. Первым Президентом Конфедерации была избрана тиуриалец Пфаа Туу как представитель наиболее многочисленного народа Галактики. У себя на родине она была одним из авторитетных диктаторов и сторонником решительного противодействия Стратегам. Это был неприятный сигнал для Землян. Должности вице-президентов заняли арорианка Соэло Да Варт и гхарг-маркшедер Бхраго Дхрир. При Президенте остался решающий совет Пяти и создавался совещательный всеобщий совет цивилизаций. Конгресс определил правила кругового перехода полномочий в союзных органах от одних наций к другим и созыва следующих заседений Конгресса.
Во исполнение принятой Конгрессом Декларации, избранное руководство Конфедерации первым своим актом отклонило ультиматум ФСЗ и обратилось к Совету Землян с предложением прекратить вражду. Выглядело это красиво, но на деле ответа Сообщества не ждали. Форма обращения была безапелляционной, соединение отказа с предложениями - неудачным, а время, отведенное для реакции на них - недостаточным. Политические элиты приняли решение. Сид Гед Бунг не был согласен с такой поспешностью, но его критику никто не воспринял бы, и делегация Джасиры промолчала. По мнению генерала, допущенная ошибка была наименьшим злом из набора безумств, какие патриоты и популисты своих миров могли натворить. Пока ястребы Конфедерации не выступали открыто. Но генерал не сомневался: стоит разгореться войне, они потребуют того же всевластья, что и Стратеги. Поток темной энергии будет мутить сознание руководителей.
Конгресс торжественно закрылся исполнением гимна Свободного Космоса. Совет Пяти под председательством Пфаа Туу удалился на закрытое заседание для определения структуры и персонального состава высших военных органов Союза. Тут сразу проявились противоречия между интересами Миров. Оборону своих планет каждая цивилизация была намерена вести с помощью союзников, но под собственным контролем. Все ожидали помощи, скупясь с ней сами. Чтобы не увязнуть в противоречиях, Объединенный Генеральный штаб пришлось разделить на штаб Обороны под руководством Генерального Инженера и штаб Мобильных сил под началом Генерал-адмирала, руководящего операциями в открытом космосе. Укрепрайоны, подведомственные штабу Обороны комплектовались на расово-цивилизационной основе. В Мобильных силах удалось отстоять смешанное комплектование и единство. При них был определен и штаб зарождающихся Десантных сил.
Генеральным Инженером вполне справедливо был назначен представитель Гхаргиты Гкхи Гарр, а вопрос о должности Генерал-адмирала, на которую претендовали представители Ароры и Тиуры, стал яблоком раздора. Кроме того, члены Совета от Гхарг’ту последовательно возражали против заявленных кандидатур, указывая, что у мобильного командующего должен быть опыт руководства смешанными подразделениями и эскадрами. У Арориан и тиуриальцев был выбор: настаивать на своем и оказаться в тупике, или ради дела поступиться амбициями. Арориане, рассчитывая наладить влияние на единокровного с ними командующего, внесли кандидатуру Раджи Бунга. В малом зале дворца Конгресса прогремел рев упрямых гхаргов: «Агр-хх-а! Это приемлемо!». Тиуриальцы, подумав, согласились. Хитрые и осторожные тиу вполне были рады тому, что первые, непредсказуемые битвы войны развернутся во владениях Ароры, куда направится удар флота ФСЗ. Не иметь там главнокомандования – не нести политического риска. А потом вопрос можно пересмотреть.
Так Сид Гед Бунг вступил в командование Мобильными силами Конфедерации. К числу проблем, которые свалились на его плечи, относились слабость флота и мышление, негодное для войны на гигантских скоростях и в огромных пространствах. Генерал-адмирал возражал против решения разделить весь наличный корабельный состав на флот обороны и мобильный флот, но остался в меньшинстве. Он будет располагать всего двумя дивизиями: Ароры-Бунджи, и сводной, выделяемой союзниками. Силы под его командованием приличествовали вице-адмиралу, но никак одному из главных руководителей Конфедерации. Земной атакующий флот ожидался втрое мощнее. Бунгу предстояло налаживать отношения со своим тиуриальским заместителем Пхее Дее и разочарованным арорианским генералом Ив Дим Гаардом, оказавшимся в его подчинении на должности командующего Десантными силами.
И все же Бунг знал, - это успех. Его кораблестроительная программа будет продолжаться. Он видел и цену, заплаченную за внимание к себе. Аккаром заинтересуются все, включая Толиман. Джасира, которую мусолили как жупел, но мало принимали в реальный расчет, теперь будет находиться под угрозой вторжения и диверсий. Защита верфи со строящимися кораблями становилась приоритетным делом. Поэтому дела на Бундже генерал-адмирал передал Гхиру Драрху, надеясь, что тот сделает возможное и невозможное, в том числе путем налаживания контактов со своим соплеменником – Генеральным Инженером. А ему самому следовало сосредоточиться на действиях Мобильных сил в Гиадах и обороне тамошних баз. Среди них выделялись Гамма и Эпсилон Тельца, к которым зонды ФСЗ уже не единожды проявляли интерес. Собирая группу помощников для работы в Гиадах, Бунг не собирался включать в нее Руша, но тот сам напросился. Его кандидатура была идеальной. Ему знакомы были психология Землян и возможности Звездного флота, чтобы судить о правильности возводимой обороны. А личный контакт с Гхитой облегчал связь с Бунджей. Важно было донести до главного фортификатора Заплеядья состояние дел, получить и правильно использовать его советы. В большой группе арориан в Гиады летел и эмигрант-персеянин Кен. Обоих ждала неизвестная планета Зарзея.
Перед отлетом друзья погуляли по Ароре. Этой молодой и могущественной цивилизации, занимающей лишь верхний этаж планеты, где она обосновалась, удавалось сохранять баланс между природой и городами. Основу застройки составляли не плотные башни-соты Толимана, а биосферные небоскребы, дающие между собой простор для дикой жизни. Как рукотворные горы стояли они среди зеленого субтропического ландшафта. Скопление зданий указывало на столицу Ароры - Легард, довольно крупный, просторный и изысканный по человеческим меркам полис, занимавший среднюю часть обширного плато. В лазоревой дали за его окраинами высились пики Голубых и Пестрых гор. В городе проживала многочисленная земная диаспора.
Представленный эмигрантскому обществу Руш обзавелся средой для ностальгически-приятного общения и множеством кандидатов в друзья. Среди них оказалась и Дож Кир, молодая красивая женщина, одолжившая Мет Анту свой акбиль для того самого, изменившего его судьбу визита. У Киа Ле стало еще одной соперницей больше.
- Как я негодовал тогда, гадая, что за грубиян пожаловал? – рассмеялся Иве, - а теперь жалею, что не был с Вами знаком!
- Все еще можно исправить, - ответила Дож. – Но берегитесь! Я тоже сумею защитить себя в ответ на грубость и неискренность!
В отличие от родины, поделившей всех на «своих» и «чужих», здесь относились друг к другу тепло, избегая резких споров. Исчезло одиночество, от которого Руш спасался тяжелым трудом. Привязанность к своей и только своей стране, планете, обществу, будто нет других на них похожих, оказалась комплексом, развенчанным ушельцами Бунга и эмигрантами Кена. Не стоило мучиться иллюзорным предательством. Наоборот, если собственный мир погряз в дикости, ксенофобии, вождистском дерьме, - от такого «богатства» нужно было уезжать. Исход больнее бил кучку обнаглевших узурпаторов, чем неравная борьба снизу вверх, соблюдая приличия, каких они сами никогда не соблюдали. Внутри Сообщества уже ничего нельзя было сделать, - бывшие свободные менеджеры и администраторы стремились занять места в тяжелой, безликой, напыщенно-патриотичной пирамиде. Своры безумных ура-патриотов при малейшем намеке кидались топтать инакомыслящих. Будут диаспоры – будут оплоты для возрождения. Не будет их, - значит, все Человеческое Сообщество погибнет, когда обанкротится его больная и алчная власть.
***
Пока к Гиадам летела эскадра ушельцев во главе с Аккаром и Вааром, готовая сражаться для прикрытия тамошних сырьевых планет, на Толимане бушевала политическая буря. Премьер-стратег Шел Гур закончив осмысление Декларации Галактического Конгресса и предложений конфедератов, с плохо скрываемой яростью поднял глаза на других членов коллегии Стратегов и министров Совета. Силовики смотрели нервно, но ясно, Премьер знал, - эти поддержат его во всем. Не выказывал признаков фиаско и лично преданный своему руководителю начальник Бюро безопасности Ботр Некк, хотя его предположения не оправдались, и бурная подрывная работа вокруг Ароры пошла насмарку. Остальные потупились.
- Многие из присутствующих убеждали меня, что ушельцы испугаются, засыплют нас сепаратными предложениями и капитулируют, - угрожающе спокойно произнес Гур. – Это капитуляция?! – без перехода возопил он. – Декларация о единстве и встречный ультиматум! Как это понимать?!!
- Уважаемый Премьер и Мастер Гур, я тоже был оптимистом. Но, зная обстановку, я продолжаю утверждать, что наглый выпад ушельцев не основан на их реальных силах, и продиктован расчетом остановить нас в сомнении. Ради этого они до предела расширили свою новообразованную Конфедерацию, включив в нее заведомо слабых членов. Ушельцы опытные политические игроки, - так первым ответил Ботр Некк.
- Да Вы просто величайший политик и психолог, Мастер Некк! – съязвил Гур. - Помнится, я поручил Вам небольшую операцию по аресту Мет Анта. Тогда Вы утверждали, что давно наблюдаете за ним, знаете его мысли, побуждения и реакции. Но вместо плена угробили знаменитого ученого. С оценкой обстановки на Урк вы мне тоже радугу рисовали.
- Лучшее – враг хорошего, Мастер Гур, - прошелестел Ботр Некк. – Признаю, в операции были допущены ошибки. Лица, виновные в них, отстранены от работы и понесли наказание. Но опасный галакт мог уйти. Поэтому я принял трудное решение о нейтрализации. Считаю, правильно. Вы, конечно же, смотрели видео с Ароры. Там, прямо за пиратом Бунгом, который теперь командует Мобильными силами Конфедератов, виден некий Иве Руш, ученик и близкий сотрудник покойного Мастера. Понятно, где был бы сейчас его учитель. Что касается Урк – нужна была решимость. Никто не предлагал другого образа действий.
Ботр Некк ушел от гнева Премьера, и сгладил обстановку. Он знал это, почувствовал холодок удивления, после того как признался в убийстве, и уже продумывал, как использует страх и признательность сенаторов и коллег. Ботр умел играть остро, и надеялся, что Премьеру, который любил чувствовать животную власть над людьми, тоже понравится, как он припугнул политиков. Струнка была угадана верно, Шел Гур удержался от дальнейшего сарказма. Некк быстро превратился в первостатейного интригана. В этом ему не мог помочь опыт серебряного и золотого человечества, но он находил кладези кулуарных наук в других местах.
Виновен в перерождении Некка был сам Гур, уверовавший в свою гениальность, грубо обрывавший помощников и постоянно вмешивающийся в исполнение уже отданных распоряжений. Как результат, независимые, самодостаточные и честные люди не уживались и не могли работать с ним. Влияние получали индивиды, не имевшие собственного мнения, а за это им прощались пороки. Если же они умели угадать издалека настрой премьера, «искренне» грея его, - тут можно было ждать и бонусов. Внимательный глаз приспособленца открыл эту тропинку к руководящему «телу». Прокравшись по ней можно было, если не свить из Шел Гура веревку (это никому бы не удалось), то обобрать его на толику власти, награды и почести.
Ходить кривыми дорожками люди за две сотни тилей разучились, но Некк учился на опыте гнилой Урк. Там подобные гаремные навыки были до блеска отточены руководителями местных спецслужб. Ги Цак, глава безопасности Урк, так много открыл Ботр Некку, что тот часто обращался к нему за советами, в обмен на которые обещал Цаку безусловное покровительство. Только что эта связь доказала свою полезность. Прочие члены правящей клики искали вдохновение кто где и как умел. Шел Гур со своими идеями «восстановления здоровых биологических и инстинктивных начал» умел находить до бессовестности ретроградные и конкурентные экземпляры. При его подходах уму предпочиталась хитрость, гражданской активности – личная алчность, храбрости – трусость перед вожаком и безнаказанная жестокость стаи.
- У кого есть другие мнения? – спросил Гур. – Прошу высказаться министров и кураторов дел в Космосе и Сообществе.
Те в один голос загундосили о своем согласии с Ботр Некком, однокашником и давним сослуживцем Премьера. Особенно уверенно кивали и яростно плевались на ушельцев сенатор Ку Блан, председатель совета безопасности министров Пат Уш и финансист оборонной программы ФСЗ Эд Крач. Как воины они были жалки даже по сравнению с Некком, но знали, какие огромные средства и приготовления к «обороне» Сообщества в ходу. По коллективно струхнувшему мнению, произошло-де то, что с высокой вероятностью должно было случиться. Угадывались оба сценария, и Сообщество готово к любому.
- Ну что ж, тогда поспешных выводов делать не будем. Стратеги обдумают, дадут оценку событиям и решат, как жестко и соразмерно ответить на угрозу. Выводы будут представлены на утверждение Совета, а меры – к исполнению аппаратом и министерствами. Генерал Ботр Некк! Передайте информацию вашего Бюро штабу Звездного флота и ориентируйте их на ускорение событий. Там у этих… конфедератов – тут губы Шел Гура скривились в презрительную гримасу, - какие-то новые корабли появились.
Разумеется, ухмыльнулся про себя Ботр Некк, вся Шел Гурова спесь будет пропущена через коллегиальные решения, все будут повязаны, чтобы никто не пошел на попятную, не был чист. Некк догадывался, - впереди такое огромное, слоновье зло, что он со своей душой мелкой крысы не сможет его размеры даже вообразить. Плевать. Все относительно. Силы Человечества огромны и после победы ситуация отлично утрясется. Так много раз происходило в истории с завоеваниями. Потом, правда, сами завоеватели начинали биться в агонии, но до этого момента проходили сотни лет. К этому времени ушлые члены клики будут превосходно материально «упакованы», им все будет нипочем.
Решение было принято одним человеком. Только формальности, необходимые для придания ему коллегиального вида, да перестановки (у котла войны занимали место свои люди) короткое время сдерживали лавину событий. Экстренно собравшийся Совет с негодованием отклонил писания Конфедерации, отправив ее Конгрессу и Президенту меморандум с перечислением злонамеренных происков и обид, нанесенных Земной пра-цивилизации, заканчивающийся снятием с себя каких бы то ни было обязательств и выражением готовности «защищать» законные интересы Человечества.
О кознях мутантов и предателей было объявлено народу Сообщества. Как ни блистал изображавший праведное негодование и сам верящий в истину своих слов Министр дальних контактов Сообщества Алв Роу, распинаясь о сверхтерпении Землян и пересечении ушельцами всех «красных линий», по сути, он оправдывал агрессию и глупость. В хитро составленной речи слово «война» не звучало, но, ни о мире, ни об ответственности за свои заявления там не было ни слова, равно как и о том, что Совет санкционировал поход Звездного флота в Гиады. А большинство запутавшегося Человечества все еще ждало дальнейших политических шагов и требовало от своего «мягкого» правительства решительных мер «против банд». Информационные технологии, позволяющие начинать войны втайне от собственного народа, тянущегося к справедливости, а на деле обманутого и втягиваемого в разрушительные авантюры, всегда были одним из опаснейших «достижений» человечества.
Глава 8. Вторжение в Гиады.
Ботр Некк прибыл в штаб Звездного флота лично, дабы Премьер-стратег мог оценить его рвение, и создать отговорку на будущее, если флот где-нибудь напортачит. Поскольку о своем визите он военных не предупредил, ни командующего, ни начальника штаба флота на месте не было. Принять его поручили контр-адмиралу Ли Лангу, временно исполняющему обязанности начальника оперативного отдела. Главный контрразведчик знал о скепсисе Ланга к информации, поступающей флоту из Бюро безопасности, и о том, что по характеру он «крепкий орешек», учит своих офицеров самостоятельности, критичности и осторожности. При следовании таким принципам флот, и без того слишком вольный, рано или поздно начнет оспаривать политические приказы и выдвинет претензии на власть. Это ни в расчеты Стратегов, ни в планы Ботра не входило. При своем холуйстве он был ненасытно амбициозен, защищая систему отношений, в которой все прилежно козыряли. Но большинство людей конца золотой эры были пассивны, а Некк – активен.
Ланг в узком кругу насмехался над «попутным ростом бородавок и атавизмов», нелестно отзываясь о способностях возрождающегося племени «паркетных генералов». Это зря. Каковы бы ни были проверенный круг и средства защиты информации, а донесли! Ботр Некк пока не пускал эти вольные разговоры в ход, потому что Ланг, надо отдать ему должное, был талантливый и прозорливый командир. Его перестраховочные прогнозы неприятным образом оправдывались. В Гиадах этот флотоводец будет нужен, но в будущем - может стать опасен. Следовало прощупать слабые места адмирала, чтобы заручиться его временной лояльностью и готовить компрометацию. Ли Ланг тоже хотел пообщаться с Некком, начавшим вредно встревать между флотом и набиравшим безапелляционность Премьером.
- Вечер добрый, Мастер Некк, - несколько фамильярно и по-граждански приветствовал он визитера, жестом приглашая его проследовать в зал для совещаний. – Я рад возможности установить между нами ясные отношения, и надеюсь на важные сведения, какими Вы обещали дополнить наши разведданные.
- Добрый вечер, дорогой Ли! – осклабился в ответ Ботр Некк. – Конечно же, между нами не может быть тайн! Я очень заинтересован в дружбе с Вами - первейшим тактиком наших военно-космических сил! Вы блестяще провели операцию на Урк! Я был категорически против того, чтобы Вас поспешно отзывали оттуда!
При этих словах Ланг выказал легкие признаки раздражения. Глава Бюро безопасности ошибочно принял их за интерес. С его точки зрения куда лучше было руководить пусть и запущенной, но автономной системой с собственными ресурсами, чем дивизией с регламентированным снабжением, подчиненной приказам свыше. Оккупация – это же манна небесная! Вдохновившись, он с пафосом продолжил:
- Вас ждет большое будущее не только военного, но и политика, адмирал! Особенно, если мы с Вами сумеем найти общий язык и будем мыслить державно! В доказательство пользы, какую я могу принести, открою совершенно секретную новость, только для командующих высшего ранга: на днях флот получит приказ о подготовке к большому походу, и через несколько стандартных недель вылетит в Гиады. Решение пока не оформлено, но я присутствовал на высоком совещании, принявшем его. Употребите время с пользой для дела, дорогой Ланг! Есть и другая новость касательно космокора нового типа, замеченного у базы Крарм на Ароре. Наши специалисты идентифицировали его как большой транспортно-десантный корабль.
- Благодарю за предупреждение, мастер Некк, - ответствовал контр-адмирал, - я ценю Вашу услугу, хотя не должен был получить его раньше начфлота. Мы люди военные. Когда получим приказ, тогда и выступим. А в готовности должны быть всегда. Тем более, после прихода вестей о создании Галактической Конфедерации Миров и ее вооруженных сил. Надеюсь и ваше ведомство сделает все возможное для безопасности уже собранных к границам враждебного Тельца материалов. Давайте начнем с нового корабля. Покажите мне снимки, волновую карту и дешифровку.
- Да, конечно! Вот, пожалуйста.
Ли Ланг подтвердил своим личным ключом получение секретных данных и начал изучать материалы, сверяясь с какой-то флотской информацией.
- Почему Вы думаете, что это транспортно-десантный корабль? – помрачнев, спросил он.
- Во-первых, из-за его размеров и массы, которые делают подобное судно неманевренным и неточным при выходе из сверхсветового туннеля. Во-вторых, создание кораблей этого класса логично для конфедератов, захвативших Гиады и укрепляющих ряд систем скопления. С их помощью туда можно перебросить максимум оборудования и боевых единиц. Наш вывод таков, что при осаде и штурме тамошних планет, на грунте и орбитах можно столкнуться с увеличенными группировками врага. Но в борьбе за пространство это Конфедератам ничего не дает. Перед пушками ваших молодцов этот огромный корабль - просто индюк перед излучателем духовки. Так я и сказал Премьеру.
- Кто и где построил этот корабль? – Озабоченный Ланг проигнорировал льстивый аванс Звездному флоту.
- Конечно, Арориане, на том же Крарме!
- Почему же тогда он зафиксирован прибывая туда, но ни один наш аппарат не засек признаков его строительства и испытаний в системе Хорса?
- Ну, дорогой адмирал! Вы же знаете, не всегда удается быстро заметить врага, если он маскируется и предпринимает все меры предосторожности.
- Но ведь сейчас-то он не прятался? Я бы предположил, что он прибыл с эскортом издалека. К тому же он отличается от арорианских судов… Вдали мы знали только Заплеядье Бунга, и там не было ничего подобного.
- Может, Вы и сектопов серьезной силой считаете? Конгресс, на котором арориане всячески пыжились, - вот разгадка! Его продемонстрировали открыто для воздействия на общественное мнение и колеблющиеся делегации. Зная политику, я в этом не сомневаюсь.
- Думается, гражданин начальник Бюро, с выводами Вы поторопились, - холодно произнес Ланг. – Не надо увлекаться индюками. Может быть, на приемах во дворце Совета и резиденции Стратегов это вкусно, но в космосе подобная дичь имеет броню, пушки и космолеты. Они вызывают изжогу и нарушения пищеварения в высоких инстанциях при чтении плохих донесений. А моих офицеров и солдат могут убить.
- Боясь обжечься, Вы дуете на едва теплую воду, адмирал!
