Лето 1918 года. Россия, где-то в южных степях.
Пролог:
Я не стал, ни лучше, и ни хуже...
под ногами, тот же прах земной,
Только расстоянье стало уже...
между вечной музыкой, и мной.
Георгий Иванов.
Вечер опускался , в зеркале реки, вместо золотистых, уже отражались облака, с глубокими,красными прожилками.
Было душновато,но уже терпимо, Я только убрал пот со лба, да чуть сильнее налёг на вёсла,надеясь успеть...
***
она взглянула на старинные напольные часы,семейная реликвия показывала половину девятого.
отложив вечернее чтение , она отодвинула занавеску, глянула в окно, и осенила себя православным крестом.
-что творят нечистые!.-неслышными губами проговорила она.- Господи Милостливый,Спаси и Сохрани...
Вместе с этими словами, в сенях раздался страшный грохот, слышно было как проливается парное,вечернее молоко,как качается деревянная кадка с чистой, родниковой водой, для вечернего умывания,слышно было как пьяно бранится входящий Лепников.
-Аделаида Никандровна, жаль что вы не внемлите свету революции, который скоро весь мир озарит...
- не дай Господь, всему свету ,впасть в такую тьму...-перебила Аделаида.
Лепников пыхнул глазами, и сделал полтора шага,и с революционной яростью ухватил её за тугую, и красивую косу.
-смотри сука!…-лицо,Аделаиды наполовину расплылось и сделалось огненным, от нагретого солнцем за день,оконного стекла.- смотри... собираются мужичьё и бабы с детями,хотят не дать мне с церквой кончить... а я её, всё едино взорву...и динамит уж есть, и постановление губернского отделения Народного комиссариата юстиции от 14 августа,тоже... Хотели склад сделать, но я добился. Взорвём ...!!!. Батю твоего кончат, как поповскую рожу, а ты сгинешь, и не увидит никто, скажут: "ушла тихо,как и мать..." а я раздеру как кошку драную тебя, да для верности ещё камнем по голове ахну, но перед тем, в волю насытюсь...твоей бабьей натурой...
***
Последние блики...почти ушедшего солнца, играли на воде,как будто посмеиваясь над моими изнемогшими,от вёсельной работы,руками.
Ещё две заводи ,две камышовые пристани,и "ключи"...их ещё два или три вниз по течению...и любой,свернёт,или того хуже,перевернёт, моё утлое судёнышко, и ночь,южная и степная, она рассыпает по небу звёзды, не успеешь и глазом моргнуть.
Нет, не успеть мне доставить запрет «Наркомюста», на снос церквы...
"ЭХ,Аделаида Никандровна!!!...душа моя!!!...всё ради тебя, но..."
Разумное положение вещей,сил, и обстоятельств, лишило сил, бросив вёсла, Я откинулся, и стал смотреть.
...бурое вечернее небо, если захотеть , то в уставших от зноя,гаснуших облаках, можно было углядеть молодую женщину, чьё очень красивое, подлинное, русское лицо, уже несло отпечаток изнемождённости, суетой, и неопределённостью времени...в которое довелось быть...она как бы молитвенно сложила руки и подняла голову куда-то туда,ещё выше небес...
Человеческая жизнь одна...вернее будет сказать, жизнь и любовь ,-дары господа, помогающие познать полноту его любви к нам, разбрасывать это всё бездумно, не стоит,ровно также,как опускать руки.
"Аделаида Никандровна!!!...душа моя!!!...голубушка, зазнобушка.всё ради тебя..."
утлое судёнышко, за время странствий мыслей и правда закрутило, и как следует причём,но руки снова взяли силу,выкрутил,выпрямил,должен успеть до полуночи.
***
-данила, откуда в тебе столько пёсьего,невозможного зла?...тебя ведь боже наш добрым вылепил, мне ли не знать.
Лепников чуть погас глазами, приостыл и отпустил её.
-ну,Аделаида Никандровна!!!..это ты у нас умная, буквы знаешь, книги читаешь, а я с детства на воскресную,в церкву, из-под кулака батиного ходил, невольно мне там, и пусто, глухо там моё сердце...пока однажды я по выходу тебя не увидел,светлую,в Петров День было дело... и вот с тех пор стал с большей радостью ходить, даже Николаю Святому...стал к иконе припадать, каждый день...
