Мыльный вор
(Рассказ)
Мы, с моей женой, Любой, старые садоводы. Поэтому рассказ мой о том, о чём я хорошо знаю, то есть о садоводстве. Узнали и о саде, куда мы не так давно переехали поближе к городу. И едва увидели свою новую соседку по саду, , она пришла чуть позже нас, опираясь на костылёк. А другая соседка через дорогу окликнула её Надей. Мы подошли к забору, разъединяющему наш сад от сада соседки.
Надя, сходу подойдя к нам, как настоящий следователь, допросила нас, кто мы, и откуда, и сколько нам лет. Узнав, что мы оба старше её аж на четыре года, а жена на пять, поджав губы в сомнении, покачала головой. А вслух произнесла: "Вряд вы тут приживётесь...". "А точнее, справитесь с этим садом", - уточнила она. "Прежняя хозяйка этого сада десять лет била баклуши. Зарастила его, так что бульдозером его теперь не расчистить!".
После разговора с ней, мы с любой молча взялись за лопаты и ломы. Это для нас было не впервые. Упрямо стиснув зубы, первым делом возвели новый, от дороги, забор. Принялись за корчёвку пней от старых деревьев. Притом, ни разу не обмолвившись бранным словом, и не поспорив друг с другом. Лишь Люба, сгребая граблями сухие листья, воскликнула, увидев, как я поднял один огромный пень: "Ты, что, с ума сошёл? У тебя же больное сердце!". И тут же повинилась: "Извини".
Надя удивлённо подняла бровь, распрямившись у своего забора. Проворчала: "Ещё извиняются!". "А вы не извинились бы?" - поняв её, улыбнулся я. "Нет", - как отрезала Надя. "Мой муж каждый день посылала меня на три буквы, а то норовит и садануть кулаком в бок!". И помолчав, пояснила: "Мы с ним вот уже десять лет, как в разводе. Живём в одной квартире, но каждый сам по себе". "То-то я смотрю, в саду ты всё одна и одна". "Теперь понятно", - встряла в разговор моя жена, спустя несколько дней, разговаривая с Надей. И тут же ответила на Надин вопрос, почему мы извиняемся друг перед другом, когда хоть слегка повысим голос. Сказала: "Просто я надеюсь, что мы интеллигентные люди. Эдуард у меня писатель, а я бывшая главный бухгалтер. Не хотим быть грубыми и вульгарными, стараемся быть сдержанными". "Ну, вот ещё, извинялась бы я за каждое слово!" - воскликнула Надя. И отошла, но как-то подозрительно поглядывая на нас.
А на следующий день, прямо с утра, огорошила нас сообщением: "Меня обокрали!". "Что украли?" - невольно вырвалось у меня. "Мыло хозяйственное, целую початку взяли в бане", - ответила Надя. И подойдя к забору, глядя мне в глаза, показывая на место в заборе, где была оторвана уже давно штакетина, продолжила: "Я тут вчера сделала заметку, привязав за нитку ветку полыни, а сегодня, смотрю, она примята". "Да! Если мыло украли, то это серьёзно!" - пошутил я. И добавил: "Скорей всего тут орудовала целая банда, а я в ней самый главный. Ем мыло и закусываю полынью!". Но Надя сердито дёрнула плечом, пошла от меня, уверенная, что это я лазил в пролом, в её сад. По её мнению было больше некому.
Тотчас, услышав наш разговор, выглянула из-за забора справа другая соседка, маленькая, юркая старушка с колючим взглядом и предупредила меня и подошедшую Любу: "А вы, не обращайте на неё внимание, она всегда такая. Все у неё воры и бандиты". И тут же спросила меня: "А вы, правда, писатель? Это как раз мне очень нравится. Я творческих людей люблю". Про себя сказала, что зовут её Фаей. Фая оказалась хозяйкой сразу двух садовых участков. Один, напротив Надиного, другой, рядом с нами. Оба поросшие густым бурьяном с домиками, давно не знавшими мужских рук, полуразвалившиеся. Обведя рукой место своих владений, Фая в разговоре, игнорируя Любу, нисколько не стесняясь, польстила мне: "Как ты начал работать в саду, перекопал весь целик. Мой сын стал с тебя брать пример. Вчера тоже пришёл и вскопал мне землю под картошку". "Врёшь!" - вдруг вынырнула вновь из-за забора Надя. "Твой сын вскопал тебе под картошку потому, что мы, соседи, пристыдили его, что не помогает матери". Фая сразу ретировалась в свой бурьян и оттуда прокричала: "Ну и твой, тоже не подарок, как и внук, никогда не помогают!". "А твой и того хуже, даже туалет тебе сделать не смог", - перебила её Надя и добавила. "Пришлось нанимать мужика со стороны. Только жаль, он сделал туалет рядом с моим забором. Теперь ты сидишь часами в нём. И твоя вонь доносится даже до моего дома. Я тебя с твоей вонью подожгу как-нибудь, возле дома чиркнув спичкой".
Слушая их перебранку, я расхохотался, и махнув рукой, пошёл к своему дому, где нужно было произвести ремонт. Люба вскоре ушла домой. А я решил остаться и ночевать в саду. Проходя чуть позже в туалет, заметил у Фаи в саду каких-то трёх парней. И хоть нечего было красть у Фаи, всё же строго прокричал: "Парни, что вы там делаете?". "Да у ней воровать нечего", - хохотнул один. Второй добавил: "У неё тут мак". Третий, задрав лицо кверху и взяв в руку маковую головку, вытряхивал её содержимое в рот. И складывая маковую соломку в пакет. Я понял - это наркоманы. И ещё раз предупредил: "Ребята, уходите!". Парни ушли. Последующие дни, Фая, выслушав мой рассказ на другой день, решила один участок продать. И на воротах вывесила объявление.