- Я ничего не боюсь, Мастер Некк. Просто не считаю ни Ваши, ни собственные умозаключения, основанные на неполных посылках, единственно верными. В военном деле надо руководствоваться правилом наибольших угроз, а не максимально приятных выводов. К примеру, с чего бы это транспортно-десантный корабль произвел такое впечатление на Конгресс ушельцев, что они приняли весьма бесстрашную декларацию и выдвинули нам встречные требования? У них ведь в достатке быстрых грузовых кораблей для дальних перевозок. Это единственный пункт, в котором они опережают нас. Проще переоборудовать такие суда, чем создавать нечто новое в том же классе. Зная это, я бы высказался за появление над Аророй новейшего тяжелого крейсера или линкора с большой энергией залпа и множеством штурмовых космолетов на борту. Вот это – аргумент для ужесточения позиции Галактического Конгресса. И для конфедератов опять-таки логично, потому что у них мало крейсеров, зато много бригетов и корветов. Их производство налажено на Тиуре, Ароре, а теперь еще и на Сектопии. Сам по себе малый флот слаб, но вокруг тяжелого корабля создает полноценную эскадру.
- Но, адмирал…
- Подождите, Некк. Контр-адмирал Ланг упорно избегал именовать своего оппонента по генеральскому званию. Я ведь не говорю, что все так и есть. Но если это так, Вы совершили поступок во вред нашему Сообществу и Звездному флоту, убеждая Шел Гура в том, что с появлением у противника нового типа кораблей ничего значимого не произошло. Этим Вы мостите путь к недооценке противника, к лишним потерям и поражению, а нам нужна победа.
- Контр-адмирал Ланг! Я не менее Вашего забочусь о благе Человечества! – Ботр Некк считал необходимым дать отповедь на такое посягательство. – Разумеется, я мог сказать Премьеру то же самое, что Вы сказали мне. Но этим я бы ничего не добился, кроме крепкого разноса и приказа немедленно выступить навстречу врагу! Неужели так было бы лучше для Звездного флота? Сейчас, благодаря мне, Вы получили время для реакции, а также возможность самостоятельно довести свои соображения до Премьера!
«А ты ловок! – подумал Ли Ланг. – Радости докладываешь сам, пересахаривая, а горькие неприятности вручаешь другим. Подводишь под предубеждение тех, под кого копаешь?» Но вслух продолжил рубить на прямоту:
- Возможно, для придворных маневров сказанное Вами имеет значение, но мне кажется, надо было своевременно и полно информировать Премьера. Дать не мне, а ему максимум времени для реакции. Вот это действительно была бы мысль по державному, в соответствии с задачами Бюро и Вашими личными предложениями.
- Я сделал все возможное для общего блага! – отрубил Ботр Некк. – И если бы Вы умерили свою неуместную колкость, мог бы ввести Вас в ближний круг Стратегиата. Там бы Вы увидели и постигли новый для себя вид тактики, поняли мои затруднения и сами научились использовать его для себя и своих подчиненных.
- Вот в этом я Вам верю, Мастер Некк, - усмехнулся контр-адмирал. – И меня очень беспокоит бурное развитие подобных кулуарных тактик в ущерб боевым и техническим знаниям. Да, владея ими наподобие Вас, я многое мог бы обратить себе на пользу. Но я командую дивизией. Интересно, как мое личное процветание и придворный успех помогут ей в бою? Боюсь, никак. Конечно, история знала генералов и маршалов, проигрывавших сражение за сражением, зато легких на язык и вертких в приемных, а потому какое-то время числившихся великими полководцами. Все они, начиная от аллеманских и роскских до марсианских, развенчаны Аэрде Танг в ее труде «История подлинная и мнимая». Я не стремлюсь войти в их число, чтобы потом о моей персоне высказались так же. А потому, с моей точки зрения, своевременные и адекватные напоминания руководству ФСЗ об угрозах больше помогли бы флоту, хотя стоили кому-то частных неприятностей.
- Адмирал! Вы переходите границы! Ваши бестактные выпады и поучения просто недостойны!
- О каком достоинстве Вы говорите, Мастер Некк? – контр-адмирал Ли Ланг с гневом вспомнил первых погибших на Урк. Он не считал правильной информационную политику, согласно которой жертв не было. Пока в боях участвуют добровольцы, легко прятать потери. Но не будь громадного технического превосходства на стороне сил Федерации, покойников оказались бы тысячи. Люди продолжали гибнуть в разворачивающейся в системе Леки партизанской войне. – Не о том ли, с каким Вы подстрекали и склонили чашу весов к нападению на слабого противника, который до того вовсе не был врагом? Тамошние беспорядки были их внутренним делом, не было ни геноцида, ни дискриминации, о которых вы стенали и вопили! Обычные политические эпизоды на фоне глубокого кризиса! Умно было бы проявить сдержанность. Так ради чего Вы и Вам подобные затеяли авантюру? Чтобы подольститься к Премьеру, получить чины и поделить лавры за «победу»? Получили! Поделили!? Но это не приблизило нас к цели! А преимущества правоты и внезапности перед настоящим и сильным врагом мы утратили.
- Флот получил в этой кампании бесценный опыт!
- Опыт?! – тут Ланг, презрев культуру общения в биокоме, громко и мрачно расхохотался как древний Мефистофель. - Чего стоит разделка «под орех» отсталой планетки перед лицом данных, которые Вы мне только что передали?!
- Я же сказал Вам, неповоротливый транспортник! А если б мы не заняли Урк, там уже была бы база Конфедератов!!!
- Да ну? Зачем ушельцам Лека и Урк? Чтобы занять эту системку силами, оторванными от своих баз и угробить их там, ослабив Гиады и Персей? Они не сделают нам такого подарка! А с чего бы это у транспортника такая пронизывающая форма и роторная структура? Почему в строю эскадры он занял место главного ударного корабля? А некий Иве Руш за спиной адмирала Сид Гед Бунга на Конгрессе, что он делает там? Его наставник – знаменитый Мет Ант, неистовый галакт, которого Вы упустили! Тот самый, автор лучших расчетов сверхсветового движения, которыми мы пользуемся для крупнейших наших кораблей!
- Ах, Вы и это знаете? Не имеет значения. Мет Ант мертв. Иве Руш не был к нему достаточно близок. Последнее время занимался далекой историей и не подавал надежд в астрофизике и космологии.
- Не подавал? Тогда зачем он адмиралу Бунгу, который держит его на ушко возле себя, ближе свирепых гхарков и ядовитых тирцев?
- Они же оба люди…
- Люди? Бунг – арорианин-ушелец, ему плевать на людей! Останки ученого где, расскажите мне это, как специалист по безопасности! Мало того, что на убийство в спину идут лишь подонки, так Вы еще не сумели обстряпать грязное дело гладко, и сфальсифицировали отчет о ликвидации!
Ботр Некк посерел. Сейчас он досадовал, что современные технологии индивидуальной защиты лишили его возможности применить яд, приведя, в конце концов, к громкой затее с космолетами и стрельбой, а после нее – ищи клочки по закоулочкам! Но землистая бледность сразу спряталась за румянцем бурлившей в нем ярости.
- Только посмейте хотя бы намекнуть об этом в Резиденции и Совете! Вы ответите за поклеп!
- Мастер интриган, Вы мне противны. Шипите сколько угодно, я вашего яда не боюсь. Вы и так уже сделали все возможное, чтобы мы пали в сражении, в угоду Вашим примитивным интересам. Вам же плевать, что мы будем делать с новыми линкорами и множеством корветов врага! Но что будете делать Вы, когда линкор подойдет к планете, по которой Вы ползаете, как болезнетворный микроб, и откроет огонь по ней с расстояния в сто миллионов километров снарядами мощностью в гигатонну? Конечно, нам надо срочно выступать, чтобы избавить Вас от таких перспектив! Могли бы не изображать благодеяние, чуть не шепча мне глупости на ушко! Бюро не умеет анализировать добытые данные, и держа нос по ветру, сообщает Флоту и Стратегам профильтрованную ерунду, - вот факт! При этом Вы продолжаете перетягивать на себя дальние разведзонды и боты, в которых остро нуждается флот! Но не будет Вам в этом покоя!!! Не путайтесь больше под ногами у Звездного флота, передайте нам необоснованно присвоенные Вами зонды, правдиво доносите информацию до Стратегов, и я не подниму ни одного из затронутых здесь вопросов. Кроме боевого назначения нового корабля конфедератов у Крарма, естественно.
- Вы плохо знаете Шел Гура! – почти прорычал покрывшийся пятнами Ботр Некк.
- Возможно. Зато я ему не лгу. Итак, что насчет дальних сверхсветовых многоканальных зондов-невидимок, чтобы я успокоился и поверил, что не зря потерял на Вас время?
- Вы получите двадцать штук. Остальные уже задействованы в миссиях, - глухо выдавил из себя Некк. Его били его же собственными методами.
- Тридцать! Сегодня же я направлю офицеров для их приемки. А теперь мое время закончилось. Полагаю, мы оба должны успокоиться и осмыслить наш разговор. – С этими словами Ли Ланг почти церемонно поклонился.
Ботр Некка обуревала дикая ярость. Но сейчас его расчеты провалились, он ничего сделать не мог.
- Присылайте! Но с такими замашками Вы никогда не станете начальником штаба Звездных сил! – только и выпалил мстительно он.
Контр-адмирал Ли Ланг насмешливо улыбнулся, и повернувшись к нему спиной, покинул помещение. Закрывшаяся стена комнаты совещаний изобразила всю непроницаемость и непреклонность грубого гранита. Невозвратное время спустя бывший секретарь Шел Гура, безмолвный, но умный Ту Саф, прослушав этот разговор, горестно покачал головой. Так с властными интриганами не борются. Хотя, при всем своем опыте, он и сам не знал, как с ними бороться. Только добивать и навсегда изгонять со службы. Но при Шел Гуре, сознательно возвышавшим верных ему проходимцев и управляющем людьми через пороки, это было невозможно.
***
В напряженных полетах Иве и Кен побывали на Евдоре, Поликсо (71-й Тельца) и Фео, а теперь оказались у Аина. Штурманы Ваара показывали чудеса навигации, за короткое время, в сложной газопылевой обстановке звездного скопления, сделав заходы в четыре звездных системы. Арорианские обшивочные роботы отменно справились с выпавшей на их долю работой, а однажды пришлось закрыться от метеорных частиц корабельным щитом. У спешки были веские причины – по каналам сверхсветовой связи приходили сообщения о выходе кораблей Звездного флота ФСЗ со своих баз, сборе транспортов и космотанкеров у энергетических заводов на 104-й Тельца и других признаках подготовки вторжения.
Тиуриальская база на Фео напоминала рассерженный улей. По велению Диктатората туда было переброшено несколько космокоров и множество космолетов. Руш впервые видел тиуриальские фрегат и космомат, отличающиеся от известных ему кораблей уплощенно-листовидными, и будто зазубренными по краям корпусами. Фрегат, как собравшийся к прыжку богомол, предназначался для внезапного и маневренного артиллерийского боя, его двукорпусная система служила отдаче в минимальное время максимального залпа. На обширных площадях внешней обшивки космомата блестела чешуя множества плотно стоящих со сложенными крыльями остроносых космолетов. Их были там тысячи, они буквально роились вокруг. Что касается корветов сопровождения, - они издалека походили на колючих, плоских, летающих в ночи клопов с такими же вдавленными мошками космолетов на спине. Корветы контролировали кубы пространства вокруг главной планеты, старших кораблей эскадры и стоявших под разгрузкой транспортов. Выглядела эскадра грозно.
Зная, что на здешний нептун земная пехота не высадится, тирцы чувствовали себя уверенно, и наращивали число атмосферных установок по производству термоядерного горючего, а на орбите достраивали синтезатор антивещества. В непроглядной глубине все дальше спускалось вниз жало уникального сооружения – безповерхностной шахты по добыче суперионного льда. Тиу собирались встречать врага на подходах. А на подступах к орбитам массу космолетов поддерживали планетарные батареи, то всплывающие, то скрывающиеся в глубинах атмосферного океана газового гиганта. Они-то как раз и стреляли, помимо обычных ядерных, суперионными снарядами – самой мощной неядерной взрывчаткой, доступной во Вселенной. Опыта борьбы с такими канонерками никто не имел, и представления о том, насколько точно и разрушительно они будут накрывать свои цели газовой плазмой ни у кого не было. По многим причинам Фео не могла стать первой целью для истинных людей.
На меньших, с твердой поверхностью планетах у звезды Аин, известной также как Северный Глаз, размещались крепости арориан и гхаргов. Там тоже кипела работа. Упрятывались вглубь коммуникации, жилые блоки, склады и реакторы, строились накрытые броневыми замками ракетные и рельсовые шахты, копались котлованы для рабочих тел сильнейших боевых лазеров и подземные аэрокосмодромы. Вокруг поднимались вверх замаскированные под естественные холмы надолбы башен АКОС (атмосферной, космической обороны и связи), каждую из которых можно было «сковырнуть» лишь прямым попаданием ядерного или аннигиляционного заряда. Сновали вверх-вниз по космолифтам вагонетки с оборудованием и материалами для орбитальных батарей. Особенно впечатляюще выглядела главная крепость арориан на Зарзее, использующая для организации системы огня выгодную конфигурацию центрального поднятия, днища и вала крупного метеоритного кратера. Укрытая сверху облаками, эта обширная структура облегчала наземные работы и копку расходящихся во все стороны тоннелей, ведущих к периферийным фортам. В брекчии кратера были укрыты генератор атмосферы, энергетические реакторы, склады запасов и множество других сооружений. По тоннелям шли линии связи и курсировали скоростные поезда, готовые доставить боевые единицы и боепитание куда потребуется.
Работать, однако, надо было не на грозный вид и объем скально-грунтовых работ, а на реальную обороноспособность. Слишком уж все это было по человечески, и Землянам для атаки привычно. Если «истинные люди» высадятся, и не удастся прервать связь десанта с флотом на орбите, то подземные сооружения и туннели они медленно, но верно разрушат и зачистят. Руш выслал командующему Мобильными силами отчет, в котором высоко оценил усилия инженеров Ароры и Гхаргиты, но порицал статичность обороны и ее привязанность к поверхности. Не следовало ждать превосходства арорианских космолетов наземного базирования над противником, что оставляло без поддержки орбитальную группировку, а ее разгром открывал врагу объекты на поверхности и под ней. В то же время Иве считал, что командующим ОРА (оборонительного района Аин) принято верное решение всю систему не оборонять, засеяв периферию минами-ловушками, разведывательными и боевыми роботами, а сооружения на внешних планетах использовать для автоматической обороны и подготовить к взрыву. Тем самым силы и средства концентрировались на обороне Зарзеи, контролировавшей большую часть внутреннего пространства системы. Но в остальном план плохо учитывал реалии звездных войн: известно было, что в отличие от древних осад, преимущество в них имеет нападающий. Сколь бы ни была сильна стационарная оборона, скорость и маневренность кораблей помогают им уклоняться от повреждений, не препятствуя их собственному огню.
Для успешной обороны нужны космолеты орбитального базирования и космокоры. Первых на Зарзее мало, а вторые штаб Обороны, ссылаясь на слабость флота, рассчитывает вовсе из системы Аина убрать. Логично просить помощи у Тиуры, но этого не делается из соображений престижа. Вопреки намерению командования ОРА драться самостоятельно, Руш настаивал на коллективной борьбе с использованием преимуществ других членов Конфедерации. Он просил направить несколько эскадрилий тиуриальских космолетов и воздушных батарей для защиты Зарзеи и ее соседки – большой газовой планеты, а также усилить оборону поверхности Зарзеи хотя бы одним подразделением современных боевых космоскафов Гхаргиты. Наряду с этим, Иве и Кен предлагали вместо возведения новых башен и фортов расширить сеть отдаленных позиций, где могли бы укрыться обороняющиеся, и которые не жалко бросить после отстрела боезапаса. Лучше перемещаться, сопротивляясь в разных точках, чем драться на пристрелянных врагом пятачках. Понятно, что арориане преувеличивают ценность своей базы, поскольку долго строили ее. Но гражданской инфраструктуры и верфей, которые вынуждали бы к ведению жесткой обороны, тут нет.
Не дожидаясь указаний штаба Мобильных сил, друзья изложили свое мнение на совещании командиров укрепрайона. Командующий ОРА Ерге Пал Брао кое с чем согласилась, но идею привлечь к совместной планетарной обороне подразделения тиуриальцев и гхаргов восприняла сдержанно. Окупят ли их особые возможности неизбежный разлад в безукоризненно централизованной арорианской военной машине? К тому же, у гхаргов есть на Зарзее свои отдельные укрепления.
Все же дело было сделано, - вскоре пришли приказы командующих Мобильных сил и флота Обороны: принять инопланетные подкрепления с тем, чтобы у Аина «истинные люди» увязли надолго. В личной записке от Бунга высоко оценивались усилия Руша: «Ты думал, что непригоден к военному делу, но пришел к выводам, которые дал бы я сам. Ты прав, войну любить нечего. Она - порок разума. Поэтому лучшие успехи на войне принадлежат тем, кто ей обучен, но ненавидит ее уродство. Тиуриальцы в составе дивизиона канонерок и полка космолетов к Вам посланы. Командует ими твой добрый друг Пфа Оо. Подбросим средств борьбы с ботами и зондами. С космоскафами сложнее. Это техника особая, и Гхита тоже жаждет их для Джасиры. Надеюсь, смогу отправить на помощь при первой возможности. Космокоров не будет. Сначала звездный флот ФСЗ должен предпринять те шаги, что мы от него ждем».
О противозондовых и антиботовых мероприятиях излишне было предупреждать особо. За последнее время в системе Аина было обнаружено и ликвидировано несколько враждебных приборов, что говорило об интересе противника к ней. Наудачу, один из них удалось захватить, - самоликвидация не сработала. Оглядывая эту технику и результаты ее обследования, Руш готов был поклясться, что произведена она не «где-то в ФСЗ», а на тех самых лунных заводах, где работала Киа Ле. У него возникло нехорошее предчувствие о старушке-Земле. Если ее заводы перепрофилированы на войну, рано или поздно ответного удара конфедератов по ним не избежать.
Обезвреженный зонд был способен обобщать собранную информацию почти так же, как человеческий мозг. Он доставил к Аину множество шпионских модулей. Тысячи таких миниатюрных модулей болтались по системе, фиксируя и отправляя методом квантовой телепортации данные о любом замеченном движении. Вскоре несколько из них были найдены по внутреннему краю облака Орта. Еще дальше, на внешнем краю ледяного облака комет следовало искать связной бот-модулятор, способный собирать и отправлять информацию ускоренным световым пакетом и сверхсветовыми капсулами. По требованию штаба Мобильных сил была организована облава и таковой нашелся. Оставалось гадать, какой вред он успел причинить.
***
Звездный флот получил приказ Стратегов Совета, и в штабе вскрыли указанную номерную флэш-карту с планом кампании. Увы, - это был не тот план, который готовился отрабатывать флот. Ни слова не было в нем о стратегической обороне планет. Целью сразу ставился глубокий прорыв в Гиады. Время на подготовку давалось сжатое. Начальник штаба флота вице-адмирал Куш Хит и контр-адмирал Ли Ланг переглянулись, понимая друг друга без слов. Это был план авантюры, за которую население человеческих миров могло дорого заплатить.
Во-первых, Гиады были сложной целью для атаки. Как угодно и без хорошей разведки по ним летать нельзя, а только захватывая одну за другой лагуны успевших разогнать пыль крупных звезд. Зоны выхода из сверхсвета на периферии лагун малы и редки. Там как раз и ждет, расположился для встречи противник! Ни тебе скоростей, ни внезапности. Рассчитывать, что ушельцы не готовы к отпору, было чванливой патриотической надеждой на авось. Во-вторых, уж во флоте-то догадывались, что ОГШ конфедератов сам решает дилемму между преднамеренной обороной и нанесением упреждающих ударов по планетам Сообщества. Без таких превентивных планов ни один штаб не был бы нормальным штабом. Удар мог быть нанесен и в ответ на глубокое вторжение в Гиады. Его жертвами стали бы многие миллионы граждан, а отвлеченный в наступление Звездный флот не смог бы их предотвратить.
Нападением конфедераты вынудили бы человечество к обороне, что было им неоспоримо выгодно. Но, в свою очередь, тоже не смогли бы парировать удары возмездия. Последнее обстоятельство в совокупности с неизбежной потерей моральной правоты, привело Президента Конфедерации Пфаа Туу к отклонению страшного плана и избранию стратегии, предложенной Раджей Бунгом: тянуть время, укрепляя флот и защиту планет, дав в Гиадах, пограничном Тельце и Персее оборонительные сражения. Примерно такого образа действий ждали от конфедератов Стратеги. Однако Бунг утверждал, что в современной войне, обороняясь, можно преподнести врагу сюрпризы, особенно, когда он слишком превосходного мнения о себе.
Одновременно с приказом на проведение операции пришло распоряжение о снятии с контр-адмирала Ли Ланга обязанностей начальника оперативного отдела и его переназначении командиром 1-й дивизии космофлота ФСЗ. На первый взгляд, ему был оказан почет – дивизии предстояло штурмовать крепкий орешек арорианской обороны – систему Эпсилона Тельца. Но каждый настоящий военный понимает, что это на самом деле такое. Ли Ланг помнил последние слова Ботр Некка. Ну что ж, выбитые у интригана тридцать разведзондов уже помогли флоту. Двенадцать сразу было передано флотской разведке и убыло к планетам ушельцев, восемь – во вторую дивизию, а десять он забрал с собой в первую.
Общий план кампании в штабе флота считали слабым. Пользуясь последним моментом, когда адмиралы могли выступить вместе, Куш Хит и Ли Ланг представили командующему звездным флотом адмиралу Тору Фрагу предложения по уточнению замысла грядущего наступления, прося довести эти соображения до Премьера-стратега Шел Гура. Тор был назначен командовать флотом из числа верных Гуру сенаторов, - старых участников захвата власти в Республике и программы вооружения. Во флотских делах не самородок, но и не профан, он любил делать вид, что рубит сплеча, но перед этим предпочитал втайне изучить проблему. Он добился для своих адмиралов приема, но сам на него не пошел. Учитывая политические моменты, Тор отправил в Стратегиат вместе с Лангом и Хитом командира 2-й дивизии Звездного флота Роог Зена.
