Лена... Леночка Чиж - запомнилась мне эта девочка. Училась она в группе, где я была классным
руководителем. Годы были советские, небогатые, девочки, поступающие в наше педучилище, все из
окрестных деревень и таких же маленьких городков, как и наш. Одеты скромно, часто жили
почти только на одну стипендию. А эта - как жар-птица среди них. Одежда на ней не просто
хорошая, а импортная - это сразу в глаза бросалось.
Да и собой хороша! Тоненькая, стройная, волосы длинные, пепельные, лёгкие, видно, что
к дорогим шампуням приученные. Черты лица миловидные, точёные, а, главное, глаза необыкновенные!
На солнце они были изумрудно-зелёные, яркие. Очень красивые глаза!
- Откуда ж ты взялась в наших краях, красота неземная? - думала я, оглядывая группу при
первом нашем знакомстве.
Оказалось, что отец Лены служил в Бельгии. А до этого - Польша,
Германия... Семья, жена и трое детей, путешествовала с ним, Лена была старшая. Этим летом
мама с детьми приехала в Россию, отдохнуть к родственникам, в наш город. И так девчонке,
после закрытых военных городков, понравилась наша простая, но свободная жизнь, что Леночка
упросила мать оставить её здесь и поступила, на общих основаниях, в наше педучилище. Та,
скрепя сердце, оставила дочку. Думала, что помыкается Лена в наших условиях и сама попросит
забрать её.
Начались занятия, девочка училась, как все. Отличницей быть не стремилась, но была от
природы умненькой, сообразительной и учёба ей давалась легко. С девчонками хорошо ладила, не
кичилась перед ними ни родителями, ни достатком. Бывало и шалила, как все. Вот про шалости,
это отдельно...
Учителя - то один, то другой жаловались мне на неё. То на уроке болтала, то списывала, а
то и грубовато ответила...
- Что же это? - думала я, - неужели всё-таки зазнайство, чувство ложного превосходства?
Но в группе так хорошо её приняли...
А когда поговорила с ней, то оказалось, что никакого зазнайства. Просто девчонка не
наигралась. Училась-то она где? В первый класс пошла в Польше, там в её классе было
три человека. Пятый- шестой классы - в Германии. Там четыре человека их было. Седьмой-
восьмой - в Бельгии - два человека в классе. А если бы осталась сейчас в Брюсселе, то в
девятом классе она была бы одна...
- Ну что это за школа? - рассказывала Лена. - Мне всегда хотелось большой класс, подружек,
друзей. Да и жить в военных городках, так надоело. Все друг друга знают...
Не стала я больше к ней вязаться за каждый проступок. Первый, второй курс, а там
повзрослеет и наиграется. Тем более "хулиганство" её было не таким уж значительным, так
ерунда... детство...
Но один случай запомнился. Я у них в группе химию вела. Химкабинет не очень оборудован
был, времена такие... Но шкаф вытяжной - главный атрибут кабинета химии - был. Простой,
самодельный, но был. Стеклянный куб, со стенками чуть больше метра шириной, верх вытянут в
виде купола, и труба из этого купола в окно выведена. Передняя стенка поднималась и
опускалась, чтобы можно было вовнутрь поставить ёмкости с вредными веществами.
И вот вхожу я в класс... группа, смотрю, что-то уж очень тихо ведёт себя. Глянула, а
в вытяжном шкафу... сидит на корточках моя Леночка-красавица... Смущённая, согнулась вся,
тесно ей там...
- Ну что, дорогая,- спрашиваю, - Удобно тебе там?
- Нет, - отвечает, - сиденье бы какое-то...
- Ну вот, -говорю, открывая переднюю стенку и выпуская её, - закончишь училище, в Бельгию
к родителям уедешь, замуж за дипломата выйдешь и подаришь родному училищу настоящий
вытяжной шкаф, современный, чтоб полочки, подставки были. В таком и сесть будет куда...
Ох, как я тогда ошибалась, другая судьба ждала нашу жар-птицу...
Каждый год родители хотели забрать Лену. Мама и приезжала однажды и писала мне, чтобы
я на неё повлияла, но прижилась она у нас.
Прошёл первый, второй курсы. Третий начался, как во всех учебных заведения страны, с
"совхоза" или " колхоза". Это кому , как удобнее и кто, куда попадёт. Кто учился в те годы,
хорошо меня понимает. Студенты на месяц уезжали на "картошку". Ох, эта картошка! Целый
месяц жили в деревне, в приспособленных помещениях, то в школе класс выделяли, то в клубе.
Спали чаще на тюфяках, набитых соломой. Тюфяки раскладывались вдоль стены прямо на полу.
Кормили, правда, хорошо, в столовой, три раза в день. Иногда бывало, это чаще в колхозах,
что студентов распределяли по квартирам и хозяйки сами готовили им еду, получая продукты
со склада.
Но работа очень тяжёлая. Да ещё осень, а она разная бывает. То солнце, как летом, а
то дожди зарядят. И вот каждый день, в любую погоду, практически без выходных и бесплатно
студенты помогали убирать урожай. Нет, совхоз платил что-то, но деньги шли учебному
заведению. Купят оборудование какое-то на них, литературу или наглядные пособия...
Картошка студентам потом долго во снах снилась. Картофелекопалка пройдёт, и вот... перед
тобой рядок метра два шириной, а длиной, прямо скажем, километры, смотря какое по площади
поле... А картофелины крупные, белые, розовые... много их. Ведро наполняется мгновенно и
его надо тащить к месту, где ссыпаешь картошку в мешок. А потом эти мешки грузчики на
машины, или на тракторные тележки грузят и везут на склады.