Покупатели вскоре нашлись. Ей стала женщина, похожая на армянку, пред пенсионного возраста. К моему удивлению, оказалось, что её тоже зовут, как и первую нашу соседку, Надей. Она сказала, что одинокая. У неё в Шубенке живёт дочь и внук. Надя сказала, что купила у Фаи участок, чтобы построить здесь баню и отремонтировать дом, и построить к нему ещё такой. Чтобы отдыхать с детьми. На следующий день, вторая Надя привела крепкого телосложения мужчину, лет шестьдесят, но явно сильно пьющего. И как оказалось, с золотыми руками, который, сразу, взялся за ремонт дома. Поставил опалубку для бетонного литья ещё такого же рядом. К тому же, между перерывами и покупками стройматериалов, начал строить, привезя сруб, баню. Фая, явно позавидовала новой соседке. На следующий день, заявила во всеуслышание, что новая Надя, чёрный риэлтор. Что она, якобы, обманула мужика, что строит у неё баню и дом. Отняла у него квартиру, и заставила на себя работать. Так сказала она шепотом Любе через забор. Едва Фая отошла от нас, к нам подошла новая Надя, и сказала: "Я всё слышала. Она зовёт меня чёрным риэлтором. Это неправда. Просто живу одна, кое-что скопила, сдав в аренду материну квартиру. В неё хочу перевезти из Шубенки дочь с внуком. А здесь на всех сделать дачу. Мужик этот, мой бывший одноклассник. Он хороший, но сильно пьёт. Попросила его помочь мне в постройке. Кормлю его и немного приплачиваю". И добавила, вздохнув: "В настоящее время, он бомж, хотя у него есть двухкомнатная квартира".
"Какой же это бомж?" - удивился я. "Ну, я имею в виду, что имею семью, кручусь, как могу, сидя иногда на рынке, и сдаю квартиру в аренду. А Александр, только получает пенсию и всю её пропивает", - пояснила соседка.
Мне сразу не понравилось, что Надя, своего одноклассника, назвала бомжом. А во-вторых. "Так", - подумал я, - "Можно назвать любого из нас. Хотя бы меня. Я тоже, уйдя на пенсию, не работаю. К тому же Надин одноклассник, вижу, делает всё один. Она лишь иногда подержит доску, гвоздь подаст. Но, вовсю командует, не стесняясь: "Ты мне тут не делай, как тебе нравится, а как хочу я!". Словом, чувствует себя полной хозяйкой, а он лишь наёмный рабочий у неё. И вряд ли потом, когда Александр закончит стройку, оценит, что он сделал для неё", - думал я.
И вряд ли она вспомнит о нём одиноком и пригласит в гости. Так часто думаю почему-то, толком ничего не зная о прошлом Александра, в его возрасте, всё у него давно должно быть. Иначе даже пресловутую кружку воды ему подать будет некому. Вспоминаю про своего сына с внучкой в Новосибирске, невольно усмехаясь: "Успеет ли он приехать из Новосиба и подать мне ту самую кружку? И сказать: Держись, батя!". А у Александра, возможно, некому. По работе его у Нади, и спокойствию, нахожу своё сходство с ним, тем, что у нас с ним заметно одинаковое старение, трудолюбие и покладистые характеры. Молча сносим капризы женщин и несправедливое к нам отношение, или просто, зряшные обвинения. Как, например, меня Надя, в воровстве. Я имею в виду первую Надю, нашу соседку, что не живёт с мужем как жена, хотя находятся в одной квартире. То есть, совершенно друг к другу чужие люди при общих детях. Как сказала сама Надя. Ненавидят друг друга и не подходят даже тогда, когда болеют. То есть могут не подать пресловутую кружку воды, когда будет надо.
И думаю: "Как же это ужасно и грустно, когда некогда любящие друг друга люди, становятся чужими, а ещё хуже, врагами!". На такие мысли навело меня признание самой Нади. Что она прощения и извинения ни у кого, и никогда не попросит. Не извинялась и передо мной после того, как сказала, что я у неё из бани взял мыло. А через день оказалось, приезжал внук, помыл руки, а мыло на место забыл положить. Когда бабке привозил на автомобиле картошку под посадку. Он в тот же день, когда Надя стала жаловаться на Фаю, что та облила кислотой виноград у её забора, и он погиб. Внук сказал: "Ты баб злость свою придержи в себе. Я от твоих злых слов не стану кидаться на соседей, как собака на цепи". И Надя впервые смолчала, понимая, что он имел ввиду и её жалобы на деда, что он не хочет помогать в саду. А вот пенсия, у него в их семье самая большая. А это значит, он хорошо и долго и больше всех работал. И теперь не скупясь, делится с детьми, внуками, хотя и в разводе с Надей. И внук любит его не меньше бабушки, понимая, что она просто много и зря наговаривает на него лишнего, в силу своего скверного характера. Правда дед иногда выпивает и скандалит с бабкой. И не хочет помогать ей в саду из-за её же склочного характера. Боясь, что однажды это доведёт его до беды.