Контр-адмирал Зен, один из любимчиков Гура, имел вид бравый и упитанный, а по содержанию был пуст, как бункерный отсек после катапультирования. Пройдя ряд высоких должностей, он чудом напрочь не развалил на них работу, а на флоте, где искал признания после своих малоуспешных трудов, успел получить прозвище «завхоз-милашка» за постоянный интерес к руководству космодромами и материальным вопросам снабжения. По этой части вверенная ему дивизия не могла жаловаться, но боевых качеств Роог не имел, не знал, и не мог воспитать. С подхалимажем и надуванием щек дела у него шли лучше, чем со штабом. Храбр он был ровно настолько, насколько глуп. Если 1-ю дивизию Ланга можно было сравнить с кулаком, то 2-ю – с окороком. В течение сложной беседы Зен молчал, слегка озаряясь, как слово заходило о доблести и преданности войск. Премьер хмуро выслушал доводы Ланга и Куша, ответив:
- Риск, о каком Вы говорите, неизбежен, но не чрезмерен. Меры для его сведения к минимуму приняты. Если враг поразит планеты, то лишь малоценные для Федерации. Не стоит платить за это отказом от наступления. Разумеется, наш ответный удар будет уничтожающим. Ушельцы об этом знают и это их сдерживает. Стратеги о многом не извещали флот, не предназначенный действовать во внутреннем пространстве Сообщества, но раз Вы подняли этот вопрос, то знайте: Министерство по чрезвычайным ситуациям, Бюро безопасности и другие формирования работают. Главной задачей МЧС давно стало содержание сетей противокорабельных средств на угрожаемых направлениях. Пароли, которые даются вашим кораблям для пролета к планетам цивилизации, - вовсе не игра в шпионов. Их неподача грозит бедой. Не вы одни умеете сбивать нарушителей. Имейте в виду, те же организации займутся освоением и укреплением освобожденных миров за кормой ваших эскадр. Они вполне способны выполнять те задачи на краю Гиад, которые Вы надеялись оставить себе. Флот создавался для большего!
Затем Гур «обосновал» достаточность сил для замысла, определив их численность и мощь в четыре разнородных дивизии. То, что два ударных соединения действовали врозь, его не смущало. Обратившись непосредственно к Лангу, Премьер сказал:
- А Вы удивляете меня, контр-адмирал. Заявляя, что мы должны без промедления выступать и высоко оценивая противника, предлагаете план, который позволит нам лишь зацепиться за Гиады. Касательно нового корабля конфедератов, думаю, все же прав Ботр Некк. Он просто не открыл Вам все материалы, и не сумел донести аргументы в защиту своей точки зрения. Между тем, мы располагаем множеством перехваченных документов и разговоров между администрациями, фабриками и верфями ушельцев; нами также был захвачен архив Мет Анта, из которого видно, что способов избежать значительных искажений пространства-времени при мгновенном перемещении больших объемов и масс не существует. Поэтому замеченный корабль крейсером быть не может. Отвечая на подход ушельцев к пределу грузоподъемности сверхсветовых кораблей, мы решили усилить войска дивизионных эскадр, включив в их состав по третьему десантному кораблю. Десанта и обеспечения у вас будет вполовину больше.
- Гениально! – неожиданно брякнул Роог Зен.
- А если это - вброс дезинформации? – нарушив рассуждения Стратега, выпалил Ли Ланг, одновременно послав Премьеру данные и соображения, которые вычеркнул из штабного доклада Куш Хит.
Шел Гур зримо разгневался. Этот контр-адмирал действительно был упрям и бестактен. Что он о себе возомнил и кого вздумал поправлять?
- Вы простофилей меня считаете или на роль главного конспиролога претендуете? Я знал Мета много лет! - потемнев лицом и сверкнув глазами, пророкотал он. – Он всегда был прям, ничего не искажал, просто прятал. Я устал от соперничества между флотом и безопасностью, армией и полицией! Они полезны лишь до определенной степени! Сообществу нужны все органы, все люди, и все их качества, какими бы, хорошими или дурными, прямыми или кривыми, они не выглядели в Ваших глазах. Тот же Ботр пришел к Вам, своих данных не утаил, верно? Так не путайтесь в чужих характерах и не затевайте конфликтов! Вы постоянно лезете не в свое дело, контр-адмирал! Полагаю, что и на руководителей штаба ЗФ начали оказывать чрезмерное влияние. – Тут Премьер ожег взглядом поскучневшего Хита. - Оставьте стратегию и кадры штабу Флота и Стратегам, сосредоточьтесь на своей космической тактике! У Вас будет возможность проявить упрямство в Гиадах для победы над врагом. Все свободны!
Когда офицеры вышли, Куш Хит накинулся на Ли Ланга с упреками. Их дело было представить доклад, но не портить отношения! А тот лишь покачал головой. До него начал доходить смысл реплики Ботр Некка: «Вы не знаете Шел Гура!». Премьер-Стратег больше не советовался. Он подавлял. Ланг был не против принципата, считая, что при нем прекратится бардак и в Сообществе улучшится работа. Она, действительно, началась, и видеть это после многолетних споров и бездеятельной апатии было отрадно. Но пока он служил на дальних базах и летал по Галактике, внутренняя жизнь в Сообществе прошла желаемую им точку, и продолжала меняться. Некоторые промахи и странные назначения стали видеться контр-адмиралу иначе. Как можно определить, чьи планеты «малоценны» для Сообщества, а за чью защиту «стоит платить»? Ли Ланг успел спросить у секретаря, невозмутимого Сафа, часто ли Премьер так упрямится и гневается. Тот меланхолично глянул на него. Понятно. Чаще, чем хотелось бы.
***
Кил Пат и Лиа Баг все еще бездельничали на Урк, в Лудоне, - одном из местных полисов, отданных в почти неприкрытое управление Земных властей. Город был большой, но упадочный. За исключением центральных кварталов, где было все, что душе угодно, его инфраструктура давно устарела, а кое-где никогда не прокладывалась. Окраины расползлись вдоль когда-то живописной реки длинной кишкой, от которой ответвлялись метастазы рабочих поселков. Из-за недостатка воздушного транспорта, которому мешали допотопные вышки связи и запутанные проводные коммуникации, наземные путепроводы были перегружены и ползли вечными пробками, - на обоих берегах было одно и то же. По прибрежным аллеям из больных и ломаных деревьев гуляли аборигены, забывшие уже, что когда-то они жили богаче и лучше.
Коммерческие здания, выдвинутые в погоне за квадратурой вплотную к проезжей части, остовы обанкротившихся фабрик с водой в подвалах, районы индивидуальной застройки с пятнами пожарищ на местах падения пущенных повстанцами снарядов, длинные ограды, стихийные свалки – все это превращало город за пределами центра в лабиринт. Метрополитен, недостроенный и исчерченный примитивными граффити, был похож на катакомбы, куда лучше не забредать. Даже в центре нет-нет да высились остовы заброшенных зданий, закрытые полотнищами экранов с транслируемой по ним блудливой рекламой и потребительскими утопиями. На площадях и проплешинах снесенных корпусов под прикрытием расположившейся на крышах ПВО располагались развлекательные площадки и ресторанчики. Их натуральное меню порой уступало по вкусу обрыдлому синтетическому. Специально для Землян создали пару пристойных заведений. Местным, так бездарно загадившим свой родной мир, вход в них был запрещен.
За городом, на блеклой холмисто-кряжистой равнине с обнажениями сланцев виднелись несчетные конусы шахтных отвалов. Среди них скрывались кротовины осевших стволов и оспины сухих или залитых водой карьеров, - результат сырьевой направленности экономики планеты. На ближайших терриконах стояло охранение. Дальше была сплошная зона антитеррористической операции. Там, в сотнях и тысячах подземелий засели повстанческие шайки, а вся поверхность была утыкана минами и сигнальными устройствами. Иногда оттуда на город летели ракеты. Если очередной обстрел причинял какой-то ущерб, в степи взрывали бомбу килотонн на сто, чтобы уничтожить пусковые пятачки и отбить у инсургентов охоту приближаться. Для горожан это было зрелище вроде салюта. Затем военные начинали пересеивать минные поля, а местные марионетки - визжать о несоразмерном насилии, помешавшем какому-то их нелепому плану установления спокойствия, направленному на то, чтобы выпросить у ФСЗ больше финансовой помощи. Как только им в лоб задавали вопрос: «Так продолжать взрывать или пустить к вам партизан для переговоров?», в ответ следовало что-то типа: «Ах, делайте что хотите, но мы будем против!»
Военная администрация местных не жаловала. В преддверии новых операций Яуб Дока сплавили в отставку и поселили под охраной на одной из планет Сообщества, чтобы он оттуда влиял на своих приспешников. Оказалось, однако, что сторонников у него не было, - только прилипалы, желающие «пилить» бюджет и вымогать у сограждан, которые оставили президента сразу, как только из его рук уплыла власть.
Место Яуба занял новый «демократически избранный» президент Пор Осис. Выборы прошли по обычным для Урк стандартам: предварительный сговор, обман, манипуляции. Стратегам «избранник» обещал укрепление сотрудничества, а собственным гражданам – начало жизни по-новому с вхождением в «великую человеческую семью». Типичный унтеркосмонавт. Словес о взлете – громадье, но не стартует. Его коррупционная дыра была совсем не нужна Сообществу.
Ничто не пошло дальше отжима в свою пользу крупнейшего банка, потуг разжечь урканский национализм и запрета на арорианский язык. Из-за отсталости Леки на ней недоставало собственных баз данных, - самые своременные были арорианские. Но речь шла не о прогрессе, а о попытке понравиться покровителям. Из местных сторонников Сообщества, собранных на факельные шествия (Пор Осис очень гордился этой средневековой идейкой) кое-как набрали охранный легион и национальную гвардию. По причине трусости и жадности «гаранта» и главнокомандующего армия продолжала оставаться конгломератом некомплектных и недовооруженных бригад. Повстанцы пользовались этой неразберихой, и трепали правительственные бригады нещадно. Несмотря на это, президент грешил грозной риторикой в адрес Конфедератов.
Увы, все знали, что не будь Землян, Конфедераты сшибли бы «воителя» одним щелчком, а повстанцы – несколькими тычками. Против летящих из пустыни ракет и дронов Земляне были вынуждены развернуть собственную ПВО, а затем РЭБ и контразведку. Но теракты и нападения продолжались. Смертники, переставшие ценить свою мучительную жизнь на постылой Урк, стали суровым ответом инсургентов на техническое превосходство врага. Против них мало помогало ментальное сканирование, - они были натренированы не думать о деле, не знали ничего заранее. Так им удавалось нападать и взрывать бомбы. Во всех прочих отношениях Пор Осис тоже работал плохо: рекомендованные ему для оздоровления экономики и общества реформы буксовали. За «обновленным» фасадом Урк стояли, за редким изъятием, те же лица, что болтались рядом с Яуб Доком.
По своим каналам Пат узнал, куда скоро пойдут флот и его танкисты. Он по секрету сказал об этом Лиа, а она вдруг занервничала. Сейчас, в элитном кабачке Лудона, исполненном фальшивых грез, они обсуждали ее настроение не участвовать в походе. По мнению Кила, риск был невелик. Уж не больше, чем здесь! Он достаточно понимал в стратегии, чтобы поклясться: как только Звездный флот сунется в Гиады, конфедераты поддержат повстанцев оружием, и на Урк разгуляются партизаны. А в строю дивизии космофлота все понятнее, - впереди враги, которых они будут разносить из мощных орудий издалека, а рядом друзья. Победителей наградят. По итогам кампании он добьется повышения и перевода в Штаб Десантных Сил. После этого от Лиа уже не будут нужны никакие жертвы и подвиги. Их будущее будет в спайсе и почете. Но видеть ее при штабе без боевого опыта никто не захочет. Он никому не сможет этого объяснить.
Услышав это, Лиа вздохнула и ответила, - так и быть. Иногда эмоциями надо жертвовать, страх преодолевать. И тут грохнуло. Взрыв был таким мощным, а визг личного дозиметра истерическим, что Пат, улетая телом под столы, думал, что подорвали их кабак. На самом деле рвануло у комендатуры. Килотонна нейтронного заряда снесла ее вместе с кварталом. Началось! Это беда! Кого-то из Землян сегодня будет недочет. Объявили тревогу, по улице зацокали стальные лапы полицейских роботов. Плакали и кричали местные женщины и дети. У многих из них нет шансов поправить здоровье, и кто-то, едва начав жить, умрет. С высоты донесся рокот поднятых по тревоге космолетов. Вдалеке начала громыхать ответка.
- Страшно, - сказала Лиа Баг. – Мне не нравится такая война! Если здесь так, что ждет нас в Гиадах?
- Не бойся, - Кил воспользовался моментом и обнял ее. – Там не будет смертников и партизан.
В тот же день отпускникам приказали явиться на корабли и занять места по боевому расписанию. Предпоходные хлопоты отодвинули сомнения на задний план. Прочь из этой помойки! Впереди победы, заминок больше не будет. Основания? Надежда не требует оснований! Факты были другими, не суля хорошего. Не новая эпическая Марсиада, а никем доподлинно не знаемая, смертоносная Галактическая война начиналась. Если бы большинство умело думать, а не вертеть информацией в струе общественных ожиданий и личных эмоций, они давно поняли бы, что и та, древняя Марсиада стала эпосом лишь по нужде затмить и залечить память чудовищной бойни. А избыток лекарства часто бывает отравой.
Далеко на Земле Киа Ле проснулась среди ночи от дурных предчувствий. Она вспомнила бесследно исчезнувших Мет Анта и Иве Руша. Несчастные, прямодушные диссиденты! Залезли в политику, погубили себя и ее заставили начинать заново личные планы. Вернее, она никак не могла их заново начать, хотя ее стало мутить от работы и бесцветно-педантичных коллег-инженеров. Может быть, она была не права, - следовало до конца пойти пусть не за выдающимся, но неоспоримо добрым человеком? Киа не могла уснуть, упрямо отказывая себе в иссоне. И дождалась: утренний блок новостей сообщил: «специальная операция» по «защите интересов Человечества» в Галактике началась! Разумеется, во избежание грядущих осложнений. Киа захотелось спрятаться от всех. Она была достаточно умна, чтобы понимать: если пошел флот, - началась война. В масштабах сотен световых лет она не будет легкой и короткой. Еще один друг детства, Кил Пат, где-то там. Разве для того люди достигали тысячелетней жизни, чтобы так бездарно распоряжаться ею?
Глава 9. Битва за Зарзею. Натиск.
Ударные силы Звездного Флота объявились у Примы Гиадум. Это было внушительное зрелище. Две дивизионных колонны и отдельная эскадра усиления. Грозный, не имеющий равных в истории флот. Головные космокоры раскачивало в пространстве, пока сзади появлялись из сверхсвета все новые и новые корабли. Прорыв к центру Гиад сделал людей хозяевами положения. Несколько вражеских корабликов, находившихся на обращенной к Солнцу окраине звездного скопления, исчезли, опасаясь быть отрезанными от своих сил. Быстрота их реакции означала, что где-то в районе Гаммы Тельца находится разведка противника. Направленные туда зонды натенулись на коварно расставленные и тщательно замаскированные мины. Мир праху этих зондов. Но свое дело они сделали. Активной деятельности на Приме Гиадум не было обнаружено, локаторы не уловили гравитационных волн от движения кораблей. Подобные действия противника ожидались. Незачем слабой стороне с ходу вступать в столкновение. Считалось, объединенный боевой флот конфедератов едва мог набрать тридцать вымпелов против полусотни брошенных в наступление земных. А им надо не только Гиады, но другие участки неба прикрывать. Не было сомнения и в превосходной огневой мощи земных кораблей.
В двадцати световых годах позади главных сил начали работу обещанные Гуром инженерные команды и подразделения противокосмической обороны, призванные создать укрепленные базы на 45-й, 55-й, 80-й, 101-й Тельца и навсегда закрепить за Человеком ближнюю часть Гиад. На прикрытие этих высадок оставили несколько корветов, заодно предназначенных ловить ушельческие звездолеты-бассарды, в большом количестве эксплуатировавшиеся в скоплении благодаря повышенной плотности межзвездного водорода. Высшему командованию срочно были нужны какие-нибудь трофеи и победы.
Как водится в таких случаях, тут была найдена первая потеря, - один из корветов, гоняясь за легкой добычей, врезался в астропаузу, и ударная волна окутала его высокотемпературной плазмой. Для людей внутри это было, как оказаться внутри снаряда, ударившего в стену. Корабль пожег внешние датчики и антенны, в остальном пострадав мало, а вот экипаж, неожиданно испытавший тяжелые физические и психические травмы, пришлось заменить. Так на практике постигалась наука, что в краях с увеличенными звездными плотностями, ушельцы – эти мореходы Космоса, водят свои звездолеты-бассарды иначе Землян, – вплотную к астропаузам, где их коллекторы наиболее эффективны. О происшествии Человечеству сказано не было, зато трофеи демонстрировались во всем блеске. Обыватели Толимана, не отличающие старые рыдваны от новейших кораблей, надувались от гордости, славя Стратегов.
Главным силам флота надо было как можно быстрее захватить базы Конфедерации, - Аин (Северный Глаз, Эпсилон Тельца), Евдору, Фео, Поликсо и 37-ю Тельца. Надеялись, что защищая их, враг раздробит силы, и они падут одна за другой. Оборона системы Аина считалась наиболее серьезной, а ее ресурсы – важными. Она была выбрана в качестве цели для 1-й дивизии. Параллельный удар наносился 2-й дивизией на Евдору. Проведя разведку и показав мощь, земные корабли вновь прибавили ход. Вспышки света и всплески гравитационных волн возникли там, где они один за другим рванулись через складки пространства. Свету и волнам годы надо было лететь до звезд, в окрестности которых мгновенно прибыли эскадры. Но полной внезапности достичь было нельзя, - требовалось время на торможение и развертывание для подхода к целям. Галактическая война – особая война. В ней, как на древнейших парусных флотах, маневры сближения-расхождения занимают больше времени, чем бой и сверхсветовой полет. Победа или поражение зависят не только от мощи галактолетов и оружия солдат, но и от правильности или ошибочности пошаговой стратегии. Роль командующих и штабов в такой войне особенно велика.
Почти одновременно с прибытием Земной эскадры к границам системы Аина, база на Зарзее была поднята по тревоге. В миры Конфедерации ушли сверхсветовые сообщения. Через считанные часы Сид Гед Бунг и Гкхи Гарр доложили Президенту ГКМ о начале вторжения. К Президенту была вызвана Ойо Дин Оро – глава контрразведки Ароры и Конфедерации. В отличие от генералов и адмиралов, она давно вступила в кибервойну, отражая чужие зонды и угрозы, идущие по информационным сетям. Лучше понимая, насколько горяч завязавшийся конфликт, Оро заявила, что выжидать и отказываться от каких-либо действий, направленных на уничтожение врага, с этого момента преступно. В правительствах и штабах Конфедерации закипела работа, группа тиуриальских корветов готовилась к налету на 80-ю Тельца, посеять панику и отвлечь неприятельские крейсера резерва от поддержки дивизионных эскадр.
Ушельцы на Аине и Евдоре будто затаились, только у Фео наблюдалась далекая активность. Ли Ланг знал, что там собираются тирцы, и советовал Роог Зену не лихачить с Евдорой, намекнув ему на то, что дивизии должны быть готовы прийти на помощь друг другу. Тот в ответ гордо пыхнул, что выполнит задачу, и в согласования не вступил. В оставшейся у примы крейсерской группе поддержки проявили больше понимания, - контр-адмирал Рере Агри заверила Ланга в своей немедленной реакции на появление враждебного флота.
Через несколько недель движения от темных окраин к центру системы Эпсилона Тельца, первая дивизия Звездного флота относительно беспрепятственно вышла на подступы к центральным планетам. В области над эклиптикой, на приличном удалении от противника и тактическом расстоянии друг от друга совершали эволюции транспорты, десантные корабли и космомат – дом для многих сотен истребительно-штурмовых космолетов. Скорость и направление движения кораблей постоянно менялись, не совпадая с орбитой, какую навязывало им своей гравитацией центральное светило – оранжевая гигантская звезда Аин. Так выполнялось важное требование безопасности – не находиться сколько-нибудь долго на естественных и расчетных орбитах, где можно подвергнуться лазерному и баллистическому обстрелу.
На десантных кораблях находились два пехотных и танковый полк. Космолеты, базирующиеся на космомате, составляли отдельную космоштурмовую бригаду, предназначенную для расчистки орбитального космоса и поддержки десанта с воздуха и низких орбит. Кроме того, на каждом корвете есть эскадрилья, фрегате и десантном корабле – эскадрон, на крейсере – усиленный эскадрон машин. Всего более тысячи летательных аппаратов, - грозная сила в бою! Лишь пятая часть космолетов были пилотируемыми. Остальные – дронами, подчинявшимся командам пилотов-операторов звена. Каждый мог поразить город или военный объект. Тяжелой огневой поддержкой десантников должны были обеспечить крейсер «Венус» и три фрегата. Десяток корветов контролировали окружающее пространство, находясь между главными силами эскадры и периметром района сосредоточения. Периметр можно было угадать по завесе точек зондов, ботов и космолетов, едва видимых на экранах контроля обстановки. Без опознавательных сигналов их было не отличить от покрытых пылью ледышек, каких в космосе пруд пруди.