Дурак, и у отца твоего был...сказал.что возьму тебя в жёны,перед богом,навек...а он мне, про то,что всё должно быть по-любви, по воле отца нашего общего.
-ну ведь его правда.-подтвердила Аделаида.
-правда,но никто,никто не захотел понять...что я с богом и тобой, в церкви,не от страха перед родительской оплеухой хочу быть,а по воле,по собственной.
-пусть так, но я тебя бы всё равно не полюбила...
-знаю, потому и убегал, за плетень.в поле поработаешь,искупнёшься....и такие сны в травах,будто ты ,с гурьбой девок, смеясь на реку идёшь. а я тайный,крадусь за вами, и спрятавшись в кусты, только твою одежду сматываю в узел,и долой!!! чтоб не нашлась.
Лепников опустился на колени и хрыча горлом,зарыдал.
Аделаида и не видела его таким, ни с той поры, как данила стал представителем новой,советской власти, и никогда раньше,тем более.
- не продолжай, я вижу как тебе тяжко.не смотри на всё это, промысла господа, ещё никто отменить не смог,хотя и пытались,успокойся...
-промысел?.- Лепников утёр слёзы рукавом "начальничьей" кожаной куртки,немного ожил.-Что дал тебе твой промысел?.мать в лихорадке сошла,брат,сволочь "белая"...шастает ещё,моей пули видно ждёт, родич твой, в таких застенках,что не выйдет живой...и всё это я,всё это мой промысел, а не твоего бога...
-всё это,и есть воля божья, и она подлинная, твоей мнимой всевластности, ни чета,
хочешь, насильничай, я и все платья с себя скину,но будешь ли ты сам рад такому?.
-дура!!! Отродье поповское!!!.-сплюнул Лепников, и достав папиросу,задымил.
-если б любил...как говоришь, не оставлял бы меня без семьи, не желал бы злодейничать над душой и телом.
-Да не хочу я силой, пойми наконец !!!.-данила перекатил папиросину в противоположный угол рта.-Просто я устал, всё нутро моё дырчатое, будто мыши изъели, сердце совсем скукорожилось.
Кажется, кончу церковь,и ты уйдёшь в прошлое, и бог,и вся семья твоя...и Хлынцев!.
-Евграф?.- от неожиданности Аделаида чуть даже и присела,чуть оступилась, и оказалась на пуховой перине кровати, с резной,деревянной спинкой.
почти следом, скрипнули половицы, окурок был брошен в полуоткрытое окно,в синеву подступившей ночи,Лепников сел рядом.
-Да,Евграф... мне тут шепнули, он везёт бумагу, которая отменяет решение «наркомюста», о сносе церквы, говорят, он сумел всё так обделать документально,будто это памятник культурного наследия,не то что не снесут,охранять будут.
говорят, ну да я и без того это знаю, ради тебя так пыжится, и тоже в волю божью, в любовь верит...верит, что если говорить с тобой на одном языке, то ты как-то там его услышишь.
хочет он, того же...чего и я,но запрещает себе,он тянется в высь, но ты никого не любишь,и никогда не полюбишь...вот чтобы его старания не сгинули...
Лепников снял головной убор,неясного происхождения шапку, то ли из шкуры рыси,то ли из хвостов бобра, вынул оттуда согнутый четырежды лист бумаги,и разорвал его.
Аделаида поймала его взгляд, теперь абсолютно трезвый, и немыслимо усталый. Он не стесняясь ничуть, любовался ею,светлел с каждым мгновеньем.
***
Что изменилось бы,знай я,что Данила уже укрючил бумагу о сносе церкви?.ничего бы не поменялось...Я Также бы наверно умер, также дважды, исполняя Волю Божью,действуя ради даров Жизни и Любви.
Единственное только, мне б успеть понять, как Я погиб на реке.
Смутно помню, как жаркий вечер, обернулся прохладной синевой подступающей ночи,помню как высасывал взгляд...густой туман.
сквозь его сырую вязь, я напрягшись последними силами, смог рассмотреть, ощетинившиеся,весьма зловеще,травы и деревья, вдоль обоих берегов...
