- Неверие - вот отличительная черта человека пред всеми животными, равно как и вера, и мечты. В неверии своём мы застываем там, где птица бы взлетела, а дикая кошка влезла на верхнюю ветку в поисках добычи. В неверии мы бросаем то, что уже практически завершено, то, что казалось и было таким близким, неверие - тот груз, который не даёт сделать ещё один, зачастую, последний, шаг в направлении желаемого.
- Значит, вот какая у тебя философия? - невесело усмехнулся Брант и отпил из своего бокала. Мы сидели на террасе его дома и допивали уже третью бутылку красного вина.
- Да, такая, точнее, одна из её сторон. Днём она одна, утром другая, вечером третья. Я завишу от окружения, как ни крути, хотя, покажи того, кто не зависит.
Солнце недавно скрылось, из высокой травы раздавались звуки ночи, воспроизводимые ветром, насекомыми и прочей невидимой в темноте живностью. Тусклого света лампы хватало на то, чтобы видеть столик и друг-друга, Тени деревьев на фоне звёздного неба стояли недвижно, ночь дышала нам в лица тёплым ветерком.
Мы не виделись с Брантом давно, с тех самых пор, когда он решил покинуть полис и уехал с семьёй и немногочисленными слугами в своё имение в южные земли. Сейчас его лицо напоминало изображения древних богов, высокий лоб, волевые, мужественные черты, курчавые волосы, аккуратная борода.
- Вот ты толкуешь мне про неверие, Ламий, а приходилось ли тебе сталкиваться с чудом? И я не имею ввиду твои выигрыши в карты...
- И проигрыши.
- Да, и проигрыши, - Брант снова усмехнулся,- Но, тем не менее, приходилось?
- Ты о чём-то конкретном сейчас?
Повисла пауза, словно Брант собирался с мыслями или решался рассказать то, что рассказывать не привык.
- Когда я решил удалиться от дел, я взял с собой нескольких слуг, как ты помнишь, для поддержания хозяйства. Среди них был высокий старик со светлыми волосами, Марий, с пронзительными зелёными глазами, совсем как у тебя. Мы привезли его из похода, нашли на обочине дороги, он ничего не помнил, бредил, лекарь вытащил его с того света. Прослужил у меня с десять лет, молчаливый, вдумчивый, в конце концов он стал старшим над слугами, до того оказался толковый.
- Служил? Почему ты говоришь о нём в прошедшем времени, друг? Он умер?
- Нет, о том я и толкую. Он пропал. При удивительных обстоятельствах.
Брант снова замолчал и я не стал его торопить.
- Два года мы обустраивали здесь хозяйство, дом. Делали жизнь удобной, жена и дети тяжело по началу переносили переезд. Ты же помнишь, сколько у Марики платьев? А тут - перед кем их одевать? Перед козами? Она меня поначалу пилила, но потом унялась, втянулась. Мальчишки тоже, познакомились с трудом, выросли, окрепли. В столице совсем другие условия для возмужания. Так вот, Марий... У него, как я уже говорил, были привилегии, своя комната в доме для слуг. И еще он любил погулять в полях за рощей. Преимущественно, по ночам. Я спрашивал у него, что за причуды, гулять ночами там, где бродят дикие кошки, но он просил меня позволить ему и я не смог отказать. Он хорошо командовал другими слугами и я не представляю, как обходился без него раньше.
- Так его загрызли?
- Нет, в том то и дело, что нет. В ту ночь, когда он пропал, небо было чистым, как сегодня, мне не спалось и я прекрасно это помню. Я сидел здесь, на этом самом месте и наслаждался ночью. Сначала было тихо, но потом за рощей загорелся яркий свет, я испугался пожара, но свет был белым и слишком ровным, а потом... Потом налетел вихрь, шум стоял такой, словно я сунул голову в улей к диким пчёлам. Земля дрожала, не смейся, я не шучу!
- И не думал, друг.
- Так вот, а потом из-за рощи вверх взмыл яркий предмет, несколько ударов сердца провисел над той поляной и быстро, я такой скорости еще не встречал, скрылся в небесах среди звёзд! Утром мы с сыновьями и слугами пошли осмотреть ту поляну. И знаешь, Мария не было среди нас, его комната оказалась пуста, а на поляне мы нашли множество догоревших факелов, воткнутых в причудливом порядке. И траву, примятую так, словно на неё упал огромный круглый камень. И я думаю, что Мария забрали к себе Боги, Ламий, хочешь верь, а хочешь нет! - Брант смотрел на меня широко раскрытыми глазами, словно заново проживал увиденное и искал поддержки своему здравомыслию.
- Я верю тебе, друг, честно. - ответил я и подумал - «А пройдоха всё-таки нашёл дорогу домой».