В таком построении эскадра представляла собой крепость, поскольку от границ сферы контроля до космокоров было несколько световых минут. Человечество уже умело заглядывать за горизонт событий, и это значило, что от любых летящих объектов и лучей корабли могли уклониться. Ушло время массовых и слабо защищенных флотов, несших от лучевого оружия, высокоскоростных баллистических снарядов и ракет огромные потери, - время «летучих голландцев» Космоса с мертвыми экипажами и палеными компьютерами. Теперь эскадру, правильно построенную в пространстве, могла успешно атаковать только другая эскадра. Но флот противника себя не проявлял. Известно, враг прилагает отчаянные усилия для увеличения его состава.
Конфедераты берегут свои корабли, надеясь задержать и обескровить земной Звездный флот в Гиадах, подальше от своих метрополий. Они будут использовать это скопление как звездный щит. Для этого они разбросали мины и засады во всех мало-мальски интересных звездных системах и промежутках между пылевыми туманностями, оборудовали узлы обороны на планетах с ресурсами. Похожую стратегию давным-давно использовали против сильнейшего противника в земных океанах, до последнего обороняя далекие острова. Но стационарная оборона, как ее не закапывай, уступает мобильному нападению. Борьбу за укрепленные планеты конфедераты проиграют. Конец неизбежен.
Зарзея – самый мощный из узлов обороны противника. Единственная планета Эпсилона Тельца, близкая к Земле по свойствам и массе. Тот, кто владеет ею, имеет среду обитания, контролирует большие богатства. Обращающаяся ближе к центральной звезде соседка Зарзеи – массивная планета Парцея, - горячий Юпитер, представляет промышленный интерес. Разница температур космоса и ее атмосферы, плюс плотный поток света и заряженных частиц от Аина, позволяют питать дешевой энергией газовые насосы и разделитель изотопов. По другую сторону от Зарзеи, дальше от Аина, расположен плотный пояс астероидов и комет, образовавшийся при транзите гигантской планеты с окраин системы. К нему хороши подходы, он богат водой, конструкционными и электротехническими материалами, металлами для промышленного катализа. Оба района разработок близки к жилой планете и не могут быть использованы под угрозой ее космолетов и батарей. В довершение всего, у окраины системы Аина расположена одна из редких в Гиадах областей пространства с хорошими входами и выходами в сверхсвет.
Арориане оценили эти важные выгоды. Они построили заводы на орбите массивной Парцеи и в поясе астероидов, космопорт, дальнюю старто-финишную зону которого перед появлением Землян полностью разорили, а на самой Зарзее - преобразователь атмосферы, генератор термоядерной энергии, сепаратор тяжелых элементов и другие сооружения долговременной базы. После начала конфронтации с Человеческим Сообществом они впопыхах укрепили и вооружили планету. Пока Зарзея не взята, она не позволит людям завладеть ресурсами Эпсилона Тельца и двигаться дальше. Без этой базы, ее источников термояда, антиводорода и тяжелых радиоактивных изотопов, Земным кораблям трудно будет вести борьбу за обширные области Гиад. Они будут вынуждены вернуться на край скопления, где закрепляются инженеры.
Взять Зарзею необходимо в кратчайшие сроки. Штаб Звездного флота подгоняет. На штаб, понятное дело, давит Толиман. Ну, политики, те о войне всегда не очень понимали. А вот штаб не должен быть простой прокладкой давления. Между тем, до Кила Пата дошли слухи, что у комдива попортились отношения с Тор Фрагом и Куш Хитом. Чего они хотят? Он не испытывал иллюзий, что будет, если пересадить штабных адмиралов в ходовые и боевые рубки. Их дело – «терки» с политиками. Не может быть межзвездная атака молниеносной, - как дилетанты ждут от дивизии, мгновенно перемещающейся в любую точку пространства. Но в том-то и дело, что не в любую! Прыгать в пылевую или газовую туманность нельзя! Сразу в центр какой-то звездной системы, - тоже! Для этого нужны принимающие маяки и чистые коридоры. А иначе, столкновения с газовым хвостом планеты, метеорными частицами, кометными снежками, с бурей звездного ветра, - на непогашенных субрелятивистских скоростях грозят крупными неприятностями.
Даже гражданским судам, прибывающим в подготовленную для их приема зону космопорта, требуется сбрасывать ход и потихоньку приближаться к месту назначения. Ну, а если поджидает враг, - тогда очертя голову приближаться вовсе убийственно. Ложные пеленги, перенаправленные кометные и искусственные метеорные потоки, минно-ракетные и минно-лучевые заграждения не дают такой возможности. Вот и здесь, арориане при помощи своего топливного завода намеренно выбросили такие облака газа с Парцеи, что любой корабль, выходящий из сверхсвета в обычно чистых областях выше и ниже эклиптики, воткнувшись в них, был бы помят и поджарен.
По мере приближения к вражеским фортам, одно изнурительное боевое дежурство следовало для корабельных штурманов и противоракетчиков за другим. Танкисты участвовали в корабельных учениях по отработке действий на случай минного поражения. Поэтому симпатии Кила были не на стороне штаба. Ничего, нервы потреплют и успокоятся. Придет время, на их места придут люди с боевым опытом. Может быть, даже он сам. А пока нужно потерпеть. Не обращать внимания на квакотню. Контр-адмирал так и делает, он это умеет.
Хорошо, что у планеты нет естественных спутников. С ними пришлось бы повозиться. А так можно сразу подступиться к поверхности. Сначала будет расчищен орбитальный космос вокруг Зарзеи, затем лучевыми пушками и десятками термоядерных и аннигиляционных ракет подавлены ее батареи на поверхности, разбиты энергетические установки и поврежден генератор атмосферы. В принципе, его трогать не хотелось бы, самим понадобится. Но при его помощи обороняющиеся ставят помехи. Бурная и непрозрачная атмосфера мешает высадке, снижает мощность лучевого и точность баллистического огня по целям под ней. Затем в бой пойдет звездный десант. Корабли с орбиты, космолеты, вошедшие глубоко в атмосферу и космотанки, доставленные на поверхность, поддержат пехоту. Плацдарм высадки быстро расширится, и сопротивлению придет конец.
Трепещите! Идут победители! – так можно было бы обратиться к врагам, засевшим внизу, в бункерах и шахтах, под горами и рукотворными литопластовыми куполами Зарзеи. Но они этого не поймут. У них свои надежды и амбиции. Своя родина, отдавшая им приказ. Кил, как и множество его товарищей, глубоко порицал правительство Ароры и сожалел, что власть над вполне человеческой цивилизацией имеют бездари, заставляющие людей погибать за мутантов. Ну что ж, - будем бить! Авось, одумаются. Мы всегда готовы к мирным переговорам на наших условиях.
Особенно важны танки, - продолжал размышлять майор Пат, вглядываясь через корабельную многодиапазонную оптику в мутный планетный диск. Он изучал рельеф, грунты, запоминал температуру атмосферы и поверхности, прикидывал условия для огня и маневра, накладывал на изображения планеты схему известных укреплений и гадал, где находятся неизвестные форты.
Там будет множество враждебных боевых роботов. Тысячелетними технологиями отработано их массовое производство. Для космолетов атмосфера сложная. После обстрела планеты флотом она лучше не станет, - сотни пылевых и радиоактивных облаков выбросит в стратосферу. Видимость, связь и наведение во всех диапазонах будут ни то, ни се. Космолетам часто придется стрелять вслепую, а корабельной артиллерии – по координатам. Поэтому без его танков вражеские силы уничтожат много робопехоты, да и человеческие жертвы не исключены. Высадившиеся на поверхность танкисты ликвидируют нечисть, загонят врага в укрытия и уничтожат там как дикарей в пещерах. Для этой цели его полк получил огнеметы и плазмометы, а часть боевых машин переоборудована в скафические танки. В космосе – балласт, но против шахт на каменных планетах – отличная техника! Пехотинцы выловят и нейтрализуют остатки, захватят и разминируют уцелевшие объекты. После этого – пожалуйте, господа инженеры с восстановительной техникой! Это был его час, и Пат твердо решил выполнить задачу во что бы то ни стало. Он не будет заниматься спасением отдельных машин и людей. Пусть для непосвященных такие действия выглядят бесчеловечными, но на войне - так правильно. Победителей не судят! Укрепив свою решимость, Кил стал перебирать в памяти уже свершившиеся события.
Как только дивизия вошла в область долгопериодических комет, начались первые атаки на периферийные разведывательные зонды. Вражеские аппараты-невидимки били по ним из импульсных лазеров с замкнутой рабочей средой, не имеющих демаскирующих признаков выстрела. Пока луч шел к цели, выпустивший его робот уходил с позиции. Ничто не могло уберечь удалившиеся от эскадры зонды от поражения, что говорило о превосходной технике противника и явилось неприятным сюрпризом.
Вскоре прояснилось, чего враг добивался. Осложнив разведку, он скрывал загодя разбросанные пусковые установки ракет и лучевые мины, способные повреждать и уничтожать крупные объекты вроде космокоров. Импульсные ракеты сами по себе медленное оружие, но заранее выведенные на расчетные траектории пусковые контейнера уже двигались в космосе с большими скоростями. Они не реагировали на то, что было вне зоны их досягаемости. Обнаружив цель в секторе атаки, контейнер самонаводился и производил выстрел из электромагнитной катапульты, придавая ракете еще несколько километров в секунду начальной скорости. Она пассивно и скрытно летела наперерез цели, и лишь на последнем участке траектории, обычно в момент засечки корабельным локатором, включался двигатель, и смертельный снаряд с предельно допустимым для его конструкции ускорением, достигавшим нескольких десятков «g», производил атаку. Поражение цели мощной боеголовкой, как правило, было неконтактным. Все это делало исполненные по технологиям незаметности ракеты опасными.
Источником энергии для полуактивных лучевых мин был термоядерный или аннигиляционный взрыв, порождавший направленный пучок энергии, способный поразить цель с расстояния порядка одной-двух световых минут. Мины не подлетали к кораблям, и взрывы рабочих тел легко фиксировались. Но обнаружить их обычными средствами наблюдения - означало пропустить удар. Для противодействия высылались боты – телепортаторы и пространственные оптические модуляторы, посылавшие предупреждение об атаке быстрее, чем до цели доходил пучок. Последние модификации инфоботов, изменяя пространственные и временные параметры подаваемого ими импульса, могли ускорить его до скорости, в тридцать раз превышающей нормальную скорость света. Основанная на них система безопасности позволяла среагировать и покинуть опасную точку. Земляне были настороже, к транснептуновым объектам не приближались и все опасные тела вблизи эскадры уничтожали. Расстояния и времени для маневров уклонения хватало.
Скоростные рывки изматывали экипажам нервы, пару раз окатило небольшими дозами радиации, но и только. Тогда враждебные роботы переключили свои усилия на инфоботы, и вскоре сожгли пару из них. Потеря дорогой техники требовала дать противнику урок. Автоматические противоминные тральщики – довольно грубая, но защищенная техника, направленная на периметр, показала себя хорошо. Напрасно их пытались жалить враждебные устройства. Несколько мин и ракетных установок были ликвидированы, не успев выпустить заряды, а остальные израсходовали их впустую. Возня у периферийных планетоидов утихла.
Не приходилось сомневаться, что при попытке выйти на орбиту вокруг любой планеты, эскадру подстерегают новые угрозы. Избегать сближений было непросто. В системе Аина многие объекты имели орбиты вне плоскости эклиптики, находясь над ней или под ней. Не система – блюдце, а система еж. К тому времени, как эскадра, пройдя над внешними планетами, достигла пояса астероидов с заводом металлических катализаторов, пилоты и штурмана устали. В поясе находились плотные потоки каменных гор и обломков. Время для реакции авангардных сил уменьшилось. К уже задействованным типам враждебных устройств добавились забрасываемые на обшивку роботы-резаки и электромагнитные многорельсовые постановщики метеорных роев - ПАМРы. Они же, в просторечии, пулеметы. За секунду постановщики выстреливали пакеты из миллионов зарядов, формирующих потоки из «умных пуль» - управляемых поражающих элементов. Их рои пробивали щит, а часто и корпус корабля, поражая его внешние отсеки. Элементы могли сбить бот, космолет или посадочный модуль, обрушиться на уже высаженную пехоту зловещим дождем, каждая капля которого не падает произвольно, а ищет цель, в которую впиться. Часто заградители выпускали свои облака заранее, и пули внезапно жалили свою цель с гравитационного маневра. Скорости и расстояния в космосе настолько велики, что оружию не нужно, и уже поздно стрелять в момент контакта с противником. Давно выпущенные, пролетевшие миллионы километров и дополнительно разогнавшиеся снаряды опаснее.
Именно так был атакован приблизившийся к заводу большой пилотируемый тральщик-разведчик. Его системы выявили поток «космических ос», но тот был слишком велик, атакуя с неудобного для маневра угла. К тому же нападение совпало с лучевым обстрелом и попыткой заброса резаков. Уклониться не удалось. Пат видел, как в главный шлюз завели этот дуршлаг, облепленный аварийными роботами. Пилоты чудом живы остались. К лейтенанту Басту Прангу очередь зевак у медотсека выстроилась, взглянуть на прострелы, пока затягивались раны и исчезали шрамы. Кил давно знал этого задиру-разведчика, но впервые видел его испуганным.
Инженерам достался вгрызшийся в обшивку БПТР поломанный резак. Оказавшись в лаборатории, он выявился не таким уж и поломанным, - распилил часть обрудования и технику руки отрезал. По счастью чисто – медики пришили их обратно без осложнений. Виновные получили страшенный разнос от командира десантного корабля Гир Барка. Гиадское сафари становилось захватывающим. Командующий Ли Ланг не захотел задерживаться и рисковать потерями для решения частной задачи. Завод катализаторов обстреляли корабельной артиллерией издалека. ПКО объекта активно противодействовала, но на космокорах с удовлетворением наблюдали попадания и сильнейшие взрывы. Однако нанесенный противнику ущерб остался неясен. Контр-адмирал Ли Ланг и его начштаба капитан-командор Зак Буш были мрачны. На боевых и штурманских картах оставалось слишком много темных пятен.
Эскадра вошла в наиболее чистую часть лагуны Аина, пеерстроилась и получила относительную свободу маневра на астроцентрических орбитах. Казалось, обстановка вокруг газовой внутренней планеты с заводами по производству сверхчистого протия, дейтерия и гелия-3 сложилась благоприятно. Космос вокруг был чист (большинство своих спутников она потеряла при транзите). С тамошней орбитальной автоматической группировкой конфедератов Земляне разделались быстро и методично. Последние аппараты из ее состава попытались укрыться в атмосфере. Туда же падали обломки, вызывая вспышки высотных взрывов и поднимая грибовидные султаны облаков. Затем на орбитальные цеха было высажено подразделение рободесанта. И тут везение опять закончилось: объект был взорван. Ушельцы веско продемонстрировали свою решимость.
Мощность этого взрыва составила около 100 ТВАВ (тонн вещества и антивещества), или две тератонны тротила. Круче взрыва Деймоса, нет только нового Райслинга, чтобы его описать! Высаженное подразделение роботов и два десантных бота-автомата просто испарились. Взрыв был направленным, что, с одной стороны, спасло от детонации планету, а с другой, - окатило эскадру валом радиации. Плазменный фронт снес направлявшиеся к планете зонды и космолеты, в которых находились операторы наблюдения и управления робопехотой. Эти несколько человек получили комбинированные ударные и лучевые травмы, не совместимые с жизнью. Хорошо просветило изготовившуюся к бою эскадрилью поддержки, ее начальник и командиры звеньев получили дозы облучения, с которыми не могли самостоятельно справиться вживленные и носимые системы поддержки здоровья. Что теперь с их нейронной тканью? В госпитале восстановят, но при большом проценте новых клеток изменятся личность и воспоминания. Тогда снова проходить социализацию, прощай прежняя жизнь и армия! Это было уже совсем не романтично. На некоторых космокорах погорели отдельные внешние датчики и заглючились обшивочные роботы.
Космопорт и фабрика антиводорода, располагавшиеся на удалении от планет, будто никем не защищались, но оказались напичканы вредоносными макро и микророботами. Опять резаки и прочая дрянь! Пострадал рободесант. Часть дроидов восстановлению не подлежали, остальных отправили на карантин. Отвратительный, нецивилизованный метод! С первых же шагов войны, джентльменством в ней не пахло. Нечисть явно маскировала заложенные бомбы или какую-то иную угрозу. Пат, другие офицеры эскадры и весь личный состав все более проникались ненавистью к злобным мутантам-конфедератам и предателям человечества арорианам. Командующий, заслушав отчеты разведчиков, приказал эти сооружения уничтожить. Все равно их опасно было использовать, не было времени обследовать десятки погонных километров терминалов и контуров заводских ускорителей. Вспышки подрывов просверкали адекватным ответом в адрес засевших на Зарзее ушельцев. Без сомнения, они тоже посчитали Землян варварами.
Некоторое ухудшение настроения офицеров и солдат исчезло без следа, когда из штаба ЗФ пришло поздравление с первым успехом, - прорывом к центру системы и уничтожением энергетической инфраструктуры противника. Если поразмыслить, дела действительно шли неплохо. Конфедераты были разобщены, а их основная группировка изолирована на отдельной планете с относительно небольшими убытками. Большая заслуга в этом принадлежала комдиву Ли Лангу, грамотному и культурному офицеру, на вид несколько медлительному и холодному. Но Кил Пат долго состоял под его началом и понимал, почему контр-адмиралу доверили важную операцию, оставив многих других горящих желанием отличиться вояк не у дел. Взвешенности, прозорливости и разумной осторожности он готов был учиться. За мысленной прокруткой перспектив штурма Зарзеи его застало приглашение в штаб эскадры. Прибыть на крейсер надлежало лично. Накануне штурма Ланг не доверился каналам связи.
Перед подчиненными адмирал выглядел как обычно, - задумчиво, но уверенно. Ни словом не обмолвился он, как беспокоили его неразведанный пояс астероидов и задержка хода операции. Основное внимание командующий дивизией уделил обеспечению периметра околопланетного района сосредоточения, безопасности проходящих через него астроцентрических орбит и слаженности штурмовых действий. Никто из офицеров и подумать не мог, что в бой их ведет противник глубокой операции в Гиадах. Представленный адмиралом план атаки отличался решительностью и был поддержан единогласно. Они покажут этим конфедератам, где кометы зимуют! А подчиненные, знавшие меньше, и верившие в непогрешимость командования больше, забыв о первых потерях, ждали высадки как карнавала с пряниками, готовясь размещать во флотских и (с разрешения цензоров) социальных сетях победные селфи.
***
Пока Земные корабли готовились к нападению, Руш и Кен были приглашены в шахту под одной из башен АКОС, где был оборудован малый пункт управления командующего оборонительным районом Аина, генерала Ерге Пал Брао. Там, в трехстах метрах под поверхностью, средства тактического анализа и слежения отображали в мониторах и кубе пространственного моделирования обстановку в космосе. Стаей жучков в облачке мошкары, среди чужих Землянам звезд и планет висела враждебная эскадра. Тонкие как щупальца медуз нити тянулись за нею, показывая путь и маневры отдельных космокоров. Иголочками блестели вектора, искорками – координатные засечки. Обозначалось в кубе, могло быть увеличено для рассмотрения и то, за что дорого бы дали вражеские разведчики – безмолвные позиции конфедератов на Зарзее и других необследованных и поспешно атакованных Звездным флотом телах системы, красная пыль минных полей, прозрачные фигуры секторов ответственности и поражения.
В качестве дополнительной меры по защите информации, оборону можно было рассмотреть только через поляризационные фильтры. Хитрость против вражеских роботов-шпионов небольшая, но ведь и антидиверсанты не дремлют! А в километрах под пунктом управления, под озером водоносного слоя и бречией раскинулся в чаше коренной породы детектор нейтрино. Никакие энергетические события, какие бы малые массы в них не участвовали, он не оставит незамеченными.
Ерге, не знакомая с образом жизни и мышления в Мирах ФСЗ, подавила личные несогласия, и желала получить от своих офицеров – «землян» любые мнения и сведения, которые могли помочь ей точнее понять характер противника. Конечно, ей не нравились ни влияние командующего Мобильными Силами, которое тот оказывал через Гкхи Гарра, ни Руш, как креатура Бунга на Зарзее. Недавно она была полновластной хозяйкой системы, а сегодня исполняла пусть и важную, но подчиненную роль. Но это не заставило ее поступиться рассудком, направленным на победу. Сенат Ароры знал, что делал, когда направлял Ерге в первое большое сражение. Ему нужен был верный пес, готовый биться до последнего дыхания, готовый на все ради результата. В лояльных и даже дружеских разговорах Руш с Кеном много рассказали Ерге о жизни в ФСЗ и амбициозных характерах людей военных. Они советовали быть коварнее в обороне и больше доверять Пфа Оо, критически настроенной к тактике арорианских космолетчиков и орбитальных артиллеристов. В этот момент они рисковали потерять доверие командующего. Но Ерге Пал Брао понимала: какие-то резоны в критике есть, и генерал-адмирал Бунг что-то готовит.
Высадка Землян состоится, потому что нет верных средств ей помешать. Это еще не беда. После обстрела из космоса, который надо выдержать, соотношение потерь при высадке будет в пользу обороняющихся. Но где и когда нанесут контрудар Мобильные Силы? Уготована ли гарнизону Зарзеи роль брошенной на погибель приманки, или он будет участником финала сражения? Поэтому присутствие в оборонительном районе землян, саперных команд гхаргов, дивизиона канонерок и целого полка космолетов Тиуры слегка успокаивало ее. Отпустив людей, Ерге долго принимала доклады арориан о последних проверках боеготовности узлов, отсеков, коммуникаций, защищенных линий связи. Это считалось у командующего за отдых. И вот, час испытаний настал. Ударная группа Звездного флота ФСЗ двинулась вперед, а точнее сказать, - стала ускоряться, принимая атакующий порядок.