смутно помню,как тлеющие звёзды, казались наспех пришитыми к небесному своду.
недавно ещё казалось бы...она ,как бы молитвенно сложила руки и поднимала голову куда-то туда,ещё выше небес...теперь, подлинное,русское...красивое лицо Аделаиды, смотрело на меня из уже чёрной ночи...
Смутно,но помню,именно её голос, именно любимой женщины, он не испугал,хотя и нежданно, разлился откуда-то из-за спины,звонкими...полевыми колокольчиками,смутно помню,как этот звон, скоро стал звоном церковного,колокола, он заполнил всё внутри,став нестерпимым.
Помню, как пытаясь, заглушить его,бросив вёсла, я застегнул уши руками, но они мигом стали липкими и вязкими,от сочившейся сквозь пальцы,крови.
Смутно помню, как будто громадная рыба плеснула,рядом с утлым судёнышком, помню как на минуту всё стихло,а после вода закипела пузырями, и вынырнуло нечто,намертво сжавшее меня в холодных,мокрых объятьях.
-Спасибо Евграф...-обольстительность и сладострастье её,зажгли у меня в груди непонятное что-то, очень глубоко спрятанное внутри,почти забытое.
её не здешним светом горящие зрачки, ледяные поцелуи, умертвляли сердце всё больше,всё сильнее,сердце стало пустым пучком мышц,которые просто перекачивали кровь,и всё.
Точно помню...как не чувствую ничего,холодный и безразличный,совершенно уже, без главного человечьего страха,жить старым и совсем одиноким, ничего не хочу,только чувствовать новь,непостижимой сласти её губ...и нежная стихийность её женского существа,скользящего и прижимающего меня к себе.
-Любимая,Аделаида...
Это последнее виденное , и запомненное...это собственно и была смерть, утащившая на самое дно...туман, ещё до утра,звеня поднимался вверх, и таял, в первых признаках зари...всё было как и вчера,такой же знойный день,настолько. что даже летним птицам,ленилось петь...только стрекозы, лезли и лезли под корягу,(куда течение занесло,моё всплывшее тело) видимо, крылатым и прозрачным,страждалось увидеть Аделаиду,всё ещё отражавшуюся в моих пустых,словно зеркало, глазах.
и Вечер опускался, такой же как и вчера, и в зеркале реки, вместо золотистых, уже отражались облака с глубокими,красными прожилками...
Что изменилось бы,знай я,судьбу "заветной бумаги", которая решилась вроде и без меня?....ничего бы не поменялось...Я всё равно бы старался исполнить Волю Божью, зная ...зная,что вот так утону... также знал бы,что церковь не будет взорвана,или разобрана, это как Иуда что предал, Христа,не предать он не мог, так как ничего не могло быть иначе...
Я Также бы наверно умер, также дважды, ради даров Жизни и Любви.
ничего не могло быть иначе,но не нужно думать что всё решено ,и можно безропотно ждать,своей участи,исхода своей судьбы.
наделив нас разумом, господь великодушно позволяет нам самим выбирать путь, по которому мы придём ровно к тому, к чему должны...Он,давший начало всему, сущему, Он единственный, видевший заранее,хрустальные слёзы Аделаиды,он и закончил, это,когда меня, без гроба...без множества "скорбящих" скинули в яму, и тело стали засыпать землёй.
слёзы её не были печальны, они были не по поводу смерти,они были от катастрофического провала моей души, в сияющее радостью...туда, где кончается и слово, и дело,и расстояние и суетность, всё перестаёт иметь один смысл, обретая несколько другой.
Вот и Лепников, снова обнажил голову,снял шапку, то ли из шкуры рыси,то ли из хвостов бобра, снял имея ввиду уже несколько другое.
И было утро Воскресенья, и нёс ветер, и разносился колокольный звон, укрывая собой всю овражистую низину, и всё больше , и всё сильнее отдалялся он, и сливался со звоном хрустальных слёз Аделаиды,да лаем деревенских собак.
Эпилог:
Разрушая,снова начиная...
всё,автоматически губя,
В доказательство, что жизнь иная...
также безнадёжна,как земная,
Также недоступна,для тебя...
Георгий Иванов.