Уставали мои девчушки, очень. Хорошо ещё если сами деревенские, к труду привычные, а если
городские...? А если такие, как Леночка...? Она увидела, как картошка растёт, только в
этом "совхозе". Но, ничего, привыкла. Физически она крепкая была, хоть и былинка былинкой.
Наработаются, вроде сил нет. А молодость своё брала. Пришли, умылись и в столовую, а
вечером танцы в клубе... Вот тут и настигла нашу красавицу любовь... Жил у них в деревне
парень, только из армии пришёл. Имя у него, по тем временам, редкое было, не деревенское -
Руслан, очень ему подходящее. Настоящий Руслан, как говорят, " косая сажень в плечах". Высокий,
красивый, волосы русые, глаза синие. Первый парень на деревне, богатырь русский. Работал
трактористом, в армии танкистом служил. Влюбился он в нашу Леночку без памяти, и она тоже.
Дышать на неё боялся. Когда танцевал с ней, то как хрустальную вазу держал в больших своих
руках. Думала я, пройдёт месяц, уедут девчонки в город, и любовь пройдёт, но нет не
прошла... Дошло до родителей, они в то время уже в Москве жили. Мать приехала, умоляла,
чтобы Лена уехала с ней. Говорила, что учиться ей надо, что не пара он ей, много чего
говорила, да всё напрасно. Любовь...!
В конце третьего курса поженились они. Училище закончить он ей дал. Жить уехали в
деревню . Потом я узнала, что работает Лена учительницей начальных классов в деревенской
школе. И как-то оборвалась наша с ней связь, долгое время ничего не слышала о ней.
Только через восемнадцать лет, я уже на пенсии была, поехала как-то в автобусе в
Екатеринбург. Отъехали от города, вижу через проход от меня сидит девочка, лет
пятнадцати- шестнадцати... Посмотрела она на меня... Боже! Лена! Те же глаза! А рядом
женщина пожилая. Пригляделась... так это же Ленина мама! И дочка Лены! Три часа мы
проговорили. Всё она про жизнь Ленину мне рассказала, плакала, жалела дочку. Жили они
с Русланом и сейчас живут в деревне, пятеро детей у них. Дом свой, две коровы, куры,
гуси, овцы и т. д. Можно бы и без скотины прожить, но Руслан сказал, что как же в
деревне и без хозяйства? Вроде как хозяйство большое - это престиж. Да ещё огород...
Любили друг друга по-прежнему, но Руслан - простой, деревенский и взгляды деревенские. Дом,
хозяйство, дети - это женская работа, а он - мужик, он деньги зарабатывает.
И постепенно взвалил всё на худенькие плечики своей жены ненаглядной. Ну помогал, конечно,
воды натаскать, дрова нарубить, за скотиной навоз убрать. А всё остальное - женские дела.
Накормить, обиходить всю скотину, огород, чтоб в порядке был, обеды , ужины приготовить,
обстирать всех... Да детей пятеро, она практически почти постоянно беременная ходила или
с грудным ребёнком. Сначала работала в школе, а потом бросить пришлось, когда же работать
при таком хозяйстве. Руслан, конечно, труженик, зарабатывает хорошо, но интересы у них
разные. Поначалу хоть в клуб ходили, в город она его вытаскивала, а потом и это забросили.
Повседневные дела всё время съедали. Руслану бы после работы с мужиками выпить,
хоть и не запойный пьяница, но всё равно, вроде так заведено... А пьяный пришёл, придирки
начинаются... То не так, это не так. Сколько слёз пролила наша Лена. А поделиться не
с кем, подруг у неё не осталось, да и некогда ей было с подругами дружить. А родня его
сразу Лену не очень хорошо приняла, городской считали, будто не видели, что она такую же
работу деревенскую, как и все, делала. Сначала она ничего даже матери не рассказывала, хотя
та понимала, как не сладко живётся дочке.
При такой жизни вроде окрепла Лена и физически и морально, закалилась,
но сникла как-то , не сияют больше глаза...
Сколько раз Ленины родители просили их уехать к ним в Москву, да где там... Руслан сказал,
что их место в деревне.... И детей, чтоб много было, тоже он сказал. Вот так и живут:
"Руслан сказал, Руслан так считает..." Когда дочка первая родилась, мать опять просила Лену
уехать с ней в Москву, но та отказалась. Очень она любила мужа. Ну а потом
дети один за другим пошли, куда уж тут... Так и сломала себя, привыкла жить не так,
как хотела... Вроде и не плохо жили , так же, как все, но не было в их жизни духовности
что ли, только тяжёлый труд, выживание...
Фотографию ещё мне показала Ленина мама. На ней Руслан и Лена в окружении детей. Руслан,
как говорится, " в пору вошёл" - красивый, видный. Леночка рядом... она, как и была, осталась
красавицей, только огрубели немного черты лица, обветрились. Осталась её особая стать,
интеллигентность, но поразили глаза - не блестели они, не светились, плескалась в них усталость,
и покорность судьбе... Не выглядит так счастливая женщина...
Нет, - обняла бабушка внучку, - эту я не отдам. Эта моя кровиночка! Там ещё четыре
парня растут. А её я везу в Москву.
- Лена сама сказала, - добавила она, - пусть Алёнка у вас поживёт, учится пусть, пусть не
повторит моей судьбы...
Вот и думаю: вроде всё нормально, сама выбрала такую жизнь. Живут так, как Лена, тысячи
и тысячи деревенских женщин. И любовь у неё есть, и семья, и дети... Но что-то не складывается,
что-то не так... Не зря же потухли её глаза, не зря же она сказала о дочке:"... пусть не
повторит моей судьбы..."