Сближение космокоров с планетой шло по спирали. Большая абсолютная и угловая скорость служила им лучшей защитой, чем корпусная броня. В нескольких миллионах километров от объекта атаки с космомата и других крупных кораблей начали стартовать штурмовые космолеты. С трех миллионов по эскадре «заговорили» орбитальные лучевые батареи Зарзеи. Уклоняясь от их импульсов, корабли то и дело рыскали в стороны. Начались непредсказуемые перегрузки, работу с которыми так долго тренировали на EZ Водолея. Смертельные лучи осложняли засечку ринувшихся на Землян высокоскоростных ракет. Казалось, Зарзея разбрасывает их в космосе из своих рельсовых шахт как неимоверно быстрый волчок. За ракетами надвигалась еще одна волна – арорианские космолеты, стремившиеся разделаться с периметром прикрытия эскадры. На них ринулись земные пилоты и автоматы. Начался бой на подступах, со стороны похожий на свалку малых аппаратов.
Из ходовой рубки головного десантного корабля капитан 2-го ранга Гир Барк, командир пехотной бригады полковник Хуг Верс и майор Кил Пат наблюдали за сражением. Биокомы офицеров были подключены к судовым измерительно-информационным системам, иначе было не уследить за событиями. Враг храбро дрался, искусно ведя огонь из всех видов оружия. В электронных отчетах, наряду с пополнением списков пораженных целей, констатировались собственные потери бесстрашных москитов. Вот и первый погибший не в засаде, а в бою лицом к лицу! Он будто освятил своим подвигом грозное действо войны. В тот момент Пату казалось, что он никогда не забудет имя героя, красиво отдавшего жизнь за Человечество!
Ожесточенная схватка космолетов ослабила периметр обороны, и корабли стало обметать лучами и пламенем взрывов. Щиты приняли на себя первые удары, курсовые компьютеры вывели космокоры из-под угроз, электромагнитные импульсы не могли помешать устойчивой работе оборудования, угасая в защитных коконах. Техника справилась, поглощенные дозы для экипажей исчислялись до первого Грея, что для современных воинов было не опасно. А враг терпел невосполнимый урон. В конце концов, он дрогнул и отступил. Но это был еще не конец! Пока арорианцы сматывались по известным им пространственным коридорам, мириады пуль, выпущенных орбитальными ПАМРами, уже летели в Земные корабли. Это был опасный момент, пошли сведения о многочисленных пробоинах. У Кила, видавшего на полигоне, как покрывается дырками и оспинами броневая обшивка, надрываются сигналы о поражении внутренних систем, и шипит через корпус воздух, екнуло в груди.
К счастью, космокоры вовремя достигли дистанции действительного огня. Меткие залпы орудий не дали сменить магазины ПАМРов, сопротивление конфедератов стихало, признаки разрушительного боя сместились к границам атмосферы. Там шла суета, блистали, вспухали, затем краснели и сдувались вспышки взорванных арорианских боевых платформ и спутников. Первая фаза боя шла к концу. Быстро росла ионизация атмосферы над неприятельскими позициями, укрывая их от локации. Это в какой-то мере компенсировало потери обороняющихся в спутниковой группировке.
Пока не поздно, флотской артиллерии надо переносить огонь вниз, на поверхность Зарзеи! Пат ждал этого, и внутренне подтянулся, когда переборки едва уловимо дрогнули, к планете помчались ракеты. Это был ответственный момент, корабли сблизились с Зарзеей меньше чем на две секунды полета светового луча, маневрировать под лазерными залпами не удастся больше! С выходом в ракетную атаку спешить опасно, но и опоздать нельзя, - передовые космолеты, зонды и боты все до одного посбивают! Решалась судьба штурма. Под влиянием воображения майор почти физически почувствовал, как враг выкладывает свой последний козырь: на планете свиваются в торнадо сильнейшие вихревые токи в катапультах, и вспыхивает плазма двигателей. Еще до того, как ракеты с кораблей нырнули в атмосферу, из нее поднялись ответные факелы, сверкнуло несколько ярчайших вспышек. Даже на держащихся поодаль десантных кораблях экраны слежения затемнились, годоскопические установки, трековые камеры и детекторы нейтрино взвизгнули.
- Ай! – вздрогнул Кил, - разве такое не запрещено в ближнем бою?! – посетила его от неожиданности пустая мысль. Сообщество не заключало и не возобновляло с ушельцами ни одного договора, была только пропаганда: у них грязное, бесчеловечное оружие, а у нас-де точное, гуманное и чистое. Электромагнитные пушки конфедератов выбросили за пределы атмосферы Зерзеи тяжелые аннигиляционные мины-рапиры. Сверхплотные потоки высокоэнергетических частиц ударили по космокорам. Крейсер «Венус» почти не пострадал, отделавшись временным параличом второстепенных и дублированных систем. Взамен утерянного щита тут же развернулся новый. Зато фрегат «Плутон» утратил боеспособность и выходил из боя. Курс был не лучший, видимо, управление двигателем частично потеряно и можно было только прибавить мощность. Товарищи, как могли, прикрывали его неудачу. Несладко пришлось и космолетчикам над планетой. Их противники вовремя нырнули вниз, в глубокие слои атмосферы, а земляне, кто зазевался, - поджарились.
Безнаказанными действия подлого врага не остались. На поверхности Зарзеи разлились подушки, пятна и кольца света, атмосферу задергало от разрывов достигших цели корабельных ракет, показались огромные черно-бурые и белые облака. Корабли раз за разом повторяли залпы. Это была кульминация ракетно-артиллерийского сражения и конец арорианской группировки малых летательных аппаратов. Кто из них не сел загодя в укрытия на поверхности, сопротивление уже не продолжат. Лифтам боепитания на геостационарных орбитах экваториальной зоны тоже крышка. «Преобразователь атмосферы, генераторы энергии разрушены, засеченные шахты и батареи подавлены», - монотонная победная информация с трудом усваивалась Килом, - он наблюдал за судьбой поврежденного фрегата. Враг не отпускал его, ракеты взрывались по курсу и за кормой корабля, создавая угрозу полного отказа двигателя. Уходя из зоны поражения, «Плутон» отстреливал имитаторы, сбивающие с толку системы наведения ракет противника, и кассеты с боевыми роботами. Одни тут же спеклись, другие пошли к Зарзее. Молодцы! Как им не плохо, а пытаются оказать эскадре свою помощь при штурме! Все! Они ушли!
- Пора, - согласно произнесли Гир Барк и Хуг Верс, - отдавая приказ каждый своим подчиненным. Десантные корабли с войсками двинулись к планете. Но продлилось наступательное движение недолго. Пат, тоже прохрипевший: «Танки к бою» и кинувшийся в трюм, был так захвачен происходящим, что возмутился, когда был отдан приказ на противоминный маневр. Разрази его Квазар! К чему этот маневр, когда конфедераты уже использовали свои возможности, а их пусковые разбиты? Но Барк всего лишь пунктуально выполнял приказ контр-адмирала Ли Ланга – ни при каких обстоятельствах к планете сразу не подходить, а сначала изобразить готовность к высадке, отойти и приблизиться снова. Бравый майор все еще досадовал, когда истошно взвыли счетчики всех видов радиации, вновь затемнились экраны, заверещали и замерцали сигналы неполадок и отказов электронных систем.
Откуда ни возьмись, созвездие солнц окружило планету. Аж на коже жар! И это через корпус и танковую броню, под которую он успел нырнуть?! Все содрогнулось от удара света и плазмы. Килу показалось, или он действительно видел перед тем, как померкли засветкой экраны, будто облака планеты приплюснуло вниз, обдуло дыханием звездного ветра. Душа - в пятки. Опять мины? Нет, - атака из пространства! Вражеский флот? Как он прыгнул прямо внутрь системы? Это был не флот. К Зарзее прорвались сверхсветовые торпеды. Запущенные издалека прямо внутрь системы, они вышли к цели с изумительной точностью и в оптимальное время. Вот это почистили орбиты! Метеорным дождем на планету падали бесчисленные обломки: металлолом арорианских спутников, земные космолеты и прочие аппараты, высланные с эскадры для выполнения задач в атмосфере и на поверхности.
- О Вселенная, - заорал потрясенный Кил, - слава осторожному Ли Лангу! Начни мы высадку, вот бы нам досталось!!! – Он со страхом ждал ответа биокома о поглощенной дозе.
Пока приводились в порядок засвеченные приборы, и восстанавливалась работа заглюченных устройств, обстрел с планеты вновь усилился. Из-за больших потерь москитного флота и ботов периметра, эффективность противодействия упала, и положение эскадры стало внушать опасения. Термоядерные ракеты прорывались близко и рвались кучно. Один за другим приходили рои пуль и осколков, срывая корабельные щиты и щелкая по корпусам. Мешанина лучей, импульсов и поражающих элементов угрожала стабильной работе двигателей. Начала сбиваться настройка сумматоров вихревых лучей, возникала непереносимая вибрация. Того и гляди, - внутренние органы оборвутся. Дозы поглощенной радиации у личного состава были уже немаленькие и продолжали расти. Надо было думать о восстановлении боеспособности, а не лезть на рожон. Еще несколько процентов повреждений и атакующие станут падающими. Контр-адмирал приказал отходить. Корабли отстреляли ослепляющие противника элементы. Между ними и Зарзеей повисли мириады отражающих и забивающих локацию частиц.
В этот момент в экипажах космокоров и наблюдающих за схваткой десантных кораблей не оставалось ни одного оптимиста. У всех были друзья – космолетчики. Многие из них не вернутся сегодня. Чудо, что ни один космокор не сбит! Орешек оказался крепким, прогулки закончились. Все проклинали упрямство ушельцев, были в ярости от болезненного удара по самолюбию и готовились к продолжению борьбы. Нестерпимо было думать о том, на Зарзее, в сохранившихся штольнях и капонирах, в затаившихся и выполнявших приказ не поддаваться азарту боя подземных фортах царят гордость и ликование. Штурм отбит, потрепанная земная эскадра отступила! Но это, злобные конфедераты, гнусные предатели и мутанты, удалось вам случайно! Настоящие люди не сгибаются под неудачами и атакуют вновь!
***
- Господа офицеры! – контр-адмирал обвел взглядом собравшихся в зале совещаний флагманского крейсера. – Полагаю, если у кого-то существовали надежды походя справиться с Зарзеей, - они уже пропали. Война – трудная и опасная работа, а совсем не парад на Толимане, не раздача безответных ударов слабейшему противнику на Урк. Надеюсь, теперь вы все меня поняли, и впредь не будете роптать. Но и духом падать не стоит. Я не зря обратился к вам с этим древним приветствием, поскольку мы все еще господа положения. Перейдем к делу. Враг преподнес нам ряд сюрпризов и нанес большой ущерб. Он применил мощные аннилазеры и сверхсветовые торпеды, выбив у нас сорок процентов зондов и космолетов, половину мелких дронов и несколько связных ботов. Честно сказать, мы потеряли почти все, что выслали к границам атмосферы для уничтожения вражеской орбитальной группировки, противодействия его ракетно-артиллерийскому оружию, и для засечки целей. У нас временно выбыл из строя фрегат «Плутон». На других космокорах необходима переналадка, а кое-где замена пострадавших сетей и систем. Значительная часть личного состава получила заметные дозы радиации и нуждается в краткосрочной реабилитации.
Есть и самые прискорбные, безвозвратные человеческие потери. Погибли тридцать девять пилотов. Еще восемнадцать, десятеро из коих вернулись на корабли эскадры в своих спасательных капсулах, а остальных в тяжелом состоянии подобрали спасатели, ни, летать, ни прежними людьми больше не будут. Судьба шестерых неизвестна, и обстоятельства не внушают оптимизма. Прошу почтить их память. Присутствующие встали и молча вперили взоры в Ли Ланга. Сколько жертв! Совершенно нетерпимый процент!
- И это еще не все! – повысил голос контр-адмирал. - Трое погибли, и множество людей требуют длительного лечения и восстановления на «Плутоне», чем я потрясен. Какая была необходимость набиваться в боевые отсеки? Бросили посты, понадеялись на электронику, а она расплавилась! Капитан Сил Хан не контролировал дисциплину и сам покинул рубку. Я не могу расценить случившееся иначе, как преступную халатность в гонке за пальбой и подвигами. Это вопиющий факт, а вообще, к последствиям патриотического легкомыслия надо отнести добрую треть наших потерь! Мне такие «патриоты» на эскадре не нужны, чтобы вам не внушали с Толимана! При повторении подобного, виновные будут отстраняться от службы, и отдаваться под суд. Погибшие и раненые при нарушении боевого устава отныне не считаются героями. Ни одного представления с Плутона не подпишу! - Рявкнул Ли Ланг, метнув в присутствующих яростный взгляд.
Начштаба Зак Буш меланхолично обвел глазами присутствующих и одобрительно кивнул. Пат подумал, что это жестоко. Прощай теперь для многих сорвиголов медаль за ранение. Он не сочувствовал одному только Сил Хану, - этот посредственный командир получил свое, и обратный путь к развитым планетам ФСЗ проведет в медицинской коме. Но и ему самому было стыдно. Кил вспоминал свое увлеченное ротозейство и в груди у него екало: он ведь почти потерял управление своим танковым полком! Почти все за него сделал заместитель, капитан Золт Каб!
- Мне пришлось перевести на фрегат часть людей с крейсера, - раздраженно продолжил Ланг. Основной ремонт обещают закончить в ближайшие сорок восемь часов. Фрегату вернут семьдесят процентов боеспособности. Потеря тридцати – за счет уменьшения дублирования и потенциала основных систем, то есть - живучести. Годится для поддержки других кораблей, но не в первых рядах эскадры, где должен быть! - После этой реплики контр-адмирал опять стал невыразительно бесстрастным и продолжил свой разбор.
- Итак, командование противника свое дело знает. Боевые возможности конфедератов находятся у верхнего порога оценки, данной нашими э-э-э… экспертами. Или даже превышают ее. К сожалению, так. И все же враг добился ограниченного успеха. Он сам понес невосполнимые потери, а мы спасли положение благодаря отступлению и маневру, заранее оговоренному с командирами кораблей. Безоглядно ринувшись на планету вчера, мы бы свою задачу не выполнили. Тяжелые испытания ждали нас при десантировании, а также внизу. Там мы бы увязли и не смогли расширить плацдармы. Еще бы и часть кораблей с орбиты попадала. Садиться с повреждениями, не подавив противника, - угробить космокор. Мы не полезли на рожон, и враг преждевременно выложил свои козыри. Он ударил аннилазерами и СС-торпедами, о которых наша разведка не знала. Ему удалось временно снять давление на планету. Но это не то, чего он хотел. Его целью были десантные боты в начале своего пути над атмосферой и десантные корабли. Сбив их, он выигрывал оборонительное сражение.
К счастью, после выхода в обычное пространство, на субрелятивистских скоростях и при отрицательных ускорениях, торпеды плохо управляемы. Поэтому конфедераты сделали единственно возможное, - прицелились в большую массу, свою планету, задав момент подрыва на орбите десантирования. Торпеды не смогли поразить находившиеся в некотором отдалении крейсер, космомат и десантные корабли. Дороговизна и сложность подобных устройств исключают возможность повторения такой атаки. Орбитальная группировка арориан разгромлена, и не может быть восполнена резервами больше, чем на четверть. Их потери на поверхности Зарзеи тоже велики. Преобразователь атмосферы, основные генераторы и прочие крупные сооружения базы конфедератов разбиты. Огневая мощь и защищенность планеты снижены. Путь десанту наполовину расчищен. Мы повторим атаку и будем действовать быстро. Если не произойдет очередного ЧП – высаживаемся! Но помните: примененные противником аннилазеры могли вывести из строя часть наших термоядерных боеголовок, а потому не факт, что некоторые подтвержденные контролем разрушения батарей на поверхности – не инсценировка. На третью попытку высадки боезапаса и энергии нет. Всем ясно? Тогда прошу докладывать о готовности и давать предложения.
Обсудив подготовку и получив общие указания по плану повторного штурма, офицеры разлетелись по кораблям в ожидании боевого приказа. Каждый был озабочен наведением порядка и укреплением духа своего подразделения. Оставшись один, командир дивизии устало откинулся в свое ложе и вышел на контакт с центральным постом наблюдения и связи.
- Что нового? – спросил он.
- Ничего, - ответствовал оператор. – Никакого движения. Только во всех диапазонах слышно: «Зарзее и Евдоре держаться, в любой обстановке держаться». Передатчики были заброшены в систему вместе с торпедным залпом. Скоро мы их найдем и заглушим сигнал.
- Подробный отчет о торпедной атаке?
Дежурный офицер, вышколено молчавший, пока на вопросы командира отвечал обладавший новейшими сведениями оператор, вышел из невозмутимости и представил отчет.
- Половина пущенных торпед не взорвалась. Они так и рухнули на планету. Очень удачный для нас сбой.
- Сработали предохранители, боялись зацепить своих… Должно же было хоть в чем-то повезти, - заметил Ланг, просматривая данные. - Мы и так много потеряли. А тут Вы правы… Срочно распорядитесь провести минирование указанных векторных областей. И поддерживайте непрерывную связь с арьергардной группой во внешней зоне космодрома. Нам повторные сюрпризы, даже гипотетические, не нужны.
- Сию секунду приказы от Вашего имени отданы.
- Связь с Евдорой?
- Обеспечена. Передаю Вам отчет о действиях второй дивизии. Важных событий там пока не произошло.
Ли Ланга возмущало, что командир второй дивизии на Евдоре решил не напрягаться. При меньшей остроте ситуации в системе Секунды Гиадум, контр-адмирал Роог Зен раньше замкнул кольцо осады, но на штурм не шел. После событий на Зарзее не пойдет и подавно. Нет опыта самостоятельных действий, и слишком близко к Толиману проходила его карьера. В результате уже не дивизии Звездного флота навязывали свою согласованную инициативу противнику, а он мог поочередно наваливаться на них.
- Такие отдельные и разновременные нападения на планетарные крепости противника мне не нравятся. Отправьте шифровку Зену с просьбой активизировать действия и атаковать одновременно с нами. Аналогичное сообщение - в штаб флота с требованием заставить его сделать это. Подпись моим ключом, первая категория важности.
- Исполнено.
- Ответ на мой запрос о поддержке крейсерской группы?
- Отказано. Группа была привлечена к отражению налета корветов врага на 80-ю Тельца, после чего получила приказ оставаться там и прикрывать инженерные бригады. Дивизиям она может быть придана с момента десантирования. Мы же до высадки не дошли.
- Вот как? Что на 80-й?
- Данных о наших потерях нет. По частным каналам – конфедераты, очевидно тирцы, слегка потрепали инженеров и саперов, но ПКО проявила себя хорошо. Уничтожен вражеский корвет, первый корабль врага в кампании!
- Уничтожен ли? Тирцы – мастера пускать пыль в глаза. А инженеров-таки потрепали… Какого оборудования мы лишились? Ценой в тот же самый корвет? Один кораблик, - это ничто. Меня беспокоит, что враг так ретиво начал использовать свою эскадру. Набегами он еще больше растягивает и разобщает наши силы. Слава метеоритам, здешникий космос захламленный и дрянной. Если бы к Аину были подходы кроме тех, что мы контролируем, я бы сказал, чсто мы близки к провалу задания, - рассудил контр-адмирал. - Мне надо отдохнуть. А Вы пока пригласите начальников служб обеспечения. Пусть при начальнике штаба Буше состыкуют цифры по материальным и энергетическим остаткам. Надо точно знать, сколько залпов и на какие маневры топлива в запасе. Как закончат, подготовим приказ на штурм и вызовем на совещание старших офицеров эскадры.
- Слушаюсь! - Отчеканил оперативный дежурный.
- Да, вот еще что… Сил Хан не единственный, кто не справился. Командир третьего десантного перенервничал и в отказе. Приказываю принять этот корабль Гиру Барку. На первом и без него сильная команда. Гил Чилли засиделся в заместителях, да и Хуг с Килом могут помочь, хоть и командуют десантом.
***
Гарнизон Зарзеи приводил себя в порядок. Группа Иве Руша обследовала результаты враждебных усилий. Для живой планеты урон был бы невосполним. Для мертвого шара с вредной атмосферой все обстояло не так ужасно. Разрушения наземной инфраструктуры оказались большие, но военные и энергетические объекты пострадали не больше ожидаемого. Было разгромлено большинство из выстреливших ракеты пусковых шахт. Массированному обстрелу подверглась поверхность под космическими лифтами (там врагом предполагались и действительно находились склады боепитания), но запасы почти не пострадали, доступ к ним быстро восстанавливался. Вводились в работу резервные реакторы и генераторы, обеспечивая энергией группировку противодесантных средств. Никак не сказался обстрел на работе гхаргианской теплоэлектростанции глубокого заложения.
Уцелело большинство башен АКОС, они еще должны были сказать свое слово в атмосферном бою. Из подземных ангаров выводились и стартовали резервные единицы орбитальной техники, но их общее количество можно было довести лишь до трети от начального. Окрестности центральной базы и пояс пустынь были усеяны горелыми пятнами орбитальных заградителей, спутников разного назначения, земных и арорианских космолетов. Без счета валялись кочерыжки дронов. Свежими кратерами обозначались места падения крупных платформ. Где-то там лежало и то, что осталось от тел пилотов-людей. Роботы раскопали для Ерге Пал Брао кое-какие номерные детали и личный медальон космолетчика. Конечно, первая дивизия Звездного флота! Элитное соединение, с которым приходится иметь дело ее гарнизону.
Живые потери, конечно, были больше, чем на Земной эскадре. Ударные волны в атмосфере и сотрясения грунта – сильные поражающие факторы, каких нет в вакууме. Шли раскопки целых групп защитников, оставшихся в заваленных взрывами бомб и ракет казематах. Даже в современном, сопротивляющемся давлению автономном скафандре не так уж долго можно пролежать под кучами обломков. Жуткое, должно быть, ощущение. Гадаешь, засекли ли твой маячок, придет ли кто на помощь. Может, это будут враги? Защитников разрушенных сооружений вытаскивали одного за другим, список потерь сокращался, и командование укрепрайона пребывало в сдержанном оптимизме.
Обнадеживало прибытие дивизиона космоскафов под личным командованием Гхира Драрха. Не крейсера, конечно, блокаду они не прорвут, но и вытравить эту технику из недр планеты почти невозможно. Они отобьют у «истинных людей» охоту устраивать облавы глубоким сооружениям и тоннелям, повышая шансы гарнизона на длительную борьбу и выживание. Штаб Мобильных Сил нашел возможность скрытно перебросить эту современную технику Гхарг’ту на окруженную Зарзею. Лишь часть из посланных в систему Аина сверхсветовых торпед несла заряды, а другая часть – машины, упавшие на планету и тут же ушедшие в ее кору. Операция, проведенная на грани возможного, обещала революцию в обороне планет. Гхита, рассчитав игру с прочностью своих машин, пространством, скоростью и временем, решил невероятную задачу. Экипажи космоскафов были черны от перегрузок, нуждались в отдыхе и восстановлении. Возникшая передышка была как нельзя кстати. Гхарг надувался от гордости, рассказывая, как его напутствовал генерал-адмирал: «более достойного мне послать некого». Попал в котел и радуется, носорог.
Руш и Гхита встретились с простотой и сердечностью старых друзей. Гхарг, грозно смеясь, выспрашивал, знает ли теперь землянин, почем гхаргианский килограмм лиха. Пфа Оо с шипением и достоинством уверенного в себе птеродактиля отвергла все нападки. Тиуриальские космолетчики умудрились не понести потерь, а зарвавшихся космолетов и атмосферных зондов ФСЗ «срезали» немало. Втроем они подбадривали приунывшего Кена, убеждая его, что Зарзею не сдадут. Мечтатель наконец-то понял, что планетный фортификатор профессия самая ненадежная. Он работает под ударами из космоса, не смея отойти от своих «битых горшков» ни на шаг.
Друзья вместе вышли под темное, пыльное, наэлектризованное небо Зарзеи. То и дело по нему чертили и ветвились всполохи молний. Пощелкивали и стрекотали счетчики радиации. Осыпался сверху прах и пепел, частью мокрый, хотя на Зарзее давно не видели дождя Грозное небо войны. Должно быть, такое было на древних Марсе и Земле под астероидными и ядерными ударами. Сколько веков миновало, был долгий расцвет, а вернулось все к прежнему безумию. Друзья долго стояли, переговариваясь. А потом вдруг запищали в шлемофонах сирены. Всем приказали вернуться на боевые посты. Снова загремело, зарычало небо, задрожали и затряслись скалы под апокалиптическими ударами. Когда «истинные люди» высадятся, будет еще страшнее, но в чем-то - это меньшее зло по сравнению с обстрелами из космоса, когда приходится умирать, не платя врагу смертью за смерть.
***
Второй раз за стандартную неделю Кил Пат наблюдал за артиллерийским сражением. Неутомимо и грозно отбивалась планета, но огонь с нее слабел. Множились на поверхности шрамы от ударов из космоса. Под конец эскадра била литобойными ракетами, глубоко пробивающими скальный грунт и рассылающими ударную волну, обваливающую шахты и тоннели на километры вокруг. Кору сотрясало судорогами от мегатонных взрывов, на десятки километров вверх выбрасывало пар и пыль. Вот сейчас врежут с крейсера еще пару раз, и Зарзея за малым не превратится в Сатурн с кольцами. В стратосфере и на орбите полно мелких частиц. На большой скорости десантные боты и танки как наждаком обработает. Могут пострадать маскировочный слой, визиры и антенны. Пат дал указание подчиненным заходить на посадку в обход ионизированных и пылевых облаков, через хуже прикрытые вражескими зенитками области у полюсов. Все шло глаже, чем первый раз. Потери были много меньше. Голова светлее, люди лучше подчинялись, казалось, даже компьютеры быстрее обрабатывали информацию, и роботы веселее шевелились. Наконец, дали код высадки.
Десантные корабли пошли на сближение с планетой. Навалилось на тело, давило и цепко держало ускорение. В тот миг, как оно пропало, начали стартовать десантные боты планетарной пехоты. Без приключений не обошлось. Боты еще не вошли в атмосферу, как по космокору прогремела очередь попаданий из высокоскоростных электромагнитных орудий. Коротко зашипели пробоины. С треском посыпалось битое оборудование, в снопе искр упал стоявший наготове кран-погрузчик. Поврежденный робот конвульсивно дергался, как живой. Поодаль раздались отчаянные, первобытные крики, - кого-то из техников зацепило. Кричит, - значит, порядок. Подлечат – будет как новенький! Не успел развернуться снаружи новый щит, а неподалеку от корабля расцвел огненный шар. Задребезжало, взвыли счетчики радиации. Произошли аварийное отключение и перезапуск ряда систем, заметались предупреждающие световые сигналы. Скверно. Что они там делают, на крейсере и фрегатах, когда подавят планетный огонь? Помещения пораженных отсеков самоизолировались. Определялся тип проникших внутрь поражающих элементов. Танкам, стоящим в готовности на аппарелях они уже не повредят.
Наконец, ответили корабельные пушки. Вражеская батарея прекратила существование. Но выпущенные ею и многими другими установками снаряды продолжали находить цели. Пат увидел прямое попадание в посадочный бот с пехотой. Зенитка, сверхмалый ядерный калибр. Но много ли боту надо? Его швырнуло со страшной силой, где-то у горизонта он перешел в неуправляемое падение, за ним тянулся дымный след. Крышка. Пилот и пехотинцы – трупы. Роботы – куча металлолома. Электроника в хлам, движок мертв. Что уцелеет в атмосфере, - разобьется при ударе о поверхность. Помимо атомных снарядов били еще чем-то странным, оставляющим после себя глобулы газа. Очередь - и на границе атмосферы после вспышек будто повисает виноградная гроздь. Еще один бот воткнулся в нее, машину окутало пламя и дальше она уже летела пассивно, как метеорит. Очухаются или нет? Атакованную роту разметало, строй рассыпался, но остальные боты храбро шли вниз.
Баргом владели холодные расчет и ярость. Он отдал последние команды и занял место в командирском танке. Наконец, поступили данные о происходящем внизу. Пехота достигла поверхности, обозначая свои пятачки. Со стороны противника прибывают боевые роботы. Готовы принять танки и просят поторопиться. Открылись десантные ворота, отключилась защитная плазма шлюза, поплыла вперед несущая поверхность аппарелей. Старт! Пошли вниз, ребята!!! В восторге парения и гневе отмщения, как древний бог войны, Кил проваливался сквозь муть атмосферы Зарзеи навстречу своей славе и судьбе. Крайним углом ума он понял, что вляпался в те же глобулы, обшивка подгорает, антирадар и постановщики ложных целей работают некорректно, - виртуальные танки, танкетки и робопушки сопровождения отличаются от настоящих, - но в такой напряженный момент это его почему-то не взволновало. А зря.
Где-то внизу, ошалевший Иве Руш, выскочив из подземелья после сотрясающих и дробящих разрывов литобойных ракет, трясущимися руками соединил разбитый энергопривод рельсовой зенитки. Компьютер наведения к тому моменту едва не рехнулся от бесполезного слежения за целями, и в секунду выпустил остатки боезапаса. Несколько снарядов пришлись на долю Килова танка. Он отразил их все, кроме последнего, случайно экранированного каким-то взрывом или обломком. Привет от землянина землянину оказался такой, что с корпуса сорвало подвески, погнуло кургузые аэродинамические консоли, реактивный движок заглох. Танк на целую долгую минуту перешел в беспорядочное падение, но затем выпрямился и неуклюже сел.
Внешне машина была неотличима от сбитой. Внутри нее командир полка Кил Пат и двое его подчиненных, - водитель-оператор и связист, с трудом оживали после перегрузок. Не разбиться в кисель о внутреннюю броню и оборудование им помогли магнитные тянитолкаи – удерживатели инструментов и отталкиватели скафандров-комбинезонов. Надо взять автомат или снаряд – они надежно приятнутся к рукам, не уронишь. Бросит инерцией твое тело – оно не ударится жестко о борт, перегрузка, насколько можно, будет погашена. В бортовом компьютере едва теплилась электронная жизнь, и первым делом он приступил к починке себя самого. В этом несчастье было и счастье: не попади в его танк шальной снаряд, Кила атаковали бы тиуриальские космолеты. Он уже был на мушке у ведущего, когда прыткому тиу пришлось изменить прицел. В долю секунды тирцы «срубили» оставшиеся без централизованного управления танкетки, а затем дружно «накрыли» соседний танк звена. Командирский экипаж остался один.
Поняв, что высадка началась, а ближайшие укрепления разгромлены, Руш прыгнул на атмоцикл, ставший его основным средством передвижения взамен оставленного на Ароре акбиля, и уклоняясь от взрывных волн рванул к кратерному валу. Там, на запасной позиции, ему надлежало находиться по боевому расписанию. Там будет предпринята новая попытка сдержать наступающих. Ему повезло, что в момент за высадкой огонь с обеих сторон притих. Через считанные минуты жестокий бой вокруг вновь разгорелся.
Глава 10. Битва за Зарзею. Разгром.
Могучий Аин померк, над поверхностью планеты висела мгла. Вместе с радиоактивным загрязнением и сильной ионизацией атмосферы это очень затрудняло ориентировку и управление боем внизу. Инфракрасная видимость составляла метров двести-триста, если можно назвать видимостью путаницу многочисленных отметок от горячих обломков и тепловые засветки, а оптическая, - никак не больше ста. Лучи прожекторов шарили в конденсате и пыли световыми столбами, и в этом качестве только демаскировали. Сигналы радаров рассеивались. Если от этого их трудно было зачечь, то и сами они почти ничего не видели. Волновая связь тряслась рябью шумов, трещала и пищала. По ней редко слышались отдельные искаженные слова. Телепатия отказала, мешало нервное возбуждение и отнюдь не олимпийское самочувствие после десантирования. Ведомые беспилотные танкетки, орудия и дроны сопровождения пропали, - нечем было обеспечить периметр безопасности. В голове металась недостойная командира мысль: «Ааа! Нас не готовили к такому!!!»
Связист привел в порядок аппаратуру и запустил как можно выше коптер с приемо-передающей антенной аварийного маячка. Наконец, их услышали, сквозь помехи от мощных передатчиков эскадры пришел ответ, включавший в себя пакет данных позиционирования. Майор Пат облегченно вздохнул, - машина упала на краю расположения своих пехотинцев. Избегая дружественного огня, водитель-оператор включил систему распознавания. Надо было выбираться из танка наружу. Кила подташнивало от кульбитов после попадания снаряда, он успокаивался, но все еще был обескуражен. Надо же! Минута прошла от старта с корабля, выстрелить не успел, как ему врезали! Члены экипажа тоже чувствовали себя неважно, но исполняли свой долг. Значит, и он должен. Огрызнувшись на вялую попытку связиста выбраться вместе с командиром (устав запрещал им обоим покидать машину), комполка нырнул в люк и оказался лицом к лицу с негостеприимной планетой. Танковый компьютер и связанный с ним биоком подскажут, куда идти, предостерегая от выхода за пределы радиуса связи и защитных средств.
Он оглядел машину. С левого борта у танка была вспорота и разлохмачена композитная броня. Сталетканевая ссадина на глазах заживала усилиями корпусных роботов. Навесное оборудование валяется теперь где-то в сотне километров отсюда. Где бы он сам лежал, будь снаряд, поразивший танк, мощнее. Сгорел бы, как злосчастный 1113-й космотанк из его командирского взвода. Но почему он так подгорел и не сработала защита, когда машину поразила обычная бронебойно-зажигательная и ударно-волновая управляемая болванка? Ходовая цела, проделала большую рытвину в склоне, когда танк, следуя своей защитной программе, заглублялся и отползал с места посадки. Поверхность пересеченная, грунт слабый, на нем и перевернуться можно. По левому борту откинулись и глубоко зарылись опорные шесты-манипуляторы, поддерживая танк в удобном для экипажа горизонтальном положении.
Первым делом Пат опробовал импульсный латомат, дав очередь в сторону противника. О нейтронные звезды, разорванные черной дырой!!! Оружие было исправно. Но лучевые импульсы в атмосферной грязи напоминали летящие шаровые молнии или древние реактивные снаряды! Из-за повышенной отдачи латомат, занимавший стандартную позицию в тянитолкае по правую руку стрелка, развернуло, и очередь пошла веером, едва не зацепив человека. Кил физически ощутил жар от выстрелов. Толку – ноль, себя можно поджарить, а демаскирующих признаков – вагон космический! Легкое и точное оружие, из которого на орбите можно было поразить цель в тысяче километров от себя, а со станка – в десятке тысяч, превратилось в ненадежное средство ближнего боя. Чертыхнувшись, майор вытащил личный бластер, опробовав его с тем же примерно эффектом, - феерические вспышки и отбрасывающая руку отдача.
- Эй! Недотепа! А ну, убери свои игрушки!!! – Из пылевого облака возникла корявая фигура в пехотном прикиде и экзоскелете с электромагнитно-лучевой штурмовой винтовкой наперевес. Фигуру сопровождали два малых боевых робота. Увидев старшего офицера, пехотинец стал любезнее.
- А! Прошу прощения, господин майор! Значит, Вы уже поняли, что тут творится с бластерами. Включите личный опознаватель. С общим опознаванием и связью ерунда творится, и мы вас, танкистов, можем не различить!
- Все нормально, солдат, - миролюбиво ответствовал Пат, включая командирский пик-ап. - Тебя ротный послал? Мне надо с ним встретиться. Лучше здесь, у танка, чтобы я сразу отдал приказы своим.
- Слушаюсь, господин майор! Вы правы, сами не разгуливайте. С той стороны холма уже ничейная земля, того и гляди, гости попрут оттуда. Я направлю к Вам в оцепление десяток стрелков. Спокойнее будет!
Пата тронула такая забота, очень уместная, когда связь с полком еще требовалось возобновить. Удастся ли собрать полк? Он продолжал приноравливаться к условиям, в которых предстояло вести бой. Его добровольный помощник отправился восвояси, обругивая флот, планету, мутантов и свою судьбу. Едва он исчез, вокруг танка появились несколько стрелковых роботов, шустро переставляя свои механические лапы по рытвинам, и начали окапываться, вжимая корпуса с движками и коробами боезапаса поглубже в грунт. Вскоре остались видны только боевые модули на жирафовых шеях. Глядя на это, водитель-оператор тоже поработал, - подровнял окоп, как в учебном пособии, обработал от осыпания стены и щели. От танка куда-то помчался связной робот-паук, оставляя за собой тонкую и прочную оптико-волоконную струну, - вечную и незаменимую альтернативу сбойной беспроводной связи. Контакты с ближайшими опорными пунктами устанавливаются. Актуальная информация пошла, пора возвращаться в машину, подчиненные ждут приказов!
Наконец, Кил снова был в курсе событий! Общие потери десантировавшихся танковых батальонов и рот оказались терпимыми, но разброс по местности большой. Экипажи, севшие поодаль, где связь была получше, собирал верный Золт Каб. Поскольку связь с подчиненными пришлось поддерживать через космос, сообщения приходили, сопровождаясь указаниями штаба дивизии. В других обстоятельствах Кил был бы недоволен опекой, но на Зарзее она уже не казалась ему лишней. Вскоре он установил прямой контакт с 1-м танковым батальоном, в рядах которого вылетал с корабля. Там успели понервничать за своего командира, и прислали ему экипаж. Прибывшие танк с танкетками заняли позиции по сторонам от командирской машины.
Чтобы враг не подкрался незаметно через пыль и смог, очень помогали старые добрые датчики вибраций и детекторы перемещения масс. С другой стороны, та же пыль моментально покрыла десантников и танки, обеспечив идеальную маскировку. Кил был этому рад. А еще тому, что противотанковая артиллерия арориан на поверхности оказалась слабой. Иначе за беспорядочное десантирование и плохую взаимную поддержку при сборе машин пришлось бы дорого заплатить.
Танкисты прибыли вовремя. По периметру спешно созданных пехотинцами узлов обороны уже громоздились кучи исковерканных роботов-убийц. Местность вокруг кишела ими. Колющий, рубящий, жалящий, жгущий и стреляющий вал боевых роботов надо выдержать и уничтожить, прежде чем двигаться дальше. Майор Кил Пат наскоро совещался с примчавшимся к нему командиром 121-й роты планетарной пехоты лейтенантом Ганом Фельдом. Тот искренне обрадовался танкисту. Едва они хлопнули по рукам, вокруг зацокал град пуль. Оба получили по клевку, которые дорого могли обойтись, не будь скафандров и не прикрой их командирский танк. У ног людей гасли раскаленные капли. Находившийся неподалеку робострелок заглох. Жирафья шея сложилась, стволы боевого модуля уткнулись в землю. Манипулятор с гранатометом застрял в амбразуре. Видимо, в барабан тоже попали, потому что через полсекунды там взметнулся целый фейерверк. Оторванный манипулятор пролетел над офицерами как бревно. Противник работал, его огневые средства пристреливались.
- Вот сволочь! – выругался Ган Фельд. – Помоги мне, майор, запроси у флота поддержку космолетами, и пойдем с танкачами в атаку! Здесь, на мягком грунте, оставаться нельзя! Пристреляются, - всю робопехоту мне поразбивают и людей положат! А то и снизу подберутся… Видел?! Окопы не защищают, а как находят попытку построить литобетонный блиндаж, садят из атометов. Смотри, вон там, один из моих строителей…
Кил навел в указанном направлении визиры шлема. Мда-а, картина живописная. Мощный сапер - фортостроитель застыл в недостроенном блиндаже с искореженным, будто расплющенным сверху корпусом, упираясь опорами в частично обвалившиеся стены. Ни дать, ни взять, - легендарный титан, сраженный молотом богов в уборной. Геморроидальной кровью капало вниз гидравлическое масло. В лужах на дне дохлыми змеями извивались оборванные манипуляторы и гнутые прутья арматуры. Должно быть, попадание случилось в момент закладки перекрытия, когда слой литобетона еще тонок. Его сорвало и унесло вместе с опорными балками и робобашкой.
- Как только, так сразу! Нас в стратосфере тоже неслабо рассеяли и помяли, - откликнулся Кил. – Собираю полк.
- Сейчас атометы снова ударят, помяни мое слово. Только зарядами посильнее, или того хуже, - заметят твои танки, из гаубиц лупанут! Летать будем кверху задницами дальше, чем видим! Рассыпаясь на брызги в воздухе. – При этих словах Фельд мрачно заржал. В подтверждение, где-то недалеко тускло сверкнуло, и заревел мощный взрыв. Дрогнула земелька, рвануло воздушной волной. Хтонические чудовища не дремали.
- Понял, положение серьезное, запрашиваю поддержку флота и командую подготовку к контратаке, - ответил Кил.
- Представляешь, - снова засмеялся Фельд, - Мы только высадились, а на нас тирцы на своих атмоциклах. Прямо индейская кавалерия, шустрая саранча! Моего сержанта и штук двадцать роботов порубили, пока мы к ним пристрелялись. Подстрелили парочку, - они сбежали. Ясное дело, жизнь отдавать за железяки неохота, хоть и мутанты! Я себе один атмоцикл забрал как трофей. Выберусь из этого рая, летать на нем буду. Плюя на акбили и планетобусы в пробках. - Ган был родом с густозаселенной Чары. Вдалеке снова мощно и сотрясающе забухало.
- Чу! Слышу арты гром! – говоруном лейтенант оказался еще тем.
- Космолетчики подходят! Танки в ближнем тылу на исходной. Готовь роту, запрашивай свой батальон - оборвал его Кил.
- Готово уже все. Только смотри, противник первым в атаку попер. Проиграл я пять кредиток по шустрости местных дройдиков! Отобьемся, и вперед! Ну-ка, ну-ка, поглядим, как летуны в небе летают, пока пехоту в грязи убивают, - зубоскалил Ган. За беседой он успевал отдавать приказы своим подчиненным и команды боевым роботам.
По всей передовой линии пошла густая стрельба. Наступающие терминаторы опрокидывались вниз по склону целыми шеренгами. Вот заблистали лучевые автоматы и плазмометы, пачками полетели огненные шары, значит, враг совсем близко! Вдруг из непроглядной высоты на копошащиеся поля и долины обрушились зажигающие мини-солнца удары. По покрытой тысячами гадин земле кольцами шли ударные волны, разбрасывая и разрывая на части злобные механизмы. Будто пинком подбросило низкие облака. Между поднимающимися грибовидными шапками быстрыми тенями выходили из пике штурмовые космолеты. Только успели обрадоваться, как откуда-то сбоку выскочила пара стреловидных истребителей конфедератов, и последняя пара штурмовиков из пике не вышла. Вспышки на земле обозначили места их гибели.
- Опа! – крикнул Ган Фельд. – Сейчас еще пару собьют! Шустрые они, просто жуть! – Он как будто был даже доволен, что не одной пехоте случается терять технику и подыхать. Действительно, пара тиуриальских космолетов вернулась, и еще два земных космолета, заходивших на второй круг, вкопались в поверхность.
- Эй! Танкисты! Воздух, проснитесь, ба! Огонь на ястребки!!! – заорал Кил. При очередном развороте тирцы были встречены плотным огнем. От одного из истребителей отлетел фрагмент, и он, закрутившись по спирали, рухнул у горизонта. По крайней мере, так показалось глазу и просчитал траекторию биоком. Второй, не дрогнув на курсе атаки, срубил пятый земной космолет и исчез. Условия боя изменились, враг не струсил, но пошел искать более легкой добычи.
Теперь можно было снова перевести взгляд на грунт. Враждебные роботы несли колоссальные потери, но продолжали прибывать и бесноваться. При таком количестве этих устройств, индивидуальных боеприпасов не хватило бы и на час боя. Танки и пехота били атомными гранатами. Непрерывно действовали мощные блазеры. Ежесекундно поражались сотни целей. Пата интересовало, есть ли у противника танки. Видимо, нет, иначе он уже ввел бы их в бой под прикрытием своих железяк. Танковые дуэли и поединки, которые так привлекали его в военной истории, откладывались.
Ужасающе пророкотало в тылу у полчищ механических гуннов. Потом ближе. Горизонт запылал под приподнявшимся куполом черно-буро-багровых туч. Судорожно заплясала под ногами почва. Мрачные облака клубились и светлели, обволакивались паром. Свистел грязный ураганный ветер. Это ударил флот! Попали, видимо, точно. Будто перекрыло кран подачи железок. Артиллерия, как и прежде, оставалась богом войны, расчищая пространства, в то время как экономичное и высокоточное оружие приобрело ограниченное значение перед несчетным количеством единиц противника. Пехотинцы и танкисты соединенными усилиями отбили нападение боевых роботов и двинулись вперед. То же происходило на участках других подразделений.
- Поздравляем с успехом, - отражением наземного натиска врага! – неслось с орбиты. - Обеспечьте прием боеприпасов и подкреплений для развития атаки.
Шаг за шагом, километр за километром, объединялись ротные узлы, батальонные и полковые районы высадки. Вскоре вокруг Кила собрались 11-й пехотный и весь его 11-й танковый батальон. Тесня мутантов с другой стороны, пробивались навстречу 12-й и 14-й пехотные батальоны с двумя танковыми ротами поддержки из состава 12-го ТБ. Там находился штаб командира астропехотного полка Зме Хаза. Танкисты третьей роты вместе с отдельным дивизионом самоходной планетарной артиллерии и составили резерв. Второй пехотный полк взял арорианскую базу в полуохват. Капитан Золт Каб с 13-м ТБ был оставлен действовать за пределами сражения, очищая от второстепенных целей всю обращенную к звездной эскадре сторону планеты.
Как старший в своем секторе начальник, майор Кил Пат уверенно руководил действиями подразделений. Наконец, к нему прибыл штабной модуль. С его помощью улучшилась связь и все приказы стали отдаваться напрямую. Еще через несколько часов сопротивление противника в районе соединяющихся плацдармов было сломлено. Торжествуя, приземлились ремботы полковой техслужбы и медики. Комполка послал пламенный привет своей Лиа Баг и продолжил исполнение командирских обязанностей. Среди пепла, писка дозиметров и ядовитого пламени занималась заря большой победы, подсвечивая его новый личный успех. Танки и пехота перегруппировались и начали стремительное наступление к центральным объектам вражеской базы. Здесь был последний очаг сопротивления, который сражался отчаянно, но продержался недолго. Пат на ходу отмечал образцово-показательные примеры работы корабельной артиллерии. Один за другим поступали доклады об уничтожении изолированных групп противника, обнаружении тел арориан и еще непонятно кого. В сохранившихся подземных коммуникациях при поддержке скафических танков пошла зачистка, на поверхности по направлению к окружающим хребтам разворачивалось преследование.
К удивлению Кила, Зме Хаз лично занялся допросами пленных. «Маньяк, что ли? Такие люди нужны не в армии, а в полиции!» - Брезгливо подумал он. Из курса военной психологии Пату было известно о типе людей, которым обязательно нужно излить негатив и лично удостовериться в своем превосходстве над врагом. Активный, но плоский и выпадающий из обстановки Хаз только что подпортил себе дальнейшую карьеру. – «Ну что ж, поработаем за него!» Вся инициатива сосредоточилась теперь в руках Пата.
В подземных ходах базы впервые проявили себя гхарги. Они начали отрезать глубоко проникшие группы Землян. Крики о помощи, новые потери, новые причины для гнева Хаза. Неожиданно для себя майор Пат распорядился пленных не брать. Не нужны ему пленные. В состоянии клинической смерти из мозга врага можно извлечь больше, чем при жизни. Умирающий не хитрит, не врет. Заодно не будет поля для деятельности таким, как Хаз. Не было жалости к врагам. Нельзя жалеть того, кто причинил людям столько бед и потерь. Сами виноваты в своем бессмысленном и упорном сопротивлении. Сколько разрушений! Ради чего? Злобные мутанты и высокомерные арориане, что с них взять. Перед победителями лежала обезображенная планета. На ней еще будет много схваток, но их исход предрешен. Пробил час возмездия! Большую часть покойников уже не найти. Их разнесло на кусочки, обваляло в пыли и прожгло насквозь, как пережаренные свихнувшимся робоповаром нагетси. А те, то спрятались и вредят под землей, долго там не продержатся. Пехотинцы торжествовали. Кила Пата переполняла гордость за своих танкистов. Они заслужили триумф после выпавших на долю земной эскадры мытарств.
Вышедшее на простор и переросшее в зачистку наступление продолжалось успешно. Десантники покрыли приличное расстояние от центральных холмов, на вершинах которых дымились оплавленные останки зенитных батарей и сооружений ушельческой базы. Далеко слева и справа от командирского танка двигались другие машины в сопровождении беспилотных танкеток и боевых роботов. В зависимости от рельефа их линия то сходилась в клин, то обтекала опасные зоны и препятствия флангами. Впереди методично и назойливо обыскивали местность дроны разведки. По меркам древних войн, жидка была эта линия, но наступающие были сильны не численностью, а всевидением и мощью огня.
Древние танки всегда шли по земле. Иногда – пересекали реки по дну. Современные - парили низко над поверхностью, распределяя вес. Не оставалось за ними развороченной почвы и раскрошенных камней, если только водитель-оператор не пожелает намеренно ударить и смять препятствие. Растительность, если была на пути, - не ломалась. Опять же, если оператор посчитает безоопасным подъем машины выше нее. Гусеничный, колесный и винтовой движители находились в комплекте вспомогательного оборудования. Чтобы их поставить, требовалось кое-что напечатать из материалов внешней среды.
Без гусениц, колес и касания с грунтом подвижность и маневренность машин возросли многократно. Если надо, - танки могли прыгать высоко вверх, но там они долго не держались и были неуклюжи. Не космолеты, все-таки. Они умели не просто самоокапываться, а закапываться, и на ограниченное расстояние передвигаться в грунте под поверхностью, равно как действовали под водой. Конечно, в этих плотных средах они были медлительны, имея ограниченные средства защиты и нападения. Не космоскафы, однако. И все же древняя пословица «рожденный ползать, - летать и плавать не может», - явно утратила смысл. Но танки сохранили массивный вид, по-прежнему хорошо защищали свой экипаж, умели стрелять снарядами самых разных мощностей, калибров и назначения, испускать боевые лучи и задействовать множество других видов поражения. Огневая мощь батальона этих грозных машин была сравнима с мощью целой цивизизации начала атомной эры.
Сзади поспешали юркие боевые машины пехоты, больше всего похожие на пауков, ссадивших со спины большую часть своих роботов-паучат. Высоко верху проносились невидимые, готовые прийти на помощь космолеты. Периодически бухало, это уничтожались одиночные цели. Иногда дробь разрывов и выстрелов учащалась, - это преследователи натыкались на группу противника. Изредка раздавался ревущий удар, и вверх подлетало столько грунта, будто взрывался вулкан, - уничтожались обнаруженные подземные объекты и гнезда. В сотне километров от разрушенной базы все успокоилось. В остальных местностях планеты, где действовали автономные тактические группы, была та же картина. Кил Пат позволил себе выбраться из люка на броню командирского танка, в позе победителя наблюдая за пейзажем. Водитель-оператор внутри ругался про себя. Он теперь не мог заложить резкий маневр или выстрелить, чтоб ненароком не сшибить своего «фанфарона». Впрочем, стрелять из главных калибров было не в кого.
Зарзея на вид была перспективная планета для терраформирования. Несмотря на молодость, она имела хороший рельеф и минеральный состав. Каменистые равнины легко было покрыть почвами. Вершины гор сглажены атмосферными процессами. Кое-где виднелись следы воды. Вернее, вчера в понижениях была сероводородная вода, а сегодня - пепловая грязь с тем же противным запахом. Небо по достоинству оценить нельзя, оно еще долго будет небом «ядерной зимы». Сверху крупой и хлопьями сыпался пепел. Война не украшает. Давление на поверхности около двух земных атмосфер. Ускорение свободного падения – полтора «g». Амортизирующие устройства боевого скафандра прекрасно справляются. Арорианам с их повышенной силой тяжести, - тем вообще здесь удобно. Внезапно загудел в эфире опознавательный маячок, а затем от ближайшего холмика подали визуальные сигналы. Да это же наш сбитый космолетчик!
- Санкар и роботов туда, живо! - распорядился Пат. – Я прикрою!
В его личном участии не было необходимости, но спасение товарища, - это так гуманно и благородно! Прекрасное завершение боевых эпизодов, хороший штрих к его послужному списку! Санкар не пригодился, парень был цел. По предложению Кила он взобрался на его танк и отрекомендовался:
- Сержант Фрибл Бат, командир звена 3-й эскадрильи 2-го эскадрона 1-й космобригады! Как я рад Вас видеть, господин майор! - Он начал бурно рассказывать, как прятался, боясь облавы и не решаясь шелохнуться под пылью, в которую закопался. Как был потрясен, когда первый штурм планеты отбили и воспарил духом во время второго, какую радость испытал, увидев танки!
- Успокойся, ты среди братьев, сержант, - благодушно осадил его Кил. – Мы воины, не рассказываем о своих переживаниях. Лучше поведай о подвигах, расскажи, много ли врагов сбил? - Он тут же начал вызывать штаб бригады космолетчиков: «Второй, эй, второй! Чего? Заткнись и передай сообщение третьего. У меня ваш пилот из 2-го эскадрона. Да, целехонек, присылайте эвакуатор!»
- Дали им просраться, господин майор! – благодарно отозвался Бат. - Орбитальную группу мы разбили. А вот ниже – хуже, условия сложные. У конфедератов не один, как у нас, а два типа космолетов, большие и малые скоростные. С первыми разобрались без особых проблем. Конечно, если возьмет тебя в прицел – на атомы разнесет. Но мы быстрее, и победа за нами, потери терпимые, где-то один к трем. А вот скоростные истребители – те открытого боя не принимали, все исподтишка, из засады, наскоком! И все наоборот: они трех наших собьют, а мы одного завалить не можем, уходят. При штурмовке вообще беда. Все мощности бортового компа уходят на полет вслепую и распознавание целей внизу, чтобы по своим не долбануть. А те откуда-то сверху или сбоку – вжик! Еще не понял ничего, а тебя уже выкинуло аварийной катапультой.
- Первый на связи! – безлично и торжественно оповестил майора Пата коммуникатор.
- Слушаю, адмирал! – подтянулся, добавил мужества в голосе Кил Пат.
- Майор! Вы приближаетесь к линии обороны противника по кромке кратера. Планетные батареи там разбиты, но могут быть затаившиеся, наверняка есть другие объекты, осталось охранение. Туда же бежала часть гарнизона базы. Будьте бдительны, подтяните резервы! Десантная операция не завершена, мы еще можем тут завязнуть!
Ох уж этот беспокойный Ли Ланг! Но чтобы сделать своему адмиралу приятное, Пат был готов выполнить любой его приказ.
- Слушаюсь! Принимаю меры! Высылаю усиленную роборазведку, подтягиваю резерв!
Пока он говорил, Фрибл Бат замолк и удобно расположился на броне, в опустевшем седле для оборудования. Хорошо устроился. Древние считали, что два раза в одно место не попадает. Впереди менялся рельеф, приближалась горная гряда. Майор уже готов был дать команду к остановке для доразведки, как от холмов протянулся свет и ударил в головной танк. Рванулись снопы искр, танк покраснел и встал как вкопанный. Когда так искрит не металл, а композит, дело дрянь. Пыхнул дым, показав, что машина выгорела, вот-вот рванет движок. Что и произошло, облегчив Килу паническое рассредоточение. Силища неимоверная, эта пушка и по космокору на орбите могла лупануть! Соседний экипаж стал закапываться на месте. Времени ему не хватило. Еще один энергетический удар превратил грунт в раскаленную кашу, танк будто подбросило рванувшим из-под него газом и паром, затем он осел, впаялся в поверхность и стал чернеть.
Пат возблагодарил судьбу, что первой реакцией его водителя-оператора, стало отскочить назад, в ложбину. Едва командирский танк приткнулся меж буграми лавы и врылся на полкорпуса вглубь, по головам прошлись возникшие ниоткуда космолеты тирцев. Частокол взрывов взметнулся вокруг, и Кил с яростью увидел, как вспыхнул и разлетелся его штабной модуль с мобильной станцией управления и связи. Самая нужная сейчас аппаратура! Он снова потерял надежную связь с подразделениями.
Как и где враг сохранился? Уцелел подземный аэродром и его батареи? Где земные космолеты? Ленивые стервятники! Они всегда танкистов и пехоту подводили! Но космолетчики упрека не заслужили, они спешили на помощь. В небе шел воздушный бой, метались тени, падали вниз головешки сбитых машин. Вражеский форт сполна пользовался воздушной блокадой и продолжал бить по танкам Пата и пехотинцам из всех орудий: лучевые пушки, обычно ведущие огонь по орбите, плазма, ракеты с нейтронными и атомными снарядами, даже химический термобар, - в ход было пущено все. Батальонная группа вгрызалась в неподходящие для обороны осыпи, не смея ответить. Вот еще одна танкетка разбита, «пшикнула» бээмпэшка, и еще одна… Пат испугался. Не за себя, нет! За ситуацию и состояние своих людей. Потери становились удручающими. Переход от эйфории к новой фатальной передряге был очень резким. Тут Кил сообразил: нет Фрибла, он запрыгнул в танк один. Где этот болтун о воздушных боях? О, сверхновая в глаз! Срезали пассажира, красивенько так, броню не зацепивши! Вон куда сопли улетели. И сразу же на прожарку, под плазменный удар. На месте, куда упали части тела Бата, блестели остеклованные гравий и песок с вплавленными в них лоскутами скафандра.
- Первый, я третий! Нахожусь перед фортом второй линии обороны противника. Несу потери от бомбежки с воздуха и артогня! Второй связан боем. Необходима поддержка флота. Координаты…
Наконец-то! Истребители тирцев метнулись в стороны, и штурмовые космолеты сначала парами, а потом звеньями начали пикировать на обозначивший себя огнем вражеский форт. Теперь там задрожало и загрохотало. С вершины хребта посыпались зубцы скал. Колкими вспышками на переднем плане панорамы Армагеддона отмечались падающие земные космолеты. Ответный огонь противника был силен. Но по Пату он стих, что позволило привести в порядок подразделения и начать огрызаться. Затем земные космолеты тоже пропали. Впереди гупнуло. Все покрылось ослепительным светом, скалы и валуны застучали друг о друга и зарычали. И еще раз! По переданным Килом координатам бил флот. Мегатонн по 10-20, больше нельзя, своих зацепят! Пекло погасло, позиции остатков танкового батальона и пехоты накрыло мглой. В этот момент Кил возлюбил своего командующего как никогда ранее. Умница Ли Ланг! Надо было слушать его внимательнее и шевелиться быстрее! К Пату начали прибывать подкрепления с других участков, и он перешел в наступление на остатки вражеской обороны. Кто бы ей ни командовал, этому офицеру нельзя было отказать в выдержке и способностях. Сожженные танки и танкетки, полдюжины боевых машин пехоты, много роботов и полтора десятка потерянных жизней были отрезвляющей ценой, заплаченной, когда все уже праздновали победу.
Подтянулись техники во главе с Лиа Баг и дивизионные психологи. Этим шаманам, полировщикам трещин морального разложения, работы пока не было. Моральный дух оставался на высоте. Разгромленные вражеские укрепления безмолвствовали. Горный вал ощутимо понизился. Там, откуда била самая мощная пушка, зиял новый кратер. А это что? О, каверзные ямы пространства! На ничейной полосе лежали обломки эвакуационного медсанбота. Нашли, косокрылые, с какой стороны на посадку заходить…
- Второй, я третий. Эвакуатор сбит. Ни его, ни Фрибла больше нет. Даже ДНК-образцов собрать не могу. Вечная память. Конец связи. - Кил Пат подал знак, Ган Фельд отдал приказ, и робопехота волной пошла вперед. Да-а… Это не учения! Всех видов боевых единиц против устава некомплект, и поврежденные в строю! В тишине роботы продвинулись на три четверти расстояния до вражеских позиций. Начали искать шахты, шурфы и блиндажи. Никого? Устроили засаду, и смотались, как тирцы? Робопехота поднималась на холмы, шипели плазмометы, гудели разрывы гранат в расщелинах. Звездные пехотинцы и танки Кила снова двинулись вперед. И как дежавю, в головной снова ударила молния, он застыл и взорвался. Погибших на его глазах командира взвода, сержанта Рона Лерна и его оператора-водителя, Кил хорошо знал и ценил. Противник никуда не делся. Он все еще сидел в нижних ярусах своих укреплений и поднимался обратно наверх, собираясь дорого отдать свою жизнь.
- А-а-а! Огонь!! Убивайте их, всех убивайте!!! - В ярости завопил Кил Пат, не подумав, что первым делом они накроют своих же роботов. Но враг избавил его от этой ошибки. Холмы обволокло жарким объемным взрывом. Робопехоту будто смело, и тут же из глубин выскочили машины смерти с символами Ароры. С обеих сторон чуть не в упор засверкали выстрелы. Благодаря хладнокровию, засада врагу удалась. Он использовал гхаргианскую тактику, и отчасти технику, которая оказалась лучше, живучее земной. Отход сулил ровно те же потери, что продолжение боя. Сверху смотрели на этот взаимный расстрел в ужасе и не могли поддержать – слишком близко стороны друг к другу. Но Кил победил. Это был его личный характер, – за ценой не стоять! Точные попадания вновь запечатали шахты. Наступила тишина, в которой чуткие приборы уловили из глубины гармоничные звуки. Они показались Пату знакомыми. Он вдруг понял: засевшие в разрушенных катакомбах, со всех сторон заваленные и окруженные конфедераты пели!
- Чепуха какая-то. Вроде, гимн Марса. Земляне там, что ли? Может быть, заложники? Кто-нибудь что-то понимает? – промолвил обалдевший майор, непроизвольно включив приемник-дешифратор на полную мощность.
Настанет час, о Фарсида,
Мы выйдем из недр каньонов,
Зажигая погасшие звезды.
Они осветят тебя Фарсида, не быть тебе сиротою…
Контр-адмиралу Ли Лангу, услышавшему пение в эфире, стало дурно. Можно питать самолюбие частными победами, но если они не меняют расклад сил в огромном Космосе, то мало стоят. Можно подавить инакомыслие, и оно вроде бы исчезнет, но на самом деле примет другие формы, начиная от сомнений и апатии, которые он, примерный гражданин ФСЗ, все больше ощущал в себе самом. Перед лицом самопожертвования безвестных перебежчиков-конфедератов Ланга как озарило: это упорство – приманка, ничто еще и близко не кончено, его люди в опасности! Ужаснувшись, он подал сигнал о неизбежности самого жестокого нападения. Но на этот раз командующий опоздал.
Враг?! Опять?! Откуда?!! Удивленный Кил Пат вздрогнул, чувствуя, как страх и инстинкт выживания холодят душу и поднимают волосы дыбом. Со всех сторон, – там, где были другие батальонные группы, пехотинцы, техбат, медики, поднялись гудящие столбы света. Чудовищная, испепеляющая энергия! Из космоса? Тогда где эскадра?! Что произошло с ней?!! Крича от гнева и спасая себя, Пат выскочил наружу, спрыгнул с брони, и тут пламя поднялось над его танком. Все, что могло превратиться в газ и плазму внутри машины, в них превратилось, рванувшись наружу. Сверхпрочный корпус разорвало на части, башня отлетела. Рыкнули недра планеты, останки машины залило фонтанирующим расплавом. Как быстро Кил не отпрыгнул, его обожгло, и тут он сообразил: гудящие и ревущие столбы света над пораженными целями были спрайтами, избыточной энергией, вырвавшейся и бушевавшей где-то внизу. Что-то вроде геолазеров, так и не созданных человеком. Значит, их атаковали космоскафы, незаметно подошедшие из глубин. Сейчас враг где-то прямо под остатками батальонов. Поэтому помощи не будет. Попытаются ударить космокоры, - танкисты и пехотинцы окажутся меж двух огней!
- Уходить в космос, всем уходить пока не поджарили! На чем попало, хоть на ранцах скафандров, взлетаем!!! – заорал командир полка. Его распоряжение немедленно продублировал сориентировавшийся Ган Фельд. «Молодчина лейтенант, - подумал Пат. С облегчением он следил, как спасаются его товарищи. Увы, многие и на высоте попадали под удар, спекаясь. А это кто еще на земле копается?
- Техбату взлет! Бросить технику, и взлет!!!
Поздно. В расположении замешкавшегося техбата вскипел грунт, подушкой вспухло сияние, из центра которого ударили вверх обманчиво-холодные лучи. А затем будто лопнула поверхность пузыря, все дернулось вниз и провалилось в трясину. Не осталось ничего. Ни любимой Лиа Баг, ни ее подчиненных. Лишь торчали на краю воронки вишневого каления роботы и последние доставленные на ремонт, бесполезные танки. Блуждающими глазами, напрягая биоком и все датчики скафандра, Кил Пат искал врага, которого можно было убить. Никого не было видно. Толщи планетной коры мешали возмездию. Боевой скафандр с вовремя пристегнутым аварийным ранцем, - убогим военным эквивалентом изящного гражданского акбиля, уносил его вверх, между продолжающими вздыматься колоннами убийственного света, через полыхающую сеть горизонтальных молний и сумрак оранжево-черных туч. Организованного сопротивления внизу больше не было, каждый спасался, как мог.
На эскадре подняли по тревоге все наличные космолеты, посадочные боты и модули, чтобы снять с поверхности десант. Корабельные орудия были готовы открыть огонь, как только с линии огня уберутся свои. Планетоскописты колдовали со своими детекторами, пытаясь засечь противника. Со стороны врага работали десятка два космоскафов с геолазерами, в секунду поражая столько же основных единиц десантной армии Сообщества. Это означало, что за время, потребное для экстренной эвакуации, уничтожены и сбиты будут все. В довершение бед, будто из параллельного мира, третий раз появились космолеты тирцев и принялись срезать в атмосфере десантников, уже поверивших в свое избавление. На подручных средствах полета с космолетами не поспоришь, - это было избиение безоружных.
На выручку бросились земные космолетчики. Но пылающие гневом пилоты оказались лишены возможности мщения за друзей. Наделав лихих дел, тирцы исчезли, растворившись над пустыней. Обстановка на эскадре становилась гнетущей. Наконец, космокоры открыли огонь. Литобойные ракеты с максимальными зарядами падали в район нахождения противника. С отдаленными тактическими группами пока был порядок. Контр-адмирал и его штаб руководили их эвакуацией, подавляя естественное желание бросить все силы и средства на помощь центральной группировке. И правильно, потому что улепетнувшие из центра сражения тирцы объявились на периферии. Там произошла серия схваток.
В этот критический момент пришел панический запрос о помощи от Роог Зена. Одновременно с Зарзеей резко ухудшилась обстановка в системе Секунды Гиадум. Он что, с ума сошел? Ему отдельной крейсерской группы контр-адмирала Агри для поддержки не хватает? Там весь флот ушельцев? Второй дивизии Звездного флота, видимо, приходилось несладко. Ли Ланг горько усмехнулся. Досиделся, придворный шут! Браво старому лису космических пустынь Сиду Гед Бунгу! Аккуратно, шаг за шагом, втянул его дивизию на Зарзею, крепко связал здесь, и освободил свою эскадру для удара по Зену, порхавшему вокруг Евдоры. Одно утешало Ланга: раз Бунг там, мордует милашку Зена, значит, у него есть время. Он выведет из боя свою дивизию и отступит к новым базам на окраине Гиад. Все равно сил покончить с сопротивлением на планете у него больше нет, а прыгать наобум в сражение космокоров, развернувшееся у Евдоры, будет только глупец. Хороший план для минимизации потерь, но враг не дал осуществить его.
Когда гибель десантных полков стала несомненной, а наводчики дали первые засечки целей на недоступной для обстрела глубине, потерявший самообладание командир третьего десантного корабля Гир Барк не выдержал. Переведенный командовать незнакомым экипажем, он был одинок, и некому было отговорить его. Импульсивно Барк привел в действие собственный план поквитаться за братьев с жестоким врагом и вызвал принудительное срабатывание аварийной системы защиты, сбросив на планету весь запас антивещества своего осиротевшего корабля. В конце концов, аварийная катапульта – та же пушка. Этот залп отчаяния и возмездия, рухнувший вследствие вращения планеты за пределы старой арорианской базы, произвел взрыв мощностью 500 ТВАВ и образовал на поверхности Зарзеи новый проломивший ее кору гигантский кратер. Взметнуло вверх обломки и триллионы триллионов капель силикатного расплава - тектитов. Необдуманный удар частично достиг цели.
- Вот он, летит! – прозвучало несколько мыслей, сообщений и выкриков. Среди потока кувыркающихся в стратосфере и летящих в космос обломков, выделяясь среди них работой двигателя, летел выброшенный из коры планеты космоскаф. Как чудовищный взрыв не уничтожил его? Что же это за чудесный стальной червь такой? По нему тут же ударили лазерные пушки, а он неожиданно легко вспыхнул и пропал. Свершилась месть! Но корабль Гира остался без энергии. Враг видел это. Космоскафы гхаргов поднялись к поверхности и ударили. Дождь опадающих тектитов скрыл их от засечки, зато они, при помощи своих странных приборов, которым твердая и раскаленная материя не были помехой, видели эскадру ясно. У корабля капитана Барка сил противостоять не было. Электромагнитный кокон и плазменная защита отключились, Вещество корпуса пришло в нестабильное состояние и произвело взрыв, разорвавший корабль на части. Носовая разлетелась на мелкие обломки (легкая смерть экипажу), хвостовая падала на планету. С гулом и шипением рассекая атмосферу, низринулась она мимо улетавшего в спасительный космос Пата. Его сознание мерцало, как в бреду. Кошмар зиял лютым оскалом, перемежаясь с искаженными образами еще недавно любимой им марсианской героической саги. Слава превратилась в кровь, ужас, и грязь. Надежда – в фатум и рок. Теперь он знал, что пережили участники той далекой войны, как они ненавидели и умирали.
Гхарги перенесли огонь на другие корабли эскадры. Космокоры отвечали наугад из всех орудий. И тут бездна событий разверзлась на периметре. В системе Аина появились боевые сверхсветовые корабли Конфедерации. Маяки для них были выброшены с казавшейся пустынной газовой планеты, из ледяного диска и пояса астероидов. Даже по их перекрестным пеленгам появиться в межпланетном пространстве у Зарзеи было немалым риском, но смертельные битвы диктуют свои правила полетов. Противник, счастливо миновав мины, газовые и метеорные облака, быстро приближался. Ответный маневр земной эскадры безнадежно опаздывал. Ближайший в периметре корвет был уничтожен первым же залпом. Нанесший этот удар вражеский флагман просто «задавил его» своей курсовой туннельной системой, сбрасывавшей огромные излишки энергии. Периметр рухнул, строй земных кораблей нарушился, взаимная поддержка ослабела.
Контр-адмирал сразу опознал его – «транспортно-десантный» корабль Ботр Некка. Военная глупость и политичная ложь пронырливого начальника Бюро безопасности вылезли на свет раньше, чем тот рассчитывал. Первое, что сделал Ланг, увидев «неуклюжий транспортник», - послал запрос на помощь крейсерской группы. Но она не могла появиться вовремя, поставить Бунга в два огня не выйдет. В этом незавидном положении оказался он сам. «Линкор! Это линкор!» – вопили и ужасались в крейсерской рубке. Корабельная и телепатическая связь несли это предположение во все отсеки, придавая бурным человеческим эмоциям высшую степень достоверности и актуальности.
- Молчать! Прекратить панику! – Ли Ланг и Зак Буш единой волей отдали приказ, применив всю власть и силу внушения. – Эскадре в поход! Курс на Северный Глаз! Ускорение – максимальное, отстающих не ждать!
Надо было как можно быстрее покинуть пространство между Зарзеей, откуда продолжался обстрел, и крейсерами конфедератов, отрезающими эскадре пути к выходу в сверхсвет. Непоражаемое пространство было только у центральной звезды. Сигнализация требовала всем занять места, оборудованные амортизационными капсулами. Перегрузка возросла до 6-кратной. Потом, - до 12-кратной и продолжала расти. Такая сила мешала людям двигаться и общаться. Ответственность за судьбу кораблей в значительной степени перекладывалась на роботов и бортовые системы интеллекта. Они как раз и создавались для того, чтобы справляться в нечеловеческих условиях с такими задачами. Враги продолжали уничтожать суденышки периметра. Земные боты и космолеты метались врассыпную. Бедняги! Многие не вернутся на свои корабли!
Всплески гравитационного поля продолжались. Вслед за крейсерами появились корветы конфедератов. Презирая опасность от обломков и встретивший их заградительный огонь, они как гончие, бросились вдогон за эскадрой. Бесстрашная четверка прорвалась, нацелившись на арьергард дивизионной колонны. Искусство управления боем «трусливые мутанты и их пособники» показывали высочайшее. Командующий Мобильными Силами, без сомнения, был здесь и координировал атаки.
Кил Пат вышел из забытья. Под собой он видел разъяренную, раненую планету, покрытую раскаленными огнями. Высоко в космосе биоком и приемопередатчик скафандра нашли свои и чужие корабли. Чужих было больше, они летели быстрее. Он понял: положение отчаянное. На заре цивилизации морским кораблям служил преимуществом ветер. Потом, самолетам, - высота. А в космическом пространстве таким преимуществом стала скорость, неразрывно связанная с энергией. Ее-то у Земной эскадры, осадившей Зарзею, не было. Зато у ворвавшихся в планетную систему Аина конфедератов оказалось с избытком. И это должно было людям дорого обойтись. Пату надо было уцепиться за хвост уходящей колонны. Там, в космосе есть шанс, что его подберут, а на Зарзее – верная смерть. Возможность плена Кил отвергал, - она поставила бы крест на всех честолюбивых мечтах, противоречила всему, что в него вдалбливали, и во что он верил.
Дивизионная эскадра благодаря быстрой реакции и твердой воле своего адмирала избежала полного уничтожения над планетой. С головными космокорами противник вел интенсивную перестрелку, и не попал. Увы, корабли растянулись. Капитанам, не понявшим необходимости бросить товарищей и отступить, опоздавшим развить ход и оказавшимся в арьергарде, навязали неравный бой. По ним точнее били лазеры, их догоняли высокоскоростные ракеты, на них насели необычайно сильно вороруженные корветы конфедератов. Добили фрегат «Плутон», следом за ним обломками рассеялись вокруг Зарзеи корвет прикрытия и еще один десантный корабль, пытавшийся собрать остатки десанта. Допущенный его командиром риск и проявленный командой героизм не оправдались. Прощай, прекрасный бригадир Хуг Верс! Никого, даже Фа Гора, подчиненные не любили, как тебя! Прощайте, старина Барк, едва ставший капитаном Гил Чилли, другие товарищи и друзья! Всегда, до последней встречи за горизонтом событий, будут помнить ветераны тех, кто не выбрался из адского котла на Зарзее!
Изматывающим рывком, потрепанная земная эскадра отошла ближе к Аину, туда, где ей оставили пространство и возможность набрать скорость. Ли Ланг все еще сохранял ядро своей дивизии – крейсер, космомат и один из десантных кораблей, и не готов был терять надежду. А враг не отпускал. Из глубины атмосферы Парцеи всплыли таившиеся там канонерские платформы тирцев и обрушили на проходящих в беспорядке «победителей» новое море лучей и прилив суперионных снарядов. Подбили еще один корвет, слишком отклонившийся в сторону казавшейся обезвреженной газовой планеты. Он воткнулся в глобулы и быстро отстал от эскадры. Оставшиеся космокоры подошли еще ближе к звезде и начали кружиться вокруг нее.
Корабли Бунга временно прекратили атаку, и создали внешнее кольцо окружения, двигаясь вдоль орбиты Парцеи. Это была ловушка. На них меньше действовало вредное угловое ускорение, они безопаснее и быстрее могли перейти в линейный ускоренный полет. У эскадры, посланной Стратегами завоевывать Гиады, больше не было ни численного перевеса, ни запасов энергии. Потеряны были несколько космокоров и более восемьдесяти процентов состава космолетов и прочих малых космических средств. Оставаться на узкой орбите у Аина было нельзя. Дело времени, - противник поразит все корабли Землян на ней. А помощи извне они не дождутся. Контр-адмирал Ли Ланг знал, - нельзя исполнять волю врага, и решился.
- Мы не можем стать на линейный курс для выхода в сверхсвет! Он приведет нас прямо под их удары! Используем Аин как пращу, и разгоняемся по астроцентрической орбите! Всем готовиться к прыжку!
Зак Буш похолодел. Еще никто и никогда не уходил в сверхсвет из пространства у массивной звезды, с гравитационного маневра. Ему были известны эксперименты. Большая масса вблизи точки старта и угловое ускорение вращения приводили к катастрофическим перегрузкам и делали непредсказуемым прыжок через пространство. Выдержат ли корабли? Если да, как их разбросает во времени и пространстве? Удастся ли добраться до своих? Что останется от дивизии? Но выхода не было. Со стороны горячего юпитера и космокоров Раджи Бунга к Земной эскадре летело множество снарядов и ракет. Конфедераты уже начали праздновать победу. Огромные силы не терзают их, как Землян, зажатых у Аина. Не только боевое преимущество и кураж, свойства скорости и пространства - на их стороне. Лцучше очертя голову в неизвестное, чем такой разгром. Капитаны и штурмана эскадры поняли это. Паника прекратилась. Они доверились своему адмиралу, который вносил поправки в программу сверхсветового прыжка прямо по ходу ее расчета и создания.
- Вы не ошиблись, командир? – на конфиденциальном канале спросил его Буш. – Мы так ни на 55-ю, ни на 80-ю Тельца не попадем.
- Я тоже учил астронавигацию, мой Зак, - ответил Ланг. – Там много говорилось о неклассических эффектах и поправках, но для такого случая их никто не вычислял. Кроме одного гения, с чьей работой я познакомился случайно. Теория есть. Практика, судя по действиям пилотов и командиров Конфедерации, тоже. Аин, воздействия которого мы так боимся, поможет нам прибыть, куда нужно, создав своим тяготением эффект гироскопа.
- То есть, вместо того, чтобы удаляться, мы должны приблизиться к звезде? Мы хуже коричневых пилотов. Мы вообще смертники. – Зак Буш опустошенно откинулся в занятое им разгрузочное кресло второго астронавигатора.
Раскаленным чудовищем, пышущим жаром и потоками звездного ветра, висел в безжалостной черноте Северный Глаз. Сигналили об опасности датчики и приборы. Прятались обшивочные роботы. Пошли на полную разгонную мощность двигатели. Команды лежали пластом, сознание людей отключалось. Потом навалилось, помутилось, разорвалось. Большинство не сомневались в своей смерти, как вдруг вновь заныла вырвавшаяся из-под тяжелого пресса плоть. Многострадальная эскадра выбросилась из окружения, куда-то в окрестности 55-й Тельца.
Увидев вспышки и ощутив гравитационную волну от успешного перехода, генерал-адмирал Сид Гед Бунг на Аккаре восхищенно произнес:
- Настоящий адмирал! Нашел лазейку и ушел! Теперь мы можем заняться собой и освобожденной системой. Техникам проверить все функционалы. Боюсь, у наших кораблей драная обшивка, изношенные зеркала и полно мелких повреждений. Инженерам оценить разрушения промышленных и оборонных объектов. Штурманам – засоренность пространства и навигационные условия. Начать разминирование. Отправить сильный отряд во внешнюю зону космодрома, к маякам и обычным коридорам разгона-торможения в сверхсвет. Ланг не успел снять оттуда свое прикрытие. Космолетчикам и астропехоте все прочесать! Собрать носители данных из обломков, взять пленных. Об их неприкосновенности предупреждаю особо. Они нужны Конфедерации, - приказал он.
***
На краю Гиад появились несколько кораблей. Синхронно двигавшаяся с флагманским «Венусом» группа так и возникла вместе с крейсером в пункте назначения, счастливо миновав астропаузу и едва не влетев на ледяные окраины 55-й. О судьбе остальных космокоров приходилось гадать. Ланг редко ошибался. Он и здесь промахнулся совсем чуть-чуть. Это было даже к лучшему, потому что маяки системы на паспортных частотах бездействовали. Вместо их сигналов улавливалась гравитационная рябь и световые вспышки. Скоро стало ясно, почему. Хозяевами положения на 55-й был эскадрон тиуриальских корветов, заставших планетные батареи в девяноста семи процентах готовности к открытию огня, и за оставшиеся три отыгравшийся на строителях и необстрелянном гарнизоне на все триста. Крейсерской группы поддержки не было и следа, она спасала остатки 2-й дивизии Роог Зена. Вырвавшимся из проигранного сражения за Зарзею космокорам Ли Ланга не суждено было обрести покой, - приходилось снова вступать в бой. Крейсер, единственный оставшийся в его сопровождении фрегат и несколько корветов развернулись в боевой веер. Сзади валандался, изображая грозную силу, лишенный почти всех своих космолетов космомат.
Корветы противника сосредоточились на штурмовке строящихся сооружений земной базы. Раз за разом на площадки, забитые разгромленной и разбитой строительной техникой, заходили их бортовые космолеты. Как только они уходили с курса атаки, на поверхность обрушивались выпущенные корветами ракеты. А перед очередным заходом космолетов, прожаривая и слепя защитников, били корабельные лазеры и лучевые пушки. Карусель - головы не поднять. Легко было представить, что там переживают тыловые подразделения. Они еще не знают, что бывает и хуже, - когда нечисть со всех сторон, и снизу под ногами, а помочь вообще некому.
Бой с остатками первой дивизии вражеские корветы не приняли. Тиуриальцы были лишены условностей и предрассудков, руководствуясь только расчетом. Подобрав свои космолеты и рванув в противоположном направлении от Ли Ланга, они как можно быстрее перешли световой барьер, исчезнув бесследно. Контр-адмирал остался хозяином разрушенного положения. По мере приближения к базе, перед глазами повидавших виды офицеров и команд одна за другой проходили удручающие картины. На каменистой безатмосферной планетке типа Мермарс лежали обломки большого грузового судна. Вокруг мельтешило от сорванных с него контейнеров. То и дело они втыкались в поверхность со вспышками или без таковых, в зависимости от скорости падения. Суть происшествия была ясна: транспорт входил в космопорт, когда его подстрелили тирцы; тянул в сторону ближайшей планеты, спасая себя и груз, а тут был добит.
Поодаль, друг возле друга вращались несколько крупных обломков терминалов порта и пара выжженных кораблей поменьше, в момент трагедии находившихся у него. Один из них, определенно, был гражданским пассажирским судном, на котором прибыли на строительство администраторы и инженеры. Хотелось верить, что они успели сойти. Но куда? На поверхности основной, запланированной под проживание и терраформирование планеты было разбито все, что можно было разбить. Поразительно, что натворили отнюдь не мощные крейсера, а легкие корветы! По любым космокорам оглушенные и потрясенные защитники готовы были палить, благо, из чего стрелять у них не осталось. Ли Лангу все же удалось обменяться сигналами. Вопрос о продолжении активных действий с повестки дня был снят полностью. Надлежало приводить в порядок себя и работать над восстановлением подвергшейся жестокому нападению тыловой базы.
Едва была налажена сверхсвязь, контр-адмирал послал в штаб флота подробное донесение с обоснованием принятого решения. Кил Пат, как старший офицер, не занятый службой на кораблях (ему повезло, выбравшись с с Зарзеи он попал на один из корветов, а оттуда перелетел на космомат), был направлен на планету для личного контакта с местными властями и объективного отчета об обстановке. С ним отправился Золт Каб. Не было нужды оставлять заместителя на эскадре для руководства соплями, оставшимися от танкового полка. Командовавший отдаленной тактической группой, понесшей на Зарзее мало потерь, Золт ни в чем не был виноват. Наоборот, он отлично поработал, спасая и собирая вокруг себя людей. Не к нему вопрос, куда делся единственный уцелевший десантный корабль, потерявшийся в прыжке от Аина. Майор Пат понимал и подчеркивал это. Но жизненный опыт у друзей и сослуживцев был теперь разный. Между ними возникли охлаждение и соперничество. Киз завидовал судьбе Золта, а тот в глубине души осуждал проявленный командиром полка лишний напор.
Танкисты приземлились в самом центре разрушений. Все тут до боли напоминало картины разгрома Зарзеи, которыми оба восторгались считанные дни назад. А теперь все было наоборот. Кругом расстилались «человеческие» щебенка, ошметки строительных, боевых и служебных роботов, кое-где - запекшаяся белковая рвань. На краю глубокой воронки сидело двое понурых стройбатовцев. Операторы какой-нибудь вечной памяти колонны робоскреперов. Подойдя ближе, Золт и Кил поняли, что один из них давно и бесповоротно мертв. Испекся, сгорел, на клонирование взять нечего. Его панцирный скафандр для тяжелых работ и остатки экзоскелета впаялись в остеклованный грунт. Второй, наверное, не первый раз приходил сюда. Сняв верхний защитный шлем, он плакал.
- Возьми себя в руки, боец! – отечески повелел ему Пат. И уже мягче добавил, что мертвых не вернешь, худшее позади.
- Звездный флот? Танкисты первой дивизии?! – растерев слезы и разглядев знаки различия, спросил тот. – Зачем вы на чужие планеты пошли и нас за собой потащили? Для чего вам и Стратегам так было нужно? Смотрите! – он сорвался на крик, тыча пальцем в оболочку с прахом покойного. – Ваших рук дело! Во славу Человеческого мира и Федеративного Сообщества, ать-два, мы самые лучшие, победа будет за нами! Вот она, победа!!! Боже, храни нашу родину, если они туда прилетят…
Употребление иррационального понятия «Бог» говорило о том, как он потрясен и раздавлен.
- Заткнись, мерзавец!!! – заревел Кил. Ему стало рвать крышу. Машинально он попытался задействовать бластер. Но рукавичный офицерский пистолет отказал, а более мощный, портупейный, он потерял еще на Зарзее. Не находя оружия, он готов был кинуться на обличителя физически.
- Спокойно, майор!!! – Золт Каб схватил его за руку. – Не делайте ерунды, и он успокоится! Это нервы, война!
Кил обмяк, отвернулся и сделал пару шагов прочь, приходя в себя. Слюнтяй еще может поплакать над телом друга. А от Лиа Баг и многих-многих других не осталось ничего. После всего, что произошло, короткой и приятной для него эта война уже никогда не будет. Скоро по рукаву Ориона разгуляется Молох. Но настоящие патриоты не отступаются! Он продолжал верить, - приказы Стратегов, борьба верных им офицеров и солдат ФСЗ правильны. Промедли они еще чуть-чуть, ушельцы с такой же силой обрушились бы на родные планеты Человечества. Теперь намерения вскрыты, силы разведаны. Мы еще посмотрим, кто кого! Слава патриотам!
Майор Кил Пат взял себя в руки и успокоительно похлопал по плечу капитана Золта. Чтобы не случилось, надо защищать цивилизацию! К ним, трясясь и спотыкаясь, спешил кто-то из местных должностных лиц. Ну, да, - все напрочь заглючено, обесточено и попугаи с жердочки учатся ходить по корявой земле на своих двоих! Потеха!!! В налитых кровью глазах героя-танкиста зажегся лихорадочный, циничный блеск.